Как приручить кентавра, или Дневник моего сна

Глава 4

– Ну, давай же, – уговаривали меня, – смотри какой аппетитный кусочек.

Я упрямилась и есть не спешила. Он невыносим!

Когда слуги накрыли на стол, то он попросил убрать столовые приборы! Слуги удалились, бросив напоследок любопытные взгляды, и он стал снимать мокрую рубашку. Как только он перехватил мой взгляд, то делать это стал более неспешно и лениво, красуясь. Вот где он вчера был, спрашивается? Сегодня это захватывающее зрелище уже не актуально. Одеваться он не стал, оставшись с голым торсом. К моей досаде, против воли мой взгляд все чаще упирался в него, и я не знала, куда девать глаза. Потом плюнула и уж если мне это демонстрируют, то стала смотреть. Взгляд скользил по литым мускулам и моё спокойствие дрогнуло, хотя я всеми силами старалась не показать ему этого.

Странно, но к столу он меня пригласил, значит, голодом морить не планировал. Потом я поняла, что это как сказать, так как моим питанием он решил озаботиться сам. В прямом смысле, причем! Шерридану захотелось покормить меня из своих рук. И что делать? Я упрямилась, хотя от ароматного мяса уже слюнки текли.

– Рия, открой рот! – приказал он.

– Я Ау… – начала возражать я, но, воспользовавшись тем, что я открыла рот, мне в него быстро сунули аппетитный кусочек. С возмущением я посмотрела на него. Делать это искренне было сложно, так как в это время я жевала, и было так вкусно, что хотелось зажмурить глаза от удовольствия. Видно, я действительно сильно проголодалась.

– Ты понимаешь, что твоя выходка не может остаться безнаказанной. Считай, что твоё наказание начинается прямо сейчас, – произнес он и взял еще один кусочек мяса, завернув его в лист салата.

Нет, ну какой молодец, и о зелени не забыл! При словах о наказании у меня совсем другие сцены всплывали в голове. Как там раньше непокорных наказывали? Плети, без воды на солнцепёке, а тут покушать уговаривают.

Решив не упрямиться, а принимать наказание с достоинством, я больше не заставила себя уговаривать и без протестов съела следующий кусочек. Да и кушать хотелось, чего уж душой кривить.

Увидев, что я смирилась, он не ехидничал, а лишь удовлетворенно кивнул, протягивая мне ещё. Когда я утолила голод, то у меня возник закономерный вопрос, а почему он не ест? Ведь без ужина сегодня остались мы вдвоем. Мои терзания разрешили, сообщив, что теперь моя очередь его кормить.

Возмущённый блеск моих глаз погасили одним лишь словом: «Наказание!» Вынуждена признать, что после еды я подобрела, да и не каждый день меня такие красавцы с рук кормят. Рядом же со мной сидел голодный мужчина, и, кажется, ему не только еды хотелось, иначе почему он на меня так плотоядно смотрел? Я решила, что в моих силах хоть один его голод утолить, да и безопаснее будет. Взяв кусочек мяса и протягивая ему, я задумалась о несправедливости жизни. Вот почему бы нам вчера так не поужинать, когда я ещё зла на него не была? А то ведь доведут до белого каления, а потом ужины такие развратные устраивают.

Почему развратные? А как я должна была реагировать, когда он, не сводя с меня глаз, слизал сок, потекший по моим пальцам. И если я к его рукам не прикасалась, когда ела, то он себя не ограничивал. Удерживая мою руку хоть и нежно, но крепко, он начал посасывать мои пальцы. Я задрожала, и кровь заструилась по венам быстрее. Его язык тщательно вылизывал мои пальцы, а было такое чувство, что он касается меня совсем в другом месте. Представив, каково это…

Что же он делает?! Я сжала ноги, почувствовав теплоту между ними.

Так, надо ему следующий кусок побольше дать, а то мужчина явно голодный.

Как бы я ни язвила и ни злилась внутри, но поневоле поддавалась очарованию происходящего, не в силах оставаться безучастной. И ведь даже не возмутишься, потому что он мой муж, да и Повелитель к тому же.

«Мой муж, – хмыкнула я. – Да, Рая, оказалась ты в другом мире и сбылась твоя мечта голубая о сильном мужчине рядом». Только почему всё чаще наши мечты выходят нам боком?

Мечта в данный момент опять принялась за мои пальчики. Мёдом они ему, что ли, намазаны? Он, вообще, помнит, что его жена невинна?!

У меня закрались подозрения, что я его все же чересчур сильно чашей с водой огрела, так как он, по-видимому, об этом забыл. А как еще понимать, если в дальнейших планах на вечер стояло совместное омовение?! Я даже ушам не поверила, когда он мне это сказал.

Но нет, он действительно привёл меня в купальню с бассейном таких размеров, что он и в образе кентавра мог бы там спокойно поплескаться. Хочу сказать, что неплохо живётся Повелителю, так как моя ванная комната гораздо скромнее. А я-то, наивная, радовалась её размерам. Конечно, если сравнивать её с моей дома, то да – она производила впечатление, а вот на этом фоне совсем терялась.

– Я не буду с вами купаться! – заявила ему.

– И не надо, я сам тебя искупаю, – «успокоил» меня он. Мне ужасно захотелось его утопить. – Ты мне напомнила, что являешься моей женой, а я проявлял к тебе преступное невнимание. Сегодня я решил воспользоваться своими правами.

«Это почему же мне именно сегодня так повезло?!» – не могла понять я. И правда, было странно, то он и пальцем лишний раз ко мне прикоснуться не хочет, а то искупать меня решил. Неужели на него так холодный душ за ужином подействовал?!

– Что значит воспользоваться правами?! Вы решили до дня рождения не ждать? – Надо же уточнить этот аспект. Непонятно же, к чему морально готовиться.

– Рия, я обещал до дня рождения тебя не брать как женщину, но ты моя жена, и прикасаться я к тебе имею полное право.

«И не поспоришь!» – прикусила я язык.

Он развернул меня и стал расшнуровывать платье. Пришлось покориться. Вот что за жизнь? Вчера я об этом мечтала, а сегодня терплю. Может, надо было его вчера водой окатить, а не танцы перед ним танцевать? Так кто ж знал.

Он закончил и развернул меня к себе.

– Рия, о чём так серьёзно задумалась?

– Я Ауэрия, – уже по привычке поправила я.

– О, нет! – усмехнулся он. – Прежняя Ауэрия уже была бы в обмороке.

Действительно, я не она. Мне от вида его обнажённого торса в обморок падать не хотелось, а вот прикоснуться – да.

– Интересно, а как бы мне в обморок упасть? – озвучила я свои мысли. – Меня не покидает надежда, что если я потеряю сознание, то всё станет как прежде.

Я ойкнула, так как он крепко сжал мои плечи. Пришлось оторвать свой взгляд от груди, с которой я разговаривала до этого, и возмущенно поднять его повыше на него.

– Я не хочу как прежде! – резко произнёс он.

– С чего бы это? – удивилась я. – Насколько я поняла, у вас была тихая покорная мышка, в невинности которой вам не приходило в голову сомневаться и которая вам слова против не говорила. Мечта, а не женщина!

Что-то мои слова ему не очень понравились, и он рванул с меня платье, даже материя затрещала.

– Слушайте, вы вообще женщин раньше раздевали? – возмутилась я. – А то такое ощущение, что они сами из платьев выпрыгивали.

Он усмехнулся и осторожно избавил меня от остатков платья. Когда его руки добрались до нижней рубашки, то я напряглась. Что-то я туплю сегодня, и у меня не сразу построилась логическая цепочка между словами «омовение» и «обнажённая». Но не успела я и глазом моргнуть, как уже стояла перед ним в чем мать родила. Быстро же он избавил меня от белья. Хотя чему я удивляюсь, с тремя сотнями наложниц практика должна быть ого-го!

Шерридан чуть отошел, и окинул меня медленным взглядом с головы до ног и в обратном направлении, задержавшись на груди. Под его взглядом соски напряглись, и я непроизвольно скрестила руки, вызвав его улыбку. Не отводя от меня глаз, он начал расстегивать брюки.

И тут, как назло, в мою голову полезли мысли на тему, носит он бельё или нет. Вот любопытство – чисто женская черта, которая чаще всего просыпается не вовремя. Не отводя глаз, я следила за его движениями. Оказалось, носит. Они были шелковые, длиной до колен, типа кальсон. Привыкнув видеть на мужчинах современное бельё, я не выдержала и захихикала. У Шерридана стало такое потрясённое выражение лица, что я не сдержалась и захохотала в голос. Не, это точно нервы сдали!

– Рия! – рявкнул он, отшвырнув брюки и подходя ко мне. Меня опять встряхнули. – Что смешного?

Взглянув на него, я поняла, что смерть моя близка.

– При виде меня обнажённого женщина впервые смеётся! Я могу узнать причину?

– Ваше бельё, – выдавила я, пытаясь перестать смеяться, но всё еще давилась от смеха, – оно такое смешное!

– Что ж, тогда избавимся от него! – решительно сказал он и сорвал с себя последний кусок ткани, прикрывающий тело.

Вот тут весь мой смех замер в горле, и я потрясенно уставилась на довольно внушительную часть тела. О-о-очень внушительную.

– Уже не смеёшься? – хрипло спросил он. Нет, смеяться мне явно больше не хотелось, но и глаз оторвать я, к своему стыду, не могла.

Нет, я точно совсем заработалась, иначе почему просто глазами его поедаю?! Чего я там не видела…

«Вообще-то, такого размера не видела», – вынуждена была признать я.

Мне стало жаль бедную девочку Ауэрию. Увидь это невинное создание такое богатство, то точно бы одним обмороком не отделалась. Да даже у меня возникли сомнения по поводу соответствия наших размеров. Сие же достоинство благодарно восприняло мое пристальное внимание и начало увеличиваться в размерах.

Выругавшись, Шерридан схватил меня на руки и прыгнул в бассейн.

– А-а-а, – возмущенно заорала я, выныривая и отфыркиваясь. Яростным взглядом я посмотрела на своего муженька. – Это называется искупать?! Больше на утопление похоже!

Он не выпускал меня из рук, и я, вырвавшись, подплыла к бортику.

– Не надо было так смотреть! – заявил Шерридан, подплывая ко мне.

– Не надо было раздеваться, если не хотели, чтобы смотрела, – хмыкнула я.

– А тебя не учили не смеяться над мужчиной?

– Вообще-то, я память потеряла, – решила уйти в несознанку я.

– Рия! – простонал он. Хочу сказать, что стонать надо было мне, так как я оказалась зажата между бортиком и его сильным телом и до дна ногами не доставала. Затруднение добавляло то, что держаться за него я не хотела.

– Я могу поплавать? – решила спросить я. Всё что угодно, лишь бы избежать возникшей интимности между нами.

– Конечно, – отодвинулся он, и я с облегчением ускользнула.

Я нырнула и поплыла под водой. Один край бассейна был пологий, и, намотав насколько кругов туда-обратно, я подплыла к нему. Шерридан не мешал мне и находился всё это время на прежнем месте.

Я оглянулась на него, спросив:

– На сегодня омовение закончено?

– Ну что ты, оно только начинается, – многообещающе сказал он, подплывая ко мне.

Он не соврал. Мы вышли из бассейна. С сосредоточенным лицом он намыливал меня, ополаскивал, промывал волосы. Вариантов у меня не было, и я позволяла проделывать со мной все эти процедуры, втихаря посмеиваясь над его серьёзностью. Повелителя в горничных у меня еще не было. Вот странные они в этом мире. Если у них такие наказания, то это же прямое подстрекательство к неповиновению!

По завершении мне всучили в руки мочалку и сказали, что ждут ответных действий.

Вот это была наглость! Еще утром я обещала больше к нему не прикасаться, и если он забыл об этом, то я нет. Он все прекрасно понял, и со словами: «Ничего, значит, я сделаю это твоими руками», – налил на мочалку мыло, положил мои руки себе на грудь и начал намыливать себя. В процессе мочалка ускользнула, но мы этого не заметили.

Это же форменное издевательство! Посмеиваться мне больше не хотелось. Хотелось взвыть от того, что какого черта я давала такие обещания! Утром мне это показалось хорошей идеей, а вот сейчас я локти себе кусала.

Если он меня действительно мыл, как это ни странно, то сейчас он ласкал себя моими руками. Шерридан направил одну мою руку вверх, она скользнула по его шее и легла ему на лицо. Не сводя с меня глаз, в которых горело сдерживаемое желание, он повернул голову и сначала потерся о неё щекой, а потом поцеловал мне ладонь.

Я не понимала, что происходит. Меня сбивала с толку его сдержанность и какая-то торжественная серьёзность.

Его губы целовали ранки на моей ладони, а под второй рукой бешено билось его сердце. Я шевельнула рукой на груди, и он дал мне свободу действий, не прижимая её своей рукой, а уже следуя за моей. Какой же он красивый!

Круговыми движениями моя ладонь скользила по его груди, поднявшись к плечам, чуть прошла по руке и вернулась на грудь. Опустив глаза, я коснулась кубиков пресса, который напрягся при моих прикосновениях. А чуть ниже…

Вздохнув, я послала к чёрту все свои обещания и принципы. Да я никогда в жизни себе не прощу, если не прикоснусь к нему. Моя ладонь легла на горячую каменную плоть, вызвав судорожный вздох у Шерридана.

– Рия! – Я даже голос его не узнала, так он был напряжен.

– Ты же просил меня помыть тебя, – ответила чуть хрипло я, так как и у меня голос дрогнул. В этот момент моя рука скользнула сверху вниз, а потом опять вверх, оценивая его размер.

Он тут же перехватил мою ладонь и сжал её, останавливая. Вот только от этого он сам же и застонал и выругался сквозь стиснутые зубы.

– Рия, ты моя супруга! – с трудом произнёс он. – Кто я для тебя?

Вот как-то не вовремя он эту викторину затеял. Под моей рукой пульсировало его мужское достоинство, и мыслительные процессы мои на ответы настроены не были.

– Повелитель? – предположила я.

– Рия! – рыкнул он.

– Кентавр?

Судорога прошла по его лицу, и было ясно, что ответ не верен. Да что он хочет?!

– Рия, ты моя СУПРУГА! – повторил он. – Кто я для тебя?

– Супруг?

– Назови по имени! – потребовал он.

– Шерридан.

– Дальше!

– Супруг?

– Рия, скажи вместе! – уже рычал он.

Да я ему что, попугай?!

– Шерридан супруг! – разозлилась я.

С облегчением он схватил меня на руки, и мы опять прыгнули в бассейн!

Нет, ну я точно с ним с ума сойду!

Вынырнув, он отплыл от меня и вышел. Отжав волосы, он вытер их, а потом обернул вокруг бёдер полотенце.

Взяв большое полотенце, он подошел к краю бассейна, ожидая меня. Бросив на него недобрый взгляд, я нырнула, уходя под воду. В конце концов, мне надо успокоиться!

Покапризничав, я всё же вышла. Шерридан никак не прокомментировал мой заплыв. Он завернул меня в полотенце, подхватив на руки. Мы вернулись в комнату, и он положил меня на постель.

– Я останусь сегодня здесь на ночь? – решила спросить я.

– Да.

– А ночь в вашей постели тоже идет как часть наказания?

– Рия, я думал, что мы уже на «ты».

По справедливости, после того, где бродили мои руки, это было бы естественно, но мне не хотелось так легко сдаваться.

Что-то после сегодняшнего утра у меня с этой постелью связаны не очень приятные воспоминания. Я начала выбираться из неё, но меня придавила его рука, и он поинтересовался, куда это я. Пришлось озвучить свои мысли.

– Мы заменим их на приятные, – самоуверенно заявил он и стал разворачивать моё полотенце.

«Ну, прям, как обёртку у подарка», – нервно подумала я.

– Что ты делаешь? – не нашла ничего умнее спросить я. Его руки по-хозяйски прошлись по моему телу.

– Приучаю тебя к своим прикосновениям.

– А разве ты не планировал подождать два месяца с этим?

– Рия, – промурлыкал он, – обещаю, что через два месяца ты будешь умолять меня об этом. Начнем тренироваться с сегодняшней ночи.

– Я никогда не буду тебя умолять! – мятежно заявила я.

Он засмеялся смехом мужчины, абсолютно уверенного в себе.

– Котёнок, не обещай того, чего не в силах исполнить. – Он всего лишь на мгновение нежно коснулся моих губ и начал прокладывать дорожку поцелуев на шее, спускаясь к груди. У меня вырвался судорожный вздох, когда они сомкнулись на вершине. Именно так, как я и представляла себе в своих фантазиях. Он чуть прикусил, а потом втянул в себя сосок, и я застонала.

От его действий и близости мысли начали путаться, но я никак не могла уяснить: значит, сегодня ничего не будет и он собирается просто дразнить меня? Упёршись в его плечи руками, я начала его отталкивать. Когда он поднял голову и взглянул на меня потемневшими глазами, я его об этом спросила.

– Рия, обещаю, через два месяца я буду брать тебя каждый день. Привыкай к этому.

– Что значит каждый день?! – не поняла я. – У тебя ж гарем из трехсот баб! Или тебя и на них хватать будет?!

От таких новостей туман в голове немного рассеялся, и я требовала ответов. Он не выдержал и засмеялся.

А что смешного я сказала? Триста оголодавших женщин, доведённых до крайности, способны поднять бунт и смести не только одного мужчину, но и дворец вместе с ним. Я как-то заволновалась о собственной безопасности.

– Рия, ты доказала мне, что содержать его экономически невыгодно, – ответил отсмеявшись он.

– И куда ты его денешь?

– У меня много воинов, которых можно наградить.

– Что значит наградить?! – забеспокоилась я о женщинах. Может, у меня женская солидарность проснулась? – А они что, права выбора не имеют? Вот ничего себе! Они тебя холили и лелеяли, а ты их собираешься раздать непонятно кому, не спросив их мнения.

– Чего ты хочешь?

– Почему бы тебе не устроить праздник и не дать им самим присмотреться к твоим людям. Вдруг возникнут обоюдные симпатии?

– Решим, – отмахнулся он и вернулся к прерванному занятию, то есть к моей груди.

У меня же, как назло, мысли просто роились. Он решил отказаться от гарема?! Ничего себе! С одной стороны, это было очень приятно и льстило мне как женщине, но с другой…

Вспомнив его размер и обещание о том, что это будет каждый день, я что-то забеспокоилась. Конечно, мужчины любят себе польстить. По их словам, они на это способны в любой момент и хоть всю ночь, а на деле… в лучшем случае хватает на раз или два, а потом – спи, дорогая.

Вот только интуиция мне подсказывала, что Шерридан за свои слова отвечает и темперамент у него ого-го! Возникал вопрос, а выдержу ли я? Может, с гаремом я все же погорячилась?

– Ой! – взвизгнула я, так как Шерридан чувствительно прикусил мне кожу.

– О чем задумалась? – недовольно посмотрел на меня он.

– О твоем темпераменте, – честно ответила я. Такой ответ ему понравился, и он лизнул место укуса, а потом продолжил покрывать моё тело поцелуями. Некоторые были лёгкими, как прикосновение крыльев бабочки, а другие оставляли на коже отпечаток его зубов. Его горячий рот скользил по моей коже, вылизывая, целуя и прикусывая, и от этих контрастов я сходила с ума.

– Сладкая моя! – Его язык скользнул во впадину пупка, и я шумно выдохнула, почувствовав, как внизу живота всё сводит судорогой.

Кровь шумела в ушах, и каждое его прикосновение разносило разряды наслаждения по моему телу. Он начал прокладывать дорожку поцелуев по моему животу, спускаясь ниже. Я настолько сильно его хотела, что понимала, поцелуй он меня там, и я буду его умолять, чтобы он взял меня, а сдаваться так просто не хотелось. Всё же я ещё была обижена на него за утро.

В мою голову полезли мысли о равноправии. И к чему они вылезли, собственно?

– Шерридан, – потребовала я его внимания и, зарывшись в его влажные волосы, потянула на себя. Он взглянул на меня, недовольный, что его отвлекаю, и я продолжила: – А почему так несправедливо? Значит, я должна привыкать к твоим прикосновениям, а ты?

– Что, я? – не понял он моей логики.

– Ты тоже будешь привыкать к моим! – заявила я. Его глаза удивлённо расширились, и, заинтригованный, он перекатился на спину, предоставляя своё тело в мое полное распоряжение.

Вот так просто? Я смотрела, как он раскинул руки, приглашая меня к себе прикоснуться. Что-то мне это напомнило. Ага! Подняла голову моя мстительность, и в моих глазах зажёгся опасный огонёк.

– А где те шелковые путы? – спросила я.

Он приподнялся и напряженно посмотрел на меня.

– Путы! – уже потребовала я. Люблю воздавать той же монетой.

– Что ты задумала?

– Связать тебя. – Это ему не понравилось. Я была уверена, что у него внутри всё протестует против того, чтобы отдать мне полный контроль. Но я смотрела на него, напоминая об утренних событиях, и он поднялся с постели и пошёл за ними.

Вернувшись, он молча протянул их мне. Я кивнула ему на постель, чтобы он ложился. Шерридан нехотя лег, раскинув руки. Да… что-то мне подсказывало, что не привык этот мужчина к такому, ой как не привык.

Не спеша, я привязала сначала одну его руку, затем другую. Проверила крепость и осталась довольна. Шерридан был напряжён, но не мешал мне. Я спустилась к ногам и, привязав одну, бросила на него взгляд. Увидев, что он смотрит на меня, медленно наклонилась и поцеловала его колено. Что ж, пяткой в лицо я не получила, не то что он утром, но как же напряглись его мускулы! Я не стала тянуть и, привязав его вторую ногу, села на корточки, наслаждаясь открывшейся картиной.

Он лежал передо мной распятый, в одном лишь полотенце на бедрах, беспомощный и весь в моём распоряжении. Красота – мечты сбываются!

Вынуждена признать, что моя коварная улыбка спокойствия ему не добавила.

Я склонилась к его уху и тихо произнесла:

– Надеюсь, ты будешь послушным мальчиком… а иначе я тебя накажу! – И ощутимо прикусила мочку уха. Как же он дёрнулся! Довольная, я посмотрела на него. Его глаза просто горели, но я не испугалась.

Я провела рукой по мускулистой груди и произнесла:

– Все называют тебя Господин, но я супруга и Госпожа. ТВОЯ Госпожа, – решила уточнить я. Всё, мужика можно было выносить – он поплыл. Подозреваю, что в такие игры наложницы с ним не играли. Вообще-то, я тоже как-то не играла, но моя фантазия сегодня разыгралась.

Я оседлала его, совершенно не смущаясь, что обнажена. В конце-то концов, в восемнадцать лет стыдиться нечего, а можно лишь гордиться природной красотой. Это уже к тридцати красота требует трудов и занятий в спортзале. Зарывшись в его волосы пятерней, я чуть дёрнула их и произнесла, приблизив свое лицо к его, бесстрашно встречая пылающий взгляд:

– Я твоя Госпожа и, когда закончу с тобой, ты будешь кричать об этом! – И поцеловала его в грешный рот, как тогда на Совете.

Всё, мужик, ты попал! Сейчас начну исполнять все свои фантазии. А с таким шикарным телом, как у него, есть где разгуляться.

– Рия! – севшим голосом выдохнул он, когда я отстранилась.

– Неправильный ответ! – произнесла я, опять склоняясь к его губам: – Госпожа! – напомнила ему и прикусила нижнюю губу в наказание.

Он зарычал и начал вырываться, но я дёрнула его за волосы, останавливая:

– Будешь вырываться – накажу, а если нет, то… – Моя рука шаловливо прошлась по его телу, и он застонал.

А потом началось безумство. Я изучала его тело губами, руками, да я тёрлась об него всем своим телом, как большая кошка. Целовала его, лизала, покусывала… Да какие взбитые сливки?! Он и без них был моим главным десертом!

Наслаждаясь вкусом его кожи, я совсем потеряла голову. Причём голову потеряла не я одна. Шерридан перешел черту, и в путах бился дикарь, потерявший контроль над собой.

Я отрывалась за всё то время, что вынуждена была пропадать на работе. Думать о том, как содержать сестру после смерти матери и в страхе перед завтрашним днём. О всех волнениях, когда вложила все деньги и начинала бизнес. Когда забивала на личную жизнь, погружаясь в работу, о страхах перед проверками, конкурентами и многом другом. Это сейчас все хорошо, а раньше…

А тут я впервые свободна, никому ничего не должна, есть только он и я, могу делать все что захочу. Я и не сдерживалась. Положив руку на полотенце, которое еще каким-то чудом держалось на его бедрах, провела рукой по его краю, заставив мускулы пресса окаменеть, а Шерридана зарычать.

– Кто я для тебя?

– Рия! – требовал он, чтобы я к нему прикоснулась.

С легкой улыбкой, я медленно распахнула полотенце, освобождая его вздыбленную плоть. Я смотрела в его затуманенные глаза, ощущая свою власть над ним. Не отводя от него взгляда, я наклонилась и чуть подула. Шерридан зарычал, а я повторила вопрос. Мои глаза давали обещания при правильном ответе.

– Моя супруга! – выдохнул. Хороший мальчик. Неплохая попытка, заслуживающая поцелуя. Что я и сделала, но затем отстранилась и спросила: – А еще?

Его бёдра подались за моим ртом, моля о ласке и он зарычал сквозь зубы, поняв, что её не последует. Мне самой стоило огромных трудов держать себя в руках и не лизнуть жемчужную каплю, что выступила на головке его члена.

Как же он бесился! Мускулы напрягались и перекатывались от его попыток освободиться. Я наслаждалась этим зрелищем и своей властью. Он был как натянутая струна, его тело блестело от пота, и все мускулы были напряжены. Наклонившись, я потерлась об него ложбинкой между грудями.

– Моя госпожа! – зарычал он, капитулируя, и тут же застонал, потому что мои губы накрыли его плоть.

Он был большой, и моя рука не могла полностью обхватить, но я сжимала его, скользя снизу вверх, а губы мои пробовали его на вкус. Я слизнула каплю страсти, и мой язык прошёлся по головке. Он дёрнул бёдрами, глубже толкаясь в мой рот, и я заглотила. Подняв голову, вдохнула воздуха и проложила влажную дорожку языком по стволу, обводя рисунок проступивших вен, а потом снова взяла его в рот.

Мне нравился его вкус. Я играла, сосала, облизывала, и хриплые стоны мужчины были музыкой для моего слуха, ещё сильнее меня заводя и толкая на безумства.

Я так увлеклась, что не заметила, когда он получил свободу. Подняв глаза, я увидела, что Шерридан сломал один из столбиков кровати и уже освобождает другую руку. У него был настолько дикий вид, что я в испуге дёрнулась.

– Даже не думай! – угрожающе приказал он, пресекая даже мысли о побеге.

Некстати вспомнилось, что данное тело ещё девственно, а мужчина был настолько возбуждён, что об осторожном проникновении не могло быть и речи.

– Я развяжу ноги, – произнесла я, отодвигаясь, и передвинулась к лентам в ногах. Изменив положение тела, чуть отодвинувшись от него, я тут же соскочила с кровати и понеслась… нет, не на выход, я еще не сошла с ума бегать по дворцу голой, да и не убежала бы я далеко. Я побежала в купальню и со всего разбега прыгнула в бассейн. Мне вслед понеслось разъяренное рычание. Если бы я не знала, что он кентавр, то могла бы поспорить, что это царь зверей рычит.

Останься я, то уверена, что он бы не смог сдержаться и тут же взял меня, а сейчас, чтобы добраться до моей персоны, ему волей неволей придётся охладиться, нырнув воду.

Распахнулась дверь, и во всей красе явилась моя Немезида.

– Поплаваем? – нашла в себе наглости улыбнуться и предложить ему.

Его полет в воздухе был прекрасен, только я тут же выскочила по пологому бортику из бассейна и, когда он вынырнул, уже была на противоположном от него конце.

– Шерридан, возьми себя в руки! – потребовала я.

Хотя к кому я обращаюсь… За моими движениями следили хищным взглядом. Мужика я завела конкретно, и надо было готовиться к расплате. Он подплыл ко мне и начал выбираться из бассейна. Не тратя времени зря, я отбежала и, когда он бросился ко мне, нырнула обратно в бассейн.

В салочки поиграть не удалось, так как меня поймали еще под водой, и вынырнули мы уже вместе. Я обняла его за шею и заглянула в глаза, убирая с лица прилипшие пряди волос.

– Кто я для тебя? – вернул он мне мой вопрос. Взгляд его был голодный, но он немного взял себя в руки.

– Супруг, – с улыбкой ответила я.

– А еще?

Я приблизила свои губы к его и прошептала, почти касаясь их:

– Чтобы услышать еще, тебе придется потрудиться. – Говоря это, я понимала, что нарываюсь, но ничего не могла с собой поделать.

Горловой звук, что он издал при этом, надо было слышать. Широкими шагами он направился к пологому бортику бассейна, вынося меня из воды. Он сжимал меня в объятиях, а я обняла его ногами за талию. Это ему очень понравилось, и одна его рука опустилась на мои ягодицы, поддерживая. Не знаю, как он видел, куда идет, так как в этот момент он терзал мои губы обжигающими поцелуями собственника.

Уложив меня на постель, он сразу же расположился между моими ногами, не оставляя сомнений в своих намерениях. Его язык беспощадно атаковал мой рот, а руки жадно изучали тело. Здравый смысл улетучился, и я отвечала ему, целуя не менее жадно. Было непостижимо, как за такой короткий срок, что мы знакомы, этот мужчна умудрился полностью свести меня с ума. Никогда и ни на кого я так остро не реагировала, истекая от желания.

Почувствовав, что моё сопротивление сломлено, его порочный рот начал изучать моё тело. Он целовал мои глаза, нежное место за ушком, шею, ключицы… Когда он прикусил сосок и чуть потянул его, зажав между зубами горошину, а влажный язык облизал её, моё тело выгнуло дугой от желания, пронзившего его.

– Шерридан! – простонала я его имя.

Всё ещё сжимая зубами сосок, он поднял на меня глаза, и я утонула в откровенном голоде его взгляда. Казалось, в этот момент сам воздух искрится от сексуального напряжения между нами.

– Хочу тебя! – прошептала пересохшими губами. Господи, я хотела его больше всего на свете, с первого взгляда, с первого прикосновения к нему.

Этой ночью он заставил меня заплатить за все. Шерридан несколько раз подводил меня к вершине и не давал облегчения, а потом сладкая пытка начиналась заново. Мне казалось, что моя кожа – это один оголенный нерв, она стала настолько чувствительна, что реагировала на легчайшие его прикосновения. Я не то что назвала его Господином, да я голос сорвала, крича это и умоляя дать мне облегчение, прежде чем он оказался удовлетворен и дал мне разрядку.

Нет, Шерридан не взял меня этой ночью, но в течение неё и он, и я несколько раз достигали вершины. Утомленная и обессиленная я сомкнула глаза, когда за окнами уже зарождался рассвет.

Уже второе утро подряд Шерридан наблюдал, как в его постели сладко спит его жена, и не знал, что и думать.

Вчера утром он, разрываемый сомнениями и ревностью, дал приказ обследовать её на невинность. Да у него внутри все вскипало при мыслях о том, что она еще кого-то могла так целовать! Поэтому, терзаемый подозрениями, он и отдал тот приказ. Когда же она начала сопротивляться и оскорбилась, то его подозрения лишь окрепли и ярость застлала глаза.

Он вспоминал, как она стояла в одной рубашке с кинжалом в руках, и невольно испытывал восхищение перед её силой духа. Да она даже метнула его в него! Первая женщина, поднявшая на него руку.

«Да, у этой кошечки острые коготки», – усмехнулся он.

Лишь когда повитуха сообщила, что она невинна, Шерридан осознал, какого дурака он свалял. Кивком попросив оставить их одних. Он подошел к ней, и сердце его дрогнуло, когда увидел, как она лежит зажмурившись, а из глаз текут слезы. Освобождая её руки, он вдобавок заметил, как сильно она их поранила. Его девочка…

Шерридана разъедало чувство вины, и он понимал, что её ненависть заслуженна. Как мужчина может загладить свою вину? Он не умел просить прощения и послал подарки, которые она так эффектно отвергла. Когда он подошел к своей двери и увидел осколки, то не возникало сомнения, кто это сделал. Он послал еще, и всё повторилось.

Когда она сказала, что свободна, Шерридан понял, что это действительно так. В самом деле, что он мог ей сделать? Угрожать отцу? Так она его не помнит, и он ей безразличен. Отбирать у неё нечего. Она приняла его как своего мужа, но совершенно не помнила ни свадьбы, ни своих отношений с ним. А он сам по-глупому разрушил зарождающееся доверие между ними.

Её выходка за ужином была последней каплей его терпения. Он не знает, что бы сделал с ней в тот момент, настолько он был зол, но она опять сбила его с толку предложив себя ударить, чтобы вернуть все обратно.

Обратно?! Да у него все внутри протестовало при мысли, что он больше никогда не увидит её мятежного взгляда. Это мгновенно его остудило и подтолкнуло совсем к другим действиям…

Никогда у него не было ничего подобного этой ночи. У Шерридана было множество женщин. Многих он бы не вспомнил при всём своем желании. Его ласкали самые умелые и искусные женщины, но никогда он не испытывал таких чувств, как при прикосновении нежных пальчиков своей жены.

Подумать только, она его связала! А как вела себя при этом?! У него в голове не укладывалось, что она оказалась способна на это. При воспоминаниях об этом в нем вновь проснулось желание, но он не стал её будить – она устала и пусть отдыхает…

Лишь чувство чести и данное слово не дали ему взять её. Шерридан вынужден был признать, что не убеги она от него в бассейн, всё могло бы закончиться иначе. Вспомнив, как она провоцировала его, когда он всё же её поймал, Шерридан поражался её бесстрашию. Это воистину его пара, равная во всем. При взгляде на неё все его инстинкты вопили МОЯ.

Он не был глуп и в душе понимал, что не может человек так разительно измениться. Кто она? Этот вопрос тревожил и не давал покоя. Она совершенно по-другому говорила, двигалась, вела себя. Иногда у неё проскальзывали незнакомые слова, смысл которых он не понимал. В то же время в ней не было зла, в этом он был уверен. Вспомнить только, как она обеспокоилась судьбой женщин гарема. Можно было заподозрить действие магии, но Сэм сообщил, что она сама просила, чтобы её обследовали маги на предмет заклинаний. Значит, она в этом не замешана. Он дал разрешение на изучение, но запретил предпринимать какие-либо иные действия. Ни в коем случае он не хотел потерять её.

Интересно, признается ли она ему? Кто она? И что надо сделать, чтобы удержать её?