6

День пролетел незаметно. С наступлением темноты карнавалом огней вспыхнули улицы Дубая. Город преобразился и выглядел теперь куда более зловещим, нежели в светлое время суток. Центральные улицы, где туда-сюда сновал туристский и местный люд, были буквально залиты светом. Но тем страшнее казались узкие улочки, переулки и подворотни, темные, забытые праздной толпой и потому обиженные на всех и вся. Казалось, в их черных коридорах притаились демоны, готовые вот-вот броситься на первого же зазевавшегося гуляку. Однако люди не обращали на бедные закоулки ровным счетом никакого внимания и шли мимо.

Кайс и Камилла устали. Они шли, шли, а улица никак не кончалась.

— Ну сколько можно? — смеясь возмутилась Камилла. — В жизни столько не ходила. Я уже не могу.

— Хочешь, я понесу тебя? — тут же предложил Кайс.

— Еще чего, какой-то крестьянин в своей рабочей робе будет дотрагиваться до меня своими грязными ручищами! Так я и позволила! Найдите себе другой предмет поклонения, попроще.

— Между прочим, — ухмыльнулся Кайс, — моя рабочая одежда стоит больше, чем модные костюмы молодых людей, которые проходят мимо нас. Им и представить себе сложно, сколько денег потрачено на мое одеяние.

Камилла шла рядом со своим кавалером, но не решалась подать ему руку. Она вообще не решалась к нему прикасаться, чувствуя, как страсть с каждой минутой все более овладевает ею. Она старалась не смотреть Кайсу в глаза. Отводила взгляд в сторону, начинала рассматривать витрины, прохожих — только не своего спутника. Камилле непременно хотелось выдержать характер. Кайс пытался обязать ее переспать с ним, а она сама дождаться не могла того момента, когда его сильные, властные руки заключат ее в свои объятия, когда губы приникнут к губам, когда… Нет, нельзя думать о подобных вещах на улице, иначе можно не удержаться и броситься на Кайса в припадке страсти, распаленной воображением, прямо на улице. Камилла взяла себя в руки. Точнее, попыталась взять. Но он шел рядом. Красивый, нежный и уже почти любимый. И перед его глазами, его взглядом отступала усталость. А улица все не кончалась.

Побродив по «Центру» часа три, а то и больше, Камилле захотелось на свежий воздух. Идея была не из лучших, поскольку солнце поднялось уже высоко в небо и температура колебалась у самой верхней отметки термометра. Если бы не кондиционеры, напичканные повсюду в «Центре», люди бы уже задохнулись. Даже местные жители в этот палящий час попрятались в домах, улицы опустели. Решено было переждать жару в китайском ресторане. За отвлеченными разговорами время пролетело незаметно. Литература, искусство, культура Запада и Востока, обычаи и нравы, да мало ли о чем могут беседовать друг с другом два образованных человека?!

Жара спала. Двинулись дальше. Однако Камилле захотелось чего-нибудь экзотического. «Центр» почти не отличался от европейских магазинов. Кайс предложил посетить Золотой базар, но Камилла отказалась, поскольку уже успела ознакомиться с этим местом во время экскурсии. Тогда Кайс повел Камиллу в Бур-Дубай — район, куда обычно туристы отправляются за тканями. Целые ряды магазинов и лавочек, буквально заваленные самыми разными материями, жались друг к другу, словно шпроты в банке. Камилла никогда в жизни не видела такого разнообразия. Здесь прямо на земле лежали искусно вытканные ковры, а лавки пестрели многоцветием шелков самых неожиданных и разнообразных оттенков. Женские шали, которыми можно при желании было обернуться несколько раз, торговцы ловко протягивали сквозь кольца, снимаемые ради эксперимента с пальцев покупателей.

Камилла попросила Кайса после двадцатой покупки увести ее отсюда, иначе семейный бизнес Курабов оказался бы под угрозой разорения.

— Ваше слово для меня закон, — сказал он, учтиво поклонившись, и очень скоро оба оказались в Натре, районе, состоящем из одних только магазинов, лавок и ресторанов.

Камилла уже едва переставляла ноги. Глаза ее по-прежнему разбегались, но физических сил остановиться, подойти, посмотреть решительно не осталось.

Камилла и Кайс брели медленно, уже нигде не задерживаясь.

— Так мы можем пропустить твое освобождение, — заметил Кайс. — Кажется, операция запланирована на сегодняшнюю ночь.

— Как подумаю, что придется объясняться, — устало вздохнула Камилла, — волосы на голове начинают шевелиться. Нет, не нужно было устраивать весь этот спектакль. Поговорили бы и разошлись. А если что-то случится? Я себе не прощу. В конце концов, это нам смешно, а Нику, полагаю, не очень.

— По крайней мере, он начнет себя уважать, да и в глазах этой Эмили вырастет на сто пунктов, — возразил Кайс.

Между тем улица, хвала небесам, кончилась. Через полчаса оба уставших путника, распрощавшись в коридоре «Арабской башни», уже были в своих номерах.

Камилла сразу отправилась в душ. Чтобы описать ванную комнату, пришлось бы потратить не менее четырех-пяти страниц. Больше всего Камилле понравился регулятор температуры воды, который позволял устанавливать точность до десятых градуса.

А между тем «спасители» уже были на подходе. План не поражал оригинальностью, однако ни Эмили, ни Ник не додумались ни до чего более умного.

Эмили нужно была войти в отель открыто под предлогом срочной встречи с Омраном. Ее пропустили бы без проблем. Ник тем временем под покровом темноты на надувной лодке доплыл бы до острова и… дальше, как говорится, повезет — не повезет. Или его поймает охрана, что более вероятно, или, если судьба будет к нему благосклонна, дело пойдет на лад. То есть он должен будет дождаться, когда Эмили выяснит, в каком именно из номеров держат Камиллу. А потом Ник собирался метнуть китобойный гарпун при помощи самодельной установки, бьющей довольно высоко, и по линю, идущему от него, забраться к жене через окно. Абсурдность затеи была очевидна, тем более что Ник ни разу в жизни не карабкался по веревкам и знал только, как на канате завязать узлы для удобства восхождения. Но в том-то и была хитрость. Своим гарпуном Ник надеялся выбить пару стекол в каких-нибудь номерах и тем самым привлечь внимание. Не то чтобы он собирался жертвовать жизнью. Нет. Хотя арабы народ горячий и ожидать от них можно чего угодно. Но Ник искренне надеялся остаться в живых. Пока бы он изображал героя, Эмили получила бы возможность разобраться более основательно. В отеле ее хорошо знали, ведь она вела переговоры с одним из лучших клиентов. Однако Эмили слабо верила в успешность предприятия и с самого начала предлагала Нику, несмотря на угрозы в послании, обратиться в посольство.

Кайс, во всех подробностях осведомленный о готовящейся операции, предпринял все меры, чтобы не позволить Нику высадить стекла. Дело, конечно, было не в окнах, а в репутации заведения, где клиентам гарантировалась полная безопасность. Разумеется, Ник не смог и приблизиться к «Башне». Эмили — другое дело, но она, похоже, не слишком понимала, на какой риск идет…


Когда Камилла вышла из душа, в комнате ее дожидался… Исхан. Угрюмый громила не произнес ни слова и впился глазами в полуобнаженное тело девушки. Глаза его горели. В глубине их пылало зловещее пламя желания.

Камилла была так поражена, что даже не сообразила сразу, что ей делать. Она просто стояла посреди комнаты, уставившись на нежданного гостя, и боялась пошевелиться.

— Убери полотенце! — потребовал араб.

Камилла, на этот раз шокированная наглостью, вздрогнула и снова промолчала.

— Убери полотенце, женщина, или я сам сорву его! — Исхан уже поднялся с кресла. Всего несколько шагов отделяли его от Камиллы.

— Я вижу, ты не поняла. — Исхан говорил спокойно, но в голосе таилась злоба, завистливая и тупая, подталкиваемый которой мужчина способен на все.

На этот раз Камилла не растерялась и, взвизгнув, бросилась в ванную, быстро защелкнув замок. Руки ее дрожали, ноги подгибались. Она села на пол и зарыдала. Будто радужная розовая пелена спала с ее глаз. Ей ясно представился весь ужас положения, в которое она угодила. В чужой стране, с почти незнакомым мужчиной-арабом, в его номере! Кто Камилла здесь? И с чего она взяла, что Кайс любит ее и собирается жениться? Может, она для него очередная игрушка? Увидел знакомую фамилию в списке клиентов и решил позабавиться. Если же нет, то немногим лучше — он один, а против него братья, семья и еще бог знает кто. Будь Кайс самым благородным из мужчин, самым сильным и искренним, это не меняет дела.

За дверью раздались голоса.

— Я, кажется, запретил тебе заходить в мои номера.

— Закрой рот, сопляк! Мне понравилась твоя женщина, и я решил, что неплохо было бы заполучить ее. Я старший, и ты обязан уступить мне белокожую красавицу на одну ночь. Это обычай нашей семьи. Я требую.

Кайс рассмеялся и заговорил на арабском. Перебранка между братьями продолжалась около десяти минут, после чего разгневанный Исхан ушел.

— Кайс, — позвала Камилла, едва услышав удаляющиеся тяжелые шаги. — Кайс, я здесь. Выйди в другую комнату, я хочу одеться.

Боязливо приоткрыв дверь, Камилла осмотрелась и, убедившись в полном отсутствии кого бы то ни было, быстро оделась. В номере было тепло, но Камилле хотелось нацепить на себя как можно больше одежды. Скрыть, скрыть тело от посторонних глаз, никому его не показывать.

— Я могу войти? — раздался из соседней комнаты голос Кайса.

— Да, — небрежно бросила Камилла. Едва Кайс вошел, она сказала: — Я дождусь мужа и уйду. Хватит. Это переходит все границы. О чем только я думала?! Где была моя голова?! Когда они придут?

Повисла пауза. Кайс не ожидал ничего подобного. Он остановился в дверях и молча смотрел на Камиллу, будто оценивая, серьезна ли ее речь или это сплошное женское притворство.

Однако Камилле было не до притворства. Слезы побежали по ее щекам.

— Ну что ты смотришь? Что во мне такого? Что вы все пялитесь на меня?!

Камилла зарыдала и упала на кровать, закрыв лицо руками. Перед ней одна страшнее другой замелькали картины насилия. Исхан мог испугать кого угодно только одним своим видом. А когда она представила, как он прикоснется к ее коже, как начнет целовать своими отвратительными губами, похожими на двух жирных слизняков, к горлу подступила тошнота. Однажды она уже подверглась попытке изнасилования. Внезапно вся ситуация предстала перед ней в истинном свете. Сколько лет прошло, Камилла из Мэтьюз стала Спенсер, но так и не повзрослела. В прошлый раз — сама зашла в ловушку, в этот — позволила завести в нее. Велика разница! Глупая девчонка! Какой была, такой и осталась. Дурацкая красота! Эти глаза! Эта кожа! Мерзкие, противные, отвратительные! Они только и годятся на то, чтобы втягивать хозяйку в неприятности. Как не вспомнить здесь Лорелею!

Вдруг сквозь всхлипы Камилла различила звуки удалявшихся шагов. Кайс ушел. Что это? Бегство? Нежелание слушать чужие истерики? И пускай. Пусть идет. Только бы выбраться отсюда. Скорее. Камилла бросилась собирать вещи. Уйти. Бежать отсюда со всех ног… И как только она позволила сделать это с собой?! Ситуация принимала все более и более мрачный оборот. Какой замечательный день провели они вместе! Камилла со злостью пнула спортивную сумку, в которую только что складывала свою одежду, и в растерянности опустилась на пол. Поздно. Чувства уже успели пустить свои корни. Та грань, до которой все только приключение, авантюра, осталась позади. Поздно. Влюбилась. Образ Кайса возник перед ее мысленным взором. Теперь в огонь и в воду, на любой риск — только бы с ним. Куда же он убежал?! Бросил?! Надоела? И не любил никогда на самом деле? Но как искусен тогда обман! Притворялся…

Камилла проклинала себя. На то человеку и дана воля, чтобы он обуздал свои чувства. Дубай! Жестокий Дубай! Пропади пропадом твои огни, разверзнись под тобой бездонная пропасть! Ты ослепил блеском, роскошью. Ты один виноват во всем. Камилла плакала, не зная что делать. Кайс, Ник, Исхан…

Вдруг дверь номера распахнулась, и в комнату вбежала раскрасневшаяся, разгоряченная Эмили.

— Слава богу, ты жива! Что сделали с тобой эти люди? Почему ты сидишь на полу? Нам надо убираться отсюда. Ник ждет внизу. Скорее!

Эмили тараторила так быстро, что понять из ее слов можно было только одно — срочно уходим.

Итак, судьба предоставляет ей последний шанс. Уйти, пока есть возможность? Куда делся Кайс? Может, хочет отдать свою «невесту» брату в наложницы? Камилла почувствовала, как болезненно заныло в груди сердце. Как тоска, глухая, беспросветная, уже обступила со всех сторон.

— Что ты сидишь?! — возмутилась Эмили. — Бежим отсюда!

— Я не пойду. — Камилла решительно посмотрела на суетливую любовницу мужа. — Я не пойду. Спасибо, что пришли, спасибо, что беспокоились. Но это был розыгрыш. Вас пропустили специально. Эмили, я… Я все знаю. Будьте счастливы. У вас еще родятся дети. Главное, остерегайтесь советов Аделин. Предупреждаю сразу, она будет ревновать, упрекать Ника в разводе. Тебя станет изводить за то, что разбила чужую семью. Не слушай. Ничего ты не разбила, потому как нечего было и разбивать. Я не любила Ника никогда и не люблю теперь. Я обманывала себя, обманывала его. Но с этим покончено. Я нашла человека, в которого влюбилась без памяти.

Эмили тоже опустилась на пол.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь…

— Поймешь, — перебила ее Камилла. — Поймешь. Никто не похищал меня. Никто не разлучал с мужем. Я сама ушла, потому что влюбилась. По-настоящему влюбилась в человека, который, вероятно, не стоит этого. Однако отступать поздно. Мосты сожжены. Я остаюсь. Пусть будет что будет. Не знаю, что они сделают со мной, но потребность видеть его, говорить с ним… окунаться в его бездонные голубые глаза… Полцарства за поцелуй. Поверишь ли? Он поцеловал меня единственный раз в жизни, а я готова броситься с самой высокой вышки в воду, что угодно — лишь бы испытать еще раз чувства, которые охватили меня в тот вечер. А вы с Ником будете счастливы. Ведь так? — Камилла обняла ее. — Скажи мне. Почему ты молчишь?

— Будем, — прошептала Эмили.

Она понимала, почему Камилла так настойчиво требует от нее сказать это. Потому что бывшая миссис Спенсер поступала по зову сердца. Разум говорил ей — опомнись! Зачем ты своими же руками рушишь то, что возводила так долго? Она боялась не выдержать, сломаться под этим натиском рассудка. Ведь вот он выход — беги. Вернись к старому. Никто не упрекнет, никто не попеняет. Вернись в Англию, изобрази счастье… Но изображать его всегда сложнее, если в человеке живет осознание совершенной ошибки. И каждое утро, просыпаясь в постели, он говорит себе — я мог быть счастлив. Но не решился, не рискнул. И жизнь становится еще невыносимее. Камилла хорошо понимала это. Но воля всегда была в ней сильной. Одно слово извне сейчас укрепило бы ее решение. И Эмили сказала, произнесла его. Будем.

— И самое печальное, что он только что меня бросил, — заключила Камилла свой скорбный монолог.

— Кто?

— Кайс.

— Кайс?! Бросил?! — изумилась Эмили, сообразив, что Камилла, видимо, не знает последних событий. — Хотела бы я, чтобы меня бросали так каждый день. — Она усмехнулась, довольная тем, как развиваются события.

— Что ты имеешь в виду? — Камилла подняла заплаканные глаза.

— Наш с Ником план… — начала Эмили издалека. — Кстати, мы вам еще припомним эту Шутку. Так вот план был следующий: приплыть на остров, после чего я иду на разведку обстановки. Однако меня сразу же остановила охрана. Других клиентов, кроме Омрана, у меня здесь нет. Пришлось сказать, что я к нему. Хотела уже идти. Но один из охранников вежливо, но настойчиво предложил меня проводить. Меня буквально конвоировали до его номера. Я на ходу сочинила какую-то историю. Омран меня принял. Я понесла какую-то ересь, он перебил меня на полуслове. И очень отчетливо изложил свою версию истинных причин моего неожиданного появления в «Арабской башне». Меня, вероятно, просто выставили бы, но тут вбегает Лабиб, сын Омрана, и говорит, что Кайс дерется с Исханом. Что они разнесут сейчас весь номер и хорошо еще, если не убьют друг друга. Старик, разумеется, бросился в номер старшего сына. Ну а я к тебе.

Камилла прямо-таки потеряла дар речи. Кайс напал на этого громилу, чтобы защитить ее? Да на самом деле Исхан не успел ничего сделать. Из-за чего вся суматоха? Из-за слез. Камилла только теперь поняла, как подействовали они на Кайса.

— А где номер Исхана?

Эмили пожала плечами.

— Не знаю, но найти несложно, сейчас туда пойдут целые толпы уборщиков и уборщиц.

— Пошли. — Камилла встала и выпрямилась, расправив плечи.

Слезы высохли на ее щеках. Кайс любит ее! Так чего еще ждать от судьбы?!

Номер действительно нашелся довольно быстро. Дверь была настежь распахнута. Изнутри доносились резкие голоса. Камилла и Эмили вошли на цыпочках, остановились на пороге той комнаты, где происходило разбирательство, и укрылись за портьерами. Им не хотелось привлекать к себе внимание. Однако наблюдательный пункт позволял видеть и слышать все происходящее.

Двое дюжих охранников держали Кайса. В порыве гнева тот все еще пытался броситься на брата и, тяжело дыша, время от времени отпихивал всеми возможными способами своих конвоиров. Исхан стоял смирно и, потупившись, смотрел в пол. Омран пытался разобраться в происходящем, но Кайс перебивал отца на полуслове.

— Я хочу знать, что здесь произошло и по какой причине. Можно понять дерущихся мальчишек или юношей, но не взрослых мужчин. — Голос старика, суровый и жесткий, царапал слух. — Что вы себе позволяете? Вы позорите меня перед честными людьми и Аллахом. Исхан, ты старший. Говори.

Может, Исхан и сказал бы что-нибудь, но Кайс не дал ему и рта открыть.

— Отец, не верь ему! — выпалил он. — Лжец! Лиса! Ты же сам знаешь, что Исхан выдумает что угодно, лишь бы выйти сухим из воды!

— Помолчи! — одернул его Омран.

Но Кайс не унимался.

— Он хотел изнасиловать мою гостью. И вообще, я не уверен, что он не успел это сделать. Отец! Я…

— Помолчи! — гаркнул старик так, что, казалось даже ветер за окном на мгновение замер. — Бери пример с брата. По крайней мере, он никого не перебивает!

Кайс не стал больше испытывать терпение отца и замолчал.

Весь разговор шел на арабском, и Камилла ни слова не поняла бы, приди сюда одна. Но рядом стояла Эмили и шепотом переводила.

— Я нашел себе женщину, — начал Исхан, не поднимая глаз. — Она была моей. Но Кайс ее выкрал. Охранники не замедлили мне об этом сообщить. Я пришел забрать свое, но этот сопляк не только не выказал должного уважения к старшему брату, но даже не вернул мне моего же. Я пообещал, что так этого не оставлю, и ушел. Спустя десять минут Кайс ворвался в мой номер и начал унижать меня, а потом… — Исхан замолчал.

— Ты действительно напал первым? — спросил Омран, бросив суровый взгляд на младшего сына.

— Да, напал, — почти крикнул Кайс, возмущенный откровенной ложью Исхана. — Отец, он лжет! Ты же знаешь. Ты же сам приходил к нам. В мой номер. И… ты же видел все. Он лжет. Я…

— Ты напал первым! — оборвал его речь Омран. — Этим все сказано. Мне давно пора заняться твоим воспитанием. А сейчас…

— Но отец!.. — Кайс был до глубины души поражен несправедливостью. Старик всегда отличался основательностью и никогда не делал скоропалительных выводов. А тут вдруг поверил такой откровенной лжи!

— Я закончил. — Омран выглядел очень рассерженным. — И не смей перебивать меня! Я твой отец.

Но тут Кайса прорвало:

— Отец, ты всегда по справедливости судил своих сыновей и вдруг веришь идиотской истории, которую Исхан и придумать-то не сумел толком.

На этот раз Омран не произнес ни слова. Он повернулся, подошел к сыну и принялся отчитывать «непутевого» отпрыска, сопровождая каждую фразу пощечиной.

— Я твой отец и требую уважения. — Шлепок. — Он твой старший брат и по праву тоже должен быть тобою уважаем. — Шлепок. — Мое слово для тебя закон. — Шлепок. Такое своеобразное вразумление длилось минут пять.

Кайс молчал, не морщась снося удары.

Исхан торжествовал.

— Запереть его! — приказал Омран. — А девушку привести ко мне. И выпроводите коммерсанту. Она разнесет слухи.

Камилла и Эмили едва успели выскочить из номера и скрыться за дверью, ведущей на служебную лестницу, которая по счастливому стечению обстоятельств оказалась рядом.

— Поверить не могу, — схватилась за голову Эмили. — Я думала, Кайс его любимец. Если он к любимцу относится так, каково, интересно, положение остальных сыновей?

Камилла присела на корточки.

— Что мне теперь делать? — прошептала она — Что делать? Старик меня выставит из отеля. Я не могу без Кайса. Я никуда не пойду без него. Боже! Я ничего не понимаю. Все смешалось… Почему так? Что мне делать? Уйти не могу, остаться, вероятно, тоже.

— В любом случае мы должны вернуться в номер, иначе нас хватятся. Боюсь представить, что будет, если только они узнают о нашем предприятии. Идем! — Эмили выглянула в коридор.

Дверь в номер Исхана уже была закрыта, кругом ни души. Девушки вышли и пустились бегом. Эмили лучше ориентировалась в планировке здания и потому бежала впереди.

И снова повезло. Дверь в номер Камиллы была распахнута, изнутри — ни звука. Все осталось по-прежнему. Сюда никто не приходил. Но едва девушки расположились в спальне на втором этаже, как в номер пожаловали люди из охраны. Они бесцеремонно подхватили Эмили и Камиллу и буквально понесли к Омрану.

Тот уже ждал. Лицо старика выражало не суровость, как несколько минут назад, а скорее усталость, усталость человека, который осознал, что только что сделал еще одну ошибку в добавление к прочим, сделанным раньше. Какой странной показалась Камилле эта перемена. Словно там, в номере Исхана, Омран был не настоящим, а теперь скинул надоевшую ему маску. Чужую, грубую, шероховатую. Однако стоило появиться девушкам, как маска вновь водрузилась на прежнее место.

— Оставьте нас, — попросил старик.

Охранники поклонились и вышли, плотно закрыв за собой дверь.

— Я начну с вас, мисс Браун. — Омран нахмурился. — Вы только что узнали подробности моей семейной жизни, и я хотел бы, чтобы эти сведения не покинули стен «Арабской башни». Зная вас, могу предположить, что вы разнесете сплетни повсюду. Прошу не делать этого. Только из элементарного человеческого уважения к таинствам и секретам личной жизни. Я бы не хотел, чтобы незначительная семейная ссора уже завтра попала на страницы газет. Могу ли я рассчитывать на ваше молчание? Я влиятельный человек, мне не нужны скандалы и испорченная репутация. Еще дороже мне честь сыновей. Сколько вы хотите?

Эмили отрицательно покачала головой.

— Я даю слово, что никто ничего не узнает. Ваши деньги мне не нужны.

Омран едва заметно склонил голову.

— Тогда прощайте. Хотя нет, подождите свою — подругу. Я переговорю с ней, а потом вы уедете. И еще, постарайтесь как можно быстрее покинуть Дубай. Теперь для вас здесь небезопасно. Ваши дела я улажу сам.

Эмили не совсем поняла, что означало «для вас здесь небезопасно», но у Омрана на лице застыла такая угрожающая гримаса, что задавать вопросы она не рискнула.

Когда она скрылась за дверью, старик обратился к Камилле. С минуту он молчал, откровенно разглядывая девушку.

— Что вы делаете? — не выдержав его пристального взгляда, спросила Камилла.

— Пытаюсь понять, — коротко ответил старик.

И снова воцарилась тишина. Ужасная, почти живая. Она наполняла комнату, растекаясь уродливыми каракатицами по стенам. Камилла видела ее, чувствовала…

— Что вы все смотрите?! — Она повысила голос. — Говорите или я уйду.

— Вы принесли раздор в мою семью, — начал старик медленным напевным голосом. — Но я понимаю, почему сыновья повздорили из-за вас. Удивительная белая кожа в сочетании с почти черными восточными глазами. Вы — редкий цветок, миссис Спенсер.

— Мне кажется, — перебила его Камилла, — вы хотели поговорить со мной не о моей внешности.

Омран кивнул.

— Совершенно верно. Но я не мог удержаться от комплимента, видя такое совершенство в причудливом сочетании Запада и Востока. Женщин, подобных вам, не так уж много. У моего сына определенно есть вкус, раз он в семнадцатилетней девчонке разглядел будущую красавицу. Вам не понять моих слов. У нас на Востоке замуж выдают рано. Не всегда очаровательный ребенок превращается в прекрасную женщину. Чаще происходит по-другому. Юность, свежесть уходят, и остается обычное тело без проблеска самой простой привлекательности. У вас — иначе. Но я никогда не сомневался в своем сыне.

— Кажется, мы собирались поговорить о нем, — напомнила Камилла вежливо. — Или я не права?

— Отчасти, — кивнул Омран. — Я вижу, вы настойчивы. Для восточной женщины это отрицательное качество. Особенно если оно проявляется в разговорах и отношениях с мужчиной. Но мы не об этом. Итак, вы чуть не стали причиной позора в моей семье. С сыном я разберусь, а вас прошу покинуть отель и больше не появляться здесь. Более того, я прошу вас уехать из Дубая. Вы, кажется, приехали отдыхать по путевке. Я возмещу ущерб. Только уезжайте.

Камилла рассмеялась. Мысль об отъезде, о необходимости оставить Кайса навсегда, показалась ей абсурдной.

— Чему вы смеетесь?

— Это глупо, — просто ответила она. — Я люблю вашего сына и никуда не уеду.

— В таком случае, — голос старика задребезжал, — уеду я и увезу сына. Так или иначе, вы больше не увидите его. Я должен заботиться о благосостоянии семьи и не позволю сыновьям убить друг друга из-за какой-то привлекательной европейки. Последний раз прошу по-хорошему — исчезните.

Камилла стояла в растерянности и только теперь начала понимать, почему старик повел себя так странно с любимым сыном.

— Мне крайне неприятно говорить вам об этом, но сегодня я впервые в жизни ударил Кайса и прилюдно счел его неправым, хотя отлично знал, что это не так. Мальчишка, он бросился защищать вас. И бросится снова, а Исхан не отступит. Ему давно нужен был предлог, чтобы уничтожить брата. Женщина! Что может быть лучше? Сегодня я успокоил Исхана своим несправедливым судом. Но пройдет день, два — и, если вы останетесь, все повторится. Сейчас Кайс в безопасности. Исхан удовлетворен, но кто знает, что придет ему в голову через час или два. Вы не скроетесь от Исхана ни в Англии, ни в Африке, нигде. Он одержим порою до того, что готов преследовать цель вопреки здравому смыслу. И, поверьте, вы важны для него не сами по себе, а как повод для стычек с Кайсом. Он зацепится за это и доведет дело до трагедии. Я люблю сыновей и не хочу для них такой участи. Прислушайтесь к моим словам. И уезжайте.

Камилла плакала. Слезы беззвучно катились по ее щекам.

— Да, — проговорила она. — Да, я согласна. Я уеду завтра же. Вы правы, я все поняла. Но… у меня осталось одно желание. Позвольте провести с Кайсом одну ночь. Может быть, ребенок станет мне утешением в Англии. Обещаю, что на рассвете я уйду и вы никогда больше не увидите меня. Последнюю ночь. Кайс будет счастлив и благодарен вам.

— Вы первая женщина, перед которой я кланяюсь по-настоящему, — сказал Омран и склонил голову. — Разумеется, я удовлетворю вашу просьбу. Кайс выбрал себе лучшую невесту из всех. Желаю вам найти свое счастье на родине. Прощайте. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Загрузка...