Измена. Простить или забыть

— Да ты за фикусом пряталась! Следила за нами!

— Ты дура? Я по телефону разговаривала!

— Я-а? Дура? Да как ты.

— ой, да заткнись уже, уморила.

Мы лаем друг на друга, как две собаки, да.

Но для протокола: первой напала она, а я заколебалась терпеть нападки этих семеек.

— Еще будут какие-то претензии? — выгибаю бровь. — Кстати, хочу напомнить, что я имею право тут находиться. Хоть вечеринка и закрытая, но я нанятый фотограф, так что свои претензии затолкай себе куда-нибудь подальше.

Мне не нравится взгляд Дианы, поэтому я наматываю ремень фотоаппарата на руку, в случае чего буду отбиваться им, а что поделать?

Но Диана не собирается на меня нападать, по крайней мере физически. Она пристально окидывает меня взглядом и произносит удивленно:

— ты пожирнела.

— А ты потупела.

— Хабалка!

— На себя посмотри!

В этот момент распахивается дверь, и в кабинет входит хозяйка галереи.

— Что здесь происходит? Что за крик? Диана, у вас все в порядке?

Конечно, кто я и кто Диана?

Да и чему удивляться, Диана гостья, а я? Как там говорила Агата Всеславовна?

Прислуга?

Диана сразу же подхватывает волну и делает вид, что вот-вот потеряет сознание:

— Маргарита, кого же вы пригласили работать? — она тут же оседает на стул, хватается за сердце, к ней подбегает хозяйка. — Эта женщина, — Диана указывает на меня, — ужасная хамка! Она была девушкой моего жениха и теперь преследует нас, представляете! От нее необходимо сейчас же избавиться. Запомните ее лицо и не работайте никогда с ней.

Маргарита, хозяйка галереи, переводит гневный взгляд на меня:

— Екатерина, вам лучше уйти. Вопрос возвращения гонорара я решу с вашим руководителем. Впредь я не хочу видеть вас в стенах своей галереи.

— Да ради бога, — закатываю глаза. — Только чисто для справки: я была женой ее нынешнего жениха, Артема Швецова, а ваша уважаемая Диана увела его из семьи. И еще: плевать мне на них, я сюда приехала работать! Но знаете что — с такими заказчиками я сама сотрудничать не хочу!

Лицо Маргариты вытягивается.

Да, сомневаюсь, что с ней когда-либо так разговаривали.

Она стоит между нами и не знает, к кому бежать и что делать. Я же разворачиваюсь, чтобы уйти, но цепенею, потому что в кабинет входит Артем.

Окидывает нас потрясенным взглядом, останавливаясь на мне:

— Катя? Что ты тут.. — смотрит на Диану, потом снова на меня. — Вот черт.

Он осматривает всех нас. Диану, которая сидит на стуле и делает вид, что вот-вот умрет, и меня, взъерошенную и разъяренную.

Артем подходит ближе и спрашивает:

— Кать, все в порядке?

Я не успеваю сказать ни слова, потому что Диана начинает верещать:

— А у меня? У своей невесты, спросить, как она себя чувствует, ты не хочешь? — ее визг просто убивает барабанные перепонки.

— Ничего с тобой не станется, — тяжело выдыхает Артем.

В этот момент в кабинет залетает Владик.

На оценку ситуации у него уходит пара секунд, а после он подлетает ко мне и крепко прижимает к себе:

— Как ты, любимая? — задает вопрос громко и отчетливо.

По лицу бывшего мужа проходит тень. Он неверяще смотрит на нас, а я.. а я обнимаю в ответ Владика.

20.

Катя

— Я прямо как чувствовал, что надо поторопиться, — Владик показушно целует меня в висок.

Вернее, он нацеливается туда, но вместо этого смущенно проходится губами по моему уху.

Мы прежде особо не контактировали с ним, поэтому обоим неловко, но его попытка защитить меня оценена по достоинству. Остается только надеяться, что эту самую неловкость не заметили остальные присутствующие.

— Прикрой мой живот, — шепчу ему на ухо.

Владик отстраняется от меня, но задвигает за себя.

Вообще он не особо плотный — высокий и жилистый, спрятаться за ним можно лишь частично, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

— Можно спросить, что тут случилось?

Смотрю на Артема, который наблюдает за нами словно остекленевшим взглядом. Он все-таки приходит в себя, хотя и с трудом, мне сразу это заметно.

— Меня тоже это интересует, — говорит, буравя взглядом Диану.

Та в свою очередь делает недовольное лицо.

Хозяйка галереи принимается пересказывать краткую версию произошедшего: услышала крики и застала нас едва не дерущимися. Тут же добавляет, что если у нас с Дианой нет претензий друг к другу, то она бы хотела замять конфликт и попросить нас разойтись.

К нам она также больше не имеет претензий, даже извинилась передо мной за необоснованный наезд.

— Диана, сейчас было бы уместно услышать твои извинения, — неожиданно говорит Артем.

ЕГО невеста вскакивает на ноги и ахает:

— Мне? Извиняться перед ней? И не подумаю!

Выражение лица Артема меняется, становясь угрожающе-мрачным:

— Диана.

Он говорит лишь одно слово, но девушка будто пугается. Ее спесь однако никуда не девается, высокомерие также отчетливо видно.

Невеста смотрит на него так, будто знает: он еще пожалеет из-за того, что велел ей сделать. Тем не менее она поражает меня. Скашивает глаза в мою сторону, не утруждаясь повернуться, и цедит:

— Извини.

Черт, лучше бы вообще молчала.

Такие люди, как Диана, не умеют просить прощения. В них природой не заложена эта функция. Вот обосрать человека, унизить так, что тот потом год будет истерически рыдать в подушку, — это пожалуйста. Каких-либо человеческих качеств она лишена.

Диана не ждет от меня реакции, очевидно, что Артем унизил ее, поэтому она решительно идет на выход. Возле моего бывшего мужа останавливается и шипит тихо, но так, что я слышу:

— Ты еще пожалеешь об этом.

Швецов никак не реагирует.

Вообще складывается ощущение, что он дико устал от этой девушки. Едва за Дианой закрывается дверь, как он оборачивается к нам.

— Катя, ты так и не ответила: все в порядке? Она ничего не успела тебе сказать или сделать?

В его голосе действительно слышно волнение. Я вот только в толк взять не могу, почему оно направлено на меня, а не на его невесту.

— Все нормально. Ничего нового я о себе не узнала, — говорю спокойно.

Артем кивает и смотрит в лицо Владику.

Они не знакомы, бывший муж не знает, кто это такой. Владик не взял с собой камеру, и о том, что мы коллеги, догадаться нельзя.

Мне кажется, сейчас начнется новая волна потасовки, потому что то, как Артем смотрит на Владика, мне не нравится.

Ревнует меня? Злится, что нашла другого? Или что-то еще?

Да, конечно, он не знает ничего про Владика, но сам факт.. а если бы это случилось в реальности? Если бы я нашла себе парня? Он бы так же на него смотрел? А с какого, я извиняюсь, перепугу?

— Катя, я могу поговорить с тобой наедине?

Нервно облизываю губы.

Владик оборачивается ко мне:

— Будешь говорить с ним? — спрашивает тихо.

Я коротко киваю. Он снимает с себя пиджак и говорит уже громче:

— Ты дрожишь. Так тебе будет теплее.

Этот акт заботы я оцениваю, как и то, что он в принципе мне подыграл. Я его должница навек. Улыбаюсь Владу, а тот чмокает меня в нос.

Это больше похоже на поцелуй брата или друга, но никак не возлюбленного.

— Буду ждать тебя в коридоре, — бросает напоследок и уходит.

Когда за ним закрывается дверь, Артем осматривает меня внимательно, будто ищет, к чему придраться.

— КТО это? — спрашивает бесцеремонно.

Сглатываю.

— Не твое дело.

— Катя.. — цедит сквозь зубы.

— Не. Твое. Дело, Швецов. Тебя там твоя психованная невеста ждет, я прошу тебя — иди к ней.

Собираюсь уйти, когда понимаю, о чем будет разговор, но Артем преграждает мне путь, нависая надо мной:

— Не пущу!

— Да кто ты такой!

— твой муж! -его голос гремит так громко, что мое сердце сбивается с ритма.

— Бывший!

— Отвечай! Где ты его откопала? Кто он такой?

— Парень мой, — поднимаю подбородок и отвечаю с вызовом. — Ясно?! Парень. Ну и что, и что ты теперь мне сделаешь?! Ты никто мне!

— Как же ты ошибаешься, дорогая! — усмехается зло.

А после резко хватает меня за затылок и дергает на себя.

Наши губы впиваются друг в друга. Больно, остро, ненормально, по-животному. От поцелуя здесь мало что. Мы будто двое, которые не дышали так долго, что первый вдох приносит сейчас противоестественные, аномальные ощущения.

Фейерверк в душе, в сердце, в голове. Меня буквально трясет от этих эмоций, от контакта, которого не было так долго.

Разлюбил ли ты меня?

Ты скажешь, что да. Повторишь свои слова.

Но теперь я тебе не поверю. Потому что мужчина, который не любит, так не целует. Ну а женщина, которая забыла и пережила, не отвечает с такой страстью.

Мы передвигаемся по комнате, но я не могу сориентироваться в пространстве, потому что голова моя будто набита ватой.

Столько месяцев болеть, жалеть себя, ненавидеть, чтобы растаять от его губ за мгновение. Уничтожить все барьеры за секунду.

Наконец моя спина касается стены.

Артем вжимает меня в нее, и я четко ощущаю его возбуждение, которое тут же отдается импульсами по всему телу.

У меня не было мужчины все это время. Я бы попросту не смогла с кем-то другим, а беременный организм бурлит гормонами, которые лишают тело всякого разума.

Поддаюсь, таю и сдаюсь.

Руки Артема в моих волосах и на ягодице. Щупают, впиваются пальцами, и я стону ему в рот. Между нами слои одежды, но еще никогда я не чувствовала все так остро. Тема делает еще один толчок, позволяя мне снова ощутить свою твердость, и я едва не рассыпаюсь от оргазма.

Именно этот момент выбирает дочь и отчетливо толкается в животе.

Артем замирает, даже дышать перестает. Медленно поднимает взгляд и встречается с моим.

Я буквально слышу хаос мыслей в его голове. Каждая догадка звенит в воздухе.

Я же дышу еще чаще, еще быстрее.

Нервно облизываю губы, а после резко выпутываюсь из объятий и бегу к двери. Перед тем как сбежать, оборачиваюсь на Артема.

Растерянный, взбешенный, взъерошенный и злой — мне кажется, он может уничтожить меня одним лишь взглядом.

Убегаю.

Вот теперь мне точно конец

21.

Артем

За несколько часов до.

— Сегодня в галерее выставка модного фотографа. Мы должны засветиться там!

В дверном проеме появляется Диана.

При полном парада. Впрочем, когда было иначе? Мне кажется, разбуди ее ночью —встанет с кровати в бальном платье.

Вот и сейчас она собрана. Все привычно идеально.

Мужской глаз замечает это, но выводы делает совершенно равнодушно. Есть и есть.

Какое мне дело до этого? Выйди она в мешке из-под картошки, вызовет у меня те же эмоции— раздражение и лютую усталость.

Вся моя жизнь в последние месяцы напоминает чертову карусель.

Эта мясорубка мелет и мелет меня, да все никак не может завершить начатое.

— Арт, ты слышишь меня? — смотрит выжидающе привычным, вечно недовольным взглядом.

Опускаю взгляд в бумаги. Столько еще надо всего сделать. Работы просто непочатый край.

Отец бухает беспробудно который месяц. Что-то переклинило в его башке. Пока мать борется с придуманными врагами, батя попросту сдался.

Уехал в родительский дом на отшибе области. Дом этот пустовал несколько десятилетий.

Не вывез отец. Ну что ж. Ожидаемо. Не вывез он, значит, должен вывезти я. Больше просто некому. С этим дерьмом надо закончить.

— Идти обязательно? — спрашиваю отстраненно и вновь погружаюсь в бумаги.

— Идти обязательно, — Диана передразнивает меня.

Это выглядит так по-детски и неожиданно с ее стороны — ведь она совершенство, которое не знает ошибок и провалов.

— Конечно, обязательно, Швецов! — выкрикивает. — Ты и так плюнул на все договоренности, я одна хожу и разгребаю все!

— В смысле одна ходишь по вечеринкам? Бедненькая.

— Не хами, Артем, — заводится. — Мне нужно быть сегодня в фотостудии. Нужно засветиться. С тобой. А то подруги уже смеются надо мной. Помолвка состоялась полгода назад, а свадьбы все нет.

Я оттягиваю.

Как могу. До последнего. Как приговоренный на виселице, оттягиваю момент, когда на мою шею упадет кольцо веревки. Потому что как только это произойдет, наступит моя смерть в прямом и переносном смысле.

Диана бесится. Не так она себе нашу жизнь представляла. И хоть обсуждалось все заранее, видимо, она все-таки хранила надежду на иной исход.

— Сколько времени это займет?

— Час-два от силы

Значит, вернемся к девяти вечера. Диана наверняка не захочет возвращаться так рано домой и уедет на очередную тусовку, а у меня будет несколько часов, чтобы спокойно поработать. Это капля в море, но как есть. Помощников в этом деле у меня не имеется.

— Хорошо, — поднимаюсь со стула и снимаю с кресла пиджак.

— Ты в этом собрался идти? — окидывает меня таким взглядом, будто я измазан дерьмом.

— А ты хотела, чтобы я ради выставки надел смокинг?

— Ты ходил целый день в этом костюме! — оскорбляется так, будто я совершил совершил ужасное преступление.

Выдыхаю тихо:

— Диан, мне насрать на эту выставку — так понятно? На мне нормальный костюм, и я не собираюсь ничего с этим делать. Не нравится, поезжай одна!

— Мы так не договаривались! — выкрикивает.

— мы не договаривались, что ты будешь выносить мне мозги — выкрикиваю в ответ.

Обхожу девушку и иду на выход, игнорируя ее рычание позади себя.

На выставку едем в молчании. И слава богу. У меня голова трещит от ее бесполезных разговоров, состоящих прежде всего из непрекращающихся претензий.

Пока есть время, залипаю в телефоне. Отвечаю на вопросы помощника, касающиеся работы, а потом блокирую телефон и смотрю на проносящиеся мимо здания.

Фотовыставка.

Как бы я хотел попасть на Катину выставку.

У нее невероятные работы. И она достойна всех выставок мира. Я никогда не видел таких работ, как у нее. Пора ей прекращать пахать на Виктора и уходить в свободное плавание. Расправить крылья и лететь.

Уверен, какой-нибудь модный журнал схватит ее с руками и ногами. Катя умеет работать с людьми и на фотографиях будто показывает их истинную сущность, вытаскивает что-то такое, от чего мурашки по коже...

— Ты слушаешь меня или нет?

— Нет.

— Козел.

Игнорирую.

Хотя честно.. Хочется просто исчезнуть. Просто забить на все проблемы, коих нескончаемая череда, и уехать из этого сраного города. Куда-нибудь подальше, на край земли. Где нет интернета, а связь может быть лишь по спутниковому телефону и только в случае идеальной погоды.

Взять с собой Катьку. Закрыться ото всех и любить друг друга, как когда-то.

— Я сказала, что ты не должен отходить от меня ни на шаг!

— я что, твой карманный чихуахуа?

— Мне нужно засветиться!

— Для этого достаточно пары фото в журналах.

— Как же ты бесишь!

Это взаимно.

Приезжаем. Я без особого интереса рассматриваю работы, а Диана вешается на меня.

Всеми изображает, какая мы прекрасная парочка, как любим друг друга.

Поначалу я тоже пытался так делать, но потом понял, что просто не могу продолжать этот фарс.

Я позволяю всему этому продолжаться в течение нескольких минут, а потом снимаю с себя руки Дианы:

— Пойду покурю.

— Даже получаса не прошло! — шипит она мне в лицо.

— я покурю и вернусь, — давлю на нее взглядом, а сам, игнорируя ее слова, ухожу на улицу.

Захожу за угол и приваливаюсь к стене, затягиваюсь.

Батя бухает, а я вот.. курю как паровоз. Надо куда-то девать нервное напряжение, а неадекватного состояния я не могу себе позволить.

Во всем этом бардаке кто-то один должен оставаться трезвым.

Курю. Одну, вторую.

Возвращаться не хочу. Соблазн сесть в тачку к водителю и приказать отвести меня домой велик. Я бы приехал и лег спать.

Просто, мать его, спать.

Сколько я не спал нормально? Пытаюсь вспомнить. Последний раз был, когда мы еще жили с Катей. Да, все, что было позже, одно сплошное темное пятно в моей жизни.

Возвращаюсь обратно.

Дианы нигде нет.

Прохожу по залу и сворачиваю в коридор. Из-за двери доносятся крики. Кто еще может орать, как не Диана? Конечно, она.

Толкаю дверь и замираю. Кровь волнами разгоняется по венам. Сердце усиленно барабанит в груди.

Скучал.

Как же я скучал.

Отпустил. Сам, собственноручно отказался от нее. Ради ее же блага.

Катя смотрит на меня удивленно. Красивая. Господи, какая она красивая. Изменилась.

Что-то поменялось в ее внешности. Она стала еще более притягательной.

А дальше происходит какой-то пиздец — появляется левый тип. Лезет к ней, целует и обнимает.

Мысленно я его препарирую. Представляю, как убиваю его десятью разными способами за то, что касается моей жены, моей женщины!

Здравая часть меня напоминает, что она, в общем-то, свободная девушка и может с кем угодно. Где угодно.

Но ревность застилает красным глаза.

А потом все расходятся, и я целую ее.

У меня просто не осталось сил на то, чтобы сдерживать себя. Я скучаю по ней каждую секунду своей конченой жизни. Ее фотографии и мои воспоминания — это то, что позволяет держаться мне на плоту.

Прижимаю ее к себе, целую с такой самоотдачей, будто это последний поцелуй в моей жизни. Вжимаюсь в нее и не сразу замечаю, что тело ее изменилось.

Мозг уже что-то начинает соображать, но страсть не позволяет сложить два и два.

Но потом я слышу толчок.

Уверенный, твердо заявляющий о себе толчок в ее животе.

Катя сбегает, а я сажусь на стул и слепо смотрю в стену.

22.

Артем

Отец всегда хвалил мои аналитические способности. Я умело сводил воедино несводимые факты и в их совокупности находил решение многих проблем.

Сейчас же я сижу на стуле и безмолвно, без единой эмоции смотрю в стену перед собой.

Пытаюсь вспомнить каждую встречу после развода. Каждое слово и то, как выглядела Катя.

Особое внимание уделяю сегодняшней встрече.

На Кате был костюм, достаточно свободный для того, чтобы большой живот не бросался в Глаза. А после тот пацан и вовсе прикрывал ее. Все было настолько завуалированно, что округлившиеся формы можно и не заметить, если не подойти совсем близко.

Катя беременна.

Мозги сразу начинают работать иначе, просчитывая все варианты. Может ли Катя быть беременна от этого типа? Они выглядели как двое возлюбленных, это да.

Расстались мы чуть больше полугода назад.

Достаю телефон, гуглю.

Я никогда не сталкивался с беременными. В моей семье нет молодых женщин, подруг у меня тоже нет. Я понятия не имею, как выглядит женщина, которая в течение шести месяцев носит в своем животе ребенка.

Конечно, интернет та еще кладезь полезной информации. Вместо того, чтобы дать ответ на мой вопрос, запутывает еще больше.

Кто-то пишет, что живот виден уже чуть ли не на третьем месяце, а кто-то ходит до седьмого-восьмого месяца с аккуратным небольшим животиком.

Потом я более-менее успокаиваюсь и убираю телефон.

Это же Катя. Моя Катерина. Она не могла с другим. Не так быстро. А по всему получается, что если она беременна не от меня, то должна была закрутить роман едва ли не сразу после расставания.

Нет. Это даже не поддается сомнению.

Ребенок мой.

Опускаю локти на колени и обхватываю голову руками, сжимаю их.

Я буду отцом!

Беззвучно смеюсь. У меня будет ребенок от Кати!

От этих мыслей, от осознания по телу проходит странная волна удовлетворения. Когда-то в прошлой жизни я мечтал о детях от Кати. Чтобы много детей, полный дом смеха, разбросанных игрушек и неудобных вопросов.

Это было моей главной мечтой. Крепкая семья с ней.

Но потом мечте просто не стало места.

Вслед за радостью приходит непонимание — почему Катя не сказала?

Хотела ранить, наказать? Это не похоже на нее. Она всегда и всем со мной делилась. То, что она скрыла от меня факт беременности, может говорить только о том, что ею двигал страх за ребенка.

Прокручиваю в голове все наши разговоры, особенно перед расставанием.

Да. Я нес какой-то бред про то, что заберу ребенка.

Мне надо было сделать так, чтобы Катя подумала, что я монстр, и исчезла из моей жизни, не привлекала ненужного внимания некоторых людей.

Вот, значит, что ею двигало? Или что-то еще?

После этих мыслей появляется страх.

Никто. Ни единая живая душа не должна узнать о том, что Катя беременна. По-хорошему ее надо срочно увозить. Туда, где никто не найдет.

Потому что если кто-то узнает о положении Кати, начнут мною манипулировать и, не дай бог, причинят вред ей. Я не могу этого допустить.

Пока она находилась вдали от меня, пока мы не виделись, не пересекались, она была в безопасности, но сейчас. сейчас я уже просто не смогу остаться в стороне.

Паника накрывает настолько неожиданно, что на мгновение я даже теряюсь.

Выхватываю телефон и набираю номер начальника службы безопасности отца.

— Артем, добрый вечер. Чему обязан? — спрашивает тот.

— Дим, надо приставить человека к Кате. Сейчас же.

— Мне надо знать, что произошло? — вовлекается мгновенно.

— Нетелефонный разговор. — Хер поймешь, что стукнет в голову этим мудакам. —Просто знай, что мне надо обеспечить ей защиту, но так, чтобы она об этом не узнала и не испугалась.

— обижаешь, Артем. Мои ребята всегда работают чисто и не привлекают внимания.

Это да. Потому я и обратился к Диме — только его ребята смогут сделать то, что мне нужно.

— Что-то кроме слежки и защиты потребуется?

— Я тебе кидал ее контакты и координаты. Установи прослушку. Любой подозрительный звонок или сообщение — ставить меня в известность. Если я буду недоступен, вмешаться.

Ни один волос не должен упасть с ее головы.

— Понял, Артем. где сейчас объект, есть понимание?

— Поезжайте к ее дому, думаю, она там.

— Принято. Сделаю, Артем. Можешь не переживать, присмотрим.

— спасибо, — чувствую, что от сердца отлегло.

На Диму можно положиться. Это человек, который, если обещает что-то, всегда выполняет.

— вот ты где! — В кабинет заходит Диана и приваливается к двери, складывает руки на груди. — Что, насосался со своей женушкой?

— Рот закрой.

я многое терпел от Дианы. Зачастую просто игнорировал — она громко лает, но укусить не способна. Большинство ее речей я попросту пропускал мимо ушей, как что-то совершенно незначительное. Но сейчас я не могу игнорировать выпад в сторону Кати.

Диана же округляет глаза, явно удивленная моим ответом.

— Ты охренел, Швецов, так разговаривать со мной!

Поднимаюсь на ноги и медленно надвигаюсь на девушку:

— Я тебе говорил, Диана. Предупреждал. Чтобы ни одного поганого слова не вылетало из твоего рта. Не в отношении Кати. Говорил держаться от нее подальше?

Диана пугается, отступает назад.

— Да не трогала я ее, Артем! Как тогда у вашего подъезда встретились, так и все! А сегодня меня просто взбесило, что она подсматривала за нами, вот я и не удержалась — тут же сдувается. — Все, прости, я поняла свою ошибку!

Обхожу Диану и направляюсь к выходу.

— Эй! Ты куда! Вечер еще не закончен! — она еле поспевает за мной.

— Я уезжаю, — отвечаю сухо. — Водителя можешь забрать.

— Ты что! — волнуется и уже на улице хватает меня за руку. — Тебе нельзя без водителя.

— Плевать, — вытаскиваю руку из ее хватки. — Если кто-то захочет меня вальнуть, найдет способ.

— Это безрассудно! — она кричит мне в спину, но я уже не слушаю.

Ловлю такси и называю адрес Кати.

Безрассудно, да, но теперь оставаться в стороне я не смогу.

Просто не хочу.

23.

Катя

Перебирая ногами, спешу удалиться от галереи как можно скорее.

Как воровка, постоянно оглядываюсь по сторонам. В какой-то момент замечаю сзади мужскую фигуру. Мужчина преследует меня, а я прибавляю скорости.

— Да стой ты! Катя! — кричит он, и я узнаю в мужчине Владика.

Притормаживаю, пока не останавливаюсь вовсе. Приваливаюсь к стене дома и тяжело дышу. Владик догоняет меня и встает рядом.

Упирает руки в голени и, тяжело дыша, бормочет:

— Блять, надо бросать курить, раз я еле догнал беременную бабу.

— эй!

— Девушку. Прости! Девушку, да.

Оба тяжело дышим, но постепенно успокаиваемся.

— Нихрена себе ты носишься с пузом, Катерина, — Владик произносит это с восхищением.

— Я в школе бегом занималась, — смахиваю пот со лба. — Но бегать на моем сроке —перебор, конечно.

— Ты как вообще, нормально? — смотрит внимательно, действительно сканирует меня взглядом.

— Вроде бы да, — даже ощупываю себя.

— Что, от бывшего убегала? — спрашивает понимающе.

— от него, точно, — киваю.

С лица Владика сходит привычная нахальная улыбочка, и он становится серьезным

— Его ребенок?

— ЕГО, — киваю.

— И он не знал?

Отрицательно качаю головой.

— А ты жестокая, Катя, — говорит беззлобно.

— мне просто не оставили выбора, — пожимаю плечами. — Я защищала себя и своего ребенка

— А что там у вас произошло, когда я вышел в коридор?

— Ну, закусываю губу, — он узнал, что я беременна.

Владик присвистывает.

— Теперь понятно, почему ты убегала сверкая пятками. Что делать дальше собираешься?

— Домой ехать, — вздыхаю. — А что еще делать, Влад? Не бежать же из страны?

Задумывается, будто реально просчитывает возможные ходы.

— Можно организовать.

Смеюсь, расслабляясь. Он тоже хохочет.

— А хочешь, поехали в клуб?

— Какой клуб? — хохочу еще сильнее. — Я на сносях! И вообще, разве ты не собираешься вернуться в галерею и доделать свою работу?

— Там тухляк, — отмахивается. — Пришла только половина гостей, и тех ты уже сфоткала.

Ничего нового я там не сниму. Тем более хозяйка галереи оказалась сучкой.

— Сучка — не сучка, а заказчица.

— Да нет, я просто трахался с ней пару недель назад, — отмахивается. — Жаль, имени ее вспомнить не могу.

— Твое либидо когда-нибудь доведет тебя до края, Владик, вот увидишь!

— Не каркай.

— Лучше вызови мне такси, пожалуйста.

— А хочешь, забуримся к тебе? Закажем пиццу? Я сварю какао. знаешь, какое крутое какао я варю? С шоколадом!

Улыбаюсь парню:

— А ты, оказывается, хороший друг, Владик, — взъерошиваю ему волосы и улыбаюсь. —Спасибо, что спас и был рядом. И за поддержку тоже спасибо, но я хотела бы вернуться домой и лечь отдыхать.

— Без проблем, красотка, — подмигивает и тянется за телефоном, заказывает мне такси.

У машины прощаемся с Владиком, обнимаемся. По дороге домой я разглядываю ночной город, светящиеся витрины и редких гуляющих прохожих.

Периодически поглядываю на телефон, проверяя, не звонил Артем, или, может, написал что-то, но от него ни слова.

Есть вероятность того, что он подумал, что это ребенок Владика?

В квартире я устало стягиваю с себя костюм, иду в ванную.

Долго плещусь, мою голову, а после переодеваюсь в домашние шорты, футболку иду на кухню заварить себе чай.

По пути записываю Виктору голосовое сообщение. Коротко пересказываю ситуацию, говорю, что из-за конфликта Владик встал на мою сторону, но есть часть снимков, и я скину все, что успела собрать.

Конечно, Виктор будет слать нас всех трехэтажным матом, но это вообще стандартное состояние босса, так что, можно сказать, все в порядке.

Когда чай заварен и налит в чашку, в дверь звонят. Мне не нужно гадать, кто это.

Подсознательно я жду Артема.

Не мог он остаться в стороне и проигнорировать то, что узнал.

Во рту пересыхает. Становится страшно. Вдруг те его причинившие мне боль слова о том, что он заберет ребенка, окажутся правдой? Что, если я зря поверила ему, ошибочно доверилась?

Тихо ступаю по коридору и подхожу к двери, тянусь к глазку.

Он.

Стоит и смотрит будто мне в самую душу, в самое сердце.

Щелкаю замком, открываю дверь.

Взгляд Артема тут же опускается на мой живот. Домашняя футболка широкая, но живот все равно выпирает, и ни о какой попытке скрыть беременность, конечно, речи быть не может.

Глаза бывшего мужа расширяются, я вижу, как учащается его дыхание.

Во рту пересыхает. Я невольно сглатываю, обхватывая себя руками, потому что мне становится не по себе.

Артем замечает это и делает шаг в прихожую.

— Даже разрешения войти в мою квартиру не спросишь? — возмущаюсь чисто для проформы.

— Оно мне не нужно, Катя, — Артем говорит спокойно, но в глазах плещется темнота, так что это спокойствие показушное. — Какой у тебя срок?

Хмыкаю и разворачиваюсь, иду на кухню, бросая через плеч

— Пытаешься вычислить, твой ли это ребенок? — сажусь на стул и беру чашку с чаем.

Артем заходит следом за мной и останавливается напротив, приваливается к дверце шкафа, взгляд от меня не отводит.

— Так вот, к тебе этот ребенок не имеет никакого отношения!

Губы Артема дергаются в улыбке:

— Боюсь, Катя, я не поверю ни единому твоему слову. Это мой ребенок. Я уверен.

— сомневаешься в том, что я могла закрутить роман сразу после развода? — усмехаюсь наигранно.

— Не сомневаюсь. Я уверен в том, что никакого романа не было и этот дрыщ никем тебе не приходится. Что все это не более чем спектакль. Нет, Катя. Это мой ребенок, — вздох. — И мне ничего не остается, кроме как.

Замолкает, а я цепенею, потому что так и слышу его слова, брошенные мне при разводе:

— Я бы тебе не отдал своего ребенка.

24.

Катя

— и мне ничего не остается, кроме как...

выставляю вперед руку:

— Даже не думай меня запугать, ясно? У тебя ничего не выйдет.

Артем хмурится и выглядит растерянным от моего выпада:

— Ты поэтому мне не сказала о том, что беременна?

— А ты как думаешь? Мне нужно было бежать к тебе и сообщать о беременности? Во всех журналах и соцсетях — ваши счастливые лица. Твое и Дианы. Заголовки в духе «Наследники двух империй объединяют бизнес». Но дело даже не в этом, а в том, что ты перед самым разрывом сказал, мол, хорошо, что ребенка так и не получилось сделать, иначе тебе пришлось бы забрать его у меня. Считаешь, мне надо было прийти к тебе с этой новостью? Будь моя воля, ты бы никогда не узнал о моей беременности!

Я выпаливаю все это как на духу. Так, что даже дыхание перехватывает от накала эмоций. Я не собираюсь играть дурочку или ходить вокруг да около, пусть знает все.

— И поэтому предупреждаю: я не отдам тебе своего ребенка! Буду бороться до последнего, понятно? Да, зачатие случилось в браке. Да, мои финансовые возможности далеки от твоих, но и я не бедствую, у меня есть собственное комфортное жилье и стабильная, хорошо оплачиваемая работа с официальным трудоустройством. Я буду бороться! Найму адвоката! Ясно тебе?

Артем тяжело вздыхает и растирает лицо руками.

Сейчас я вижу, что он выглядит не очень хорошо. Помятый, бледный какой-то, с мешками под глазами.

— ты действительно поверила в то, что я могу так с тобой поступить? — спрашивает тихо, словно не верит моим словам.

— Надо было игнорировать? — поднимаю брови.

— Нет, но.. черт, — поднимает взгляд к потолку. — Это было сказано в каком-то порыве и я бы ни за что так не поступил.

Артем опускает взгляд на меня, а потом делает шаг вперед.

Я выпрямляю спину, не зная, чего ожидать от него.

Швецов приближается и опускается на пол, становясь на колени. Аккуратно кладет руки мои ноги и смотрит прямо в глаза:

— я бы никогда не лишил тебя ребенка, — произносит мягко.

К глазам подступают слезы:

— Ты и любить меня до гробовой доски обещал, — произношу дрожащим голосом.

Тёма ласково улыбается:

— и буду любить, Катя. Ни на секунду не переставал.

По щекам текут уже реки слез. Артем протягивает руку и смахивает их с моего лица.

— я ничего не понимаю, Тем.

Артем замолкает на некоторое время, но потом начинает неспешно:

— многого я тебе сказать не могу. Не потому что не доверяю, но для твоего же блага.

Скажу так: у отца проблемы. Большие. Его бизнес неожиданно начал терпеть крах. Отец связался с людьми из мира криминала и оказался должен крупную сумму опасному человеку. Мне надо было вывести тебя из-под его внимания.

— Зачем? — губы трясутся, потому что информация меня поражает.

— чтобы тебе не причинили боль, чтобы мной не могли манипулировать, ведь все вокруг знали, как я люблю тебя, — улыбается печально.

— Подожди, — замираю. Поток слез тоже останавливается, потому что шестеренки в голове начинают вертеться. — Объясни мне, я ничего не понимаю.

— Та встреча в кафе была подстроена. Сцена, как ты застаешь неверного мужа и сбегаешь, была снята и распространена по желтым газетам и соцсетям, сплетня дошла куда надо. А когда мы с Дианой объявили о скорейшей помолвке, внимание с тебе переключилось на нас.

Голова начинает кружиться от новостей, которые я узнаю. Резко поднимаюсь на ноги, отхожу в сторону, упираюсь руками в подоконник и наклоняю голову. Дышу.

— Тебе плохо? — тут же рядом оказывается Артем, кладет руки мне на плечи.

Я выпрямляюсь и поднимаю взгляд, встречаясь с темными глазами бывшего мужа:

— Это что же, все было фарсом?

Он медленно кивает:

— от начала до конца.

— Но какая роль в этом у Дианы?

— Диана в своем репертуаре и преследует только собственные цели. Она в этой ситуации особой роли не играет. Важен ее отец. С недавних пор он стал набирать вес в правительстве. Нашел покровителей и нацелился в ту сторону.

— Ничего себе, — я в шоке.

Я знакома с ним поверхностно — конечно, меня познакомили, ведь я была невестой их друзей.

— Значит, вы обратились к нему за помощью, — произношу я.

Это даже не вопрос, тут все понятно и так.

— Обратились, и у него нашелся ресурс для решения проблемы. Но взамен он потребовал сделать так, чтобы мы с Дианой поженились, а наш и его бизнес был объединен и записан на нее.

— он надеется, что Диана потянет две огромные корпорации? — спрашиваю шокировано.

Нет, я не умоляю умственных способностей Дианы. Как бы сильно она мне не нравилась, надо признать, девушка не тупа, но мало кто может справиться с настолько серьезным бизнесом. К этом идут годами, учатся, общаются с наставниками. Диана дизайнер, ее деятельность далека от профиля компаний.

— Ее отец решил поделить акции, большая часть которых отдана ей, треть мне. По его плану я должен был встать у руля объединенного бизнеса.

— Что будет.. — облизываю губы, — что будет, если ты не пойдешь на это?

Артем отводит взгляд:

— Вопрос касается не только огромных денег, Катя. В большей степени он касается жизни отца.

Я молчу, перевариваю новости. Я далека от игр взрослых дядек, мое дело достаточно простое и бесхитростное, но я примерно понимаю, о чем речь.

— У меня только один вопрос, Артем. Почему ты не сказал мне обо всем сразу?

Он мягко улыбается:

— Что бы ты сделала, Катюш?

— Встала бы рядом с тобой, боролась за твою семью, за тебя!

— Вот именно поэтому я ничего и не сказал, Кать. Это было просто небезопасно.

— Что ж, гораздо лучше было макнуть меня в дерьмо, да.

— Думаешь, я кайф ловил, когда причинял тебе боль? — Артем заводится. — Я пытался решить эту проблемы тысячью разных способов, и ни один не давал нужного результата.

— Ты бы так просто отказался от меня? — спрашиваю тихо.

— Я никогда от тебя не отказывался, Катя. Даже те поцелуи прилюдные — лишь картинка. Никакой близости с Дианой нет. Да, мы живем в одном доме, но это лишь видимость отношений. У нее своя жизнь, у меня своя.

Я обнимаю себя руками.

Артем кладет руки мне на лицо и поворачивает к себе, вглядывается в глаза:

— Прости меня, Катя, но я правда не мог поступить иначе. На кону стояло и стоит слишком многое, и тут дело даже не в деньгах. Я тебя любил, люблю и буду любить.

— Что будет дальше, Артем?

Бывший смотрит на мой живот и медленно протягивает руку, кладет сверху. На его губах расцветает счастливая улыбка, и он спрашивает тихо, словно боится разбудить спящего малыша.

— Это мальчик или девочка?

— Девочка.

— Дочка, значит.

Артем становится на колени и поднимает взгляд, смотрит внимательно, ждет, что я остановлю его, но я молчу. Он поднимает футболку и целует живот.

Дочка внутри, будто чувствуя папу, толкается. Артем смотрит на меня с восхищением, а потом обращается к животу:

— Привет. Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя и твою маму. И я обязательно защищу вас.

Смаргиваю слезы. Артем поднимается:

— Тебе придется уехать, Катя. Я сам решу все с Виктором.

Я лишь киваю, понимая, что в данном случае действительно лучше попридержать гордость.

Артем берет в руки мой телефон и вносит в него что-то.

— вот мой номер. Он оформлен на левого человека и не отслеживается. Звони мне на него. Завтра за тобой приедут от меня, а ты пока собери вещи.

— Мне рожать скоро, Артем, — напоминаю ему.

— К этому времени я все решу.

Молчу.

— я не простила, Артем. И не поняла тебя. Но сделаю так, как ты скажешь, при условии, что мой ребенок останется со мной.

Бывший муж выдавливает из себя улыбку:

— На первое время мне хватит и этого.

Наклоняется и целует меня в щеку.

— Я люблю тебя.

25.

Артем

Я паркуюсь у неприметного домика, в котором когда-то жили родители моего отца.

Не то чтобы его тут невозможно было найти доброжелателям, скорее отец сбежал из дома, где его пилила мать. Она так и не смогла его простить.

Парадокс в том, что в долги он влез из-за матери. Она давила на него годами, говоря, что бизнес нужно выводить на новый уровень, что она засиделась на одном месте, хочет изменений и нового статуса.

Отец пошел не туда и связался не с теми людьми.

И оказался полностью виноват во всем. Мать выгнала его из дома. Я не вмешивался.

Они взрослые люди, мне бы со своей жизнью разобраться.

В общем, отец уехал, и мне кажется, что в деревне он даже чувствует себя спокойнее, —по крайней мере, никто не стоит над душой и не рассказывает, какое он ничтожество. Мать умеет это делать филигранно.

Открываю калитку и прохожу на территорию.

Тут все заброшено. Трава разрослась так, что не видно соседнего дома. Естественно, ни о каком уходе за приусадебным участком речи быть не может.

Отец уже поставил на себе крест и готовится ложиться в гроб.

Иду по заросшей дорожке и подхожу к дому, дергаю ручку двери, захожу внутрь.

Дом небольшой — несколько комнат, ванная и кухня.

Воздух спертый, сразу же в нос ударяет множество запахов, в том числе перегара и немытого тела. Отец и раньше периодически уходил в короткие запои, но мать быстро приводила его в себя и ставила на ноги.

Теперь она полностью махнула рукой на собственного мужа.

Отца нахожу спящим на диване в трусах и футболке. Вокруг батарея бутылок, какая-то засохшая еда в тарелках. По комнате летает несколько мух.

Выглядит все так, что аж тошнота подкатывает к горлу, ноя ее игнорирую.

Первым делом открываю по всему дому окна. Пусть хоть немного проветрится, потому, что такое чувство, что зажги я спичку — все полыхнет.

Затем снимаю пиджак и закатываю рукава рубашки.

Отец храпит на всю комнату. Я подхожу ближе, трясу его, но все бесполезно — он не просыпается, лишь храпеть перестает.

Беспощадно тяну его, укладываю в ванну и врубаю ледяную воду.

Это помогает. Отец начинает приходить в себя, что-то бормочет, отмахивается от струй, но я упорно направляю их ему в лицо.

— Вот ты гаденыш, сынок, — звучит практически бессвязно.

— обязательно расскажешь мне подробнее об этом, когда придешь в себя.

Особо не усердствую, чтобы не перестараться. Медленно, но отец все-таки приходит в относительно нормальное состояние.

Я вручаю ему мыло и ухожу из ванной комнаты, осматриваюсь на кухне.

Ну а тут настоящий апокалипсис.

Как еще тараканы и мыши не поселились вместе с батей?

Первым делом избавляюсь от всего алкоголя — скручиваю крышки с бутылок и выливаю содержимое. Кое-что из посуды выкидываю прямо с засохшей едой, что-то по мелочи мою.

Холодильник тоже проверяю, нахожу сыр и масло. Варю овсянку на воде, делаю нехитрый бутерброд.

Батя выходит на кухню в более-менее адекватном виде. Переоделся. Одежда несвежая, но хотя бы без пятен. Он небритый, вид у него очень помятый, но хоть держится на своих двоих.

— Ешь, — ставлю перед ним тарелки и чай.

Отец тяжело вздыхает и поднимает на меня молящий взгляд.

— Нет. Я все вылил.

Сажусь на стул напротив него.

— Бать, ты мне нужен. Хватит бухать, это уже не решит проблемы.

— Понял, — вздыхает отец и начинает есть. — А кофе не будет?

— Пей чай.

— Ну и гадость ты мне подсунул, сынок, — кривится, разглядывая овсянку.

— Ешь. Гадость это выжирать вискарь как воду.

Отец морщится, но ест. Бледнеет, краснеет, тем не менее делает над собой усилие и съедает все, что я поставил перед ним.

— идем на улицу, — дергаю его за локоть.

Выходим на улицу, садимся в тени, под крыльцом.

— Сигарета хоть есть? — спрашивает он

— Ты в завязке.

— Не будь жадиной, я тебя не так воспитывал.

Лезу в карман, достаю оттуда одну сигарету:

— Только одна!

— вот это мой сынок.

Пока батя курит, я говорю:

— Дело приняло другой оборот, отец. Все существующие договоренности нужно нужно аннулировать и искать другой выход.

— Что изменилось? — постепенно включается в разговор.

— Катя беременна.

Он замирает и переводит взгляд на меня

— Я стану дедом? — поднимает брови

Тихо смеюсь:

— станешь, даже не сомневайся.

Отец выкидывает сигарету:

— Вот это ты даешь, сынок, — хмурится. — Это когда ты успел, вас же развели?

— Еще в браке, — улыбаюсь счастливо.

Он видит это, и его лицо тоже светлеет.

— Что делать собираешься? — спрашивает у меня.

— от Кати и ребенка не откажусь. Это больше не обсуждается.

— Ясно. — Переводит взгляд на улицу. — Как решать будем с Шалимовыми?

— У меня есть одна мысль, которая поможет решить проблему, но нужно твое согласие и согласие отца Дианы.

— Хочешь отказаться от своего пакета акций в ее пользу? — отец соображает быстро.

— Хочу.

Это означает, что наше дело уйдет в чужие руки, а наша семья останется с голой жопой.

В прямом смысле. Все имущество — движимое, недвижимое — заложено.

— Ты пойдешь на это? — переспрашивает отец. — У тебя не останется ничего.

Улыбаюсь:

— У меня останется самое дорогое: любимая женщина и ребенок.

Отец вздыхает.

— Значит, так. Вы уедете. Подальше. А я останусь тут и буду сам разбираться с последствиями своих решений.

— Бать, тебя уберут.

— Заебутся убирать. Есть у меня одна мысля, должно выгореть.

— Ты уже влез куда не надо. Нет, никаких муток.

— Ты не понял, сынок: бизнес мы уже потеряли, но шкуру сохранить должно получиться.

Но сначала вы уедете.

— я не побегу, как побитый пес

— Побежишь как миленький! Не ради себя, ради них.

— Мать тебя со свету сживет.

С матерью после всего, что я узнал, связь порвал окончательно.

Это она еще не знает, что я хочу вернуть Катю. Узнает — сожрет с потрохами.

— Матушка твоя, дай бог ей долгой жизни, за тридцать лет столько крови из меня выпила, что я уже ничего не боюсь, — усмехается.

Планируем, что и как сделать. Нужно принимать решение быстро.

26.

Катя

Люди Артема привезли меня в другую квартиру.

Просторная двушка в неплохом районе. Мебели минимум, но все необходимое есть.

Даже в холодильнике была еда.

Замечаю, что здесь до меня никто не жил, — на некоторой технике сохранились наклейки, да и видно, что ею не пользовались.

На посуде также обнаружились ярлыки.

Чья это квартира?

Не заявится ли сюда хозяин с требованием катиться куда подальше?

Я присаживаюсь на диван и кладу руку на живот. Дочка сегодня очень активна, я даже начала паниковать в какой-то момент, связалась со своим врачом, но она сказала, что такое бывает. Главное, чтобы я оставалась спокойной и по возможности не делала никаких резких движений и не увеличивала нагрузку.

Вещи свои я разбирать не стала. Мне бы поговорить с Артемом и в целом понять план действий.

Вчера, после того как Артем ушел, я долго лежала и смотрела в потолок. Мыслей был целый рой. Я о многом не спросила и многого не сказала.

Но наверное, невозможно все обсудить за один вечер. Я и так осталась под впечатлением от того, что услышала.

Всю ночь я честно пыталась поставить себя на место Артема и попробовать понять мотивы его поступков.

Нет, как раз таки вся эта показуха с женитьбой на Диане мне понятна. Но почему он ничего не сказал мне? Ни слова, ни намека?

Я бы не отвернулась от него никогда.

Мне было бы больно, но в таком случае я хотя бы понимала, что все происходящее не более чем умелая мистификация.

«Ага. Так бы ты сидела и смотрела на все со стороны», — напоминает о себе внутренний голос.

Конечно, я бы не сидела спокойно. Скучала бы, наверняка рыдала в подушку. Но в том-то и дело, что через все это я и так проходила, когда Артем цинично говорил мне, что я могу уйти, что мне больше нет места в его жизни.

Чем дольше я лежала и думала, тем яснее понимала: правильного выхода в этой ситуации я не нахожу. Да и кто знает, какой в этой ситуации правильный выход.

В итоге я заснула ближе к утру, а около десяти меня разбудил стук в дверь.

Я посмотрела в глазок — за дверью стоял незнакомый мужчина:

— Екатерина, я от Артема. Мне поручено отвезти вас в безопасное место, — так он сказал.

В телефоне я нашла сообщение от бывшего мужа, что за мной приедут в десять. Видимо, так крепко уснула, что не услышала, когда оно пришло.

Мне хватило получаса ‚ чтобы собрать вещи. И вот я сижу в чужом доме и не понимаю, что делать.

Уныние свое я решаю переключить на что-то полезное и ухожу на кухню. Принимаюсь готовить себе обед. Можно, конечно, заказать доставку, но это было бы кощунство — в холодильнике чего только нет, и все такое вкусное и свежее, что аж слюнки текут.

Обед получился отличным, и я снова возвращаюсь на диван. Включаю телевизор и бездумно перебираю каналы, особо не задерживаясь ни на одном.

Через некоторое время я слышу, как в замке входной двери поворачивается ключ.

Замираю испуганно. Сердце сначала останавливается, но в следующую секунду пускается галопом.

Я на цыпочках крадусь по комнате и выглядываю в коридор. Свет выключен, и я вижу лишь темную фигуру в кофте с капюшоном и спортивных штанах.

Оглядываюсь, ища, что бы взять в руки и чем защитить себя, но с мебелью и предметами интерьера тут негусто, так что я сжимаю в ладони пульт — больше попросту нечего.

— Катюш, — слышу, как меня тихо зовут.

В комнату входит Артем, и я с громким выдохом роняю руку, из которой вываливается пульт.

— Ты что, милая? — Артем сразу все понимает. — Испугалась, да?

Быстро подходит ко мне и обнимает, прижимает к себе.

Можно, конечно, начать возмущаться, но я действительно напугана, устала, да и, что греха таить, соскучилась по Теме, поэтому обнимаю его в ответ.

Он, чувствуя зеленый свет, аккуратно подхватывает меня под попу и переносит на диван. Садится сам и усаживает меня сверху, нежно прижимая к себе.

— Господи, как я соскучился по тебе, ты бы знала, — вздыхает и утыкается носом мне в волосы, шумно втягивает носом запах.

— Я думала, это какой-нибудь убийца, -произношу дрожащим голосом.

Артем отстраняется и садится так, чтобы смотреть мне в глаза, говорит твердо:

— Я никому не позволю тебе навредить, слышишь? Ты должна знать, что за квартирой следят. Тебя охраняют.

Нервно киваю, а он отводит волосы от моего лица и улыбается.

— Какая же ты у меня красавица, — кладет руку на живот, — а внутри еще одна красотка.

Я буду окружен самыми красивыми девочками на свете.

Яне могу не улыбнуться в ответ, его слова действительно греют душу и возвращают в то время, когда мы действительно были счастливы.

— Я еще не простила тебя, Артем, — серьезнею быстро. — Ты сделал мне очень больно, но я много думала, пытаясь просчитать, как я бы поступила на твоем месте. И так и не смогла найти выход.

— я понимаю, детка. И хочу сказать тебе еще кое-что. Ты самое прекрасное, что было в моей жизни. Никогда так не любил никого.

— Даже Диану? — спрашиваю, хитро улыбаясь.

— К Диане у меня была юношеская любовь, далекая от реальности. Ты вся моя жизнь. Я бы без труда продолжал выдерживать давление матери, которая долго и нудно капала мне на мозг, внушая, что ты мне не пара. Мне было на это плевать. Но за жизнь отца я не мог не бороться, Кать.

Киваю, подтверждая, что все понимаю.

— ты придумал, как решить проблему?

— Да. решим ли мы ее, я не знаю.

Замираю.

— Ты пробудешь здесь около недели, Катюш. Потом напишешь список всего, что нужно взять. Документы, вещи. Мы уедем.

— куда?

— На другой конец страны.

— Но. Как же моя беременность? Роды?

— временно осядем там. Город, который я нашел, тихий и чистый, есть все необходимое.

— Но нас же там могут найти.

— Мы с отцом надеемся решить вопрос за месяц. Нас не смогут отыскать настолько быстро, страна большая, — подмигивает мне задорно.

— Ладно, — соглашаюсь. — Хорошо.

— У меня остался последний вопрос, — растягивает рот в широкой улыбке. — Ты будешь со мной, когда узнаешь, что у меня за душой ни гроша?

27.

Катя

«За душой ни гроша» оказалось, конечно, спорным заявлением.

Артем привез меня в небольшой, но очень уютный городок на берегу океана. Жизнь тут течет совершенно иначе, каждый день я удивляюсь чему-нибудь. Ежедневно находятся вещи, которые меня поражают и радуют.

Память дисков заполняется с космической скоростью.

Я даже успела найти здесь клиентов, и мы устроили невероятную съемку на берегу океана. Хмурый, холодный, он манит своей величественностью и бесконечным горизонтом.

Фотографии неожиданно попали на региональный конкурс работ.

Я все делаю без фанатизма, так как живот уже не позволяет скакать с фотоаппаратом.

На каждую съемку со мной ездит Артем.

Ситауция с отцом Артема утряслась.

Дмитрия Евгеньевича оставили в покое, получив взамен стоимость его бизнеса, вдобавок в этой сделке ушло все движимое и недвижимое имущество.

Так семья Швецовых оказалась ни с чем.

Отец Артема, конечно, заботился о наступлении пресловутого черного дня и откладывал сбережения, уводя их в оффшор.

Проблема была в том, что пришел именно он — тот самый черный день. Оттягиваемый и нереальный, он случился.

Дмитрий Евгеньевич подал на развод с женой. Делить им уже было нечего, несовершеннолетних детей нет. Их развели одним днем, как когда-то нас.

Конечно, об этом узнали все. Я слышала, что Агата Всеславовна после развода надела траур по своей жизни.

Но насколько я знаю эту женщину, пробить ее броню невозможно. Она найдет способ подняться и напомнить о себе. Я лишь могу радоваться тому, что мы далеко забрались и ее щупальца просто не дотянутся сюда.

Артем не общается с ней.

Узнав, что его мать отправляла меня на аборт, он прекратил с ней общение. Вернее, прекратил он его после телефонного разговора, в котором та проклинала меня и говорила, что, если бы не я, все было бы иначе. Ее привычная жизнь, ее статус и власть остались бы при ней.

Отец Артема на удивление не ушел в депрессию или запой.

Он поселился в квартире, в которой я жила после того, как узнала правду. Оказалось, она принадлежит Артему — была куплена в качестве вложения средств, и вот пригодилась.

Я с удивлением узнала, что свекор имеет ученое звание доцента. Давно забытое и неиспользуемое. Он сделал себе все необходимые сертификаты и устроился в местный вуз преподавать экономику предприятий.

А мы с Артемом... просто живем счастливо.

Диана периодически мелькает во всех лентах светских новостей. То обсуждают акции, которые на нее свалились, то ее женихов, очередь из которых выстроилась километровая.

Я убираю телефон на небольшой раскладной столик и вдыхаю полной грудью.

— что-то не так? — взволнованно спрашивает Артем.

Мы сидим на берегу океана на раскладных стульях. Местные частенько приходят сюда, когда позволяет погода, и подолгу сидят, любуясь горизонтом.

— Тём, скажи, а почему вы все-таки расстались с Дианой?

Перевожу взгляд на Артема. Тот отвечает не сразу:

— еще когда мы учились в школе, она грезила об образовании и карьере за границей.

Мы решили поддерживать связь на расстоянии. Поначалу все было вполне себе нормально, но потом я узнал, что она завела интрижку с преподавателем. В ее университете вышел достаточно большой скандал. Преподавателя уволили, а Диана спокойно продолжила там учиться. Я узнал об этом и порвал с ней. Вот и все.

— И ты никогда не жалел о том, что все вышло вот так?

Артем округляет глаза:

— я что, умственно больной — о таком жалеть?

Мы смотрим вдаль, замолкаем.

— Я сегодня созванивался с одним знакомым, с которым мы учились вместе в университете, — начинает негромко. — У него был стартап, он развил его — фирма уже прочно стоит на ногах — и теперь переводит его в статус компании. Звал своим замом. У них почти все сотрудники работают удаленно, только, возможно, мне придется периодически уезжать в командировки.

Счастливо улыбаюсь:

— Я в тебе не сомневалась.

Это правда. Я уверена в том, что Артем или начал бы новое дело, свое, или нашел серьезную работу. У него отличное образование и огромный опыт.

Наступают сумерки. Мы поднимаемся, собираем стулья и стол, убираем их в багажник.

Вернее, это делает Тема, а я просто присутствую рядом.

— Давай еще прогуляемся, хоть пять минуток? — прошу его.

— Все для моей королевы, — отшучивается он, притягивает меня к себе за плечи, а я обнимаю его за талию.

— Знаешь, я подумала. Такая красота вокруг, Тём.. может, останемся здесь, а? —поворачиваю голову, глядя на невероятный океан.

— Почему бы нет, — удивляет он меня и начинает размышлять: — заберем твою мать, купим для нее тут домик. Только при одном условии.

— Каком?

Артем берет мою руку и целует безымянный палец.

— Сначала ты станешь моей женой.

Эпилог

Катя

Несколько месяцев спустя

Выглядываю в окно, покачивая на руках Соню.

Они вот-вот должны приехать, но, видимо, что-то их задержало.

Соня агукает и запускает пальчики в мои волосы, тянет.

— АЙ, — опускаю взгляд, — что такое, малышка? Хочешь банан?

Соня издает радостный звук, и я сажаю ее в детское кресло, чищу банан, даю ей кусочек.

Сонька готова есть бананы на завтрак, обед и ужин. Банановая душа. Только ими и получается отвлечь ее.

Сама же возвращаюсь к окну, отодвигаю занавеску.

Артем должен был вернуться еще час назад. Беру в руки телефон, набираю номер мужа.

У нас иногда бывают неполадки со связью — что поделать, край земли!

Видимо, сегодня именно такой день — вместо гудков лишь сухое сообщение, что абонент недоступен.

Сажусь на стул рядом с дочерью, разговариваю с ней.

Наконец спустя полчаса возле дома останавливается машина мужа.

— Ну слава богу! — выдыхаю я, беру из кресла Соню и выхожу на улицу.

Артем уже выгружает из багажника чемоданы Гели, а она помогает дочери выйти из машины. Увидев меня, подруга расплывается в улыбке:

— Катюша! — бежит ко мне и сразу же обнимает, чмокает Сонечку: — Так вот ты какая, принцесса София! А это моя принцесса, Анечка.

Поднимает свою девочку, и та нерешительно протягивает руку к Соне.

— Пивет, — переводит взгляд на меня: — Пивет, Катя.

— Привет, Анюта. Какая ты стала взрослая!

ДОЧЬ Гели смущается, а я еще раз смотрю на подругу:

— Поверить не могу, что ты приехала! — снова обнимаю ее.

Соскучилась, сил нет. Не виделись с ней почти год!

— Чего на пороге стоите, девчонки?

К нам подходит Артем и тут же заключает в объятия меня и Сонечку. Целует нас по очереди, сначала меня, потом дочь.

Шумно проходим в дом. Геля параллельно вручает нам гостинцы, Артем закатывает в комнату их вещи, Аня убегает смотреть дом.

В суете мы вместе накрываем обед. Я приготовила все заранее, но решила не выставлять на стол, как чувствовала, что гости задержатся.

— Что у вас произошло? Почему так долго ехали?

— Поезд, — вздыхает Геля. — Что-то там случилось. А может, мы просто пропускали кого-то. Короче, один хрен простояли без движения целый час! Ну рассказывайте, котятки, как вы тут живете?

Поочередно смотрит на нас с Темой, а мы льнем друг к другу.

Потихоньку делимся новостями, обсуждаем как у кого дела и что новенького.

Артем устроился в компанию к своему знакомому. Большую часть времени работает из дома, но раз в несколько месяцев на пару дней уезжает в столицу. Я иногда снимаю, но больше для себя и в портфолио.

Иногда мы с Артемом обсуждаем, что, возможно, нам стоит со временем вернуться в столицу. Этот домик можно оставить и приезжать сюда в отпуск.

Целый день проносится как один час. Дети устают. Аня вырубается в гостевой спальне, а Артем уносит Соню, чтобы уложить спать.

Мы с Ангелиной берем по бокалу вина и выходим на террасу, садимся в плетеные кресла, пробуем вино.

Она вытягивает ноги и улыбается:

— Как же у вас красиво, Катюш, — смотрит вдаль, где виднеется океан. — Я такой природы отродясь не видела.

— Нам тоже тут очень нравится.

Геля протягивает руку и берет мою ладонь:

— Катюш, как я рада, что вы снова вместе. У вас такая хорошая семья!

— Лучше расскажи, как ты? Ты попросилась к нам так неожиданно, что я сразу поняла —что-то случилось, ведь мы тебя уже много месяцев пытаемся затянуть сюда!

Геля нервно отпивает из бокала и закусывает губу. Молчит, разглядывая океан, а потом спрашивает тихо.

— Ты знаешь кто такой Максим Титов?

Моргаю растерянно.

— Тот самый Максим Титов? Который известный чуть ли не на всю страну архитектор?

— Ага.

— И… сын мэра, — заканчиваю тихо.

— А еще отец Ани.

Воцаряется гробовая тишина. Геля судорожно выдыхает и залпом допивает остатки вина.

— ого, — выдыхаю.

— М-да, — цыкает подруга.

— Как тебя угораздило?! — выкрикиваю и тут же одергиваю себя.

Дело в том, что эта тема всегда была табуирована. Я не застала того этапа жизни подруги, потому что на полгода уезжала на обучение в другой город. Мы с Гелей созванивались по скайпу, на этом все.

— это короткая, но о-очень некрасивая история.

— он знает об Ане?

— Да. Или нет, — пожимает плечами Геля. — Скорее всего, нет. Проблема в том, что он уезжал из страны, его не было все это время. И вот какого-то черта он заявился. Снова возник в моей жизни. Я испугалась, что он отберет у меня Анечку. У него столько связей, а кто я против него.

Обнимаю подругу:

— Мы не отдадим ее, — заявляю решительно.

— Можно мы у вас несколько недель поживем? Пожалуйста, — молит она.

— Это даже не обсуждается!

Сидим с Гелей долго. Она плачет. Я тоже всхлипываю. Потом мы смеемся, а после идем к утесу и смотрим на ночной океан

Посреди ночи расходимся. Она уходит в гостевую спальню к Ане, а я иду к Теме.

Он спит, ноя пробираюсь под одеяло и обнимаю его со спины, целуя между лопаток.

Муж шевелится и спрашивает сонно:

— Разошлись? Я не стал вам мешать.

— Тем, я люблю тебя, — говорю вместо ответа.

Артем замирает на секунду, а потом резко разворачивается и вжимает меня в себя.

Теплый ото сна, уютный и такой близкий:

— и я тебя люблю, родная. Больше жизни люблю! Тебя и нашу девочку.