Глава 16

– Кэрис!

Девушка замерла на месте, но потом испуганно закричала:

– Стой! Телор, стой! – Кэрис боялась, что он тоже ударится о канат и разобьется.

Но Телор приближался к ней не с той бешеной скоростью, с какой удирал предыдущий всадник. Он сумел сдержать своего коня еще до того, как подъехал к канату. Телор забрал у Кэрис поводья испуганно шарахающейся лошади, отвел ее подальше и тут увидел тело, неподвижно лежащее на дороге. Спешившись, Телор оттащил еще дальше от Кэрис лошадь, уже пытавшуюся стать на дыбы, и встал между девушкой и испуганным животным. Вполголоса напевая лошади что-то успокаивающее, он протянул другую руку Кэрис, и девушка бросилась к ней, как к убежищу, плача и смеясь одновременно.

– Кого из нас ты пытаешься успокоить? – всхлипывая, спросила она.

Телор наклонил голову и поцеловал ее волосы.

– Кэрис, Кэрис, что мне с тобой делать? Ведь ты должна была спрятаться в лесу и не выходить оттуда. Что здесь произошло?

– А с Дери все в порядке? – спросила девушка, поднимая голову.

– Он связывает остальных, – ответил Телор и посмотрел через плечо. – Этого, мне кажется, связывать не придется.

– Я его не трогала, – закричала Кэрис. – Я думаю, у него сломана шея. Неужели было бы лучше, если бы он добрался до Марстона и рассказал Орину о том, что мы здесь?

Лошадь теперь совершенно успокоилась, и Телор отбросил ее поводья, чтобы покрепче обнять Кэрис, с улыбкой глядя в ее заплаканное и возмущенное лицо.

– Нет, дорогая, нет. Меня больше беспокоит, что ты могла попасть в беду и даже не подумала о себе.

– Я попала в беду, – негодующе повторила Кэрис. – А разве я не просила вас с Дери оставить этот безумный... – голос девушки дрогнул, и она истерически засмеялась. Кэрис все-таки не могла назвать «безумным» план, благодаря которому они получили четырех лошадей и, возможно, кое-что другое, хотя ей до сих пор не верилось в успешный конец.

Телор от души засмеялся и легонько поцеловал Кэрис в носик.

– Я же говорил тебе, мы сумеем это сделать, по крайней мере, нам бы все удалось, если бы этот несчастный случайно не ускользнул от меня. Дери удалось уложить двоих: первый, падая, закричал, а второй, как мы и рассчитывали, повернулся посмотреть, что случилось.

Девушка опять задрожала.

– Я думала, мы пропали, когда услышала его крик.

– Он упал на землю прежде, чем успел закричать, – сказал Телор. – И я решил, что буду столь же удачлив, как и Дери, ведь первый всадник ехал по дальней стороне дороги, а этот, – он кивком указал на тело, лежащее на дороге, – следовал за ним на очень удобном для меня расстоянии. И я был уверен, что сумею сбить его с лошади своей дубинкой. Но в тот момент, когда я ударил, он закричал и нагнулся. Моя дубинка пролетела у него над спиной и ударила лошадь, которая, естественно, ускакала. Как тебе удалось уложить его?

– Мне помогло вот это, – сказала Кэрис, указывая на натянутый поперек дороги канат.

– Мой Бог, – изумился Телор, – я бы никогда не придумал ничего подобного.

Кэрис засмеялась.

– Придумал бы, если бы тебя так же часто, как и меня, били люди, ненавидящие артистов, – девушка покачала головой. – Но я не думала, что это может убить его.

Кэрис, и в самом деле, была скорее удивлена, чем опечалена, но Телор этого не понял. Он снова крепко прижал девушку к себе, довольный тем, что она не собиралась убивать этого человека.

– Скорее всего, – успокаивал он Кэрис, – не только канат стал причиной его смерти. Просто он сбил с ног лошадь, а человек упал так неудачно, что сломал себе шею. Но, в конце концов, это не так уж важно, дорогая. Давай я помогу тебе взобраться на одну из лошадей, ты поедешь к Дери и скажешь, что никто из всадников не скрылся и нам не нужно спасаться бегством. А я уберу с дороги это заграждение. Не хочу, чтобы оно испугало кого-нибудь из путешественников.

Телор принялся укорачивать стремена для Кэрис на лошади, на которой приехал сам. Когда он повернулся к девушке, чтобы помочь ей взобраться в седло, в голову ей пришла мысль:

– Телор, мы поедем в Креклейд, чтобы сообщить бейлифу, что в Марстоне – Орин?

Губы Телора сжались. Ему вовсе не хотелось тратить время на то, чтобы предупредить бейлифа Креклейда, но понимал необходимость этого. Телор прекрасно сознавал – мужчина, карлик и девушка вряд ли сумеют нанести поражение Орину. Эта задача им не под силу. И хотя менестрель еще не говорило своем плане ни Кэрис, ни Дери, он рассчитывал, что Орин заплатит за все сполна, как только эта информация достигнет лорда Уильяма Глостера, находившегося в Леглейде.

Телор был уверен, что лорд Уильям сотрет Орина с лица земли не за Юриона, конечно, – у лорда и без того достаточно причин и стимулов для захвата Марстона. Прежде всего, Орин был дезертиром королевской армии. Телор думал, что он, скорее всего, капитан, заслуживший доверие своего войска и скрывшийся с ним, не удовлетворившись либо платой за службу, либо чем-то другим. Телор был уверен, что лорд Уильям предпочтет, чтобы Марстон был в руках человека, преданного его отцу. Во-вторых, в Марстоне для лорда Уильяма была особая приманка, учитывая его необычные вкусы – это книги и манускрипты сэра Ричарда, которые Орин, возможно, еще не успел уничтожить. Телор не сомневался, что для лорда Уильяма эти вещи куда ценнее драгоценностей или чего-нибудь подобного, и надеялся убедить Глостера, что захватить Марстон ему не составит особого труда, поскольку укрепление не были рассчитаны на долгую осаду. Менестрель намеревался предложить лорду свои услуги, чтобы проникнуть на территорию поместья и попытаться открыть ворота.

Однако все эти планы зависели от того, удастся ли им отыскать лорда Уильяма в Леглейде. Если они отправятся туда немедленно, то успеют до заката солнца быть на месте. Если же они повезут в Крейклед известие о том, что Орин теперь ближайший сосед горожан, то, конечно, доберутся до Леглейда не раньше следующего дня, а может быть, задержатся в Креклейде и дольше, пока бейлиф не убедится в правдивости их информации.

– Думаю, я должен предупредить их, – нехотя сказал Телор.

– Нам могут не поверить, – слова Кэрис подтвердили сомнения Телора. – Может быть, стоит оставить на месте заграждение и этого мертвого человека на дороге? Кто бы здесь ни проехал, непременно расскажет, что здесь произошло, и жители города вскоре сами обо всем узнают.

– Умница, – похвалил девушку Телор. – Так мы и сделаем.

Подставив руки, он хотел помочь девушке взобраться в седло, но она закричала:

– Мой канат, – и бросилась отвязывать его. Пока Кэрис занималась канатом, Телор осмотрел упавшую лошадь, чтобы проверить, не ранена ли она. Хотя на правой передней ноге обнаружилась длинная царапина, во всем остальном лошадь казалась вполне здоровой, и когда они с Кэрис сели верхом, лошадь с девушкой в седле поскакала довольно резво.

Как только Телор и Кэрис миновали валун, они увидели Дери, спешащего им навстречу, в одной руке он держал поводья двух лошадей, другой придерживал на плече дубинку Телора. Свою радость карлик не сумел выразить словами и лишь вскрикнул, когда они приблизились к нему и спешились. Дери живо поинтересовался:

– Телор, ты остановил его? Но как? Я уже думал, что на этой дороге в любой момент может показаться Орин.

– Его остановила Кэрис, – ответил Телор. – Она натянула через дорогу канат, лошадь налетела на него, а всадник упал и сломал себе шею.

– Я так и думал, ты берешь с собой канат вовсе не потому, что не хочешь расставаться с ним, а по какой-то другой причине, – с удовлетворением заметил карлик, припоминая свои подозрения. Он улыбнулся девушке. – Мне кажется, девушки прекрасны не только потому, что они красивые и желанные существа. Я, – Дери резко замолчал, потом также неожиданно заговорил вновь. – Ну, а теперь куда мы отправимся и что будем делать?

И Кэрис, и Дери посмотрели на Телора, но тот ответил не сразу. Менестреля озадачили слова Дери о красивых девушках и то, как он после этого сразу переменил тему разговора. Вместе с переменой, которую он замечал в карлике с тех пор, как к ним присоединилась Кэрис, это привело Телора к неожиданному открытию – Дери, наконец-то, забыл о своем горе и был готов, вернее, ему нужна женщина, о которой он заботился бы. Кэрис? Внутри у Телора все сжалось. Нет, не Кэрис. Дери ведь не раз говорил – она не интересует его как женщина, и что было более важным – он относился к Кэрис, как к родной сестре.

Размышляя об этом, Телор не забыл, что Дери спросил его о планах на будущее, и он еще не ответил на вопрос.

– Мы едем в Леглейд, – сказал Телор. Название города вызвало в нем одно воспоминание: несколько лет назад, еще до того, как он нашел на дороге умирающего Дери, они с Юрионом были в Леглейде и обедали в харчевне, отличающейся отличной кухней. Хозяин харчевни спросил у них совета, что ему делать со своей дочерью-карлицей. Они с женой надеялись, что их дочь еще подрастет, но этого так и не случилось, теперь девочка достигла зрелости и надеяться больше не на что. Хозяину харчевни хотелось знать, стоит ли ему отправить дочь с труппой странствующих артистов, которые предложили за нее деньги. Он был без ума от своей дочери и не хотел причинять ей никакого зла, но знал, что никогда не найдет для нее мужа, и был в отчаянии.

Юрион был сильно предубежден против бродячих артистов. По его мнению, они принижали искусство певцов историй и легенд и являлись причиной того, что люди перестали с уважением относиться к традициям менестрелей. Поэтому Юрион рассказал хозяину харчевни кошмарные истории о жестоком обращении с карликами в странствующих труппах. И будет лучше, зло сказал менестрель, отвести девушку к реке и утопить, потому что все равно она долго не проживет среди артистов, а время, проведенное в труппе, покажется ей настоящей пыткой. Хозяина харчевни вовсе не обрадовал совет Юриона, но он проворчал, что это жалкое создание – его дочь, и он постарается сделать для нее все, от него зависящее.

За исключением минутной жалости, возникшей у Телора к той девушке, он больше не вспоминал о ней до тех пор, пока не нашел Дери. Когда он почувствовал, что физическое состояние Дери улучшилось настолько, что он уже начинал забывать о своих ужасных потерях, Телору пришла в голову мысль познакомить его с этой девушкой-карлицей. Но менестрель понимал, что горе Дери слишком велико, чтобы оставить место для новых, более счастливых чувств, и выбросил из головы эту затею. За те четырнадцать или пятнадцать месяцев, что Дери был рядом с ним, Телор так ни разу и не проезжал через Леглейд и не вспоминал больше о дочери хозяина харчевни. Конечно, сейчас девушки могло уже не оказаться в живых или вдруг она каким-то чудом выросла и вышла замуж. Но, поскольку в Леглейде находился лорд Уильям и они, в любом случае, должны ехать туда, было бы просто чудесно, если поездка в Леглейд решит сразу две проблемы.

Телор слишком долго обдумывал ответ на вопрос «что делать дальше?», и, когда взглянул на Кэрис, девушка не выдержала и ответила за него:

– Сейчас мы должны очистить карманы этих людей, – решительно сказала она. – И мертвого тоже.

– Но, – Телор хотел возразить, но потом кивнул, соглашаясь.

Ничего не выйдет, подумал Телор. Вспомнив о девушке-карлице, Телор понял, что не должен сейчас упоминать о ней, объясняя, почему они едут в Леглейд, и прежде всего, он вообще должен вести себя так, будто он вовсе не знает никакой дочери хозяина харчевни. Если Дери догадается, что он намекает ему на эту девушку, то разозлится и будет негодовать, если же они встретятся как будто случайно, Дери может заинтересоваться ею.

– Ты, как всегда, права, Кэрис, – продолжил Телор. – Воины – дезертиры или разбойники, безусловно, ограбили бы их. И если мы не сделаем этого, станет ясно, что эти люди убиты теми, кто имел на это особые причины, – потом он нахмурился и добавил: – Но... – и нерешительно взглянул на Дери.

– Черт побери! – воскликнула Кэрис, догадавшись, что не решается сказать Телор, не желая обидеть своего друга. – У нас ничего не выйдет, если кто-нибудь из них видел тебя, Дери, – когда речь шла о чем-то важном, Кэрис забывала о такте.

– Я не идиот, – ответил карлик, – и прекрасно понимаю, что одного взгляда на меня этим людям будет достаточно, чтобы понять, кто на них напал. Они меня не видели, когда я их связывал, они были без сознания. Один из них дергался, и мне пришлось стукнуть его камнем.

– Ну, ладно, – Кэрис кивнула головой и улыбнулась. – Грабить их буду я, – увидев выражение лица Телора, она погрозила ему пальцем. – Тебя могут узнать. А меня они никогда не видели.

– Я связал их не очень крепко, – предупредил девушку Дери. – Я решил, что поскольку мы не будем их убивать, то их руки не должны сильно пострадать, ведь они воины.

Телор пожал плечами.

– Мне они абсолютно безразличны, и у меня нет причин желать любому из них зла больше, чем мы уже сделали, – потом голос его стал более спокойным и холодным. – А вот Орин от меня не скроется, я убью его собственными руками, если смогу, и надеюсь, два его воина мертвы, а эти... меня они совсем не волнуют.

– Ну что ж, я поеду, – торопливо сказала Кэрис, взглянув на Дери. Она надеялась, что, получив столько лошадей и обнаружив кое-что в кошельках воинов, Телор успокоится и выбросит из головы затею отомстить Орину, которая казалась столь же опасной, сколь и безнадежной.

Дери встретился взглядом с Кэрис, но сразу же отвел глаза, и по выражению его лица ничего нельзя было понять. Или карлик не обратил внимания, как Телор еще раз повторил о своих намерениях во что бы то ни стало уничтожить Орина, или согласился с ним. Но сейчас, однако, было не время начинать спор с Телором относительно его бредовой идеи.

– Я поеду за тобой следом на случай, если одному из них уже удалось освободиться, – произнес Телор и протянул руку, чтобы взять свою дубинку. Потом передал Дери поводья лошади, на которой ехал, добавив: – Отведи лошадей куда-нибудь подальше в лес, чтобы их не увидели. Мы оставим заграждение и мертвое тело на дороге, поэтому, если кто-нибудь появится, будет лучше, если ты никому не попадешься на глаза.

Дери кивнул и принялся высматривать место в кустах, куда можно завести лошадей. Но мысли его были заняты совсем другим, и когда он нашел подходящее место и повел животных туда, придерживая и отводя в сторону кусты, то едва ли сознавал, что делает. Дери охватила ненависть к самому себе. Он понимал, что быть столь эгоистичным – ужасный грех, но все равно не мог не завидовать Телору и Кэрис, потому что их отношения делали его третьим лишним. Сердце карлика болело. Теперь он будет им только мешать, всегда будет мешать. Никому он теперь не нужен. Он станет бесполезным, всего лишь никому не нужным грузом.

Заведя лошадей на первую попавшуюся полянку, Дери словно оцепенел, он смотрел прямо перед собой и ничего не видел, ему хотелось бы избавиться от этих эгоистичных мыслей, похоронить их, спрятать, сжечь, но ведь это не было нечто физическое, что можно вырвать, сжечь или отрезать ножом. Это не было пристойной грустью, такой, как горе, которое жило в его сердце так долго. Ему не стыдно было показывать его. Теперешнее же состояние Дери можно сравнить с грязной, гноящейся раной. Он чувствовал, ему не остается ничего, как только тайно скрыться, иначе Телор с Кэрис могут решить, что несправедливы к нему. И все-таки Дери ненавидел обоих, ненавидел потребность их друг в друге, и впервые в жизни карлик почувствовал, что душа его столь же уродлива, как и тело.

Тем временем Кэрис обнаружила двух воинов, которые извивались, пытаясь освободиться, но все их попытки оставались напрасными. Третий был мертв. Когда девушка показала этим двоим свой нож, они тоже замерли на месте, как мертвые, и были так же немы. Кэрис без особых затруднений освободила их от более или менее ценных предметов: сняла с них пояса с мечами, ножами и кошельками, не забыв при этом пошарить у них за пазухой и в других укромных местах, что помогло девушке выудить у одного из них еще один кошелек, а у другого – мягкий кожаный пояс, который он прятал под рубашкой.

Все это Кэрис сделала без особых затруднений, но вот грабить мертвеца было кошмаром, который, казалось, никогда не кончится. Тяжелое, безвольное тело будто хотело отомстить ей и помешать. В конце концов Кэрис кое-как раздела мертвеца до пояса, и затолкала все, что удалось добыть, в его рубашку, чтобы унести все разом и суметь убежать, если появится необходимость.

Когда девушка собиралась стянуть с мертвеца брюки, Телор свистнул ей из кустов и она похолодела, напряженно прислушиваясь. Однако все было тихо, и Кэрис посмеялась над собой, когда до нее дошло, что Телор вовсе не предупреждал ее об опасности, а просто хотел, чтобы она оставила тело на дороге в пристойном виде. Это показалось девушке глупым – она была уверена, что мертвому человеку абсолютно все равно, в каком виде он лежит, но обрадовалась, что на этом можно закончить, завязала рубашку и укрепила узел у седла лошади.

– Поищи Дери, – велел ей Телор, выбираясь из кустов, и взял из рук поводья лошади, которую она вела. – Ты слишком дотошна.

Кэрис искоса посмотрела на Телора и подумала, что, в отличие от Моргана, он не одобряет воровство.

– Просто раньше мне никогда не приходилось выступать в роли разбойника, – сказала она. – Но мне кажется, эти люди забирают все до нитки.

Телор обрадовался. Ему не очень понравилось, как быстро находила Кэрис места, где мужчины прятали свои ценности, казалось даже, что она знает по собственному опыту, где что искать, и он чувствовал себя виноватым за то, что они лишили этих людей всего, даже тех маленьких сбережений, которые они постарались спрятать. И та тщательность, с которой Кэрис раздевала труп, тоже беспокоила Телора. Однако он уже начинал привыкать к тому, что временами девушка была довольно хладнокровна и расчетлива.

– Конечно, мне все это не нравится, – признался Телор, с улыбкой глядя на Кэрис, – но это глупо с моей стороны. Ведь мы, вероятно, лишили их лишь того, что они отняли у других, и потом, нам с Дери понадобится одежда убитых. Сейчас не время для старых, никому не нужных предрассудков.

– Почему ты считаешь, что это никому не нужно? – воскликнула Кэрис. – Воровство можно называть глупой вещью до тех пор, пока, как сейчас, более опасно – не воровать.

Кэрис говорила, зная это из собственного опыта, а не из моральных убеждений. Именно никому не нужное воровство стоило жизни Моргану и чуть не погубило и ее. Но Телор по-своему понял слова девушки и был так тронут красотой ее души, которая, он чувствовал, не поддалась моральному падению только благодаря своей чистоте и непорочности, что остановился и обнял ее. Коснувшись губ Кэрис, Телор снова подумал о моральном падении, но уже совсем в другом, гораздо более выгодном свете. Он начинал уже подумывать, как ему избавиться от лошади, когда Кэрис вырвалась из его объятий. Она обрадовалась, что Телор ею доволен, но с каждой минутой нервничала все больше и не в силах была думать ни о чем, кроме путников, которые в любую минуту могли показаться на дороге и обнаружить их жертвы.

Кэрис показала рукой вперед.

– Мне кажется, Дери свернул в лес отсюда. Ты можешь снять с мертвеца то, что тебе нужно, а я помогу Дери вывести лошадей.

Телор засмеялся и кивнул головой.

– Да, иди за Дери, – воскликнул он с сожалением. – Мне определенно нужен еще человек, который был бы рядом, потому что я начинаю терять над собой контроль, когда остаюсь с тобой наедине.

Это нежное и удивительное признание собственной вины чуть не вернуло Кэрис опять в объятия Телора. Морган и Ульрик всегда приходили в бешенство от ее отказов, несмотря на то, какими бы убедительными не были причины. Но тем не менее желание девушки поскорее убраться с места сражения было гораздо сильнее потребности ласкать Телора, когда бы он ни оказался рядом с ней. Подбежав к тому месту в кустах, где был просвет, Кэрис протиснулась через него, без особого труда отыскала Дери и подошла к нему так тихо, что тот не услышал. Но когда девушка увидела выражение лица карлика, она не удержалась и, выкрикнув его имя, остановилась. Подпрыгнув от неожиданности, Дери повернулся к Кэрис, и лицо его приняло обычное хмурое выражение человека, застигнутого врасплох. Девушка, затаив дыхание, вздохнула с облегчением. Должно быть, это просто игра света и тени исказила черты лица карлика, превратив их в маску боли и крайнего отчаяния.

– Что случилось? – спросил Дери, подведя лошадей поближе. – Где Телор?

– Все в порядке, – поспешно ответила Кэрис. – Телор раздевает мертвого человека, лежащего, у заграждения, мы встретимся с ним там, – Дери все еще смотрел на девушку вопросительно, и та пожала плечами. – Я вся как на иголках, – пожаловалась Кэрис. – Все идет слишком гладко. Я чувствую, что должна произойти какая-нибудь неприятность.

Однако Кэрис оказалась плохой предсказательницей. С ними не только не произошло ничего плохого, напротив, им продолжала сопутствовать удача. Когда они вышли на дорогу, Дери помог Телору закончить с вещами погибшего, и все поспешили отойти от дороги как можно дальше. Когда же со стороны Марстона послышался стук копыт и удивленные крики, исполненные ужаса, им с трудом удалось сохранять спокойствие. Тело и заграждение обнаружили. Друзья напряженно ждали, прислушиваясь, и бросились радостно и облегченно обнимать друг друга, когда стало ясно, что всадник не повернул назад в Марстон, стук копыт продолжал раздаваться в направлении Креклейда, но уже значительно быстрее.

Когда эти звуки стихли, друзья торопливо, но бесшумно собрали все, что сумели добыть, сели на лошадей и двинулись на восток, держась на почтительном расстоянии от дороги. Им пришлось сделать значительный крюк, обходя деревню Марстон, дома которой были расположены вдоль главной дороги, недалеко от того места, где от нее отходила узкая тропинка, ведущая к поместью. Деревня могла оказаться абсолютно обезлюдевшей, но, возможно, также, что в ней живут теперь семьи, которые пришли на работу к Орину с окрестностей Фарингдона.

Друзья торопливо двигались по хорошо утоптанной тропинке, ведущей от деревни на юг, в сторону реки. Здесь тропинка сворачивала на восток; проехав по ней еще, друзья решили, что теперь находятся в безопасности и остановились, чтобы мужчины могли снять с себя рваную и окровавленную одежду и переодеться. Пока они занимались этим, Кэрис сняла седло с самой слабой на вид лошади и попыталась увязать лишнее оружие, арфу, лютню и другие пожитки в тюк, который не вызвал бы подозрения. Хотя ни Телор, ни Дери не умели обращаться с мечом, они решили надеть на себя полную экипировку воинов, включая шлемы, которыми их жертвы пренебрегли.

Дери потребовалось гораздо больше времени на то, чтобы одеться, поскольку его чрезмерно широкие плечи, казалось, вот-вот порвут тунику воина, и ему пришлось ножом Кэрис распороть швы под рукавами. Ноги Дери были слишком короткими, поэтому кольчуга, которая должна была доставать ему до середины бедра, спускалась гораздо ниже и мешала, и карлику пришлось заправить подол туники в брюки, а пояс подогнать под кольчугу, чтобы она не выезжала.

Пока Дери возился с одеждой, при этом чертыхаясь вовсю, Телор снял с лишнего седла все, что им могло пригодиться. Сняв с него стремена и пристегнув кожаным ремнем к стременам седла, на котором ехал Дери, он сделал приспособление, позволяющее Дери самому садиться в седло и спешиваться. Менестрелю пришлось поломать голову над тем, куда приспособить свою дубинку, но ему пришлось довольствоваться мягким ремешком, на который он прикрепил дубинку. В конце концов он надел полегчавшее седло на лошадь и пристроил тюк, который сделала Кэрис так, чтобы он закрывал переднюю и заднюю луки седла и выглядел почти так же, как обычный седельный тюк.

Готовые в путь, они посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули, понимая, что на дороге вполне могут встретиться с людьми Орина, но вынуждены выбраться на дорогу, если хотят добраться до Леглейда прежде, чем ворота города закроют на ночь. Но им продолжала сопутствовать удача, и никто из встретившихся на пути не выказал ни малейшего интереса к их персонам.

Благополучный переезд не принес Кэрис успокоения. Даже после того, как без вопросов их впустили в городские ворота, девушка была скована и напряжена и дрожала, едва не плача. К обычному страху за слишком уж гладкое исполнение их планов к тому времени прибавились другие причины для беспокойства. Казалось, что оба спутника Кэрис стали для нее абсолютно чужими людьми. Телор, такой же напряженный, как и она, был охвачен какой-то странной, злобной радостью, объяснения которой девушка найти не смогла, а Дери... Дери, казалось, вообще не был с ними. Его тело было здесь, на лошади, и он отвечал всякий раз, когда Кэрис обращалась к нему, но вот черные глаза карлика оставались тусклыми и пустыми, даже когда он улыбался.

Более того, какое-то время девушке казалось, что на ночлег они устроятся еще хуже, чем в лесу. Все пивные были переполнены, а в большинстве частных домов расположились на постой воины лорда Уильяма. Только спустя какое-то время Кэрис поняла, что именно это обстоятельство вызвало у Телора столь безудержную радость, и девушка сочла это знаком судьбы, которого ждала. В конце путешествия удача снова не изменила им и привела к теплым и чистым постелям на чердаке какой-то харчевни.

Телор остановился у этой харчевни как бы невзначай и заказал хозяину обед, предложив своим спутникам обсудить за столом, стоит ли им продолжать искать место для ночлега или просто согласиться с тем, что предлагала им пивная напротив, через дорогу – место во дворе, где они могли привязать своих лошадей и устроиться сами. Потом невысокая девушка с черными волосами, похожая на ребенка, принесла обед, который заказывал Телор. И менестрель, который прекрасно знал, что ищет, сразу обрадовался, что дочка хозяина, карлица, жива и здорова. Успокоенный, он ласково улыбнулся девушке и взял у нее из рук чашки, которые та держала. Теперь ему предстояло решить, стоит ли соглашаться ночевать под открытым небом через дорогу или же спросить у хозяина харчевни, живущего с семьей на втором этаже, можно ли им переночевать у него во дворе. Но Телор боялся, как бы это не вызвало подозрений Дери.

Чтобы девушка дольше оставалась на виду и Дери сам обратил на нее внимание, менестрель вложил в руку карлицы три фартинга и попросил принести им пива. Но когда девушка вышла из пивной через дорогу, не Дери, а именно Кэрис, решившая, что это совсем ребенок, подскочила, чтобы помочь ей донести большую пивную кружку, сделанную из просмоленной кожи, которая, казалось, была для бедняжки слишком тяжела. Сначала девушка отказывалась передать кружку, она даже немного рассердилась, но потом все-таки отдала ее Кэрис, чрезвычайно удивленной таким поведением, и сказала, что принесет чашки. К разочарованию Телора, Дери так ни разу и не взглянул на девушку.

Возвращаться с чашками дочь хозяина не спешила, а потом выбрала для этого не самый удачный момент, когда мимо проходили два воина. Один из них шагнул вперед и схватил девушку за руку. Та испуганно закричала, из харчевни выскочил ее отец, размахивая увесистым черпаком. Несколько человек, проходивших мимо, остановились и стали с интересом наблюдать, как Телор вскочил на ноги, схватившись за рукоятку меча. И глаза менестреля были устремлены на человека, державшего девушку, а не на хозяина харчевни, угрожающе поднявшего свой черпак.

Мужчина сначала посмотрел на хозяина харчевни, потом на Телора, отпустил девушку и примирительно поднял вверх руку.

– Спокойно, спокойно. Мы всего лишь ищем место для ночлега.

– У меня его нет, – резко ответил хозяин харчевни.

– Ты лжешь, – проворчал второй. – Мой друг и трое его приятелей останавливались здесь прошлой ночью, и я знаю, что около часу назад они покинули город.

– Вы пришли слишком поздно, – ответил хозяин харчевни. – Эти люди, – он жестом указал на Телора, Кэрис и Дери, – уже заняли это место.

– Это, действительно, так, – заметил Дери, – и мы не намерены никому его уступать, – в спокойном голосе карлика прозвучала уверенность, которая заставила Кэрис задрожать, особенно после того, как он поднял острие длинного ножа, принадлежавшего раньше одному из людей Орина и на который теперь нанизывал кусочки мяса.

Воцарилось напряженное молчание, второй воин уже почти вытащил свой меч, но его спутник положил руку ему на плечо и произнес:

– Приказано не затевать скандалов. Я думаю, чистая постель сегодня не стоит завтрашних пыток, к тому же здесь слишком много свидетелей.

Особо любопытные прохожие, действительно, все еще глазели на них, а из дверей и окон близлежащих домов тоже высовывались люди. Воины повернулись и ушли. Их очень строго предупредили, чтобы они не обижали горожан, и некоторые их товарищи уже понесли за это суровое наказание. Одного повесили за то, что он изнасиловал девушку, которая была всего лишь дочерью кожевника.

Причиной таких строгостей отчасти было то, что Леглейд не был «захвачен» – лорд Уильям находился здесь в качестве гостя. Однако в присутствии сотни своих воинов он мог вовсе не заботиться о том, понравится или нет горожанам та или иная щекотливая ситуация. Всего в нескольких милях отсюда стояла армия короля, осадившая Фарингдон. И присутствие воинов лорда Уильяма, действительно, могло защитить Леглейд от грабежей и опустошений, вот почему ему оказали здесь столь теплый прием. Но, если его воины станут источником больших неприятностей, чем воины армии короля, городской совет мог без особого труда отказать лорду Уильяму в гостеприимстве и обратиться к королю с просьбой защитить от него.

Все это было достаточно понятно для воинов, особенно для самых жестоких и невежественных, которых уже высекли розгами или наказали как-то еще; приближенные лорда Уильяма знали еще и то, что им не удастся удержать в своих руках город даже в течение часа, если горожане захотят открыть ворота и избавиться от них. И поскольку воинам вовсе не хотелось спасаться бегством от армии короля, они, всего лишь раз столкнувшись с гневом лорда Уильяма, больше не хотели становиться этому свидетелями, а еще менее – виновниками, и с необычайной серьезностью относились к его запретам устраивать в городе скандалы и шумные ссоры, которые обычно воинами игнорировались.

Вздохнув с облегчением, Телор сел на место. Он вскочил, чтобы защитить девушку, даже не подумав. А ведь ему сейчас меньше всего хотелось портить отношения с людьми лорда Уильяма. В любом случае Дери ни за что не подумает, что он подстроил все случившееся, поэтому единственное, что должен был сейчас делать менестрель, это полностью игнорировать девушку. Пока в голове Телора мелькали самые разные мысли, та подняла чашки, которые уронила, и поставила их на край доски, служившей стойкой, возле которой на скамейке сидели Телор, Дери и Кэрис, но у карлика после того, как воины ушли, был такой вид, будто его опечалило столь мирное завершение ссоры. Хозяин харчевни все еще стоял на том же месте и смотрел вслед воинам, пока те не скрылись, толпа зевак мало-помалу расходилась, и только после этого он опустил, наконец, свой черпак, который продолжал угрожающе сжимать в руке.

Он обратился к Телору.

– Благодарю вас, сэр, – потом повернулся к Дери. – И вас, сэр, за то, что подтвердили мои слова. Вы можете переночевать у меня в доме, я буду этому только рад и не возьму с вас денег. Моя дочь сказала, что вам негде ночевать.

– Она слишком молода, чтобы работать в городе, где так много мужчин, – заметила Кэрис.

Хозяин харчевни устало пожал плечами.

– Она не так уж и молода, и работать здесь ее матери или сестре гораздо опаснее. Видите ли, моя дочь не по вкусу большинству мужчин, и потом, мне нужен кто-то, чтобы помогать. Вы можете отвести своих лошадей за дом. Там есть лестница, ведущая на чердак, но у меня, к сожалению, нет ни сарая, ни конюшни, где можно поставить ваших животных, и мне нечем их накормить.

– Я постараюсь найти конюшню, где можно было бы их разместить, – сказал Телор. – У меня есть кое-какое дело, и по дороге я поинтересуюсь относительно конюшни. Если же мне не у дастся ничего найти, я вернусь назад с кормом для них.

Когда хозяин харчевни сказал, что его дочь не так уж и молода, Кэрис резко повернула голову в сторону девушки и, к своему удивлению, должна была признать, что лицо у нее, действительно, не детское.

Не выглядела она и как остальные карлики – со слишком большой головой, сутулой спиной и крошечными ручками и ножками. Фигура девушки была вполне пропорциональной – Кэрис даже заметила, что у нее правильной формы грудь, скрытая намеренно свободным платьем, и единственный изъян девушки состоял в том, что ростом она была не выше восьмилетнего ребенка. Чувство подавленности на какое-то время оставило Кэрис, и пихнув Дери в бок, она попыталась обратить его внимание на слова Телора.

Кэрис вновь охватила волна страха, вытеснив всякие мысли о девушке-карлице, и она испуганно спросила:

– Какое дело, Телор?

– Мне нужно купить кое-какую одежду, в которой я мог бы появиться перед лордом Уильямом, – ответил тот тихим голосом. – Мы с Дери должны избавиться от этих доспехов как можно скорее.

– Ты прав, – ответил карлик. – Первый же человек, который увидит меня в этой кольчуге, примется кричать об этом своему капитану. А пока я поскорее скроюсь за харчевню. Будь добр, купи тунику и мне, а также иголку и нитки, чтобы подшить край этой рубашки.

– Я думаю, тебе стоит самому сходить завтра утром за одеждой и подогнать ее по фигуре, – заметил Телор. – Ты ведь знаешь, тебе ни одна вещь не подходит в плечах.

– Нет, – резко перебил его Дери. – Мне нужна одежда, в которой я мог бы сегодня выйти в город.

Сказав это, карлик встал и поспешил за харчевню. Телор последовал за ним, сделав знак Кэрис, чтобы та оставалась на месте.

– Зачем тебе понадобилось сегодня выходить в город, Дери? – спросил Телор.

– Идиот! – огрызнулся карлик. – Неужели ты думаешь, что я буду спать в одной комнате с тобой и Кэрис и слушать, как вы будете заниматься любовью? В моем кошельке есть золото, и его более чем достаточно, чтобы купить себе то же удовольствие. Ты дал мне понять, что тебе недостаточно моего предостережения относительно заигрываний с Кэрис.

– Я не заигрываю с Кэрис, – возразил Телор.

– Значит, больше не будет никаких деревенских девушек? – Дери недоверчиво вскинул брови.

– Ни деревенских девушек, ни богатых леди, – ответил Телор, голос которого звучал уже не так грубо. – И дело вовсе не в моем неожиданном целомудрии. Просто, мне кажется, я потерял ко всему этому интерес.

– И надолго? – вопрос этот мог бы заключать в себе насмешку, но этого не было, и глубокое участие Дери заставило Телора глубоко вздохнуть.

– Столько, сколько Кэрис будет хотеть меня, – сказал он прямо. – Ты оказался прав, я испытывал к ней желание уже с самого начала, меня тянуло к ее изумительному телу, милому лицу и ясным глазам, но это не простое желание, Дери. Когда Кэрис рядом, мне хочется жить, я полон сил и энергии, когда же мы расстаемся, мне словно чего-то недостает, я чувствую себя опустошенным. Она поддерживает мой дух своей бодростью и удивительным мужеством.

– Боюсь, как бы это не оказалось всего лишь словами, – заметил Дери, в голосе которого прозвучала нескрываемая злость.

И эта злость была направлена на него самого.

Дери, действительно, удивился, когда Телор заговорил, что считает Кэрис красивой, поскольку сам карлик никогда бы не подумал назвать девушку привлекательной. Телор просто привязался к ней, а потому и находил прелесть и в ее худом теле, и в удлиненном «лисьем» личике. Дери понимал, что Телору вряд ли когда-нибудь наскучит Кэрис, да и она вцепилась в него, как клещ, потому что чувствовала себя с ним счастливой и уверенной, каким чувствовал себя с менестрелем и сам Дери, и потому, что женщинам Телор никогда не надоедал.

И еще Дери знал – Телор сдержит свое слово и останется верным Кэрис столько, сколько она сама этого захочет, поэтому их чувствам не должна помешать даже ревность.

Но поскольку Телор неправильно истолковал слова Дери и тот тон, которым они были сказаны, так как слишком увлекся своими чувствами, он резко покачал головой и засунул свой нож поглубже в ножны.

– Это не просто слова. Влечение к телу быстро проходит, а вот тяга к душе живет долго. Я чувствую, что буду желать только ее, Кэрис, ее одну, ее тело и ее душу, но клянусь, если это желание во мне умрет, я никогда не изменю ей ни с одной женщиной, пока она будет рядом. Разве могу я обидеть Кэрис? Ведь она столько раз спасала мне жизнь, – Телор криво усмехнулся. – Мне, правда, не всегда нравится то, что она делает, но ведь и этого я тоже не смогу забыть! Не думаешь ли ты, что мне захочется оказаться однажды с перерезанным горлом или с ножом, торчащем в глазу? Ни один мужчина, знающий Кэрис и находящийся в здравом уме, никогда не заставит ее даже чуточку ревновать, – менестрель положил руку на плечо Дери, и лицо его снова стало серьезным. – Я намерен жениться на Кэрис и сделать это в церкви, перед глазами людей и Бога, если, конечно, выйду живым из того, что задумал, и если этого захочет сама Кэрис.

Загрузка...