Измена. Просчиталась, но...где?

Глава 1

— Девочки, а вот и я, — сказала Ольга, подходя к столику, за которым сидели ее подруги.

Рыженькая, мечтательная Олеся, боевая Катюшка, и жгучая, как испанское солнце, Ирма — они дружили еще со школьной скамьи, всегда поддерживали друг друга, делились печалями и радостями.

Сегодня у радости был особый повод.

— Наконец-то! Мы уже все издергались, пока тебя ждали! Рассказывай.

Она аккуратно села на свободное место, отложила в сторону маленькую, изящную сумочку и прижав палец к губам, загадочно улыбнулась.

— Ну же! Не нагнетай! — нетерпеливая Катерина кипела больше всех, — я сейчас лопну от любопытства.

Остальные тут же ее поддержали. Тогда Ольга рассмеялась и, сжалившись над ними, призналась:

— Мальчишка будет.

И тут же их столик разразился громкими криками.

Подруги поздравляли, кто во что горазд, а сама Ольга, смущенно краснела и улыбалась, приложив руку к аккуратному плотному животику.

Она только что вернулась с приема в частной клинике, где обходительная женщина-врач сообщила ей радостную новость. Даже снимок распечатала, подтверждающий, что там, внутри, билось сердце будущего богатыря.

Ольга хотела мальчика. Мальчик – это очень хорошо.

— А я говорила, что пацан будет! Говорила!

— Поздравляю!

— Умница!

Столько радости было в их словах, голосах, глазах, что она не выдержала и прослезилась.

— Спасибо, дорогие мои.

— Эй! Никаких слез!

— Это все беременные гормоны. Я то смеюсь, то плачу, — губы растянулись в дрожащей улыбке, — Дайте мне десять секунд, и я проморгаюсь.

Она принялась обмахивать лицо ладошками, и как раз в этот момент к их столику подошел официант.

— Вы готовы сделать заказ?

— Да! — ответили они хором.

Повод сегодня был радостный, поэтому они набрали пирожных. Даже Ирма, которая неустанно следила за фигурой, и та позволила себе маленький кусочек «наполеона».

Сама Ольга остановила свой выбор на шоколадном брауни, хотя раньше никогда не любила шоколад. Все-таки беременность сильно изменила ее вкусы – хотелось пробовать то, что прежде не вызывало интереса. А иногда и вовсе возникала потребность в чем-то диком. Например, в ананасах, приправленных чесноком или жареной клубнике с креветками.

— А Глеб? Он уже в курсе, что у вас будет наследник? — подала голос скромная Олеся.

На это Оля тяжко вздохнула и покачала головой:

— Я позвонила ему сразу, как вышла из кабинета, но он не берет трубку.

— Снова важный проект?

Ольга грустно кивнула. У него все проекты всегда важные. В последнее время он был вечно занят – работал допоздна, скидывал ее звонки, ссылаясь на сложный график. Все чаще не перезванивал и не уделял должного внимания. Но она искренне надеялась, что все изменится, когда Волков узнает про сына.

— Я хотела послать ему снимок УЗИ и заключение врача, но потом передумала.

— Правильно! Такие потрясные новости надо сообщать лично. Глаза в глаза, — поддержала Катя, — чтобы видеть, как его от радости хватит инфаркт.

— Да ну тебя, — рассмеялась Оля, — скажешь еще тоже. Инфаркт…

— Зато, девочки… — Ирма подняла кверху указательный палец с ярко-алым маникюром, — заметьте! Мы стали первыми, кто узнал радостную новость. Это надо отметить.

Предложение поддержали, заказав еще по кусочку тортика и целый чайник ароматного бергамотового чая.

В компании было тепло и уютно. Девочки шутили и смеялись, сама Ольга мечтательно улыбалась, привычным жестом поглаживая живот, а за окном плыли ажурные облака и светило ласковое солнце.

Спустя некоторое время, когда они поделились друг с другом всеми свежими новостями, обсудили их и даже посплетничали, Ирма задала самый животрепещущий вопрос:

— Когда у тебя состоится встреча?

Все затихли, ожидая Ольгиного ответа, а она, собравшись духом, твердо произнесла:

— Завтра.

— Ой, Солнышко, удачи. Будем держать за тебя кулачки.

— Спасибо, родные. Я очень волнуюсь.

— Не переживай, все будет хорошо, — Катя потрепала ее по руке, — ты со всем справишься.

— Я знаю.

Она улыбнулась.

Да завтра предстоял важный день…

Завтра она собиралась встретиться с женой своего мужчины и объяснить этой старой климактерической курице, что ее поезд давно ушел, и пора освобождать насиженное место.

— Неправильно все это, — тихо сказала Олеся, когда остальные закончили галдеть и раздавать ценные советы.

— Ой, Рыжик, замолчи уже, а? — отмахнулась от нее Катя, — вечно ты от коллектива отбиваешься. Стоишь такая нарядная, в стороне и в белом пальте.

Глава 2

Абзац у каждого свой.

Мой начался с моего же имени.

— Татьяна…как вас там по отчеству?

Оторвавшись от ноутбука, я подняла взгляд на непрошенного собеседника. Им оказалась девушка лет двадцати трех. С хорошим макияжем и пышной копной блондинистых волос. Беременная. Бежевое трикотажное платье плотно обтягивало аккуратный круглый живот, будто специально привлекая к нему внимание. Наверное, месяца четыре, может пять, так сразу и не поймешь.

— Валерьевна, — на автомате сообщила я, недоумевая, кто это такая и что ей могло от меня понадобиться. Сидела себе спокойно, дела делала, никого не трогала…

— Ага, — ответила она и без приглашения уселась напротив, хотя в кафе, где я любила работать, было полно свободных мест.

— Мы знакомы?

Она как-то язвительно усмехнулась и произнесла:

— Скажем так…опосредованно.

Уходить она явно не собиралась, как и оставлять меня в покое, поэтому я сохранила рабочие файлы и прикрыла крышку ноутбука.

— И все же, по правилам хорошего тона неплохо было бы представиться. Вы так не считаете?

Девица недовольно поджала губы, хотя замечание было заслуженным, потом с таким видом будто делает одолжение, сказала:

— Меня зовут Ольга. Можете обращаться на «ты».

— У меня нет привычки тыкать незнакомым людям.

Снова прилетел недовольный взгляд, но потом на его место пришла лисья улыбка:

— Понимаю. Раз мы с Вами так официально, Татьяна Валерьевна, то буду обращаться к вам исключительно по имени отчеству. Сами понимаете, воспитание, разница в возрасте… и все такое.

Шпилька была слишком грубой, чтобы сделать вид, будто я ничего не заметила.

Внутри набирал обороты рев сигнальной сирены и истошно моргала красным табличка «Опасно».

Тут же вспотели руки, а ноги, наоборот, стали ледяными несмотря на то, что на улице было тепло. Меня захлестнуло то самое чувство необратимости, когда понимаешь, что вот-вот прилетят плохие новости, а ты не готова к ним, не хочешь слышать, знать, но это не имеет никакого значения.

— Вы не хотите спросить, зачем я к вам пожаловала?

Нет. Я категорически этого не желала. Наоборот, мне внезапно захотелось оказаться где угодно, но только не здесь и не с ней.

Однако вслух я произнесла совершенно ровным тоном:

— Вы не представляете, как сильно заинтриговали меня своим появлением.

Ни черта не заинтриговала. Напугала. У меня сердце скакало, как у насмерть перепуганного зайца, оказавшегося лицом к лицу с зубастой лисой.

Несмотря на возраст, девица и правда выглядела, как хищница. Снисходительная полу-ленивая улыбка, едва скрываемое торжество на дне прямого, словно шпага, взгляда.

Она пришла не дружить. Она пожаловала охотиться и убивать.

— У меня роман с вашим мужем.

Эти слова, словно кирпичи, падают мне на плечи. После них в голове не остается ни одной мысли, только звенящая пустота.

Я пока не осознала смысл этих слов, не прочувствовала их, не приняла, поэтому мне пока не больно. Но это только пока. Сердце, пропустившее несколько ударов подряд, уже начинало разгоняться. Еще немного и захлестнет…

— Вы уверены?

Глупый вопрос, конечно она была уверена. Вон как осклабилась, демонстрируя отбеленные, ровные зубы. Просто я не нашлась, что ответить, не смогла отреагировать как-то иначе. Звон в ушах нарастал, мешая сосредоточиться. Вдобавок у меня мелко-мелко затряслись колени, и пришлось их крепко сжать, чтобы не выдать своего состояния.

Все еще не больно…

— Уверена ли я? — усмехнулась Ольга и, подавшись вперед, доверительным тоном сообщила, — у Глеба родинка под лопаткой в форме запятой. И… татуировка кое-где с вашим именем. Правда без отчества.

Татуировка и правда была, причем не только у него. В молодости мы чудили, как могли, и однажды, в порыве какого-то дикого безумия, набили себе по татухе с именами. На лобке. У него – мое, у меня – его. Такая вот любовь и самоотверженность.

Тогда мне это казалось крайне романтичным, и уж никак я не думала, что однажды кто-то кроме меня будет читать эти письмена.

— И как давно длится этот ваш роман?

— Достаточно, — усмехнулась она, — чтобы наша с Глебом любовь принесла свои плоды.

Через мгновение передо мной появился использованный тест на беременность. Почти пятнадцать лет брака, дети, жизнь одна на двоих, планы…все это было перечеркнуто двумя на омерзение яркими полосками.

Боль все-таки пришла.

Накатила жгучей волной, разъедая ту часть моей души, в которой еще недавно царило счастье и уверенность в своем муже.

Предал…

Клялся в любви, в верности, в том, что я – единственная и на все времена, и променял на молодую глазастую девку. Что он в ней нашел?

Да ясно чего… Я не ханжа и прекрасно понимаю, что выглядела он лучше меня. Сочная, яркая. С кокетливым румянцем на щеках, без уже наметившейся сеточки морщин вокруг глаз. Бодрая, уверенная в себе, подтянутая.

Глава 3

Как приползла домой – не помню.

Ничего не видела, ничего не слышала, ничего не понимала. Все словно в тумане, сквозь который едва пробивались искаженные звуки и образы.

Дышала, но с каждым вдохом лишь сильнее разжигала пылающий костер в груди. Он бесновался, опалял, сжирал меня заживо. Мучал, уничтожая то, что раньше казалось незыблемым. Моя вера в мужа, в крепость нашего брака, в то, что мы выше всей этой грязи, с которой сталкивались другие пары.

Ни черта не выше.

Просто мы дольше забирались на вышку, чтобы потом совершить головокружительный кувырок, и уйти в это зловонное болото по самую маковку.

Сил хватило только на то, чтобы заползти в квартиру и безвольно прикрыть дверь.

На этом все.

Привалившись спиной к холодной стене, я прижала руку к ребрам, за которыми в агонии колотилось сердце, и сползла на пол.

Взгляд заволокло маревом горьких слез, и я не выдержала – разревелась. Горько, с некрасивыми всхлипами и горестными завываниями, размазывая по щекам потекшую тушь.

Плевать. У меня в груди дыра размером с футбольный мяч, так что какая разница, где хлюпает и что потекло?

Сдохнуть хотелось.

Какого хрена так больно? Это же всего лишь чувства, никакого физического урона. У меня ничего не сломано, ни разорвано… Почему тогда ощущение такое, будто живьем содрали кожу и бросили в кислоту? Кто-нибудь может мне объяснить?

— Прохоров! Сука! Как ты посмел!

Ты ведь клялся! Клялся гад продажный, что никогда не обидишь и не предашь! Смотрел мне в глаза и повторял это раз за разом!

А я верила, дура. Это была моя принципиальная позиция – верить тому, кто рядом. Ведь если нет веры, то зачем все это? Зачем изводить себя и партнера подозрениями? Мучаться, не спать ночами? Разве может быть что-то важнее чем честность и доверие в отношениях?

И мне казалось, что Глеб разделял мою позицию.

Я была уверена в этом. Была уверена в своем муже.

А теперь: вы жалкая женщина, Татьяна Валерьевна. Он с вами из жалости.

Слова молоденькой сучки гремят в ушах, стократно усиливая боль.

Потому что она права.

Я жалкая. В своих попытках верить, быть честной, беречь то, от чего оказывается уже давным-давно остались только осколки.

Жалкая, никчемная дура, которой судьба решила преподать очень жестокий урок и вернуть с небес на землю.

— Ненавижу! — прохрипела сквозь рыдания, — ненавижу!

Голос сорвался на крик. И я кричала, пытаясь выплеснуть ту боль, что разрывала меня изнутри. Мне отчаянно хотелось избавиться от нее и сделать вдох, но не получалось.

Может, спустя час, а может, спустя целую вечность я все-таки затихла.

Все минута слабости закончилась.

Пора брать себя в руки, потому что впереди ждал еще не один бой, и сдаваться в самом начале я не стану. Мне есть для кого стараться. Я не одна.

Охрипшая, разбитая, несчастная я поднялась с пола и придерживаясь дрожащей рукой за стену, поплелась в ванную комнату.

Мне нужно было умыться и немного придти в себя.

Скоро должен прийти муж с работы, и я должна встретить его не как жалкая, побитая шавка, а достойно.

И стоило только об этом подумать, как в замочной скважине повернулся ключ.

А вот и он. Царь верных и правдивых. Мужчина, которого я считала лучшим вплоть до сегодняшнего дня.

Еще один взгляд на свое изнеможденное отражение… После ледяной воды стало лучше, но ненамного. Глаза по-прежнему красные, щеки припухли от соленых слез, но делать нечего. Пора играть дальше.

Я вышла из ванной и увидела Глеба с огромным букетом алых роз.

Вину заглаживать пришел или прощальный веник притащил?

Увидев мою помятую физиономию, он нахмурился:

— Тань? Все в порядке?

— Ага, — сказала я и отправилась на кухню, — ужинать будешь?

— Танюш, что с тобой? — он настиг меня в два шага и, несмотря на вялое сопротивление, развернул к себе лицом, — что случилось?

Конец случился. Наш с тобой.

— Меня тошнило, — я даже почти не соврала.

— От чего?

От тебя… от твоей Оленьки…от вашего нагуляша… от всего.

Хотелось устроить скандал с битьем посуды и швырянием вещей, но кому от этого станет лучше? Мне? Вряд ли. Скорее Глеб облегченно выдохнет от того, что все раскрылось и больше не надо играть заботливого семьянина. Да сучка белобрысая поблагодарит за то, что я выполнила за нее все работу.

Так что нет. Не дождетесь. Я буду делать так, как удобнее мне.

— Токсикоз, милый, — несмотря на шторм внутри, я заставила себя кое-как улыбнуться.

— Токсикоз? — в его глазах такое недоумение, что почти смешно.

Боже, ну почему, когда речь заходит о беременности, мужики превращаются в таких тормозных оленей?

Глава 4

— Нет, вы представляете, девочки? Представляете?! — Ольга вскинула голову и громко подула, пытаясь осушить наворачивающиеся слезы. — эта дрянь собралась мне нервы мотать! Понимаете?

Ее возмущению не было предела. Весь разговор с этой тупой курицей с самого начала пошел не так! Вместо того, чтобы свалить в туман и не путаться под ногами, жена Глеба повела себя как последняя сука и начала качать права. Зубоскалила, улыбалась снисходительно, а потом и вообще стала учить уму разуму.

Ольга терпеть не могла людей, которые строили из себя умников. Просто на дух не переносила. И ладно бы повод был, основание, так ведь нет – просто старая лошадь, которая возомнила о себе, не бог весть что.

Девочки сокрушенно качали головами:

— Ужас какой.

— Жесть.

Шмыгнув носом, Ольга продолжала:

— Если бы вы только слышали, как она со мной общалась! Как будто я – насрано! Вместо того чтобы поступить по-человечески, она мне столько наговорила, что волосы дыбом встали. Еще и детей своих приплела. Какое мне до них дело? Вот скажите на милость? Никакого! У меня свой будет. Мне о его благосостоянии думать надо. А эти…— она брезгливо поморщилась, словно говорила о чем-то крайне неприятном, — пусть проваливают вместе со своей климактеричной мамашей! Столько лет паразитировали на успешном мужике, пора и честь знать.

Подруги согласно закивали, и только Олеся как бы невзначай обронила:

— Она еще слишком молода для климакса.

Катя и Ирма тут же возмущенно зашипели на нее, а Ольга так и вовсе вызверилась:

— Ты меня специально доводишь? Хочешь, чтобы я окончательно расклеилась?

Смутившись от такого напора, Олеся невнятно промямлила:

— Просто техническая справка.

— Нашла время! У меня жизнь наперекосяк, а ты со своими справками! — Оля снова всхлипнула и уткнулась лицом в ладони.

Кто бы знал, как ее все бесило. Кто бы только знал!

— Все, Зайка, успокаивайся, — Ирма принялась гладить ее по плечу, а сама смотрела на Олесю и осуждающе качала головой. Ох уж это Белое Пальто, хоть бы раз вовремя заткнулась и не усугубляла ситуацию. Ну хоть бы раз.

— Не могу.

— А ты дыши глубже. Давай вместе со мной. Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох. Ну вот, уже лучше.

Да какое-там лучше! Ее просто выкручивало от ярости и бессилия. И физиономия Прохоровской жены стояла перед глазами, как живая. Надо было плюнуть! Или схватить за волосы эту дуру и носом об стол! А, что? Заслужила. За один взгляд свой надменный – заслужила!

— У меня просто нет слов, — горько повторяла она, — Просто. Нет. Слов.

— Котик, пойми, некоторые люди – твари от рождения. И ничего с этим не поделаешь. У них ни ума, ни совести, ни воспитания. Только уверенность, что весь мир должен крутиться вокруг них. Но это их проблемы, а не твои. Закон бумеранга никто не отменял.

Права была Ирма. Как всегда права. Только от этого легче не становилось. Наоборот, в душе поднималась жгучая обида.

— Почему такая тварь досталась именно мне? Кто-нибудь может объяснить? Вот ты Ирма – развела своего на раз-два. Он и не вспоминает ни про свою бывшую, ни про отпрысков. Отправил их в пешее путешествие и все. Или Ленка Майорова. Помните ее? Тоже ворвалась в столичную жизнь, словно звезда, олигарха урвала и теперь на Мальдивах бока греет! А мне вот это досталось. Где справедливость? — она еще раз потерла лицо и решительно произнесла, — Мне надо чего-нибудь выпить, иначе вообще с ума сойду.

— Ты же беременная, — снова подала голос несносная Олеся.

— Немного красного сухого еще никому не вредило, — глухо отозвалась Ольга.

Катя ее тут же поддержала:

— Вот именно. Даже врачи назначают.

Они сделали заказ и пока нерасторопный официант толкался у бара, продолжили утешать горемычную подругу.

— Ничего, солнышко, не переживай. Будет и на твоей улице праздник. А вообще…подруги мы, в конце концов, или нет? — решительно продолжала Катерина, — Мы тебе поможем. Да, девочки? Устроим этой курице такую жизнь, что мало не покажется. Чем она занимается? Какие у нее интересы?

— Понятия не имею. Она древняя – как говно мамонта. У нее даже странички в соцсетях нет.

— Зато, наверняка, у детей есть. Вот через них и пойдем…

— Ой, зря вы детей трогаете, — чуть слышно сказала Олеся и тут же смолкла, потому что в нее вперились три разъяренных взгляда.

— А чего их беречь-то? Они особенные что ли? Обычные люди, — нагло выдала Катя.

— Они маленькие…

— И что? Скакать теперь вокруг них? Пусть сразу привыкают, что жизнь борьба, а не сахарный пончик. А вообще у них мамаша есть, вот пусть она о них и думает. Сама не захотела по-хорошему, путь теперь расхлебывает.

Олеся окончательно замолчала. Вроде любила она своих подруг. С самого детства вместе, все печали и радости на четверых делили…Но порой хотелось встать и спросить: что вы творите?

Конечно, она не встала и не спросила. Друзей ведь выбирают и любят не за что-то, а просто так, вопреки недостаткам. Просто принимают такими как есть и все… Даже если хочется взять и встряхнуть от души.

Глава 5

Я не стала заезжать на подземную парковку и остановилась на уличной. Все равно надолго в офисе не задержусь – надо лететь на встречу к клиентам, поэтому пусть ласточка стоит под рукой. А я мигом, только папку нужную возьму и обратно.

План хороший, а вот воплощение подкачало.

Не нашла я нужной папки у себя в кабинете. Проверила везде – на столе, в столе, в шкафах, даже на подоконник глянула – нет и все.

— Не понимаю, — потирая бровь, я пыталась сообразить, куда могла запропаститься эта несчастная папка.

С беременностью и со всеми этими «радостными» новостями о том, что у мужа есть беременная любовница, я совсем расклеилась. Вроде ходила, что-то делала, а мысли как привязанные тянулись в ту сторону.

Еще дыра в груди пульсировала, не прекращая. Чтобы я ни делала, она была со мной — на работе, в салоне у парикмахера, на встрече с подругами. Больно, конечно, но жить можно. И я собиралась жить! Полноценной жизнью, не утопая в сожалениях, страхах и одиночестве.

Я не одинока. У меня дети есть. Родственники есть. Друзья есть. Все они никуда не пропали с появлением лупоглазой глебовской подстилки.

Работа есть, увлечения, в конце концов.

Не заканчивается жизнь в такие моменты. Да больно, да страшно, да до жути обидно за себя и растоптанную семью. Но разве это повод хоронить себя? Загонять в темную пещеру отчаяния и уныния? Нет…

Осталось только убедить в этом себя, удержаться на плаву и не сбрендить. А то уже кажется, кукушечка немного подтекать начала.

Да, где эта дурацкая папка?!

И тут же вспышка в памяти.

У Людмилы!

Ну, конечно же! Где еще! Я на той неделе не успевала распечатать дополнительные материалы и попросила ее заняться этим.

— Точно старость, — проворчала я и, прихватив с дивана свою сумочку, поспешила к кабинету мужа.

Эх и не хотелось мне туда идти…

В последние дни видеть его не могла! Смотреть в его лживые глаза, слушать лживые слова о том, как сильно любит меня и детей. Давилась желанием высказать все, что думаю о его «любви», но пока не время.

Я пока еще не решила, как мне быть и какие меры в отношении загулявшего кобеля принимать. То ли сразу усыпить, то ли сначала кастрировать. Надо все просчитать, обдумать и сделать как лучше для меня и детей, а не для Глеба, его новой любви и их нагуляша.

Сука? Ну и пусть. Добрые в этом мире не выживают.

Когда я зашла в приемную, Людмила была на своем рабочем месте.

— Здравствуй, помнишь я оставляла…

Она отреагировала странно. Приложила палец к губам, призывая меня к молчанию.

Я аж растерялась. Бровями дернула, без слов спрашивая, что стряслось. А она указала на дверь в кабинет мужа, а потом приложила ладонь к уху.

— Подслушать? — шепнула я.

Людмила кивнула. Женщиной она была строгой и солидной, и ни разу не была замечена в бестолковых сплетнях или попытках засунуть свой нос в чужие дела. А еще она хоть и работала помощницей моего мужа, но после того, как пару лет назад я помогла ей добиться редкой, дорогостоящей операции и спасти сына, она была бесконечно предана именно мне. Не Глебу.

Ее поведение меня насторожило, и я на цыпочках подошла к двери. Прислушалась…

Сначала слова показались неразборчивыми, но спустя минуту слух адаптировался, и я стала свидетелем занимательнейшего разговора.

— … Думаешь, что тебе так легко это сойдет с рук?

Голос Ольги я узнала сразу. Первой реакцией было ворваться внутрь и устроить разнос. И этой сучке, посмевшей сюда заявиться, и самому Прохорову, окончательно попутавшему берега.

Меня трясло. От злости, обиды, стыда. Притащить сюда эту дрянь?! Прямо у меня под носом? Ну ты и сволочь, любимый! Сволочь!!!

Тем временем муж ответил на удивление жестко:

— Я запретил тебе и близко появляться в тех местах, где может быть кто-то из моей семьи. Так что проваливай.

Ух, ты, заботливый какой. О семье думает.

Я его знала, как облупленного и эти убийственно холодные интонации… так он говорил, когда был зол. И не просто зол, а в ярости.

Не так все сладко в Сахарном Королевстве? Не хочет бедная овечка слушаться своего грозного повелителя?

Я кипела, но продолжала слушать.

— Не спеши, Прохоров. Я пришла тебе сказать, что нам с сыном нужна квартира. И если ты не хочешь огласки, и того, чтобы твоя драгоценная женушка узнала о том, какой ты козел, то ты ее купишь. Достойный вариант я уже нашла.

О, как…

Шантаж.

Меня не смогла спровоцировать, чтобы я сделала всю грязную работу и, тем самым, преподнесла ей мужика на золотом блюдечке. Так теперь решила самого мужика за яйца подергать?

Молодец, девка. Смелости не занимать. Или наглости?

Затаив дыхание, я ждала ответа своего дорогого мужа.

Эти секунды показались мне вечностью. Сердце гремело в груди, душа на разрыв, но я как кобра, не моргая, стояла возле двери и ждала.

Глава 6

— Вот такие дела, Сергей Анатольевич, — вздохнула я, — чего хорошего скажете?

Адвокат задумчиво постукивал пальцами по столу и молчал, переваривая информацию, которую я ему вывалила.

Говорить о таких вещах неприятно. Вроде не я накосячила, не я предала, и не я должна краснеть, но увы, именно мои щеки сейчас горели пунцовым румянцем и именно мне хотелось от стыда провалиться сквозь землю. У предателей таких проблем явно не было.

— Татьяна Валерьевна… сами понимаете, ситуация щекотливая, я бы хотел вас утешить, но…

— Да уж говорите, как есть. Не сахарная, не растаю.

— По закону нет разницы между детьми, рожденными в браке и вне его. И этот ребенок будет претендовать на наследство в случае, если что-то случится с вашим мужем.

— Блеск, — я всплеснула руками, — просто блеск.

— Увы.

Меня распирало изнутри, просто рвало на куски, на ошметки.

— Разве это справедливо? У нас семья, мы вместе работали, копили, потихоньку поднимались. Нам ничего не упало само с неба, и никто не принес успех на блюдечке с голубой каемочкой. Все сами. Шаг за шагом. Порой, блин, дома жрать было нечего, приходилось занимать, но мы карабкались. Перли, не жалея себя, потому что трое детей, потому что каждому хотелось дать достойный старт в жизни. При чем тут этот ребенок?! На какую, к чертовой матери, долю он может рассчитывать? Каким он боком к благосостоянию нашей семьи? Может, его мамаша в чем-то нам помогала, давала денег, тащила нас на своем горбу? Да ни хрена! Она только ноги звездой раздвигать умеет!

— Татьяна…

— Что Татьяна? Что?! — меня прорвало, — Я в ахере! Понимаете? В таком глубоком ахере, что у меня просто нет слов! Почему я всю жизнь пашу, как проклятая, а кто-то имеет право придти и потребовать то, что другие люди с таким трудом наживали? Повторюсь, нам никто ничего на халяву не давал. Все сами.

— Ну…это же крайняя ситуация, если только с вашим мужем что-то случится.

— Да я сейчас в таком состоянии, что готова придушить его своими собственными руками и закопать где-нибудь за помойкой! И эту стервятницу тоже.

— Нельзя. Сами понимаете, это будет вам очень дорого стоить. В прямом смысле этого слова.

Я выругалась. Грязно, заковыристо и совершенно не подобающе воспитанной даме.

Адвокат сделал вид, что не услышал, а я продолжала метаться из угла в угол и кипеть.

— Как мне обезопасить себя и детей от притязаний «родственничков»?

Я ничем не собиралась делиться с охотницей за сладкой жизнью за чужой счет.

— Существует несколько вариантов. Брачный договор.

— У нас его нет.

— Вы можете заключить его в любой момент брака. Есть, конечно, тонкости, но вполне решаемые. Можно оформить дарственные. Любой из этих способов исключит имущество из наследственной базы. Только согласится ли ваш муж на это? Ведь фактически он останется с голым тылом, и в случае развода пойдет по миру.

— Согласится, — жестко ответила я, — он сам недавно предложил переписать все на меня и детей.

— Значит, тоже не горит желанием делиться с кем-то на стороне. Это хороший знак.

— Просто прекрасный! Не обделаться бы от восторга.

Как же я его ненавидела в этот момент, кто бы знал.

— Ну и само завещание он может составить так, чтобы исключить посторонних из права наследования. Там тоже есть подводные камни, но вариант рабочий.

— Да что вы заладили про это? Я не собираюсь его хоронить.

— Ну я уж так, на всякий случай, озвучил.

— Ладно, с этим я более-менее поняла. А теперь, скажите, на что эта звезда может рассчитывать сейчас? Муж должен ее содержать? Обеспечивать жильем и прочими благами?

— Нет. Мало того, вы можете по суду оспорить любые его траты на эту женщину, если будет доказано, что таковые были совершены за счет совместно нажитых средств. Но, если его отцовство будет установлено, он будет обязан платить алименты, в порядке определенном законом.

— Оно будет установлено, не сомневайтесь. Я уверена, Ольга обратится в суд, чтобы это подтвердить.

— Тогда да, алиментам быть. Как обычно, четверть от дохода мужчины на одного ребенка, треть если детей двое, и половина, если трое и больше.

— Я тоже подам. У меня трое и четвертый на подходе.

— Имеете полное право. Тогда детей будет пятеро, и на каждого придется по десять процентов.

Надо же, какая мелочь.

Я покачала головой и выдохнула сквозь стиснутые зубы.

— То есть в любом случае за то, что мужик своих сперматозоидов не смог в обойме удержать, придется расплачиваться законной жене и детям. Так?

Он даже немного смутился:

— Ну, мы вопрос с такой точки зрения обычно не рассматриваем…

— Зря. Очень актуальная точка зрения. А вообще вам не кажется, что некоторые мужья очень неплохо устроились? И потрахался на стороне, и платить за удовольствие не так уж и дорого. Достаточно просто забрать у семьи и переложить в чужой открытый клюв.

Глава 7

С утра у Ольги было прекрасное настроение.

Не поднимаясь с постели, она долго зависала на сайтах дизайнерских студий, выбирая тех, кто будет делать ремонт в ее новой квартире.

Столько интересных проектов! Хай-тек, лофт, уютная классика – глаза разбегались. Хотелось все сделать по уму, красиво, с дорогими материалами и мебелью. Что-то такое особенное. Чтобы гости, едва переступив через порог обомлели от роскоши и завистливо вздыхали, переходя из комнаты в комнату.

И никакого колхоза!

Сама она выросла в простой пятиэтажке, в тесной трешке-штаны, с видом на соседний дом. Большая проходная комната служила гостиной, а заодно спальней для родителей. В самой маленькой жила бабушка – оттуда вечно тянуло старостью и чем-то кислым, а третья комната досталась ей и брату. Вот так и жили.

На полу – ковры, оставшиеся еще с советских времен, на стенах обои с крупными цветами, щедро усыпанными блеском. На потолке – белая плитка, а-ля лепнина, а в санузле пластиковые панели с изображением ракушек и морского дна. Если на них посильнее надавить или неаккуратно задеть, то оставались некрасивые вмятины.

Ольга ненавидела все это, и в старших классах поклялась себе, что у нее такого не будет. Никогда! Никакого дешманского ремонта, никаких ракушек! Она пообещала себе, что непременно получит хорошую квартиру, в которую будет водить родственников, как в музей. Пусть посмотрят, как надо жить!

И сегодня ее мечта наконец должна была сбыться.

Квартира выбрана, Глеб согласен. Осталось дело за малым – внести деньги и забрать ключи, и тогда она станет полноценной хозяйкой жилья в центре столицы. Немного бесило, что он был готов на все, лишь бы его старая корова и дальше оставалась не в курсе его адюльтера, но это мелочи. Татьяна, мать ее, Валерьевна, уже все знала, и рано или поздно ей надоест притворяться дурой. Тогда она затребует развод, и Глебу будет некуда идти кроме как в Ольгины объятия. Все-таки ребенок будет, наследник.

А пока затишье, Ольга собиралась устроиться как можно лучше и вытянуть из Прохорова как можно больше. Он же еще потом и спасибо скажет, когда переберется к ней в квартиру на все готовое.

Только токсикоз немного настроение портил. С утра кусок в горло не лез, а от любимого кофе с корицей и вовсе выворачивало наизнанку.

Ну ничего, немного осталось. Всего каких-то три с половиной месяца и жизнь снова заиграет ярками красками. Причем гораздо более яркими, чем прежде. Перед ней будут открыты все двери и полный карт-бланш на красивую жизнь.

От мысли об этом Ольга тихо рассмеялась, но тут же зажала себе рот рукой. Тссс, счастье любит тишину, а она была очень счастлива.

Настолько, что заранее забронировала столик в лучшем ресторане и разослала своим подружкам приглашение. На их жадные вопросы по какому поводу внеочередной ведьмовской слет, отвечала скупо и загадочно «сами скоро все узнаете».

В полдень позвонил Глеб. Как всегда раздраженный и занятой, бросил в трубку:

— Жду тебя в агентстве через час, — и отключился.

Было неприятно слышать холод и отчуждение в его голосе, но Ольга не стала устраивать истерик по такому малозначительному поводу. Сегодня она должна была быть красивой, нежной и страстной… и качественно отблагодарить своего благодетеля за щедрый подарок.

Поэтому собиралась она тщательно. Красоту наводила долго, еще дольше подбирала платье, чтобы подчеркнуть достоинства округлившейся фигуры и подчеркнуть, что носит ребенка и имеет право на маленькие радости. Ладно, не на маленькие, что уж лукавить. Просто имеет право.

В подъезде пахло подгорелыми блинами и рыбным супом, а еще кошачьим туалетом, но сегодня Ольга не расстраивалась по этому поводу. Она знала, что сюда вернется только для того, чтобы собрать вещи.

В офис застройщика она приехала раньше Глеба, однако ждать было не в тягость. Вежливый персонал встречал ее как королеву: чай, кофе, мягкий диван, фирменный шоколад, телевизор, журналы – все было к ее услугам.

Еще больше рвения они стали проявлять, когда приехал хмурый Прохоров. Просто чуть ли не из ботинок выпрыгивали, чтобы ему угодить, а Ольга улыбалась, всем своим видом демонстрируя, что этот успешный хмурый мужчина принадлежал ей.

Только один раз, едва удержалась от едкого замечания, когда менеджер предложил:

— Хотите съездить на квартиру и посмотреть живьем?

Она очень хотела, но не успела и рта открыть, как Глеб сурово ответил:

— Мне некогда. Давайте быстрее с этим покончим.

Пришлось проглатывать обиду и продолжать улыбаться.

И вот документы были готовы, рядом со столом уже стоял подарочный пакет, для самых любимых клиентов. Оставалось только поставить подписи и расплатиться.

И в этот момент произошло что-то странное.

Платеж не прошел.

***

Глеб

Да как я так встрять-то умудрился? Кто-нибудь может мне объяснить?

Вроде умный мужик, с принципами, с четкой установкой «как надо», и на тебе. Залет по всем фронтам!