Измена. Закрыть гештальт

Глава 42

Ярый

Наши дни

Слова Ланского не укладывались в моей голове. Мало того, что я выяснил, что стану отцом, так Женя оказывается беременной от меня не первый раз. Получается, что она улетела в Италию будучи в положении? Это ее месть за то, что я не сказал ей о том, что женат? Если это так, что моя пантера оказалась гораздо более жестокой, чем я ожидал.

Но все эти мысли мелькают только на фоне, центральное место в моем сознании занимает понимание того, что я скоро стану папой. У меня будет ребенок от любимой девушки, и теперь ей никуда от меня не деться. Шальная улыбка растянула мои губы, но ту же пропала с лица, когда до меня дошел тот факт, что Ланские прилетели из Милана без детей.

Мне всегда казалось, что Женя из той породы девушек, про которых говорят мамы-львицы. Они дерутся за своих малышей и никогда их не бросят. Разве могла бы она оставить своего ребенка в другой стране?

— А где первый ребенок? Она не оставила бы его, но почему-тот прилетела одна. — Версию с абортом я даже не хотел рассматривать. Какой бы злой на меня не была Женя, ей бы в голову не пришло избавиться от беременности.

Ланской замялся, не находя слов. Он больше не насмехался, не подшучивал, а явное сострадание в глазах пугало. Казалось, что ему известен какой-то секрет, который разобьет мой мир вдребезги, и он пока не уверен, что его стоит мне рассказывать.

— Не думаю, что я должен тебе рассказывать эту историю. Это дело Жени, и только ей решать посвящать ли тебя в это дело. — Ланской настолько явно пытался избежать этой темы, что от нехорошего предчувствия к горлу подступила тошнота.

— Думаю, что о ее нынешней беременности ты тоже не должен был говорить, но тем не менее рассказал практически в подробностях. И если дело касается моих детей, то я должен знать, что произошло.

— Хорошо. — Он неодобрительно качает головой, но сдается под моим напором, а потом совершенно неожиданно по селектору дает странное указание своей секретарше. — Марина, отмени мои встречи до конца дня, ссылайся на мои семейные проблемы. И принеси пару бутылок коньяка и что-нибудь из закуски.

Больше он не произносит ни слова, пока вышколенная сотрудница не отчитывается ему о выполненном поручении. Моментально на столе появляется два графина с золотистым алкоголем, несколько тарелочек с мясными и сырными нарезками, а на отдельном блюдечке идеально порезанный лимон.

Я усаживаюсь напротив него, внимательно вглядываясь в усталое лицо того, кого совсем недавно считал соперником. На деле все оказалось совсем не так, как мне показалось в тот момент, когда я столкнулся с мужем своей любимой девочки.

— Раз ты так настаиваешь, то я расскажу тебе все. Но в том порядке, какой посчитаю нужным. Может быть, ты сможешь разобраться в той дикой смеси чувств, что у нее в душе. Мне до сих пор кажется, что Женя должна была ненавидеть меня, мою дочь, но она почему-то со всем своим пылом винит во всем вас: тебя и себя.

Мне хочется заткнуть его, трусливо сказать, что передумал и не хочу ничего знать о ее первой беременности, ведь то, что мне придется услышать вряд ли будет рассказом о пони и радуге. Не стал бы Ланской отменять все рабочие встречи ради чего-то несущественного, но мне приходится давить свой страх в зародыше. Женя уже прошла эту Голгофу, теперь моя очередь.

— Все знают, что у меня есть сын Антон, но мало кто знает о том, что есть еще младшая дочь, Анжела. С ее матерью у меня был короткий роман, который изначально не был рассчитан на долго и счастливо. Я на тот момент был женат, пусть и по расчету, но свою супругу уважал и относился к ней, как к матери моего наследника, с уважением. Ирина же была в моей яркой звездой, которая исчезла с моего небосвода сразу же, как узнала о моем семейном положении. На тот момент она была беременной, о чем не стала мне говорить, и моя дочь не знала о моем существовании вплоть до своего семнадцатого дня рождения, когда Ира скончалась от тяжелой продолжительной болезни. Тогда мне важно было быть в Италии, чтобы решить кое-какие проблемы с бизнесом, и я забрал дочь с собой.

Ланской щедро плеснул себе коньяка в бокал, и я последовал его примеру. Только сейчас мне бросилось в глаза, что руки моего собеседника слегка дрожали, словно ему тоже было тяжело вспоминать то время.

— Анжелу воспитывали совсем не так, как принято в светском обществе. Она подрабатывала с четырнадцати лет и знала цену деньгам, а еще к восемнадцати годам и без высшего образования отлично знала английский и французский языки, и приступила к изучению итальянского. Моя дочь очень хотела работать, и я пристроил ее в фирму к хорошему знакомому. Сам понимаешь, как выглядит ситуация, когда девочку без образования и опыта пропихивают на хорошую должность, а если эту девочку вечером еще и забирают на дорогой машине, то несложно догадаться, что о ней начали говорить за ее спиной, а порой и в лицо. Все, кроме Жени. Она была слишком доброй и чуткой для этого террариума, поэтому грудью встала на ее защиту.

Странно, что в эту минуту я совсем не ревновал, несмотря на то с какой теплотой Ланской говорил о моей девочке. Наверное потому, что наконец понял, что это взрослый и солидный мужчина относился к Жене как к еще одной дочери, ну или на крайний случай племяннице.

— Они очень быстро подружились. Женя была беременна, оторвана от дома и одинока, а Анжела никак не могла найти друзей в новом для себя мире. В общем, они были просто предназначены друг другу. Беременность Жени проходило тяжело, помимо ужасного токсикоза ее мучали навязчивые мысли, что ты вот-вот отберешь у нее ребенка. Она боялась даже сходить к врачу, чтобы проверить состояние плода. Именно тогда моя хитрая дочурка предложила ей обследоваться под ее фамилией, благо, что они внешне одного типажа. Анжела спросила у меня разрешения, но мне было все равно. На меня наседала миланский криминальный клан с требованием отдать им контрольный пакет акций, так что пока моя дочь была под присмотром охраны все остальное было второстепенно. Я не учел лишь того, что моя дочь была уже не маленькой, ей следовало знать причину, по которой с ней всегда находятся два телохранителя. И это был мой просчет.

Ланской ненадолго замолчал, а затем залпом опрокинул в себя целый стакан коньяка. Мои предположения о том, что ему морально тяжело возвращаться в прошлое явно оказались верными.

— Ей казалось, что я просто преувеличиваю со своей заботой. Так что однажды она уговорила меня слегка ослабить охрану, потому что планировала весь день находится в офисе. Я пошел у нее на поводу, а они в тот день сбежали в поликлинику. Женя была на пятом месяце и на том приеме ей должны были сказать пол ребенка, но до врача она не дошла. Их ждали головорезы, которых наняли мои противники. Они здраво рассудили, что я ради своей семьи сделаю все, что угодно. У них была информация, что Анжела Ланская регулярно посещает гинеколога и, увидев живот Жени, сразу подумали на нее. Она могла сознаться в их представлении, показать им настоящую Анжелу, но не стала. Даже в критической ситуации Женя продолжила защищать подругу, посчитав, что они не причинят вреда беременной дочери Ланского, рассчитывая шантажировать его будущим внуком.

Теперь срочно выпить нужно было мне, и стакан, в этой ситуации, был слишком мелкой посудой. Я залпом выпил полграфина, но благословленный дурман опьянения так и не наступал. Увы, но самое страшное в этой истории мне придется услышать, будучи абсолютно трезвым.

— Анжела влетела ко мне прямо посреди совещания в слезах от непрекращающейся истерике. Она умоляла вытащить подругу, которая спасла ее, из лап подонков, да я и сам не мог бросить Женю, которая до последнего защищала мою дочь. Ярослав, клянусь тебе, я поднял все свои связи, я сделал абсолютно все, что мог.

Ланской тяжело сглотнул, а потом посмотрел мне в глаза. Его самого до сих пор ломало от чувства вины, он не отпустил эту ситуацию даже через два с лишним года, а значит сейчас мне предстоит услышать самое страшное. И следующие его слова, произнесенные тихим шепотом, еще очень долго будут сниться мне в кошмарах.

— Но мы опоздали на четыре часа. В дело вмешался случай, который мы не смогли предугадать и который стал для нас фатальным. На тот склад, где они держали Женю, приехал человек, который лично знал Анжелу, и он очень разозлился, когда обнаружил обман. Свою злость он сорвал на беззащитной беременной девушке. Разбитый нос и губы, сломанное запястье и ребра, гематомы по всему телу. Даже прожжённые бандиты были шокированы его яростью и оттащили этого ублюдка, пока он не забил ее до смерти. Но это было потом. — Влад замолчал, пытаясь совладать с голосом. Взрослый мужчина с трудом сдерживался от слез, что уж говорить про то, как меня колотило нервной дрожью. Потому что интуитивно я знал, что прозвучит дальше. — Сначала он сорок минут целенаправленно бил в живот, чтобы убить ребенка. Мы опоздали на четыре часа, которые Женя провела в аду, проваливаясь в беспамятство, а в перерывах пытаясь успокоить своего малыша, который уже был мертв.

Боль в груди не давала сделать вздох. Я задыхался, слушая сколько всего пришлось испытать моей маленькой девочке. Почему мне не хватило смелости броситься за ней в Италию, наплевав на все, что Эля ей наговорила?! Я бы увез ее домой и ничего бы этого не было!

— Мы привезли ее в лучшую клинику, я нашел лучших врачей, но было слишком поздно. Тогда мы первый раз увиделись с Женей лично. Сломленная, белая как полотно девушка, которая ценой жизни своего ребенка спасла моего. И которая винила во всем себя, за то, что повелась на твои чары, и тебя, за то, что ты заскучал в браке и решил найти новых ощущений, но никогда ни словом не упрекнула ни Анжелу, которая уговорила меня ослабить охрану, ни меня, который пошел на поводу у любимой дочери.