Дом там, где ты.
29 августа 1867 года, четверг, Бойсе-Сити, территория Айдахо
Мои дорогие тетя Юджиния и Шеннон!
Вчера мы прибыли в Бойсе. Несмотря на всю мою любовь к родной Джорджии, думаю, здесь мне понравится. После многодневного путешествия по бескрайней пустыне так прекрасно увидеть маленький город, спрятанный в долине, через которую протекает река. Оазис зелени радует глаз.
В последнюю ночь караван раскинул лагерь у Бойсе-Ривер. Завтра остальные продолжат путь в Орегон. Как трудно расставаться с друзьями!
От Кигена еще ничего не слышно. Такер послал письмо почтовым дилижансом в Айдахо-Сити, находящийся к северу от Бойсе, чтобы сообщить о нашем прибытии. Он уже нашел два участка земли, где мы решили построить дом. Когда фургоны уйдут, мы направимся вниз по реке и начнем новую жизнь фермеров.
Признаюсь, что не могу дождаться дня, когда проснусь в настоящей постели и смогу приготовить завтрак на плите, а не на костре. (Как была бы удивлена бабушка О’Тул, услышав это.) Однако строительство может затянуться. Несколько недель назад с Такером произошел несчастный случай, но все обошлось. Доктор говорит, что у него в щиколотке трещина, но нога быстро заживает, и хромота должна пройти. Я знаю, что ему не терпится начать практику в Бойсе и видеть семью устроенной.
Хочу сообщить приятную новость. Жаль, что вас не было с нами, когда Дэвид Фостер, наш вожатый каравана, предложил мне стать его женой, и я с радостью согласилась. Мы собираемся очень скоро пожениться. Надеюсь, вы сможете познакомиться с ним в самое ближайшее время. Дети привязались к мистеру Фостеру, и он тоже полюбил их.
Я скучаю по вам и надеюсь, что Киген привезет долгожданное письмо. Слышали ли вы о Делвине? Пожалуйста, напишите, если еще не успели. Мы посылаем свою любовь.
Ваша племянница и мать, Марин Брениген.
– Я никогда не забуду, что ты сделала для меня, Мэгги. Каждый раз, глядя на малышей, я буду благодарить Бога за тебя.
Сьюзен со слезами на глазах крепко обняла Мэгги.
– Я буду так скучать по ним… и по тебе, – шепотом призналась Мэгги. – Когда доберусь до Орегона, дам тебе знать. И обязательно отыщу вас.
Сьюзен вытерла слезы и постаралась улыбнуться:
– Если не хочешь наделать глупостей, оставайся в Бойсе. Здесь все, что тебе необходимо.
Мэгги не могла ответить, даже если и хотела бы – мешал комок в горле. Глаза горели от непролитых слез, но девушка по-прежнему не сводила глаз со Сьюзен, трогательно обнимавшей Морин, Такера и детей. Она не представляла, как трудно будет расставаться со всеми, и не думала, что многим из тех, с кем она прошла этот трудный путь, будет так же тяжело прощаться с ней. Объятия, произнесенные шепотом добрые слова, пожелания счастья…
Так много… Так много друзей, о которых она и не подозревала. Так много друзей, которые должны ее покинуть. Сьюзен, Уилле и крошка Анни, Джейк Эдамс и его семь дочерей, Ралф Фалкерсон с великанами-сыновьями, Маккаллоу. Старый мистер Конноли. И Куп.
После стольких лет жизни вместе с Дэвидом, Куп отправлялся в Орегон, чтобы хозяйничать на их общей ферме. Мэгги знала, как нелегко далось это решение обоим мужчинам, хотя каждый понимал необходимость выбора другого.
Мэгги поспешно отвернулась от людей, столпившихся вокруг Бренигенов, и увидела Дэвида, о чем-то толковавшего с новым вожатым Стеном Перкинсом. Она слыхала, как Дэвид говорил Такеру прошлой ночью, что Стен – опытный проводник и старый друг. На него можно положиться, и караван благополучно доберется до Орегона.
Девушка снова подумала о том, как странно знать, что она остается, а многие отправляются дальше. И тут ее взгляд остановился на Такере. Опершись на палку, он, улыбаясь, говорил с Полом Фалкерсоном и Сьюзен, и Мэгги снова не могла не удивиться, какой он красивый. В этот момент он поднял голову. Их глаза встретились, и девушка поняла: в том, что караван уходит без нее, нет ничего странного. Она остается с Такером.
Фургон Бренигенов одиноко стоял в покинутом лагере. Морин сжала руку Дэвида, глядя вслед отъезжающим.
– Ты жалеешь, что не отправился с ними? – спросила она.
– Нет. Перкинс справится не хуже меня. Мне повезло, что он оказался под рукой. Я просто не мог вынести мысли о том, что придется разлучиться с тобой хотя бы на несколько недель.
– Я думала, многие останутся в Бойсе…
Морин была бы не прочь видеть вокруг знакомые лица и желала бы, чтобы друзья построили рядом дома и начали, как и она, новую жизнь в Бойсе.
– Но они с самого начала собирались в Орегон, Морин.
– Знаю, но все же…
Дэвид обнял ее за плечи и, прижав к себе, усмехнулся:
– У тебя не будет времени скучать по ним, особенно когда начнем строить дом и амбары с загонами; да и дети будут требовать внимания. Не говоря уже о других важных вещах. Как, например, превращение в миссис Фостер.
– Ты прав. Именно об этом стоит беспокоиться, мистер Фосгер. И это для меня самое главное, – улыбнулась Морин.
Дэвид крепко поцеловал ее под аккомпанемент ребячьих смешков и, отпустив Морин, прикрикнул на детей:
– Я больше не допущу такого, Фиона. И Рейчел пора бы поумнеть. Мужчина имеет право поцеловать невесту.
Девочки мгновенно притихли, удивленные строгим тоном Дэвида.
– И если не будете вести себя прилично, – он подхватил под мышки сразу обеих, – дождетесь, что я сделаю то же самое, когда ваши молодые люди придут к вам на свидание.
И под взрывы смеха потащил Фиону и Рейчел к фургону.
Такер направился к матери, ведя Блу Боя под уздцы и улыбаясь вслед веселой троице.
– Дэвид, кажется, в хорошем настроении, – заметил он. – И ты тоже, мама. Счастлива?
И хотя это был не вопрос, а скорее утверждение, Морин кивнула:
– Да. Очень.
– Ну что ж, нам, пожалуй, тоже пора. Пока еще доберемся до…
– До нашего дома… – тихо отозвалась Морин. – Как это великолепно звучит!
– Еще не дом, но скоро будет.
Мэгги ехала рядом с Такером на своей жалкой кляче – на той самой, которая, по уверениям Такера, никогда не смогла бы добраться до Бойсе. Дэвид правил фургоном. Около него устроилась Морин. Дети притихли за их спинами.
Они медленно ехали вдоль реки, наслаждаясь прохладным ветерком, шевелившим ветви ив и осокорей, росших по зеленеющим берегам. Откуда-то доносилась песня малиновки, эхом отдающаяся с противоположного берега. Мэгги глубоко вздохнула. Какой чистый и свежий воздух! По голубому небу плывут пушистые облачка. Справа поднимаются холмы, а немного дальше – величественные горные вершины, поросшие соснами. Все казалось таким мирным, словно сама природа приветствовала их.
Но все же как странно ехать в одиночестве, а не среди других фургонов, странно не задыхаться от пыли, не протирать поминутно глаза. Мэгги чувствовала себя потерянной, заблудившейся и немного испуганной. Она так привыкла к кочевой жизни. Что они станут делать теперь?
Девушка взглянула на Такера. Опять нога разболелась, это видно по его лицу. Он впервые сел в седло после несчастного случая, и щиколотка, должно быть, ноет невыносимо. Она уже хотела предложить остановиться и передохнуть, когда услышала чей-то крик, сначала слабый, потом довольно громкий:
– Подождите! Бренигены! Подождите!
Такер натянул поводья и огляделся. Мэгги последовала его примеру. К ним мчался всадник, поднимая облака пыли и размахивая шляпой. Крикнув еще раз, чтобы они остановились, он неожиданно издал ужасающий вопль.
Такер перестал хмуриться и, пришпорив Блу Боя, помчался обратно. Мэгги увидела, как мужчины встретились, остановили коней, и незнакомец, спрыгнув на землю, поспешил к Такеру, продолжавшему оставаться в седле. Они обменялись рукопожатием, весело расхохотались, и незнакомец, снова вскочив на коня, поехал рядом с Такером.
Это, должно быть, Киген! Мэгги направила лошадь к фургону, но остановилась немного поодаль. Морин поспешно поднялась и, спустившись вниз, поджидала мужчин.
– Тетя Морин!
Киген снова соскользнул с коня, подхватил Морин на руки и закружил:
– Вы просто бальзам для усталых глаз, дорогая!
– Немедленно поставь меня, Киген, – потребовала она, смеясь, так что строгие слова вряд ли возымели какое-то действие.
Киген Брениген, мужчина лет тридцати, такой же темноволосый и черноглазый, как Нил, был не так красив, как Такер, но Мэгги подумала, что никогда не видела улыбки обаятельнее. Когда уголки рта приподнимались, лицо светилось, а в глазах плясали веселые искорки.
– Я вчера получил ваше письмо и тут же примчался.
Голос тоже странно привлекательный: у него был мягкий ирландский акцент, смешанный с южным выговором и чуть гнусавыми нотками, присущими жителям западных штатов.
– Вы застали меня врасплох. Я ждал вас не раньше следующей недели.
И, обернувшись к Такеру, добавил:
– Я говорил о тебе с Томом Райли, и он готов взять тебя в свою фирму, Так. Думаю, ты будешь весьма доволен. И я сообщил всем друзьям о твоем приезде.
Но тут Киген заметил забинтованную ногу кузена и нахмурился:
– Похоже, пройдет еще немало времени, прежде чем ты сможешь начать работать.
– Вряд ли. Нам многое нужно успеть закончить до зимы, а для этого нужны деньги.
– Что ж, я рад это слышать. Через две недели надеюсь видеть вас на вечеринке. Очень важное событие, если хочешь, конечно, познакомиться с нужными людьми. Но об этом потом. Лучше скажи, кто еще приехал с вами.
Кигена представили Дэвиду и детям. Потом, словно почувствовав, что еще кто-то наблюдает за происходящим, Киген повернулся и направился к Мэгги.
– Неужели это Шеннон? – спросил он, критически оглядывая девушку. – Совсем не похожа на Бренигенов.
– Она не Брениген, – пояснил Такер, подъезжая. – Пока.
Темные брови вопросительно поднялись:
– Ах, вот как, значит, обстоят дела!
– Мэгги, это мой кузен, Киген Брениген. Берегись его. В его натуре больше всего ирландского, и он настоящий дьявол по части лжи, обмана и всяких проделок. Киген, познакомься с Мэгги Харрис.
– Тебе лучше жениться побыстрее, кузен. Как только мужчины этого прекрасного города заметят ее, ты пропал. Женщины здесь и так большая редкость, но подобная красавица…
Киген тихо присвистнул.
– Начнется настоящая охота за добычей!
– И ты – один из этих охотников, – рассмеялся Такер.
– Что-то в этом роде уже пришло мне в голову.
Мэгги чувствовала, что краснеет. Она понимала, что нужно прямо и без обиняков объяснить Кигену, как обстоят дела между ней и Такером, но, казалось, лучше пока оставить все как есть.
Заметив выражение усталости в глазах Такера, она тихо сказала:
– Может, лучше отдохнуть немного, прежде чем пускаться снова в путь?
– Нет, мы почти на месте. Садись на коня, Киген. Скоро я покажу семье нашу новую землю.
Взяв Мэгги за руку, Такер отвел ее от остальных:
– Пойдем, сейчас увидишь кое-что.
– Может, тебе лучше посидеть и отдохнуть немного? – предложила она.
Весь последний час мужчины обходили участок у реки, размечая, где должен стоять дом, где амбар и конюшня и какую землю оставить под вспашку; обсуждали, как скоро можно будет возвести постройки и где купить скот по разумной цене. Мэгги, Морин и дети разгружали фургон, надеясь, что делают это в последний раз. Мэгги разозлило, что мужчины игнорируют их. Можно подумать, их планы настолько важны и грандиозны, что больше ничего на свете не существует.
Но, заметив измученные глаза Такера, девушка встревожилась. Он совсем не щадит себя!
– Беспокоишься обо мне? – спросил он, поддразнивая.
– Нет! – отрезала Мэгги, снова почувствовав знакомое раздражение.
– Это так мило, когда твоя девушка тревожится за тебя! – продолжал он, словно не слыша. Усталость куда-то улетучилась.
– Я не твоя девушка.
– Моя, и прекрасно знаешь это. Еще с тех пор, как…
– Не смей! – резко оборвала Мэгги, безуспешно пытаясь вырвать у него руку. – Этого никогда не было.
Такер остановился и, притянув ее к себе, шепнул на ухо:
– Ты же знаешь, что было, Мэгги. И не можешь ничего изменить.
– Хочу и могу.
– Хорошо!
Такер громко засмеялся:
– Сдаюсь. И больше не скажу ни слова о любви и о свадьбе; и даже о том, сколько детей у нас будет…
Мэгги широко распахнутыми глазами уставилась на Такера. Опять внизу живота возникло это невыносимое покалывающее щекотное чувство, от которого тепло разлилось по всему телу!
И тут Такер снова прошептал, нежно глядя на Мэгги:
– Матери и Дэвиду следовало бы иметь собственный дом. Они – новобрачные и нуждаются в уединении. Дети еще куда ни шло, но мы – взрослые и будем мешать, поскольку прекрасно понимаем, что они чувствуют.
Его голос становился тихим и мягким… Такер снова пошел вперед, медленно, но решительно.
– Но ты не желаешь обо всем этом слышать, не так ли? Не хочешь, чтобы я рассказывал, каким бы хотел видеть наш дом, твой и мой, и Рейчел, на том берегу реки. Вон там.
Мы можем жить рядом, но отдельно. Взгляни-ка! Много высоких деревьев, чтобы укрыть дом от солнечных лучей. И у нас будет столько комнат, сколько захотим. Можно потом пристроить еще несколько и не бояться тесноты, даже когда город начнет разрастаться. Я хочу разводить скот, но мы будем сажать и кукурузу, а может быть, и пшеницу, особенно поначалу.
Это было безумием, но Мэгги захотелось разделить его мечты. Она представила высокие стебли кукурузы, поля пшеницы и мирно пасущихся коров. Она, городская девушка, только в книгах читала о подобных вещах. Нет, это чистое безумие!
– Мы выстроим двухэтажный дом со множеством спален и детской, выходящей на реку. И с большой просторной комнатой для нас. И выкрасим его в серый цвет, чтобы он был совсем как твои глаза, Мэгги.
На какое-то мгновение Мэгги показалось, что она видит прекрасный дом и их двоих, сидящих на веранде под легким ветерком, доносящимся с реки.
Его рука легла на плечи Мэгги:
– И все это может быть нашим. Реальность вновь вторглась в грезы, и Мэгги вздохнула. Ей было грустно. Ужасно грустно.
– Нет. Это твоя мечта, Такер. Не моя. Я еду в Орегон. Разыщу мистера Сэндерсона и узнаю о завещании отца. А потом, может быть, вернусь на родину, в Филадельфию. Еще не знаю, что буду делать. Но хочу решать свою судьбу сама и не позволю, чтобы это делал за меня кто-то другой.
– Почему ты такая упрямая? – взорвался Такер.
– А почему ты вечно хочешь командовать?
– Господи, какая невыносимая женщина, – шепнул Такер, целуя ее.
Если бы Мэгги была способна соображать, она немедленно отстранилась бы, но времени подумать не осталось – поцелуи Такера всегда действовали на нее подобным образом. В это мгновение было трудно вспомнить, почему она не позволяла себе любить его, почему не могла выйти за него замуж и жить в сером двухэтажном доме у реки. Она вспомнит позже. Много позже.
– Ну что ж, мне, пожалуй, пора. Киген поднялся с табурета.
– Остановлюсь по пути у лесопилки и закажу доски. Завтра все объяснишь им подробнее, когда поедешь в город. Встретимся в конторе Райли в два часа.
Такер пошел проводить кузена.
– Киген, насчет леса… Возможно, я не сразу сумею…
– И слышать ничего не желаю, кузен. Не могу позволить собственным родственникам жить под открытым небом. Заплатишь, как только появятся клиенты.
Гордость Такера не позволяла брать в долг, но гордость – неподходящий материал для строительства, а зима не за горами. Он знал это так же хорошо, как и Киген.
Кузен похлопал его по плечу:
– Угол Шестой и Мэйн-стрит. В два часа. Райли не терпится познакомиться с тобой. В этих местах он уважаемый и известный адвокат и говорит, что молодой способный помощник ему не помешает. Меня не удивит, если в один прекрасный день вы станете полноправными партнерами.
Он сунул ногу в стремя и, легко вскочив в седло, погнал было коня, но, внезапно остановившись, прошептал:
– Святая Мария и Иосиф, совсем забыл. У меня письмо из Джорджии! Твоя мать заживо сдерет с меня шкуру!
И, сунув руку в седельную сумку, вытащил потрепанный конверт.
– Отдай ей и попроси прощения, Так. У меня не хватит храбрости.
Такер, усмехнувшись, взял письмо:
– До завтра, Киген. И спасибо.
Морин прижала к груди драгоценную весточку и, хотя понимала, что должна бы прочитать ее вслух, настолько истосковалась по дочери, что хотела немного насладиться письмом в одиночестве. При виде почерка Шеннон, сердце забилось сильнее. Морин, дрожа, сломала печать и развернула листок. Даты не было.
Дорогая мама!
Я на пути в Айдахо! С грустью сообщаю, что тетя Юджиния мирно скончалась во сне, вскоре после того как вы уехали из Атланты. Завтра я покидаю Индепенденс в надежде догнать вас, но если мне это не удастся, письмо будет ждать в Бойсе.
Делвин приехал на похороны, и я пыталась убедить его ехать со мной, но он как всегда заупрямился. Янки превратили Атланту в настоящий ад, и я рада поскорее выбраться отсюда. Не могу понять, почему Дев так упорствует. Надеюсь, он появится, когда мы меньше всего будем ожидать этого. Вскоре увидимся, мама. Передай Таку и малышам мою любовь.
Твоя преданная дочь Шеннон.
– Хорошие новости? Морин повернулась к Дэвиду.
– И да, и нет.
Она снова взглянула на коротенькое письмецо. Дэвид обнял ее за плечи.
– Что она пишет?
– Тетя Юджиния умерла вскоре после нашего отъезда. Не знаю точно когда. На письме нет даты. Шеннон пыталась догнать нас еще до того, как мы покинули Индепенденс, – Морин перешла на шепот. – Но это ей не удалось, и теперь я не знаю, где она. Денег у нее не так много. Мы собирались послать за Шеннон, когда Такер вновь встанет на ноги. А до этого она должна была оставаться в Атланте. По крайней мере, там у нее был дом. Где же…
– Если Шеннон хоть сколько-нибудь похожа на остальных Бренигенов, значит, у нее есть голова на плечах. Она найдет способ добраться сюда. Должно быть, сейчас девочка в неделе пути от нас, может, немного больше.
– Если бы у нее только хватило денег на дилижанс! Дэвид, а вдруг она…
– Не нужно заранее звать беду, Морин, – перебил он, целуя ее в щеку.
Морин вздохнула, признавая правоту Дэвида.
– Что еще она пишет?
– Делвин приезжал на похороны. Шеннон снова пыталась уговорить его уехать с ней, но он не согласился. Что с ним будет? Он молод и полон ненависти.
– В Библии сказано: «Наставляйте детей на путь истинный, и, когда они станут взрослыми, да не сойдут с него». Поверь, Морин, мальчик найдет свою дорогу в жизни, я чувствую это. У него хорошая мать и достойная семья.
Морин на мгновение прислонилась головой к его плечу:
– Спасибо, Дэвид. Обещаю больше не волноваться. По крайней мере, попытаюсь.
Несколько минут оба молчали, пока Морин снова не заговорила:
– Киген сказал, что дилижанс из Сан-Франциско добирается до Бойсе всего за пять дней. У нас на этот же путь ушел целый месяц.
– Не важно, сколько времени это заняло. Больше никаких путешествий. Мы дома, Морин. У себя дома.
ДНЕВНИК МОРИН
30 августа
Сегодня мы раскинули лагерь на своей земле. Скоро у нас будет дом, жилище без колес. Мне это кажется раем.
Первое, что сделал Такер – посадил иву, выкопанную у реки, и назвал землю «Грин Уиллоуз». Я плакала. Когда мы покидали «Тут Уиллоуз», он обещал, что снова посадит ивы, и сдержал слово.
Такер и Дэвид долго беседовали, решая, каким будет наш дом и каким – его. Надеюсь, его и Мэгги. Но это займет много времени, гораздо больше, чем я себе представляю.
Завтра мы едем в город пополнить запасы. До весны ничего уже не успеть посадить. Можно только надеяться, что погода не подведет нас.
Отцы города тщательно планировали будущий Бойсе-Сити – прямые улицы, квадратные кварталы домов, уютно расположенные между окаймленной деревьями рекой и суровыми холмами. К северу, среди могучих гор лежал Айдахо-Сити, столица золотых рудников; к югу, отделенный обширной пустыней, находился Силвер-Сити, с его многочисленными серебряными разработками.
Сидя рядом с Мэгги на козлах, Такер думал, что по сравнению с Ричмондом, или Атлантой, или Чарлстоном, этот город скорее напоминает поселок. Грязные, замусоренные улицы, разношерстные дома и почти никаких тротуаров. Но когда-нибудь грандиозные планы осуществятся, и здесь вырастут величественные здания, раскинутся широкие улицы и бульвары. Почему-то Такер был уверен в этом.
Он медленно ехал по улицам, стараясь побыстрее познакомить себя и других с этим новым городом, столицей огромной неосвоенной территории, которой в один прекрасный день предстояло стать цветущим центром нового штата. Редакция газеты «Айдахо стейтсмен» находилась на Мэйн-стрит, около Шестой авеню. На углу Мэйн-стрит и Восьмой авеню располагался величественный отель «Оверленд», а недалеко – «Айдахо-Хотел». Компании дилижансов «Хилл бичиз рейлроуд стейдж лайн», «Бен холлидей оверленд мейл» и «Экспресс компани» соединяли Бойсе с городами северных, южных и западных штатов. «Пайониер Хейер дрессинг» и «Бейзинг сэлун» предлагали теплые и холодные ванны для леди и джентльменов. И, конечно, в городе существовало множество традиционных салонов, предлагавших не ванны, а спиртное. Повсюду продавались мясо и овощи, модные товары, открывались фабрики и заводы, школы и церкви, строились роскошные дома для наиболее известных граждан города. Бойсе процветал.
Фургон Бренигенов остановился на западном конце города, и пассажиры дружно посыпались на землю. Морин немедленно взяла Дэвида под руку и велела детям идти с ними.
– Мэгги, – добавила она, – почему бы тебе не отправиться с Такером? Он так медленно передвигается со своей палкой, а у меня ужасно длинный список вещей, которые нужно успеть купить.
И они быстро удалились, сопровождаемые щебечущими детьми. Такер увидел, как Мэгги раскрыла рот, явно готовясь запротестовать, но тут же молча закрыла, когда их взгляды встретились. Она, конечно, догадывалась, что подтолкнуло Морин на такую проделку. Такер радовался, что Мэгги не отказалась.
– Давай немного оглядимся, хорошо? – спросил он, предлагая ей руку.
Мэгги мгновение поколебалась, но все же положила пальцы на его рукав. Как жалел Такер, что нога не позволяет ему передвигаться быстрее, проклятая палка так стесняет его! Он хотел обнять Мэгги за плечи, привлечь к себе, хотел, чтобы весь Бойсе… весь мир знал, что она принадлежит ему.
Конечно, дать знать всему миру и помочь Мэгги понять – вещи совершенно разные. Он не мог взять в толк, почему Мэгги так упорно сопротивляется. Она ведь любит его, и все-таки не в состоянии полностью доверять ему. Как разрушить стену, которую она возвела вокруг своего сердца?
Повсюду на улицах шло оживленное строительство, слышался стук молотков и визг пил, росли дома. Молодые люди медленно шли по грязным улицам. У некоторых домов на Мэйн-стрит были крылечки, некоторые стояли вровень с тротуаром. Перед остальными успели настелить дощатые мостки.
Такер и Мэгги шли, заглядывая в витрины магазинов, вдыхая запахи и вбирая зрелища процветающего города, наслаждаясь суетой и звуками цивилизации.
– Подожди, – неожиданно сказал Такер, останавливаясь перед одним из магазинов. – Давай зайдем.
Это оказалась маленькая лавчонка, где продавались платья и шляпки. Как только зазвенел колокольчик над входом, из задней комнаты появилась владелица – тяжеловесная приземистая женщина с седеющими волосами, напоминавшими воронье гнездо. На приплюснутом носу криво сидели очки. В одной руке она держала иглу, на большом пальце другой был надет наперсток.
– Здравствуйте, здравствуйте, – прочирикала она. – Добро пожаловать к миссис Мур. Это я. Входите, пожалуйста.
– Как поживаете, миссис Мур? – очень вежливо осведомился Такер. – Я мистер Брениген, а это мисс Харрис. Мы только что прибыли в город. Проходили мимо и не могли не заметить вашу прелестную маленькую лавочку.
– О, я так рада!
Женщина с любопытством оглядела Мэгги.
– Ну и ну! Да это само совершенство!
– Именно потому мы пришли. Недавно был день рождения мисс Харрис, и я не сумел найти для нее подходящий подарок. Как полагаете, не может ли быть у вас чего-нибудь для меня?
– Чего-нибудь особенного? Платья для торжественных случаев?
Блеснув глазами, женщина медленно обошла вокруг Мэгги:
– Какая кожа. Господи! Конечно, мисс слишком много времени провела на солнце, но все-таки… какая кожа! А волосы! Великолепные! О да, у меня есть одна ткань. Самый бледный оттенок голубого, с серебряным отливом. Да-да, с серебряным. Именно такой цвет она должна носить.
– И шляпу в тон? – спросил Такер.
– Конечно. Конечно.
Широко раскрытые серые глаза уставились на него.
– Такер, не могу же я…
– Тебе нужно надеть что-нибудь нарядное на свадьбу матери, – пояснил он, зная, что этот довод заглушит все протесты, и снова взглянул на миссис Мур:
– Когда вы сможете начать?
– О, прямо сейчас, прямо сейчас.
– Мне нужно все самое лучшее, вы понимаете.
– Естественно. Естественно.
Такер широко улыбнулся. Интересно, эта женщина всегда повторяет слова как попугай?
– Тогда, дамы, я оставлю вас вдвоем. Когда мне вернуться за мисс Харрис?
– Дайте мне час. О, да. Не меньше часа. Нужно снять мерку и…
Голос портнихи постепенно затихал, пока она медленно исчезала в глубине лавки.
– Такер, в самом деле… – попыталась остановить его Мэгги.
Такер пожал плечами и, нагнувшись, поцеловал кончик вздернутого носа.
– Я ничего не смог с собой поделать. Неужели ты откажешь мне в таком ничтожном удовольствии?
– У тебя нет денег на такую чепуху! И мое серое платье почти новое!
– Но я хочу сделать это, Мэгги. Неужели не можешь доставить мне эту маленькую радость?
– Пойдемте, мисс Харрис, – пропела женщина, – пойдемте. Пора.
Такер коснулся полей шляпы:
– Вернусь через час. Желаю хорошо провести время.
Выражение лица девушки было таким забавно-растерянным, что Такер невольно рассмеялся. Ясно, что час, проведенный наедине с чирикающей миссис Мур, вряд ли покажется приятным.
Не успела закрыться дверь, как Такер весело засвистел. Теперь можно поискать контору Райли. До двух часов остается не так уж много времени.
Опираясь на палку, он, хромая, направился по Мэйн-стрит.
Да, ему наверняка здесь придется по душе!
Мэгги понравилось проводить время в компании миссис Мур. Ее энтузиазм был заразительным.
Портниха буквально бурлила и кипела энергией, порхала по тесному пространству за лавочкой, непрерывно весело болтая. И отрез ткани, вытащенный неизвестно откуда, был действительно великолепен. Мэгги никогда не видела ничего подобного. Атлас цвета бледно-голубого льда, прошитый серебряной нитью.
– Дорогая, у вас идеальные плечи. Говорили вам, что у вас идеальные плечи? Ну так вот, это правда. Чистая правда. Мы просто обязаны показать их во всем блеске. Я слышала, мистер Брениген сказал, что предстоит свадьба?
И, похлопав Мэгги по щеке, добавила:
– Ваша свадьба, дорогая? Такой красивый жених. О да. Такой красивый.
– Нет, – сухо ответила Мэгги. – Это его мать выходит замуж.
Почему все принимают как должное, что она и Такер должны пожениться? Вовсе нет. Не важно, сколько людей спрашивают ее, не важно, что сам Такер говорит или делает, она не собирается стать его женой.
Не собирается.
Действительно, не собирается.
ДНЕВНИК МОРИН
18 сентября
Мужчины поднимаются до рассвета и строят дом до тех пор, пока не приходит время умыться и отправляться в город, на работу. Такер едет в адвокатскую контору, а Дэвид – на лесопилку мистера Роби. Вернувшись, они наспех съедают ужин, приготовленный мной и Мэгги, и снова берутся за топоры и пилы.
Но дело идет. Дом почти готов. Это, конечно, далеко не то, что наш дом из красного кирпича в «Тут Уиллоуз» или белый особняк с колоннами в Шугар-Хиллз, но, думаю, он покажется замком тем, кто в нем будет жить.
Каждый день они переправляются через реку, на участок Такера, рубить деревья для хижины, которую тот намеревается построить. Сначала в ней будет только одна комната, но зато можно будет подать заявку на землю.
Мэгги и дети тоже трудятся не покладая рук. Мэгги раскроила парусиновую покрышку с фургона и сшила пальтишки для детей, пустив на подкладку вещи, из которых они выросли. Нил ловит рыбу на ужин. Фиона и Рейчел, по-прежнему неразлучные подруги, собирают хворост для костра и уже натаскали гладких речных камней для очага.
Все мы в добром здравии.
Такер откинулся в кресле, глядя в потолок. Он понимал, что должен уделить больше внимания бумагам, устилавшим письменный стол. В конце концов – это его первое дело в конторе Тома Райли. Он должен выиграть его или распроститься с Райли и с этим городом. Но он не мог перестать думать о Мэгги.
Времени оставалось все меньше. Каждый день она работала наравне с другими, так, словно строился ее дом, на ее земле, совсем как о том мечтал Такер. Иногда ему казалось, что ее решимость ослабевает, но потом подбородок вновь упрямо поднимался, и она начинала говорить о поездке в Орегон.
Такер, вздохнув, встал, и, подойдя к окну, выглянул на шумную улицу. Откуда-то доносились стук молотков и жужжание пил. Тоже строится новый дом.
Почему нет вестей от Гарри? Если они не смогут найти Сэндерсона, как Такер сумеет доказать, что у Сета нет никаких прав ни на племянниц, ни на наследство? Конечно, Мэгги уже не ребенок, и, если согласится стать его женой, Такер сделает все, чтобы защитить ее от дяди. Они и Рейчел стали бы дружной семьей.
Такера почти не волновали претензии Сета. Будь у того хоть какие-нибудь легальные права, он, не задумываясь, пустил бы их в ход много лет назад. Он, вероятнее всего, вообще не осмелится показаться в Бойсе. Вернется в Филадельфию спасать то, что еще можно спасти. Гораздо больше Такера тревожило недоверие Мэгги. Время от времени она забывалась и позволяла себе проявить любовь, пылавшую в ее сердце, но дверь тут же наглухо захлопывалась, и стена становилась еще выше.
Такер нервно провел рукой по волосам и вернулся к письменному столу. Нельзя сказать, что он не понимал желания Мэгги добиться правды. Он сам отдал бы все, лишь бы понять, что заставило отца лишить себя жизни. Конечно, были чисто внешние причины, но никогда не сможешь постичь столь полный крах человека, которого так любил и уважал.
Цель поисков Мэгги была совсем иной. Он может помочь ей выяснить содержание завещания и со временем даже добиться выплаты денег из фонда, если таковой действительно существовал. Но даже не это было ее истинным стремлением.
«Она ищет место, где можно было бы скрыться, где никто не причинит ей боли и не обидит», – подумал Такер, садясь в кресло.
Вот оно! Мэгги уверена, что, если она не будет никого любить, не откроет никому сердце, не будет доверять ни одному человеку, никто не ранит ее. Но это не жизнь. Это медленное умирание.
Только как доказать это за то короткое время, что ему еще осталось?
Внезапно дверь его кабинета с шумом распахнулась и на пороге появился кузен.
– Пора заканчивать, Так. У тебя только осталось время умыться и переодеться. Нам еще нужно заехать за дамами.
– Заехать за…
– Только не говори, что забыл о самом важном событии на всей территории, – громко рассмеялся Киген. – Что ж, тебе повезло. Зато я все помню.
– Вечеринка на ранчо Хорейса Клайва. Уже сегодня?
– Надеюсь, мои приятели Чак и Пег Джонсы позволят Мэгги и Морин переодеться у них в доме. Пег собирается присмотреть за детьми.
Такер открыл рот, желая что-то сказать.
– Не волнуйся, – перебил Киген. – Морин посылает тебе чистый костюм. Пойдем, меня самого ждет на вечеринке молодая хорошенькая девушка, и мне не терпится встретиться с ней.
Мэгги повернулась перед зеркалом, недоверчиво глядя на собственное отражение. Неужели эта незнакомая девушка действительно Мэгги Харрис?!
– Ты такая красавица, – прошептала Рейчел, почти благоговейно.
Слезы навернулись на глаза. Слова сестры вызвали в памяти голос из прошлого. Ее голос.
– Ты такая красавица, мама.
Элизабет отвернулась от зеркала; широкий кринолин под переливающейся атласной тканью мягко раскачивался.
– Спасибо, дорогая, – шепнула она, целуя Мэгги в лоб.
– Неужели я когда-нибудь стану такой же хорошенькой, как ты?
– О, дорогая, гораздо красивее. Взгляни. Мать подвела малышку к зеркалу.
– Посмотри, какие у тебя прекрасные волосы. И глаза, – Мэгги! Молодые люди когда-нибудь будут слагать стихи о твоих глазах. Ты же знаешь, что отец не может тебе ни в чем отказать.
Мэгги не верила ни единому слову. Ей вечно приходилось бороться с непослушными локонами уныло-коричневого оттенка, а глаза у нее – самые обычные, скучные, серые. Не то что у матери – цвета летнего неба. Маленькая Рейчел будет похожа на мать.
Мэгги неожиданно ощутила прилив ревности.
– Ты мне не веришь, Мэгги? – спросила Элизабет, грациозно опускаясь на колени перед дочерью в волне шелковых юбок. – Я говорю правду, дорогая. Когда-нибудь ты вот так же встанешь перед зеркалом в великолепном платье, серебристом, под цвет глаз, и обнаружишь, что стала ослепительной красавицей.
Но Мэгги по-прежнему недоверчиво качала головой.
Элизабет мечтательно вздохнула:
– Именно в такую ночь, как эта, я влюбилась в вашего отца.
– Неужели я когда-нибудь стану такой же хорошенькой, как ты, Мэгги?
Вопрос Рейчел внезапно вернул Мэгги к действительности. Знакомые слова звучали сладостной горечью.
– Гораздо красивее, Рейчел. Гораздо красивее. И как ее мать много лет назад, подвела сестру к зеркалу:
– Ты будешь королевой любого бала, потому что очень похожа на нашу маму. Ужасно похожа.
Рейчел быстро повернулась и крепко обняла Мэгги.
– Я так рада, что мы приехали сюда. Я люблю тебя, Мэгги.
– И я тебя тоже.
– Сегодня, – решил Такер. Именно сегодня вечером он сделает все, чтобы убедить Мэгги выйти за него замуж. Правда, неясно, как ему это удастся, но иного выхода нет.
Он еще раз поглядел на себя в зеркало, потер гладковыбритый подбородок. Куда девался бородатый мужчина, столько лет смотревший на него из серебристого стекла? Он отпустил бороду в семнадцать лет и все еще не мог поверить, что так быстро и легко избавился от нее! Стоило Мэгги поинтересоваться, как он будет выглядеть без бороды, и Такер тут же взял в руки бритву. И все потому, что Мэгги так больше нравилось, хотя она так и не призналась в этом.
Такер схватил шляпу со стула и вышел. Киген уже поджидал его в черном экипаже.
– Ты почти не пользуешься палкой, – заметил он, видя, как легко Такер поднимается на подножку.
– Еще неделя-другая, если верить доктору, и я могу ее выбросить. Но все равно это слишком долгий срок для меня.
– Судя по тому, что я видел в последний раз, хромота не помешала тебе почти достроить дом.
– Основная тяжесть легла на плечи Дэвида, – пожал плечами Такер. – Через несколько дней мы можем вселяться. Ничего особенного, всего несколько комнат и голые полы, зато женщины будут счастливы снова оказаться под крышей.
Киген остановил лошадей перед деревянным каркасным домиком на Маркет-стрит, двухэтажным, с широким парадным крыльцом. Двор был обсажен молодыми тополями.
– Подожди здесь… – велел Киген, отдавая Такеру поводья. – Я схожу за Дэвидом и дамами.
Он поспешил по тропинке, ведущей к крыльцу, и, открыв дверь, исчез. Такер смотрел на дом, думая, как было бы прекрасно построить такой же для Мэгги. Но тут на пороге появилась Морин в атласном платье точно такого же красновато-коричневого оттенка, как ее волосы, забранные вверх в элегантную прическу. Простая атласная лента с приколотой в центре брошью обвивала ее шею.
Такер вспомнил, что много лет назад видел ее в этом платье, так давно, что, казалось, это был сон. Он был еще школьником и как-то, спустившись вниз, заметил стоявшую у окна мать, ожидавшую возвращения Фаррела с плантации. Ему показалось, что вот-вот должен появиться отец, и все станет по-прежнему.
Но на крыльцо вышел Дэвид Фостер и, остановившись рядом с Морин, поздоровался. Такер ответил, стараясь скрыть улыбку. Этот огромный человек явно крайне неловко чувствовал себя в костюме и цилиндре.
Дэвид взял невесту за руку и, подведя к экипажу, помог сесть позади Такера и устроился сам.
– Не пойму, что задерживает Мэгги, – пробормотала Морин, не сводя глаз с двери. И тут, словно по волшебству, на крыльцо ступила Мэгги. Остановившись на верхней ступеньке, она нерешительно посмотрела в сторону экипажа. Она выглядела такой ослепительно красивой, что у Такера перехватило дыхание. Творение миссис Мур открывало не только длинную шею и скульптурные плечи, но и затененную ложбинку между грудями. Короткие рукавчики фонариком обнажали изящные руки. Юбка, поверх накрахмаленных нижних юбок, раздувалась колоколом. Копна золотисто-каштановых волос, поднятая вверх так, что локоны обрамляли лицо, была скрыта кокетливой шляпкой в стиле Марии Стюарт, украшенной бледно-голубым пером в крохотной искусственной птичкой. Серые глаза, сегодня ставшие почти серебряными, неуверенно глядели на Такера, словно она боялась не понравиться ему.
Такер не заметил, когда рядом с Мэгги оказался Киген и взял девушку под руку.
– Ваша карета ждет, – объявил он достаточно громко, чтобы слышали остальные.
– Только такая карета вряд ли подходит для принцессы, – шепнул Такер, пока Мэгги усаживалась рядом.
Слова Такера, новое платье, модный черный экипаж…
«Совсем как в волшебной сказке», – подумала Мэгги.
Может, сегодняшняя ночь предназначена для волшебных сказок и глупцов. Может, это ее ночь.
Мэгги остро чувствовала присутствие Такера. Он выглядел невероятно красивым в своем темном костюме, стройным, но мускулистым. На лице, с квадратным подбородком и проницательными темными глазами, отражались такая сила характера, ум и доброта! Сегодня все женщины на вечеринке будут завидовать Мэгги Харрис!
Подобранные по масти пегие лошадки с белыми гривами бодро трусили по сельской дороге, оставив Бойсе позади. Киген весело болтал, ухитрившись втянуть Морин и Дэвида в разговор. Но Мэгги и Такер по-прежнему молчали. Да и обратись бы кто к ней, Мэгги вряд ли услышала бы. Мыслями она унеслась далеко-далеко. Сначала девушка вспомнила ночь, когда Такер пригласил ее танцевать, первый поцелуй… и второй танец, и просьбу доверять ему, и ночь, когда они любили друг друга под звездным небом.
Почувствовав, как щекам стало горячо, она чуть отвернулась, радуясь, что никто на нее не смотрит. Что только у нее в голове! Какой кошмар, ведь рядом сидит мать Такера! Что она подумала бы о Мэгги, если бы знала! К счастью, еще немного, и Мэгги уедет навсегда. Вряд ли она сможет устоять против умоляющего взгляда Такера и признаний в любви! Но свадьба Морин и Дэвида через два дня. Мэгги намеревалась покинуть Бойсе сразу же, следующим же дилижансом.
Но почему?
Сердце Мэгги на мгновение замерло. Глупый вопрос!
Почему ты уезжаешь? Потому что должна. Потому что не могу выйти за него замуж.
Но почему нет? Кухарка ошибалась насчет твоего отца. Он любил тебя. Почему она не может ошибаться насчет Такера? Он тоже тебя любит.
Но ведь любовь бывает только в дурацких волшебных сказках! Будь глупой, Мэгги. Другого шанса тебе может больше не представиться.
Дом хозяина ранчо, Хорейса Клайва, оказался огромной постройкой из стекла и камня. Лестница с первого этажа вела на второй, целиком занятый бальной залой. Была еще одна лестница, на балкон, где тихо играл оркестр. Встроенные скамьи, заваленные бархатными подушками, позволяли гостям сидеть в маленьких альковах. Окна были широко раскрыты, чтобы прохладный осенний ветерок обвевал разгоряченные лица.
Мэгги в суматохе почти не запомнила имен людей, которым ее представили. Голова девушки кружилась. Хорошо еще, что можно опереться на руку Такера! Она чувствовала себя ужасно неуверенной и смущенной среди стольких незнакомцев. Все элегантно одеты, на многих женщинах сверкают бриллианты. Мэгги никогда не ожидала встретить такое богатство в столь отдаленном от цивилизации месте. Очевидно, Дикий Запад не настолько дик, как она предполагала когда-то.
Киген ухитрился первым пригласить ее танцевать. Он шутил, шепотом пересказывал скандальные сплетни насчет гостей, заставляя Мэгги невольно улыбаться, и, когда музыка смолкла, все страхи были забыты. Следующей настала очередь Дэвида. Рядом с ним Мэгги казалась себе хрупкой и маленькой, и тут же вспомнила, как испугалась, увидев его впервые. Никогда она не подумала бы, что этот великан наделен таким добрым сердцем! Девушка была рада за Дэвида и Морин, рада, что они нашли друг друга. Они наверняка будут счастливы!
Недостатка в кавалерах не было, и Мэгги удивлялась, что так свободно танцует, не спотыкаясь и не путая фигуры, словно все вечера проводила на балах.
– Прелестная молодая женщина ваша мисс Харрис.
Такер оторвал взгляд от Мэгги:
– Вы правы.
Хорейс Клайв дружелюбно улыбнулся:
– В этих местах незамужних женщин почти нет. На вашем месте я поостерегся бы.
– Постараюсь принять ваш совет, – суховато согласился Такер.
– Не обижайтесь, мистер Брениген, – тихо засмеялся хозяин, – я просто хотел сделать комплимент.
Такер немного расслабился. Он понимал, что явно ревнует, и только потому, что должен стоять у стены, в то время как каждый мужчина в зале стремится пригласить Мэгги танцевать.
Хорейс Клайв, высокий, тощий как палка, лет пятидесяти пяти, с лысой головой, отражавшей пламя свечей, снова улыбнулся.
– Киген сказал, что вы заняли участок к западу от города.
– Да. Мы с Дэвидом Фостером подали заявку на сто шестьдесят акров. Дом Дэвида почти готов.
– Помню, как все здесь было, когда я приехал. Благодарение Богу, семья оставалась дома. Мне и так достаточно тяжело пришлось. Я восхищаюсь вашей матерью и мисс Харрис, их мужеством и стойкостью. Превосходные, достойные уважения примеры для всего прекрасного пола.
Такер снова взглянул на танцующих:
– Совершенно верно. Хорейс уселся рядом:
– Кроме того, я слышал, вы адвокат? Служите у Тома Райли? Хороший человек.
Сделав глоток пунша, он поморщился:
– Ужасная дрянь, но миссис Клайв не позволяет приносить в дом крепкие напитки.
И, поставив чашку на пол, он обернулся к Такеру:
– Киген рассказал, что вы собираетесь разводить скот. Многие считают это верным путем к богатству. Говядина. Проще разводить скот в Айдахо, здесь его можно продать по хорошей цене. Шахтерам надо что-то есть, и им не будет смысла везти мясо с Востока. Но все это скоро кончится. Дальновидный человек должен найти другие способы получать деньги.
Такер кивал, вставляя соответствующие реплики, но не сводил глаз с темноволосого мужчины, державшего Мэгги за талию. Не слишком ли он прижимает ее к себе?
– Ваш кузен успел предупредить насчет неприятностей и беспорядков на западной дороге? Конокрады и бандиты. По нашему мнению, они скрываются в холмах к северу и западу от вашей фермы. Будьте начеку. В прошлом году здесь повесили шерифа за то, что якшался с убийцами и конокрадами. Может, когда мы наконец выберем мэра, дела пойдут лучше.
«Черт побери, этот парень, кажется, нюхает волосы Мэгги и явно наслаждается запахом ее духов! »
– Ну что ж, вижу, миссис Клайв хочет, чтобы я поговорил и с другими гостями. Рад был познакомиться, мистер Брениген. Надеюсь, вы скоро сможете танцевать. Приезжайте в гости в любое время. С удовольствием покажу вам своего нового быка. Может, захотите, чтобы он покрыл ваших коров.
– Спасибо, обязательно, – рассеянно пробормотал Такер, не понимая, что говорит: партнер Мэгги что-то шептал ей на ухо. И она смеялась!!
Все еще не в силах отдышаться, Мэгги плюхнулась на подушку рядом с Такером.
– Ужасно жарко, – с трудом выговорила она, обмахиваясь веером.
– С меня довольно!
Такер схватил ее за руку и стащил со скамейки. Он двигался удивительно быстро, несмотря на хромоту, и уже через несколько секунд они очутились на крыльце. Но Такер, не останавливаясь, уводил ее прочь от дома, во мрак ночи. Из окон доносилась едва слышная музыка, словно серенада для влюбленных.
– Что случилось? – задыхаясь, спросила Мэгги.
– Слишком много мужчин держали тебя в своих объятиях, – процедил Такер и, прижав ее к себе, начал медленно покачиваться в такт музыке.
– Я не могу танцевать, так что придется довольствоваться этим, – прошептал он.
– М-м-м… мне это нравится больше.
Они долго молчали. Мэгги закрыла глаза, позволив себе раствориться в сладостном мгновении.
– Что ты хочешь, Мэгги? – прошептал он. Девушка отстранилась и удивленно взглянула на него, не зная, что ответить:
– Хочу?
– Разбогатеть? Быть свободной? Счастливой?
– Не зна…
– Зато знаю я. Хочу тебя. Хочу любить и защищать, заслужить твое доверие и принести тебе счастье. Не желаю быть твоим хозяином, Мэгги, только мужем.
– Но я не могу выйти за тебя замуж, Такер. Глаза девушки наполнились слезами. Почему он ей не верит? И почему она больше не может верить в любовь и счастье?
Такер еще ближе привлек ее к себе, прижав упрямую головку к своей груди. Мэгги услышала, как бьется его сердце: «Тук-тук. Тук-тук».
Странное чувство захлестнуло девушку.
«Тук-тук… Тук-тук… »
Словно она защищена, завернута в теплый кокон.
«Тук-тук… »
– Мэгги…
Она повернула к нему лицо, встретилась взглядом со знакомыми темными глазами.
– Самая великая свобода в том, чтобы любить друг друга без помех, – шепнул он. – Позволь себе любить меня.
– Я люблю тебя, – прерывисто выдохнула девушка, словно против воли.
– Любовь – это не просто слова, Мэгги. Если ты наглухо закрываешь сердце, не отдавая его никому, это не любовь.
Кровь ударила в голову, когда Мэгги поднялась на цыпочки, навстречу его ожидающим губам. Ее руки скользнули по его плечам и волосам, губы приблизились к его губам. Она напрягала тело, стараясь выпить одним глотком нектар страсти, молчаливо проклиная ярды и ярды атласа, разделявшие их, умирая от желания стать с Такером единым целым, частью его самого, лежать с ним под открытым небом, отдаться до конца, без упреков и сожалений.
Его пальцы легко скользили по упругой груди, и со стоном восторга и желания Мэгги откинула голову, закрыла глаза, опьяненная безумными ощущениями, пожиравшими ее, словно пламя лесного пожара.
Но Такер неожиданно так резко отстранился, что Мэгги упала бы, не поймай он ее снова. Почти грубо стиснув девушку, он опять оттянул ее голову, вынуждая смотреть на себя.
– Больше не желаю слышать «нет»! – тихо, но отчетливо проговорил он. – Я уже сказал, что не собираюсь становиться твоим хозяином и не буду указывать тебе что делать. Клянусь Богом. Ты получишь столько свободы, сколько захочешь. Но это совсем другое дело. Ты выйдешь за меня.
– Да, Такер.
– Мы можем пожениться послезавтра, в один день с матерью и Дэвидом.
– Да, Такер.
– И никаких споров. Понят… Подожди. Что ты сказала?
Мэгги улыбнулась, нежно, мечтательно:
– Я сказала: «Да, Такер».
И когда он вновь сжал ее в объятиях, подумала, как счастлива поверить в сказку.
Леса, купленного на лесопилке Роби, хватило на небольшой трехкомнатный домик для Дэвида и Морин, с просторной мансардой, где будут спать дети. Самая большая комната, где почти все пространство занимали стол и скамейки, будет служить гостиной и столовой, в крохотной кухоньке едва хватало места для деревянного прилавка и огромного каменного очага, в боковую стену которого была встроена духовка. Третья комната была спальней молодоженов.
На другом берегу реки мужчины с помощью Кигена воздвигли первый дом Мэгги и Такера, однокомнатную деревянную хижину.
Этим утром Такер поднялся раньше, запряг Блу Боя, переправился через реку и долго сидел в седле, глядя на грубое строение, куда вечером приведет новобрачную. Он был так взволнован, когда Мэгги согласилась стать его женой, но теперь…
Как он смеет привести ее в такое место? Одна комната. Простой тиковый матрас на полу. Что он может предложить ей? Изнурительный труд с утра до вечера? Много лет может уйти на то, чтобы построить дом, который он обещал ей. О, Такер знает, что Мэгги вынесет все, видел, как мужественно она держалась во время путешествия на запад, но справедливо ли требовать от нее такой жертвы? Особенно, когда в Орегоне ее может ждать лучшая судьба?
Неожиданно дверь хижины отворилась, и на пороге появилась Мэгги. Медово-каштановые волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по плечам. Сегодня на ней было одно из старых платьев Морин, которое, к тому же, она не нашла времени переделать. Оно висело на хрупкой фигурке как мешок, но все же Мэгги выглядела в нем невероятно очаровательной.
Откинув голову, девушка повернула лицо навстречу восходящему солнцу.
– Доброе утро, солнышко! – прокричала она, подняла юбку, открыв изящные голые ступни и тонкие щиколотки, и помчалась к реке.
Ошеломленный, Такер дождался, пока она исчезнет, и только потом подъехал к хижине. Спешившись, он медленно направился к двери, немного поколебался, не решаясь войти, и наконец повернул ручку и словно очутился на лугу. По всей комнате были расставлены ведра и кувшины с огромными букетами полевых цветов самых невероятных оттенков. На стене над постелью висело лоскутное покрывало, и еще одно, такое же, лежало на матраце. Такер сразу же понял, что это работа Мэгги, хотя не знал, откуда она нашла время. Он даже узнал большинство лоскутков. Некоторые от платьев, из которых выросла Фиона. Рубашка, которую он разорвал, когда падал в каньон Снейк-Ривер. Один из его поношенных костюмов. И обрезки голубого атласа от платья, сшитого миссис Мур.
«Милая миссис Мур, – подумал Такер, гладя покрывало загрубевшей ладонью. – Должно быть, это она отдала Мэгги кусочки ткани, хотя он все еще не заплатил деньги за сшитое платье и шляпку. Следовало бы помнить, что такие расходы ему не по карману. И все же добрая женщина была так великодушна»!
Бедность, вот что он предлагает Мэгги. Эта жестокая мысль заставила плечи поникнуть, но он снова оглядел комнату. Мэгги украсила ее к брачной ночи. Она знала, каким убогим будет ее дом, и все же могла чувствовать себя счастливой.
– Помоги мне Господь, – поклялся он, – но тебе не придется долго жить здесь. Я построю дом со спальнями, детскими и верандой. Обещаю тебе, Мэгги.
Мэгги сидела в мансарде на лестнице, свесив ноги с края, а за спиной девочки добродушно препирались, кому спать у маленького окошка.
Мэгги была рада, что Рейчел захотела остаться с Морин и Дэвидом, пока Такер не сможет пристроить спальню или две к хижине, хотя чувствовала себя немного виноватой из-за этого. Но она не могла представить, что сестра будет спать в той же комнате, где она и Такер…
Щеки ее снова загорелись. Сегодня. Сегодня он будет любить ее снова.
– Посмотрите! – воскликнула Фиона, прижавшись носом к стеклу. – Кто-то едет.
– Это мистер Джессап, – узнала Рейчел. – Мэгги, это мистер Джессап.
Мэгги отодвинулась от края и, вскочив, поспешила к окну. Вглядевшись поверх голов девочек, она действительно заметила Гарри. Он уже спешился и шел к дому, сопровождаемый незнакомцем в черном костюме и шляпе.
Гарри не мог выбрать лучшего времени, чтобы приехать! Как раз к свадьбе! Мэгги думала, что она уже никогда не увидит его! Гарри с детства был лучшим другом Такера, и за то недолгое время, что они провели вместе, Мэгги показалось, что он и ей стал настоящим другом. Она твердо намеревалась как следует отчитать его за столь внезапное исчезновение без единого слова, и именно тогда, когда она хотела попросить его остаться в Айдахо.
Девушка вихрем отскочила от окошка и слетела по лестнице вниз, но, взглянув на висящее мешком платье и босые ноги, покачала головой. Возможно, нужно бы улучить минуту и переодеться. В конце концов, она не знала, кого привел с собой Гарри. Она не хотела конфузить ни родных, ни знакомых.
Дверь открылась, и на пороге появился Дэвид.
– Мэгги…
– Знаю, – перебила она взволнованно. – Гарри здесь. Я видела его из окна. Хотела только надеть туфли и причесаться.
Дэвид отодвинулся, пропуская мужчину в черном костюме.
– Здравствуй, Мэгги, – нерешительно улыбаясь, сказал он. – Я бы узнал тебя повсюду. Ты так похожа на мать!
В черных волосах прибавилось седины. Синева глаз выцвела, и сам он, казалось, стал ниже ростом.
– Мистер Сэндерсон? – прошептала она. Мужчина кивнул.
Мэгги, почувствовав, как закружилась голова, почти рухнула на скамью у стола. Маркус Сэндерсон бросился к ней как раз в тот момент, когда в дом вошли Гарри, Морин и Дэвид. Потрясенный взгляд Мэгги, обойдя всех, остановился наконец на Гарри:
– Именно поэтому вы уехали? Отыскать мистера Сэндерсона?
– Так попросил.
– Он ничего мне не сказал, – покачала головой девушка.
– Не хотел, чтобы вы зря надеялись. Мэгги снова обратилась к старому другу отца:
– Пожалуйста, садитесь, мистер Сэндерсон. Маркус уселся в качалку.
– Можно… Могу ли я принести вам что-нибудь? По-моему, кофе еще остался.
– Был бы вам крайне признателен.
Морин знаком велела Мэгги оставаться на месте.
– Я сама принесу.
По пути в крохотную кухоньку она взглянула на девочек, наблюдавших эту сцену сверху:
– Спускайтесь, дети. Мне нужна ваша помощь. Мэгги по-прежнему не сводила глаз с мистера Сэндерсона. Ее не покидало странное ощущение, что время повернулось вспять и что в любой момент появится отец и пригласит друга остаться к ужину. А может быть, поехать охотиться на уток или отдохнуть вместе с его семьей у озера неделю-другую.
Она, как сквозь сон, наблюдала за Морин, поставившей перед гостем чашку с кофе. Потом Морин выпроводила всех из дома и закрыла за собой дверь.
– Теперь, когда я присмотрелся, вы больше похожи на Джереми, – сказал наконец Сэндерсон. – Хотя гораздо красивее его.
Девушка смущенно пригладила разметавшиеся волосы.
– Я не знал об их смерти, Мэгги, иначе написал бы и обязательно приехал посмотреть, как вы живете.
Мэгги покачала головой, не в силах вымолвить слова.
– Мистер Джессап немного рассказал о том, что случилось. Вы были правы, когда пытались найти меня. Ваш отец гроша бы не оставил брату, не говоря уже о том, что никогда бы не доверил ему своих драгоценных дочерей. Он знал, каким мотом и пьяницей всегда был Сет. Ваш дядя, должно быть, каким-то образом подделал завещание, иначе ему никогда бы не удалось прибрать к рукам фабрику и дом.
Слезы затуманили глаза Мэгги.
– Я так и знала, была уверена.
– А я прекрасно помню Сета. Трус и негодяй, храбрится только перед теми, кто не может защитить себя, а сам готов бежать, как заяц, при первых же признаках беды. Никогда не был ни на что способен, и, за что бы ни взялся, все терпело крах. Мистер Джессап сказал, что он довел фабрику до разорения, но я с трудом в это верю.
– Это, должно быть, правда, – отозвалась Мэгги, вытирая глаза платком, протянутым Сэндерсоном. – Он уволил всех слуг, избавился от всех лошадей, кроме двух, одной для своей одноколки и второй, верховой. Однажды я слышала, как он кричал на служащего.
Девушка упрямо подняла подбородок.
– Дядя во всем винил нас, потому что отец оставил деньги, до которых он не мог добраться.
Сэндерсон едва заметно улыбнулся и поднес чашку ко рту. Отпив немного, он наклонился вперед, пристально глядя на девушку.
– Это не просто какие-то деньги, а огромное состояние. И все это отец положил в доверительный фонд для вас.
Мэгги недоверчиво охнула.
– Это правда, Мэгги. Не удивительно, что Сет обозлился, когда не смог украсть деньги, и винил вас за собственную неудачу. Даже ему не удалось бы промотать такую громадную сумму.
– Дядя Сет говорил, что деньги фонда тоже истрачены.
Маркус Сэндерсон нахмурился:
– Весьма вероятно, поскольку никто не следил за вашими интересами со времени смерти родителей. Мне придется хорошенько расследовать дело. Я еду в Филадельфию, чтобы заняться вашим наследством.
Это звучало настолько нелепо, что Мэгги не могла не улыбнуться. Но Сэндерсон, поднявшись с кресла, продолжал:
– Я хочу, чтобы вы вернулись в Филадельфию сегодняшним дилижансом. Вместе с сестрой. Вполне возможно, мы еще сумеем спасти «Харрис миллз» и распутать множество неприятностей, посетить суд и адвокатов. И, конечно, нужно узнать, как обстоят дела с фондом.
– Я не могу ехать, мистер Сэндерсон. Сегодня у меня свадьба.
– Вы можете отложить венчание. Возможно, понадобится ваше присутствие, чтобы прояснить ситуацию. Неизвестно, на что может пойти ваш дядя.
Такер встал и сунул руки в карманы:
– Мы отложим свадьбу. Ты ведь скоро вернешься, – сказал он, невольно повторяя слова мистера Сэндерсона.
Такер не мог смотреть на нее, когда произносил это, и поэтому глядел на другой берег реки, на их дом.
Конечно, ей придется отправиться с Сэндерсоном. Мэгги – наследница. Что он может предложить ей, чем удержать? По правде говоря, что может вообще заставить ее снова приехать в Бойсе? Как только Мэгги уедет, очутится в сверкающем мире богатства, светского общества…
– Я никуда не поеду с ним, Такер, и мы не будем откладывать свадьбу.
Он обернулся.
Снова упрямо поднятый подбородок и вызывающий блеск в глазах…
– Я остаюсь.
– Будь же разумной, Мэгги. Может пройти немало времени, прежде чем я построю приличный дом и смогу купить тебе нарядные платья. Может быть, нам придется голодать. Именно этого ты хочешь для себя? И для Рейчел? Без тебя Сэндерсон, возможно, не сумеет получить деньги.
– Мне все равно. Я никуда не еду.
– Как же ты чертовски упряма.
– Я тебя люблю.
– Но не слушаешь разумных доводов.
– Я люблю тебя. Такер шагнул к Мэгги.
– Ты, возможно, пожалеешь об этом. Его руки обвились вокруг ее талии.
– Я люблю тебя.
– Сдаюсь, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.
– Я так и знала.
И снова Пег и Чак Джонсы предоставили свой дом семье Бренигенов, на этот раз для двойной свадьбы. В верхней спальне, где они переодевались два дня назад, Мэгги вручила Морин букет роз.
– Ты очень красива, – сказала она, смаргивая внезапные слезы. – И надеюсь, что будешь счастлива.
Платье Морин, выцветшее и перелицованное, все-таки оставалось прекрасным – цвета темной лесной зелени. Скромный вырез, длинные рукава. Рыжевато-каштановые волосы просто уложены и украшены только двумя гребнями, усаженными жемчугом. Но глаза сияли ярче всех драгоценностей.
– Я тоже надеюсь, – отозвалась Морин, снова глядя в свое отражение в зеркале. В голосе не было «ни тени сомнения. – Когда ты делишь судьбу с человеком, которого любишь, становишься богаче духовно. Но ты уже и сама поняла это, Мэгги, правда?
Мэгги кивнула, ощущая, как счастье заливает ее ослепительной волной. Да, она, конечно, знала, о чем говорит Морин.
В комнату заглянула Фиона:
– Мама…
Морин, шурша нижними юбками, обернулась:
– Входи, Фиона.
На девочке было точно такое же платье, как на матери, красивые рыжеватые волосы собраны локонами на затылке. Подбежав к матери, Фиона обняла ее за талию.
– Ты такая хорошенькая…
Морин опустилась на колени перед дочерью.
– И ты тоже.
– Такер велел тебе передать, что судья Гриффин уже здесь.
В глазах, так похожих на материнские, загорелись лукавые искорки:
– Мистер Фостер слишком нервничает, чтобы сидеть спокойно. Такер говорит, что он протрет дыру в ковре, если вы немедленно не придете.
Мать, рассмеявшись, грациозно поднялась:
– Тогда лучше не заставлять их ждать. И, взглянув на Мэгги, спросила:
– Ты готова, дорогая?
– Готова.
Мэгги взяла свой букет из полевых цветов, таких же голубых, как ее подвенечное платье, и пошла впереди Морин.
Женихи уже ожидали в гостиной перед камином. Но Мэгги почти не обратила внимания на Дэвида. Ее, словно магнитом, притягивал взгляд Такера, сияющий любовью.
Его пальцы коснулись локтя невесты, и они вместе встали перед судьей Гриффином.
– Горячо любимые…
Да, она любима, Мэгги знала это, была безоглядно, твердо уверена.
– … обещаю любить и почитать…
Странно, почему эти слова так пугали ее раньше… Но когда человек становится тебе дороже всего на свете, не стоит бояться почитать его… или даже повиноваться. Мэгги никогда еще не чувствовала себя более свободной, чем в эту минуту.
– … объявляю вас мужем и женой.
Всего несколько слов связали на всю жизнь мужчину и женщину.
– Можете поцеловать невесту.
Темные глаза Такера пристально и напряженно смотрели на нее. Мэгги задрожала в объятиях жениха, когда он медленно привлек ее к себе.
Комната взорвалась радостными приветственными криками, и новобрачных мгновенно окружили друзья. Рейчел обняла и поцеловала Мэгги. И тут перед сестрами появился Гарри.
– Я мечтал об этом с того дня, как мы встретились, но не осмеливался из-за Така.
Он крепко поцеловал ее в губы и подмигнул Такеру.
– Это единственный, который тебе удастся получить, – шутливо пригрозил Такер.
Мэгги и Морин тоже обнялись, а потом Мэгги и Дэвид, Нил и Киген…
Мэгги охнула, почувствовав, как от лица отливает кровь. В комнате стало тихо. Рейчел снова оказалась рядом, прижимаясь к сестре.
– Не так-то легко было отыскать тебя, – проворчал Сет.
Такер выступил вперед:
– Это частный дом, Харрис.
– Я пришел за своими племянницами.
– Моя жена никуда с вами не пойдет. Лицо Сета потемнело.
– Значит, я был прав. Тебе нужны ее деньги. Такер сжал кулаки, но Мэгги схватила его за руку, не давая говорить.
– Уходи, – тихо велела она дяде. – И побыстрее. У тебя нет никаких прав на нас.
– Вот тут ты ошибаешься, Мэгги.
Сет протянул листок бумаги, исписанный черными чернилами:
– Здесь сказано, что у меня есть кое-какие права. Ты могла выйти замуж за этого мятежника, но это маленькое отродье поедет со мной, как ей и полагается.
У Мэгги внезапно перехватило дыхание.
– Я бы хотел взглянуть на это, Харрис, – сказал Такер и, освободившись от пальцев Мэгги, сделал шаг вперед.
Мэгги вынудила себя втянуть в легкие немного воздуха. Не позволяй Рейчел видеть, что боишься!
Такер взял документ из протянутой руки Сета. Мэгги даже на противоположном конце комнаты почувствовала, как напрягся муж. Когда Такер повернулся, она поняла, что это не дурной сон. Все происходит на самом деле.
Она, должно быть, выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. Киген тут же оказался рядом и подхватил ее под руку.
– Кто этот человек? – спросил он.
– Мой дядя, – выдохнула Мэгги.
– Мэгги! – заплакала сестра, – я не хочу идти с ним.
Девушка опустилась на колени перед Рейчел:
– Ты никуда не пойдешь, киска. Не позволю ему увести тебя.
И тут страх, словно по волшебству, исчез. Не важно, о чем говорится в этой бумаге. Сет никогда больше не посмеет обидеть ни ее, ни Рейчел.
Мэгги выпрямилась, подошла к дяде и Такеру и холодно, спокойно, ничем не выдавая бушующего в душе урагана, объявила:
– Мы все знаем, что эта бумажонка ничего не стоит, дядя Сет. Сколько вы заплатили тому, кто ее написал? По-моему, вы зря пошли на такие расходы.
– Она настоящая! – взвился Сет. – Можешь спросить своего выскочку-адвоката!
– Знаешь, кто приехал в Бойсе, дядя Сет? Маркус Сэндерсон.
– Сэндерсон!
– Значит, все-таки помнишь. Поверенный отца. Ты еще утверждал, что он умер. Оказалось, это ложь. И сейчас он уже на пути в Филадельфию. Собирается выяснить, что ты успел натворить после смерти папы.
Она постепенно приходила в себя, голос становился сильнее, увереннее, в нем прорывались нотки гнева.
– Так что же ты наделал, дядя Сет? Надеюсь, достаточно, чтобы упрятать тебя в тюрьму, не так ли?
Мэгги протянула руку и выхватила листок из пальцев Такера.
– Больше ты не посмеешь издеваться над нами и пальцем не коснешься Рейчел.
С этими словами она разорвала бумагу на мелкие кусочки.
Сет угрожающе надвинулся на нее, но холодный голос Такера остановил его:
– Предлагаю вам убираться подобру-поздорову, Харрис. Как только правда выплывет наружу, возможно, власти объявят ваш розыск.
На лбу Сета вздулись вены.
– Деньги из фонда растрачены. Он женился на тебе, как оказалось, впустую. Сэндерсон обнаружит это.
Он повернулся к Такеру:
– Я еще отомщу Бренигенам за то, что лезут в мои дела. Может, не здесь и не сейчас, но Бренигены за все заплатят. Помните это. Когда-нибудь.
Такер, сжав челюсти, качнулся вперед:
– Вон!
Харрис почти бегом направился к тому месту, где оставил коня.
В гостиной долго царило тяжелое молчание.
Мэгги чувствовала, как ее охватывают какие-то странные ощущения. Она столько лет боялась дяди, и все же тот оказался трусом, как и предсказывал Сэндерсон. Стоило восстать против Сета, он тут же позорно сбежал. Мужество помогло ей навсегда освободиться от дяди.
Наконец она повернулась к Такеру:
– Он ушел.
И поняла, что черная туча навсегда покинула ее.
Одинокая восковая свеча мигала в дальнем углу. Опьяняющий аромат полевых цветов в ведрах и кувшинах окутывал, обволакивал их.
Такер приподнялся на локте. Мэгги, все еще в ночной сорочке, лежала рядом. Сам он еще не успел снять брюки и рубашку. Мэгги, прижавшись к мужу, положила руки ему на грудь, наслаждаясь ощущением упругих мышц под пальцами. Казалось, она целую вечность ждала этого мгновения.
Его поцелуй зажег огонь в крови, быстро распространившийся по всему телу. Губы Мэгги раскрылись, позволяя настойчивому языку проникнуть внутрь, из горла вырвался тихий стон.
Когда Такер отстранился, Мэгги открыла глаза, стараясь разглядеть его в колеблющемся пламени свечи.
Такер понимающе улыбнулся и, нагнувшись над ней, прижался ртом к впадинке между ключицами.
– Знаешь, когда я начал влюбляться в тебя? – спросил он, почти не отнимая губ.
– Нет.
– Когда ты едва не набросилась на меня с ножом. И наверняка пустила бы его в ход, если бы появилась необходимость.
Мэгги тихо рассмеялась, но и не подумала ничего отрицать.
– А я влюбилась, когда по моей ноге проползла змея, а ты посмеялся надо мной.
Снова приподнявшись на локте, Такер взглянул на жену:
– Я не ожидал, что это со мной случится, Мэгги.
Его пальцы начали расстегивать крохотные пуговки сорочки. Мэгги прекрасно поняла, что имеет в виду муж.
– А я собиралась всю жизнь прожить одна. Когда он вот так прикасался к ней, становилось трудно дышать.
– Только я и Рейчел.
Слегка поднявшись, она позволила снять с себя сорочку. Губы Такера скользили по тем местечкам, где секунду назад были его пальцы. Мэгги полузакрыла глаза, извиваясь от наслаждения, когда он поцеловал сначала одну грудь, потом другую. Тело наливалось сладостной болью ожидания, но торопиться не было нужды. Впереди целая ночь. Ночь любви. И целая жизнь.
И Мэгги намеревалась упиваться каждым мгновением, в точности как наслаждалась сейчас его телом, его прикосновениями, его ласками.
Руки Такера творили волшебство, посылая волны желания, пронизывающие тело Мэгги. И она щедро возвращала ласки, раздевая мужа, позволяя глазам жадно впитывать великолепное зрелище обнаженной плоти. Наконец, когда муки стали невыносимыми, они прижались друг к другу. Его тело было восхитительно теплым, сильным и мужским.
– Я люблю тебя, Мэгги. – Да…
Скорее мольба, чем ответ…
Он навис над ней, она поднялась навстречу, и они вместе ринулись в бушующее море страсти.
ДНЕВНИК МОРИН
15 ноября
Впервые за много недель я взяла в руки перо, чтобы запечатлеть на бумаге свои мысли.
Вчера разыгралась первая метель. Земля побелела на много миль вокруг, и горы стоят, словно обледенелые стражи, величественные и сильные. Киген сказал, что в долине Бойсе снег редко лежит всю зиму. Но мой маленький дом настолько уютен, что я не возражаю против того, чтобы он подольше не таял. Дети радуются новому развлечению. Это так не похоже на Джорджию.
Я, кажется, прошла больше, чем две тысячи миль, и превратилась из изнеженной Марин О’Тул с плантации Шугар-Хилл, самой трудной проблемой которой было решить, какое платье надеть сегодня, в Марин Фостер с фермы «Грин Уиллоуз», которая моет, чистит и шьет с рассвета до заката. Иногда я тоскую по беззаботной жизни в Джорджии, но это бывает так редко! Я нужна и любима здесь, и моя жизнь полна. Полнее, чем мечтала когда-то. Кроме того, я поняла: дом это то, что носишь в своем сердце, а не просто место, где живешь.