Каблучок на удачу

Глава 14

Утро меня приветствовало запахом из детства: какао и ароматные мамины печеньки.

Открыв один глаз, я с затаённым наслаждением заметила, на стоящем рядом с кроватью табурете, тарелочку из детства. Иногда в выходные дни мама так баловала меня с утра.

Я бодро села, свесив ноги с кровати, и подхватила все ещё горячую кружку с напитком и первую печеньку. Хрустящее, ароматное лакомство таяло на языке, а давно забытый вкус какао почти кружил голову от удовольствия.

В дверь постучали и, дождавшись моего:

— Заходите, кто такой вежливый?

В комнату зашёл Костя, уже одетый в полосатую тенниску и сланцы, с такой же тарелочкой и кружкой в руках.

— Я надеялся, что ты проснулась. Хотел составить компанию.

— Проходи. Садись.

Я слегка подвинулась, уступая место рядом на кровати при этом, стараясь пригладить спутанные после сна волосы.

— Спасибо. Это всегда так с утра тебя балуют?

— Не-а. Это когда на маму найдёт. Но я очень это любила, — и откусила ещё одно печенье в форме звёздочки.

Некоторое время в комнате мы просто жевали молча.

— Какие у нас на сегодня планы? — первым заговорил Костя.

— Ты так и не надумал сегодня уезжать? — противненьким голосом протянула я.

— Не-а. — такой же интонацией ответил он.

— Тогда просто гулять. Хотя завтра у деда день рождение, наверное, нужно будет помочь готовить.

— И я бы мог.

— Конечно.

Доев печенье, мы распрощались. Костя вышел за дверь ждать меня с пустой посудой в руках, а я в темпе быстро собиралась.

Мне очень хотелось по привычке нацепить просторные джинсы и домашнюю рубашку, я даже достала, но с печальным вздохом убрала обратно в комод и достала красный сарафан до колен с белым воротничком, и тонким поясом дополнила одним белым носком.

Костя уже начал скучать, рассматривая все те же фотографии. И я ещё раз мысленно начертила крестик на руке — не забыть убрать фотографии с моим участием, забежала в ванную комнату, умылась, причесалась, почистила зубы. Я готова.

Если судить по заинтересованному взгляду, которым Босс Всего одарил меня, я не прогадала с нарядом. И не сдерживая довольной улыбки, радостно попрыгала вниз, хромая и опираясь на перила лестницы. За столько дней я стала уверенней ощущать себя с гипсом и даже иногда передвигаться без поддержки.

На кухне мы застали только маму, которая строила башни из кастрюль, видимо, для удобства переноса.

— Доброе утро. Это куда ты?

— К тете Вере. Нужно овощи поставить отваривать.

— Мы помочь хотели.

— Да что вы, дети, там делов — то. Сходите лучше на речку или к бассейну — позагорайте.

— Позвольте. — Костя подхватил посуду, — командуйте, Марина Петровна.

— Ой, Костик, не надо было, — кокетливо проговорила мама, одновременно выходя из кухни увлекая своего помощника за собой.

Внезапно возникшая тишина начала неприятно давить на мое разбалованное вниманием эго. Недолго думая, я пошла обуваться.

Дом тёти Веры и дяди Стаса внешне был клоном дома родителей, но содержание имел иное — современный скандинавский стиль и этим все сказано. Много открытого пространства, полки цвета орех, небольшие зеленые коврики, зеленые же портьеры и прочие атрибуты этого стиля.

Наведалась я к дамам на кухню, но от туда меня прогнали словами: «Болезным положено отдыхать, а не работать».

Кости с женщинами уже не было. Ушёл искать меня, по словам тёти Веры.

Я наведалась к папе и дяде.

Они пытались смастерить из кучи металлического хлама большие качели для отдыха, по заказу моей матушки. Я им здесь только мешала. Пришлось удалиться. Оставались девочки, потому что дед и Игорь с утра отправились на рыбалку, по словам папы. Я добралась до беседки во внутреннем дворе, перед которой Соня и Маша пытались научить Нюфа приносить палку.

— Тётя Наташа, доброе утро.

— Привет, девчонки. Как успехи?

— Пффф. Пару раз палку даже взглядом проводил, — рассмеялась Маша, указывая на лениво поднявшегося пса, направляющегося в мою сторону.

— О! Ну это конечно успех. Меньше бы вы его кормили, а то ожирение ещё никому пользы не приносило.

Я присела на стоявший рядом с беседкой шезлонг и с наслаждением стала наглаживать бока этого колобка, то есть пса. Нужно ограничить его в кормлении. Его раздуло, как шарика. Неудивительно что он за палкой не бегает — скоро себя-то поднять не сможет.

— Сонь, а капельки вам Костя давал для него.

— Давал. Мы ему с утра накапали.

— Молодцы.

Я так и осталась лежать на удобном шезлонге, подставив лицо утреннему солнышку, одной рукой поглаживая Нюфа (прижилось таки это имя), и в полглаза наблюдала, как девчонки достали ракетки и принялись играть в бадминтон весело смеясь.

Незаметно для себя заснула.

Проснулась я от шума и смеха звучавших совсем рядом. Такое чувство, что глаза отекли, с таким трудом я их разлепила. Было тепло и уютно — потянулась, сдвинув коричневый плед в шотландскую клетку. Кто это у нас такой заботливый?

С удовольствием заметила, что родственников на лугу прибавилось. А точнее все решили выйти на свежий воздух. Задний двор родительской части представлял собой небольшой участок газона, которого как раз хватало для развлекательных игр вроде тенниса или даже футбола, рядом с домом небольшая беседка, чуть в стороне мангальная зона, сложённая из красного кирпича, мне от сюда было хорошо видно серый поднимающийся в высь дым — там кипит работа.

От беседки зона была отделена небольшой изгородью оплетённой диким виноградом, которая закрывала большую часть самого «вкусного» участка заднего двора.

Эстафету в бадминтоне перехватили Настя с мужем. У них получалось что-то вроде заигрываний. Играли на поцелуй. Настя проиграет — целует Игоря, проиграет Игорь, в свою очередь, целует Настю. В чем логика?

Хотя… я оглянулась, Костя стоял за моей спиной, подпирая плечом беседку, тревожно крутя в руках телефон. Заметив мой интерес — улыбнулся, убрав аппарат связи в задний карман, направился ко мне.

— Привет, — улыбнулась я.

— Привет, — ответная улыбка стала ещё более лучезарной. Он присел рядом. Нюф же расщедрился на движения и сел возле моих ног. Ног???

— Боже мой, что это?

Я подтянула плед, на себя оголив ноги. На одной ноге по-прежнему была надета чёрная балетка, а вот гипс на второй синел на фоне зеленой травы нарисованными фломастерами туфлями с замочком из наклеенных страз в виде бабочки.

А если чуть наклониться, то сразу видно "туфли" — то не простые — лабутены. Красная подошва, блин!

Костя стоял рядом и хохотал над моим выражением лица.

— Прости. Я не смог им помешать. Они успели до моего прихода. Ух. Весьма мило, кстати.

— Мило… это же кошмар какой-то! В люди я выходить в ближайшее время не буду. А то чувствую себя идиоткой, — тихо проговорила я, представляя реакцию на новый образ.

— Ну, все не так страшно. Можно пакет надеть поверх гипса или закрасить.

— Издеваешься. Да?

Я не сдержалась и рассмеялась, заметила, как эти Эвелины Хромченко выглядывают из-за винограда. Подметили наше веселье, Маша довольно кивнула и сказала Соне:

— Я же говорила — ей понравится.

— А я говорила, что она будет в восторге, — поддакнула Соня, и они скрылись за углом.

— Они не подряжаемы. Впрочем, у них есть в кого.

Я говорила, наблюдая, как дед несет уже почищенную рыбу в сторону мангала. Костя перестал смеяться и сказал.

— Здесь вообще все необычно. Особенно сад грибов. Я нигде такого ещё не видел.

— Какой сад? Первый раз слышу.

— Ты не видела? Странно. Мне сегодня про него рассказывали.

— Не видела и все молчат. Пошли, сходим?

Буквально через несколько минут мы подходили к узкой тропинке, которая тянулась, разрывая заросли многотравья к самому берегу небольшого, круглого озера и маленькому пирсу, предусмотрительно построенному старшими мужчинами семьи и спроектирован женщинами.

Сейчас же среди зеленого много уровневого ковра трав, везде, куда хватало взгляда стояли грибы — большие, маленькие, кривые, косые, поганки и мухоморы в разноцветный горох, десятки грибов.

Мне тут же припомнилась статья из журнала "Дачник", которую в позапрошлый приезд подсовывала всем мама: статья описывала, как украсить сад и огород — грибами. И ву-аля!

По тропинке я шла первой, и что бы посмотреть в смеющиеся глаза пришлось оглянуться.

— Это, видимо, мама постаралась, — подвила итог размышлений.

— Весьма интересная задумка.

— Она может. Мне особенно вон тот синий в красный горох нравится.

— К гипсу подходит, да? Себе что ли забрать — будет дополнять ансамбль.

— Ага. Забирай, когда гипс снимут, я его тебе отдам — в квартире поставишь.

Я поймала себя на том, что бездумно улыбаюсь.

— Думаю, нам нужно возвращаться. Как раз должны успеть к рыбке.

— Давай я тебе помогу.

— Я сама.

Опёрлась на предложенный локоть и медленно пошли в сторону дома, к небольшой калитке, к уже едва заметному дымку, который поднимался над крышами и деревьями, бесследно растворяясь в лазурном небе.

Листья лопухов неприятно били по лодыжке правой ноги так, и тянуло приостановиться и почесать задетые места.

Неожиданно Костя освободился от моей руки и со словами: «я сейчас» скрылся в ближайших кустах. Ничего не понимая, я осталась одна на узкой тропе, меня со всех сторон обдувало прохладным ветром. Конец августа — солнце ещё припекало оголённые плечи, но и прохладный ветер давал о себе знать, особенно возле берега.

Я старательно вглядывалась в кусты, где скрылся Константин, но кроме непонятного хруста и шуршания про него ничего не напоминало. Прошло несколько минут, и он вынырнул с небольшим "измотанным" букетиком дикорастущих цветов. Я готова была танцевать за каждый цветок — мне так давно ничего не дарили с таким серьёзным видом.

Засушу. Засушу каждый цветок. Я который раз поднимала со стола и вдыхала неповторимый запах своего букета.

Мы все расположились за овальным столом, лишь девочки быстро перекусив, убежали по своим неотложным делам.

Загадочные улыбки и взгляды, достававшиеся мне от родных и довольный взгляд Кости грели и бросали в жар.

Мама долго и со вкусом рассказывала про новые качели, под неодобрительный взгляд папы, потягивая шампанское и иногда чокаясь с тётей Верой. Настя, напустив на себя загадочный вид от алкоголя отказалась, а Игорь, сидевший рядом, поцеловал ее в макушку, непрерывно поглаживал по плечу. Видимо, тут тоже какой-то секретик.

От шампанского я тоже отказалась и сидела, потягивая мамин компот из яблочек.

— Рыба невероятная, — похвалил Костя.

— Следующий раз пойдёшь с нами на рыбалку. Думаю, ты вольёшься в наш рыбацкий коллектив. Игорь вообще раньше тяжелее ручки ничего не держал, а сегодня и меня перещеголял, — скрипучим голосом ответил дед.

— Я бы с радостью. Правда не знаю, получится ли следующий раз.

— Получится. Наталья, каждый месяц к нам наведывается и тебя привезёт. Только мы организованно подойдём с палаткой, лодкой, наливочкой и шашлычком — с ночёвкой.

— Вот никогда не понимала мужчин, — фыркнула мама, — идут за рыбой, но при этом берут с собой корзину мяса.

— Да, да, Марин. Видать рыбаки такие… — тётя Вера рассмеялась, облизывая пальцы после очередного кусочка рыбы.

— Мужчинам нужно хорошо питаться, что бы добычу поймать, — дядя Стас похлопал по своему круглому животу.

— Ну…ну… по тебе и видно. Добытчик! — тётя Вера не осталась в долгу.

— Это я с голоду пухну. Не кормит меня жена, — пожаловался он Косте.

Все присутствующие зашлись хохотом, а дед при этом ещё и хлопал рукой по столу.

— Ой, не могу! Вера, хватит возмущаться, не замороженную же рыбу он с рыбалки привозит. Вот если б замороженную… тогда да…

— Верунь, а не выпить ли нам за добытчиков.

Мама подняла вверх фужер.

— За пухнущих с голоду добытчиков. Несчастных.

Тётя Вера поддержала и осушила дно фужера.

— Доча, ещё раз купишь маме алкоголь — накажу. Тут клуб феминисток организовывается после каждой выпитой бутылки.

— Вот оно что! Мам, налейте и мне! За женскую независимость. Мой любимый тост… только половинку.

Я протянула пустую кружку, мама усмехнулась, но немного налила.

***

Утро. Я всю ночь проспала крепко, но в неудобной позе, а ведь уснула вчера раньше всех, даже девочек.

Не то что бы я планировала лечь рано просто… просто струсила.

Вечер вчера провела прекрасно, нас обняли сумерки и начали атаковать насекомые. Устав воевать с надоедливой летучей мелочью мы всей толпой переместились под защиту беседки. А точнее, под защиту противомоскитной сетки, очередное мамино творение из дешевой органзы синего цвета.

Мы как-то так неудачно с Костей зашли, что очутились в самом дальнем углу беседки, на половину скрытыми ото всех присутствующих широкими спинами дяди Стаса и тёти Веры. Мама разместилась возле входа, удобно приспособив под опору папину грудь, рядом Маша и Соня; напротив Настя и Игорь, повторившие позу моих родителей, дед рядом с дядей, дядя соответственно перед Костей.

Костя подставил свою руку мне под спину и чем дольше мы сидели, тем я сильнее смущалась. Поначалу меня смутила сама рука, которая без спросу подставилась под мою спину, затем она начала легонько, едва касаясь, поглаживать мое плечо постепенно поднимаясь выше, к моей чувствительной шее, вызывая этим волну взбесившихся мурашек по коже. Я сидела, замерев, боясь пошевелиться и не знала — или спугнуть мужчину, или притянуть и поцеловать.

Свои холодные ладони зажала между коленей, пытаясь хоть как-то согреться. Становилось все холоднее. От сидевшей передо мной тёти Веры буквально отходили волны жара, но мне от них становилось только холоднее.

Настя, прервав разговор, попросила спеть деда, он долго отнекивался, но согласился, если ему подпоют девочки. О! Это будет великолепно, подалась вперёд и наглая рука блондина слетела с моего плеча и я лишилась такой приятной ласки и необходимого тепла. Оглянувшись на Костю — он сидел с непроницаемым лицом следил за перебранкой.

Девочки долго не стали спорить и согласились.

Первым запел дед:

"Сквозь полудрёму и сон

Слышу малиновый звон,

Это рассвета гонцы,

В травах звенят бубенцы.

Это средь русских равнин

Вспыхнули гроздья рябин,

Это в родимой глуши

Что-то коснулось души…"

На припеве девочки подхватили:

"Малиновый звон на заре,

Скажи моей милой земле,

Что я в неё с детства влюблён,

Как в этот малиновый звон.

Малиновый звон на заре…"[i]

Я выпрямила спину, вновь находя опору в виде горячей руки, но с неудовольствием отметала, что Костя не возобновляет ласку. Даже повела плечами, заметив, как он усмехнулся и начал вновь меня поглаживать — более уверенно,

Добрался до ушей и пропуская между пальцев мои небольшие серьги в виде прозрачной капельки. Ой…

А деда понесло на романтический лад, и он с девочками запел "Эхо любви".

И здесь уже подпевали все вместе, даже я. Да что там-я, даже Костя, который теперь уже совершенно собственнически обнял меня рукой за талию — мне была приятна такая неожиданная забота. А когда моего уха коснулось горячее дыхание и мужские губы едва задевая кожу проговорили:

— Наташа, давай поговорим.

— А…?

И… я просто испугалась, и едва дослушав песню, убежала в дом за кофтой.

Похромала я быстро, надетый на гипс широкий тапок даже ни разу не слетел. Это где-то папа его добыл, чем меня порадовал. Тапок был обычным с регулировавшей застежкой для подъёма стопы.

Итак, я после того как ускакала за кофтой так и не вернулась назад. Хотя собиралась, честно, даже кофту надела, но потом присела на постель, подложила под спину подушку и уснула глядя в окно, как была.

Сквозь сон я чувствовала: кто — то снимает кофту и укладывает меня поудобней со словами:

— Дурочка, моя.

Я даже возмущено мыкнула, чем заслужила:

— Спи уже, горе.

И вот утро меня "порадовало" головной болью во всех местах. Да, именно так я и мыслила.

И даже поднялась, решив принять спасительный душ. Привычно и качественно обмотала гипс пищевой плёнкой для надёжности. Закрепив ее скотчем ворча:

— Когда же я от тебя избавлюсь монумент окаянный?!

Боль сжала виски, и я решила молчать, тем более с гипсом вообще не принято беседовать.

Душ смыл с меня основные симптомы неудачной ночи, но вернул воспоминания про трусливый вчерашний побег. Пришлось брать из сумочки таблетку болеутоляющего.

Широкие футбольные шорты красного цвета и соответствующая майка — мой сегодняшний выбор.

В коридоре, проходя мимо оранжереи, я заметила девочек, которые не обратили на меня никакого внимания, увлечённо вели какой-то странный спор; я даже притормозила и прислушалась.

— А я говорю призрак, — Соня включила на телевизоре старый кинофильм с названием «Призрак», а точнее часть, где звучит песня и главный герой уходит к свету. Что это их на старые фильмы потянуло.

— Ну… тут все печально — надула губы Маша, — давай Селин Дион из «Титаника».

— А в Титанике он утонул. Не печально? Тут хоть на небо ушёл.

— Нееее. Фуууу. Нам нужен happy end. Кстати….

Я не стала прерывать их занимательный спор и молча спустилась вниз, голоса слышались из кухни — туда я и направилась.

Все обитатели дома собрались за обеденным столом молча поглощали оладьи под мерное бормотание Елены Малышевой по телевизору. Именинник сидел как раз рядом с входом.

— Дедуля, С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!! Мой дорогой. Здоровья, повышения пенсии и прилежных родственников. За уши, наверное, дергать уже не стоит, — дедулю я смачно расцеловала в обе щеки и все-таки потрепалась одно ухо.

— Спасибо, внуча.

— Всем привет.

Не спевшееся трио мне ответило таким же приветом.

— Садись, доча. Панкейки! Новый рецепт.

Мама все ещё крутилась у плиты, когда все остальные с упоение жевали. Дед и папа ели прямо руками макая то в сметану, то в варенье, Костя с приборами аккуратно отрезал по небольшому кусочку и, нацепив на вилку макал.

Я села рядом с Костей, пододвинув к себе, пустую тарелку и вилку.

Блинчики оказались просто невероятными.

— Мам, это луший рецепт. Очень вкушно. Я перепешу у тебя.

— Прожуй сначала.

— Перепиши. Я по утрам хочу так завтракать, часто. Прошептал мне на ухо Константин, но услышали все, кроме деда. Папа так и замер с блином у рта, мама вообще уронила лопатку, а я в лучших традициях сглотнула и подавилась. Виновник аккуратно постучат мне по спине.

Дед же усмехнулся глядя в телевизор:

— У Елены никакого чувства такта нет. Ну, зачем скажите, во время завтрака рассказывать про несварение пиши из-за трех метровых глистов.

— ПАПА!!!!

Мама с досадой подняла лопатку и бросила ее в раковину, папа посмотрел на деда, потом на блин и положил его обратно на блюдце. Мне тоже как-то перехотелось, особенно, после того как по телевизору показали, как эти самые непроходимости вытаскивают через разрез в кишке.

А дед продолжил:

— Ну, что папа-то?! Я правду говорю. Никакого такта!

Он смачно. Обмакнул сложенный блин в сметану и полностью засунул в рот.

После завтрака началась невероятная суета.

Мужчины украшали двор, ставили палатку, натягивали гирлянды и прочее. Праздничный ужин было решено назначить на шесть часов. К деду должны прийти его друзья, поздно было бы не разумно все организовывать — "Не шешнадцать же им", как сказала мама, при обсуждении времени, подражая одной из героинь фильма «Любовь и голуби».

Женщины организовали готовку на кухне тёти Вера, она больше и удобней.

Меня посадили за нарезание и чистку всего. А «Всего» приходилось нарезать порциями примерно в ведро.

Соня с Машей грамотно отговорились, тем, что нужно Нюра помыть перед празднеством. А когда они заявились к нам — мокрые, грязные с пеной на голове, а за ними спокойно цокая ногтями, прошёл абсолютно сухой пёс. Мы просто все замерли парализованные шоком. Хотелось спросить: "какого….?"

— Какого лешего здесь происходит? — тётя Вера упёрла руки в бока.

— Мама, мы его просто хотели помыть в ванне, — еле слышно проболтала Соня, шмыгая носом.

— И??? — так же грозно, но, уже не скрывая веселья, строжилась тётя.

— Не догнали!

Дружный смех просто оглушил, а виновник злоключений сел на попу, самодовольно виляя хвостом. Я протянула ему кусочек колбасы, который он проглотил и не почувствовал.

— Идите, мойтесь, чудики.

Чудики, напоследок хлюпнув носами, рукавами вытерли лица, ещё больше размазав грязь, обнялись и пошли.

***

Вечер наступил неожиданно быстро, я его встретила все в той же позе сидя за финальной нарезкой фруктов.

Про долгое сидение напоминала ноющая поясница и чувство выполненного долга. Настя прибежала, забрать у меня последнюю тарелку, на которую я погрузила последнюю ветку домашнего винограда и пару лебедей из яблок.

— Ну все, Наташ, иди, собирайся. Я здесь приберу.

— Хорошо. Классное платье, — я осмотрела сестру, которая была одета в темно-синий удлинённый сарафан по щиколотку. Наверх, которого надела фартук.

— Спасибо.

— Обращайся. — Подмигнула ей.

Приняла душ, смыла с себя впитавшиеся запахи кухни. Намазала тело нежным муссом. Почесала специальной тонкой, заранее приготовленной линейкой под гипсом и пошла одеваться.

Длинное, синее платье в пол с выразительными белыми лилиями, верх был скроен просто — на широких лямках, да и низ был не особо пышным и очень удобным. Волосы я заплела в две аккуратные французские косы по всей голове, которые сходились на макушке и были просто заколоты специальной шпилькой, остальную длину, чуть ниже лопаток, я завила в локоны.

В уши вставила удлиненные серьги с маленькими камешками на конце, подкрасила глаза и губы. Я готова.

[i] Песня «Малиновый звон» в исполнении Николая Гнатюка,1987 год.