Как на вулкане

Глава 11

Стоя с чемоданами в руках, Сэм почувствовал, как его душа ушла в пятки. Аннелиз разговаривала с Бобби и сияла от счастья. Он никогда не видел ее такой.

— Ты ему понравилась, — сказал Сэм, ставя чемоданы у двери и прислоняясь к дверному проему.

Аннелиз повернулась к нему, и ее щеки порозовели:

— Хорошенький, правда?

На Бобби был комбинезон и желтая распашонка с длинными рукавами. Крошечные ножки украшали мягкие, тканевые ботиночки желто-зеленого цвета.

Сэм улыбнулся, наслаждаясь тем, что видит:

— Он милый. Но его нужно постричь.

Аннелиз протянула ему малыша:

— Хочешь подержать?

Сэм вдруг осознал: Аннелиз все выходные старательно скрывала от него свое истинное «я». Он ни разу не видел ее мягкой, располагающей и довольной жизнью женщиной.

Мысль об этом огорчала, обрекала на гибель все его мечты. Аннелиз не желала заводить с ним длительных отношений, она отвергала душевную близость, покой и семейные радости. Аннелиз боялась тех чувств, которые пробуждал в ней Сэм. Она не доверяла ни собственным чувствам, ни самому Сэму. Сейчас, увидев ее с ребенком на руках, он был вынужден признать: придется отказаться от всех невысказанных стремлений в отношении Аннелиз.

Вкусив горечь поражения, Сэм обнаружил — он чувствует себя намного паршивее, чем предполагал. И сейчас, смотря на Аннелиз с маленьким ребенком на руках, он вспомнил все, чего был лишен в жизни. И он также понял: противоречивая Аннелиз никогда не согласится быть с ним.

Да у него и самого полно проблем, которые пока не решены. Ведь он вполне может стать таким же плохим отцом, как его собственный родитель. Но по крайней мере, Сэм знает, чего должен избегать.

Что же касается Аннелиз, он никогда не поймет ее до конца, если она не поделится с ним своими секретами. Кроме того, именно сейчас Сэм почувствовал — еще чуть-чуть, и он по уши в нее влюбится…

Он покачал головой, пятясь в коридор и чувствуя испуг, неловкость и неуверенность:

— Ты сама его держи. Даррену нужна моя помощь.

Выйдя из дома, Сэм обнаружил, что Рейчел закончила телефонный разговор. Он понизил голос:

— На кухне всего полно. Но Аннелиз не умеет готовить и стесняется этого. Пока вы здесь, возьмите на себя готовку.

Рейчел кивнула:

— Это меньшее, что я могу сделать.

Поддерживать разговор четырем совершенно разным взрослым людям за ужином помогали шалости маленького Бобби. Его родители привезли с собой все необходимое для малыша, в том числе высокий детский стульчик. На ужин Рейчел подала деревенскую ветчину и картофельную запеканку, а также простой яблочный соус.

Аннелиз, хотя и старалась поддерживать разговор за столом, выглядела очень подавленной. У Сэма вообще пропал аппетит, потому что он думал только о том, как во второй половине дня упустил последний шанс выяснить отношения с Аннелиз. Он больше не может оставаться в доме. Для него теперь просто невыносимо находиться рядом с ней.

Как только ужин подошел к концу, Сэм встал из-за стола и поставил свою тарелку в раковину:

— Спасибо за ужин. Я возвращаюсь в Шарлоттсвилль.

Обернувшись, он увидел — Аннелиз бледна как полотно.

— Ты уезжаешь прямо сейчас? — глухим голосом спросила она.

Он отрывисто кивнул:

— У меня дела. Кроме того, Даррен и Рейчел составят тебе компанию, поэтому мне незачем тут оставаться.

— А как же снежные заносы на дорогах?

— Я посмотрел прогноз погоды. Температура пока продержится выше нуля. Я поеду по колее, которую оставил грузовик Даррена, и выеду на шоссе. Он сказал, главные трассы расчищены и обработаны противогололедными реагентами.

— Но… — Аннелиз посмотрела на него с тоской.

Ее реакция едва не заставила Сэма поменять решение. Возможно, если он останется, они продолжат прерванную беседу…

— Что ты хотела сказать, Аннелиз? Ты можешь назвать мне причину, почему я должен остаться?

Их гости несколько секунд назад ушли в дальнее крыло дома, чтобы поменять Бобби подгузник.

Аннелиз встала, обхватила себя руками за талию и посмотрела на Сэма:

— Ты сердишься на меня?

Он пожал плечами:

— Может быть.

— За что?

Сэм стиснул зубы. Он боролся с желанием высказать ей все начистоту — нецензурной бранью.

— Ты сказала мне, мы будем вместе только эти выходные. Ты передумала?

Аннелиз сразу поняла, какой подтекст вложил Сэм в свои слова. Он спрашивал ее: «Готова ли ты рискнуть и выяснить, к чему приведут наши отношения?»

Всеми фибрами души Сэм жаждал, чтобы Аннелиз ответила ему — она передумала. Он желал, чтобы она подошла к нему с улыбкой, обняла и сказала: «Я хочу, чтобы ты остался».

Но она промолчала…

В этот момент вернулись их гости. Даррен держал на руках Бобби, а Рейчел принялась убирать со стола. В бейсболке, надетой задом наперед, и с тонкими, едва заметными белокурыми усиками худосочный Даррен выглядел как подросток.

Он спокойно обнимал Бобби левой рукой, словно футбольный мяч.

— Извините за беспокойство, мисс Аннелиз, но вам, вероятно, придется отсюда уехать в среду утром. К тому времени я закончу подготовительные работы. Потом приедет моя бригада, и мы начнем демонтаж старых воздуховодов.

— А Рейчел и ребенок? — спросил Сэм.

— Из Роанока приедет моя мама и заберет Рейчел и Бобби. Мои родители давно хотели повидаться с Бобби. По-моему, сейчас самое подходящее время для этого. Я и парни из бригады будет спать в спальных мешках. Отопление включится в пятницу вечером или в субботу утром. Может быть, даже в понедельник, если возникнут проблемы. А после приезжайте в любое время, в доме будет тепло и сухо.

Аннелиз кивнула:

— Понятно. Но вам придется расписаться в фактурах за краски, обои и драпировки и принять их, пока я не вернусь.

— Никаких проблем. Не беспокойтесь. Мои ребята ничего не испортят и не испачкают. Мы будем ночевать в гостиной, чтобы не устраивать беспорядок в спальнях.

Сэм нахмурился:

— Не нужно. Я знаю, моя бабушка хотела бы, чтобы вы чувствовали себя как дома. Ночуйте в любой комнате, какая вам понравится.

Рейчел вытерла руки кухонным полотенцем, усмехаясь:

— Не волнуйтесь, мистер Эли. Даррен с нетерпением ждал шанса ненадолго побыть без семьи.

Молодые люди ушли, чтобы подготовиться ко сну и уложить ребенка.

Сэм медленно выдохнул:

— Я поднимусь наверх и соберу вещи. Если тебя не затруднит, положи нашу мокрую одежду в сушилку.

Аннелиз кивнула, избегая его взгляда:

— Конечно.

Он стиснул зубы, борясь с почти непреодолимым искушением:

— До свидания, принцесса! До скорого свидания…

Чувствуя себя сильно постаревшим, Сэм повернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — быстро сказала она, с трудом переводя дыхание. — Ты зайдешь ко мне попрощаться перед отъездом?

Он развернулся, зная, что не должен этого делать:

— Если ты этого хочешь…

— Хочу.

— Тогда зайду. Обязательно.

Войдя в спальню, Сэм в беспорядке побросал вещи в большую сумку. Он не хотел заходить в ванную комнату, смотреть на душевую кабину и вспоминать, что там происходило…

Схватив туалетные принадлежности, Сэм замер, увидев свое отражение в зеркале. Откуда на лбу появились эти морщины? Почему он так напряжен? Отчего так сильно стиснул зубы?

Он выглядел так, будто окончательно отчаялся.

Грубо выругавшись, Сэм вернулся в спальню, в последний раз посмотрел на комод и вдруг остановился как вкопанный. В углу комнаты, на стуле с прямой спинкой, лежала красивая пижама Аннелиз. Взяв пижамный топ, он поднес его к лицу. На его глаза навернулись жгучие слезы. Боже, какой же он дурак!

Семь лет. Семь долгих лет он не мог забыть холодный, обвиняющий взгляд сексуальной красавицы Аннелиз. И вот теперь наконец она продемонстрировала ему то, что могло произойти между ними много лет назад. О такой женщине, как она, Сэм мог только мечтать! Они идеально подходили друг другу в постели…

За два коротких дня он переосмыслил все свои цели и видение будущего и даже пытался убедить себя, что он и Аннелиз смогут быть вместе, несмотря на различия характеров. Но она не желала, чтобы так происходило. И Сэм не понимал почему.

Почему? На самом деле причина не имеет значения. Сэм отбросил топ из мягкой ткани, будто тот обжег ему руку, и потер лицо ладонями.

Он устал. Все кончено…

Сэм загрузил вещи в машину и сел на переднее сиденье. Сначала надо позвонить бабушке и дедушке и выяснить, как у них дела. Бабушка задала Сэму достаточно невинные вопросы, и он вдруг подумал: «Уж не хочет ли она сосватать меня и Аннелиз?»

Закончив разговор, он посмотрел на дом. Теплый свет струился через кружевные шторы на окнах. Он провел в этом доме самую счастливую пору в своей жизни, включая нынешние выходные. Сможет ли он когда-нибудь жить здесь с женой и детьми, не вспоминая роскошные волосы и сверкающие глаза Аннелиз?

Сэм потер грудь, желая прогнать тоску. Если бы он понял, когда совершил ошибку, то сумел бы исправить положение. Вне сомнения, Аннелиз больше не зациклена на прошлом. Теперь она не может сомневаться в искренности извинений Сэма или его увлеченности ею. Они оба едва не сгорели в пылу страсти.

А вдруг он не знает ее вовсе? Возможно, она обожает заманивать мужчин в свои сети и уничтожать их? Хотя нет. Аннелиз не сочтешь холодной и расчетливой. Просто с ней постоянно находишься как на вулкане.

Сэм рассмеялся. Вероятно, он единственный человек на планете, который считает Аннелиз вулканом. Она непредсказуема, вспыльчива, полна жизни и энтузиазма и чрезвычайно дерзка.

Рядом с ним она тем не менее действовала как хотела и ненавидела себя за это. Иногда она бывала крайне резкой. Время от времени Сэм чувствовал, как она становится уступчивее, особенно во время близости…

Барабаня пальцами по рулю, он размышлял, не уехать ли ему, не прощаясь с Аннелиз?

Но он дал ей слово и ни в коем случае его не нарушит.

Открыв парадную дверь, Сэм обнаружил Аннелиз в холле.

— Я думала, ты уехал, — подавленно сказала она.

Дверь, которую придерживал Сэм, захлопнулась от порыва ветра.

— Извини, — произнес Сэм. — Я же сказал, что приду попрощаться. Я не обманщик.

— Ты мог забыть. У тебя полно дел.

Он засунул руки в карманы, чтобы не схватить Аннелиз.

— Я скажу бабушке, что у тебя все под контролем.

— Я сообщу тебе новости по электронной почте и пришлю фотографии. А ты переправишь их ей.

Сэма раздражала ее подчеркнутая вежливость. Хотя он не собирался спрашивать ее об этом, вопрос все-таки сорвался с языка:

— Ты простила меня за то, что произошло между нами тогда, семь лет назад?

Она пожала плечами:

— Конечно.

— Такой ответ меня не устраивает. Мы едва разговаривали последние годы.

— Это правда.

— Значит, мы к ней возвращаемся? — прямо спросил он. — Я имею в виду скрытую враждебность.

— Сомневаюсь, что у меня будет возможность поговорить с тобой, когда ты женишься и обзаведешься детьми.

Ее слова были одновременно язвительными и сдержанными. Сэм вглядывался в ее лицо. Чего она, черт побери, от него хочет?

— В таком случае, — сказал он, чувствуя гнев и нетерпение, — я довольствуюсь тем, что могу получить прямо сейчас.

Неизвестно, кто из них первым бросился друг к другу. Аннелиз шептала его имя, утопая в его крепких объятиях. И страстно отвечала на его жадный поцелуй…

— Хочешь, чтобы я остался? — спросил он, давая ей еще один шанс потребовать то, чего она жаждет.

Да, Аннелиз не соответствует образу идеальной жены, о которой он всегда мечтал. Но это не важно. Он хочет ее, несмотря ни на что.

Аннелиз головой коснулась его ключицы, обхватила руками за талию, а затем вдруг отпустила Сэма. Она выглядела спокойной, хотя ее грудь резко вздымалась.

— Мне не нужно, чтобы ты оставался, — произнесла она. — Достаточно того, что со мной будут Рейчел и Даррен.

Аннелиз так и не ответила на его вопрос. Она говорила о необходимости, а не о желании.

— Боже, как ты упряма! — Сэм говорил спокойно, без упреков, но с грустью. — До встречи, принцесса!

Когда он вышел и закрыл за собой дверь, перед его глазами стоял образ Аннелиз — высокой, стройной и одинокой женщины.

Аннелиз не понимала, почему до сих пор жива, если ее изнывшее сердце разрывалось от тоски. Два часа она просидела в гостиной с Харреллами, играя с ними в «Монополию», болтала о текущих событиях, размышляя об экономике. Она просто не могла заставить себя уйти в свою комнату и смотреть на кровать, на которой Сэм занимался с ней любовью…

Ребенок проснулся около девяти часов. Рейчел принесла его в гостиную, его личико покрылось красными пятнами от слез.

— У бедняжки режутся зубки, — объяснила она. — И он не привык к дому. Но ты привыкнешь, да, дорогой? — Она погладила его макушку и прижала мальчика к груди.

Перед отъездом Сэм принес кресло-качалку из спальни бабушки и дедушки.

Аннелиз посмотрела на младенца с едва скрываемой тоской:

— Можно мне его покачать? Вы не против?

Рейчел и Даррен рассмеялись в унисон. Рейчел обернула ножки Бобби тонким одеялом и передала малыша Аннелиз, усевшейся с кресло-качалку:

— Поверьте мне, милая, мы с радостью принимаем любую посильную помощь.

Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Рейчел взяла карандаш и стала разгадывать кроссворд судоку. Даррен принес красивую гитару из своего грузовика и запел старые баллады.

Аннелиз медленно раскачивалась в кресле, держа на руках малыша, чье маленькое тело очень быстро обмякло. Она посмотрела на родителей Бобби поверх его головы.

— Откуда вы знаете, что делать? — спросила она.

Рейчел с недоумением посмотрела на нее, покусывая кончик карандаша:

— Что вы имеете в виду?

— Как вы научились быть матерью?

— О, дорогая, я действовала методом проб и ошибок. Все младенцы разные. Нам повезло. А вот ребенок моей лучшей подруги страдал от колик в животе. Он полгода не давал покоя родителям! Так что определенных правил нет. Я звоню своей маме, если действительно не знаю, что делать. И Даррен мне очень помогает, особенно если мальчик просыпается посреди ночи, а мы не понимаем, чего он хочет. Но самое главное — мы любим Бобби. Мы делаем то, что должны и когда должны. Вот и все. Никакой секретной формулы здесь нет.

Аннелиз кивнула, хотя ничего не поняла.

Рейчел, несмотря на молодость — ей было не больше девятнадцати, — уже обладала богатым опытом. Она серьезно посмотрела на Аннелиз:

— Разве вы никогда не общались с младенцами, мисс?

— Нет. Я была самой младшей в семье.

— Вы одна из Вольфов? Даррен узнал вас по фотографии в газете.

Только этого не хватало! Аннелиз мысленно выругалась.

— Да. Я единственная девочка в семье. — Аннелиз говорила беспечно, задаваясь вопросом, о чем думает Рейчел. — У меня много братьев.

— Должно быть, трудно расти среди постоянно соперничающих парней?

Аннелиз поморщилась:

— Можно сказать и так. Они никак не могли решить, то ли меня баловать, то ли обходиться со мной жестко.

Даррен тут же перестал играть, на его худом лице отразилось любопытство.

— Что же они предпочли?

Аннелиз на мгновение задумалась. На самом деле она никогда не анализировала, как к ней относились братья, отец и дядя.

— Всякое бывало, — прошептала она, не желая разбудить ребенка. — Они считали меня, что называется, «своим парнем», когда речь заходила о спорте или политике. Но когда я выросла и решила жить самостоятельно, иногда возникали споры.

Рейчел кивнула:

— Они хотят завернуть вас в вату. Мне знакомо это чувство. У меня две сестры, и наш папа считает, будто нам все еще по десять лет и мы носим косички.

Даррен запел колыбельную. Грубоватый тенор звучал немного фальшиво, но все равно мелодично.

— Если у меня родится дочь, — сказал он, делая проигрыш на гитаре, — я буду поступать точно так же. У отцов особенное отношение к дочерям.

Аннелиз и Рейчел рассмеялась, с сожалением признавая общепризнанную истину.

Рейчел встала и протянула руки к ребенку:

— Его пора укладывать. Я лучше тоже лягу спать. На рассвете он снова нас разбудит.

Аннелиз наблюдала, как Даррен убрал гитару и обнял жену и сына:

— Спасибо за гостеприимство, мэм. Рейчел рада, что вы составили ей компанию.

— Я тоже, — сказала Аннелиз. — Я тоже.

Аннелиз прошлась по дому, выключая свет. И куда бы она ни смотрела, везде видела образ Сэма. Вот он смеется, хмурится, дразнится, соблазняет… Сэм заполнил большой дом обаянием и энергией, и вот теперь, хотя в доме трое гостей, он кажется опустошенным и несчастным.

В спальне Аннелиз стало еще хуже. Она посмотрела на кровать. Они занимались любовью прямо здесь, на этом матрасе, лицом к лицу… Теперь, когда Сэм уехал, трудно поверить, что они были близки. Прошедшие выходные кажутся сном.

Аннелиз часто фантазировала о Сэме Эли. Если бы она не бросилась на него тогда так откровенно, возможно, у них был бы шанс после, когда она повзрослеет… Ну, теперь она совсем взрослая. И Сэм в расцвете сил. И по-прежнему холост.

Ложась в постель, Аннелиз думала о женщинах, с которыми он встречался на протяжении многих лет. Каждый его роман, долгий или короткий, разбивал ее сердце. И когда Сэм снова оставался один, в ее душе зарождалась слабая надежда.

Наивная Аннелиз верила — у нее и Сэма могут наладиться отношения.

И вот, благодаря работе она получила возможность оказаться с ним взаперти на сорок восемь часов. И между ними вспыхнула страсть. Вне сомнения, они идеально подходят друг другу физически.

Но этого мало для полного счастья…

Сэм заслужил идеальную жену. Он слишком хороший человек, чтобы довольствоваться малым. И он слишком дорог Аннелиз, поэтому она не желает его терзать и разочаровывать.

Аннелиз плохо спала, а примерно в три часа ночи ее разбудил детский плач. Надев халат и тапочки, она вышла в коридор и увидела свет из-под двери гостиной.

Рейчел посмотрела на вошедшую в гостиную Аннелиз.

— Извините, — сказала она. — Я пыталась успокоить его в нашей спальне. Но у Даррена завтра очень много работы, ему нужно отдохнуть.

Аннелиз села в кресло-качалку:

— Не извиняйтесь. Я иногда брожу по дому ночью. Большинство знакомых мне женщин чутко спят.

— Я всегда считала: чуткий сон — дар Божий, готовящий нас к материнству.

Ее бесхитростное утверждение поразило Аннелиз, как удар молнии. Неужели все так просто? Правда ли, что женщины от рождения знают, как воспитывать детей? Она попыталась вспомнить свою мать, но в ее памяти не всплыли ни колыбельные, ни объятия, ни сказки на ночь… Она лишь почувствовала, как засосало под ложечкой.

— Оставьте его со мной. Вы устали. Если только вы мне доверяете, — поспешно прибавила Аннелиз. — Конечно, я чужой человек…

Рейчел закрыла глаза и вздохнула:

— Я не должна соглашаться. Бобби мой ребенок. Но я мечтаю поспать хотя бы пару часов.

— Тогда идите спать. Клянусь, я ничем ему не наврежу. Если мне не удастся его успокоить, я приду за вами.

— Уговорили. Сейчас его переодену и принесу упаковку с подгузниками.

Мать с малышом ушли, а Аннелиз подбросила поленьев в камин. Она подтащила большой диван к камину и покраснела, вспоминая, чем они с Сэмом занимались на этом самом предмете мебели. Ей было стыдно, что она постоянно вспоминала о Сэме.

Бобби по-прежнему хныкал, когда Рейчел принесла его и вручила Аннелиз колечко для зубов.

— Пусть он погрызет твердую сторону. Ему будет полегче. — Она помолчала и наморщила нос. — Вы уверены, что справитесь? С ним будет непросто.

— Не беспокойтесь. — Аннелиз взяла Бобби. — Считайте, я помогаю вам в знак солидарности. Женщины должны держаться вместе.

Рейчел устало улыбнулась:

— Я у вас в долгу.

Когда она ушла, Аннелиз посмотрела на Бобби. Его глаза опухли от слез, нос был сопливым, а щеки стали вишнево-красными.

— Бедненький. Все будет хорошо. Вот увидишь.

Она села в кресло-качалку и попыталась заставить его погрызть кольцо для зубов, но Бобби не захотел. Наконец она прижала его к груди и стала гладить по голове, хотя он сопел и извивался. По крайней мере Бобби не ревел.

Аннелиз принялась петь старую балладу Билли Джоэла — любимую песню своего отца. В конце концов Бобби глубоко вздохнул и успокоился.

Веки Аннелиз отяжелели. Она задалась вопросом, почему так боялась маленьких детей. Рейчел оказалась права — любая женщина ведет себя с ребенком исходя из инстинктов.

Неторопливо поглаживая маленького мальчика по спине, Аннелиз ощущала под пальцами гладкий и мягкий ворс пижамы. Сэм хочет троих или четверых детей. Ему нужна семья — надежная гавань, где царит покой и любовь.

Скоро родится ребенок Грейси и Гарета. Аннелиз верила — в «Вольф-Маунтин» будет часто слышен детский смех.

Нахлынула невыносимая тоска, и у нее даже задрожали руки. Она отвергла Сэма, так как опасалась неудачи. Она боялась — вдруг ей не удастся стать настоящей женщиной и хорошей матерью?

Бобби крепко спал, тихонько посапывая. Аннелиз осторожно подошла к дивану. Одной рукой подбросив пару поленьев в камин, она установила экран и взяла одеяла. Держа Бобби, осторожно-осторожно опустилась на диван, спиной к огню.

Их гнездышко у камина получилось удивительно уютным. Аннелиз хотелось насладиться новыми ощущениями и запомнить их. Но вскоре веки ее отяжелели и опустились, и Аннелиз погрузилась в сон.