Как подсказало сердце

19

На следующее утро Роуланд встретился с отцом во дворе на месте предстоящего боя. Настроение его было чуть лучше. Он провел дома всего один день и уже мог показать свою силу. Но оставалась причина, по которой на его лице появились угрюмые складки. Опять Амелия.

Она пришла к нему прошлой ночью; как горничная госпожи, она спала в комнате рядом с Хеддой, что недалеко от спальни Роуланда. Когда-то это казалось очень удобным. Но Роуланд не хотел возобновлять связь.

Когда она тихо постучала в дверь, он подумал, что это Бригитта пришла признать поражение. Эта мысль возбудила его, но когда открылась дверь, лицо его вытянулось.

— Твое разочарование слишком очевидно, Роуланд, — огорченно сказала Амелия. — Ты надеялся, что идет твоя светловолосая девка?

— Уходи, Амелия, — рассердился Роуланд. — Тебя никто не приглашал.

— Пригласишь, как только устанешь от ее сопротивления, — сказала она уверенно. — Ее упрямство тебя очаровывает и больше ничего. — Амелия хихикнула: — Я знаю, что ты грубоват, друг мой. Ты обращаешься с женщиной, как со своим мечом. Крепкой хваткой. Я-то ничего не имею против. А она, видимо, имеет. Я права?

Он сказал:

— Тебе лучше поискать другого, кто согреет тебя холодной ночью.

— Из-за нее? — прошипела она.

— Она ни при чем. Мы провели с тобой много приятных ночей. Но все кончилось, как только я уехал отсюда. Мне очень жаль, что ты думала иначе.

Он не хотел обсуждать с ней Бригитту.

Амелия развернулась и выбежала. Роуланд захлопнул дверь, злясь на себя, что не может взять то, что само плывет в руки. Правда заключалась в том, что он хотел другую, хотел женщину, которую мог взять только силой. И сам себе был отвратителен из-за этого.

Холодным утром, встретившись лицом к лицу с отцом, он грустно размышлял о разговоре с Амелией этой ночью. Отец заметил хмурую задумчивость.

— Что тебя беспокоит, Роуланд? — спросил Лютер. — Или ты ослабел за эти годы и боишься, что не сможешь хорошо себя показать?

— Если кто и боится, так это ты, старик, — грубо ответил Роуланд.

— Посмотрим, — хмыкнул Лютер и продолжал: — Я наслышан о твоих приключениях. Ты, должно быть, утомлен упорством короля Лотера вернуть Лотарингию?

Роуланд пожал плечами:

— Ну это не было тяжким испытанием. Стрелком больше, стрелком меньше. Битва должна чем-то завершаться. А я сомневаюсь, что та самая битва дала результат.

— И тогда ты пошел в Шампань, а потом в Бургундию? — спросил Лютер.

— А ты неплохо знаешь мой путь, — проворчал Роуланд.

— У меня много друзей. И они слали известия о тебе время от времени. Все, чему я тебя учил, пригодилось в Провансе. Я бы сам насладился той битвой.

— Она кончилась быстро.

— А какой дорогой ты ехал домой через Центральную Францию?

Роуланд удивился любопытству Лютера, но ответил:

— Я плыл по Луаре до Берри. Там передал послание, доверенное мне. Там же мне и навязали девицу.

— А затем ты пересек Блуа и Мейн в направлении к Монтвилю.

— Нет. Я плыл по Луаре от Орлеана до слияния с рекой Мейн. А потом ехал на лошади точно на север.

— Значит, ты проехал через Ангерс?

Роуланд заметил тревогу в голосе Лютера и нахмурился

— Да, но тебе-то что?

— Ничего, — ответил Лютер и грубо добавил: — давай начинать.

Роуланд отмахнулся от расспросов Лютера и сосредоточился. В таких поединках его отец был мастером, и только в последние годы, перед тем, как покинуть дом, Роуланд мог постоять за себя. Желание превзойти отца у него было всегда. Но умение приходило постепенно.

Первые же удары скрещенных мечей собрали всех обитателей Монтвиля. Они разбудили и Бригитту. Испугавшись, она побежала к двери с мыслями, что на Монтвиль напали. Она застыла, пораженная увиденным. Роуланд с отцом вели бой. Бригитта накинула шерстяную мантилью и выбежала во двор. Распущенные волосы плащом ниспадали на спину. Она встала рядом с двумя солдатами и с искренним ужасом смотрела, как Лютер теснил Роуланда, нанося удар за ударом своим тяжелым мечом, заставляя отступать, Роуланд ничего не мог сделать. Он только считал удары и прикрывался щитом. Так они прошли через весь двор, пока, наконец. Роуланд не нанес сильный удар по мечу Лютера и перешел в наступление.

— Сколько времени это обычно длится? — шепотом спросила Бригитта у солдат, не спуская глаз с Роуланда.

— Недолго, — ответил один.

Но время шло. Солнце встало и поднималось все выше, бой разгорался, ни один из мужчин не уступал. Бригитта устала смотреть, а она знала, как тяжел рыцарский меч — она едва могла поднять его двумя руками. Большая сила и железная воля нужны для владения мечом.

Бой становился монотонным, то один теснил, то другой, они уже несколько раз пересекли двор. Но внезапно темп изменился, будто каждый из соперников обрел второе дыхание. Меч Роуланда качнулся справа от Лютера, потом, в какое-то мгновение изменил направление — резко пошел влево. И ударил. Лютер потерял бдительность, не поднял вовремя свой щит, и оружие Роуланда прогнуло кольчугу Лютера на плече.

Оба остановились. Бригитта подумала, что схватка окончена. Но тут же, к ее величайшему изумлению, Лютер засмеялся. Что это за люди, успела подумать она. И в следующий миг Лютер сильным ударом выбил меч из руки Роуланда и приставил свой к его груди.

Роуланд опустил щит, молча признавая поражение. Лютер убрал меч.

— Пусти кровь. Ты должен доводить бой до конца, — хихикнул отец. — Не останавливайся, чтобы посмотреть, серьезная ли рана у твоего врага.

— Если бы ты действительно был моим врагом, старик, я довел бы дело до конца, — ответил Роуланд.

— Ну что ж, тогда я приму это во внимание, запомню, и мы устроим настоящее сражение. Да… На этот раз ничья. Согласен?

Роуланд кивнул и улыбнулся, показав на плечо Лютера:

— Тебе надо перевязать рану.

— Я почти не чувствую эту царапину. А вот твои царапины пускай полечит твоя хорошенькая служанка.

Роуланд оглянулся и увидел, что Бригитта наблюдает за ним. Она была очень хороша. Ее волосы шелковистым каскадом спускались по плечам. Она застенчиво опустила глаза, а Роуланд почувствовал, что он так очарован ею, что забыл про свои болячки.

Но громовые раскаты смеха Лютера вернули его к реальности.

— Ты прямо раздеваешь бедную девку своим взглядом, мой мальчик! Что, не можешь подождать, когда останешься с ней наедине?

Роуланд покраснел.

― Сегодня ты заставил меня гордиться тобой, Роуланд, — скачал отец. — Ты достойный сын. Был достойным противником, хотя я знаю, что твои прежние раны еще не зажили как следует. Ты усвоил все, чему я тебя учил, и даже больше того.

Роуланд не знал, что ответить. Впервые в жизни Лютер похвалил его и так щедро. К счастью, Лютер не ждал ответа. Он повернулся и пошел. Роуланд смотрел ему вслед. Отец изменился. Он стареет.

Бригитта и Роуланд остались одни во дворе, все ушли в зал.

― У тебя открылась рана, — недовольно сказала Бригитта.

Роуланд улыбнулся.

— Это же не нарочно. Ты ее полечишь?

— Я вынуждена, потому что не вижу никого, кто бы поспешил это сделать, — ответила она сурово.

— А что тебя беспокоит? — спросил он нерешительно.

— Ты! — выпалила она. — Твоя глупость, свидетелем которой я только что была.

— Так это же спорт, дорогая!

— Это не спорт, это сумасшествие, — горячо спорила она. ― Вы могли убить друг друга.

— Мы сражались не на смерть, Бригитта, — терпеливо объяснял Роуланд. — Это проверка силы, не больше. А разве французские рыцари не испытывают свое мастерство в спорте?

— Да, конечно, — ответила она нехотя. — Но не так страстно. Но вы бились так, будто речь шла о чести.

— В каком-то смысле это так и есть. Мы ведем честный бой. Лютер настаивает на том, чтобы каждый, кого он учит, был лучшим. Он мастер ведения боя. И, откровенно говоря, раньше я не мог так долго выдержать бой с ним.

— Но вы дрались на равных, — заметила она. — Даже я это поняла. И ты бы победил отца, если бы не остановился.

— Тебе не кажется, что ты меня уже хвалишь, дорогая? — он улыбнулся.

Бригитта покраснела.

— Я… Я…

— Ну, давай, — сказал он с насмешливой серьезностью, — не порти похвалу, которая сорвалась с твоих губ. Сжалься хоть раз.

— Ты смеешься надо мной, Роуланд. И ты специально изменил тему разговора.

— Очень утомительная тема, — сказал он уклончиво. — Мы и так потратили много времени. Я начинаю подозревать, что ты специально хочешь, чтобы я ослаб от потери крови, и держишь здесь, споря со мной.

— Неплохая мысль, — заметила Бригитта. — Ну пошли, моя комната рядом.

— Нет, мне надо переодеться, и в моей комнате есть бинты. Ты поможешь?

— Помочь идти?

Он кивнул.

— Я чувствую, что не могу шевелить мускулами, — простонал он. — Но если ты дашь мне руку, дорогая, я пойду за тобой, куда хочешь.

Он схватил ее за руку и повел к дому.

В комнате Роуланда был настоящий кавардак. Взгляд Бригитты перескакивал с одного раскрытого сундука на другой. Повсюду валялась одежда, постель в беспорядке, половики сдвинуты со своих мест. Толстый слой пыли покрывал столы с мраморными крышками и единственный стул с высокой спинкой, а стены потемнели от сажи.

— Ты действительно здесь спишь? — с отвращением спросила Бригитта.

Он хмыкнул:

— В комнате никто не жил несколько лет. А утром я очень спешил. Но ты же можешь привести ее в порядок?

— Я? — она повернулась к нему.

Роуланд вздохнул.

— Ну, пожалуйста, не начинай все сначала. Неужели моя просьба так обременительна?

Бригитта стояла в нерешительности. Он просил. Не требовал. А это уже кое-что, по крайней мере, пока.

Перевязав раны рыцаря, Бригитта занялась сундуками. Роуланд улыбнулся. В комнате они одни, Вульфа нет рядом. А Бригитта в хорошем настроении.

— А какой цвет мне пойдет, дорогая?

— Конечно, голубой. И, может быть, темно-коричневый. Я думаю, ты будешь хорошо выглядеть в темно-коричневом.

— Тогда, я надеюсь, ты не откажешься сшить мне одну или две новые туники? У меня их так мало…

— Ты не проведешь меня своим невинным видом! Я сошью тебе, но только для того, чтобы показать, что я умею. Но не думай, что я сделаю это как твоя рабыня.

Бригитта собралась уходить. Роуланд остановил ее:

— Но я не хочу, чтобы ты сейчас же убежала.

— Почему? — звенящим голосом спросила она.

— Успокойся. Остановись. Я не собираюсь тебя насиловать. — Он вздохнул. — Неужели ты меня так боишься?

— Да, — честно призналась она.

Он нахмурился.

― Я был настолько груб с тобой?

Она молчала. Он снова спросил:

— Ты думаешь, что я жестокий, да, Бригитта?

— Да, — честно кивнула она. — Твои манеры оставляют желать лучшего, Роуланд. И твое настроение слишком изменчиво,

— Так же, как и твое, — заметил он.

Она улыбнулась.

— Я знаю. У меня много недостатков. И они беспокоят меня. Но сейчас мы обсуждаем твои, которые, похоже, тебя ничуть не беспокоят.

Он поднял руку и ласково провел ладонью по ее щеке.

— Ради тебя я изменюсь.

Бригитта онемела от удивления, а потом спросила:

— Почему?

— Чтобы чаще видеть твою улыбку.

— У меня слишком мало причин для улыбок, Роуланд, — откровенно призналась она.

— У тебя будут причины.

Она отодвинулась от него, ее глаза повлажнели:

— Ты снова играешь со мной?

— Нет. Я совершенно искренен, — его голос был тихим.

Он наклонился и поцеловал ее. Сначала осторожно, чтобы не испугать, затем все настойчивей, и она в испуге толкнула его в грудь. Но Роуланд не отпускал. Он все крепче прижимал ее к себе. Ее грудь притиснулась к его груди, он ощутил огонь во всем теле и желание. Она воспламенила его, но не давалась.

Его губы медленно продвигались к нежному изгибу ее шеи:

— Ах, Бригитта, я так хочу тебя, — шептал он ей в ухо.

— Роуланд, ты обещал, что не будешь меня насиловать, — напряглась она, сопротивляясь.

— Ну позволь мне любить тебя, — хрипло бормотал он. — Позволь, Бригитта.

И он снова поцеловал ее, прежде чем она успела сказать «нет»… Наконец ей удалось вырваться.

— Роуланд, мне больно! — крикнула она.

Он склонился к ней, посмотрел на ее посиневшие губы.

— Черт возьми, Бригитта! Ну почему ты такая хрупкая! ― простонал он.

— Не могу же я быть другой? Какая есть, такая и есть, — ее голос дрожал. — Меня растили в неге. У меня чувствительная кожа, она не привыкла к такому обращению.

Он поднял ее подбородок, а потом нежно коснулся пальцами ее губ.

— Я не хотел, чтобы тебе было больно, — тихо сказал он.

— Я знаю, — кивнула она. — Но ты все делаешь с силой.

Роуланд виновато улыбнулся:

— Я такой, какой есть. И ничего не могу с собой поделать.

Вдруг Бригитта повеселела.

— Ты что, и сейчас будешь считать виноватой меня? На этот раз моя одежда сухая и не облипает тело…

— Нет.

— Тогда скажи, что я такого сделала, чтобы в следующий раз не совершить ошибки, — сказала она горячо.

Роуланд от души рассмеялся.

— Ох, дорогая, ты так невинна. Да просто быть рядом с тобой уже соблазнительно. Разве ты сама не знаешь, какая ты красивая?

— Тогда тебе лучше держаться подальше от меня.

— О нет, Бригитта, — ответил он, медленно, но упрямо качая головой. — Ты — мечта для любого мужчины. Но ты только мое сокровище, только мое. И я не стану держаться подальше.

— Я не твоя, Роуланд. — Она вырвалась из его рук и фута на два отошла. — И никогда не буду твоей.

Роуланд стукнул кулаком по колену.

— Почему ты меня так ненавидишь? — раздраженно крикнул он.

— Ты знаешь, почему.

— Я же сказал, что изменюсь!

— Ты сказал и тут же заграбастал меня. И поэтому я не могу верить тому, что ты говоришь.

— Ты судишь меня слишком сурово, Бригитта. Но сейчас-то я что такого сделал? Я же не вышел из-под контроля?

— А мне теперь что, жить в вечном страхе? Я хочу знать, Роуланд.

Он мрачно нахмурился. Он не мог ей честно обещать, что никогда не попытается взять ее силой. Он не хотел бы, но его разум отключается, когда дело касается ее. Но — проклятье! — он и ее не хотел пугать и держать в постоянном страхе. Его злило, что она так боится.

— Ты не ответил, Роуланд?

В волнении он отвернулся.

— Не дави на меня, девка! — рявкнул он.

Ее глаза умоляюще смотрели на него.

— Ты должен ответить.

— Я должен подумать. А теперь пойдем. Пора завтракать.