Изобретательная сваха

Глава 6

Ее охватил неожиданный азарт. Она и не заметила, как накупила столько, что едва могла унести. Сев в такси, чтобы доехать до ресторана, Ребекка почувствовала себя счастливой. Руки болели, а ноги были стерты так, что ходить она уже не могла. И все потому, что имела глупость прийти в офис Николаса в туфлях, к которым не привыкла. От усталости у нее начинала раскалываться голова.

Если Ник не появится в течение трех минут, решила Ребекка, она не будет его ждать.

Но он был уже там, ей показали его столик.

Увидев ее многочисленные сумки, Ник откровенно развеселился.

— Покупки — единственная вещь в жизни, которую вы, женщины, делаете блестяще!

— Очень смешно, — сказала Ребекка, оглядываясь в поисках места своих сумок. — Куда бы мне все это деть?

Николас подозвал официанта.

— Леди нужно пристроить куда-нибудь ее покупки, — сказал он, продолжая улыбаться, и официант улыбнулся ему с пониманием.

— Может быть еще стул? — вежливо попросила Ребекка. У нее было чувство, что туфли малы ей по крайней мере размера на три и, если она не сбросит их сейчас же, то просто не сможет больше ходить из-за водяных мозолей на пятках.

— Буду рад вам помочь, — сказал официант. — Разрешите ваше пальто.

— Жаль, что вы не можете пристроить куда-нибудь мои ноги… — сказала Ребекка и услышала сдавленный смешок со стороны Николаса. Она отдала пальто в руки официанту и села со вздохом облегчения.

— Что же вы купили? — спросил Ник, откинувшись на спинку стула и наблюдая, как внимательно Ребекка читает меню. Она чувствовала на себе его взгляд и с раздражением думала, что не успела привести себя в порядок. Кажется, даже губы не накрасила. Ветер растрепал ее прическу, а на щеках играл здоровый румянец.

— Две пары брюк, два джемпера, две пары туфель, три теплых длинных жилета, чтобы носить их с джемперами и несколько пар носков. — Она оторвалась от меню и взглянула на Ника. — Я за всю жизнь ни разу не накупала столько за один раз. Надеюсь, больше никогда такое не повторится.

— Похоже, вы не любите ходить по магазинам? — спросил Ник с ухмылкой. — Вы, женщина, и не любите это занятие? — он отпил минеральной воды, не переставая изучать ее, явно забавляясь.

— Это, конечно, почти преступление. Я знаю. Делайте со мной, что хотите. — Она снова уткнулась в меню. Это было куда безопаснее, чем смотреть на мужчину, сидевшего напротив. Ребекка успокоилась только тогда, когда официант подошел принять заказ. Она выбрала семгу, и салат. В примерочных с их флуоресцентными лампами, которые могли превратить и Елену Прекрасную в ведьму, Ребекка убедилась, что ей необходимо срочно похудеть. Это ей настойчиво советовали зеркала, в которых она могла видеть себя в полный рост.

— Вы же видите мои размеры, — сказала Ребекка с некоторым раздражением, когда Николас выразил удивление, что она заказала так мало.

— Да. Это ужасная проблема. Хоть я и не покупаю дамских платьев, но мои размеры тоже доставляют мне неудобство. Попробуйте подобрать обувь человеку с такой ногой, как у меня.

Ребекка слегка улыбнулась.

— Ну вот, — произнес он с удовлетворением. — Так-то лучше. Леди должна улыбаться, даже если у нее болят руки и ноги. — Ник не отводил глаз от лица Ребекки. И мысленно девушка вернулась в прошлое, когда от этой самой улыбки, в которой были и юмор, и проницательность, она едва не потеряла голову.

Сейчас усилием воли она заставила себя вернуться к реальности. Это был обед с мужчиной, который принадлежал к совершенно другому миру.

Она здесь, чтобы обсудить проблемы его дочери.

— Эмили сейчас занимается. Я дала ей задание, — сказала Ребекка, принимаясь за салат и отказавшись от вина.

— И она, конечно, была в восторге?

— Ну, это несколько преувеличенно. Неохотно, но согласилась, пожалуй так я сказала бы. Но это лучше, чем ничего. Значит, где-то глубоко внутри в ней живет понимание необходимости образования, и она готова отнестись к этому ответственно. Она ведь могла бы и отказаться. Хотя, — произнесла Ребекка задумчиво, — то, что она не хочет признавать свою беременность, возможно, играет тут положительную роль. Есть надежда, что со временем она сознательно займется выбором будущей профессии.

— Разумеется, она не упомянула имя молодого человека? — Николас медленно жевал, не спуская с нее глаз, Ребекка отрицательно покачала головой.

— Ни слова. Если честно, я и не спрашивала. Хотела, когда она впервые рассказала мне о своей ситуации, но упустила момент. Да и вряд ли бы она сказала. Я думаю, не стоит добиваться этого силой.

— Если бы я только мог добраться до него…

Ребекка взглянула на него скептически.

— Только отказ от насилия внушает доверие.

Она опустила глаза и продолжила есть салат. Забавно, как утомляет пережевывание салата-латука. Ей казалось, что она жует уже очень давно, но никуда не двигается.

— Точно, — неохотно согласился Ник, откинувшись на стуле и отложив нож и вилку. — Итак, мы едем во Францию. Эмили практикуется во французском, занимается в течение дня и…

— Вы оба как бы заново знакомитесь друг с другом, — закончила Ребекка. Она, наконец, покончила с салатом и серьезно взглянула на своего собеседника.

— Так скажите мне, о чем могут поведать девочки-подростки в разговорах по душам? — Он пытался говорить небрежным тоном, чтобы не привлекать внимания официанта, разливавшего вино по бокалам, но при этом слегка покраснел.

Так вот что было причиной его приглашения пообедать с ним, подумала Ребекка. Он нервничал, думая об общении с Эмили, и хотел, чтобы учительница посоветовала, как ему вести себя с дочерью весь следующий месяц.

— Вы можете попытаться поговорить о ее жизни с матерью в Австралии. Это благодатная тема.

Его взгляд померк. Боже, видел бы он, как они с дочерью похожи!

— Я не намерен обсуждать ничего подобного.

— Почему?

— Почему? — Николас посмотрел на нее так, будто был поражен нелепостью ее вопроса, на который не стоит даже отвечать. — Вы вторгаетесь на частную территорию, — холодно заметил он.

— Которую вы тщательно оберегаете.

— Я не ваш ученик. Видимо, вы, учителя, думаете, будто имеете право знать о людях все, что вам заблагорассудится. Так вот, вы ошибаетесь, леди.

Ребекка пожала плечами.

— Хорошо, оставим это. Меня не интересует, что именно вы думаете о своей бывшей жене. Вы спросили, о чем бы вы могли поговорить со своей дочерью. Я предложила самую естественную тему.

— Хорошо. Только в пределах допустимого. — Он бросил на нее быстрый взгляд и увидел, что ее бровь насмешливо изогнулась. — Издеваетесь надо мной? Вам смешно, что я напоминаю вам, в каком щекотливом положении я оказываюсь, как только речь заходит о моей дочери?

— Похоже, что я насмехаюсь? — спросила Ребекка невинно. — Пожалуйста, примите мои извинения. Итак, прошлое вашей дочери в качестве темы для разговора исключается.

— Смейтесь, смейтесь, — проворчал он. — Вероника намеренно забеременела, чтобы окрутить меня. Мы были совершенно разные люди, и она превратила мою жизнь в ад, но я терпел ради ребенка. Этого, к сожалению, было мало. Из нас получилась плохая пара, и жена вскоре сообщила мне, что не собирается хранить мне верность. — Николас залпом осушил бокал. — Думаю, ее бесило, что у меня нет времени для нее. Два года спустя после рождения Эмили она уехала в Австралию к родственникам. — Он снова наполнил свой бокал, но не пил, а только задумчиво смотрел на него. — Я хотел оформить опеку, но у меня не было никаких шансов. Ведь Вероника с дочерью были уже за границей, и я действительно не мог заботиться о маленьком ребенке. Мои письма и подарки уничтожались, и Вероника грозилась, что заявит о насилии, если я сунусь в Австралию. — Николас наконец посмотрел на Ребекку. — Ну вот. Удовлетворены? Вы таки вытащили из меня воспоминание о моем прошлом. Вас и сейчас удивляет, что я отверг предложенную вами тему разговора с Эмили?

— Я не требовала от вас никаких объяснений…

— Нет. Но вы принудили меня к этому. Где же, наконец, наш заказ? У меня назначена встреча после обеда. — Он нетерпеливо огляделся.

— Мы могли бы отказаться от еды.

— Вам вовсе не надо быть такой услужливой.

— Ладно.

— Ну, а как вы? — спросил Ник. — Много было любовников за эти годы?

— Что-что?

— Вы прекрасно все слышали. Много ли мужчин побывало в вашей постели за эти годы?

— Это совершенно вас не касается!

— Вы сами начали. Сейчас моя очередь.

С облегчением Ребекка увидела, что официант направляется к ним с тарелками в руках.

Спасение явилось ей в виде семги. Стараясь удержать официанта, она долго выбирала овощи, затем стала пристально изучать длинный перечень цен на разные блюда. Когда официант все-таки удалился, она сумела собраться с мыслями.

— Мне кажется, не стоит пытаться обсуждать с ней что-либо, связанное с беременностью. — Ребекка решительно намеревалась вернуть разговор в прежнее русло.

— Сколько было у вас мужчин? Вы не ответили мне.

— Можете расспросить ее о занятиях. У нее безусловные математические способности, и вообще Эмили очень одаренная девочка.

— Они были на высоте?

— На худой конец, поговорите об одежде. — Ребекка стойко игнорировала его наскоки, хотя чувствовала, что неудержимо краснеет. — Но я не советую вам слишком сосредотачиваться на тряпках.

— Вы скучали по мне после отъезда?

— Потом, ее хобби. Спросите, чем она с удовольствием занимается в свободное время. Но не упоминайте о том, что скоро у нее его почти не останется. — Ребекка не отваживалась смотреть на Николаса. Не хотела рисковать. Боялась утонуть в глубине его темных внимательных глаз.

Лучше уж продолжать делать вид, что семга занимает ее гораздо больше.

— Почему вы не отвечаете мне? — спросил он мягко, и она, наконец, рискнула поднять на него глаза.

— Потому… потому что это не ваше дело.

Зачем он изводит ее? Как ему удалось разглядеть, что она что-то чувствует к нему, несмотря на все попытки сохранять невозмутимость?

— Ладно, — уступил Ник, но его улыбка заставляла сомневаться в искренности этой внезапной капитуляции. Мысли об отпуске теперь вызывали у Ребекки откровенный страх. Если так будет продолжаться, ей, пожалуй, придется туго.

— Нравится еда? — спросил он заботливо, и она кивнула, промямлив что-то невразумительное.

— Хорошо. Немного отличается от школьной, надеюсь? — Он разразился монологом по поводу школьной еды, которую предложили ему во время посещения пансиона, так что у Ребекки было время привести свои нервы в порядок.

Она была безумно рада, когда разделалась с семгой и официант подал меню, чтобы предложить им десерт. Ребекка вежливо отказалась, напомнив ему о встрече.

— О, Боже! Я совершенно забыл! Компания была такая приятная.

— Сарказм — низшая форма юмора, — немного надменно произнесла она, но Николас в ответ рассмеялся.

— Я был саркастичен? Вовсе нет! — Наконец он взял счет. С трудом втиснув ноги в туфли, Ребекка почувствовала жгучую боль. На пятках колготки порвались, там образовались водяные мозоли, которые заставили ее морщится от боли, стоило ей сделать шаг. Пусть это будет ей уроком, подумала про себя Ребекка. Длинные прогулки в изящных туфлях не для больших ног.

Она собиралась добираться домой на метро, но сама мысль о необходимости преодолеть короткий путь от ресторана к подземке заставила ее содрогнуться. Вот когда понимаешь ценность костылей, горько пошутила она сама с собой.

— Вы хромаете?

— Что?

Они прошли всего полпути до выхода из ресторана, а Ребекка уже была в отчаянии. Но ей не хотелось показать Николасу, как ей больно.

— Вы хромаете? Почему?

— Ноги болят. Я не привыкла подолгу ходить в этих туфлях. Думала, что все будет в порядке, но обойти в них пол-Лондона…

— Глупышка! — вздохнул Ник, беря ее за локоть. Она почувствовала, как ее обдало жаром, и поспешила вывернуться. Стараясь не прикасаться к нему, она надела пальто, но при этом буквально заскрежетала зубами от боли.

— Я отвезу вас домой, чтобы быть уверенным, что с вами все в порядке.

— Отвезете меня домой? Но я и так в порядке! Водяные мозоли это еще не конец света!

Николас не слушал ее. Он уже подзывал такси. Ребекка успела только охнуть:

— Ваша встреча! У вас же деловая встреча!

— Тед справится без меня, — сказал Ник. Он помог сесть ей, сел сам и захлопнул дверцу.

— Это и в самом деле ни к чему, — начала Ребекка. — Я вполне способна позаботиться о себе. — Он сидел так близко, что она чувствовала тепло его тела.

— Не беспокойтесь, — сказал Ник весело. — Это даже к лучшему. Я имею в виду, что, когда мы поедем во Францию, мне ведь придется перепоручить часть работы кому-то. — Он ослабил галстук.

Автомобиль прибавил скорость, они миновали людные улицы и вскоре подъехали к дому.

Внутри было подозрительно тихо. Где Эмили?

Сделала ли она задание? Что она может делать в будний день, когда все ее друзья в школе?

Ребекка решила, что разберется с этим позже.

Сейчас главное — побыстрее отделаться от Николаса. Конечно, это несколько бесцеремонно, учитывая, что дом принадлежит ему, но обстоятельства побуждали ее поступить именно так.

Она прошла в гостиную, насколько могла уверенно, и поспешила освободиться от туфель.

Когда Николас увидел ее ступни, у него вырвалось восклицание ужаса. Он встал на колени перед ней, и Ребекка словно окаменела, когда он нежно взял одну ее ногу в свои большие руки.

— Бог мой! Вам, должно быть, очень больно. Нужно вас осмотреть. Снимайте чулки.

— Колготки, — смущенно пробормотала Ребекка. — Я не ношу чулки. Но я могу сама справиться с такой безделицей. — Она попыталась отдернуть ногу, но он держал ее крепко, гораздо крепче, чем требовалось.

— Я принесу все необходимое для ванночки. К моему возвращению снимите колготки.

Возражать было бесполезно. Оставалось только повиноваться ему. Ребекка сдернула колготки, спрятала их под юбку и снова села. Ее сердце сильно билось.

Николас вернулся с тазом теплой воды, какими-то тюбиками и упаковкой пластыря.

— На самом деле, — она снова попыталась слабо возразить, — это ни к чему…

— Успокойтесь. — Он присел на корточки, и Ребекка старалась смотреть на его темноволосую голову, чтобы отвлечься от тех ощущений, которые вызывали у нее прикосновения его рук. Николас действовал неторопливо и удивительно мягко. Ощущение было восхитительное. Она позволила себе прислониться к спинке дивана и закрыть глаза. Крем успокаивал боль. Когда Ребекка открыла глаза, он массировал ее ноги, глядя на нее с пытливой улыбкой.

— Что вы делаете? — проговорила она и попыталась освободиться.

— Не волнуйтесь, я только хотел восстановить нормальное кровообращение.

— Это необязательно!

— Как сказать, — задумчиво протянул Ник, продолжая массаж, что было необыкновенно приятно.

Они не сразу заметили, как на пороге комнаты появилась Эмили, в глазах ее горело удивление.

Ребекка мгновенно представила, какую живописную картину они являют, и поспешила убрать ноги.

— Я не думала, что ты дома, — сказала она, проклиная себя за неискренность. — Ты выполнила задание?

— Все сделала, дорогая учительница. — Эмили остановилась возле них. — Надеюсь, я вам не помешала? — Ее губы дрожали от едва сдерживаемого смеха. Вопрос повис в воздухе.

Николас, не торопясь, встал.

— Конечно, нет, — сказал он сухо. — Если бы мы делали что-то, чему можно помешать, не полагаешь ли ты, что мы просто заперли бы дверь?

При этих словах Эмили густо покраснела, ухмылка исчезла с ее лица. Зато отец, чрезвычайно довольный ее смущением, победно улыбался.

Ребекке хотелось только одного — провалиться сквозь землю.

— Надо заботиться о своих ногах, — сказал Ник строго, поворачиваясь к Ребекке. — Надеюсь, одной из ваших ближайших покупок будут более удобные туфли. — Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. Она нехотя улыбнулась в ответ, но, заметив, что глаза Эмили подозрительно сузились, постаралась сделать улыбку открытой и дружелюбной.

— Так что здесь происходило? — спросила Эмили, плюхаясь на стул, как только отец вышел из комнаты.

— Пойди принеси работу, которую я тебе оставила, мы ее посмотрим вместе.

— Не раньше, чем вы ответите на мой вопрос, — уперлась Эмили, надув губы.

Ребекка вздохнула.

— Во всяком случае не то, что ты думаешь, поэтому тебе лучше не давать волю своему воображению. Я обедала с твоим отцом…

— Вы обедали с моим отцом? — воскликнула Эмили.

— Говорили о тебе.

— Вот как!

— Перед этим я совершила поход по магазинам, вот только туфли для этого выбрала не самые лучшие, — пожаловалась Ребекка как ни в чем ни бывало, — и совершенно стерла себе ноги.

— И что же?

— Твой отец любезно предложил довезти меня домой. Даже настоял на этом. — В течение этого объяснения у нее было такое чувство, будто она не учительница, а подросток, который плохо себя вел, а теперь оправдывается.

— Он настоял на том, чтобы привезти вас домой и заняться вашими ногами? — Эмили фыркнула с недоверием. — Это что-то не похоже на моего отца.

— Ты просто все понимаешь не правильно, — сказала Ребекка, судорожно сжимая руки.

— Подозрительно. Сначала он расстается с ненавистной мне Фионой, затем растирает вам ноги… вы уверены, что не хотите ничего мне рассказать?

Вместо ответа Ребекка швырнула в нее диванной подушкой. Эмили увернулась, смеясь.

— Ну, я схожу за своей работой, чтоб не думать ни о чем лишнем, — и она медленно направилась к двери.

Ребекка услышала, как она смеется. Глупо было разрешать Николасу заниматься несчастными мозолями, которые она могла легко обработать сама, а еще глупее было предполагать, что Эмили нет дома. Все было вполне невинно, убеждала себя Ребекка, но впечатлительный и непредсказуемый подросток мог вообразить себе все что угодно, и контакт с девочкой будет потерян.

Ребекка вздохнула, и, хотя Эмили больше не возвращалась к этой теме до конца дня, ее многозначительных улыбок было достаточно, чтобы вывести Ребекку из равновесия.

После одиннадцати Ребекка осталась в гостиной, а Эмили ушла спать. Ребекка сидела одна довольно долго. Наконец в дверях появился Николас и она подошла к нему.

— Нам нужно посоветоваться, — быстро проговорила девушка. Если он и был удивлен, встретив ее в столь позднее время, он хорошо это скрыл.

— Любите побеседовать на ночь? — спросил он, снимая пиджак и галстук. — Я полагаю, бессмысленно спрашивать, не может ли это подождать? — Ник запустил пальцы в волосы и смерил ее долгим пристальным взглядом. Затем вздохнул и направился к кухне. — Полагаю, мы можем побеседовать за чашкой кофе? У меня был адский день. Так что произошло?

Николас стал наполнять чайник, а Ребекка, не отдавая себе отчета, следила за каждым его движением.

— У меня был ряд встреч сегодня, и, поверьте, это чертовски утомило.

— Сочувствую вам, — проговорила Ребекка. — Я знаю, что это такое. Они всегда продолжаются до бесконечности, и от этого безумно устаешь.

Он оперся о кухонную стойку и задумчиво посмотрел на нее.

— Да, вероятно. Скажите, вы не замечали этого?

— Не замечала — что?

— Школьная обстановка очень отличается от домашнего обучения.

— Я здесь буду недостаточно долго, чтобы ощутить это, — уклонилась от прямого ответа Ребекка, неуютно чувствуя себя под взглядом темных глаз Николаса. Его глаза…

— Это, конечно, отличается от работы в школе. — Она неловко пожала плечами. — Наверное, у меня появится ощущение перерыва в моем обычном рабочем режиме.

— Пожалуйста, скажите мне, если начнете чувствовать разницу.

— Зачем?

— Я постараюсь убедить вас остаться. — Он налил молока из бутылки в чашку и, поднеся ее к губам, посмотрел на Ребекку поверх нее.

— Это нечестно!

— Так о чем же вы хотели потолковать со мной? — спросил Ник. — Надеюсь, не об изменении, касающемся нашего отпуска? Моя секретарша уже кое-что подготовила для поездки во Францию, и будет не в восторге, если придется начинать все сначала.

— Вы сами подвели меня к тому, что я хотела сказать. Сцена, которую Эмили увидела сегодня, совершенно невинная, дала пищу ее воображению. Поэтому я почувствовала, что должна предостеречь вас, чтобы мы… мы…

— Должны сдерживать нашу страсть?

— Это не смешно.

— Да, не смешно. Так почему же вы тревожитесь, если все было вполне невинно?

— Прекратите издеваться! — Ребекка увидела, что он смеется.

— Извините!

— Эмили молода и впечатлительна. Я не хочу, чтобы у нее сложилось превратное представление о нас с вами. — С этими словами Ребекка двинулась к двери, высоко держа голову, надеясь, что была не слишком строга к Николасу.

— В таком случае, — весело проговорил он ей вслед, — обещайте, что не будете искушать меня. Обещаете?

Она остановилась и гневно посмотрела на него.

— Разумеется, будьте спокойны!

— О, какое облегчение! — он продолжал улыбаться. — Потому что я вам не помощник. Мое сознание то и дело возвращается в те времена, когда вы были молоды и наивны и… — Слова повисли в воздухе, подстегивая ее воображение.

Ребекка пристально посмотрела на него, но не нашла слов, чтобы ответить резкостью. Мысли путались в голове.

— Это все, что вы собирались сказать? — спросил он, когда молчание затянулось. — Я страшно устал и мечтаю, наконец, лечь спать.

Она так живо представила его непринужденно раскинувшимся на кровати королевских размеров, что невольно вспыхнула от смущения.