Как злодейка кукурузу выращивала

1

Первое, что мне следовало сделать, переродившись в теле злодейки романа – принести надлежащие извинения.

Лишь мне одной известно, о чем эта история и какова в ней уготованная мне роль, которой я не собиралась следовать. В топку сюжет!

Нужно доказать, что я изменилась и больше не собираюсь причинять зло главной героине Эльвине. Тогда все персонажи романа отпустят свои обиды, их ненависть не приведет меня к закономерному для любого антагониста концу.

Смогу. Я смогу изменить предначертанную судьбу!

– Леди Лиссандра просто одержима принцем! Пора бы ей уже понять, что со святой Эльвиной ей не тягаться!

– Кого она пытается обмануть?

– Смотри, ни стыда, ни совести! Снова крутится вокруг, чего доброго, еще ранит бедняжку Эль!

Я думала, что справлюсь. Что смогу хорошими поступками показать всем, что прошлой Лиссандры больше нет.

Но когда я хвалила наряд Эльвины, все шептались, что я завидую. Любой мой комплимент в ее адрес расценивался как проявление пассивной, завуалированной мнимой доброжелательностью, агрессии. Когда проходила мимо, все ждали от меня подножки.

Этот мир вращается вокруг святой девы Эльвины, героини и спасительницы всего сущего. Хоть она и добра ко мне, приняла извинения и даже считает подругой, ее окружение не разделяет этой точки зрения.

Возлюбленный Эльвины, кронпринц Кайден, старшие братья Морган и Энтони, да и все жители этого королевства и фэнтезийного мира – все они – терпеть меня не могут.

Как бы не пыталась, в конечном итоге постоянно остаюсь виноватой.

Как же я устала…

– Лиссандра! – лучащаяся улыбкой Эльвина с белоснежными волосами и огромными зелеными наивными глазами похожа на спустившегося с небес ангела, безгрешного и недостижимого.

– Вот ты где! Снова одна. Идем, вернемся в бальный зал!

Эльвина берет меня под руку и тянет к дверям, ведущим прочь с пустой и холодной террасы, где я пряталась от пристально следящих за мной полных злобы глаз с самого начала бала.

Не хочу.

Не хочу возвращаться туда, где среди толпы не найдется ни одного доброго или хотя бы равнодушного лица. Мужчины, женщины, старые и молодые, даже дети – смотрят на меня с различающимся лишь по своей степени презрением.

– Меня беспокоит твой уставший и грустный вид. Все хорошо?

Как всегда, героиня полна заботы. На ее лице искреннее беспокойство.

Отвечаю односложно, тупя взгляд, чтобы избежать пристального внимания к своей персоне, которое, как ни прячусь за волной смолянисто-черных волос, ощущаю всем телом.

«Что замыслила эта злодейка? Как она собирается в очередной раз подставить хрупкую святую?»

Они ждут, они настороже.

Почему я покорно последовала за Эльвиной? Может, мне все еще хочется надеяться…Ведь надежда – она как действующий медленно яд –не имеющий противоядия – дурманит душу до самой смерти.

– Лиссандра! Идем, потанцуем!

Героиня тащит меня в центр зала, но запинается в длинной юбке, я тяну девушку на себя, не давая ей упасть.

Увы, по воле случая рука Эльвины выскальзывает из моей, и она врезается в проходящего мимо официанта с нагруженным подносом полных вина бокалов на тонких ножках.

Эльвина падает на пол, стеклянная посуда летит вниз, выливая все свое содержимое на шикарное белоснежное, словно цветы подснежника, платье святой девы – подарок ухаживающего за ней кронпринца, более чем очевидно демонстрирующий его серьезные намерения. Вокруг разлетаются острые осколки прозрачного стекла.

Немая сцена.

Тело пробирает озноб, все взгляды присутствующих устремлены на нас. Моя протянутая рука так и остается застывшей в воздухе.

Атмосфера становится гнетущей.

– Леди Сваллоу толкнула святую!

– Она сделала это специально!

– Видать, от зависти платью Эльвины – это дар его высочества…Красное вино, словно кровь, дурное знаменование…

– Безнадежно испорчено…

Глотаю вязкую слюну и выдыхаю, стараясь взять себя в руки под полными негодования взглядами. Не показывать слабости, быть сильной…ты сможешь, ты справишься…

Наклоняюсь и подхожу ближе, но Эльвина на полу машинально двигается назад, избегая моей протянутой, чтобы помочь ей подняться, ладони.

– Лиссандра, осторожнее…Осколки… – шепчет жалобно героиня, подняв на меня огромные глаза, словно у провинившегося котенка.

Это только ухудшает мое положение. Наблюдающие со всех сторон гости праздника вряд ли поверят, что все было простой случайностью. Тем более, видя, как робко и осторожно себя ведет их святая дева.

Сжимаю отвергнутую ладонь в кулак, стараясь замкнуть слух от нелицеприятных перешептываний присутствующих.

Пробившийся через толпу принц Кайден – когда-то мне, вернее, прошлой Лиссандре, было позволено звать его коротко и интимно Кай – искрит полными гнева глазами в мою сторону, прежде чем помочь Эльвине подняться.

2

Навстречу закравшемуся на горизонте рассвету роскошная карета стремительно мчалась по дороге прочь из главного королевского города.

Запахнув плотнее вокруг своего тела пушистый плед, я равнодушно смотрела, как сменяется пейзаж за окном.

Лиссандра Сваллоу – герцогиня Сваллоу, последняя по прямой линии представительница достопочтенного семейства, прочно обосновавшегося в столице на протяжении нескольких поколений.

Злодейка из романа «Любовь святой спасет мир», что я так и не успела дочитать перед тем, как несчастный случай унес мою молодую жизнь.

Типичное легкое чтиво о девице Эльвине, которой суждено спасти мир от нашествия монстров с севера, благословить поклоняющееся ей население и выйти замуж за самого прекрасного мужчину.

Полагаю, им и является наследный принц Кайден.

Куда уж лучше, верно?

Сам наследник престола, будущий король, влюбленный без памяти в пусть и дворянку, но явно не дотягивающую происхождением до статуса возможной невесты принца. Однако пред лицом истинной любви нет никаких препятствий.

Народ королевства Азарин, в котором имеет действие сюжет, делится на две категории: те, кто любит Эльвину, и те, кто ей завидует. Последних меньше. И участь их незавидная.

В этом романе полно клише, начала читать я его только чтобы отвлечься, немного посмеяться и поумиляться нежным ухаживаниям мужчин, без памяти влюбившихся в простую девушку.

Разумеется, у принца есть немало соперников. Без них было бы не так интересно.

Мне действительно нравилась Эльвина, чистая и абсолютно невинная, в каком-то смысле даже отрешенная от царящей в мире порочности героиня.

Нравился и ее возлюбленный принц, нравились ее братья-защитники, ее любящая семья, друзья, поклонники, даже случайные персонажи, которые не могли души не чаять в Святой, готовой пожертвовать собой ради чужих ей людей…

У нее было все, о чем я мечтала. Все, чего не было у меня. Наверное.

Пробудившись в теле Лиссандры, в начале книжного сюжета, когда антагонистка истории еще не успела причинить непоправимого вреда, я даже обрадовалась.

Нелегко, но, следуя примерам книжных попаданок, я точно смогу обратить двигающие вперед сюжет события в свою пользу.

Уж не знаю, какой был у Лиссандры конец, но, очевидно, если руководствоваться законами жанра, мрачный, с нотками казни или каторги.

Оберегу Эльвину, помогу ее братьям, защищу героиню от нападений и нелепых слухов, сделаю все, чтобы она простила Лиссандру, и стану ей верной подругой. Всем хорошо, беспроигрышный вариант!

Я не завидовала ей. Честно. Только хотела подружиться, почувствовать на себе капельку ее светлой заботы, избежать плохой концовки…

Но репутация леди Сваллоу была испорчена с самого начала.

Мало того, что я постоянно вызывала на себя подозрения близких Эльвины, так еще и ситуации романа претворялись в жизнь, как бы ни старалась я их предотвратить.

Например, случай на охотничьем фестивале прошлой осенью, спустя неделю, как оказалась в мире романа.

Я и не думала следовать по стопам книжной злодейки Лиссандры и травить на героиню чудовищ, не говоря уже о том, что я не собиралась открывать никаких порталов для потусторонних монстров, периодически угрожающих жителям этого мира.

Однако это все же произошло.

Портал открылся без моего участия, а Эльвина, вытянувшая меня на прогулку из шатра, в котором я собиралась просидеть до завершения данного мероприятия, едва не погибла. Так, как и было предречено в романе.

Спасло меня от гнева принца, жаждущего казни преступницы, то, что ни при мне, ни в моих вещах не было обнаружено открывающего порталы артефакта. Прямых доказательств никто не нашел, но, разумеется, это не помешало строить домыслы и распускать сплетни всем, кому не лень.

В случайности и недоразумения никто не верил.

По истечении полугода жизни в романе в этом теле, впитав без остатка, словно губка, почти всю память прошлой леди Сваллоу, я уже давно перестала видеть между нами разницы.

А еще я начала забывать о том, как жила там, на Земле.

Не помню, как именно погибла, но помню, что это было больно.

Постепенно прошлая я стирается из памяти.

Истончаются и рвутся все мои связи с тем миром. Блекнут воспоминания о знакомых людях и местах, название родного города, номер дома и собственной квартиры, где и на кого училась... Позабыла о том, как звали школьных друзей, коллег…Даже лица родителей стерлись из памяти.

Кем работала, как жила, с кем дружила, кого любила и ненавидела…

Я даже расстроиться, как следует не в состоянии, потому что чувства к этим людям и той жизни в целом, тоже давно померкли и иссякли.

Но приобретенные абстрактные знания, не связывающие меня прочными нитями с миром Земли, не имеющие отношения к моей личности, остаются нетронутыми.

Политика, экономика, поверхностные сведения на самые разные темы и вопросы все еще при мне и не намереваются исчезнуть. Математика, геометрия, законы физики, сведения о техническом прогрессе, понимание общественного развития и причинно-следственные связи в истории миропорядка…

3

– Нет, вы что, серьезно?!

– У вас должно быть разрешение на ввоз. Без него, провозить незарегистрированные в реестре товары запрещено.

– Это возмутительно!

Обращаю внимание на купца восточного происхождения, ругающегося с офицером королевской таможенной службы. Люди королевства Азарин светлокожие, этот же человек низкого роста, смуглый, с темными глазами и волосами, явно родом оттуда, где жарко и много солнца. А еще его выдает акцент.

Купец пинает один из десятка набитых до отвала мешков.

Щурюсь: что же там такого интересного внутри? Контрабанда? Но чего именно?

– И что мне делать с этим добром? Знаете, сколько я потратил, чтобы переправить эти мешки через девять врат прямиком с соседнего континента?!

Увы, ни ругательства, ни мольбы не разжалобят привычного к таким ситуациям таможенника.

– Экое дело, ваш реестр!

Купец, будучи представителем народа с горячей кровью, предается эмоциональности.

Миры разные, но люди везде одинаковые. Королевство ли с монархией, или демократическая республика со своими свободами и правами, а система не жалеет никого. Формальности должно соблюдать каждому.

Продолжаю с растущим интересом наблюдать за разворачивающейся сценой, параллельно поглаживая по морде подведенного ко мне капитаном коня и медленно продвигаясь в очереди к вратам отправления. Пока не отправим багаж вперед, не сможем продолжить путь дальше налегке.

Восточный мужчина сплевывает под ноги офицеру таможни, бросив несколько фраз на своем родном языке. Полагаю, что ругательства.

– Это можно, – устало вздыхает офицер, кивнув сначала на груженые повозки.

– Но те, – блюститель порядка указывает пальцем на поклажу, о которой идет спор, – нельзя. Не положено.

Пока Грилиш и остальные оформляют весь мой багаж внутри здания с вратами, убиваю время снаружи, невольно подслушивая разговор купца и таможенника.

Другие караванщики тоже спорят и пытаются гнуть свое, но без того чувства, с каким ругается этот низкорослый восточный мужчина.

Вот это огонь, вот это ярость, неподдельные эмоции!

Хотелось бы мне тоже так разозлиться.

Но с самого попадания в этот мир я только и делаю, что проглатываю обиду и подавляю злость. Это стало настолько привычным действием, что, кажется, все мои чувства потеряли цвет и заменились безразличием.

Купец не выдерживает, бросается к одному из мешков, сует в него руку и трясет ею перед безжалостным офицером.

Меж его сжатых пальцев мелькает что-то желтое.

Признаюсь, мое любопытство, что же там такого незаконного пытается провезти торговец, с каждой минутой наблюдения за спором только росло. А такое случается крайне редко.

Таможенник качает головой, не вняв даже этому показательному жесту доказывающего свою правоту восточного купца, и тогда тот, выйдя из себя окончательно, яростно бросает в офицера то, что было у него в кулаке.

Горсть чего-то желтого летит, словно картечь, в таможенника и разлетается в стороны.

Передо мной на влажной от недавнего ливня земле рассыпаются желтые, словно золото, семена.

Наклоняюсь, беру несколько в руку и подношу поближе к глазам на ладони особенно крупное семечко.

Это же кукуруза!

Вернее, ее семена. Сухие и твердые, оранжево-желтые. Вот это да! Значит, в этом мире все же есть другие культуры помимо пшеницы!

– Я куплю!

Таможенник, собравшийся уже задержать купца за нарушение порядка и противодействие властям, и восточный торгаш оборачиваются в мою сторону.

– Все мешки, что у вас есть.

– Ввоз незарегистрированных в реестре товаров…

Отмахиваюсь от сухих возражений офицера.

– Я их вывезу. На свои земли.

Снимаю с правой руки кожаную перчатку и демонстрирую на среднем пальце печатку с гербом и янтарем по центру.

Челюсти падают не только у участников конфликта, но и у всех охочих до зрелищ наблюдателей. И вовсе не из-за оскорбительного в моем прошлом мире жеста.

Сразу же доносятся до ушей перешептывания:

– Один из семи великих!

– Правитель феода…Но из какой сюзеренной земли…

– Женщина-герцог… Это мадам из рода Розенторнов?

По факту, хоть Азарин и считается королевством с монархической формой правления, я, будучи человеком из более продвинутого политически мира, с уверенностью могу сказать, что организация власти в стране больше походит на конфедерацию.

Семь отдельных территорий объединились поначалу для ведения войн, защиты собственных земель и беспошлинной торговли, руководствуясь тем, что имеют схожие традиции и культурные особенности, говорят на одном языке и преследуют одинаковые интересы.

Правители семи земель созвали Первый собор, на котором определили среди его членов того, кто поведет их вперед, и назначили его главным.

4

Обустроиться и привыкнуть к прозябанию в глуши, как назвала бы столичная аристократия мой новый образ жизни, не занимает много времени. После длительного и впопыхах совершенного побега из столицы, все, что мне хотелось делать – это ничего. К счастью, будучи герцогиней Сваллоу, это легко можно себе позволить.

За три дня я успеваю хорошо отдохнуть и освоиться в ставшем давно чужим доме.

Коридоры, галереи, множество комнат, дорожки в саду, на которых легко потеряться – резиденция поражает своим масштабом и в корне отличается от обустроенного по вкусу прошлой владелицы тела столичного особняка.

Но мне так даже нравится.

Ничто не напоминает о прошлом. Это новое и незнакомое место как нельзя лучше подходит для того, чтобы начать все сначала.

Теперь-то мне понятно, что человек, больше всего нуждающийся в моей заботе – это…я сама.

Не главные герои, не второстепенные проклинающие меня персонажи и отнюдь не безымянная массовка.

Доказать, что я изменилась, принять на себя предназначавшийся Эльвине удар, завоевать доверие, изменить свою сюжетную линию…Какая же была глупость всерьез мечтать о подобном!

Одержимая принцем, помышляющая занять место святой, преследующая низменные идеи, захлебывающаяся ревностью и завистью Лиссандра Сваллоу, презренная женщина, которую никто и никогда не полюбит.

Я смирилась со всеми болезненными высказываниями в свой адрес. Как бы ни говорила себе, что они меня не касаются, что это – доставшееся с телом наследство прошлой хозяйки тела, что мне по силам повлиять на мнение общества, все мои смелые чаяния оказались недостижимой целью.

Этот мир вращается вокруг Эльвины. Пусть она в виду своего характера забыла обиды и стала ко мне добра, ее окружение не снизило градус подозрений.

Как бы я ни старалась, все равно в итоге остаюсь виноватой.

Случившееся на балу во дворце стало последней каплей. У меня больше не осталось веры, иссякла всякая надежда.

Поэтому я решила сдаться, как и полагает проигравшей стороне, и ретироваться. С глаз долой. Для сердца это тоже будет полезно, давно уже пора выдавить оттуда всякие нежные чувства к принцу.

Поправляю шляпку, чтобы ее не снес поднявшийся порыв ветра.

Если обойти весь сад с западной стороны, то легко наткнуться на ведущую к родовому кладбищу дорожку. Здесь покоятся поколения моих предков, начиная с самого первого основателя рода.

Кладу белые цветы у надгробий прошлых герцога и герцогини и долго, пока не начинается гроза, стою в тишине на одном месте.

Вчера ночью я, наконец, «увидела» до конца, что случилось в день их гибели.

Может, потому что я на самом деле не настоящая их дочь, не настоящая Лиссандра, а только становлюсь ею – с самого начала понимая, что это невозможно – не нахожу в себе сил на обиду и гнев, только горечь.

Надеюсь, мама и папа, что вы в лучшем месте. Пусть ваши души будут спокойны. А за меня не волнуйтесь.

Обещаю, отныне я буду жить иначе и смогу позаботиться о себе и о своей земле.

«»»»

– Леди, может, вам почаще улыбаться? – робко озвучивает свое предложение Милли, расчесывая мне волосы, на следующее утро. Начался пятый день с моего возвращения.

– Местные полюбят вас, если будете выглядеть менее… неприступной. Конечно, они ожидали худшего, так что и жаловаться им зазорно… И все же, ваша светлость, улыбайтесь почаще!

Гляжу через отражение на возящуюся с локонами за моей спиной девушку и вздыхаю. Милли легко говорить. Куда бы она ни пошла, везде быстро завоевывает симпатию окружающих. Юная, улыбчивая и симпатичная девушка мало кому может не нравится.

Но дело не только во внешности. Требуется настоящий талант, чтобы располагать к себе незнакомцев. К сожалению, похвастаться я им не могу.

Я и сама понимаю, что стоит проявить больше участия. Но…нет сил на очередные притворства. Да и потом, обязанность наемных работников – трудиться, а водить дружбу с ними совсем не обязательно, а уж заботиться о том, какое у них может сложиться впечатление – тем более.

Благодаря принцу и братьям Эльвины Моргану и Энтони, я твердо уяснила, что на отношение к себе людей не повлиять, коли они сами не желают перемениться и отказаться от собственного мнения.

Сколько ни старайся, результат может оказаться противоположным, ненависть будет еще сильнее, а собственное самолюбие в очередной раз уязвлено.

Стоит быть благодарной за искренность главных и второстепенных героев. По крайней мере, никто меня не обманул и не обвел вокруг пальца, что удалось бы крайне легко.

Прояви кто-нибудь фальшивую доброту только для того, чтобы потом растоптать растущие ожидания и надежды…такого предательства я бы не пережила точно.

Злодейка Лиссандра изменилась, но спасибо остальным за то, что они остались неподвластны времени и переменам и продолжают тонуть в своей непоколебимой ничем «истине».

– Пусть завтрак принесут в комнату. У меня нет желания сегодня выходить.

Когда Милли заканчивает и исчезает за дверью, падаю обратно на постель и тупо впиваюсь взглядом в расписанный золотом и красками потолок.

5

Молчу пару минут, размышляя над словами графа, а также про себя отдавая должное уму и храбрости этого мужчины. Подобными качествами должны обладать все государственные деятели.

– Если мне не изменяет память, – тяну задумчиво, копаясь в массивах знаний, полученных за недели, проведенные в библиотеке, – то, согласно договору, заключенному на первом соборе, мы не должны платить в казну королевства такой большой процент от всех собранных в герцогстве налогов.

Шесть процентов, не более, но никак не тридцать! Настоящий грабеж! Почти треть от всех поступлений в бюджет герцогства!

– Это так, – вздыхает граф и падает в кресло напротив. – Однако размер дани был увеличен вашим прапрадедом и утвержден правящим тогда королем. Односторонне уменьшить мы его не вправе, да и ни один нормальный монарх ни за что не даст на это добро, действуя себе в убыток…

Хмурюсь, еще раз просматривая старые, но при этом вполне действующие документы. Припоминаю так и не подписанный отцом документ, найденный в ящике стола среди прочих бумаг. Покопавшись, быстро нахожу его среди остальных листов.

– Вот! Здесь же прямым текстом указано, что это расходы на содержание королевской армии…Но граф Кросс, отец нынешнего монарха давно вывел войска с земель герцогства. С какой стати мы продолжаем платить за содержание несуществующей армии?!

У управляющего за стеклами очков глаза лезут на лоб. Бумага, зажатая пальцами за края, дрожит.

Только не говорите, что он действительно не знал!

А ведь граф и отец были хорошими друзьями.

Мне казалось, что идея прошлого герцога имела какие-то подводные камни, поэтому и не претворилась в жизнь. А оказалось, у него просто не хватило времени довести ее до претворения в жизнь.

– Что?! Где это сказано?! Есть первоисточник?!

– Вот же, – протягиваю ему изученный мною после находки отцовского так и не увидевшего свет указа древний свиток и тыкаю в написанное мелким почерком в сносках условие.

Договор о защите и стратегической обороне между герцогством Сваллоу и королем Азарина. Считающийся утратившим свою силу, оставленный пылиться в архиве, поскольку уже давно прекращены те отношения, которые он когда-то регулировал, да и с империей королевством подписано соглашение о ненападении, значит, и угроза войны уже давно пропала.

Что ж, логично, что за два века об этом документе позабыли. Вспомнил только отец. Но ему не хватило времени разобраться и навести наконец порядок.

Что ж, теперь это дело наконец дойдет до конца. Не дадим прибирать к рукам то, на что королевская казна не имеет никакого права!

Если бы не моя дотошная привычка читать все сноски мелким шрифтом и наводка, обнаруженная в кабинете герцога, никто бы не стал копаться в старых бумагах столь досконально без веской причины.

А еще, из-за опыта проживания в столице и не самого приятного общения с принцем, я решительно не намерена делать послабления и закрывать глаза на несправедливость.

Не видя его, стало куда проще подавить чувства прошлой Лиссандры. Более они не мутят мне разум и не подвергают сомнениям простую истину. Теперь я четко могу судить о том, что является для меня приоритетом.

Это мои люди, моя земля. Здесь разговор уже не о личном.

Граф Клосс растерянно переваривает новую информацию.

– И тем не менее, мы не в том положении, чтобы…

Вспоминаю полный ненависти взгляд принца Кайдена.

Я долго терпела. И даже столицу покинула. Хуже уже быть не может! Думать о себе и своих интересах – эта цель распространяется и на принадлежащие мне земли и проживающий на них народ.

– Ерунда. Мы в полном своем праве! И угроза вторжения империи –уже давно решенный вопрос…Кстати об этом, почему у нас нет никаких дипломатических отношений с ними? Вы даже с этой заморской державой, Кашимой, поддерживаете связи, а у нас и границы-то общей нет, как и выхода к морю.

– Много противоречий в прошлом было между императорами Эльзании и королями Азарина. Соглашение о ненападении подписано, но контакта они почти не имеют. Причины неизвестны.

Пожимаю плечами:

– Их диспуты к нам не имеют никакого отношения. Даже если наладим связи с империей, это никак не нарушает условия договора об объединении семи земель. А соглашение, как имеющий меньшую юридическую силу акт, естественно, договору не противоречит, что значит, и его мы также не нарушим.

Изучила каждую строчку этого документа, воистину называющегося Основным законом нашего объединенного королевства, поэтому и ссылаться могу на него с легкостью.

Способность к запоминанию у этого тела превосходная. Все прочитанное легко остается в памяти. Оперировать накопленными второпях знаниями оказалось проще, чем я думала.

В который раз поражаюсь, как мудры были предки семи нынешних сюзеренов.

Пусть после королевская династия и пыталась всячески подавить и подчинить себе остальные шесть земель и их правителей, на деле власть каждого в пределах уделов не ограничена монархическим вмешательством.

Международные отношения, вопросы мира и войны, торговля и прочее в рамках конкретного герцогства полностью во власти его правителя. Если же увеличить масштаб до всего королевства, то тут уже будет решать король. Но Совет Семи Сюзеренов в любой момент может наложить вето на любое действие или решение короля.

6

– Это неизбежно.

Граф Клосс вздыхает и запускает пятерню в свою несчастную жиденькую шевелюру.

Заталкиваю подальше чувство вины. За три недели нашей с ним плодотворной сверхурочной работы она стала еще скуднее прежнего.

В целом, вопрос о том, что необходимо созвать местных шишек, давно назрел, просто откладывался.

Понимала, что участь эта неизбежна. В кои-то веки герцогиня вернулась в родной край – большое событие для здешней знати.

Король мне в герцогстве не указ, но собственные вассалы, объединившись, право стопорить неугодные им законы имеют. Абсолютное вето наложить не могут, но откладывать десяток или два лет принятие неугодного им решения – запросто.

В целом, собрание пяти самых крупных по числу землевладений вассалов герцогства представляет собой что-то вроде совещательного органа при правителе с властными полномочиями подписывать наиболее важные правовые акты.

Снижение поступлений из герцогства в королевскую казну, будет означать и то, что бремя налога на население и на крупных налогоплательщиков, коими являются пять вассалов герцогства, также будет пропорционально снижено.

Это вряд ли вызовет у кого-либо недовольства, так что один из новых законов, разработанных мною и графом Клоссом в качестве соавтора, придется по душе и быстро вступит в силу, получив одобрение и подписи всех вассалов.

Но вот остальные нововведения, боюсь, не вызовут такого же эффекта. Хотя кто знает, не стоит судить превратно.

– Хорошо, граф. Давайте созовем собрание. Завтра.

– Завтра?!

Пожимаю плечами:

– А чего тянуть? Каждый день промедления не делает нам пользы.

Мужчина мнется, очевидно, не решаясь что-то сказать.

– Ваша светлость…вы давно не были в герцогстве и многого не знаете.

Страшное начало. Сохраняю тишину, давая графу собраться с мыслями и продолжить.

– Конечно, вы оказались совсем не такая, какой представлялись в доходивших до нас слухах… но ваш молодой возраст…как и ваше долгое отсутствие…ваша половая принадлежность…

С каждым словом голос мужчины все тише.

– Думаете, они захотят поднять вопрос о регентстве? – спрашиваю, устав от хождения вокруг да около и пожалев графа, слишком старающегося меня не обидеть.

Доверия к прожившей почти всю свою жизнь в столице герцогине, что понятно, остальные четверо, не считая графа Клосса, вряд ли испытывают. Не знают, чего ожидать, но вряд ли чего-то хорошего. Смена руководства всегда сопровождается определенными тревогами, а порой и интригами в кругах всех причастных.

– Не переживайте, граф. Для принятия подобного решения необходимо большинство голосов.

Подпираю рукой подбородок, опустив взгляд на досье на каждого из пяти вассалов. В груди растет предвкушение, а в крови бурлит уверенность, что и не таких убеждала и делала своими соратниками.

– Ваша светлость! – несчастный граф Клосс выбегает мне навстречу, едва успеваю спешиться с лошади по возвращении с конной прогулки на следующий день.

По выражение лица мужчины можно сделать вывод, что ничего хорошего меня не ждет.

Весеннее солнце печет спину, время за полдень, я в просторной хлопковой рубахе да брюках для верховой езды, с забранными в высокий хвост волосами. Вид далеко не герцогский. Что ж, гостей мы ждали, но только к вечеру!

Вздохнув, отдаю поводья своей преданной кобылки подбежавшему мальчишке-конюху и киваю графу. К битве готова.

В поместье для собраний есть специальный зал, с длинным столом и парой дюжин стульев. Прежде этой комнатой мне еще не доводилось пользоваться.

Спешно поднимаюсь за графом на второй этаж и, гордо держа спину прямо, вхожу в распахнутые им передо мной тяжелые двери.

За полгода жизни в этом мире и теле я привыкла к тому, что обладаю определенной властью.

Сначала неловко было даже служанке приказы отдавать, но постепенно, по мере того как я получала память прошлой Лиссандры, становилось проще. Однако, даже сама девушка никогда не сталкивалась с такой ситуацией, как эта – пусть и была герцогиней, распоряжались и управляли герцогством вассалы и старейшины.

Одобрение и подпись самой ее светлости требовались лишь на некоторых документах, коих было не много. Так что сидеть во главе собрания – опыт совершенно новый.

Но, что странно, паники не вызывает, будто подобное я уже когда-то испытывала. Профессиональный навык? А кем я работала до смерти и попаданства?

Когда только обнаружила, что моя память начинает меня подводить, недели через две после того, как внезапно проснулась в этом мире романа, я не поленилась и записала все, что помнила: детали сюжета и описания персонажей этой истории, свою биографию и любую полезную, по моему мнению, информацию в дневник, исписав все его страницы от и до мелким почерком.

Но…проблема в том, что я слишком переживала, что этот кладезь знаний может оказаться в чужих руках. Поэтому все писала на языке, что был хорошо знаком по прошлой жизни.

Идеальный шифр, чтоб его!

7

– Вы превосходно держались.

– Спасибо, Корнелиус.

Граф Клосс наблюдает, стоя рядом со мной на крыльце, как вассалы и старейшины покидают герцогское поместье. За несколько часов оживленной беседы на улице успело стемнеть.

Вопрос о регентстве никто так и не осмелился поднять. Да и необходимость отпала: всем сегодня стало понятно, что я не дурочка, чью компетенцию можно поставить под сомнение.

В целом, ничего сверх того, что я ожидала, не случилось. Поведение старейшин даже удивило: после неудачи сэра Мортимера никто из них не стал предпринимать попыток задавить меня своим авторитетом и выставить себя на посмешище.

Да уж, интриги похлеще, чем при королевском дворе.

Глушь? Делать нечего?

Что ж, это в столице я прозябала со скуки между событиями сюжета романа. А в собственном наделе каждый день полно дел. Как бы грыжу и астигматизм не заработать от постоянного сидения в кабинете за столом среди нескончаемых гор бумаг!

Всего полтора месяца прошло с моего приезда в герцогство.

Совру, если скажу, что мне неинтересно, как там дела в столице. Никто мне оттуда не пишет, друзей или хороших знакомых у Лиссандры не было, да и я за полгода ими так и не смогла обзавестись, неся на себе бремя ненавидимой всеми злодейки.

В газетах информации тоже мало. Думаю, все счастливы, что презренная Лиссандра свалила подальше и не мозолит глаза святой деве Эльвине.

Совет да любовь, всего хорошего. Живите себе да процветайте.

Если я не ошибаюсь, скоро начнется одно из важнейших для сюжета событий.

Все встанет на свои места и окажется не таким, каким казалось. Его возвращение прольет свет на эту полную мистики историю прошлого.

После этого….

Моргаю, тупо уставившись мутным взглядом на строки документа перед собой.

А что…что дальше?

Нет, я действительно не дочитала книгу до конца, но точно помню, что остановилась незадолго до финала. Следующие события должны быть мне известны. Эх, если бы только память не подводила.

Сейчас же прошла только четверть сюжета, но…

Виски взрываются вспышками боли, да так, что на глаза выступают слезы.

Карябаю на краю одного из листов несколько слов, пока помню.

Тру лицо, когда боль утихает. Взгляд невольно цепляется за написанные в уголке черновика проекта новой налоговой политики слова:

«Похищение, главарь разбойников, предательство».

Э?

Что за ерунда?!

Похищение? Кого похитят?! А причем здесь предательство? Кто предаст, а кто окажется преданным?

Угх!

Морщусь от очередной вспышки боли.

Нет. Об этом просто невозможно думать.

Ой-ой, моя голова…Ах!

Да ладно-ладно, не буду!

Что там у нас на повестке дня дальше? Отбрасываю черновик с загадочными словами на полях подальше, с глаз прочь.

Точно, ответное послание императору Эльзании.

На предыдущее письмо – протянутую мной оливковую ветвь дружбы – правитель соседнего государства ответил с неожиданным энтузиазмом и уже заикнулся вскользь о визите дипломатической делегации.

Договариваться с имперцами оказалось легко, но пока это лишь пустые слова.

Для установления прочных отношений нужны личные переговоры и подписание документа, черным по белому на бумаге регламентирующем все аспекты сотрудничества.

Берусь за перо и чистый бумажный лист:

«Дорогой император Тэлисин, с радостью приму у себя в гостях…»

Закончив с ответом, устало разминаю руки и откидываюсь на спинку кресла.

С дипломатией пока что покончено – до получения нового письма из Эльзании. В голову прокрадываются мысли о пшенице, пашнях и урожае.

Пшеница…жизненно важная для народа Азарина и других стран континента культура. Но, увы, растет пшеница в королевстве преимущественно на юге, центральные земли славятся своей глинистой почвой, север – покрыт снегами большую часть года, короткого лета на возделывание почвы и сбор урожая совершенно не хватает.

Три южных феода: Сваллоу, Арбет и Ольстем – снабжают зерном целое государство. Однако из-за циклонов и дождей в моем герцогстве худшие среди трех показатели по урожайности и качеству.

А соседи, напротив, кормят не только Азарин, но и на экспорт работают. Их бюджет, должно быть, в профиците из года в год. Чего не сказать о Сваллоу, едва сводящим концы с концами. Мало того, Арбет и Ольстем имеют выход к морю и торгуют с заморскими державами.

Так, отставить зависть и грусть!

Подумаешь, пшеница!

Известно ведь, что истинная царица полей – это кукуруза, – из-под слоя пыли в голове всплывает высказывание из прошлой жизни.

Постойте-ка…

8

– Да, это поле в самый раз. Сгодится, – довольно киваю, осмотрев участок земли в двенадцать гектаров с высоты возвышающегося соседнего холма.

Неподалеку озеро, проблем с поливом не возникнет. Правда, от поместья далековато, но это ерунда, прогулки верхом меня не напрягают.

Сейчас уже поздняя весна, почти лето. Поздновато для посевов, но куда деваться.

Тринадцать мешков семян. Решаю засеять семь из них, а остальные оставить на всякий случай. Если первая партия потерпит неудачу, можно будет работать с запасной.

Правда, у меня стойкое чувство, что эта затея обречена на успех. Погодите, скоро сами все увидите!

Земли у меня южные, условия для выращивания должны быть благоприятными, значит, посевной единицы – стандартного показателя измерения посевного материала – в восемьдесят тысяч семян, что соответствует примерному содержимому одного мешка, должно хватить на 1,6 гектара, поскольку планирую я высаживать пятьдесят тысяч семян на единицу гектара.

Все эти расчеты важны, так как необходимо обеспечить оптимальную густоту стояния растений, что напрямую скажется на итоговых показателях урожайности.

В обычных условиях посевная единица идет аккурат на гектар, но мне подсказывает чутье, что стоит рискнуть и увеличить площадь, потому что, учитывая благоприятные для роста условия, годность и всхожесть семян должна быть высокой.

Старик Роланд, найденный графом агроном местного разлива, со мной согласен.

Завидев семена кукурузы, он пришел в необыкновенное воодушевление. Поведал, что в молодости путешествовал по землям Эдельвайса, соседнего материка, и встречал подобное растение, даже пробовал его плоды и недолго работал помощником на кукурузных полях. Прекрасное совпадение, не пришлось особо объяснять, меня сразу поняли и заверили, что дело с кукурузой в надежных руках.

– Замечательно, ваша светлость.

Секретарь Пейсли Морган выдавливает фальшивую улыбку, утирая рукавом пот со лба под прилипшей к коже блондинистой челкой, и делает пометку на карте земель герцогства, явно испытывая облегчение от того, что мой выбор, после долгого поиска, наконец сделан.

Отлично, с полем вопрос решен!

Осталось только сообщить Роланду и наемным крестьянам и можно начинать готовить землю к посадке. У меня такое чувство, что я вершу историю целого континента! Небывалый энтузиазм! Поскорее, поскорее!

Хочется вареной кукурузки с солью и маслом, попкорна, корндогов…Надеюсь, жители герцогства, да и в целом королевства, оценят новую культуру по достоинству. Я же не только коммерческие цели преследую, но в каком-то роде и просветительские, привнося новшество в уклад жизни местного населения.

Новый продукт, необычные блюда…Это же ведь хорошо?

Прогресс на месте не стоит, и если не я, то рано или поздно кто-нибудь другой затеял бы кукурузную революцию.

Глажу фырчащую от недовольства лошадку под собой. С самого утра разъезжаем по владениям в округе герцогского поместья, небось, жажда ее замучила. Ну ничего, скоро у нее будет возможность передохнуть.

– Здесь жарче, чем в столице. Вы скоро привыкнете, – замечаю, поглядывая на секретаря.

Это мне хорошо, у меня шляпа с широкими полями, да и жару я неплохо переношу. Может, генетика такая, много веков мои предки жили здесь и правили.

Пейсли снова утирает пот с лица. Всего-то пара дней прошло, а он успел уже загореть и покрыться веснушками так, что матушка родная сразу не признает.

– Не беспокойтесь, герцогиня. Это моя работа.

Этому молодому человеку двадцать, он на пару лет меня младше. Было не очень честно мне забирать его с собой из столицы, но он мог отказаться.

Я не заставляла, но благодарна за столь серьезное отношение к работе. Такого способного человека жаль было бы упустить…Эх, в конце месяца на премию не только капитана Грилиша придется раскошелиться.

– Что такое? – спрашиваю, заметив, что Пейсли хочет что-то сказать, но никак не наберется смелости, когда мы неспешно скачем бок о бок.

Полевая дорога пуста, по обе стороны буйство необузданной человеком зелени, вдали чернеют вспаханные и засеянные еще не взошедшей пшеницей поля. Впереди, вдоль линии горизонта, возвышаются непреклонные горы, частично сдавшиеся во власть захвативших их трав и кустарников. Благодать.

От открывающегося взору простора на душе возникает чувство какой-то неземной и необузданной свободы и единения с миром. Лошадка подо мной мерно шагает, вспахивая с каждым шагом пыльную землю копытами. Что бы сейчас ни сказал секретарь, это меня не расстроит.

– …В столице сейчас много разговоров о вашем исчезновении.

О, неожиданно.

– В самом деле? – переспрашиваю, вздернув правый уголок рта.

Мужчина кивает, кося на меня глаза и явно испытывая облегчение от того, что моя реакция не соответствует его ожиданиям. Вся его родня и друзья из столицы, неудивительно, что до него сюда доходят слухи.

– Ну, – пожимаю плечами и пришпориваю лошадь, чтобы ускориться. – Меня это не касается.

Даже если бы хотела, не смогла бы запретить людям говорить и плодить сплетни. У меня элементарно нет на это ни власти, ни права.

9

– Я разберусь, ваша светлость!

Хвала богам, вокруг меня полно готовых угождать моим капризам людей. Не обязательно дотошничать и браться за каждое дело самой. Делегируй и властвуй!

Пейсли и командир Келстон исчезают за дверью административного офиса в зале прибытия.

Ответственный за врата однозначно собирается снова придираться к каждой буковке, к каждой цифре. Недостаточно обозначен вес, характеристики груза и прочее…

Документ, нуждающийся в подписи ответственного за приемку при вратах, уже три раза исправляли. Каждый раз нарывались на Келстона, а тот от ворот поворот – в самом прямом смысле – не боится дать даже герцогине.

Человек, знающий свое дело, что уж тут поделать. Есть за что уважать. Правда, столько мороки, эх…

Домой до ночи точно не попасть. Придется искать место для ночлега поблизости, в окрестных деревушках…

Делегация из империи прибудет только через месяц, но большая часть багажа ее представителей уже отправлена.

С нашей стороны необходимо предупредить сотрудников, обслуживающих врата, подписать все документы и накладные и ждать прибытия груза повышенной важности особых гостей.

Не хочется из-за потери багажа какого-нибудь посла потерпеть неудачу в переговорах или ударить лицом в грязь. Мало ли, молва о темпераменте имперцев ведь не на пустом месте возникла. Как новоиспеченной герцогине, мне приходится контролировать все лично.

К приезду эльзанской делегации все должно быть готово идеально.

Оставшись ждать в одиночестве, оправляю невидимые складки на брюках для верховой езды, поправляю шляпу и, скучающе, окидываю взглядом зал, мерцающие всеми цветами радуги врата прибытия…

Погодите-ка… Так быть не должно.

Рядом с аркой нет служащих, значит, никто не ожидает поступления груза. А иных причин для такого необычного поведения врат нет.

Странно.

Командир Келстон, пусть и славится медлительностью, но крайне щепетилен. Забыть о прибытии поклажи он точно не мог.

Что же это – неучтенное отправление? Ошибка с той, отправляющей груз стороны?

Шагаю вперед, мерцание нарастает, пол под ногами едва заметно вибрирует. Закрадываются нехорошие опасения. Что же там такое? Что-то большое?

Арка врат дрожит словно во время землетрясения. Каменный свод трещит по швам. Того и гляди, рухнет. Гул нарастает.

Земля сотрясается под ногами, словно предвещая что-то неотвратимое. У меня возникло ощущение, что что бы там внутри ни было, оно слишком велико, чтобы протиснуться сквозь проем врат.

Широко распахнутыми глазами, прикованная к одному месту, смотрю с нескрываемым ужасом, как пространство арки начинает ослепительно сиять, покрывается рябью.

Щурюсь от поднявшегося, дующего из врат ветра и яркого сияния, поднимаю руку, чтобы не дать улететь шляпе, очень она мне нравится.

Поток встречного воздуха едва не сносит меня с ног, заставляя заскользить на полметра назад по напольной плитке.

Оставленные кем-то на столе регистрации документы разлетаются во все стороны, словно опавшие листья, подхваченные ураганом.

Прикрываю нос и рот сгибом правой руки, мелкая поднимающаяся с пола, пыль кружит в воздухе. В горле першит.

Что за ерунда? Что происходит?!

Через несколько бесконечно длинных минут вдруг все стихает. Ветер, словно кто-то нажал на выключатель, резко прекращается. Гул сходит на нет, ровно как и вибрация и идущая по полу дрожь.

А вот сияние, исходящее изнутри врат, становится на порядок ярче. Приходится плотно сомкнуть веки, иначе, такое чувство, что я рискую ослепнуть.

Но и это странное явление внезапно, как возникло само собой безо всякого предупреждения, так и сходит на нет.

Осторожно разлепляю глаза только затем, чтобы вовремя увидеть, как выплюнув, словно застрявшую в горле кость, груду тряпья изнутри прямо в зону прибытия, гладь портала затягивалась, будто заживляя нанесенную ей рану, и возвращалась в исходное состояние, заволакивая белесой, словно туман, мерно покачивающейся пеленой пространство внутри себя.

Неопознанный объект, замедляясь, скользит по уложенному плиткой полу и останавливается окончательно в двух шагах от носков моих сапог.

Настежь распахнув дверь, изнутри офиса выбегают взбудораженные командир и мой секретарь, их лица в данный момент выражают такой же шок и неверие, как и мое собственное. Но самое интересное они пропустили и застают только последствия.

Это…не груда тряпья.

Это – человек.

Живой. Если судить по вздымающейся и опускающейся во время прерывистого дыхания груди.

Без сознания. Ноги и руки на месте, признаков расщепления также не обнаруживается. Воротник белой рубашки пропитался кровью, но ранений на шее не видно. Отчего-то его образ кажется мне знакомым…

Как это вообще возможно?

За все века существования портальных врат и соединяющих их коридоров история еще не знала, чтобы вошедший в арку человек вышел бы на другом конце живым. Это было нечто из ряда вон выходящее, что-то, что бросало вызов всем известным законам и правилам.