Измена. Серебряная Принцесса

Глава 22

Профессор появляется в аудитории лишь спустя полчаса, хотя мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как на соседний стул опустился Андрей.

Не могу не признать, что в глубине души испытываю стойкое разочарование, когда Степан Алексеевич просит парней покинуть аудиторию и вернуться к своим занятиям — делает он это сразу же после того, как благодарит старшекурсников за помощь.

Мельников в ответ широко улыбается и тут же шутливо сдает своего товарища, отказавшегося вести лекцию и занявшего место слушателя.

— Профессор, зацените, Зимний мастерству ораторского искусства предпочёл общение с молодыми студентками, — не стесняясь, говорит парень, указывая рукой на своего друга. И на меня. — Посмотрите сами на своего любимца, Степан Алексеевич.

Мужчина поднимает голову к последним рядам. Вместе с ним то же самое проделывает чуть ли не вся аудитория, и мне не первый раз за этот день отчаянно хочется стать невидимой. Прикрыться защитным щитом. Или хотя бы закрыть лицо ладонями.

Но, к счастью, Зинаида Львовна научила в стрессовых ситуациях оставаться бесстрастной и мне удается стойко встретить чужой интерес, хотя внутренне я полыхаю от смущения.

В отличие от меня Зимний с лёгкостью принимает внимание окружающих к своей персоне. На его губах играет уверенная и расслабленная улыбка, когда он вежливо приветствует преподавателя. Встает с места, но прежде чем спуститься к поджидающим друзьям, наклоняется ко мне и, подмигнув, тихо произносит:

— Я буду ждать тебя после пары.

Смотрю в его глаза, нещадно краснея — здесь уроки бабушки оказываются бессильны — и молча киваю. Ощущение, будто нахожусь во власти гипноза. Вижу, как вспыхивает пламя в его взгляде и переворачивает мои внутренности.

Уверяю себя не смотреть ему вслед. Не наблюдать зачарованным взором за тем, как он спускается.

Но, конечно же, смотрю.

Непроизвольно любуюсь высоким ростом, широкой спиной и плавной походкой. В каждом движении одновременно сквозит спокойствие, уверенность и какая-то внутренняя сила. А обаяние обволакивает его фигуру сверкающим плащом.

Когда трое друзей покидают аудиторию, по рядам студентов начинают распространяться шепотки. Все как будто только и ждали, когда старшекурсники выйдут, чтобы без стеснения начать их обсуждать.

Многие девушки, да и парни, оборачиваются, чтобы поглазеть на меня. Это вызывает ужасное чувство неловкости, но я делаю вид, словно не замечаю ничьих взглядов.

Сижу с ровной спиной. Крепко сжимаю пальцами ручку и мечтаю начать писать. Но профессор не спешит продолжить лекцию, и я вдруг смущаюсь ещё сильнее, поймав на себе его взгляд.

Степан Алексеевич, высокий и худощавый мужчина, с добрым лицом и серьёзными цепкими глазами. Пару секунд он внимательно смотрит на меня с небольшой усмешкой на губах, и я не знаю, куда себя деть.

Нелепая идея снова уронить резинку и залезть за ней под стол — вспыхивает и так же быстро исчезает.

К счастью, моя мука длится не долго. Преподаватель наконец возвращается к вставшей на паузу лекции и довольно быстро полностью захватывает в свои руки интерес первокурсников.

Про меня забывают. Никто больше не поворачивает на меня голову и не пытается рассмотреть. Мне удается спокойно вздохнуть.

Всецело сконцентрировавшись на словах лектора, стараюсь не упустить ни одну важную мысль и старательно все записываю в новую блочную тетрадь.

Через некоторое время сердцебиение полностью приходит в норму.

А к середине занятия Уля вдруг легонько наклоняется в мою сторону.

Мы так и не обмолвились с подругой ни одним словом с тех пор как Андрей вышел из аудитории, и я не очень понимаю, как следует себя вести.

— Севушка, я очень расстроена твоим предательством, — шепчет она с обидой в голосе, — Но ты знаешь, как сильно я всем сердцем люблю тебя, потому не могу промолчать. Не хочу, чтобы ты попала в дурную компанию. Ты у меня такая наивная девочка, а этот парень, сразу видно, обыкновенный бабник и хам. Не ведись на его дешёвый подкат. Ты же не думаешь, что он тебя реально будет ждать после пары? — с усмешкой добавляет она. — Сева, не смотри так. Не будь дурочкой. Он просто решил немного поразвлечься с первокурсницей. Зуб даю, ты не первая и не последняя, к кому он подкатит сегодня свои наглые яйца. — морщусь от ее слов, но Уля только наставительно улыбается и продолжает тихонько говорить, — Таким не нужны серьезные отношения. Он поездит тебе по ушам, чтобы ты прицепилась и можно было тебя побыстрее поюзать. А когда получит свое, даже имя твое не вспомнит. Ты думаешь, почему он так мне ответил? Почему не захотел, чтобы я принимала участие в вашем разговоре? Он просто понял, что я ему не по зубам. Сразу догадался, что я не поведусь на его смазливые улобчки и быстренько пошлю его. Другое дело — ты, прямо уши развесила. Наивняшка. Севушка, я не могу допустить, чтобы тебя обидели. К тому же я твоему папе обещала, что буду присматривать за тобой во дворце, совсем как делала это в школе. А я не могу его подвести. Потому давай договоримся, что ты этому Зимнему без лишних слов скажешь, чтобы он к тебе больше не лез. Если не хочешь быть грубой, можешь сказать, что тебе нравится другой парень, и пускай валит. Только прошу, старайся звучать пожёстче, а то я тебя знаю. И лучше скажи это сразу если он появится за дверью, когда закончится лекция.

— Ты же сказала, что не веришь, будто он будет меня ждать? — уточняю я.

— Конечно, не будет. Я на всякий случай сказала. К слову пришлось. Имела в виду, чтобы ты с этим не затягивала. Я это все говорю, потому что очень за тебя переживаю.

Я знаю, что Уля намного опытнее меня, и часто гораздо лучше меня разбирается в людях.

Но так же, я знаю, что не буду делать того, о чем она просит. Что-то внутри меня в корне не согласно с ее словами и отчаянно сопротивляется совету подруги. Не хочет верить, что Зимний такой, каким она его описала.

Мы общались с ним всего полчаса, но у меня чувство, будто я всю жизнь его знаю. И он совсем не похож на подлого человека…

Конечно, не исключаю, что могу ошибаться, ведь однажды я уже обманулась, но все готова довериться сейчас своей интуиции.

— Хочешь порепетируем? — спрашивает Уля, так и не дождавшись от меня ответа. — Представь, что я — это он, и скажи, чтобы я к тебе больше не лезла.

— Уля, спасибо большое за заботу. Знаю, что ты говоришь все это ради меня, но давай, пожалуйста, вернемся к лекции. Мне важно все записать. К тому же профессор, кажется, поглядывает в нашу сторону. А я не хочу получить замечание в первый же день. — стараясь не смотреть на подругу, продолжаю записывать лекцию.

Видимо, она тоже улавливает, что Степан Алексеевич косится на верхние ряды и на какое-то время наша беседа прекращается. Но буквально через пять минут, Уля снова наклоняется ко мне.

— Но ты же поняла, что я права и сделаешь, как я посоветовала? Мне очень не хочется, чтобы ты потом страдала. Я себе этого не прощу.

— Уля, он не показался мне плохим парнем. Согласна, он не очень красиво ответил тебе, но… — тихо отвечаю я, — Пожалуйста, не волнуйся, я не позволю себе ничего лишнего в общении с ним. Ты же меня знаешь. А значит, никто ничего плохого не сможет мне сделать.

— Не будь наивной, я же пытаюсь объяснить тебе, что он хочет воспользоваться тобой. Неужели ты не понимаешь?

— Когда действительно попытается, тогда я сама сделаю выводы.

Чаще всего я уступаю ей или слушаюсь ее советов. Она опекает меня, почти, как сестра. И иногда кажется, что даже чаще папы, говорит, как сильно любит и дорожит мной.

Но все же я не приемлю, когда мне что-то настойчиво навязывают, и Уля знает, что если я принимаю для себя какое-то важное решение, то остаюсь непреклонной.

У меня порой даже голос в такие минуты меняется.

Я помню, как однажды я позволила себе резко ответить бабушке, когда она отчитывала меня без причины. Она тогда смерила меня гневным взглядом и сказала, что я такая же, как моя мать. Точнее — такая же скверная и своенравная. Я удивленно застыла на месте.

Бабушка никогда не говорила при мне плохо о маме. Она обожала свою дочь и гордилась ею. И эти слова были подобны прозвучавшему грому.

Меня глубоко обидела ее интонация и то, что она такие слова сказала в адрес мамы. Я убежала к себе в комнату и долго плакала. А через пару дней мы начали с ней общаться, как ни в чем не бывало, но никто ни у кого не попросил прощения. Мы просто сделали вид, что этого инцидента никогда не было.

— То есть ты решила не слушать совета более опытной подруги, которая желает тебе добра и переживает? — в голосе Ули ощущаю следы негодования, но стараюсь не обращать внимания.

— Я не собираюсь делать ничего предосудительного.

Она перестает улыбаться и мрачно бросает:

— Я тебя предупредила, Севушка. Потом не плачь.

Стараюсь не думать о том, как именно она описала Зимнего и пытаюсь сосредоточиться на лекции, как она напоминает:

— Помнится моим словам про Петра Сомова ты тоже не верила в школе. Говорила, что он хороший и воспитанный мальчик. А потом кто тебя утешал, когда ты рыдала над той его запиской?