Кабала

Пролог

Бывает, что сворачиваем мы за угол – и все в жизни вдруг меняется. Там, за углом, стоит незнакомец, в тени или под ярким солнцем – неважно. Но ждет он именно нас. Это он незаметным движением передвигает шахматные фигуры в тот момент, когда отводим мы взгляд от доски, он утирает слезы, когда мы думаем, что смеемся, он дает нам ощутить их вкус, и тогда мы морщимся от горечи.

Такое случается и с теми, чья жизнь продумана и спланирована до мелочей и, казалось бы, максимально защищена от воздействия внешнего мира. Возводя многомильные зоны отчуждения и самости, они наивно полагают, что ни один охотник не проникнет на их территорию. Однако именно таким людям угрожает наибольшая опасность. Именно в заповедные уголки их жизни и устремляется охотник с началом сезона.

С течением времени это осознала и Сара, а осознав, захотела разобраться в собственной душе, в своих ощущениях, понять, какая ее часть еще жива, а какая стала мертвой. Что-то уже умерло, это она знала точно, но сколько же всего прошло, прежде чем она узнала это наверняка.

Есть вопросы, которые нужно ставить в один-единственный, правильно выбранный момент – иначе их вообще не стоит задавать. Это она уже тоже знала.

Так, она должна была задать Белинде целую кучу вопросов и разделить с ней еще больше проблем. Ведь они были подругами – лучшими, – и все же Сара проявила излишнюю сдержанность, обрывая своим молчанием струны, на которых держится дружба. Размышляя об этом теперь, она и вовсе не видит никаких струн – лишь концы, что бросают с борта упавшему в воду человеку. Их-то она и обрезала.

Временами, когда идет дождь, Саре кажется, что она слышит Белинду, ее шаги у себя за спиной – стук ковбойских сапожек по мокрому асфальту. Она оборачивается и, конечно же, видит другую – но в таких же сапожках под длинной юбкой, с такими же волосами, серебрящимися от крошечных капелек дождя; ноготки со знакомым изящным маникюром придерживают полу плаща, косметика на лице чуть размыта.

Тогда тоже шел дождь, в тот самый первый раз, когда Сара почти было решилась рассказать Белинде обо всем буквально обо всем, что с нею происходило. Готова была описать ей, как прошедшей ночью лежала на полу, широко раскинув ноги, вся мокрая – ей даже казалось, что от нее поднимается пар. Она приподняла голову, чтобы посмотреть на свои бедра и меж ними, где кожа все еще влажно поблескивала. Кисти рун помнили шепот стягивавшего их шелка, хотя Энтони давно развязал легкий шарф.

Это то же самое, хотела она сказать Белинде. Мы прошли с тобой через одно и то же, несмотря на то, что с первого взгляда все представляется таким непохожим.

Вопрос в том, как отдать себя другому без остатка. В том, что движет тобою страх или доверие, и имеет ли это какое-либо значение Вопрос в том, была ли ты когда-нибудь моложе или станешь ли старше – поскольку каждое мгновение твоей жизни заключено как бы в магический круг, за его пределами время течет подобно сну, который ты не в состоянии вспомнить. Это то же, что лечь в постель бок о бок с какой-то неведомой опасностью – и закрыть глаза. А раскрыв их, увидеть его над собой и уже не представлять, что возможно иное. Да было ли когда-нибудь, чтобы ты не сказала ему «да»?

Но она ничего не сказала Белинде. Между ними упал дождь, и Сара только смотрела вслед подруге, торопливо уходящей по мокрому тротуару.

Чаще всего именно сильные натуры, многие годы охраняя самые потаенные уголки своей души, сворачивают за угол и по собственной воле устремляются к стоящему там незнакомцу. Они полагают, что ждет он вовсе не их. До тех пор, пока не убеждаются в обратном. А он стоял там всегда, только понимают они это потом. Рано или поздно человек начинает всматриваться в свой внутренний мир и повсюду натыкается на отпечатки чужих пальцев. И даже самый сильный дождь уже не в состоянии их смыть.

То единственное, в чем Сара была убеждена, заключалось в следующем: уже никогда не вернется к ней чувство покоя и безопасности, которому она так верила.