Как подскажет сердце

Глава 14

Шторм пронесся южнее, не причинив парому вреда. Весь следующий день он шел быстро, при хорошей погоде и достиг резиденции графа Турского.

Брижит надеялась, что сможет сойти здесь на берег под предлогом посещения монастыря Святого Мишеля, но судно остановилось только для того, чтобы высадить пассажиров, и, взяв на борт двух новых странников, сразу же отчалило.

Эти двое оказались высокими и грубыми саксонцами. Их герцоги изгнали франков из Восточного королевства и теперь правили Германией от имени императора Отгона, что, разумеется, не могло нравиться французам. Оба новых пассажира были с загорелыми обветренными лицами и длинными, буйными шевелюрами цвета сухой осенней травы. Их одежды из мохнатого меха придавали им полудикий и угрожающий вид. Саксонцы были вооружены.

Держались они особняком, а когда их взгляды с несомненным интересом останавливались на Брижит, она чувствовала себя крайне неуютно и подвигалась поближе к Роланду. Рыцарь же совсем не глядел в ее сторону даже тогда, когда спутница нечаянно задевала его рукой. Уже несколько дней он просто избегал смотреть на девушку, и она никак не могла понять, чем вызвана эта перемена.

К вечеру следующего, шестого дня пути они миновали слияние Мэна и Луары и сошли на берег. Брижит попросилась хотя бы недолго погулять, но получила резкий отказ: Роланд намеревался до заката преодолеть как можно большее расстояние. И девушке пришлось занять свое неудобное место на крупе Хана, Когда солнце село, они остановились на левом берегу Мэна в небольшой рощице. Река протекала всего в нескольких ярдах, и Брижит не устояла перед соблазном искупаться. Как только Роланд отправился на охоту, приказав ей разжечь костер, девушка бегом собрала хворост и свалила его в кучу. А потом выдернула чистую рубаху из своего узла, обрадовавшись, что у нее в запасе еще осталась одежда, и весело помчалась к воде.

Прямо за рекой начинались пустынные болота, выглядевшие в голубоватых сумерках совершенно необитаемо. Выше по реке виднелось что-то прямоугольное. Оно двигалось прямо к Брижит, и девушка застыла, настороженно вглядываясь в неизвестный предмет. Распознав в нем баржу, она стремительно вскарабкалась на берег. Спрятавшись за ближайшим деревом, она стояла в ожидании, мысленно Проклиная отсрочку. Пришел Вольф, уселся возле нее, и Брижит рассеянно почесала его за ухом, нетерпеливо глядя на медленно проплывающее судно. Наконец она перевела взгляд на собаку и нахмурилась:

— Лучше бы ты позаботился о своем обеде, Вольф. Этот нормандец не отказывается от мяса, которое ты ему приносишь, но вряд ли станет охотиться для тебя. — Животное сидело неподвижно, и хозяйка легонько подтолкнула его:

— Ну иди же, сейчас эта посудина уберется отсюда, и все будет в порядке.

Брижит поглядела вслед убегавшему псу, а потом — снова на реку и увидела, что баржа, нагруженная домашним скотом, уже поравнялась с ней. Судно тащилось невообразимо медленно, а девушке надо было закончить с купанием и вернуться до прихода Роланда.

Наконец баржа отплыла подальше, и тогда Брижит быстро разделась и побежала к реке. От ледяной воды она на мгновение задохнулась, но заставила себя окунуться. Зубы застучали, и купальщица начала быстро тереть тело, опасливо оглядываясь. Но в предосторожностях не было никакого смысла, поскольку уже сильно стемнело, а луна еще не взошла, и в такой тьме никто не смог бы заметить ее даже с небольшого расстояния.

Брижит быстро закончила мыться и счастливая выскочила из воды. Она так затряслась от холода, что поспешила надеть рубаху прямо на мокрое тело, перепоясавшись, как прежде. Девушка совершенно замерзла и испугалась даже, что простудится и сурово поплатится за несколько минут удовольствия. Удовольствие? Нет, это купание невозможно было так назвать.

К ногам прилипла грязь, так что купальщица решила вовсе не надевать сандалии. Она несла их вместе со своей грязной рубашкой, осторожно нащупывая в темноте дорогу и проклиная себя за то, что перед уходом не развела огня: вокруг была кромешная тьма и стоял жуткий холод.

И вдруг впереди вспыхнули искры. Сердце забилось от страха, Брижит затаила дыхание, но тут же узнала склоненную над костром фигуру Роланда. Она облегченно вздохнула.

— Вы напугали меня до смерти, — сказала Брижит, подходя ближе и подбирая свой второпях брошенный узелок. — Давно вы здесь?

Но Роланд взглянул через плечо, и девушка сразу съежилась от страха.

— Достаточно долго, чтобы заметить, что костер до сих пор не разожжен, а глупая женщина куда-то испарилась.

— Но я не предполагала, что вы так скоро вернетесь.

— А ты думала, что я вижу в темноте так же, как твоя собака? — едко ответил он. — Мы слишком припозднились с устройством на ночлег. Так что мяса сегодня не будет, если твоему Вольфу не повезет больше, чем мне. Я вижу, он уже охотится.

— Я отослала его, когда вы ушли. Роланд встал и повернулся к ней:

— А ну-ка, подойди сюда, девочка. Где ты была? Брижит колебалась. Она знала этот тон. Линия его рта не предвещала ничего, доброго. Да и заросший подбородок вдруг показался неожиданно твердым и недоброжелательным. В глазах Роланда отражались не то отблески пламени, не то кипевшее в нем негодование, и когда он протянул руку, Брижит вскрикнула и отскочила назад. Он успел поймать ее, но рука сразу же соскользнула, став совершенно мокрой.

— Неужели поплескаться в воде важнее, чем развести огонь, чтобы согреться на этом холоде? — Но Роланд не ударил ее, и Брижит осмелела:

— Я не хотела создавать вам неудобств.

— Мне? Неудобств? — загремел он. — Ты только погляди на себя! Твои руки как лед, а губы совсем посинели. — Он грубо толкнул ее к костру. — Грейся. Если ты простудишься!.. Господи, да ты хоть что-нибудь соображаешь, девчонка?!

Она стояла перед ним, спиной к огню, и чувствовала, что губы дрожат.

— Я только хотела помыться, но не могла это сделать при вас.

— Почему?

Брижит опустила глаза. Слава Богу, что против света не видно, как она покраснела.

— Это неприлично.

— Неприлично? — вскричал Роланд, но тут же осекся и внимательно, не спеша, оглядел ее всю. Прилипшая к мокрой коже мягкая шерстяная ткань повторяла все линии ее тела.

Когда же наконец глаза Роланда встретились с ее глазами, Брижит прочла в них какое-то чувство, совершенно, однако, не похожее на ярость. Это был взгляд, какого юной девушке не приходилось еще видеть в своей жизни, но который она узнала чисто инстинктивно. Он напугал ее.

Она попятилась, забыв о том, что за спиной горит костер, но рыцарь быстро схватил ее за косу и резко притянул к себе. Брижит с размаху ткнулась в его твердую, как скала, грудь и едва перевела дыхание. Одной рукой Роланд обнял ее, лишив возможности пошевелиться. Другой он откинул ее голову и стал внимательно разглядывать побледневшее лицо, собственнически изучая каждый дюйм.

— А может быть, я смогу согреть тебя лучше, чем огонь, а? — решительно произнес он. Синие глаза с вожделением заглянули в голубые, а голос вдруг стал мягким и доверительным. — Не стоит сопротивляться. Ты же знаешь.

А она-то совсем было успокоилась, решив, что не нужна ему. Откуда такие перемены?

Роланд прижал ее еще сильнее, но как только немного отпустил, чтобы развязать на ней пояс, Брижит удалось выскользнуть. Она рванулась в темноту, туда, где свет костра не мог выдать ее. Но не успела она сделать нескольких шагов, как сильные руки обхватили ее вокруг талии и снова выдернули из спасительной тьмы на освещенную костром поляну. Роланд развернул ее к себе лицом и поднял на руки:

— Ты действительно думала, что сможешь убежать от меня? — Голос звучал непривычно мягко. Казалось, он забавляется. Брижит так яростно взглянула на него, что рыцарь рассмеялся. — Где же та девчушка, которая от страха потеряла сознание, едва я уложил ее на свою постель? Я вижу, с той ночи ты сильно осмелела.

— Вы переоцениваете себя, — колко ответила девушка, возмущенная его глумливым тоном. — Я лишилась чувств от боли в спине, а не от страха перед вами.

— А что со спиной?

— Меня избили благодаря вам. — Брижит уничтожала его взглядом.

Роланд нахмурился и осторожно уложил ее на свое одеяло неподалеку от костра. Невзирая на возражения, которые она бормотала, он снял с нее пояс, поднял рубашку и дотронулся до спины девушки. Боли она уже не ощущала, но вздрогнула от легкого прикосновения осторожных пальцев. Роланд повернул ее к себе лицом и проницательно заглянул прямо в глаза:

— Тебе все еще больно?

— Нет, а что?

— До сих пор видны шрамы. Побои, от которых спустя неделю остаются такие отметины, должны быть очень жестокими. Но ты должна была этого ожидать, когда крала у своей хозяйки.

— Говорю вам, я не воровка. И побили меня не за кражу, а только за то, что я пыталась убежать… — Но не успев закончить, Брижит поняла, что объяснения ни к чему. Он зажал ее рот своими губами, и у нее перехватило дыхание. Брижит сознавала свою беспомощность перед ним и только беспокоилась, что поднятая рубашка обнажает грудь. Обеими руками она схватила Роланда за волосы и, оттянув его голову, крикнула:

— Ты не получишь меня!

Он сел на одеяле и без усилия отвел ее руки.

— Думаешь, меня остановит твое сопротивление? — Не дожидаясь ответа, он усмехнулся и сорвал с себя тяжелую кольчугу вместе с рубашкой. Брижит охнула и тоже села, но он тут же толкнул ее навзничь и стал держать одной рукой, пока другая была занята штанами.

Брижит зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Роланд держал ее за запястья, прижав ими плечи. Все было так просто, так дьявольски просто. Голубые глаза открылись и метнули молнии:

— Я ненавижу тебя!

Он долгим взглядом посмотрел на девушку, которая тем временем вызывающе глядела прямо ему в глаза. Но чем дольше она глядела, тем яснее сознавала, что на самом деле Роланд ей небезразличен. Не то чтобы она влюбилась. Это уж чересчур: он груб и резок, а иногда и просто жесток. Но в то же время он сильный, решительный и честный и нравится ей больше, чем она думала до сих пор. «Кроме того, — отметила она, — в этом взгляде столько нежности и, пожалуй, даже любви. Правда, нормандец все время твердит, что всего лишь берет принадлежащее ему по праву, но это больше похоже на самоубеждение».

Роланд был совершенно поражен тем, как она прекрасна и как страстно он ее желает. Он никогда не произнесет вслух, что она необыкновенная, очаровательная и что ему нравится ее сильный характер. Нет, ни в коем случае нельзя признаваться, что она глубоко проникла в его сердце.

Он стал целовать милое лицо, а потом — белую шею и спустился к изящным грудям. Накрыв их трепетными ладонями, Роланд испытал ощущение, словно взял созревшие под теплым солнцем персики, и с наслаждением на несколько мгновений прижался к ним лицом. А потом, охваченный желанием ее сладости, раздвинул нежные бедра и вошел в нее.

И замер от изумления: девственная плева была цела! Совершенно ошеломленный, он, ничего не сказав, начал осторожно двигаться и с удовольствием ощутил, как после нескольких первых натисков девушка расслабилась. Роланд наслаждался, стараясь причинить как можно меньше боли, и двигался еще долго, прежде чем содрогнулся всем телом и в изнеможении придавил ее. Вскоре после этого он приподнялся на руках и улегся рядом, заглядывая ей в лицо и улыбаясь.

— Что ты так самодовольно смеешься? — сердито спросила Брижит. — Ты обещал, что не сделаешь мне больно, но все-таки сделал!

— Этого следовало ожидать, каждая девушка в первый раз испытывает боль.

— Но… — растерянно начала она, и Роланд усмехнулся:

— Ты не можешь обвинять в этой ошибке одного меня. Если бы не твой обморок, ты еще тогда все поняла бы сама.

— Но это ведь ты сказал, что овладел мною.

— Да я сам потерял сознание. А когда мужчина пьян, он за себя не отвечает, — пожал плечами рыцарь. — Я только думал, что взял тебя. Я ошибался.

Брижит лежала молча, не в состоянии собраться с мыслями.

Роланд ласково провел пальцем по ее подбородку:

— Какая разница, драгоценность моя? Теперь или позже, все равно ты бы стала моей.

— Но Друода никогда бы не отдала меня тебе, если бы знала, что насилия не было.

— — Ну отдала бы другому, так не все ли тебе равно? Роланд не дал ей возможности ответить. Его губы слились с губами Брижит в долгом поцелуе. Когда он оторвался, она услышала нежность в его голосе:

— Я сделал тебе очень больно?

— Нет, — ответила она с горечью, и рыцарь покачал головой:

— Я пытался держаться от тебя подальше и не прикасался, хотя давно желал тебя.

— Так почему же сейчас? — непонятное любопытство преодолело в ней осуждение. Роланд только приподнял бровь:

— И ты спрашиваешь об этом после того, как выскочила ко мне в мокрой рубашке, облепившей тело и обрисовавшей каждый его изгиб? Я же не каменный, мадемуазель.

Брижит только вздохнула. Какой же она была дурочкой, потеряв бдительность.

— Но ты говорил, что я тебе безразлична, — напомнила она. — Так, значит, все твои заверения — ложь?

— Ну, просто тогда ты выглядела не лучшим образом. Только слепец не заметит твоей красоты. И мне приятно, что я у тебя первый. — Он улыбался, и его самодовольство взбесило Брижит:

— Хотела бы я, чтобы до тебя были сотни!

Роланд только рассмеялся в ответ, а Брижит толкнула его изо всех сил:

— Пошел вон, ты, неуклюжий переросток! Он выпустил ее, улыбаясь и глядя, как она схватила свою рубашку и гордо зашагала к реке.

— Куда же ты? — окликнул он, но девушка не остановилась.

— Отмываться после того, как ты меня испачкал! — бросила она через плечо, и его смех преследовал ее до самой реки.