Измени меня

1

Степан попал сюда совершенно случайно и первое время сам не мог понять, что здесь делает. Окраина города больше напоминала какие-то трущобы, чем место, в котором собираются богатые люди. А то, что здесь сегодня собрались именно они, было очевидно. Полированные бока дорогих «железных» коней тускло поблёскивали в свете одинокого фонаря-инвалида, что, покосившись, стоял неподалёку. Несколько машин ревели моторами в ожидании старта смотрясь здесь несколько сюрреалистично, словно художник решил совместить два разных полотна.

Пусто, убого, сыро и безлюдно. Край крошечной деревеньки, в которой жилых домов было разве что треть, а остальные уже давно дожили свой срок и теперь слепо таращились в зиму окнами без стёкол. Картину довершал завалившийся набок сетчатый забор, обильно присыпанный снегом, и стоящая возле него помойка, наполненная доверху. Что здесь забыли все эти люди и что, собственно говоря, забыл сам Степан, пока было неясно. Он и согласился-то поехать сюда с Виталием, потому что тот очень уговаривал его. Да и, откровенно говоря, на душе скребли такие чёрные кошки, что хотелось встряхнуться. Вот и встряхнулся, мать его так! Лучше бы сидел себе дома в компании двух самых любимых спутниц – сигары и бутылки коньяка.

- Стёп, не кисни, на радуге зависни, - хлопнул его по плечу Виталя, невысокий коренастый мужчина. - Сейчас заезд начнётся, сразу повеселеешь. Интересно, где на этот раз ментов нацепим?

Похоже, вся эта затея его другу представлялась детской забавой, или он просто бравировал перед новым зрителем, коим сегодня являлся Стёпа.

- Скажи мне, Виталь, - Степан затянулся сигарой и выпустил изо рта аккуратную струйку сизоватого дыма, - вот милиция название сменила. Так может они теперь не менты, а пенты?

Виталий замер, глядя на Стёпу и пытаясь понять, шутит тот или нет, ведь по лицу его было сложно что-то прочитать. Порой шутки он произносил таким серьёзным тоном, что собеседники начинали смеяться, а потом спохватывались: пошутил ли на самом деле Стёпа?

- Может быть, - пожал плечами Виталий, делая вид, что его этот вопрос не интересует. - Кстати, хочешь проехаться с кем-то из ребят сегодня? Посмотреть, так сказать, на мир стрит-рейсеров изнутри?

Степан задумчиво склонил голову набок, словно прислушиваясь к своим желаниям и ощущениям. Внутри было как-то гадко и пусто, и так хотелось заполнить эту пустоту хоть чем-нибудь.

- А это мысль. Адреналину, знаешь ли, не хватает, - наконец, вынес он свой вердикт.

- Тогда я сейчас.

Виталя отбросил в снег недокуренную сигарету и устремился к водителю одной из машин. Наклонился к окну, о чём-то коротко переговорил с парнем.

- Ну, всё окей. Садись вон в ту Субару, прокатишься с ветерком, - сказал через время.

Хлопнул Степана по плечу и отошёл в сторону, потому что машины неистово взревели двигателями в сумраке ночи. Начиналось самое интересное. Стёпа сел на пассажирское сидение машины, на которую ему указал Виталий, и оказался практически в полулежачем положении. Это было не так уж удобно, хотя, для водителя всё выглядело несколько иначе. Им оказался небольшой худенький паренёк, одетый в специальный цельный костюм для автогонок и шлем бело-синего цвета.

- Привет, - поздоровался Стёпа, пристёгиваясь ремнём безопасности.

Водитель повернулся к нему, на мгновение обжигая взглядом чёрных глаз и кивая на заднее сидение, на котором лежал шлем.

Степан сделал глубокий вдох, проклиная свой зуд в заднем месте, который сегодня выдернул его из привычного образа жизни и закинул на окраину Питера. Но шлем послушно надел. Мир стал каким-то приглушённым, разве что в него регулярно врывался рык двигателей нескольких машин. А через пару секунд Субару сорвалась с места и помчалась вперёд, тут же закладывая вираж вправо. Взвизгнули тормоза, машина чуть замедлила ход, заднюю часть мотнуло влево, и Стёпа чертыхнулся бы, если бы ему позволил шлем. Похоже, парень-водитель был настоящим сорви-головой, ибо то, с какой скоростью они неслись по заснеженной дороге было прямым тому доказательством. Степан чуть приподнялся в кресле, обозревая окружающую обстановку: перед ними маячила задняя часть раскрашенной БМВ, у которой то и дело загорались красным светом стоп-сигналы. Позади бампер к бамперу ехала ещё одна машина, свет фар которой освещал их салон.

Едрить твою налево! И вписался же он в передрягу! Нет, он, конечно, очень любил адреналин и сам был не прочь погонять по ночным улицам Питера, выжимая из машины запрещённые три циферки в километровом эквиваленте, но вот так… И ведь не скажешь, останови, мне надо выйти! А то, что они могут оказаться на том свете в любую секунду, было ясно, как Божий день…

Рука сама потянулась к карману, в котором лежала сигара, но Стёпа отдёрнул пальцы. Придётся подождать, когда они остановятся, и он выйдет из машины. Точнее, если остановятся. А между тем, гонка начинала принимать совсем уж скверный оборот: началась трасса, именуемая Московским проспектом, машины растянулись в цепочку, чтобы удобнее было обходить едущий по проспекту транспорт, а где-то вдалеке послышался вой сирен. На языке вертелись такие матерные слова, которые вряд ли Стёпа припомнил бы в обычной жизни, если бы захотел, а тут мозг и память выдали их просто в огромном количестве. А ещё память начала подбрасывать номера телефонов всех возможных адвокатов, которым можно было позвонить среди ночи с просьбой вытащить его задницу из переплёта.

Он покосился на паренька, но тот уверенно сжимал руль затянутыми в перчатки руками, сосредоточенно ведя машину и иногда отточенными движениями обходя едущий в том же направлении, что и они, транспорт. Мысленно взмолившись всем известным богам чтобы сегодняшнее приключение закончилось положительно и как можно быстрее, Стёпа постарался расслабиться в кресле и получить удовольствие от процесса. Скорость всё увеличивалась с каждым метром, а за ними уже началась настоящая охота: теперь проблесковые маячки вспыхивали не только сзади, но и на отходящих от проспекта дорогах. А их Субару всё летела вперёд, полностью игнорируя то, что происходило кругом. Честно говоря, ощущение адреналина в крови было более чем явственным, и оно как раз и дало Стёпе то ощущение, которое он хотел испытать, чтобы встряхнуться. Да и уважение к щупленькому пареньку, что так уверенно вёл их машину, крепло с каждым мгновением. Но одновременно внутри проснулась такая жажда жизни, что вся эта встряска уже казалась не такой уж и нужной.

2

- Степан, - только и смог выдавить он из себя, опуская сжатые в кулаки руки.

Выбивать дурь из паренька, который на деле оказался настолько красивой женщиной, решительно расхотелось. А Полина стояла, некоторое время глядя на него и, кажется, прекрасно понимая все его мысли и чувства. Окинула оценивающим взглядом лицо, немного задержавшись на губах, опустила глаза на торс и в это время пробежала языком по губам. Потом, будто спохватившись, что её застали за неблаговидным занятием, снова вернулась взглядом к лицу Стёпы и рассмеялась, теперь уже тихим музыкальным смехом.

- Пойдём наверх, Стёпа. - Голос у неё был довольно низкий и звучный, с нотками лёгкой хрипотцы. – Думаю, что теперь не станем друг другу «выкать».

Таким безапелляционным тоном обычно отдавало приказы начальство своим подчинённым, но, к слову сказать, Степану нравилось то, как началось их общение. Ему давно необходимо было что-то подобное, чтобы сосредоточить свои мысли только на происходящем, и теперь он открыто наслаждался ситуацией. А позволять пока Полине «руководить» было даже забавным.

Он прошёл за ней в сторону витой лестницы в углу, созерцая вид её хрупкого, но такого женственно тела, пока поднимался за девушкой по ступеням. Она была настолько грациозна, даже в этом костюме, по которому невозможно определить пол, что не вызывала никаких сомнений в том, что перед ним женщина.

- Сейчас ребята начнут отзваниваться, мы обычно после гонки в бар или в клуб едем до утра. Подожди меня несколько минут, я сейчас.

Она слегка повернула к нему голову, одарив царственным взглядом, в котором сквозили весёлые нотки, и направилась в сторону одной из дверей, расположенных по двум сторонам от лестничной площадки. Справа находилась обширная гостиная, на которую Поля и кивнула, уже заходя в дверь.

- Располагайся, выбирай, что хочешь выпить, я скоро.

И с этими словами скрылась. Стёпа некоторое время смотрел на закрывшуюся дверь, словно та могла ему хоть что-то объяснить, а потом стряхнул с себя оцепенение и направился в сторону гостиной. Определённо, ему была просто необходима порция коньяка, чтобы только приглушить в себе смесь эмоций, которую он испытал недавно. Сейчас она, как это постоянно бывало у Степана, улеглась, оставляя внутри пустоту и странный ступор, названия которому он не знал. Организм будто бы защищался от переизбытка ощущений и отключал саму возможность что-то испытывать.

Итак, Полина. Имя звучало на языке выдержанно, мягко и остро одновременно. Так же, как ощущался на нём вкус дорогого напитка, который Стёпа с удовольствием смаковал, присев возле разожжённого камина.

Интересная женщина, причём во всех смыслах этого слова: и внешне, и внутренне. Разумеется, пока он смог составить лишь первоначальное представление о том, какая она, но то, что успел увидеть, уже влекло его к дальнейшему познанию. Желание уединиться где-нибудь с сигарой и бокалом спиртного исчезло, будто его и не было, уступив место сладкому предвкушению.

Полина вышла к нему минут через сорок, прижимая телефонную трубку плечом к уху и роясь в чёрной сумочке. Стёпа поднялся на ноги, отставляя в сторону бокал с недопитым коньяком и оглядывая девушку с ног до головы. Быть может, это и было некрасиво, но он не смог сдержаться, потому что на его глазах буквально свершилось превращение в прекрасного лебедя.

Нет, Поля, конечно, была прекрасна и в гоночном костюме, но сейчас преобразилась настолько, что взгляд Степана не мог оторваться от открывшейся картины. Она была одета в простое, но выгодно подчёркивающее все достоинства фигуры платье. Шикарные волосы убраны назад, открывая тонкую изящную шею, на которой красовалсь скромная подвеска. Макияж был неброским, а вообще, похоже, эта женщина просто знала, что чертовски красива и сексуальна, и это знание было у неё в крови. Поэтому Полина, не обращая внимания на взгляд Стёпы, который так и не смог оторвать от неё глаз, спокойно разговаривала по телефону.

- Да, Виталь, мы будем минут через тридцать. Знаю, да, со Стёпой. Хорошо.

Она отключила телефон и спрятала его в сумочку. Подошла к одному из кресел, на котором небрежно валялась шуба.

- Куда едем? – спросил Степан, помогая Поле накинуть верхнюю одежду и на секунду задерживая ладонь на плече.

- В клуб в центре. Там все уже собрались. Ты не против?

- Нисколько.

С каждой секундой внутри Степана росло ощущение, что сейчас всё происходит так, как и должно было быть в его жизни. И что всё случившееся весьма закономерно. Слова, жесты, улыбки, действия. Как будто они с Полиной знали друг друга всю жизнь, и в то же время не успели познать даже на треть.

Они сели в её машину и направились в сторону выезда из посёлка, где их остановила дежурившая у дороги машина дорожной полиции. Степан весь внутренне подобрался, ожидая, что вот-вот последует допрос, но Полина открыла окно, повернулась к полицейскому и произнесла чувственным хрипловатым голосом:

- Какие-то проблемы, офицер?

Мужчина, явно не ожидающий такого обращения, которое было уместным где-нибудь на западе, моргнул, а потом попросил предоставить документы. Но на лице его злость сменилась каким-то растерянным выражением, и он, мельком просмотрев права, вернул их владелице.

- Надо будет взять на вооружение, - ухмыльнулся Степан, встречаясь глазами с искорками озорства в глазах сидящей рядом Полины.

Находиться в компании малознакомых, а порой, и вовсе незнакомых людей, не хотелось. Но раз Поля намеревалась провести с ними оставшуюся часть ночи, значит, Стёпа тоже собирался быть в этом клубе. Ему вдруг стало необходимо узнать о ней побольше. Её круг общения, привычки, вкусы.

Ребята, которые сегодня участвовали в гонках, были приветливыми и доброжелательными и совсем скоро Стёпа почувствовал себя легко и комфортно в их компании. Они расположились в вип-зоне клуба «Грегориан», кое-кто играл в бильярд, кто-то танцевал, остальные предпочли расположиться за столиками и отдать дань дорогим напиткам.

3

Он приехал на назначенную встречу чуть раньше того времени, на которое договаривался, и, мельком осмотрев здание, которое требовало довольно больших капиталовложений, вышел на улицу с агентом, чтобы обговорить некоторые детали аренды. Разумеется, было бы проще выкупить здание целиком, но хозяин, понимая, что дело довольно перспективное, назвал такую цену, что Влад долго матерился, узнав о сумме. Да и к тому же, получив очень неплохие деньги за сдачу центра в аренду, хозяин вполне мог после окончания действия договора, открыть свой торговый центр, как он и планировал. Если бы, конечно, ещё был в состоянии, ибо, аренда была долгосрочной и в обязанности Степана входило, в том числе, решение юридической стороны вопроса. Чтобы потом Влад, вложивший немалую сумму в ремонт, не остался ни с чем.

- Нас, в принципе, всё устраивает, - наконец, вынес свой вердикт Степан с ленцой в голосе, осматривая здание. - И если Владислав не найдёт никакого другого объекта под строительство, я думаю, что он готов заключить с вами договор.

А вот реакция агента, мягко говоря, удивила. Парень замялся, а потом сказал то, от чего Степан мгновенно подобрался.

- Видите ли… сейчас должен подъехать ещё один человек, который тоже заинтересован в том, чтобы заключить договор аренды.

- Что? – Стёпа сделал вид, что не расслышал.

Он очень не любил такие ситуации, ведь, вполне возможно, что именно сейчас приедет человек от агентства недвижимости или от хозяина, чтобы создать «искусственную» конкуренцию и набить цену.

- О, поверьте мне, мы не играем в такие игры, - словно прочитав его мысли, поспешил заверить Степана в честности происходящего агент. - А вот, кстати, и этот человек.

Стёпа проследил глазами за взглядом агента, который смотрел на подъездную площадку, и в его душу закралось очень нехорошее подозрение. Машина, которая только-только припарковалась, показалась Степану до боли знакомой. Именно её он видел несколько часов назад. Мало того, именно в ней он доехал до клуба вместе с Полиной. Большой и внушительный чёрный джин с тонированными стёклами.

Гоня от себя мысль, что ему показалось, он надеялся на чудовищное совпадение. Степан с замиранием сердца ожидал, когда дверца машины откроется и из автомобиля выйдет водитель. А потом… Потом он понял, что если Господь и существует, то играет он явно не на его стороне, потому что из джипа вышла миниатюрная женщина с иссиня-чёрными волосами, собранными сейчас в конский хвост. Она что-то искала в сумочке, и голова её была низко опущена, но Стёпа был уверен на тысячу процентов из ста, что это Полина. Н-да, вот тебе и деловая хватка вперемежку с нежеланием пускать эту женщину в свою жизнь…

- Добрый день, - поздоровалась Полина, подойдя к ним, и тут же её взгляд вцепился в лицо Степана, словно и она пыталась поверить в то, что у неё перед глазами – просто мираж.

Степан же растянул губы в усмешке, которой он обычно отгораживался ото всего мира, если тот вдруг шёл на него войной.

- Доброе утро, я бы сказал, - поправил он её, потому что на часах было всего одиннадцать. - Я Степан. - И протянул руку девушке.

- Полина, - так же растягивая губы в холодной улыбке, ответила она.

Всего на секунду ему показалось, что на дне её карих глаз мелькнуло замешательство, но сразу вслед за этим оно исчезло. Полина, будто бы потеряв к нему всякий интерес, повернулась к агенту и попросила того показать ей здание.

Они удалились в сторону центра, а Степан вынул из кармана сигару, жадно прикуривая. Мысли метались с одной на другую, превращаясь в довольно интересный и странный по ощущениям коктейль. Итак, против воли в его жизнь вернулась Полина, которая скорее выглядела как женщина из параллельной реальности. И именно с ней, такой новой, холодной и деловой ему предстояло иметь дело. Но, чёрт побери, как же это всё было неожиданно!

Он втянул в лёгкие привычный и успокаивающий дым, наблюдая за тем, как из здания выходят Полина и парень-агент, о чём-то тихо переговариваясь, а потом откинул сигару в лужу, подходя к ним. Интересно, что скажет парень на то, что именно он был первым, кто захотел получить это место? Однако, не успел он произнести ни слова, как Полина, одарив его очаровательной улыбкой, сообщила:

- Я думаю, что мы обсудим все аспекты за деловым ужином. Вы не против, Степан?

Стёпа снова усмехнулся, надевая маску циника. Его уже и называют на «вы», да ещё и приглашают на ужин.

- Я не против поужинать с конкурентом, - ответил он ей в тон, с удовольствием отмечая, как на дне Полиных глаз отражается всполох огня. - А вы?

- С конкурентом не против. Завтра в восемь вечера, ресторан «Баунти», подойдёт? – так же холодно улыбаясь, предложила Полина.

- Конечно, моя бальная карточка завтра свободна только для вас, - ответил Степан, искренне забавляясь ситуацией.

Парень-агент слушал этот разговор с долей интереса, но вмешиваться не спешил.

- Я уведомлю вас о своём решении завтра вечером, – повернулась к нему Полина, одаривая его всё той же холодной и деловой улыбкой. – Всего доброго, господа.

И ни прибавив больше ни слова, направилась к машине.

Степан некоторое время наблюдал за тем, как она садится в джип и отъезжает, а потом кивнул пареньку и пошёл в сторону своего автомобиля. На смену калейдоскопу чувств пришли странные апатия и опустошение, и сейчас хотелось только одного: вернуться домой и лечь спать. А потом…

Он просто обо всём подумает потом.

4

По спутниковому показывали какую-то дребедень. Мужик умирал от жажды в пустыне, но так бодро говорил что-то на камеру, что в его предсмертном состоянии приходилось усомниться. Но сейчас Степану было не до умирающих по пустыням товарищей, и телевизор, скорее, работал как фон.

Внутри была апатия. Унылая, серая, странного цвета и вкуса, какой не было уже давно. Ничего не хотелось делать. Ни работать, ни хватать билеты на ближайший рейс до Майями, чтобы развеять там грусть-тоску. Ровным счётом ничего.

Терпкая ароматная жидкость, именуемая коньяком, расползалась по нутру, слегка притупляя неприятные ощущения, но заметного облегчения не приносила. Интересно, что должно было случиться из ряда вон выходящего, чтобы у Стёпы вдруг проснулась тяга к жизни? Да, наверное, уже ничего.

Хлопнула входная дверь, и в помещение вошёл Влад, на которого Степан почти не обратил внимания. Только бросил быстрый взгляд и снова уставился в телевизор, даже не стараясь понять, что там происходит.

- Выглядишь, как кот, обожравшийся сметаны, - констатировал он, сжимая челюсти.

Влад и вправду выглядел на удивление довольным. Учитывая, что только что едва не развёлся с женой, видимо, шансы сохранить брак ещё оставались. Дай Бог, чтобы всё у них наладилось, и чтобы они разобрались в своих жизнях, а уж в своей он как-нибудь разберётся. Сам.

- Ага, - согласился Влад, угощаясь коньяком, - Ну чего? Какие дела?

Стёпа пожал плечами. Иногда бывает так мерзко на душе, что не хочется отвечать вообще ни на какие расспросы. Просто нужно, чтобы тебя оставили в покое и не трогали хоть какое-то время. Люди кругом кажутся назойливыми мухами, лезущими в твою жизнь, в которой и так паршиво. И не вызывают никакого желания общаться, хочется просто прихлопнуть их, как надоедливых насекомых.

- Да чего-то настроение на нуле, – сразу расставил все точки над «и» Степан, надеясь, что друг не станет расспрашивать о причинах, и перевёл тему в относительно безопасное русло: - Сегодня ездил, смотрел тот объект, что ты для второго клуба хотел, так, блин, не мы одни его хотим.

А чуть позднее в кабинете воцарилась атмосфера делового общения, и Стёпа был этому только рад: не придётся делать вид, что хочешь говорить о жене друга, примирении с ней Влада и прочих довольно болезненных вещах. А ещё почему-то внутри разлилось острое сожаление. Он всего миг окунулся в атмосферу совсем иной жизни, когда сел тогда в машину Полины, а потом эта иная жизнь приобрела очертания вполне обычные.

Постаравшись откинуть всю эту дребедень прочь, Стёпа вернул всё своё внимание делам, и был очень рад, что для них ещё осталось место в его жизни.

Ехать именно на эту встречу не хотелось совершенно. У него даже возникло чувство, что ему подсунули пустышку, которая впоследствии оказалась не тем, за кого он принял её в первые секунды общения.

Но какая всё-таки из этих двух Полин была настоящей? Та, у которой горели глаза, когда она с силой сжимала руль машины, уходя от погони, или та, которую он увидел вчера возле центра?

Дошло даже до того, что Стёпа стал раздумывать о том, не попросить ли кого-то съездить в ресторан на этот ужин вместо него. Но, во-первых, на него очень полагался Влад, а, во-вторых, где-то глубоко внутри возникло желание увидеть Полю ещё раз. Возможно, даже убедиться в том, что та самая Поля из ночного Питера существует на самом деле, и ему тогда не показалось, что есть та, другая жизнь. В которой для него тоже имеется место.

В этом ресторане на окраине Питера Степан до этого момента не бывал. Обычно для деловых переговоров снимали конференц-залы, или рестораны с большей площадью. А это местечко было небольшим, уютным и каким-то интимным, что ли. Обстановка кругом навевала ощущения, что посетитель попал в вечер где-нибудь на Кубе или в Доминикане. В общем, под определение «место для делового ужина» этот ресторанчик решительно не попадал.

Сама Полина появилась, как и было положено, с двадцатиминутным опозданием, сухо кивнула поднявшемуся ей навстречу Степану, и продолжила разговор по телефону. Степан терпеливо ожидал, пока она закончит беседу и параллельно изучал винную карту, бросая на увлечённую беседой Полину короткие взгляды.

- Прости, - наконец отложив телефон, извинилась она, отключая мобильный и небрежно бросая его на столик. - Очень важный разговор, привет.

- Привет, - пытаясь понять, какая из двух Полин перед ним, ответил Стёпа. - Ничего, сам такой, если уж говорю по делу, то меня ни для кого нет.

Он улыбнулся, ловя слабую ответную улыбку Поли. То ли ему показалось, то ли он сам себе что-то придумал, но на дне её глаз мелькнула усталость, и какая-то странная затравленность, которая совершенно не вязалась с внешним обликом собранной женщины.

- Заказать тебе что-то? – как и полагалось, спросил он, видя, что Полина изо всех сил пытается показать, что не нервничает, но ей это не совсем удаётся.

Она взяла в руки салфетку, расстелила её на коленях, потом, будто опомнившись, сдёрнула прочь.

- Я буду только кофе, - после довольно продолжительной паузы ответила Поля, и Стёпа кивнул.

После того, как перед ними поставили две чашки ароматного кофе, Полина, сделав глубокий вдох, и всё так же пытаясь спрятать за спокойствием своё состояние, отпила глоток и начала говорить.

Но что-то здесь было не так. Что-то сильно тревожило её, быть может, даже пугало, и хотя Стёпа знал её совсем недолго, мог с уверенностью сделать именно такие выводы.

- Я не стану ходить вокруг да около, скажу сразу, что мне просто жизненно необходимо получить это место. И других вариантов я не рассматриваю. Я тут изучила рынок предложений, - она взяла в руки папку и стала перелистывать страницы в ней. - Вот. Я могу рекомендовать вам ещё несколько похожих центров. Их даже в Приморском районе хватает.

- Нас интересует именно этот центр. И других вариантов мы не рассматриваем, - в тон ей ответил Стёпа, не глядя на папку в её руках.

5

2 года назад

Глеб умел бить больно, в прямом смысле этого слова. Его удары никогда не оставляли синяков, но наносились метко и очень болезненно. А если он переусердствовал, то обычно бил по тем местам, синяки на которых можно было скрыть при помощи одежды.

Сейчас он наотмашь ударил по лицу, и из треснутой губы тут же засочилась кровь, капая на светлую блузку. Полина научилась терпеть побои молча, чтобы только не разбудить спящую в соседней комнате дочь. И пусть Марусю родила совсем не она, Поля относилась к четырёхлетней девочке, как мать.

- Подотри кровь, - раздался возле уха хриплый шёпот Глеба. Он схватил её за волосы, толкая от себя к стене.

Взгляд Полины заметался по спальне в поисках того, чем можно было промокнуть разбитую губу. Она не знала, можно ли ей идти в ванную, или её будут бить ещё.

- Я сказал, подотри кровь, - снова хрипло выдохнул Глеб, бросая Полине белоснежную рубашку, которую она купила совсем недавно.

Поля послушно прижала ткань к нижней губе, приседая на пол и ожидая того, что будет дальше.

Всего год назад она была самой счастливой женщиной на свете. Встретила чуткого, отзывчивого, нежного мужчину, который стал для неё всем. А маленькая Маруся, крошечная, светлоглазая и темноволосая, казалась настоящим ангелом. Она почти сразу стала называть Полю мамой, потому что ей так не хватало женского тепла. Мама Маруси умерла во время родов.

Первое время Полине казалось, что Глеб – само совершенство. Один воспитывал дочь, при этом не сдавался, не впадал в отчаяние и всё делал для малышки.

Всё рухнуло в одночасье, и Поля некоторое время не могла поверить, что это происходит с ней. Они с Глебом вместе вложились в открытие клуба в Купчино, и хоть большую часть денег и забот взяла на себя именно Полина, она не винила Глеба ни в чём. Он и так пережил многое на своём веку и, слава Богу, что вообще смог справиться с тем, что свалилось на его голову. Но первая же неудача, связанная с клубом, окончилась катастрофой.

Полина пришла домой очень поздно. Весь вечер почти до ночи  решала вопросы, связанные с отказом одной известной группы выступать в их клубе. С юридической точки зрения всё было верно: причиной стали невыполненные условия, которые поставили музыканты, но Полина была на грани отчаяния. Клуб терял довольно внушительную сумму. А если учесть, что они с Глебом только-только открыли своё дело, любой провал бил по их карману нещадно.

Поля так безумно устала. Ей не хотелось ничего: только принять ванну, расслабиться, а потом пожаловаться любимому на то, как сильно она вымоталась.

Она распахнула входную дверь, и почти в то же мгновение ей на лицо упало что-то тяжёлое.

Оторопь. Вот то чувство, которое первым испытала Полина. А ещё непонимание, что стало причиной неприятных ощущений. Она не чувствовала боли, не ощущала ровным счётом ничего. Пока ей на лицо снова не упало что-то огромное, тяжёлое, неотвратимое.

Это бил Глеб, бил со злостью, яростью и безумием, которое светилось на дне его чёрных глаз.

- Сука! Ты всё испортила! – шипел он, нанося всё новые удары, от которых Поля пыталась хоть как-то укрыться.

Боли она не чувствовала и теперь. Только огромный шок. В голове метались вопросы: как послезавтра она покажется перед клиентами, если у неё всё лицо будет в синяках? Что она скажет завтра Марусе, когда та придёт ей пожелать доброго утра?

Потом Глеб перестал бить её, молча развернулся и пошёл в кабинет, а Полина поднялась с пола и поплелась в ванную комнату. Из неё словно разом вытряхнули всё нутро. Не было ни эмоций, ни чувств, ни даже страха.
И только мысли о дочери не позволили ей свихнуться в этот момент.

- Иди в ванную и приведи себя в порядок, губу замажь, - отдал равнодушный приказ Глеб, усаживаясь за компьютер и не глядя на Полю. – У нас сегодня встреча в ресторане с Кудрявцевым.

Полина откинула испорченную рубашку и пошла туда, куда сказал Глеб. Круговорот, в который она попала, был ужасающим, но она не могла ничего поделать. В центре всего её существования стояла Маруся, её дочь. Которая называла её мамой. И именно ради неё Поле нужно было терпеть всё то, что творил Глеб. Чувства, которые родились в её душе по отношению к чужому ребёнку, были настолько сильными, что не принимать их во внимание было невозможно.

Первое время ей казалось, что вот-вот всё закончится, что вернётся тот Глеб, которого она знала до того памятного вечера. Но шло время, а любой промах Полины он встречал с ещё большей злостью, чем то было раньше.

Поля вошла в ванную и заперла за собой дверь, опираясь на неё спиной и закусывая избитую губу до боли. Хотелось кричать, рыдать, устроить истерику, но она не могла: во-первых, разбудила бы ребёнка, а, во-вторых, через час у них встреча с заказчиком, и она просто не имеет права прийти на неё заплаканной.

Поля быстро умылась, постаралась аккуратно наложить макияж, чтобы не было видно, что её били, и стала переодеваться. Подняла руку, чтобы снять блузку и охнула от боли – прямо под грудью, на рёбрах красовался огромный кровоподтёк, который буквально на глазах наливался фиолетовым. Ругнувшись, Полина переоделась и через двадцать минут вышла, как ни в чём не бывало. Эту роль она успела выучить досконально и играла её на «ура».

- Моя жена займётся этим вопросом, - лениво протянул Глеб, затягиваясь сигаретой, а левую ладонь кладя сзади на шею Полине.

Создавалось впечатление, что он проявляет нежность, поглаживая Полю по затылку. Но это было не так: он до боли сжал её шею, заставляя Полю сцепить зубы, чтобы не застонать или не дёрнуться от его «объятий».

- Да, я уверена, что всё будет хорошо. - Полина пролистнула несколько страниц ежедневника, делая в нём запись. – Значит, 13 июня в 19.00? – уточнила она на всякий случай.

Кудрявцев кивнул, копируя жест Глеба и так же положив руку на затылок своей жены.

6

Наши дни

Полина вошла в дом и, что было сил, зашвырнула сумку подальше в угол прихожей.

- Чёрт, чёрт, чёрт! – ругалась она, безуспешно пытаясь снять сапоги и забыв расстегнуть на них застёжку «молнию».

Сегодня на ужине со Степаном её ожидал полнейший провал. Стёпа отказался уступить ей тот центр, что был так нужен Глебу, причём вцепился в возможность обретения этого помещения руками и ногами! Им что там – мёдом намазано? Ведь были места совсем не хуже этого центра, но и Глеб, и Стёпа вбили себе в голову, что им нужно именно это место, и ни один из них отступать не собирался. Только вот Глеб действовал руками Полины, а ей так хотелось послать всё ко всем чертям, и чтобы больше никто её не трогал.

Из горла вырвалось беззвучное рыдание, которое было уже привычным. Полина боялась. Боялась не за себя и не за то, что Глеб продолжит избивать её. Она боялась, что он в итоге воплотит свою угрозу в жизнь и запретит им с дочерью видеться. А это означало только то, что Поля должна была любой ценой отвоевать этот центр для Глеба. И пусть делает с ним всё, что пожелает.

- Полина Григорьевна, что-то случилось? – раздался рядом испуганный голос помощницы по хозяйству, Виктории Александровны, женщины шестидесяти лет.

- Нет, Виктория, всё хорошо, - Поля присела на корточки и, наконец, сняла несчастные сапоги, которые пыталась стянуть с ног всё это время. – Просто трудный день на работе. Приготовьте, пожалуйста, ванну и кофе с корицей.

Виктория Александровна покачала головой и кивнула, но ничего не сказала. А Поля вздрогнула, потому что в кармане пальто настойчиво зазвонил мобильный. Это мог быть только Глеб, которому теперь придётся сказать, что всё не так радужно, как казалось всё это время.

- Алло, - хрипло выдохнула в трубку Полина, пытаясь совладать с голосом, - Да, я уже дома.

Она прошла в сторону большой гостиной, подошла к окну и отдёрнула в сторону штору. Перед её взором раскинулся заснеженный сад с сотнями огоньков, подсвечивающих деревья и кустарники. Её любовь и гордость.

- Нет, пока не отказался, но взял бумаги, чтобы выбрать себе альтернативный вариант, - она убрала трубку в сторону, потому что Глеб стал выкрикивать угрозы. Потом дождалась, когда он успокоится, и вернула трубку на место, произнеся отрешённым голосом:

- Я же обещала, что ты получишь центр. Значит, так и будет, - и отключила связь, позволяя себе непозволительную роскошь – расплакаться.

В этот раз ехали по Кольцевой, начав маршрут недалеко от Парнаса. Закончить предполагалось там же, сделав круг почёта вокруг Питера, а потом свернуть на проспект Энгельса и затеряться в районе.

Степан решил приехать к месту сборов чуть позже, чтобы Полина уже успела занять своё место на старте, и не стала бы протестовать, увидев его рядом. Её машину он увидел ещё при подъезде - она выделялась на фоне остальных ярким пятном. И тут же Степан испытал облегчение, как будто до последнего не был уверен в том, что Поля будет на месте.

Припарковавшись в стороне от машин, участвующих в гонке, Стёпа вышел из автомобиля, направляясь к Виталику, который о чём-то переговаривался с незнакомым парнем.

- А ты, брат, зачастил к нам, - улыбнулся Виталя подошедшему Стёпе, хлопая его по плечу в знак приветствия. - Собираешься снова прокатиться, или поедешь со мной ждать ребят в клубе?

Степан хмыкнул. Было бы странно напроситься в гости на заезд, а самому посмотреть за стартом и поехать выпивать в клуб и ждать новостей.

- Думаешь, мне ночью не спится, потому что я давно с тобой не проводил пару часов за бокалом вискаря? – Он вздёрнул бровь, поглядывая на Субару Полины.

Не ровен час, она увидит его в окно, и устроит акт протеста.

- Так-так, - ухмыльнулся Виталий, проследив за взглядом Стёпы. - И я, наверное, не ошибусь, если предположу, что ты захочешь снова прокатиться в той же машине…

- Да ты сегодня прямо Кэп Очевидность, - ответил Степан, стараясь, чтобы по его тону было понятно, что он не собирается дальше дискутировать на эту тему.

- Я пойду, договорюсь, - кивнул Виталик, благоразумно решив больше не лезть в бутылку.

- Не нужно, - остановил его Стёпа, направляясь к Субару. - Я сам.

Он ожидал чего угодно: злости, ярости, гнева. Даже предполагал, что его выставят из машины или Полина откажется от заезда, пока он не покинет её автомобиль. Честно говоря, это был даже наилучший выход для Стёпы, потому что оказываться снова в том состоянии, в котором он был тогда на Московском, ему совершенно не хотелось.

Хвататься за ручку и размышлять о том, доедет ли он живой хоть до куда-нибудь… Ну, уж нет – увольте. Но если это будет цена за возможность поговорить с Полей и выяснить причину её страха, пожалуй, её придётся заплатить.

Степан распахнул дверцу Субару и сел в машину. Было бы глупо спрашивать разрешения, по той простой причине, что он был априори уверен в стопроцентном отказе. Но, как ни странно, Поля только скользнула по пассажиру равнодушным взглядом и перевела взгляд на лобовое стекло, ожидая, когда будет дан старт. Чуть втопила педаль газа в пол, Субару зарычала, давая знать остальным, что готова к заезду.

Полина сегодня была без шлема. Волосы рассыпались по плечам, и теперь уже Стёпе бы никогда в жизни не пришло в голову сравнение с пареньком.

Он взял с заднего сидения шлем и положил его себе на колени. Полина всё так же равнодушно смотрела впереди себя, игнорируя наличие в машине Степана. Потом передёрнула рычаг коробки передач и снова газанула с выжатым сцеплением.

- Шлем надень, - раздался тихий, но отчётливый голос Стёпы, а его правая рука легла на рычаг ручника.

Он хотел дать понять ей, что он не даст ей снять машину с тормоза, пока Поля не наденет шлем.

- Ты охренел?! – взвилась Полина, теряя всё своё равнодушие за доли секунды. - Выматывайся из машины немедленно! И не смей отдавать мне приказы!

7

- К сожалению, из напитков только коньяк. – Степан повертел в руках бутылку Хеннеси, наблюдая, как Поля, обхватив себя за плечи, стоит возле окна. - Сойдёт?

- Да, - раздался хрипловатый голос.

Она не обернулась, так и продолжая стоять и смотреть на улицу. В небольшой гостиной было холодно. Растопленный Стёпой камин ещё не успел нагреть комнату. Оставалось греться подручными средствами – коньяком и… коньяком.

Стёпа подошёл к Полине и встал рядом, протягивая ей бокал. Та послушно взяла его и тут же ополовинила, заставив Степана удивлённо кашлянуть. Она заметно нервничала, хоть и старалась скрыть это за обманчиво спокойным видом.

- Ничего не хочешь мне рассказать? – осторожно поинтересовался Степан, решив не тянуть кота за все подробности.

Разумеется, разговаривать о центре и связанных и с ним делах он не собирался, но Полину что-то тревожило, и он хотел узнать причину.

- Нет, - чуть дрожащим голосом ответила Поля, делая ещё один глоток из бокала. - И не думаю, что должна хоть что-то тебе пояснять.

Степан хмыкнул, отставляя бокал. Затем развернулся, прислонившись к подоконнику и складывая руки на груди.

- Ты понимаешь, что если бы ты сегодня была одна, могла бы оказаться где-нибудь на том свете?

Поля кривовато улыбнулась. Перевела взгляд на Стёпу, чуть задержав его на губах. И почему-то от этого взгляда Степану стало жарко.

- Я не просила тебя садиться ко мне в машину, и уж тем более не просила проявлять по отношению ко мне ненужную заботу, - ответила она мягко, отворачиваясь к окну.

Это было резонно. Однако Стёпу её слова нисколько не тронули. О чём бы она его просила или не просила, он привык делать то, что хотел сам, не особо полагаясь на мнение остальных. А уж если было ясно заранее, что от его решения зависит очень многое, то Стёпа это решение принимал не спросив.

- Очень логично, Полина, - склонил он голову набок. - Но не думаю, что стоит говорить о том, что ты не просила сделать, если всё уже случилось. И если ты не желаешь мне ни о чём рассказывать – это только твоё право. Но я хочу, чтобы ты знала - если тебе нужна будет помощь, я готов её оказать.

Она бросила на него быстрый взгляд, в котором сквозило желание удостовериться, правдивы ли его слова. А потом, будто решив, что он говорит неправду, отвернулась.

- У меня всё хорошо, - проговорила тихим неуверенным голосом.

- Отлично, - кивнул Стёпа, отталкиваясь от подоконника и проходя в сторону бара. - Ещё выпьешь?

- Да.

- Голодна?

- Нет.

Поля подошла к Стёпе, протягивая ему бокал, который он тут же наполнил.

- Я скоро поеду, спасибо, - произнесла она, передёрнув плечами, словно ей снова стало холодно.

- Куда поедешь? – удивился Степан, глядя на то, как Полина с жадностью пьёт коньяк.

- Домой, - пожала она плечами, будто он спрашивал какую-то глупость.

- За рулём? – на всякий случай уточнил Стёпа, кивая на полупустой бокал в руках Поли.

- Мне не впервой.

- Нет, дорогая моя, так дело не пойдёт, – покачал головой Степан, - Сегодня мы переночуем здесь, а завтра съездим к Парнасу за моей машиной. В таком виде ты отсюда не уедешь. Да и такси – не вариант, - предвосхищая возможные протесты со стороны Полины, произнёс он. - Не волнуйся, домогаться тебя не стану. Если, конечно, ты сама не попросишь.

Он сдержал смешок, видя, как вытянулось лицо Поли и, вынув бокал у неё из рук, протянул ей ладонь.

- Идём, провожу тебя в гостевую комнату, тебе ещё нужно переодеться.

8

Степан не мог заснуть, не в силах понять, что является тому причиной. Навряд ли это была Полина, которая находилась в соседней комнате. Он привык к присутствию женщин в своей жизни, разве что они обычно не затрагивали никаких струн в его душе. Он просто пользовался их телами, зная, что не увидит больше никогда в своей жизни, а если и увидит, то равнодушно скользнёт взглядом, если вообще узнает. Совсем другое дело – Полина. Да, она вызывала у него симпатию, но иногда хотелось встряхнуть её, показать, что она неправа в своём странном желании доказать ему и самой себе, что ей никто не нужен. Разумеется, он не имел никакого права предпринимать какие-то действия, чтобы её этой уверенности лишить, но так чертовски хотелось, чтобы именно эта женщина показала, какая она на самом деле.

А сам он? Разве не прикрывался своим цинизмом, не желая пускать кого бы то ни было на порог своей души или, ещё того хуже, - в душу? Быть может, и его броню кому-то хотелось пробить, и он бы стал сопротивляться этому изо всех сил. Но сейчас речь шла не об этом.

И, тем не менее, пока Стёпа стоял на той грани, когда вполне мог позволить себе войти в спальню к Поле и удовлетворить своё желание, нимало не заботясь о том, что будет у них дальше. Возможно, даже с удовлетворением желания и пройдёт этот странный интерес.

Степан повернулся набок, пытаясь заснуть. Постель была влажная и холодная. Обычно он предупреждал заранее о том, что приедет, и Кузьмич включал отопление, чтобы прогреть дом. Но сегодня он не имел права ни на кого злиться, потому что всё решилось спонтанно. Интересно, а Полине тоже холодно в её постели?

В ответ на эту мысль дверь в комнату Стёпы приоткрылась, и он увидел на пороге хрупкую фигурку Поли. На ней была надета только его футболка, которую он выдал ей перед тем, как отправиться спать. Что, интересно, ей могло понадобиться в его комнате? Степан лежал, не шелохнувшись, наблюдая за тем, как Полина приближается к нему. Вот она ненадолго замерла на пороге, словно решала, стоит ли ей заходить. А Стёпа вдруг поймал себя на мысли, что ему самому хочется, чтобы она вошла. Чтобы она сама проявила инициативу.

Поля, будто подслушав его мысли, шагнула в спальню, прикрывая за собой дверь. Первое время её не было видно во мраке комнаты, только были слышны легчайшие шаги.

- Стёпа, - шепнула она его имя, остановившись неподалёку от кровати.

Степан молчал, ему было очень интересно, что предпримет Полина дальше. А сомневаться в её намерениях относительно того, зачем она оказалась здесь, не приходилось. Вот только решится ли она на что-то сама? Постепенно глаза Стёпы снова привыкли к темноте, и он сумел разглядеть Полю, застывшую прямо рядом с его постелью Она, наконец, решившись, скользнула к нему под одеяло, замирая рядом.

Стёпа физически ощущал тепло, исходящее от её тела. Возбуждение пронеслось по телу жгучей лавой, заставляя напрячься. Он уговаривал себя, что пока нужно подождать того, что же станет делать Полина дальше, хотя, имел полное право что-то предпринять, обнаружив её в своей постели.

А потом прохладная ладонь скользнула по его руке, вызывая в теле дрожь. Чёрт! Как давно он не реагировал на прикосновения женщин подобным образом.

- Ты понимаешь, что я отпущу тебя из своей постели только утром? – шепнул он в темноту, не предпринимая никаких действий.

Ладонь на секунду замерла на его руке, а потом продолжила своё путешествие, скользя к плечу.

- Да, - только и выдохнула Поля.

И это короткое слово было последним рубежом, который отделял сегодня её от Стёпы. Он откинул одеяло прочь, потому что под ним стало невыносимо жарко. Теперь можн было разглядеть хрупкое тело рядом почти во всех подробностях. Степан облокотился на одну руку, а другую положил на лицо Полины, обегая большим пальцем контур её губ. Он уже целовал её тогда в клубе, но сейчас уже не помнил вкус тех поцелуев. Да и, наверное, они тогда были самыми обычными. Ни он, ни она не рассчитывали на то, что когда-либо снова увидятся. Сейчас же всё стало совершенно иным.

Она раскрыла губы сразу же, позволяя Стёпе неспешно скользнуть в глубину её рта языком. От Поли пахло сандалом и коньяком, и Стёпе вдруг почудилось, что они в какой-то экзотической стране, где и сама Поля – что-то почти недоступное и редкое.

Она гортанно простонала, впиваясь ногтями в его плечи, и закинув на него ногу. Стёпа еле сдержал рык – на Плолине была только футболка и больше ничего.

- Не торопись, я хочу взять тебя медленно и не спеша, - шепнул он, чуть отстраняясь.

Её глаза казались мерцающими в темноте, она возбуждала его, манила…

Он никогда не говорил с женщинами в постели, разве что иногда мог грязно ругнуться, когда брал какую-нибудь шлюху, а сейчас от произнесённой им же фразы по телу прошла новая волна возбуждения. Что же делала с ним эта женщина, узнать и познать которую ему пока было не дано?

Губы пустились в исследование её нежной кожи, которая и источала запах сандала. Потом пальцы дёрнули футболку в разные стороны, разрывая и оставляя Полю совершенно беззащитной перед ним. Но именно он чувствовал себя таковым. Словно на эту ночь все барьеры были разрушены, и он оказался перед женщиной без привычной брони.

Полина извивалась в его руках, тихо постанывая, и это возбуждало ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее было просто невозможно. Она зарывалась пальцам в его волосы, притягивая его голову ещё ближе, когда он обводил языком соски. Раскрывала для него ноги ещё шире, когда он ласкал её, медленно доводя до оргазма, а потом всё смешалось в яркий калейдоскоп – все краски и ощущения, эмоции и чувства. Только влажные тела на влажных простынях, шёпот, стоны, сливающиеся в один. Медленные движения и полная потеря реальности. Её больше не существовало. Полина отдавалась ему вся, иногда трогательно прижимаясь всем телом, словно ища защиты. А Стёпа хотел укрыть её от всего мира, и чтобы она в этот момент принадлежала только ему.