Изуродованная любовь

Я снова взглянула на женщину напротив меня. Теперь она делала вид, будто смотрит в окно. У нее были вьющиеся рыжие волосы и тонкий, длинный нос.

- Простите, - обратилась я к ней, мой голос прозвучал хрипло и испуганно. – Вы не подскажете, куда едет этот поезд?

Она одарила меня насмешливым взглядом.

- Конечная остановка – Лондон.

- Лондон, - тихо проговорила я и прикусила губу. – Вы не знаете, на какой станции я появилась здесь?

Она подозрительно посмотрела на меня.

- Нет, вы уже были здесь, когда я села.

Я закрыла лицо руками. Что же мне делать? Как же мне теперь справляться одной? У меня не было денег. Я ничего не знаю о Лондоне. В конце концов, я окажусь на улице в середине зимы. Я видела по телевизору, как опасно на улицах.

Поезд начал останавливаться. Женщина напротив меня встала. Я испытала острое желание ухватиться за ее руку. Она казалась моей единственной надеждой. Но я продолжала сидеть, а она покинула вагон. Как он мог? Как он мог так жестоко поступить со мной? Я начала плакать. Женщина средних лет, сидящая через проход от меня, встала со своего места и, подойдя, заняла место, которое освободила рыжеволосая женщина.

- Что случилось, моя дорогая? – тихо спросила она. У нее были голубые глаза, румяные щеки, и короткие каштановые волосы. На лацкане ее воротника была приколота старомодная брошь с тусклыми камнями.

Так или иначе, я доверилась ей.

- Я, кажется, осталась без крова и без денег, - призналась я.

- О, дорогая, - проговорила она.

- Вы видели, на какой остановке я зашла?

- Боюсь, что нет, милая. Ты уже была в поезде и крепко спала, когда я села.

- Вы не знаете, где я могла бы найти приют и работу? Я готова много работать за еду и крышу над головой.

- Ну, есть приюты для бездомных по всему Лондону, но ты не захотела бы туда пойти, моя дорогая. Ты выглядишь такой нежной и хрупкой. А они представляют собой места сборищ грубой и неотесанной толпы. Тебе бы не слишком хорошо жилось там; они украли бы твою обувь, сняв бы ее прямо с твоих ножек, - она посмотрела на меня так, будто что-то прикидывала в уме.

В итоге она, улыбнувшись, сказала:

- На самом деле я не должна этого делать… Моя дочь всегда отчитывает меня за то, что я собираю всех бродяг и беспризорников с улицы, но… думаю, что ты могла бы приехать и остаться у меня на несколько дней. Моя дочка уехала в университет, и ты можешь поселиться в ее комнате на некоторое время.

Я смотрела на нее, не решаясь поверить своим ушам и в свою удачу.

- Вы хотите сказать, что я могу пожить у вас дома?

Она кивнула с ободряющей улыбкой.

- Да, приезжай и оставайся у меня, пока не разберешься со своими проблемами.

Мне хотелось броситься ей на шею, обнять и расцеловать ее. Я так и сделала. Она порозовела от смущения.

- У меня небольшая квартирка, но зато там чисто и безопасно.

- Как любезно с вашей стороны. Спасибо. Спасибо.

Она отмахнулась от моего несдержанного «спасибо».

- Пустяки, моя дорогая.

- Как я могу отблагодарить вас? – я задыхалась.

- О, не беспокойся об этом. Сегодня вечером я позвоню своему сыну и попрошу его помочь найти тебе работу. В Лондоне много рабочих мест, - она подмигнула. – А ты такая симпатичная штучка, я уверена, заработаешь целое состояние на чаевых.

- Ох… я ведь даже не знаю вашего имени, - сказала я.

Она засмеялась.

- Я Маргарет Манн, но называй меня просто Маргарет.

- А я - Лена.

- Какое прекрасное имя, - сказала она и, открыв сумочку, достала плитку шоколада. – Ты голодна?

Я умирала с голоду.

- Да, пожалуйста.

Из своей объемистой сумки она вытащила бутерброд.

- Вот, можешь съесть его. Я думала, что немного проголодаюсь, но нет.

Время в дороге до Лондона пролетело незаметно. Это была невероятная удача. Маргарет сознательно не стала совать нос в мои дела, но весело рассказывала о друге с севера, у которого она провела выходные, и о своей дочери, которая училась на юриста в университете. Она называла города, которые мы проезжали, и немного рассказывала мне о них. У меня просто не было времени думать о Гае. Он лежал где-то на дне моего сознания, вызывая пульсирующую боль.

Наконец поезд прибыл на вокзал Паддингтон. Кондуктор ждал в конце перрона. Маргарет попыталась ему объяснить, что я потеряла свой билет, но он только качал головой. Бедной Маргарет пришлось заплатить за меня полную стоимость билета. Мы вставили наши билеты в аппарат, и створки открылись и пропустили нас. Я стояла на том огромном вокзале в благоговении.

Он был таким переполненным. И таким живым.

Я никогда раньше не видела ничего подобного. Я не могла дышать. Не могла говорить. Это было такое потрясение для меня. Слишком много ощущений. Ароматы, звуки, взгляды. Люди всех рас мельтешили вокруг меня, подобно муравьям. И мне это нравилось. Здесь никто не знал меня. Я была незаметной – еще одним телом в толпе других тел. Именно тогда и там я поняла: я никогда больше не вернусь в Россию.

- Следуй за мной, - уверенным голосом сказала Маргарет и провела меня в подземку, где была еще большая толпа людей. Я нащупала паспорт в кармане пальто и снова повторила себе, что все будет хорошо.

Маргарет жила в районе Бейсуотер. Как она и говорила, это была крошечная квартирка с двумя спальнями. Она вставила ключ в дверь, толкнула ее и сказала:

- Мы дома.

И тогда я поняла, что все будет в порядке. Я выживу.

В квартире было тщательно убрано. Она показала мне комнату с односпальной кроватью.

- Здесь ты будешь спать, - она подошла к шкафу и, открыв его, сказала: - Это одежда, которую моя дочь сочла недостаточно хорошей, чтобы забрать с собой, так что не думаю, что она будет возражать, если ты наденешь что-то из этого. Она ниже тебя, но у вас примерно одинаковый размер. Почему бы тебе не принять душ, а я пока приготовлю нам чай?

Все время, пока я находилась в душе, я плакала. Я плакала, потому что замерзла и потому что не сказала, что люблю его, я плакала из-за боли, которую увидела в его глазах, я плакала, потому что Мисти предала меня, и сильней всего я плакала из-за того, что больше никогда не увижу Гая.

*****

Тем же вечером пришел сын Маргарет, Брайан. Он был старше меня всего на несколько лет. И у него был друг, который владел итальянским рестораном. Он улыбнулся мне:

- Ты очень везучая девочка, Лена. Вчера уволилась официантка, и он в отчаянии и срочно ищет ей замену, так как Рождество – это очень напряженное время.

- У меня совсем нет опыта, - обеспокоенно сказала я.

- В этом нет ничего сложного. Ты научишься всему в процессе работы. Так или иначе, с чего-то же надо начинать.

- Хорошо.

- Он сейчас там. Пошли, я познакомлю вас.

Он привел меня в небольшой итальянский ресторанчик, находящийся на мощеной улице. Шторы и скатерти там были в красно-белую клетку. Атмосфера внутри очень теплая и дружественная. Я слышала людей, говорящих на иностранном языке.

Владельца, полного человека в очках, звали Роберто. У него были очень толстые и белые руки. Он сделал глоток эспрессо, а затем ему пришлось выдергивать свой палец, который застрял в круглой ручке кружки.

- Подагра, - горестно сказал он мне. – Очень болит. Раньше я мог работать быстрее, чем газель, но больше не могу. Ты можешь быстро двигаться?

- Да, могу. Очень быстро.

Он улыбнулся.

- У тебя есть белая блузка и черная юбка?

- Завтра будут.

- Хорошо, тогда ты можешь начать завтра. Выходи в десять часов утра.

- И это все?

- Я не из тех, кто много беседует. Завтра мы тебя испытаем. Розелла покажет тебе, что делать, и мы увидим, как пойдет дело.

Я широко улыбнулась.

- Спасибо вам огромное.

- Брайан сказал мне, что ты из России.

- Да.

Это сразу напомнило мне о брате. Я должна начать копить деньги. Я напишу ему сегодня и расскажу о моих изменившихся обстоятельствах. Скоро я смогу поехать в Россию и забрать его оттуда. Теперь я знала, что смогу прожить самостоятельно.

- Из русской мафии? – в шутку спросил он. Я не поняла шутки и лишь покачала головой. – Хорошо. У нас в Италии и так достаточно мафии, - он переступил с ноги на ногу и поморщился от боли. – Подагра, - снова пояснил он. – Очень болит.

Человек, одетый в униформу повара, вышел из распахнувшихся дверей кухни и поставил перед Роберто большую тарелку с чем-то очень похожим на голень ягненка, картофель и овощи.

- Увидимся завтра, - сказал он, поднимая нож и вилку.

Когда Брайан привел меня обратно в квартиру Маргарет, мы с ней просмотрели вещи в шкафу Кэрри. Как оказалось, у нее были белая блузка и черная юбка, которая не достигала моих колен, но Маргарет подмигнула мне и заверила, что чем короче юбка, тем больше чаевых.

Маргарет и я рано поужинали. Еда была жестковатой и довольно безвкусной по сравнению с блюдами миссис Литтлбелл, но я все равно была очень благодарна и съела все до единой крошки. Потом Маргарет пригласила меня посидеть и посмотреть с ней телевизор, но я отказалась, сказав, что устала, и спросила, есть ли у нее чистая бумага и конверт. Она порылась в ящике и дала мне блокнот и конверт. Я поблагодарила ее и вернулась в свою новую комнату. Я сидела на кровати и писала письмо Николаю. Я рассказала ему о том, что теперь свободна, что живу в Лондоне и в течение нескольких месяцев приеду за ним. Мы будем вместе жить в Лондоне. Я сложила письмо и положила его в конверт. После этого я легла в постель. Закрыла глаза и все, что я могла видеть, это Гай и его выражение лица. Он думал, что вызвал у меня отвращение. Но это не так. Нисколечки. Если уж на то пошло, я ожидала гораздо худшего после того, как увидела его жену и ребенка. На самом деле я была потрясена красотой одной стороны его лица. Я задалась вопросом, что он мог делать сейчас, и вдруг почувствовала себя настолько потерянной и так сильно скучающей по нему, что зарыдала, засунув голову под подушку, и рыдала до тех пор, пока не уснула.

Глава 25

Хоук

Ночь подходила к концу. Еще один душераздирающий день ждал своего часа. Я вспомнил, как в последнее время она заставляла ночь длиться вечно. Я открыл дверь и вошел в ее комнату. Окна были заперты, а шторы задернуты. В комнате было тихо, как на кладбище. Меня накрыло такой сильной волной печали, что я прислонился к стене, еле дыша. В руке я держал бутылку бренди и бокал. Это всегда помогало обезболить мой разум. С этим я больше не чувствовал запах их горящих тел, или не слышал их крики, или не видел пламя, облизывающее их кожу, их плоть. Горели. Горели. Горели. Пока я пытался разорвать своими руками искореженную сталь.

Я сжал бутылку сильнее и наполнил бокал.

Мой взгляд блуждал по замкнутому пространству. Ее частичка все еще оставалась запертой в этой комнате. Она где-то нашла старый музыкальный проигрыватель и принесла его сюда. Она сорвала цветы в саду и поставила их в голубую вазу. Она достала платье, которое собиралась надеть тем вечером на ужин. Оно лежало на кровати. Я подошел и посмотрел на него. Симпатичная вещь. Оно было сшито из блестящего желтого материала, верх был покрыт черной сеткой, а маленькие цветочки из зеленого материала были рассеяны по всей юбке и уплотнялись по мере их приближения к подолу платья.

Я протянул руку и коснулся его. Боль была внезапной, неожиданной и сильной. Было такое чувство, что она разрывает меня изнутри. Ощущения были именно такими.

Если бы только она не нашла секретный проход… Я хотел удержать ее подольше. Я обещал отпустить ее через год. К черту. Кого я обманываю? Я хотел, чтобы она всегда была рядом со мной. Но я сам себя обманывал. Рано или поздно она бы увидела меня без маски. Само собой, она никогда не полюбила бы меня. Не того монстра, которым я являюсь.

Я медленно выдохнул и отошел от платья, направляясь к кассетному проигрывателю. Но вдруг на своем пути я увидел отражение в зеркале. Я остановился и посмотрел на свое отражение. Удивительно. Не мои шрамы. Не мое безобразное отражение, а мои глаза. То, каким впалыми и обеспокоенными они выглядели. Я отвернулся и продолжил идти к проигрывателю.

Я просмотрел музыку, которую она собрала. Старые песни 60-х и 70-х годов. В аппарат уже была вставлена бобина. Я нажал на плэй. ‘Love Hurts’ от the Everly Brothers (прим. перев: первый вариант “Love Hurts” летом 1960 года записала группа Everly Brothers. Синглом она не издавалась и вообще впечатления на публику не произвела.). Звук был ужасным, дребезжащим и скрипучим. Это была не музыка. Это была боль для моих ушей. Я хотел было выключить проигрыватель, но вдруг подумал, что она как-то же находила удовольствие в этой скрипучей музыке. И это было последним, что она слушала.

И тогда мне стало ее жаль. Бедняжка. Она была всего лишь ребенком. Такой невинной, но все же такой смелой. Я учился у нее. Сколькому же я научился у нее. А она просила меня только об одной вещи. Как же ужасно я обошелся с ней. Я был гребаным эгоистичным ублюдком. Я должен был увезти ее отсюда. Я должен был подарить ей хороший музыкальный проигрыватель. Я мог сделать ее жизнь гораздо лучше. Это не стоило бы мне ничего. Вместо этого я приговорил ее бродить по этому темному и угнетающему замку. Но она не жаловалась. Она всегда была готова смеяться. Готова была находить радость даже в мелочах. Я был с ней слишком груб и слишком холоден. Я никогда не показывал ей свою любовь. Я боялся сделать это.

Музыка поменялась. Долли Партон запела: «Я всегда буду любить тебя. Я надеюсь, что тебе повезет в жизни, и надеюсь, что все твои мечты сбудутся».

Я ненавидел кантри, но в ту ночь ее голос разрывал мою душу. Я пошел и сел на кровать. Налив себе еще один бокал, я залпом опрокинул его содержимое в себя. Потом налил еще один, и еще, и еще… Посмотрев на бутылку, я обнаружил, что половины уже нет. Я лег на кровать и уставился на полог, ощущая огромную пустоту внутри.

Снаружи начался дождь.

- Ох, Лена, Лена, Лена… - шептал я, и мысль о ее нежном теле тянулась за моими словами. Воспоминание возникло в моей голове подобно грому. Я упустил драгоценность. Думал, что крепко держал ее, но она просочилась сквозь мои пальцы, как песок.

Я вспомнил о том, как она рассказывала мне о призраке, с которым подружилась. От этого воспоминания мои губы растянулись в улыбке. Каким же ребенком она была. Должно быть, она была очень одинока, что выдумала себе призрака.

Вдруг дверь открылась и вошла Мисти. Она остановилась, когда увидела меня. Я быстро вскочил, мой желудок скрутило узлом.

- Что такое? В чем дело?

Она покачала головой:

- Ничего плохого не произошло. Они обе в порядке.

Я провел рукой по лицу.

- Что ты здесь делаешь?

- Я увидела свет… - она замолчала.

- Да, это всего лишь я.

- Гай?

- А?

- Я тоже скучаю по ней.

Я закрыл глаза. А когда снова их открыл, она стояла ближе. Она была одета в зеленое платье с круглыми металлическими тиснениями на подоле. Оно слишком облегало ее грудь. Ее соски выступали сквозь ткань. Я быстро отвел взгляд. Мисти села рядом со мной на кровать и посмотрела мне в глаза. На ее лице был макияж. Я никогда раньше не замечал, какие красивые у нее глаза. Она протянула руку и накрыл ею мою. Я посмотрел на ее руку. Какой же маленькой она была по сравнению с моей.

- Она была моим лучшим другом.

Я поднял голову и встретился с ней взглядом. То, что я увидел в ее глазах, совсем отличалось от ее слов. Мой опьяненный алкоголем мозг уловил аромат ее духов.

- На тебе духи Лены, - еле слышно проговорил я. Мой голос был грубым от потрясения. Это было неправильно. Сама мысль об этом приводила в ужас. Я специально заказал эти духу для моей Лены.

- Да, это напоминает мне о ней.

Она положила руку мне на предплечье. Ее контакт с моими мышцами вызвал у меня отвращение. Но она неправильно поняла мою реакцию и, повернув голову, вдруг обрушила свои губы на мои. Бокал выпал из моих рук. Я внезапно сжал руками ее плечи и, вставая, быстро оттолкнул от себя. Она раскинулась на кровати и уставилась на меня, тяжело дыша. Она дотронулась до своих губ.

- Трахни меня. Используй меня, как ты делал это с ней, - сказала Мисти.

Я стоял и смотрел на нее, ее волосы рассыпались по кровати, ее короткое платье было высоко задрано на бедрах, верхняя пуговица расстегнута, а ее рука массировала одну из своих обнаженных грудей. Я наблюдал, как она сжала пальцами свой сосок. Я наблюдал, как она раздвинула свои бедра и показала мне свою свежевыбритую киску. Это было отличное предложение, но она не была моей Леной.

Я протянул руку и сдвинул ее ноги.

- Я не могу, Мисти. Мне очень жаль, - сказал я и собрался уйти.

Из магнитофона донесся богатый голос Эрика Кармена с песней "All By Myself" (прим. перев.: «Совсем один»). – «Я не хочу быть одиноким. Больше не хочу».

- Она никогда не хотела тебя. На самом деле ей было противны твои прикосновения, - выкрикнула она.

Я остановился. Ее слова остудили мою душу. Я не знал, что можно чувствовать себя настолько опустошенным и потерянным. Теперь я знал правду. Она никогда не хотела меня. Было такое ощущение, что мои колени стали несгибаемыми, будто они были сделаны из железа или какого-то другого негибкого материала. Но я должен был развернуться. Я был так глуп. Так слеп. Я должен был это понять. Мое сердце наполнилось скорбью. Я оставил цыпленка на попечение лисе. Но мне нужно подтверждение моим предположениям.

Я обернулся и посмотрел на нее своим холодным и совершенно равнодушным взглядом. Я всмотрелся в ее красивые глаза. Я действительно никогда раньше не всматривался в них. Я заметил там проблеск яда. Но мое выражение лица испугало ее.

- Ты перепутала мое великодушие со слабостью.

- Мне жаль, - быстро вскрикнула она. - Я не то хотела сказать. Я люблю тебя, - ее голос был полон страсти.

- А я тебя нет, - сказал я ледяным голосом. – С этой минуты ты освобождена от всех своих обязанностей. Я хочу, чтобы утром тебя здесь уже не было. Тебе заплатят двухмесячный оклад вместо одного.

- Ты не можешь так поступить. А как же Мередит и Тиа?

- Не смей даже подходить к ним, - сказал я сквозь зубы. Звук ее голоса, произнесшего их имена, взбесил меня.

Я оставил ее. Моя челюсть крепко сжалась, а мое сердце было разбито. Поистине сломано. Заполнено таким унынием, что аж не хотелось дальше жить, но, конечно же, я продолжал жить. Я потерял ее, и это была моя собственная вина, черт подери.

Глава 26

Лена

Проснувшись утром, я не почувствовала себя отдохнувшей или полной сил. Мои глаза покраснели и опухли, и я была бледна. Быстренько приняв душ, я надела белую блузку и черную юбку, заплела свои волосы в аккуратную косу, которая свободно спускалась по спине, и обула единственную пару обуви, которая у меня теперь имелась, и к моему счастью это были черные туфли. Я была полностью готова.

Я вошла в кухню и увидела Маргарет, копошившуюся в холодильнике.

- Присаживайся, а я пока приготовлю тебе завтрак, - сказала она.

- Вы не должны готовить для меня завтрак, Маргарет. Вы и так были слишком добры ко мне. Как только я получу свою первую зарплату, то собираюсь вернуть вам все до копейки.

Она высунула голову из холодильника.

- Ох, Лена. Ты не представляешь, как мне приятно, что ты осталась у меня. Я ведь уже старая. Мои дети редко появляются, а ты будто глоток свежего воздуха в этой старой квартире. Прошу, пожалуйста, больше никогда не заговаривай со мной по поводу отдачи денег.

Я неуверенно посмотрела на нее. Она подошла к шкафчику с ящиками, открыла один из них и достала оттуда две ложки. Открыв холодильник, она положила ложки в морозильную камеру, а затем подошла ко мне.

- Для чего ложки? – спросила я.

- Они для твоих глаз. Ты не можешь появиться в свой первый рабочий день с видом, будто выплакала все глаза. Проходи и садись, - сказала она.

Я опустилась на стул. Если честно, я чувствовала себя очень несчастной. Возможная беда была предотвращена, но мое сердце было разбито. Гай просто взял и выбросил меня. Лишь с паспортом. Без единого пенни. Его это не волновало. Если бы не Маргарет, если бы она не помогла мне, Бог знает, где бы я провела ночь или что вообще произошло бы со мной. Я боролась со слезами из-за его бездушия.

- Тише, тише, - проговорила Маргарет и, подойдя ко мне, успокаивающе погладила меня по руке.

- О, Маргарет, - зарыдала я. Что я могла ей сказать? То, что я без ума влюбилась в человека, которого я настолько мало заботила, что он просто засунул меня в поезд, направляющийся в Лондон, даже без десяти центов?

- Послушай, - сказала Маргарет твердым голосом. – Ты жива и еще так молода. Не важно, что произошло или что стало причиной этому, ты можешь начать все с чистого листа. Никто не знает о твоем прошлом или о том, что ты сделала. Пусть это станет для тебя началом чего-то нового, - она дала мне бумажную салфетку.

- Спасибо, - сказала я, шмыгнув носом.

- Вытри слезы, Лена. У тебя много чего есть.

Она ошибалась относительно этого. Но у меня есть Николай.

Я приложила громадные усилия, чтобы прекратить плакать.

- Вы отправите очень важное для меня письмо, Маргарет? – спросила я.

- Конечно, - улыбнулась она.

- Я так вам благодарна.

Открыв морозильник, она достала оттуда две ложки и подошла ко мне.

- Приложи их обратной стороной к векам, а я пока приготовлю завтрак. Это снимет припухлость и красноту.

Я сидела с холодным металлом на глазах, а она в это время приготовила яичницу, разогрела половину банки тушеной фасоли и сделала два тоста. После того как мы поели, она настояла на том, чтобы проводить меня до ресторана.

- Лондон – это своего рода лабиринт. Если пойдешь сама, то легко заблудишься, - сказала она.

И, честно говоря, я была действительно рада, что она пошла со мной, потому что она показала мне, как добраться на метро до работы и купила мне недельный проездной.

Я повернулась к ней.

- Я не думаю, что за всю свою жизнь встречала такого же доброго и щедрого человека, как вы.

По ее лицу пробежала тень, но все, что она произнесла:

- Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем помощь тебе, малышка.

Мы расстались с ней у входа в ресторан.

- Ты не хочешь, чтобы я встретила тебя после окончания твоей смены?

Я отрицательно покачала головой.

- Я думаю, что поняла, как добраться до дома.

- Хорошо, дорогая. Я тогда буду ждать тебя дома. Удачи.

Нервничая, я открыла дверь ресторана. А что, если я опрокину еду на клиента или как-то ошибусь со счетом?

Роберто поблизости нигде не было, но молодая женщина находилась за барной стойкой. Она широко улыбнулась мне.

- Я – Розелла. Должно быть, ты Лена, - сказала она. – Роберто точно тебя описал.

- Оу, что же он говорил?

- Он сказал, что у тебя лицо ангела, - я покраснела, а Розелла засмеялась. - Ты ведь раньше никогда не работала в ресторане, верно? – я кивнула. – Ничего страшного. Это достаточно легко. Позволь мне для начала познакомить тебя со всеми. Помни, все они итальянцы, и все будут пытаться затащить тебя в постель. Просто игнорируй их, если тебе этого не хочется. Делай что хочешь, но ни за что не спи с шеф-поваром. У него с головой не все в порядке.

Она приобняла меня за спину и представила всем. Как она и предсказывала, все они разглядывали меня горящими и заинтересованными взглядами. Тридцать минут спустя пришли официанты. Розелла дала мне простую, незначительную работу – заполнить перечницу и солонку, накрыть на стол, свернуть салфетки. Через некоторое время прибыли первые клиенты, я чувствовала себя достаточно комфортно, стоя за барной стойкой, натирая бокалы и наблюдая, как она приветствует и усаживает их и вручает им меню. Время ланча пролетело незаметно. Я все еще держалась на ногах, и, когда последний клиент уехал, Марко, один из официантов, сказал мне, что я неплохо справилась.

- Правда? – спросила я польщенно.

- Он просто пытается залезть к тебе в трусики, но ты действительно неплохо поработала, - сказала мне Розелла.

- Отвали, - пробубнил ей Марко.

Она проигнорировала его.

- Увидимся вечером в пять, - сказала она мне, расправляя плечи в пальто.

- Во сколько мы заканчиваем вечером?

- Это зависит от последнего клиента.

- Но я должна уйти так, чтобы успеть на последнюю электричку, - сказала я.

- Не волнуйся, - предложил Марко. - Я подвезу тебя до дома.

Розелла посмотрела на него, а затем на меня, и пожала плечами.

- Подвези её.

- Спасибо, Марко, - сказала я тихим голосом.

Но когда я сообщила об этом Маргарет, она не обрадовалась.

- Ты не знаешь этого потомка Адама. Нет, нет, это плохая идея. Я попрошу Брайана забрать тебя.

И хотя я возражала, она ничего и слушать не хотела. Брайан, казалось, тоже был не против.

*****

Я работала в «Базилико» уже два дня, когда в ресторан вошел мужчина. Было время ланча, и он был один. Его волосы были будто в масле и уложены прекрасными волнами. Одет он был в рубашку кремового цвета, оливковый деловой пиджак и джинсы. После того, как с его стола убрали еду, он подозвал меня к себе.

- Как твое имя? – сказал он, растягивая слова.

- Лена.

- Хотела бы ты стать моделью, Лена?

- В смысле? Как в журналах?

- Ага, именно.

На какое-то мгновение я растерялась, но затем снова обрела дар речи.

- Да.

- Отлично. В таком случае, завтра состоится кастинг в три часа дня… здесь, - он достал из своего пиджака визитку и протянул ее мне. Я, взяв в руки, посмотрела на нее. Было написано название «Models101» и адрес – Маклин-стрит.

- Приди чуть пораньше трех, волосы завяжи в конский хвост, надень синие или черные обтягивающие джинсы, однотонную обтягивающую майку, высокие каблуки и никакой косметики. Все ясно? Я быстренько сфотографирую тебя? – спросил он меня, доставая свой мобильник из кармана пиджака.

- Окей.

- Не надувай губы и не улыбайся, - проинструктировал он и щелкнул. Он посмотрел на фото сузившимися и беспристрастными глазами.

- Блестяще, - высказался он. Я взглянула на Розеллу, а она подняла брови, как бы говоря «Какого черта ты делаешь?».

- Спасибо, - быстро проговорила я, и, испытывая небывалые ощущения, покинула его.

Модели зарабатывали больше денег, чем официантки, поэтому я смогла бы быстрее забрать Николая от отца.

Я спросила Розеллу, могу ли я взять завтра выходной вместо четверга, и Марко сразу же согласился поменяться со мной сменами. Я еще раз благодарно улыбнулась.

Тем же вечером я обнаружила у Кэрри однотонную майку и обтягивающие джинсы, которые были коротковаты, но после того, как я обула каблуки вместе с ними, они стали смотреться как обычные джинсы длиной по щиколотку.

*****

- Как вы думаете, я нормально выгляжу? – спросила я у Маргарет. Она сидела за обеденным столом, читая газету, но была одета в коричневый костюм, будто собиралась куда-то уходить.

- Ты будешь выглядеть божественно даже в мешке, - сказала она с улыбкой.

- А почему вы так одеты? – поинтересовалась я у нее.

- Я пойду с тобой, - поставила она меня перед фактом.

- О, я не знаю, можно ли мне кого-то привести с собой.

- Не переживай, компаньоны – это вполне нормально в модельном бизнесе, а ты еще просто ребенок. Я не хочу, чтобы кто-то использовал тебя в своих личных интересах.

Я улыбнулась ей.

- Окей, это будет замечательно. Спасибо, Маргарет.

Вместе мы доехали на метро до станции Холборн, потом прошли по главной улице Холборна, повернули налево на Ньютон-стрит, затем направо на Маклин-стрит. Это была маленькая глухая улочка. Нам надо было войти через синие двери и подняться на 13 этаж. Я поднималась по лестнице с сердцем, подступившим к горлу. Как сказала бы моя мама – с целым мешком шиншилл в животе.

На следующей площадке я увидела вывеску, на которой черными буквами на сиреневом фоне было написано «Models101», а под ней находились двойные стеклянные двери. Я увидела белоснежный ресепшн. Все выглядело очень шикарно. Было ощущение, что они пользовались успехом. Даже при том, что Брайан провел свое маленькое расследование и сказал мне, что «Models101» - это агентство, которое и в самом деле существует, какая-то частичка меня не верила, что все это происходит на самом деле. То, что реальное модельное агентство «Models101» ищет модель, то, что оно нашло меня в ресторане и пригласило на кастинг. Все происходило будто в сказке.

Брайан посоветовал прийти на кастинг раньше назначенного времени, так как главное правило кастингов состояло в том, что если кого-то не успевали посмотреть за отведенное для кастинга время, то его отправляли домой. Прибытие на место раньше времени практически гарантировало, что меня посмотрят одной из первых. Он также высказал мне свое предположение, что это, скорее всего, будет лишь предварительным кастингом и очень тонко намекнул, что есть достаточно большая вероятность, что меня отправят домой с вежливым сообщением о звонке, если я им подойду. И это, скорее всего, будет плохим знаком. Но, наверное, я была слишком удачливой или у меня было правильное личико, потому что меня направили на личное знакомство с владельцем агентства. С величественной женщиной, которую звали Джорджина Каранджи. В этой индустрии ее знали как Джо.

Не было никаких других девушек, ожидающих в приемной своей очереди. И вместо предварительного кастинга администратор сразу же повела меня на встречу с боссом Джо. Я последовала за администратором, но, обернувшись, посмотрела на Маргарет расширенными глазами. Она лишь улыбалась и беззвучно проговорила губами:

- Удачи.

Я вытерла свои вспотевшие ладони о джинсы и вошла внутрь навстречу своей судьбе.

Это была большая комната со множеством окон. Худая, темноволосая женщина восседала за декоративным белым столом, элегантно куря сигарету. Она затушила ее, как эксперт, даже не взглянув на свои действия. Дым заклубился вокруг нее. Она сделала еле заметное движение пальцами правой руки, подавая мне знак. Пришло время показать, на что я способна. Я думала о Гае, но делала это для Николая.

Я приподняла подбородок, выставила вперед грудь, и не спеша, будто по волнам, прошла вперед, двигая своими длинными ногами. Я остановилась в центре комнаты и стала ждать. Клубящийся дым рассеялся, и я увидела ее огромные глаза. Они были темными и сверкали с едва скрытым волнением. Она откинулась на спинку стула, показала свою пленительную улыбку и пристальным, оценивающим взглядом осмотрела меня с головы до ног.

- Ты не англичанка. Откуда ты? – ее голос походил на наждачную бумагу.

- Из России.

Дерьмо. В моем паспорте было четко прописано, что я гражданка Англии.

Она медленно растянула свои губы в улыбке.

- К счастью для тебя, единственные вещи, которые все еще нужны миру от России – это нефть, икра и длинноногие модели.

Я попыталась выдать настоящую улыбку, но потерпела неудачу.

- Развернись, - скомандовала она.

Я так и сделала. Медленно.

- Посмотри на меня.

Я обернулась через плечо.

- Ты сделала это очень изящно, - сказала она.

И я невольно широко улыбнулась.

- Тебе нечего делать в “Виктория Сикрет” с такой грудью, - предупредила она. – Но есть работа для твоих ног. Много работы.

Все, что я услышала, это «много работы».

- Присаживайся, и давай все обсудим, - сказала она, потянувшись к своей сигаретнице.

Я была так рада, что чуть не кинулась к ней. Она меня наняла прямо на месте. Она позвонила кому-то по телефону и сказала человеку на другом конце, чтобы тот подготовил контракт. Женщина на большом сроке беременности вошла в кабинет с небольшой пачкой бумаг и вручила мне документ. Я взяла его, находясь в каком-то оцепенении.

- Просмотри его и дай своему адвокату, - сказала Джо, затушив очередную сигарету. – Затем подпиши его и назначь встречу со мной. У тебя может быть весьма блестящее будущее в модельном бизнесе. А такое происходит не с каждой девчонкой, - она тепло улыбнулась и, поднявшись, проводила меня до двери.

Когда я вышла из ее кабинета, Маргарет встала и с надеждой посмотрела на меня.

Я бросилась в ее объятия и обняла ее так крепко, что она взвизгнула.

- О, Лена, - проговорила она певучим голосом. – Я так рада за тебя.

Глава 27

Мы снова встретились с Джорджиной Каранджи за обедом, где я подписала четырехстраничный контракт. На ней на протяжении всего обеда были солнцезащитные очки, и ела она легкий салат, разрезая овощи на мелкие-мелкие кусочки и без особого желания кладя их в рот, будто еда была для нее каким-то невыносимым испытанием. Смотря на нее, я тоже старалась много не есть.

Она сказала мне, что мой акцент слишком выраженный и поэтому она отправит меня не только на краткие курсы моделей, чтобы научиться красиво ходить, но еще и на уроки речи.

- Реальный мир нуждается в иллюзии, - сказала она.

Я молча кивнула.

- Первое, что я хочу, чтобы ты сделала, это поработала с DZM, компанией, производящейя чулки. Платят немного, но фотограф хорош в своем деле. Француз. Если он сделает хорошие снимки, то это будет хороший подъем для тебя. Если повезет, он сделает снимок, который украсит твое портфолио.

*****

Фотографа звали Луи Сирилли. На нем были обтягивающие брюки, а на стене в его студии висело в реальный размер черно-белое фото обнаженного мужчины с очень большим пенисом.

Он посмотрел на меня, откусил яблоко и задумчиво начал его пережевывать.

- Я не знаю твою историю, но ты выглядишь очень уязвимо. И это является частью твоей красоты. Будто тебя можно сломать. Это вызов, - он обвел свое лицо легким круговым движением руки. - Красивая загадка. Понимаешь, сексуальная, взрывная и живая. Подобно Леди Диане или Мэрилин Монро. Если получится это передать на фото, то это станет всем.

Я нахмурилась, неуверенная в том, что правильно поняла, как воспринимать его слова.

- Позволь объяснить. Каждым щелчком камеры фотограф ищет ту самую картинку. Ту самую идеальную картинку. И не важно, произошло ли это с первым или последним из тысяч щелчков. Но могу сказать с полной уверенностью, что любой фотограф готов умереть, только чтобы снять некий отстраненный, мечтательный взгляд. Некий внутренний огонек.

С этими мудреными словами он отправил меня к гримеру, который начал невероятно кропотливый процесс, нанося слой за слоем крема, основы и пудры. В итоге получилс невероятный макияж, именно такой, какой требуется для фотографии высокой моды.

- Яркий свет немного будет скрадывать яркость и выраженность цветов, поэтому надо добавить, - объяснила она. Также она подкрасила мою спину, плечи, руки и грудь. Она даже покрасила на всякий случай мои соски, и они стали более розовыми. Спустя целых два часа меня одели в прозрачную блузку и пару колготок без нижнего белья и шестидюймовые каблуки.

Нервничая, я предстала перед Луи.

Он хлопнул в ладоши.

- Великолепно. Окей, встань перед белым экраном и двигайся.

- Двигаться? - спросила я.

- Прислушайся к своему телу и делай то, что оно велит тебе.

Я посмотрела на него, оценивая ситуацию.

- Дразни меня, - уговаривал он, - заставь меня преследовать тебя. Посмотри на меня так, будто ты голая. Дразни меня так, будто хочешь меня.

Я вспомнила слова Джо, и моя задница начала плавно двигаться. Я повернулась к нему спиной, выставила задницу и посмотрела на него через плечо с вызывающим выражением лица. С секунду он был удивлен.

- Так ты смотришь на мужчин, которых хочешь?! - потом его глаза загорелись. - Это идеально… - и с азартом он начал фотографировать. - Так. Замри. Потрясающе. Невероятно. Сказочно.

Я расстегнула прозрачную блузку и засосала большой палец.

- Отлично, да. Поверни лицо к вентилятору. Задери ногу назад. Выше, выше. Прекрасно. Невероятно. Потрясающе. Смейся, еще, еще. Вытяни над собой руки. Так. Да. Прекрасно. Великолепно.

После окончания фотосессии он протянул мне теплую банку Pepsi. Его глаза сверкали, как стекло, от профессионального волнения и азарта.

- Ты рождена для камеры. То, как ты двигаешься… Ты знаешь и понимаешь свое лицо. Ты понимаешь свое тело. Такое не приходит с опытом. С таким рождаются. Ты рождена, чтобы быть моделью. Ты затмишь все другие новые лица “Models101” и любого другого модельного агентства. Ты станешь новой львицей в мире моды, - предсказал он.

С этой сессии получился один потрясающий снимок.

Луи прислал его мне с курьером. Он сказал, что это и есть именно тот самый снимок, который заставит остановиться даже самого пресытившегося фотографа в своей погоне. И это была самая сильная картинка, которую он когда-либо получал прежде. Также он утверждал, что именно это фото задаст нужный тон моей карьере. Я посмотрела на фото, и оно меня поразило. Я не могла поверить, что это я. Темный макияж вокруг глаз сделал меня какой-то эфемерной и печально соблазнительной, и мои ноги, сфотографированные снизу, казались безупречными и бесконечными. Довольная, я показала снимок Джо. Она достала оперные очки и внимательно посмотрела на фотографию. В конце концов, она подняла голову и сказала:

- Ты - идеальная иллюзия. Ты скрыла пустоту любой модной фотосъемки.

*****

После тихого Рождества, которое мы встретили с Маргарет и ее детьми, Джо отправила меня на фотосессию, тематика которой была “Темный принц”.

Немецкий барон, который решил воплотить в фотографии свое увлечение жесткими, сексуально напряженными и зачастую шокирующими образами. Итальянский “Bazaar” нанял его, чтобы тот выполнил задание и снимал, находясь в старом разрушенном замке.

Я сидела в импровизированной гримерке, а визажист - болтливая француженка - делала свою обширную работу, раскрашивая мое лицо. После этого я надела облегающее мини-платье с глубоким вырезом и была готова. Съемки проходили в одной из спален. Кровать была застелена шелковыми простынями с рисунком животных. Барон принес кандалы и хотел приковать меня к кровати. А я замерла при виде кандалов и цепей.

- Ну же, ну, - проговорил он нетерпеливо.

Его помощники схватили меня за запястья и лодыжки. И по моему лицу начали бежать слезы. О, Гай! Как же я скучаю по тебе. Ты оттолкнул меня, но я тебя не забыла. Я так сильно до сих пор люблю тебя.

Одна из визажисток подбежала ко мне, размахивая бумажной салфеткой и крича:

- Ты испортишь макияж.

Но барон сказал:

- Не трогай. У нее тигровые глаза.

И сразу же начал бешено щелкать.

Позже я спросила его:

- Тигровые глаза? Что вы имели ввиду?

- Тигровые глаза прекрасны и чисты. Они похожи на глаза младенца. Они еще не запятнаны соображениями и мыслями родителей или еще не научились правильно воспринимать мир. Они еще не заключены в тюрьму образования, культуры и религии.

Когда фотографии распечатали, они вызвали очень сильные ощущения.

- У тебя получаются очень даже неплохие фотографии. Есть на что посмотреть. Лицо маленькой девочки, и все же ты выглядишь на фото, как большая кошка. Совершенно так, - сказала Джо.

Я посмотрела на изображение на развороте журнала. Прикованная к кровати, я смотрела прямо в камеру. Тушь потекла. Снимок был черно-белым, и в нем отсутствовало чувство времени.

Старый замок с потолками до неба. Светлые волосы, разбросанные по версальской кровати. Красная помада, которая, как они написали, была от Lancôme, но естественно это было не так.

В журнале написали: “Слезы и весьма провокационный вид, все вместе смотрится ужасно красиво.”

Они назвали меня “предметом красоты”. Они заявили, что я открытая. Они думали, что я “хрупкая”. А я лишь видела себя, лежащую на кровати со скованными руками над своим лобком и смотревшую на всех со злостью.

*****

Три недели спустя я выскочила из постели на рассвете и побежала к небольшому газетному киоску, находящемуся возле метро. Мистер Патэлл просиял при виде меня и высоко поднял журнал. Я не могла поверить своим глазам. С него на меня смотрела я.

- Ты - знаменитость, - сказал он громко.

И я начала смеяться. Я смеялась как сумасшедшая. Я схватила в объятия мистера Патэлла и закружила его в безумном танце. Люди начали оглядываться на нас. Он стал пунцово-красным от смущения. А мне было все равно. Я была так счастлива.

Весь обратный путь до квартиры Маргарет я пробежала, сжимая в руках пять журналов. Один мне подарил мистер Патэлл, а остальные я купила за свои деньги.

- Я попала на обложку итальянского “Bazaar”! Я попала на обложку итальянского “Bazaar”, - завизжала я.

Маргарет откупорила бутылку шампанского, которое берегла на День Рождения своей дочери. Мы ели блинчики с кленовым сиропом и пили шампанское.

- Моя первая обложка, - сказала я.

После этого я попала в Vogue, и Bazaar, и GQ, но ничего из этого не вызывало таких эмоций, как тем утром. О! Какое это было чувство. Только я и Маргарет в ее маленькой квартирке. Солнечные лучи, льющиеся через окно, и мы, говорящие приглушенными, взволнованными голосами. Но деньги были скудные. Мне еще долго собирать средства, чтобы забрать Николая из России.

Я пошла, чтобы встретиться с Джо.

- Секрет индустрии моды в том, что власть в мире моды у гламурных журналов и появившимся в этой индустрии новым лицам платят ничтожные деньги.

- И? - озабоченно сказала я.

- Versace ищет новое лицо.

Она остановилась на этом и кому-то позвонила.

- У нее миндалевидные серые глаза и светлые волосы. И ноги. Длиннющие ноги. Вы просто обязаны посмотреть на нее, - в течение нескольких секунд она слушала. - Завтра? - она сделала паузу и, посмотрев на меня, подмигнула, а затем очень слащаво сказала в трубку, - я пришлю ее к вам в полдень.

На следующий день я уже сидела в самолете до Милана к великой Донателле Версаче.

- Ты нравишься мне, и я сделаю из тебя знаменитость, - сказала она хриплым голосом.

В тот же день мне позвонил журналист. Все эти реально происходившие вещи просто сводили меня с ума. Предложения поработать просто нахлынули на стол буккера (персональный менеджер модели, который занимается буками (портфолио) моделей, их рекламой и продвижением на модельном рынке.) Моя жизнь изменилась так ослепляюще быстро, что я продолжала работать в оцепенении. Единственное время, когда это оцепенение проходило, это когда я каждую ночь садилась писать письма Николаю и когда после этого мои мысли полностью заполнялись Гаем.

Джо пригласила меня пообедать и заодно поговорить о делах. Сначала мы обсуждали фотографии и что я хотела бы от этого бизнеса. Правда была в том, что меня в принципе не волновал модельный бизнес и успех в этом деле. У меня не было звездной болезни. Это не та работа, которую люблю или которую смогу полюбить. Всё и все казались такими фальшивыми и поверхностными. Лишь вечеринки были более экстравагантными, чем лесть. Меня интересовали только деньги, которые я могла заработать на этом. И моя единственная цель заключалась в том, чтобы забрать Николая из России.

- Ты делаешь успехи, - сказала она. - Фотографы обожают тебя. Просто продолжай работать с ними.

Она планировала через несколько месяцев добиться того, чтобы я получила работу в Европе.

- Я думаю, это будет очень даже полезно для тебя. Как тебе Париж?

- Париж? - у меня закружилась голова. Моя мама была в Париже задолго до моего рождения. Она рассказывала, что это самое гламурное место в мире.

- Да. Ты никогда не была в Париже?

Я покачала головой.

- Сначала мне нужно в Россию, - сказала я.

Она никогда не спрашивала у меня про мое прошлое или про мою личную жизнь.

Она прищурилась.

- Мне нужны деньги. Мне нужно заплатить за кое-кого, чтобы привезти этого человека в эту страну.

Она нахмурилась.

- Кого?

- Моего брата.

Она медленно выдохнула.

- Я посмотрю, что смогу сделать.

- Нет, я должна сама поехать и забрать его.

Глава 28

Такси ехало по грязной дороге к месту, где я когда-то жила со своей семьей, и мое сердце бешено колотилось в груди. Я была так взволнована встречей с братом, что живот скрутило в тугой узел.

- Я, правда, скучала по тебе, - сказала бы я ему. - Ты не верил мне, но я сдержала свое обещание. Я приехала за тобой.

Водитель остановил машину. Брайан, который настоял на том, чтобы поехать со мной, пожелал мне удачи, и я направилась к входной двери. Дом казался тихим. Дверь была не заперта, поэтому я подняла металлическую щеколду и вошла.

Печка не растоплена. В доме было холодно. В воздухе стояла какая-то неподвижность. Что-то не так.

На мгновение я остановилась у самовара. На меня нахлынули воспоминания - моя мама, мои сестры сидят за столом и едят. И меня наполнили чувства утраты и нестерпимой печали.

Через окно я смогла разглядеть фигуру, сидящую на раскладном стульчике на заднем дворе. Я сразу же узнала отца. Подойдя к окну, я какое-то время рассматривала его. Я заметила, что соли в баночке, стоящей между рамами, стало меньше за зиму. Ее ставили для того, чтобы зимой стекла не потели. Но сейчас все выглядело так, будто про нее забыли и долгое время не меняли и не досыпали. Место вообще выглядело заброшенным. Я нахмурилась. Подняла руку и ко лбу и потерла его. Во время вздоха я почувствовала боль.

Он продал моего брата. Теперь будет труднее найти его. Я открыла дверь, выходящую во двор. Мой отец повернулся в мою сторону. Его лицо было серым и пораженным. Я подошла к нему. Мои туфли хрустели на шелухе от семечек.

Он очистил следующую семечку и отбросил шелуху в сторону.

- Где Николай? - спросила я решительным голосом. Правда в том, что я действительно никогда не боялась его. Я повиновалась ему во всем только лишь потому, что боялась за маму, а потом и за брата. Но теперь он уже ничего не сможет мне сделать. У него больше не было власти. Ни у кого больше не было ее надо мной.

Его глаза всмотрелись в мое лицо. Я знала, что он не сразу оценит мой тон.

- Он мёртв, - сказал он грубо.

Его слова ударили меня, подобно кулаку в живот. И выбили из меня весь воздух.

Он прищурился, увидев мою реакцию.

- Я ведь уже сказал это тем людям, которые приезжали и спрашивали меня об этом.

- Как? - выдохнула я.

- Он повесился в тот же день, когда ты уехала.

Я закрыла глаза и боролась со слезами и той бурей эмоций, которые рвались наружу, но это было невозможно. У меня никогда не возникало даже слабенького ощущения, что он покинул этот мир. Я написала ему бесчисленное количество писем. Я грезила о нем. Я думала, что могла чувствовать его, его присутствие за тысячи километров от меня. Я никогда даже и подумать не могла… Не было ощущения, что связь разорвана. Мне и мысли в голову не приходило, что он мертв уже долгое время. Было ощущение, что весь мой мир рухнул.. Я почувствовала, как мои колени коснулись земли. Я не буду плакать перед этим монстром, - подумала я.

Я опустила руки на землю рядом с моими ногами и посмотрела прямо в его глаза.

- Ты всегда ненавидел меня?

- Да.

Этот ответ прозвучал без каких-либо колебаний.

- Почему?

Он сделал небрежное движение плечом.

- Если ты так сильно ненавидел меня, то почему продал последней?

- Из-за Николая. Он сказал, что убьет себя, если я когда-либо продам тебя, - даже говоря это, он старался казаться беспечным, но смерть Николая серьезно затронула его в глубине души.

- Но ты все же сделал это.

- Я не думал, что ему хватит на это смелости.

Какое-то время мы оба молчали. Я думала о Николае, добром, любимом Николае. Его работа заключалась в том, чтобы снимать шкуру с животных, которых мой отец приносил. Но он никогда не мог содрать шкуры с их голов. Он не мог вынести вида их остекленевших глаз. Это всегда делала я за него. И все же он набрался смелости забрать собственную жизнь.

- Почему ты сделал это? - спросила я его. И в этом вопросе отражалась вся моя боль и все мои страдания. Речь шла о моем брате. Моей маме, моих сестрах, обо мне. Почему он делал то, что делал? Почему он унижал каждого человека, который любил его? Почему он здесь, один, в холодном, пустом доме? Что хорошего эти деньги принесли ему?

Он небрежно пожал плечами и очистил следующую семечку. Я наблюдала, как он положил ее в рот и медленно разжевал. Он не собирался отвечать мне. Я медленно встала. Будто была старухой. Я повернулась и уже собиралась уйти, но затем снова повернулась к нему.

- Что за люди?

- Люди, которых послал человек, что купил тебя.

Я нахмурилась, сбитая с толку. Неужели Гай послал кого-то, чтобы забрать моего брата для меня? Я полностью повернулась к отцу.

- Когда они приезжали?

- Примерно через месяц после того, как ты уехала.

Мой мозг пытался усвоить эту информацию. Гай послал кого-то, а затем лгал об этом, потому что не хотел, чтобы я узнала, что мой брат повесился. И в тот день, после того, как я дала ему первое письмо, он гладил меня по волосам. У него было странное выражение - жалость в его глазах. Я ясно это помню. Неудивительно, что он не отправлял мои письма. Но он должен был сказать мне. И это самое худшее.

Я начала уходить.

- Больше не возвращайся сюда, - окликнул меня отец. Я услышала треск следующей семечки у него во рту и как он с шумом сплюнул шелуху.

Я и не собиралась возвращаться сюда никогда, но он даже не мог позволить мне принять это крошечное и незначительное решение самой.

Я вошла в дом и увидела все наши стулья. Мой отец приставил их к стене. На стуле моего брата лежала большая стопка конвертов.

Я подошла и взяла их. Взгляд на них заставил меня почувствовать боль. Было слишком поздно для правильных вещей. Два печальных слова в английском языке. Слишком поздно. И сейчас было именно слишком поздно.

Сжав губы, я побежала к такси. Я увидела лицо Брайана, повернутое в мою сторону. А потом я услышала шум листьев яблони от ветра. Это будто мой брат был внутри меня и приказал мне вернуться туда, где он лежал. Я обошла дом и увидела еще один холмик рядом с маминым. Я подошла и села рядом.

- Ты должен был ждать меня, - прошептала я безжизненным голосом.

Я сняла обувь и встала в траву, которая щекотала мои ноги. Я вырыла в земле ямку своими руками и похоронила письма. Затем вернулась к такси.

- Все в порядке? - водитель такси спросил меня на русском.

- Отвезите меня обратно на вокзал, - сказала я, слишком онемевшая от необходимости заплакать. Я сидела и смотрела в окно, мои руки были все в грязи от могилы моего брата. Один ноготь сломался, и шла кровь. Но я не чувствовала этой боли.

Глава 29

После моей поездки в Россию во мне что-то переменилось. Модели почему-то всегда вызывают у людей желание переспать с ними. И чем успешнее модель, тем больше на нее спрос.

И пока я улыбаясь позировала и путешествовала по миру, притворяясь какой-то девушкой из фантастики - слишком молодой, слишком слабой, слишком уязвимой - в мире моды продавали и покупали “страну чудес”. Я фактически чувствовала, будто я - созданное существо, которое закрывало их глаза и дарило образ женщины, больше напоминающей пыль.

Я потеряла всю свою семью и людей, которых любила больше жизни, - моего брата и Гая. Я, все больше патологически закрывалась от людей, и чувство, что я проиграла, становилось все сильней и ощутимей. Я поняла, что должна либо забыть Гая, либо умереть. Казалось, что печаль стала настолько сильной, что я просто больше не могла существовать.

И как-то стало настолько плохо, что я достала из шкафа шарф и завязала им свои глаза. И сразу же чувство потери и боли утихли. Неожиданно я почувствовала, как успокоилась в темноте и тишине. Я направилась в сторону своей кровати и села на нее. Легкая удовлетворенность пробралась в меня.

- Твое место во Франции, - сказала Джо.

Итак, я поехала во Францию. В аэропорт приехал меня встречать Жак. Он тоже был моделью. Красивый, очаровательный и веселый.

- Ты будешь жить со мной и Эленой, - сказал он.

- Замечательно.

Квартира была маленькой, но довольно ярко и жизнерадостно украшена. Элена, как оказалось, была еще одной моделью, которую прикрепили к филиалу “Models 101” во Франции. Она была очень худой, с большими и проникновенными глазами. Мне сразу же она понравилась. Мне нравился ее акцент и легкий смех.

- Сегодня мы будем ужинать как студенты, - сказала она с очаровательным акцентом.

Мы уселись и ели спагетти со сливочным маслом и томатный суп-пюре, за которым последовал фламбированный кролик, и мы выпили практически половину бутылки спиртного. Я сидела с ними и на мгновение почувствовала ноющую жажду, которая залегла глубоко внутри меня и была связана с Гаем.

- Завтра я свожу тебя на Елисейские поля, - сказала она. - Тебе там понравится.

И она была права: мне понравилось. Нравилось до тех пор, пока мне не показалось, что я вижу широкие плечи Гая, и, оставив ее, я бросилась к нему и коснулась его руки. Незнакомец повернулся.

- Excusez -moi, еxcusez -moi (прим.перев. - извините), - промямлила я и пошла обратно к Элене, стоявшей с удивленным лицом.

- С тобой все в порядке? - спросила она.

- Да, - сказала я, но после этого день был погублен.

*****

В пятницу я должна была уехать на юг Франции на фотосъемку в бикини. Элена с грустью посмотрела на меня.

- Тебе так повезло, - сказала она.

- Хочешь, поехали со мной? Это частный самолет, так что не думаю, что произойдет что-то страшное, если ты поедешь со мной и остановишься в моем номере, - предложила я.

Они прислали за нами лимузин, и мы забрались в него. Там в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Элена откупорила бутылку, и мы в итоге прохихикали всю оставшуюся дорогу до аэропорта.

Фотограф был шаловливым итальянцем. Его глаза округлились, когда он увидел, что я приехала не одна.

- Я - плейбой, - признался он. - Но слово “плейбой” в Италии означает совсем другие вещи. Плейбоем является обаятельный мужчина. Не ублюдок, который трахает девушек и бросает их с разбитыми сердцами! Нет, нет, итальянский плейбой не настолько груб и бессердечен. Он влюбляется в девушку. Он романтичен. Он может спать с десятью девушками и быть влюбленным в каждую из них.

- Превосходно, - сказала я ему, совершенно не впечатленная его словами.

В первую же ночь Элена улизнула из нашего номера и спала у него.

На завтрак он заказал для нее омлет с трюфелями, а после этого она для него стала невидимкой. Обед прошел просто ужасно. Она была такой красивой, а он был просто жирным хреном. Все эти разговоры о влюбленности в десятерых девушек - просто чушь собачья.

Он дышал мне в затылок. А я вежливо ему улыбалась. Фотограф работает, Лена.

Когда мы вернулись домой, Элена стала совсем подавленной. А я не знала, что ей сказать.

*****

Прошло еще одно Рождество. Я вдыхала свежий воздух января. Я только что вернулась из командировки, где работала с Сашей Бурдо, гениальным фотографом, на Сейшелах.

Открыв дверь в квартиру, первое, что я увидела, это Элену, лежавшую на диване. На столе стояла пустая бутылка из-под красного вина. Она выглядела пьяной в стельку. Глаза у нее покраснели и опухли.

- Что случилось, Элена?

- Мне просто так хреново от того, что приходится сосать сморщенный член только для того, чтобы получить работенку, - выплюнула она с горечью.

Я села рядом с ней.

- Элена, ты очень красивая. Тебе не обязательно делать это, чтобы получить работу.

- Никто не говорил тебе, как на самом деле становятся моделями? Не с помощью этой суки Каранджи. Вот тебе бесплатный урок. Модельный бизнес состоит из трех слоев: в самой верхушке он гламурный, в середине он очень прибыльный и скучный, а нижний слой самый подлый. Угадай, где я?

Она была настолько озлоблена и так сильно отличалась от той Элены, которую я знала и какой она обычно была, что я даже не знала как реагировать.

Она печально посмотрела на меня.

- Я попала в Vogue только однажды. Ты знала об этом?

Я покачала головой:

- Правда?

- Ага, но все изменилось для меня, как видишь. Они использовали меня один раз, но на этом все. И им наплевать, что меня выбросили, как мусор. Это ужасно, ты так не считаешь? У меня не случилось звездного часа. И теперь, когда я хочу получить работу, то сосу член.

- Тебе не нужно сосать член, Элена. У меня не было звездного часа, но тем не менее я не сосу член за то, что получаю работу.

Она злобно покрутила головой.

- Может, ты просто уже пососала нужный член и этого хватило.

Я потрясенно посмотрела на нее, потеряв дар речи.

Ее лицо изменилось. Теперь на ее лице читался ужас. Она прижала руки ко рту.

- Прости. Мне не надо было такое говорить. Я не это имела в виду, - она сложила руки в умоляющем жесте напротив своих губ. - Пожалуйста, не говори Жаку, что я сказала такое.

- Ты о чем? - медленно спросила я. Мой голос был холодным и сдержанным.

- Ни о чем, - она указала на бутылку красного вина. - Я пила, - она рассмеялась резким и совсем неестественным смехом. - Я глупею, когда напиваюсь.

- Я не расскажу ничего Жаку, если ты ответишь мне, что в самом деле имела в виду.

Какое-то время она смотрела на меня, обдумывая, как лучше выкрутиться из ситуации.

- Обещай, что не скажешь ему. Он очень разозлится на меня. Ни один из нас не сможет заработать столько, чтобы оплачивать все наши счета.

Она выглядела напуганной.

- Обещаю не говорить Жаку.

- Ладно. Нам платят приличную сумму денег за то, чтобы ты жила у нас. Работа Жака - защищать тебя. Вот почему он везде следует за тобой. И именно поэтому он держит всех мужчин подальше от тебя, и поэтому он ударил того парня, который не принимал отказа от тебя.

Мое сердце билось настолько быстро, что я слышала в ушах шум бегущей по венам крови.

- Кто платит вам за дом и защиту?

- Мы не знаем. Всё, что мы знаем, это что каждый месяц на наш счет перечисляются деньги. Это происходит из офиса поверенного адвоката. За неделю до твоего приезда во Францию к Жаку пришел адвокат и спросил, хочет ли он заработать, позволив коллеге-модели жить у нас и защищая ее. Он отказывался предоставлять какую-либо информацию Жаку. Работа была простецкая. Мы должны были предложить тебе крышу над головой и выступать в качестве твоих защитников, но если бы мы рассказали кому-либо об этом, то договор моментально потерял бы свою силу и нам больше бы не заплатили. Так что ты не можешь пойти и проверить все у адвоката.

Я откинулась и прислонилась к спинке дивана. Элена говорила еще что-то, но я уже не слушала ее.

Я встала,

- Спасибо, - сказала я и медленно кивнула. - Мне надо в Англию.

- Прошу, не делай поспешных поступков.

- Нет, это никак не отразится на вас. Есть кое-что очень важное, что я должна сделать.

*****

Я прилетела обратно в Англию и направилась прямиком к Маргарет. Она открыла дверь, широко улыбаясь.

- Входи. Я как раз собиралась ставить чайник.

Я села с ней за кухонный стол. Она налила чай.

- Маргарет? - сказала я.

- Да, дорогая, - она положила ложечку сахара в свою чашку и стала размешивать.

- Наша встреча в поезде была неслучайной?

Ее руки вдруг замерли. Ее нежные голубые глаза устремились ко мне. Она глубоко вздохнула.

- Нет

- Тебе заплатил поверенный адвокат?

- Да.

- И по-прежнему платит?

- Каждый месяц.

- Тебе надо было просто предложить мне жилье?

- Да, и помочь тебе встать на ноги.

- А работа в ресторане?

- Нам сказали привести тебя туда.

- А работа модели?

- Здесь я ни при чем. Я просто сопровождала тебя туда. Я должна была предоставить тебе жилье, ввести в курс дела и помочь адаптироваться к жизни в Лондоне.

Я сделала глоток чая. Неудивительно, что меня оставили без денег. С деньгами бы у меня были варианты. А так моей судьбой могли управлять и контролировать ее, как хотел именно он.

- Ты можешь назвать мне имя поверенного?

- Конечно. Честно говоря, Лена, я так рада, что ты обо всем узнала. Я ненавидела то, что не могла рассказать тебе всё. Сначала я делала это только из-за денег, но я полюбила тебя, как родную дочку.

Она протянула руку. Я позволила взять меня за руку и сжать ее. Я не осуждала ее. Я не злилась. Всё, что я хотела, это снова увидеть Гая. Если он настолько заморочился, чтобы убедиться, что я в безопасности, то, должно быть, он заботится обо мне. Я просто хотела сказать ему, что люблю его.

Я заказала такси до офиса мистера Роувберри, молодого, привлекательного младшего партнера, чтобы встретиться с ним.

- Боюсь, никакой возможности связаться нет, - сказал он. - У нас есть четкие инструкции не принимать от вас никаких писем и сообщений.

Я удивленно моргнула.

- Почему? - еле слышно прошептала я.

- Он не хочет ничего слышать от вас, - сказал он тихо. Я думаю, что ему было просто жаль меня.

- Можете сказать мне хоть что-то о Гае? Он в порядке?

Он с сожалением покачал головой.

- Думаю, у меня нет вообще никаких полномочий обсуждать дела вашего благодетеля.

Я встала.

- Я могу угостить вас обедом? - вдруг выпалил он.

Я уставилась на него. В голове у меня пронеслась мысль согласиться и попытаться за обедом уговорить его указать мне хоть что-то, что приведет к Гаю. А потом я посмотрела в его полные надежды глаза и, покачав головой, вышла из офиса.

Я почувствовала себя растерянно. Ну должен же быть хоть какой-то способ найти его.

Был замечательный день, и девушка в красной юбке и топе привлекла мое внимание. На груди у нее была красивая татуировка ангела. Его крылья были невероятно изящные и четко прорисованные, они распростерлись на ее ключицах. В самом деле великолепно. Она стала ходячим холстом. Она прошла мимо меня, а я стояла и смотрела ей в спину. На ней был рисунок дьявола. Я смотрела на его рычащее лицо с интересом. И потом меня осенило. Вот оно. И прежде чем она успела скрыться в толпе, я побежала за ней.

- Простите, - сказала я.

Она остановилась и подозрительно на меня посмотрела, будто я собиралась просить денег.

Я улыбнулась и указала на ее грудь.

- Скажите, пожалуйста, где вы сделали свою татуировку? Она очень красивая.

Она в ответ улыбнулась.

- В Эри Корт. В местечке под названием Галвэй Сити. Мастера зовут Красавчик Майк.

Таксист высадил меня напротив Галвэй Сити. Довольно мрачное место. Человек с фиолетовыми волосами толкнул дверь и вошел внутрь. Я перешла через дорогу и подошла к витринному стеклу заведения. В помещении было полно фотографий разрисованных тел. Несмотря на потрепанный внешний вид заведения, работы Красавчика Майка были несомненно нежные и необыкновенно красивые. Были рисунки жемчужного ожерелья, насекомых, крестов, чертиков с рогами, русалок и павлина. Я стояла и рассматривала павлина. Он был красиво нарисован и раскрашен. Не возникало никаких сомнений, что Красавчик Майк - мастер своего дела.

Я открыла дверь и вошла. Внутри оказалось так же мрачно, как и снаружи. Трудно представить, что такой непревзойденный художник создает свое волшебство здесь. Мужчину с фиолетовыми волосами нигде не было видно. Повсюду висели фото с татуировками. Жужжащий звук татуировочной машинки прекратился, и человек, одетый в белую бейсболку и черные резиновые перчатки, вышел через синюю дверь.

- Привет, милая, - поприветствовал он.

- Ты - Красавчик Майк?

- Именно, - сказал он, несмотря на то, что он совсем не соответствовал своему прозвищу. Майк был лысеющим мужчиной, носатым, бородатым и с лишним весом.

- Хорошо. Вы можете сделать мне тату по моему заказу?

- Да, но я делаю традиционные тату, только реализм.

- Отлично. Я хочу ястреба, схватившего чайку. Я хочу, чтобы чайка как бы предлагала ястребу свое горло, таким образом доказывая ему свою любовь.

- Угу, понял. Приходите завтра утром. Скажем, в десять?

*****

Той ночью мне снилось, как я потерялась в лабиринте. И нашла выход, который привел меня в большую холодную спальню в замке.

Гай лежал на кровати в своей маске и умирал. Его глаза умоляли, а губы взывали ко мне:

- Вернись. Вернись ко мне.

Я проснулась. Моя кожа была как лед. Меня приводила в ужас мысль о том, что я могу потерять Гая так же, как потеряла брата. Я пошла на кухню и сделала себе кофе, выпила его и стала ждать рассвета, который заскользит по небу.

*****

Еще не было десяти, а я уже слонялась возле заведения Красавчика Майка. Ровно в десять я немедля вошла внутрь. Он сделал эскиз. Он был божественным. Совершенно потрясающим.

- Мне нравится, - сказал я.

- Отлично. Где хотите сделать ее?

- На спине, - сказала я и, повернувшись, указала на область чуть выше лопаток.

Он расположил меня на кушетке рядом с окном.

Процесс занял чуть больше часа. Некоторые уколы были больнее, но в целом было терпимо. Закончив, он поднес зеркало к рисунку, чтобы я смогла посмотреть. Выглядел он точно так же, как и на бумаге. Ястреб был намного больше чайки и держал ее, окутав своими крыльями в защитном жесте и с любовью. А чайка подставила ему свое горло.

Мой левый глаз дёрнулся. Готово. Я готова.

*****

Журналистка поправила свои очки на переносице и улыбнулась мне. Она выглядела весьма довольной собой.

- Скажите, когда будете готовы, - бодро сказала она.

- Окей, - я поудобней уселась в кресле. Мимо проходил официант, посмотрев в это время в мою сторону. Мы решили провести интервью в ресторане. Передо мной стоял стакан с холодной водой. Я уставилась на лимон, застрявший между кубиками льда.

- Я хочу воспользоваться вашим журналом и передать кое-кому сообщение.

Ее глаза округлились, радостный взгляд немного померк.

- Эм… мы таким не занимаемся.

- Знаю, что это интервью, но сообщение будет его частью.

Теперь она немного приободрилась, и недовольный вид исчез.

- Смотря, что за сообщение, - сказала она. - Я не могу ничего гарантировать. Оно должно пройти редактора, - с осторожностью и озабоченностью подсказала она.

- Сообщение, которое я хочу передать, может быть, как и в самом тексте интервью, так и в заголовке или подзаголовке.

- Что же это?

Я подняла волосы и, повернувшись к ней спиной, показала ей заднюю часть моей шеи.

- Это - послание.

- Оно красивое.

Я повернулась к ней лицом.

- Значит, вы хотите, чтобы мы показали вашу татуировку всему миру?

- Да.

- Уф! Какое облегчение! А то я и не предполагала, что вы, черт возьми, можете такого попросить. Без проблем. Уж это я определенно могу сделать. Я даже могу привести фотографа, чтобы он смог сфотографировать её крупным планом.

Я улыбнулась.

- Под фотографией должна быть подпись.

- Хорошо, будет, - охотно согласилась она.

- Если ястреб не встретится с чайкой под Аркой в День Святого Валентина в четыре часа дня, то она исчезнет.

Она усмехнулась.

- Вы понимаете, что только что предоставили офигительный эксклюзив?

От каждого дня ожидания мне становилось все хуже,

Милый, не бойся, я любила тебя

Тысячи лет,

И я буду любить тебя еще столько же.

~ Кристина Пэрри. “Тысячи лет”.

Глава 30

Всё пошло не так в тот день. Такси застряло в пробке. Было уже три сорок пять, и я была на пределе. Я заплатила таксисту, вылезла из машины и побежала вниз по улице Тоттенхэм Корт Роад. К тому времени, когда я добралась до Оксфордской площади, я уже задыхалась. Надо было поехать на метро, но было уже слишком поздно о чем-то сожалеть. Я перепугалась, когда взглянула на часы. Пять минут пятого. Чёрт.

Я побежала еще быстрее, насколько это было возможно, так как на Оксфорд-стрит было слишком много народа. Я уворачивалась и обходила людей как можно быстрее. Но к тому времени, когда я достигла Мраморной Арки, мои легкие горели, и я не чувствовала ног.

В четыре двадцать я осмотрелась вокруг, безумно выискивая глазами высокого, темноволосого мужчину. Но такого не было. Я подошла к Арке и прислонилась к ней своим ноющим телом.

Безусловно, он не ушел бы, прождав лишь двадцать минут? Но больнее ударило то, что он и вовсе не приходил. Он не читал интервью или не понял, что я имею в виду под “аркой”. А может он забыл, что я ему рассказывала. Что моя самая большая мечта была встретиться со своим возлюбленным под Мраморной Аркой. Я рухнула на колени с израненным сердцем. Я почувствовала себя настолько уставшей, что хотелось плакать. Я опустила голову и попыталась сама себя успокоить. Я говорила себе, что найду другой способ. Я не сдамся просто так. Я хотела начать искать замки по Англии. Я бы нашла его, неважно как.

В поле моего зрения появилась пара ботинок. Я с трудом сглотнула, не смея надеяться. И все-таки… это должен быть он.

Я медленно подняла голову и проследила взглядом штанины брюк. Я узнала сильные, мускулистые бёдра. Я узнала бы их в любом месте, в любой одежде. Моё сердце билось так быстро, что отдавалось барабанной дробью в моих ушах. Мой взгляд поднялся к его лицу.

- С Днём Святого Валентина, крошка.

И я сделала то, что никогда в своей жизни не делала.

Я потеряла сознание.

*****

Когда я пришла в себя, то уже находилась на заднем сидении автомобиля, а моя голова прижималась к груди. Я подняла голову и посмотрела на него.

- Привет, - нежно сказал он.

Я поднесла свои руки к его лицу в изумлении.

- Боже мой, твоё лицо.

Он улыбнулся самой удивительной улыбкой.

- Я восстановил его… для тебя. Еще нужно было подправить цвет, но я не мог сопротивляться твоему приглашению.

- Ты - самый красивый человек из всех, кого я когда-либо видела, - прошептала я. - Ты так прекрасен, что мое сердце просто разрывается, когда я смотрю на тебя.

Я видела, как дернулось его адамово яблоко. В его взгляде читалось некое благоговение.

- Боже! - выдохнул он. - Как же я скучал по тебе.

Я протянула руку и провела пальцами вниз, по очертанием его лица, лаская кожу. Глаза его расширились.

- Все нормально? - спросила я.

- Да, - последовал нежный ответ.

Я обхватила руками его лицо и посмотрела прямо в глаза. Мое тело начало покалывать. Его кожа был именно такой, какой я и представляла. У меня перехватило дыхание от того, что я увидела в выражении его удивительных глаз. И я узнала в них того самого мужчину, которого любила всем своим сердцем. По моему лицу скользнула слеза. Он смотрела на меня расширенными, блестящими глазами.

- Ты любила, Лена. Ты безнадежно любила меня.

- Я долго пыталась убедить тебя в этом, Гай.

Еще одна слеза покатилась по моей щеке.

- Не плачь, моя дорогая. Теперь все позади.

Я улыбнулась дрожащими губами.

- Когда-то я плакала из-за тебя. По ночам.

- Я не знал этого, моя милая. Я думал, что был отвратителен тебе.

- Конечно, нет! Ты отослал меня прежде, чем я успела сказать, что люблю тебя.

- Я никогда не оставлял тебя, Лена. Хотя так и может показаться. Но ты всегда была моей. Ни на секунду ты не переставала оставаться моей. Ни на единую секунду я не переставал наблюдать за тобой, защищать тебя, направляя тебя обратно ко мне. Я всегда был с тобой. Я видел, как тебя рассматривала женщина, сидящая напротив тебя в вагоне. Я - тот самый мужчина, который сидел в его конце. Я убедился, что ты в безопасности своего нового дома. Я был рядом, когда Роберто рассказывал тебе о своей подагре и когда человек, ищущий таланты, сфотографировал тебя. И я ждал тебя снаружи тату-салона. Я всегда был рядом, Лена. Всегда. Потому что я - твой мужчина. И я сделал все возможное, чтобы защитить тебя и держать в безопасности.

Правдивость его слов отражалась в его глазах.

Запах знакомого одеколона и тепло его кожи начали просачиваться под кожу моих ладоней. Это успокаивало. Мне хотелось утонуть в его глазах. В этот момент никто и ничто больше не имело значение. Наконец я была в безопасности. Я была дома.

- Я всегда была твоей?

- Всегда. Ты принадлежишь мне. Я понял это с того самого момента, когда увидел твою фотографию. Я упорно боролся с этим чувством, но все мои попытки были тщетны. Ты - частичка меня, подобно воде, которую я пью и которая потом становится неотъемлемой частью моей крови, моих тканей, моих жил. Я люблю тебя, Лена. И ты никогда не сможешь понять, насколько сильно я люблю тебя. Мое сердце умирало без тебя.

Его голос был хриплым от волнения.

- Мы на месте, - сказал водитель, и это выдернуло меня из того мира, где не существовало никого, кроме нас двоих.

- Где мы? - спросила я.

- Мы летим домой. Там кое-что, что я хочу показать тебе, и кое-кто, с кем я хочу, чтобы ты встретилась.

Я прикусила губу.

- Эээ, а Мисти все еще работает на тебя?

- Нет, я уволил ее сразу же на следующий день после твоего ухода.

- А как Мередит и Тиа? Кто же тогда заботится о них?

- Тиа умерла три недели назад, а Мередит через двадцать минут после ее смерти.

- О, Гай, я так сожалею.

- Нет, не надо. Ты бы видела Тию до аварии. Она была неудержима. С неиссякаемой энергией. Как попрыгунчик. Полна жизни. А это не было жизнью для них.

- Ты мне покажешь ее фотографию? То, как она выглядела до несчастного случая?

- Конечно, - он достал бумажник, открыл его и выудил оттуда маленькую фотографию. Он протянул ее мне. Я взяла ее и посмотрела на изображение. И ахнула.

- Что такое? - спросил он меня.

Я почувствовала, как по коже моих рук побежали мурашки. Я посмотрела на него снизу вверх в потрясении.

- Я видела ее.

- Тию?

- Мередит. Она - женщина, которая появилась из дымки, когда я была на том уступе. Она сказала меня держаться. И собиралась уйти в ближайшее время. Она тогда сказала мне, что только подождет ее.

Он посмотрел на меня и изумленно покачал головой.

- Именно это она и сделала. Она держалась для Тии.

- Ей было необходимо знать, что я люблю тебя, и тогда она дала свое благословение на наш союз.

Он взял мои руки в свои.

- Она знала, что я никогда не любил ее. Я заботился о ней. И только лишь это. Но мы оба любили Тию.

Я снова посмотрела на фотографию ребенка. Насколько полна жизни она была, но, вспомнив сморщенное, лысое существо в башне, вздрогнула.

- Все закончилось, - сказал он.

*****

Несмотря на то, что в замок Броутон мы прибыли ночью, я все равно смогла заметить, насколько он изменился. Гай восстановил его прежнюю красоту. Внутри было еще красивее. Мисс Литлбелл, увидев меня, расплакалась, а Сиб прыгнул на меня, при этом чуть не свалив нас обоих. Мистер Феллоуз улыбнулся.

- Я рад, что вы вернулись, - произнес он хриплым голосом.

- Здесь появилось больше персонала, но ты сможешь встретиться с ними завтра, - сказал Гай, а затем обратился к мистеру Феллоузу, - где она?

- В приемной.

- Иди, - сказал Гай, нежно положив руку мне на спину.

- Кто в салоне? - спросила я, совершенно сбитая с толку такой таинственностью.

Он проводил меня до двери и повернулся ко мне.

- Приготовься, она сильно изменилась. Прости, но я смог отыскать только ее.

Я взяла себя в руки и открыла дверь. Она была там. Стояла у рояля. Худая и изможденная не по годам. Кто знает, какие ужасы она испытала? Мы просто смотрели друг на друга. По моему лицу лились слезы. Я вытерла их тыльной стороной ладони.

- София? - наконец прошептала я.

- Лена, - позвала она меня. И хотя лицо ее очень изменилось, голос остался таким же.

Я бросилась в объятия своей Софии, будто снова была ребенком.

*****

Он закрыл дверь спальни и подошел ко мне.

- Я очень сожалею о том, что разбил твое сердце, - проговорил он.

- Все в порядке. Иногда погрустить тоже полезно. В любом случае, мое сердце полностью принадлежит тебе.

- О, моя милая, моя дорогая. Я больше никогда не разобью твое сердце. Я предпочел бы проиграть в карты все свое состояние, нежели потерять тебя. Я слишком о многом жалею в своей жизни. В тот день, когда я заковал тебя в цепи и взял, подобно животному, я объединился с тобой.

Наши лица приблизились. Как если бы мы делали это уже тысячу раз. Но мы никогда не целовались. И это будет наш первый поцелуй. Я едва могла дышать.

Наши губы соприкоснулись. Легонько, как прикосновение перышка.

Я почувствовала потрясение, пронесшееся через меня от головы до самых кончиков пальцев ног. Это было подобно погружению в кратер извергающегося вулкана. Я была в огне. Я приоткрыла губы, и он, протянув руки, так крепко обнял меня за плечи, что мои ноги слегка оторвались от пола. Он обрушил свои губы на мои, руками поглаживая по волосам.

Это был не нежный поцелуй.

Это был поцелуй оголодавшего человека, который попал на пир.

Он прорычал, заявляя права на мой рот. Я почувствовала, как мои ноги становятся ватными и потерялась в самом невероятном поцелуе. Сердце билось с бешеной скоростью, а между ног появилась знакомая болезненная жажда.

Он оторвался от моих губ и посмотрел мне в глаза. В его взгляде светилось желание.

- Завяжи мне глаза, - еле слышно сказала я.

Он покачал головой.

- Не в этот раз, сладкая. Между нами не должно быть никаких преград. Сегодня мы объединим наши души.

Я посмотрела на него в нежно льющемся свете от люстры. Он был настолько совершенным, что появлялось чувство, будто он нереален. Бронзовая статуя греческого бога.

- Ты слишком красива, чтобы быть реальной, - проговорил он.

- Забавно, я только что подумала то же самое о тебе, - я пыталась вести себя непринужденно, но мой дрожащий голос выдал то, насколько я нервничаю.

Он был таким знакомым, но одновременно таким чуждым.

На его лице появилось выражение печали.

- Ты - Красавица здесь. А я - Чудовище. Я притащил тебя в этот замок. И удерживал здесь против твоей воли.

- Ты никогда не был чудовищем. Ты всегда оставался моим героем, - я нежно обернула свои пальцы вокруг его руки в перчатке.

Он замер.

- Я люблю тебя. Всего тебя.

И нарочно смотря в его озадаченные глаза, я медленно сняла перчатку и посмотрела на его руку. Слов не хватало, чтобы описать то, что я увидела. Его рука была похожа на лапу с когтями. Я поднесла ее к губам и поцеловала, будто это было самое ценное сокровище в мире.

Он нежно улыбнулся и провел своим деформированным большим пальцем по моей нижней губе. Реакция моего тела была мгновенной. Я почувствовала, будто была в огне. Я приблизилась к нему и прижалась к его твердости.

- Я чувствую, как ты дрожишь, - сказал он.

- Делай со мной все, что хочешь, - прошептала я.

- О, чёрт, - простонал он и на пару секунд прикрыл глаза. - Не усложняй. Потому что я хочу быть с тобой животным. Бросить тебя на кровать и оттрахать, как безумный.

- Значит, будь животным.

- Нет, не сейчас. Не после того, как я заставлял тебя плакать все время.

Подхватив, он отнес меня на большую кровать. И прежде чем я осознала, он снял с меня джинсы и стянул трусики. С поразительной ловкостью он расстегнул мой лифчик и отбросил его назад. Простынь подо мной была шелковистой и прохладной. Мои губы приоткрылись. Я ждала.

Он не отрывал свой взгляд от меня, пока снимал свитер, джинсы и свои черные трусы. И предстал передо мной во всей своей обнаженной красе. Я с жадностью смотрела на него. С трудом веря в его красоту. Он действительно имел очень стройное тело. Слишком совершенное. Слишком твердое. И слишком… громадное. Мой взгляд вернулся обратно к его глазам, и мурашки побежали по спине.

Он переместился, поставив колено между моих бедер.

- Моя маленькая дикая кошка, - прорычал он и обхватил своей рукой мою грудь.

- Только с тобой, - хрипло произнесла я.

В этих глазах плясали огоньки.

- Боже, я столько всего хочу с тобой сделать, что едва могу себя контролировать.

Обняв за шею, я притянула его к себе, и наши губы встретились. Это был не просто поцелуй, а вихрь жажды и страсти. Наши языки работали с сумасшедшей интенсивностью и чувственностью, что вызывало ощущение, будто меня съедают заживо. Будто он кормился мной. Я потерялась в восхитительном ощущении слияния с ним в одно целое. Связь между нами стала настолько сильной и неистовой, что мои бедра невольно стали извиваться, двигаясь навстречу колену и потираясь об него. Когда он прервал поцелуй, я изумленно посмотрела на него. Моя грудь вздымалась с каждым частым вдохом и выдохом. По моему лицу, скорее всего, можно было прочитать чувство потери.

- Ты как чертов наркотик, - глухо проговорил он.

Его прикосновения были нежными и чувственными. Его руки двигались вниз по моим изгибам, пока не достигли моих половых губ. Пальцами он раздвинул их и посмотрел на мой раскрытый бутон. Когда наши глаза снова встретились, то его потемнели от желания. Он погрузил палец во влажность, и я закричала. Затем последовал второй палец.

- Дааа, - застонала я, когда мои внутренние мышцы сжались вокруг его пальцев.

Прошло слишком много времени, но мое тело не забыло его. И оно жаждало его. Я жаждала его член глубоко внутри меня.

- Войди в меня, - умоляла я.

Он начал трахать меня пальцами в мучительно медленном темпе. Мои бедра приподнялись и толкнулись навстречу его руке. Это было восхитительно, но, одновременно с этим, это была пытка. Я не хочу, чтобы мой первый оргазм после столького времени произошел от его руки. Я пыталась сдержаться.

- Прошу, я больше не могу. Просто возьми меня, - всхлипнула я. Я чувствовала исступление от столь сильной необходимости. Моя голова металась из стороны в сторону на простыне.

- Ты можешь принять больше, - сказал он и продолжил. Я приподнялась на локтях, а он наклонился и всосал мой сосок. И моя голова тут же откинулась обратно на простыни.

- Я не хочу так кончить, - взмолилась я хриплым голосом.

- И не кончишь. Я знаю, когда надо остановиться, - проговорил он, и я почувствовала, как шелковистая головка его члена расположилась у моего входа и слегка надавила. Осторожно, нежно он вошел в меня всей своей твердостью. И толкнулся. Я и забыла, каким большим он ощущается изнутри. Как правильно и как совершенно. На секунду я задалась вопросом, как же раньше я существовала без него. Он приостановился, растягивая меня и предоставляя возможность привыкнуть и ощутить кротость мужчины, который разбил мое сердце.

- Не останавливайся, - я всхлипывала от сильнейшего желания, втягивая его глубже.

И он не остановился. Он погрузился в самую глубь меня. Настолько глубоко, что, казалось, я слегка лишилась рассудка. Я просто вцепилась в его плечи и держалась за них, пока он вонзался в меня как одержимый, выплескивая все свои сдерживаемые ранее эмоции. Мои мысли очистились, и я почувствовала блаженную пустоту. Ничего не осталось, кроме наших тел, движущихся с дикой несдержанностью. Это был самый красивый секс из всех, что у нас были. Такой красивый, что это вызвало слезы, когда он еще был внутри меня.

- Я делаю тебе больно? - обеспокоенно спросил Гай.

- Нет, нет. Не останавливайся.

И затем лучшая часть - мы кончили в унисон.

С наших губ слетели имена друг друга. Я расслышала хриплые, приглушенные и дикие звуки, разносившиеся по пустым коридорам вдоль обшарпанных стен. Я прижалась к его огромному предплечью и отдалась маленькой смерти, которая перенесла меня в чистейший экстаз.

*****

Я проснулась рано. Тело Гая, обернувшееся вокруг меня, дарило тепло. И первая же мысль, которая посетила меня, что мы просто созданы друг для друга. Как две половинки головоломки. Я тихонечко вздохнула от счастья. Такое ощущение, что это сон. Я медленно повернула голову и посмотрела на него в слабом свете. По бокам его лица остались маленькие шрамы, там, где хирурги пришили новую кожу, да и цветом она немного отличалась. Но для меня он был самым красивым мужчиной из всех, что я раньше видела. Я почувствовала приток радости от того, что он был моим, моим, моим. Он был моим, как кровь, которая течет по моим венам.

Очень осторожно я выбралась из-под его руки и двинулась к краю кровати. Бесшумно села. И едва мои ноги коснулись пола, я снова была опрокинута на кровать.

Он уткнулся носом в мою шею.

- И куда это ты собралась в такую рань?

- О, милый. Это будто мечта стала явью. Я никак не могу поверить в то, что я здесь, с тобой. Спала с тобой.

- Это всё хорошо, но не ответ на мой вопрос.

- Я собиралась сходить на могилу. Хочу посмотреть, что ты сделал.

- Ты можешь сделать это позже?

- Неа. Я всегда ходила к ней на могилу в такое время, пока еще солнце не взошло, - пожала плечами я. - Знаю, что это прозвучит смешно, но… она не появляется поблизости, когда светит солнце.

Он посмотрел на меня с огромной нежностью.

- Никогда не меняйся, Лена. Ты даже представить не можешь, какая невинная и неотразимая ты сейчас.

- Пожалуйста, никогда не переставай любить меня.

- Ничто не сможет изменить мои чувства к тебе. Неужели ты не понимаешь каким темным, мрачным и одиноким был мой мир, пока не появилась ты? Когда я впервые увидел тебя, то подумал, что сплю, - он коснулся моих волос. - Ты была такой светлой, такой чистой и такой совершенной, что была похожа на ангела. Ангела света. Ты ослепила меня, - Гай улыбнулся. - Я и сейчас ослеплен.

Но я решительно отодвинулась от него и одела теплый свитер крупной вязки, джинсы и сапоги.

Гай выбрался из постели и натянул мне на голову шерстяную шапку. А вокруг моей шеи намотал длинный шарф.

- Снаружи не так уж и холодно, - возразила я.

Он поцеловал меня в кончик носа.

- Я люблю тебя, Лена Чайка.

- Поддерживай тепло в постели. Я скоро вернусь.

Выйдя из замка, я обернулась и увидела, как он в окно наблюдает за мной. Гай помахал мне рукой, а я послала ему воздушный поцелуй. И вдруг вспомнила самую первую ночь, когда я прибыла в замок. Тогда он вызвал у меня впечатление невыразимого одиночества. Но это осталось в прошлом. Замок очистился от своих призраков, обновился и оживился.

Я прошла по мосту. Его отремонтировали и покрасили. Каменистые поля были усеяны дикими цветами. Их вид радовал сердце. Я собрала букет и продолжила свой путь. На кладбище тоже было чисто. Я нашла нужную могилу и встала около нее. И рядом с ее надгробием теперь стояло маленькое надгробие ребенка. Наконец-то они были вместе. Я положила цветы на их могилу и почувствовала умиротворение и счастье. Облака расступились, и лучи солнца опустились на землю. Красота могил, деревьев и цветов, искрящихся в свете, восхитили меня. Какое-то время я стояла и любовалась. А потом я развернулась и направилась обратно в замок, где меня ждал Гай.

~Конец книги~