Изумрудная песнь

Глава 9

Ульд никогда не считал себя отчаянным храбрецом. Бывало, что в пылу битвы, когда враги теснили его, а вокруг лилась кровь и умирали соплеменники, он испытывал страх, но тот лишь подстегивал его биться яростней прежнего. Сейчас же, на подходе к лагерю, его охватил страх совсем другого толка. Необычный и никогда ранее не испытанный.

Страх не за себя. А за хрупкую девушку рядом, которая по какой-то жестокой, извращенной шутке богинь оказалась эльфийкой и при том его Араной, суженной.

Как возможно орку, да еще и гаркару-предводителю, полюбить девушку из вражьего рода? Нет, такое нельзя было объяснить соплеменникам. Тем более воинам, на мечах и руках которых еще не успела обсохнуть эльфийская кровь.

Спустившись с холма, они встретили постовых. К счастью, те, увидев кто перед ними, не стали останавливать Ульда с его пленницей, хоть на их лицах и можно было прочесть десятки вопросов, назойливо вертевшихся на языках воинов:

Пленница? Но, уважаемый гаркар Ульд, мы ведь не берем пленных…

Эльфийка в лагере бурвадегов? Но, разве мы торговцы, чтобы тащить за собой рабыню-махве? Не лучше ли вам убить ее на месте, а махве купить себе на облачном торгу? Обученную и покорную, взамен этой, дикой, у которой все что угодно может быть на уме…

Однако, войдя в лагерь, от вопросов и косых взглядов, было уже не укрыться. К счастью, Нерандиль, почувствовав опасность, исходившую от сотни воинов окружавших ее теперь со всех сторон, присмирела. Как и просил ее Ульд, спрятала свой непокорный нрав и острый язычок подальше от этих пристальных взглядов и чутких ушей. Шла за Ульдом, след в след, покорно склонив голову и потупив взгляд, лишь изредка поднимая его и то украдкой.

Мужчина был рад этому. И еще больше тому, что она не знала его родного языка, потому что ему самому было невыносимо слушать доносившиеся со всех сторон ругательства. Ульд гневно сжимал кулаки и до скрипа стискивал зубы, желая разорвать всех и каждого, позволившего сейчас такие оскорбления в ее сторону. Но сдерживался, потому что в том для Нерандиль было бы больше вреда, чем пользы.

Им ни в коем случае нельзя было привлекать к себе… неправильное внимание. Для всех она должна была быть его рабыней, а за рабынь не заступаются ни солдатня, ни тем более уважаемые гаркары-предводители.

Из-за обозов с вывезенным из эльфийской деревни добром, составленных в стороне от обустроенного лагеря, навстречу Ульду выбежала Асгерд.

Высокая, статная орчиха с толстой смоляной косой до пояса, быстро сменила улыбку на встревоженный взор, когда увидела кого гаркар ведет на привязи следом за собой. И все же шага не сбавила. Подошла, вежливо склонила голову и спросила, с отвращением глядя на пленницу:

– Вы поймали разведчицу, мой гаркар? Могу ли я допросить ее для вас?

– Нет. – недовольно отрезал Ульд, но тут же смягчился, увидев как испугал этим Асгерд. – Впрочем, можешь запереть ее и проследить, чтобы осталась жива до моего возвращения.

– Как вам угодно. – ответила она сдержанно, протянув руку к веревке, удерживавшей эльфийку.

Прежде чем вложить ее в раскрытую ладонь орчихи, мужчина взял ту за руку и чуть склонившись к ней тихо добавил:

– Жива и невредима, Асгерд.

В ответ та хоть и посмотрела на него недовольно, но все же спорить не стала. Кивнула и потянула перепуганную эльфийку за собой. Ульд чувствовал, что та еще долго смотрела ему вслед, но сам не обернулся. Только стремительно направился в сторону большого костра, где его уже точно ждали.

Никто не должен был заподозрить что она ему небезразлична. Никто.

Асгерд он верил как себе. Пригретая им еще подростком, девочка-сирота уже давно выросла в сильную и независимую воительницу. Но благодарности своей не растеряла, хоть с того дня, когда Ульд достал ее из-под руин разрушенного эльфийскими налетчиками дома, минуло уж больше шести десятков лет. Он знал, что она пусть и не с удовольствием, но проследит за тем, чтобы Нерандиль ничего не угрожало в его отсутствие.

Сколько бы оно не продлилось.

У большого костра поодаль от остального лагеря, под сенью старого ветвистого дуба собрались карчакары бурвадегов, первые помощники и главные над десятками воинов. Все они – представители уважаемых кланов Облачной Долины, отправившиеся в путь вслед за Ульдом, признав его своим гаркаром. Не хватало среди них лишь хоргюрга Верга, жреца Немлы и за его смерть орку предстояло держать перед ними ответ.

– А… гаркар Ульд, наконец-то. Мы уже начали волноваться. – кивнул ему Меркен, буйноволосый, бородатый воин из Скалистой Длани. И, с интересом проследив за тем, как тот займет свое место у костра, предположил: – Судя по тому, что доложили постовые, не зря. Как я понимаю, остальных нам ждать не следует.

Вместо ответа, Ульд достал из-за пояса кошель, в который сложил вещи, поднятые с тел Оргри, Марграга и Верга, и передал ему через руки. Меркен даже не заглянул в него, только взвесил на ладони и, со вздохом, убрал себе за пазуху.

– Достойная была смерть? – хрипло спросил одноглазый Эргерд, которому погибший Оргри приходился племянником.

– В бою. Он закрыл меня от вражьей стрелы.

– Добро. – кивнул мужчина и указал на руку орка, на которой длинной черной полосой запеклась кровь, вытекшая из раны, оставленной стрелой Нерандиль. – Не отравлена?

– Царапина. – Отмахнулся Ульд, подумав со злостью на себя, что знай карчакар всю правду, сильно расстроился бы, что стрела оставившая ее и правда не была хорошенько сдобрена ядом. – Я пришлю трех быков к поминальному костру каждого из них.

– Не стоит. – Тепло улыбнулся ему Эргерд и хлопнул по плечу тяжелой ладонью. – Они пали в бою, выполняя свой долг, а ты остался жив. Лучшей смерти и быть не может. Все трое сейчас пируют в небесном чертоге с предками, восхваляя нашу богиню-мать. Как знать, может старина Верг даже встретился с нею. Завидую им…

– Не рано ты к предкам собрался? – усмехнулся косматый Меркен, тяжело поднимаясь с места.

– К предкам никогда не рано. Но, раз не зовут, значит еще тут нужен. Им сверху виднее. – Безрадостно ответил одноглазый.

– И то правда. – Согласился тот и обвел всех присутствующих взглядом. – Обозы собраны, гаркар Ульд вернулся. Завтра можем выступать домой. Сил моих нет больше дышать этой лесной сыростью.

– Да, – прохрипел Эргерд, – и от ночного холода старые раны ноют.

Карчакары, собравшиеся у костра, одобрительно загомонив, что-то каждый себе под нос, начали подниматься с мест. Все, кроме одного. Самого старого и уважаемого орка с длинными седыми волосами, убранными на затылке в низкий хвост.

– А не ты ли, уважаемый гаркар, велел нам не брать пленных? – прохрипел старый Гурх, задумчиво затянувшись из трубки и, ехидно прищурившись, выпустил сизое облачко дыма над своей головой.

Ульд напрягся, услышав голос старого вояки, но постарался не подать виду о том, как взволновали его эти слова.

– Все так. Но разве не в праве я, как гаркар, первым выбрать себе любой трофей? Самому мне ничего не нужно, а вот сестры давно просили купить им рабыню. Так зачем мне тратить золото, если эта эльфийка сама ко мне прибилась и сдалась на мою милость.

Гурх как-то странно, пронзительно заглянул ему в глаза и недовольно причмокнул, вынув изо рта свою витееватую трубку.

– Прибилась значит…. Сама! Не похожа она на слабовольную махве. Смотришь на нее и хочется замок на клетке проверить, того и гляди проберётся ночью к тебе и не моргнет даже, когда коготками горло вскроет!

Ульд резко встал с места у костра, оказавшись едва ли не вдвое выше коротконогого старика.

– Что ты заладил? Или хочешь ее себе? Что ж, плати золотом, куплю сестрам другую, когда вернёмся в Изершад!

Все карчакары притихли, с интересом наблюдая за перепалкой предводителя и уважаемого Гурха.

Изобразить безразличие при этих словах, Ульду оказалось труднее, чем он мог себе представить. Кулаки его сжались от гнева, а в груди что-то закололо и запекло – он вдруг понял что если старик согласится выкупить у него эльфийку даже в шутку, просто не содержится и насмерть забьет его на месте.

То ли почувствовав эту угрозу в его словах, то ли поняв, что своей назойливостью достиг незримого предела, Гурх вдруг отвернулся к костру и сказал, безразлично:

– Твое дело, гаркар. Я лишь хотел остеречь тебя впредь не бросаться обещаниями, которые не собираешься исполнять. Махве нынче в цене и кто-то из бурвадегов может затаить на тебя обиду, за упущенную возможность озолотиться.

Чувствуя, как отступает гнев и напряжение, Ульд ещё немного помолчал, глядя на пламя вместе с Гурхом. Но так и не придумав что ответить мудрому вояке, кивнул карчакарам, в знак уважения, и поспешил оставить свое место у костра.

Разумеется Гурх был прав, но знай он все обстоятельства… Хотя нет. Обстоятельств не должен был узнать никто! Ульд прекрасно понимал, что секрет стоило сохранить как минимум до прибытия в Изершад – главный город Облачной Долины, и уже там, рассказав вся дяде и получив наставление жрецов, открываться соплеменникам.