Измена. Я отыграюсь! (СИ)

Глава 39

В голове шумело. Мысли и чувства плавились от ощущений. Точнее, от их смешения. Но даже если бы я смогла раскатать весь этот клубок, там не нашлось бы и клочка того, о чем сказал сейчас Стас: обиды на него или злости на судьбу. Потому что… Господи!

— Ах!

Стас что-то сказал все это время колдовавшему над ним Джею, тот кивнул и взглянул на меня, а после на сестру. Она сместилась выше, проходясь скользкими от масла ладонями по моей горячей, ставшей особо чувствительной коже, а секунду спустя я почувствовала…

— Ах!

Джей! Его губы! Прямо там! В тот самый момент, когда чего-то такого хотелось особенно сильно… Правда, не от чужого тайца, но…

— Не дайте ей кончить, — напряженно прошелестел по-английски Стас.

А я… Я, кажется, даже обиженно выкатила губу, всем телом впитывая жаркую ласку, которая вот-вот, вот еще совсем немного… Стыдливость оказалась смыта ярчайшим возбуждением, и я сама (сама!) разводила шире ноги, выгибала спину и подставлялась под странные, неправильные и в то же время такие точные и умелые ласки.

— Ахххх!

— Господин, — негромко произнесла Джес.

— Все прочь, — тут же откликнулся Стас. — Бегом. И чтобы духа вашего до завтра не было. Сам позову!

Быстрый топот ног. Чей-то стон разочарования. Кажется, мой, но…

— Сейчас, моя хорошая, сейчас. Сюда. Скорее, а то я умру, если не получу тебя всю.

Руки под спиной и под коленями, хрипловатое дыхание, шаги, прохлада простыней… Мгновение — и Стас накрыл меня собой.

Дыхание сбилось, я раскрыла рот, пытаясь схватить хоть сколько-нибудь так необходимого сейчас воздуха, но вокруг, кажется, возник космос. Огромное безвоздушное пространство, в центре которого Стас торопливо и жадно целовал меня, возился где-то там, внизу и, кажется, даже рычал от нетерпения.

— Чертова резинка… Как бы я хотел тебя без нее…

— Ах!

— Перевернись. Вот так… Вот так еще лучше…

Теперь простыни под коленями и под щекой, а Стас…

— Ах господи ты боже мой!

Губы… Нежные, настойчивые, жадные… Язык… Везде… Вылизывает, проникает, двигается.

— Скажи, что хочешь! Не молчи!

— Стас!

— Повтори!

— Убью!

Смех. И наконец-то такое желанное проникновение. Сразу на всю длину, до конца.

— Давай! Покричи, если хочется. Никто не услышит.

И я послушалась, выпустила из себя то, что скопилось. Я кричала и скулила, дергала по-прежнему скованными руками и материла любовника последними словами, если мне вдруг начинало казаться, что он просто сбавляет темп. А Стас в ответ трахал меня размашисто, яростно. Наклонялся, нашептывал что-то совершенно непристойное, целовал плечи и шею, после кусая их. Я же лишь мотала головой и выгибалась в пояснице, стискивая в себе член.

Оргазм плавал совсем близко, тело затрясло в приступе сладкой дрожи. Почувствовав это, Стас задышал сквозь стиснутые зубы, то ли взрыкивая, то ли вскрикивая на каждом вдохе, и я в ответ, чувствуя, что накрывает и его, кончила так оглушающе ярко, что пришла в себя только под утро.

Теплый ветерок шевелил расправленную вокруг кровати москитную сетку. За распахнутыми навстречу ночи сдвижными стеклянными стенами шумел прибой. Руки оказались свободны. А вот к ягодицам по-прежнему прижималось что-то теплое и живое. Я торопливо откатилась в сторону, повернулась и увидела Стаса. Он лежал, смотрел в потолок и курил. Причем не сигару, а обычную беспонтовую и совсем не сексуальную сигарету, с которой я его не видела вообще никогда! Накинутая на бедра скомканная простыня скрывала пах, а вот широкая грудь была видна. А еще плечи и руки — красивой лепки, перевитые мышцами, наверняка нажитыми регулярными тренировками в фитнесе… И когда он только все успевает?.. И правда спит всего ничего?..

— Мешает? — Стас качнул сигаретой.

— Не больше, чем твое присутствие в моей постели. И вообще, тебе эта штука не идет. Совсем. Лучше скажи: ты точно знал, что я продую тебе и поэтому заранее заплатил Джес и Джею?

— Нет. Все было по-другому. — В темноте лицо Стаса было плохо видно, но о многом сказали интонации его голоса. — Я думал, что после истории с кружевным бельишком ты надолго уйдешь в тину. Будешь сначала переваривать, после начнешь строить планы мести. А потом поймешь: все, что тебе нужно, — это просто ждать. Потому что я сам к тебе рано или поздно постучусь. И раз это будет моя инициатива, мое желание, ты легко сможешь поставить мне любое условие.

Я упала лицом в подушку и замерла. Стыд накатил новой еще более жаркой волной. Причем не по причине недавней почтигрупповушки, а от мысли, что Стас думал о своей противнице (или все-таки любовнице?) лучше, чем я есть на самом деле. Считал меня умнее и хитрее, в то время как я…

А ведь если бы я не горела жаждой сквитаться, а просто спокойно посидела и продумала это, сейчас бы все было наоборот: это я лежала бы вальяжно, ощущая победительное удовлетворение, а Стас… Господи, о чем это я? Не стала бы я его ведь страпонить на самом деле! А значит… Значит, итог был бы тем же, ведь даже в моих фантазиях мы все равно оказывались в одной постели. И не как победитель и побежденная, а совсем по-другому!

— И тогда я подстелил соломки, — тем временем продолжил Стас со вздохом, и я все-таки выглянула из своего подушечного укрытия, чтобы видеть выражение его лица. — Заплатил за эту виллу, решив, что просто приглашу тебя сюда на Новогодние праздники, просто как интересную мне женщину, о совместной постели с которой я давно мечтаю. Но ты мало того, что все еще зачем-то страдаешь по этому твоему муженьку бывшему…

— Не страдаю.

— А история с цветами? Почему решила, что это он?

— А кто еще?