Картер

Внимание!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Любое коммерческое и иное использование материала,

кроме предварительного ознакомления, запрещено.

Оригинальное название: Carter by R. J. Lewis, 2014

Название на русском: Р. Д. Левис «Картер»

Перевод: Ксения Лизандер

Редактор: Заира Тупцокова

Вычитка: Полина Киперина

Оформление: Ксюша Манчик

Обложка: Вета Светлова

Переведено специально для группы:

https://vk.com/romantic_books_translate

Любое копирование без ссылки

на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

История любви друзей детства.

Это книга о восходящей рок-звезде и влюбленной в него девушке.

Лия: «Я была безумно влюблена. С того момента, как я увидела его, Картер Мэтисон был всем для меня. Мне было жаль, что он не чувствовал то же самое. Мы росли в бедности, ища утешения друг в друге, а также в нашей любви к музыке. Его голос окутывал меня полностью. Он пел как ангел, заставляя меня ненадолго забыть о том, что моя безответная любовь может уничтожить меня.

Я думала, что пойду за ним на край земли. Я думала, что мое будущее рядом с ним предопределено. Но столкнувшись выбором, способным навсегда изменить наши жизни, я должна решить, за чьей мечтой следовать.

Моей или его».

Глава 1

Я влюбилась в Картера, когда мне было десять лет. Это началось в тот день, когда я увидела его идущим к трейлеру по соседству вместе с его отцом, кричащим на него, чтобы он поторапливался. Это было летом 1999 года. Было жарко, и трейлерный парк вонял мусором и дымом. Приютившись на крыльце, я наблюдала, как он вылез из старого грузовика, и первое, что я отметила в своем невинном уме, это то, каким высоким он был.

Мне нравились высокие. Мне также понравились его волосы. Они были русыми, лохматыми и тяжело расчесывались. Он провел пальцами по беспорядку на своей голове, когда медленно шел к трейлеру. Его лицо было бледным, когда он двинулся к парадной двери так, будто это было последнее место, где он хотел бы находиться. Я видела, как его руки сжались в кулаки, когда он подошел к своему отцу.

Когда он исчез внутри, его отец поднял глаза и, к моему удивлению, поймал мой взгляд. Я почувствовала, как зашевелились волосы у меня на затылке. На него было страшно смотреть, он напомнил мне моего дядю, когда тот злился.

Я бы убежала домой, если бы могла, но дядя мог ударить меня, так как занимался «бизнесом». Каждый раз, когда он занимался «бизнесом», меня выгоняли за дверь на несколько часов. Незнакомцы приходили и уходили. Все эти мужчины были страшными, с голодными глазами. Когда я, наконец, могла вернуться, я видела, как тетя Шерил сворачивалась клубочком под одеялом, а дядя Рассел пересчитывал деньги в небольшой гостиной с зажженной сигаретой в зубах. Это были мои любимые дни, потому что он спрашивал, какой процент я хочу, и я получала желаемое. Остальные шесть дней мы жили на макаронах с сыром и быстро завариваемой лапше.

Поэтому, когда страшный отец Картера посмотрел на меня, я отвернулась от него и стала смотреть на трейлерный парк, подтянув колени к груди. Через несколько мгновений я услышала, как хлопнула дверь. Спустя несколько минут внутри раздались крики, и я вытянула шею в направлении трейлера, чтобы послушать, но ничего не смогла разобрать.

Я была любопытной девочкой, но только потому, что была одинока. Вокруг было много детей, но в основном это были мальчики, а дяде Расселу не нравилось видеть меня в кругу парней. Я проводила большую часть своего времени сидя на крыльце и глядя на то, как они играют. Они обычно пинали мяч на небольшом земляном поле за трейлерным парком. Это были мальчики разного возраста, некоторые из них говорили в мой адрес оскорбительные слова, которые я в то время не понимала. Конечно, когда я выросла, я поняла, что они имели в виду.

Когда выходил Картер и присоединялся к толпе, мое тело напрягалось, покалывание пробегало по моей груди и спускалось вниз моего живота. Он был высокий, красивый, со светлыми волосами. Почти двенадцатилетний мальчик, который ни разу не повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Я наблюдала за тем, как он легко сходится с детьми, становясь весьма популярным среди них без особых усилий. Это не делало его надменным, хотя все парни подчинялись ему. Было ясно, что Картер не испытывал страха. Он не боялся никого из ребят, независимо от их размера. Это было неслыханно, потому что мы жили в ужасном месте, где взрослые, с которых мы должны были брать пример, были фактически злодеями нашей истории. В свою очередь дети хотели быть такими, как он, и смотрели на него так, будто он был золотом в океане мусора. Для меня же он был не просто блестящим и ярким, гладким, но твердым, но и самым красивым из всего, что я когда-либо видела.

Как и я, он проводил большую часть своего времени на открытом воздухе. Даже когда было очень жарко под палящим солнцем, Картер и я были снаружи. Я сбегала с крыльца и следовала за Картером по округе. Обычно у него в руках был баскетбольный мяч, он заставлял его прыгать вверх и вниз по улице, а его рубашка была петлей обернута вокруг шеи. И я была там, в двадцати шагах позади него, прячущаяся позади деревьев и автомобилей, одетая только в розовый сарафан и старые изношенные сандалии.

Он уходил за трейлерный парк, хлопая баскетбольным мячом, и направлялся в заповедник. И я следовала за ним, каждый раз проходя мимо кустов, когда он держал мяч в руках и останавливался возле ручья. Он снимал обувь и, опустив ноги в воду, отдыхал в тени. Мне хотелось набраться смелости и подойти к нему. Сесть рядом с ним и опустить свои уставшие ноги в освежающую воду. Вместо этого я отмахивалась от комаров и постоянно перекидывала свои потные и грязные светлые волосы с одного плеча на другое.

И я просто принимала все в нем, отчаянно ожидая того момента, когда он откроет свой рот и сделает то, что делал всегда, когда думал, что был один.

Запоет.

Он обладал мягким низким голосом, проникающим глубоко в душу и заставляющим плакать, если вы закрывали свои глаза и просто слушали. Очень часто он пел одну и ту же песню. Я бы хотела знать почему. Я бы хотела понять, что это значит для него.

Песня Led Zeppelin «Спасибо», льющаяся из его уст, звучала лучше, чем у певца.

Если бы солнце отказалось светить, то я все еще любил бы тебя.

Когда море поглотит горы, все еще будем Ты и Я.

Дискомфорт, который я чувствовала, стоил того. Если это значило узнать Картера, то я приветствовала комаров на своей загорелой коже. Я позволяла им кусать меня, пока вся не стала покрыта розовыми зудящими ранами. Он заинтриговал меня слишком сильно, чтобы я могла уйти. Я думаю, это был его способ общения с окружающим миром. При взгляде на отстраненное выражение на его лице мое сердце сжималось в разы. Я видела так много эмоций, когда он пел. Он действовал жестко. Он хотел, чтобы все думали, что он может со всем справиться. По большей части он мог. Но проведя все лето в наблюдении за ним и слушая его проникновенный голос, я поняла, что сильно ошибалась.

Картер был сломлен. Он был одинок и печален. У него не было матери и любви отца. Он был во многом похож на меня. Каждая частичка моего существа хотела достучаться до него и сказать, что он не одинок. Сказать, что я знаю, каково быть без матери, быть оставленной без капельки любви в забытом бедном районе. Ложиться в кровать голодной и усталой, когда не хочется ничего, кроме восьми часов сна без звуков лая собак, криков соседей и плача детей.

Но я не могла дотянуться до него. В течение двух лет я наблюдала издалека, всегда оставаясь незаметной для него. Пока в один прекрасный день это не произошло.

Это было неожиданно, я не была готова к тому, как он войдет в мою жизнь.

Потребовался противный маленький ублюдок, чтобы заставить его посмотреть на меня. И это был первый раз, когда наши жизни пересеклись.

Глава 2

Весна 2001

12 лет

— Моя мать говорит, что твоя тетя шлюха, — сказал Грем, останавливаясь передо мной со своим фиолетовым фруктовым мороженным.

Ах да, еще один день издевательств. Я спокойно сидела на скамейке в парке с видом на баскетбольную площадку, крася ногти в красно-розовый цвет, в то время как мои мысли занимал только тринадцатилетний Картер. В этот день он выглядел хорошо: его мышцы обтягивала белая рубашка, которая только сильнее оттеняла его загорелую кожу. Он был в центре, организуя команду, когда этот маленький ублюдок отвлек его. Я проигнорировала Грема и продолжила красить ногти на ногах.

Этот парень всегда провоцировал драки, всегда выбирал тех, кто был меньше и моложе, хотя ему было уже тринадцать лет. Говоря откровенно, он был жалким хулиганом, хотя умел выходить сухим из воды. К сожалению, он часто выходил сухим из воды.

— Она говорит, что ты тоже превратишься в шлюху, — продолжал он, — говорит, что твой дядя ждет, чтобы ты стала немного старше. Ты собираешься быть шлюхой, как твоя тетя? Ты слушаешь меня, Лия? Шлюха!

— Хорошо, Грем, — просто ответила я, не обеспокоенная его словами.

Это был не первый раз, когда кто-то говорил мне такое, и теперь, когда мне двенадцать лет, я намного больше понимаю, что происходило в трейлере в те дни. Мне не нужен был этот садистский маленький хер, чтобы сказать мне об этом.

— О, так ты с этим согласна, — сказал он, — у меня в кармане есть три доллара, ты хочешь прокатиться со мной, как твоя тетя ездит с теми людьми?

— Нет.

— Нет? Я могу объединиться с другими мальчишками и заплатить тебе больше монет, если ты будешь узкой маленькой сучкой.

— Нет, — рассеянно повторила я.

Мне не нужно видеть его, чтобы знать, что он стал багровым от гнева. Грем искал моей реакции и, кажется, не понимал, что я онемела от всего этого. Выросшая около матерящихся людей, я воспринимала это как норму. Грем был слишком маленьким, чтобы понять это.

Я услышала его шаги, но прежде, чем смогла обернуться, он схватил мой лак для ногтей и швырнул на землю. Флакон не разбился, как он хотел. Он ударился о мягкий грунт с глухим стуком, но ущерб был нанесен. Жидкость сочилась из бутылки, пачкая ярко-зеленую траву. Мгновение я смотрела на лак для ногтей, и все, о чем я могла думать, так это о том, как тетя Шерил подарила мне его на мой двенадцатый день рождения три недели назад и как я ему была счастлива. Я открыла его только сегодня утром, а теперь он был перевернут и весь вытек. До самой последней цветной капли, которые должны были сделать меня красивой.

— Шлюхам не нужен лак для ногтей, — кричал на меня Грем.

Я чувствовала, как кровь шумит у меня в ушах. Мое сердце учащенно билось, моя кожа блестела от пота.

— Шлюхи не должны хорошо выглядеть!

Мои пальцы дрогнули, когда мои глаза сфокусировались на красном.

Красно-розовый везде.

Красно-розовый, который должен быть на моих ногтях.

— Шлюхи, как ты, не заслуживают хороших вещей.

Его слова умерли, и писк высокой тональности вырвался из него вслед за тем, как я повалила его на землю. В ослепительном приступе ярости я сжала руки в кулаки и градом обрушила их на него.

Маленький монстр хотел реакцию?

Я собиралась дать ему то, что он никогда не забудет.

Он сопротивлялся. Почти сразу отбросив меня от себя, Грем прыгнул на меня. Он ударил меня по лицу и схватил за волосы. Я извивалась под парнем, прикрывая место удара одной рукой и царапая его потное горло другой. Я не волновалась о том, что он делал мне больно, потому что чувствовала, что возвращаю ему боль в том же размере.

Грем был слабым маленьким дерьмом, и он только что встретил достойного противника. Ни один из нас не мог победить, а я была слишком дезориентирована, чтобы понять, что происходит. Я не знаю, было ли это несколько минут или секунд. Мой мозг отключился, и мое тело делало свою работу, действуя по своей собственной воле, нападая на Грема изо всех сил. Я молчала. Ни одного слова не вылетело из моих уст, за исключением нескольких кряхтящих звуков. Я была полна адреналина и решительности. Кто знал, что такая худая мелочь, как я, может постоять за себя? Безусловно, я не знала. Я ожидала, что струшу и остановлюсь, но все, о чем я могла думать, так это о кончине моего бедного лака для ногтей. Снова и снова.

Я не хочу уродливые ногти на ногах. У меня и так было слишком мало в жизни, чтобы легко смириться с потерей единственного косметического продукта, который у меня когда-либо был.

Я слышала звуки вокруг нас, а потом его давление на меня полностью пропало. Как только я поняла, что бью воздух, то тут же прекратила. Когда я убрала руку от лица, то увидела, как высокое тело наклонилось, схватило Грема и откинуло его от меня. Я увидела светлые лохматые волосы, белую, обтягивающую мышцы рубашку и загорелую кожу мальчика, по которому я пускала слюни минуту назад. Я почти подумала, что я все это себе придумала. Мог бы Картер действительно прийти на помощь? Или я настолько была окровавлена и нуждалась в спасителе, что у меня начались галлюцинации.

— Какого черта ты бьешь девчонку? — прорычал голос.

Я была права. Это был Картер. Слишком удивленная, я почти не шевелилась, когда увидела, как Картер ударил Грема в живот. Грем упал на бок и простонал:

— Она ударила меня первая!

— И зачем она ударила тебя первой, придурок?

Грем не ответил. Он повернул голову и просто смотрел на меня. В его глазах бушевал шторм, он смотрел на меня так, будто это я его вызвала. Я смотрела на него, поднимая одну сторону рта, ухмыляясь, тихо подстрекая его сделать что-то. Я чувствовала себя неприкосновенной с Картером, стоящим между нами и защищающим меня, как будто я была девушкой, попавшей в беду. Девушкой, которую нужно оберегать.

Грем держал рот на замке, даже когда Картер его снова ударил. Как только дети, которые собрались вокруг нас, начали смеяться над ним, он поспешил встать на ноги и убежать, но не обошлось без пинка под зад от Картера, от которого Грем кувыркнулся на землю. Подняв свое голову, он вытер кровь, которая текла из его разбитого носа, снова поднялся и исчез в трейлерном парке, где он, скорее всего, проведет несколько дней, прячась и выздоравливая.

— Да, чертов побег, маленькая ласка! — крикнул Картер, а его друзья смеялись и имитировали звуки визга диких ласк.

Когда он повернулся ко мне лицом, на его губах была небольшая ухмылка. Я напряглась и уставилась на него в страхе. Мое сердце билось в груди, но не из-за драки. Это был первый раз, когда Картер Метисон смотрел на меня. Он не смотрел сквозь меня, как другие.

Его глаза были сосредоточены на моем лице, прежде чем он скользнул вниз по моему телу. Его брови взлетели вверх: я была одета в маленькие шорты и короткий обтягивающий топ, который заканчивался над моим пупком. Я не была полностью виновата в отсутствии у меня скромности, ведь дядя Рассел поощрял это, не говоря ни слова. Кроме того, девочки моего возраста одевались так поголовно. Я не думала об этом в то время. Затаив дыхание, я смотрела на то, как он сделал несколько шагов ко мне. Картер заслонил солнце своим телом и уставился на меня. В течение нескольких секунд я видела только его и ничего больше. Мир перевернулся, когда он протянул мне свою руку. Мои глаза смотрели на нее, и я взяла бы ее, если бы от шока не держалась за землю.

— Давай, Лия, позволь мне помочь тебе, — сказал он мне таким мягким голосом, какой только можно было представить.

Лия.

Он знал мое имя. Я не могу сказать, что это всколыхнуло меня. Все это время я думала, что была неким несчастным объектом на заднем фоне жизни Картера. Но нет… Он… Он знал мое имя.

Я сглотнула и потянулась к его руке. Я ждала, что между нами вспыхнет молния — то восхитительное соединение, которое ты чувствуешь каждый раз, как ты встречаешь того, что поразил тебя своей красотой. Я никогда не чувствовала этого прежде. И я ожидала этого, как моего следующего вдоха. Вместо этого я почувствовала лишь тепло. Его кожа была грубой, и я держала его немного дольше, чувствуя, как это удовольствие скользит через меня, прежде чем дала ему уйти.

Я до сих пор могу рассказать каждую маленькую деталь этого момента. Я проводила ночи, переживая это. Могу рассказать, как была поглощена его холодными голубыми глазами. Как его улыбка уменьшилась, когда он продолжал меня поднимать. Или как редко вздымалась его грудь, как будто он тоже затаил дыхание. Я могу сказать, что, хоть мы и не почувствовали электричества при прикосновении, я чувствовала, что между нами что-то есть. Возможно, это было только мое воображение, но я так не думала. По крайней мере, я хотела бы думать, что это было взаимно.

Так должно было быть.

— Ты собираешься рассказать, что здесь произошло? — вдруг спросил меня Картер.

— Грем просто хулиган, — ответила я ему дрожащим голосом.

Вдруг он посмотрел вниз и нахмурил брови. Я проследила за его взглядом. Он отошел от чего-то и выругался, когда посмотрел на свою подошву и увидел красные полосы. Только тогда я заметила лак для ногтей и пришла в ужас от того, что он испортил подошву его ботинок. Я наклонилась, чтобы очистить его, он сделал то же самое и наши головы столкнулись. Я отшатнулась, но он схватил меня за руку и удержал. Смотря на меня с усмешкой, от которой замирало сердце, он пробормотал:

— Извини, детка, позволь мне взять его.

Детка.

Прости, детка.

Боже мой, я была бы рада сталкиваться головами целый день, если это означало бы, что он будет так меня называть.

Он схватил мой лак для ногтей и встал. В настоящее время большинство детей вокруг нас разбежались, в том числе и его друзья, которые вернулись к своей игре. Я наблюдала, как он изучал флакон, прежде чем взглянуть на мои босые ноги. Наклонившись, я поняла, что мои ногти были в ужасном беспорядке после того, как я бросилась на Грема.

Самым плохим было то, что у меня не было жидкости для снятия лака.

— Он бросил его на землю, — пробормотала я, чувствуя неловкость момента.

— Это то, из-за чего ты прыгнула на него? — спросил он.

В этот раз я покраснела. Я не знаю, что он видел. На самом деле я была так потрясена своим гневом, что и не думала, что кто-то наблюдал за нами все это время.

— Да, — тихо сказала я.

Он снова улыбнулся.

— Хорошо, я не привык видеть девушек с грязными руками.

Я улыбнулась в ответ. Я могла быть грязной девочкой. Черт, я могла быть самой грязной девочкой в округе, если это значило произвести на него впечатление.

— Ты собираешься рассказать мне, что он сказал тебе? Я хотел бы вернуться туда и добавить этому маленькому ублюдку еще несколько ударов.

Я пожала плечами.

— Ничего, что стоило бы повторять вслух. Тебе не стоит думать об этом. Он получил по заслугам.

Я не собиралась рассказывать ему об оскорблениях Грема в адрес моей тети. Мне не нужна еще одна порция жалости. Я так же не хотела загружать его тем, какой грязной была моя семья. Он может уйти или, еще хуже, тоже назовет меня шлюхой. Оглядываясь назад, я поняла, что это было глупо, ведь я была уверенна, что каждый знал, что моя тетя делала внутри этого трейлера. Но мне было двенадцать. Что имело смысл для меня в этом возрасте? Я не была яркой. У меня были просто мечты о конкретном мальчике, который сделал одинокое воспитание терпимым.

Картер на мгновение поджал губы. Возможно, он хотел что-то сказать. Вместо этого он кивнул:

— Позволь мне отвести тебя домой.

— А как же твоя игра? — спросила я.

Он посмотрел мимо меня. После изучения игры в течение нескольких секунд, он ответил:

— Они справляются и без меня.

Он бросил флакон на землю и жестом пригласил меня идти. Что я могла сделать, кроме как последовать за ним? Я так хотела побыть с ним наедине. Теперь, когда он заметил меня, я не могла все испортить.

Лия, пожалуйста, не испорть все.

***

Он отвел меня домой. Мы ничего не говорили всю дорогу, но бабочки у меня в животе порхали все то время, что я шла рядом с ним. Он шел близко ко мне, ближе, чем идет друг. Я несколько раз открывала рот в течение этой прогулки, но просто не могла произнести ни слова.

Когда мы добрались до трейлеров, я увидела возле нашего чужой автомобиль. Я знала, что это означает, что трейлер занят. Я снова должна была ждать снаружи неизвестно сколько времени. Все же это меня не беспокоило. Эта часть моей жизни была нормальной для меня. Я действительно не знала ничего лучше.

Повернувшись к Картеру, я робко сказала ему:

— Спасибо, что проводил меня.

Я с трудом могла смотреть ему в глаза больше нескольких секунд. Постоянная жара на моих щеках не хотела уходить. Я была полностью захвачена им.

— Нет проблем, — сказал он мне задумчиво, в то время как его взгляд плясал по моему лицу.

Это был очень неловкий момент. Он собирался дать мне «увидимся позже, но в действительности я имею в виду никогда» сигнал, или это возможность для меня завязать разговор, чтобы удержать его здесь? Я не знала. Христос, я была неопытна. Я была в значительной степени одиночка с нулевыми социальными навыками. Быть в школе в наше время было трудно. Все знали о моей тете. Слухи распространялись так быстро, словно лесной пожар, и я часто исключалась из деятельности во время перерыва. Я провела больше времени игнорируя злые оскорбления людей и учась держать свое лицо бесстрастным, чем общаясь с кем-либо. Именно поэтому мой прыжок на Грема был неизбежен. У меня не было никого, кто мог бы заступиться за меня в плохой ситуации.

У меня не было друзей, кроме Рима, мальчика интроверта, который в один прекрасный день вырастет и станет совершенно другим. Рим не проявлял активности так же, как и я, не достаточно популярен, чтобы зависать с толпой Картера. Мы поладили с ним в художественном классе, где он был моим партнером по проекту.

У него были исключительные руки. Он хорошо обращался с инструментами. На протяжении начальной школы он был барабанщиком в школьном ансамбле, и он мог сделать что угодно. Просто дайте ему карандаш — это не обязательно должен быть хороший карандаш — и смотрите, как взрывается фейерверк.

Мы искали друг друга в перерывах на обед. Мы вроде просто естественно подошли друг другу: две нежелательные души в море поверхностных придурков. Я не возражала против этого. Рим был очень мягким. Его темные волосы и зеленые глаза однажды погубят девушек, но до тех пор… мы не были одиночками вместе.

Так что на данный момент это был весь мой опыт. Не подпускать хулиганов, будучи маленькой пассивной занудой, и дружить с ребенком, который был таким же социально отверженным, как и я.

Не удивительно, что я цеплялась за такого плохого парня. Картер был парнем, который никогда бы не посмотрел в моем направлении, если бы не стал свидетелем того, как хулиган терзал меня как долбанный бульдог. Он мог бы кого-нибудь любить. Черт, я хотела бы быть свидетелем этого время от времени. Было много ночей, когда я видела, как он уходил из дома в вечернее время, а иногда были девушки, которые ждали его на крыльце. В другое время его не было, но он возвращался за полночь, скользя в окно своей спальни, а я смотрела в щель в моей бедной занавеске.

Он наслаждался, а я была в моей тюрьме, запертая в своей комнате.

— Так, — начала я, откашливаясь и ища, о чем поговорить.

Я не хотела, чтобы он ушел.

О боже, пожалуйста, не уходи.

— Я буду у ручья, — вдруг сказал он, и дерзкая улыбка сформировалась на его губах, — и так как ты постоянно преследовала меня как сумасшедшая, то я надеюсь, что ты будешь там.

Я застыла. Мои глаза расширились, я смотрела на него в ужасе. Что… Он… О нет. Он знал, что я наблюдала за ним? Как долго он знает?

Христос, Лия. Мой мозг гудел. Ты не так незаметна, как ты думала.

— Не смущайся, — сказал он небрежно, — я всегда знал, что ты была там. Просто я не знал, что сказать. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя странно.

— Я до сих пор чувствую себя странно, — прошептала я, нервно сжимая свои руки.

Он усмехнулся и, прежде чем окинуть меня своим вглядом, заставляющими сердце замирать, ответил:

— Но было бы странно, если бы я поймал тебя. Не так ли? Я избавил тебя от этого. И на этот раз я готов видеть свою единственную аудиторию.

Я чувствовала удовольствие от холода, пробежавшего по позвоночнику. Он обезоружил меня. Я хотела его так сильно, что даже не понимала, что это на самом деле значит или почему я чувствовала это с самого начала.

Дальше он наклонился ко мне немного ближе и прошептал:

— Я хочу увидеть тебя через десять минут, Лия.

— Да, — мягко пробормотала я, когда он пошел в сторону своего дома и скрылся в нем. Я не стала тратить время. Я поспешила к ручью. Половина меня умирала от унижения быть пойманной, другая моя половина возносила хвалы богу, за то, что я именно так и поступила.

Может быть, он был таким же сумасшедшим, как и я.

Но правда была намного печальнее, чем я могла вынести.

Глава 3

Ждала я всего несколько минут, блуждая у ручья, перед водой по упавшему дереву, покрытому мхом. Картер показал поднятую вверх акустическую гитару и сел рядом со мной. Я чувствовала, что парю на небесах от счастья быть рядом с ним. Это действительно происходило, и я чувствовала, что мечты сбываются.

Наблюдая за ним, играющим на гитаре, я спросила:

— Как давно ты знаешь?

Он нахмурился и рассеянно ответил:

— Я всегда знал, что ты преследуешь меня.

Мой рот открылся от удивления:

— Почему ты ничего не сказал?

Небрежно пожимая плечами, он с усмешкой ответил:

— Не было ничего, что стоило бы сказать. Ты безопасна как муха, я не могу сказать, что когда-либо чувствовал себя под угрозой.

— Я могу быть угрожающей, — запинаясь, ответила я, оскорбленная тем, как безразлично ему было то, что я преследовала его так долго. Я хотела бы от него какой-то иной реакции.

Может, у него были и другие сталкеры?

Я быстро посмотрела вокруг. Никого не было. Я бы убила их на месте. Я была его сталкером, черт побери. Я честно заработала это право.

— Такой угрожающей, как с Гремом, — сказал он с усмешкой, подмигивая мне.

Я залилась краской не в силах сдержать свою улыбку.

— Я не уверена в этом, — сказала я, — Он, кажется, хорошо ударил меня. Я думаю, что он, возможно, выиграл.

— Да, он выиграл награду за то, что он самый большой трус в трейлерном парке. Теперь я запросто могу называть его трусом.

— Я думаю, что это имя идеально.

Он улыбнулся.

— Ты знаешь. Я действительно не могу поверить, что ты изобьешь его снова. Ты не можешь быть настолько глупой и думать, что он выиграл. В тебе есть немного крови гадюки, Ангел.

Ангел. Это был первый раз, когда он меня так назвал, и он был не последним.

— Возможно, я был неправ относительно тебя, и ты не безвредный сталкер, — добавил он.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Невозможно. Мне слишком сильно нравится твое пение, чтобы захотеть причинить тебе боль.

Это, казалось, сразу улучшило его настроение. Он оживился, но отвернулся от меня. Может быть, он не хотел меня видеть, когда так хорошо себя чувствовал? Я росла и изучала, как Картер закрывался большую часть времени.

Это немного противоречило образу парня, который живет по соседству, дерется с мальчишками направо и налево и флиртует с девушками, как будто он Казанова.

Наш разговор остановился. Он погладил струны своей гитары, которая, кажется, была его второй натурой, и начал петь. Услышав его голос, мое тело сразу расслабилось. Это было так странно: слушать его так открыто, не прячась за кустами, будучи искусанной насекомыми. Я не могла удержаться от улыбки. Она оставалась на моем лице в течение долгого времени, когда я качалась из стороны в сторону. Он снова пел «Спасибо», и я закрыла глаза, смакуя каждый звук, слетающий с его губ.

— Ничего себе, — прошептала я, когда он закончил.

Открыв глаза, я увидела, что он смотрит на ручей.

— Ты удивительный певец, Картер, — в конце концов, сказала я ему. Может восхищение им поможет мне пробиться через все то, что он чувствует.

Но он пожал плечами, будто это не имеет значения.

— Твой папа научил тебя играть?

Его плечи напряглись, но отсутствующий взгляд на лице остался.

— Нет, — пробормотал он, — Единственное, в чем хорош этот мудак, так это напиваться и валяться без сознания. Это была моя мама.

Его мама? Я не видела женщину возле их жилища. Я никогда не думала об этом. Но даже если он не выражал эмоций по отношению к ней, у меня на сердце стало печально. Я чувствовала тоску, исходящую от него. Это так отличалось от оптимистичного настроя, бывшего всего несколько мгновений назад.

— Она научила тебя этой песне? — мягко спросила я.

Он медленно кивнул.

— Да. «Спасибо» было последним, что она мне пела. Затем она умерла.

— Как она умерла?

Он остановился как от удара.

— Она была больна, — сказал он нечетким, напряженным голосом, и я подумала тогда, что ему было трудно об этом говорить.

— Она пела также хорошо, как ты?

Он нахмурил брови, а потом проглотил комок в горле.

— Она пела как ангел.

— Я хотела бы ее услышать.

Когда он не ответил, я тихо сказала ему:

— Моя мама тоже умерла. Мне было пять лет.

Он удивился.

— Как она умерла?

— Автомобильная авария, через минуту после того как она высадила меня возле школы. Это был дождливый день. Ее стеклоочистители не работали. Она поехала на красный свет и была сбита грузовиком.

За эти годы я часто повторяла, что тогда произошло, но я не помнила о ней много. Это размытые воспоминания, смутные сценки в моей голове, голоса, осторожно говорящие мне, что с ней стало. Я помню, что я чувствовала. Я знаю, мне было грустно. Я много плакала, когда я спрашивала о ней, люди продолжали говорить, что она ушла. Когда ушла? Я не могла понять. Но моя жизнь превратилась в вихрь после ее смерти. Я не думаю, что когда-либо останавливалась, чтобы понять, что действительно произошло. Я была отдана под опеку дяди Рассела, и это стало концом.

— Жаль слышать это, — мягко сказал Картер.

Недолго думая, я положила руку на его теплое плечо в утишающем жесте. Это произошло само по себе. Я никогда не касалась ни одного ребенка, но сейчас я чувствовала, что это правильно.

— Сожалею о твоей матери тоже, — ответила я.

Он посмотрел на мою руку, его губы слегка приоткрылись. Какое-то время было лишь молчание и вовсе не было неловко. Я была удивлена этой легкости между нами. Что-то подсказывало мне, что он хотел, чтобы я была здесь. Он хотел, чтобы я слушала не скрываясь. Потому что он был готов подпустить кого-то к своей второй стороне.

— Спой другую песню, — прошептала я ему, указывая на его гитару, — Я хочу, чтобы ты снова пел.

— Как долго? — спросил он, снова сосредоточив внимание на своем инструменте.

— Так долго, как ты захочешь.

Если бы это зависело от меня, я бы сказала, всегда.

Глава 4

После этого он проводил меня домой. Весь обратный путь мы молчали, но на этот раз мы были погружены в свои собственные мысли. Когда мы добрались до моего трейлера, я помахала ему на прощание рукой, и мы расстались. Я села на крыльцо и, не удержавшись, посмотрела на него. Он посмотрел на меня несколько раз, прежде чем исчез внутри своего трейлера, оставляя беспорядок подростковых гормонов (ну почти) позади. Я размышляла над произошедшим, жутко напевая мелодии, случайно пришедшие ко мне в голову, все время улыбаясь себе как идиотка. Все, что я продолжала слышать у себя в голове, это душевный звук его голоса. Это вызывало у меня озноб.

Не обязательно смотреть на него, чтобы любить его голос. Это не имело ничего общего с притяжением. Действительно, в свои тринадцать лет он был необычайно одаренным.

И помни, Лия, — мой разум повторял снова и снова, — ему тринадцать лет, он популярен и великолепен как ад. Тебе двенадцать, ты ненавистна всем и неуклюжа. У тебя нет шансов.

Каким горько-сладким беспорядком была жизнь, заполненная границами и никогда не заканчивающимися воспоминаниями. Очевидная истина ударила мне в лицо, Картер никогда не захочет меня, и все же я была как Мухаммед Али, округляя плечи и поднимая кулаки, чтобы бороться и мысленно укрепляя себя для каждого удара реальности.

Я задалась вопросом о его матери, что она значила для него. Я боялась спросить о ней, только из-за печального взгляда в его глазах. Неужели она умерла в тоже время, когда он переехал в трейлер по соседству со мной. Мысль о том, что он закрывал свою печаль, убивала меня. Если бы я могла быть достаточно близко к нему, что бы позволить мне…

Через некоторое время входная дверь позади меня открылась, и широкая фигура вывалилась, сжимая свои штаны и работая руками над длинными черными волосами. Я опустила свой взгляд и держала его прочно прикованным к земле, когда незнакомец прошел мимо меня, замедлившись на мгновение, чтобы посмотреть на меня.

— Она вне доступа, — вдруг сказал дядя Рассел из-за меня, — ей всего двенадцать.

Я все еще чувствовала тяжелый взгляд мужчины на себе, когда он попятился. Я услышала звук клавиши сигнализации и, когда он был на безопасном расстоянии, я посмотрела на него и увидела, как он открыл дверь своей машины. Просто еще один потрепанный мужик. Ничего нового.

Правда, прежде чем забраться внутрь, он повернулся в мою сторону. Это был лишь краткий миг. Но я почувствовала себя неуютно. Затем он исчез внутри своего автомобиля и уехал.

Я вздохнула с облегчением. Я устала от внимания мужчин ко мне, когда они приходили и уходили. Иногда он были завсегдатаями. Но я бы предпочла их, чем чужаков, как тот, который только что ушел. По крайней мере, с завсегдатаями я знала, что они уважают границы пределов, установленные дядей Расселом. Незнакомцы же были полностью непредсказуемы.

— Как наше настроение сегодня вечером, дорогая? — спросил дядя Рассел, когда вышел и сел рядом со мной.

Он был крупным мужчиной, но это не были мышцы. Просто большой и мясистый, в основном из-за генетики, чем из-за чего-то еще. Глядя на его живот, я надеялась, что не стону такой. Он был братом моей матери, и если вы посмотрите на Рассела достаточно долго, то вы увидите сходство между нами. Как светлые волосы и карие глаза или тонкие красные губы на лице в форме сердца. За исключением этого, мы были непохожи как физически, так и морально.

— Рыба и чипсы, — предложила я, пожав плечами. Я не была голодна. В моем животе все еще летали бабочки после близости Картера.

Дядя Рассел улыбнулся мне и казался дружелюбным и добрым, но я знала его лучше и не доверяла ему. Я видела, как он относится к людям. Он был жестоким человеком даже с тетей Шерил. Иногда он меня пугал, когда они спорили. Он не бил ее физически. Но я быстро поняла, что психологическое насилие было эквивалентно словам с заостренными кинжалами на концах.

К счастью для меня, он никогда не относился ко мне плохо. Теперь я знаю, что все это было уловкой. То, что он был терпелив со мной только потому, что у него было на меня много планов. В то время как я думала, что была его слабым местом.

— Все для тебя, — сказал он, тревожно подмигивая.

Он отодвинул несколько прядей моих волос за ухо, и я сжалась от этого жеста. Я ненавидела, когда он прикасался ко мне в любом случае. Я чувствовала, что он был гнилым внутри. Тогда он поднялся и пошел, чтобы купить рыбу и чипсы, используя деньги, которые только что заработала тетя Шерил, переспав с несколькими мужчинами. Выходные всегда были оживленными, и она восстанавливалась с понедельника по среду прежде чем начать работать снова.

Когда он ушел далеко, я смогла зайти внутрь и на цыпочках пройти мимо спальни, где тетя Шерил лежала в позе эмбриона, нянча сигарету дрожащей рукой. Всегда было тяжело наблюдать за ней после этого. Я знала, что она ненавидела его. Она была очень красива. Я всегда думала, что она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела. У нее были мягкие волосы цвета красного дерева, грустные зеленые глаза, большие полные губы и естественное маленькое тело. Он была способна осветить все, где бы ни находилась. И было не удивительно, что все женщины хотели выцарапать ей глаза. И их мужья, вероятно, тайком приходили сюда, чтобы получить немного удовольствия. Били причины, по которым я ненавидела всех. Я была отпрыском неблагополучной семьи, чья тетя развратничала с мужчинами, которые не могли удовлетворить себя дома. В значительной степени, нападение Грема не было случайным.

— Лия, это ты? — позвала она, ее голос был неуверенным и высоким.

Я замерла и с тоской уставилась на свою спальню. Со вздохом я повернулась и медленно вошла к ней. Она не двигала головой, чтобы взглянуть на меня, но ее взгляд стал стеклянным. Я стояла перед ней, ее взгляд перемещался вверх и вниз по моему телу, без эмоций на лице. Она, вероятно, была уже далеко.

— Почему ты так одета? — спросила она.

Я посмотрела вниз на свою одежду, прежде чем взглянуть на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты выглядишь как шлюха. Ты выглядишь… как я.

Я моргнула и вдруг почувствовала себя неудобно, как в аду, стоя здесь. Мои глаза быстро оглядывали комнату, разглядывая растрепанные листы и окрашенный ковер. Здесь ужасно воняло. Алкоголем, дымом и … потом.

— Лия, — продолжила она, привлекая мое внимание, — Почему ты так одета?

— Я не могу надеть ничего другого.

— Мне это не нравится.

— Я изменю.

Она слегка закашлялась.

— Рассел не позволит тебе.

Ну и что она хочет от меня? Я почти закричала на нее. Это было не так, как будто у меня был выбор в этом вопросе. Я оделась в то, что мне дали. Она знала это.

Она прерывисто вздохнула.

— Не будь похожа на меня. Ты обещаешь?

Я медленно кивнула, — Да.

— Не будь… как я.

— Хорошо.

Затем она повторила это в третий раз. Но слова умерли и глаза закрылись. Она упала в обморок, и мне было нужно убрать сигарету, находящуюся у нее между пальцев и положить ее в пепельницу, стоящую с ночи.

Я развернулась и поспешила уйти оттуда. Закрывшись в своей комнате, я потратила остаток дня, чтобы съесть свою рыбу и чипсы и читать книги по девяносто девять центов с моей полки, который купила за углом в местном книжном магазине. Я была поражена похотливым романом, даже если я была слишком молода, чтобы понять концепцию любви. Я бы купила другие жанры или книги от известных авторов, если бы я не была так требовательна к тому, на что трачусь. Но когда вы получаете пособие в пятнадцать долларов в месяц. Растягивая каждый доллар, то очень важно, на что он пойдет.

На самом деле это было мое небольшое хобби, считать монеты и делать записи того, что я имела, надеясь дойти до сотни, только ради того, чтобы иметь сто долларов в моих руках. Деньги всегда были прекрасной вещью для меня, и я любила числа.

В мире, который был дерьмом, цифры имели смысл.

Было около полуночи, когда я наконец задремала с непристойным романом, лежащим у меня на груди, когда я услышала звук стука в окно. В течение пары минут я не двигалась, решив, что звук мне показался. Но звук продолжался, я пошевелилась и наконец, открыв глаза в темноте, медленно пошла к окну. Оттягивая в сторону простынь, которую я использовала, как занавеску я выглянула наружу.

Моя спальня выходила в сторону трейлера Картера, и я не видела ничего необычного. Все огни в трейлере были выключены. Смущенная стуком, я протерла глаза, думая, что я его просто выдумала, но когда я открыла их снова я, наконец, заметила маленький подарочный пакетик на подоконнике.

Осторожно я открыла окно и потянулась, чтобы схватить его. После того как он оказался в моих руках, я поспешно его открыла его и заглянула внутрь. Не было никакой упаковочной бумаги в пакете. Да и на самом пакете все еще был ценник в пятьдесят центов. Я сразу поняла, что это было сделано руками мужчины. Когда я увидела содержимое, я поняла, кто был этот мужчина.

Я помчалась к кровати и перевернула пакет кверху дном. Высыпались пять флаконов лака для ногтей, я поспешно схватила каждый их них. Включив лампу рядом с моей маленькой кроватью, я смотрела на них по отдельности. Они все были разного цвета, но один из них выделялся. Я схватила его и вращала при свете, улыбаясь как дура.

Это был точно такой же, как Грем бросил на землю. Картер вернулся за ним и заменил его для меня. И в процессе он купил мне больше. Никто никогда не делал этого для меня. Я никогда не была завалена подарками в моей жизни, я не получала их от дяди Рассела даже на день рождения. Вот почему я так дорожила лаком для ногтей, который подарила мне тетя Шерил. Я всегда чувствовала себя нарушителем, нежеланным ребенком, живущим без любви. Как увядающий цветок, лишенный солнца, я чахла в одиночестве большую часть своего детства.

До этого. До Картера. До того как он показал мне нежность и подарил частичку своей души, которую я хотела сохранить в себе.

Я никогда не хотела кого-то больше, чем я хотела его в тот момент.

Картер

Грязные светлые волосы.

Глубокие карие глаза.

Кожа, поцелованная солнцем.

Розовые пухлые губы.

Я никогда не должен был впускать ее.

Это было первым ударом по мне.

Глава 5

Я наблюдала, как он поет каждый день у ручья. Мы сидели в тени в течение этого лета. Я с блокнотом и ручкой в руках, он — с гитарой. Я наблюдала за тем, как он с нуля создавал музыку, и я торопливо записывала песни, которые он читал мне. Иногда он мог написать целую песню, а потом смять бумагу и бросить в поток. Мы сильно спорили об этом. Я не хотела, чтобы он как мясник уничтожал свои песни, как только они были закончены. Они комками плавали в потоке, чтобы никогда не быть реализованными снова. Это расстраивало меня больше, чем должно было, но это было только по тому, что я была увлечена его музыкой, наверное, больше, чем он сам.

— Это дерьмо, — сказал он мне сердито как-то днем, — они не годятся. Просто потому, что ты любишь меня, это не означает, что ты должна так же относиться к моей музыке.

— Я не люблю тебя, — отрицала я, вспыхивая от осознания того, что он читал меня намного легче, чем мне бы этого хотелось, — ты можешь петь. Но ты действительно глупый, если выкидываешь свои песни, как будто они ничто.

— Это потому что они ничто.

— Однажды ты поймешь, как ошибался. Однажды, Картер.

Мы росли одержимые музыкой. Не только создавая, но и слушая ее. Работая на полставки на выкладке товара, он захотел использовать то, что заработал, чтобы купить CD и магнитофон. Когда он уставал писать и петь, мы слушали разнообразные записи, которые он приносил.

Мне было комфортно с Картером. В то время, когда я мечтала о его губах на мне, почти каждую минуту я была рядом с ним, я была способна спокойно смотреть в прошлое, чтобы просто наслаждаться его компанией. Я довольно быстро поняла, что никогда бы не получила его так, как мне бы хотелось. Он видел во мне друга — черт, может быть даже сестру, и это меня ранило. Это ранило меня каждый раз, когда он сокращал наши встречи ради свидания с девочкой.

В течение целого года я тосковала по мальчику, который украл мое сердце с его мягким голосом и прекрасным лицом. Но я сделала все возможное, чтобы видеть положительную сторону.

Помимо Рима, я приобрела нового лучшего друга.

***

2004

15 лет

Я прижалась ухом к двери спальни, надеясь, что Шерил и Рассел наконец пошли спать. В последнее время Рассел периодически открывал дверь и заглядывал ко мне. Мне это очень не нравилось. Он этого никогда раньше не делал. Никогда не заботился о том, чтобы днем ежечасно проверять меня. Я не знаю, что он ожидал найти, но он испортил бы мое ночное время с Картером, прежде чем я вернулась бы в комнату.

Этой ночью он проверил меня уже дважды. Прежде чем он напился и занялся с Шерил грязным сексом в гостиной. Меня все еще тошнило от услышанного. Было настолько очевидно, что Шерил не хотела иметь с ним ничего общего, но она цеплялась за свою жизнь. Когда он наконец закончил и бросил ей наркотики, которые навсегда испортили ее существование.

В этот момент жизни я поняла все. Я знала достаточно об их взаимоотношениях, чтобы понимать, что Шерил никогда не хотела выходить за него замуж. Она проговорилась однажды, когда была под действием наркотиков. Она была очень эмоциональна, плакала, что ей некуда идти. То, что он использовал ее и заставил выйти за него замуж, заключив ее жизнь в клетку зависимости.

Меня это не заботило. Я ненавидела ее. Я ненавидела его. Я ненавидела все связанное с их жизнью и как они, смеясь, смотрели, как и я гнию с ними.

Это было больно, и я уже вела обратный отсчет лет до того момента, как я смогу уйти. Я мечтала о том, на что будет похож побег с Картером. Возможно, когда мне исполнится шестнадцать, я попрощаюсь с этим местом и уеду в город, где буду жить счастливо. Картер наконец заметит меня так, как я этого хочу, и он наконец скажет о своей любви ко мне, и мы будем самой счастливой парой в мире.

Наличие надежды в безнадежной ситуации было всем, что заставляло меня двигаться.

Услышав храп Рассела, раздающийся из спальни, я поняла, что путь был чист. Я быстро набросила рубашку и завязала волосы в хвост.

Я пальцами расчесала пряди своих длинных грязно-светлых волос перед моим маленьким зеркалом, висевшим за дверью. Я надела домашние тапочки и после этого открыла окно. Я выскользнула в хрустящий холодный воздух и поспешила через двор к спальне Картера. Его жалюзи были закрыты, что означало, что он либо спит, либо он занят с одним из тех журналов, которые, как я знала, он прятал под матрац.

Мне не нужно было объяснять, я и так это знала. Я уже говорила, что была любопытной.

Независимо от того, что он делал, я не переживала. Это вошло у нас в привычку: либо он стучал ко мне в окно, либо приглашал к себе через его. Сегодня я пришла позже, чем обычно, уже было за полночь, я никогда не приходила так поздно. Когда я подошла к его приоткрытому окну, я замерла, когда услышала мягкие звуки музыки, льющиеся из него.

Он никогда не слушал музыку так поздно. Это было необычно, если не сказать иначе. Опираясь на его окно, я нашла щель в его жалюзи и заглянула внутрь. Мгновенно моя кровь побежала быстрее, а гнев шипами пронзил все мое существо.

Он был на своей кровати, и на нем сидела девушка. У нее был макияж далекий от того, что делали в школе. Они целовались по-французски, его руки блуждали по ее полуобнаженному телу.

Я чувствовала, как сжался мой желудок. Эта кровать была отмечена какой-то случайной девушкой, которую я никогда не видела прежде. Вероятно, ему нравилось, как она пахла.

Слезы жгли мои глаза, но я сдерживала их. Я не была истеричкой. Это было не для меня. Я была крепким орешком. Я имею в виду, посмотрите на мою жизнь, нужно иметь очень толстую кожу, чтобы справиться с этим.

Охваченная гневом я схватилась за его окно и распахнула его. Не дожидаясь удара, я быстро пролезла в него, отталкивая в сторону жалюзи, практически разбивая их. Их рты разомкнулись, и голова девушки повернулась в мою сторону, и ее великолепные голубые глаза распахнулись, когда она увидела меня стоящую там, и задыхающуюся от гнева.

— Что за черт? — пискнула она, скатываясь с него, чтобы схватить свою рубашку. Она прижала ее к груди, пряча гигантские сиськи. Сиськи, по сравнению с которыми мои средние казались еще меньше, и таращась на меня с ужасом.

— Что она здесь делает, Картер? — кричала она.

Но Картер не ответил. Он вздохнул и покачал головой, его глаза были направлены к потолку. Избегая ее убийственного взгляда, я указала на окно и жестко прорычала:

— Убирайся!

Ее челюсть отвисла, и она посмотрела на Картера. Но он по-прежнему не говорил ни слова, и до нее быстро дошло, что я сейчас была главной.

— Сделай что-нибудь, — обратилась она к нему, — Избавься от нее.

Он не собирался этого делать. Я знала свое место в его жизни. Я была гораздо более важной, чем какая-то подобранная ему девка. Я пользовалась этим, я знаю, но в моем сердце он был моим, и я не собиралась делить его, особенно в месте, которое, как я чувствовала, было нашим. С этой спальней для меня было связано слишком много воспоминаний, чтобы это игнорировать. Мы говорили в ней часами, пока не всходило солнце, и я не была готова испортить все это из-за какой-то курицы.

— Ты что глухая? — отрезала я, мои ноздри гневно расширились, — я сказала, убирайся!

Она вскочила от шипения в моем голосе и поспешно набросила свою рубашку. Ее лицо было красным от смущения, поскольку она была в его комнате. Она зло встала и посмотрела на Картера.

— Ты мудак, Картет Метисон!

Да, да, мы уже слышали это много раз.

Тогда она оттолкнула меня, чтобы добраться до окна. Она неуклюже вылезла, и я слушала, как она уходила. Теперь, когда она ушла, я скрестила руки на груди и повернулась к нему. Моего грозного взгляда было недостаточно, так как Картер был удивлен. Его голубые глаза посмотрели на мое лицо и губы растянулись в широкой улыбке.

— Боже, Лия, ты была на высоте, — заметил он.

— Я была на высоте? Как ты мог поступить так со мной? Тайком таскаешь девчонок в нашу комнату?

— Это моя спальня, Лия…

— Ты знал, что я приду!

Он покачал головой, не соглашаясь.

— Нет, я не виноват. Уже за полночь. Ты никогда не приходила так поздно. Я не думал, что ты собиралась прийти, поэтому я позвонил Помпосе.

Я замерла. Черт, он просто позвонил этой девушке с грудью как шары для боулинга?

— Помпоса? — прорычала я с отвращением, — Ты выбрал девушку с именем Помпоса вместо меня?

— Я не выбирал кого-то вместо тебя.

— Ты делал это с Помпосой.

Он рассмеялся, и этот звук был заразительным. Я проглотила улыбку, появляющуюся на моих губах. Только смех Картера мог заставить меня забыть, почему я была так зла.

Он указал на кровать.

— Давай, ангел. Залезай.

— Нет, — отказалась я.

— Давай, не заставляй меня просить.

— Ты действительно попросишь?

— Конечно.

Боже он знал путь к моему сердцу.

Я стояла на своем целых десять секунд, а затем я подошла к нему и рухнула рядом с ним, так чтобы мы были плечом к плечу. Я смотрела в потолок и в недоумении покачала головой.

— Почему ты не пришел к моему окну? — спросила я, и мой голос выдал мое разочарование.

— Я приходил, — ответил он, — Но я слышал, как ходил твой дядя, я думал, что он еще долго не уснет и что ты не сможешь уйти.

— Ты должен был что-то сказать. По крайней мере, я бы знала, что ты был там. Даже если это было не долго. Я бы хотела знать, что ты приходил.

Он снова вздохнул. Он повернул голову в мою сторону, и я могла чувствовать, как он смотрел на мой профиль. Я удерживала свой взгляд на потолке, не обращая внимания на стук сердца у меня в груди.

— Прости меня, — сказал он тихо, — Я не думал, что это было так важно.

Я была слишком удивлена, чтобы продолжать. Я повернула к нему голову и посмотрела ему в глаза.

— Как бы ты себя чувствовал, если бы я привела мальчика в свою спальню?

Не пропуская удара, он ответил:

— Это не мое дело. Ты можешь делать все, что хочешь. Я твоя моральная поддержка, плечо, на котором ты можешь поплакать, когда боль разрывает сердце.

Я тщательно изучала его, ища признаки лжи в его словах. Он забавлялся, но я думала о том, каково это чувствовать жесткое тело рядом с собой. Может быть, это было в моей голове, потому что ничто в его лице не говорило о ревности, которая, кажется, светилась в моих глазах. Я клянусь, я слышала, как откололся кусочек моего сердца. Сколько еще лет ему понадобиться, чтобы посмотреть на меня по-другому?

— Хорошо, — прошептала я ему, отвернувшись, чтобы он не заметил блеск слез в моих глазах. — Ну, я собираюсь сказать, чтобы ты больше никогда не делал так снова.

— Никогда не делал снова что?

— Ты знаешь что. Никогда не приводи девочек в эту комнату. Если ты сделаешь это снова, я больше не приду сюда. Это наше место. Я не собираюсь делиться. Если ты хочешь этим заниматься, то делай это в канаве.

— Как я буду убеждать девочку поцеловать меня в канаве, Лия?

— О, пожалуйста. Ты можешь взять ее в прачечную, и она будет думать, что это самое романтичное место.

— Есть ли какие-либо прачечные вокруг?

— Есть одна возле дороги, но ты должен носить с собой нож, когда берешь ее туда. Некоторые темные люди скрываются рядом.

— Я учту, когда поведу туда следующую девочку, — пошутил он.

— Видишь, я могу быть полезна.

Когда он не ответил, я взглянула на него. Он задумчиво улыбался, и я отдала бы свои руку и ногу, чтобы узнать, о чем он думает. Что, черт возьми, заставило его улыбаться? И почему его было так трудно читать?

Это было не справедливо, когда он держал свои мысли при себе. Возможно, мне придется научиться делать то же самое.

— Рассел по-прежнему проверяет тебя? — спросил он и нахмурился.

— Да, — ответила я, — он проверял меня дважды сегодня. Я не знаю, в чем его проблема.

— Он знает, что мы видимся. Бьюсь об заклад, он пытается поймать тебя с поличным. Будь с ним осторожна. Я не доверяю ему.

— Я тоже не доверяю ему. Но он никогда не делал мне плохо.

— Никогда не стоит недооценивать то, на что способны некоторые люди. Если он плохо поступает с другими, то только вопрос времени, когда он поступит так с тобой. Просто будь внимательна и дай знать, если что-нибудь случиться. Я с тобой. Ты знаешь это, правда?

Он говорил предельно ясно, и я кивнула, стремясь унять гнев, который он испытывал по отношению к моему дяде. Он понимал, что я не могу дать однозначный ответ. Но Картер сказал мне это сейчас, так как хотел, чтобы я знала.

— Хорошо, — пробормотал он себе под нос.

Мы пролежали там некоторое время в тишине. Это никогда не было неудобным. Его гнев исчез быстро, и он взял мою руку и сжимал поочередно каждый палец. Это было то, что мы делали на протяжении долгих лет, и он чувствовал себя чертовски хорошо.

Я смотрела на него, когда он это делал. Его лицо было спокойным, а уголки губ подрагивали. Для меня он был так красив, но мне все еще было больно от того, свидетелем чему я стала.

— Разве ты поешь с ней? — думала я вслух, когда он сжал мой средний палец.

— Разве похоже, что я пел для нее? — ответил он посмеиваясь.

Я нахмурилась.

— Ты целовался с ней.

— Конечно. Не обвиняй меня.

Я закрыла глаза на короткое время. Почему парни такие отстраненные? Как они могут поцеловать девушку и отбросить ее в сторону? Я не могла понять его.

— Не думай о ней слишком долго — сказал он — она не была хороша. Если быть честным, я был очень разочарован.

— Как может кто-то быть не очень хорош в поцелуях?

Он пожал плечами и отпустил мою руку.

— Некоторые люди не шевелят губами и ждут, что другой человек сделает всю работу.

Да. Я никогда не думала об этом.

— На что похожи поцелуи? — спросила я его с любопытством, — Я слышала, как девчонки в школе говорят, что это как целовать яблоко.

И я была уверена, что я была одной из немногих пятнадцатилетних девчонок, которые еще не делали этого с парнями.

— Поцелуи с яблоком не то же самое, — ответил он быстро, сдерживая очередной приступ смеха.

— Если мы собираемся использовать фрукты для сравнения — что чертовски глупо — то это больше похоже, как целовать банановое пюре.

Мои глаза расширились от удивления.

— Так… Липко?

Теперь он действительно смеялся — так сильно, на самом деле он хрипел.

— Ох, Лия, святой черт, ты заставляешь меня смеяться.

— Разве Пампоса тоже заставляет тебя смеяться?

Он повернулся на бок, так, чтобы быть лицом ко мне, его губы растянулись в широкой улыбке. Его лицо было немного красным от смеха, потому что пытливый ум — это весело, и шепнул мне:

— Ни одна девушка кроме тебя никогда не заставляла меня смеяться.

И тогда он сделал что-то странное. Он взял меня за подбородок рукой и повернул к себе. Мое сердце ускорилось от этого прикосновения. Он долго смотрел мне в глаза в поисках чего-то с этим не читаемым выражением лица. Затем его пальцы отпустили мой подбородок и скользнули по щеке, чтобы заправить несколько прядей волос за ухо. Когда он наконец опустил руку, его глаза не отрывались от меня. Он сделал это сейчас. Просто посмотрел на меня со странным задумчивым выражением, а потом отвернулся, как будто бы ничего не произошло, возвращаясь к своему нормальному дерзкому поведению. Боже, он играл не честно. Просто, когда я пытаюсь жить с осознанием того, что ничего никогда не произойдет, он взял и сделал это. Я подумала, если бы он хотел, чтобы я увлеклась им. Дерзкий ублюдок, это про него!

Я смотрела на его губы и почувствовала смятение у себя в груди. Именно тогда я хотела, чтобы он поцеловал меня. Чтобы удовлетворить мое любопытство раз и навсегда, таким образом, я знала, как прекрасно ощущаются поцелуи с банановым пюре. Но в тусклом свете, со сжимающимся желудком и музыкой, все еще играющей в фоновом режиме, я увидела немного блеска на его нижней губе. Он всего минуту назад целовал рот другой девушки. Я не хочу, чтобы это рот касался меня. Так что я с трудом сглотнула и отвернулась, пытаясь сосредоточиться на случайном месте.

— Таким образом, ты не мог бы привести Минди сюда в этот раз? — пробормотала я игриво, — Или Кристину? Или Дженифер? Это должна была быть Помпоса? Это как если бы я затащила к себе домой парня по имени Ханнелоре.

Он снова засмеялся.

— Ты не знаешь, когда остановиться, не так ли?

— Не тогда, когда это касается тебя.

Он поджал губы, и его глаза устремились ко мне. Мы смотрели друг на друга в течение нескольких мгновений. Все это время я с трудом дышала.

— Ты пахнешь как она, знаешь ли, — пробормотала я, пытаясь разрядить атмосферу, — Как жевательная резинка и девушка. Это то, что ты хотел?

— Она была хороша, чтобы провести время.

— Чтобы провести время? Ты действительно мудак, Картер.

Он пожал плечами. Его это не заботило. Меня бы обеспокоило, что он не заботится ни о чем в своей жизни, если бы он не был так добр ко мне.

Я перевернулась на бок лицом к нему и закрыла глаза. Не было никакого смысла больше говорить об этом. Я не хочу знать о его ближайшем секс-свидании с Помпосой. Я расслабилась и начала дремать, когда раздался его голос.

— Разве тебя никто не целовал?

— Нет, — сказала я, удивляясь, почему он интересуется, — зачем мне лгать об этом?

— Я просто подумал, что ты хочешь этого сейчас и сдерживаешь себя. Я не всегда рядом с тобой.

Я недоверчиво засмеялась.

— Я не очень популярна в школе, Картер. Я думала, ты знал об этом. Ребята сторонятся меня, так как их смущают слухи, которые говорят у меня за спиной.

— Я думаю, что они были бы не против, если бы ты подошла. Как на самом деле бывает, когда я подхожу. Сколько раз я приглашал тебя, а ты говорила нет.

— Я не собираюсь быть рядом с людьми, которые меня ненавидят.

— Если бы кто-то что-то сказал про тебя, я бы разбил ему его чертово лицо, ты это знаешь.

Я закатила глаза.

— Не самый хороший вариант решать все проблемы с помощью насилия.

— А игнорировать их лучше? Признайся, ты просто не хочешь сближаться. Тебе больше нравится проводить все время с Римом, — сказал он, произнося имя Рима с усмешкой.

— Рим мой лучший друг.

— Я думал, что я твой лучший друг, — возразил он раздраженно.

— Ты тоже.

Он не отвечал в течение некоторого времени, но когда он сделал это, то был намного спокойнее.

— Но у тебя нет чувств к Риму, не так ли? Он странный парень. Я не понимаю, как ты с ним общаешься.

Я была полностью ошеломлена. Картер никогда не интересовался моей дружбой с Римом. Я не ответила ему, так как знала, что это лишь усилит его любопытство. Я хотела, чтобы он немного попереживал по этому поводу. В тот момент я была почти уверена, что он ревновал. Надежа появилась в моем сердце, когда я посчитала, что это возможно.

— Он может быть первым, кто тебя поцелует, — сказал Картер, — И если он тебя обидит, то ты не захочешь вспоминать о своем первом поцелуе и жалеть о нем.

— Не совсем, — сказала я, намеренно перебивая его, — он действительно может быть хорош. Он, на самом деле, может быть даже лучше, и если это так, то может я не буду переживать, что он может причинить мне боль в дальнейшем.

Вены у основания его шеи вздулись, когда он напряг свою челюсть. Оглядываясь, назад и вспоминая этот момент, я жалею, что испытала большую радость, наблюдая, как он теряет самообладание. Я предполагаю, что я отчаянно хотела почувствовать заботу, и я была готова принять ее даже в негативной форме.

— Значит, тебя не беспокоит, что твой первый поцелуй может произойти с полным мудаком, который в дальнейшем может потерять твое доверие? — сказал он. — Ты только подумай, что ты будешь чувствовать потом?

О боже мой, он действительно ревнует.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, — ответила я, пытаясь скрыть свое веселье, — ты пытаешься сказать, что мне нужно выбрать кого-то нейтрального для моего первого поцелуя. Не намекаешь ли ты на то, что хочешь стать первым, кто меня поцелует.

Он тут же усмехнулся.

— Я не хочу целовать тебя, Лия. Ты бредишь.

— Не отпирайся. Иначе, зачем бы ты так много рассказывал о том, кого мне нужно выбрать, чтобы я не пожалела об этом.

— Я не имел в виду себя.

— Хорошо, тогда я просто поцелуюсь с Римом.

Он стиснул зубы и прошипел:

— Если хочешь целоваться с Римом, тогда иди и целуй его.

— Хорошо, я так и сделаю. Бьюсь об заклад, у него на губах не будет чужого блеска, когда я буду это делать.

Он замер и поднял руку ко рту, вытирая его. Когда он посмотрел на свою руку, его лицо потемнело. Он вылез из постели после этого. Схватив полотенце с комода, он выключил музыку и вышел из комнаты, ни говоря ни слова. Когда он вернулся через пятнадцать минут, на нем не было ничего кроме боксеров, с его волос капала вода. Он захлопнул дверь, и я немного напряглась, ожидая, что его отец начнет кричать. Вероятно, он как обычно куда-то ушел. Я лежала на спине, внимательно наблюдая за Картером, когда он подошел к окну и закрыл его. Затем он, задумавшись, взглянул через жалюзи.

Я чувствовала перемену настроения. Отчасти я сожалела об этом. Я не хотела, чтобы он сердился на меня, ведь для этого не было причины. Я ничего плохого не сделала, и это не повод дерьмово вести себя по отношению ко мне. У нас были взлеты и падения. Иногда нам было необходимо отдохнуть друг от друга. Пока один из нас не приползал обратно. Это, как правило, был он, и я гордилась счетом, согласно которому я лидировала.

Он повернулся и встал спиной к окну и лицом ко мне. Мое сердце екнуло от того, как он смотрел на меня. Он скрестил руки на груди и просто смотрел, и я снова не могла его прочитать.

Я пыталась вести себя нормально. Я действительно должна была просто встать и уйти, когда он вышел. Может он ожидал, что я уже уйду, когда он вернется. Но я не хочу уходить. Не смотря на неудобный поворот событий, я все еще хотела быть рядом с ним. Я прикусила зубами губу, стараясь не краснеть от его пристального взгляда.

Когда он оттолкнулся от окна и направился к кровати, мое тело напряглось. Его глаза все еще смотрели на меня, и они становились все темнее по мере его приближения. Матрас прогнулся под его весом. И весь воздух покинул меня, когда он пополз в мою сторону. Я была совершенно ошеломлена, когда его тело накрыло меня. Он опирался на локти по обе стороны от моей головы. Каждая часть меня чувствовала дрожь, и я запаниковала, так как не хотела показать ему, как сильно он заставляет меня чувствовать.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — спросил он низким голосом, его лицо было всего лишь на расстоянии фута от моего.

Капли воды падали с кончиков его волос, попадая на горла и ключицы. Холодные капли скользили по моей коже, но я понимала, что меня трясет из-за него.

Я сплю? Дерьмо. Это был всего лишь сон. Конечно, так и было. Это выходило за рамки дружбы.

— Хм, — у меня пересохло во рту. Мне не нужно было говорить. В конце концов, это была моя мечта. Ему не нужно было слышать правде.

— «Хм» что? — его губы растянулись в ухмылке, и я помню, как смотрела на них и думала, какими мягкими они выглядели. Он был так близко, что я могла видеть каждую веснушку на его лице, и я вдруг подумала, как я могла придумать части его, которые никогда раньше не замечала.

Нет. Это была реальность. И я лежала там, кто знает, как долго, и говорила такие вещи как «Хм» и тяжело дышала. Итак, я прекратила тяжело дышать. Ему не нужно быть сверху, чтобы украсть воздух.

— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся своими губами к твоим? — продолжал спрашивать он.

— Почему я должна хотеть, чтобы ты это сделал? — нашла в себе силы спросить я. Мое сердце не переставало стучать в груди. В конце концов, я скользнула руками по простыни, чтобы немного успокоить нервы. Это не сработало.

— Потому что ты хочешь знать, как это чувствуется, — небрежно ответил он, как будто это было ничем. Но это не было ничем для меня.

Я его немного ненавидела за это.

— Я не хочу целовать тебя, — солгала я ему, — ты только что целовал другую девушку.

— Я вымыл рот и почистил зубы.

— Это ничего не значит.

Он уверенно кивнул.

— Да, это так.

Он был прав, и я ненавидела его немного сильнее.

— Я сделаю это хорошо, — пообещал он, — И это останется между друзьями.

Просто друзья. Это ничего не испортит и никому не навредит. Правильно?

Я слегка кивнула. Я была такой лгуньей. Не только по отношению к нему. Но и к себе. Я была готова быть с ним любым образом и могла бы получить его. Я должна была знать, что собираюсь открыть дверь во что-то болезненное. Как будто мне уже не было больно.

— Таким образом, теперь отвечай, — медленно протянул он, — Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Да.

Казалось, он был этим доволен. Он посмотрел вниз на мои губы и облизнул свои. Мое сердце чувствовало себя полным, когда я закрыла глаза и ждала, что его рот прикоснется к моему. После небольшого ожидания, я почувствовала, как его дыхание скользило по моему лицу, капли воды стекали на мои щеки, когда он сократил расстояние между нами. Его губы легко скользили по моим, усиливая мои чувства. Медленно, он целовал меня. Легко и мягко. Я приоткрыла рот и вернула ему поцелуй, наслаждаясь его мягкими губами, пока он не прижал их ко мне плотнее.

Я чувствовала, как тепло распространяется от моей макушки до моих пальцев. Это чувствовалось восхитительно хорошо. Лучше, чем я ожидала. Я чувствовала, как наслаждение накатывало на меня, и боролась со своим желанием обернуть руки вокруг него. Сейчас, оглядываясь назад, я знаю, что он держал себя в руках. Там не было языка, как было с Помпосой. Там не было других частей, мы лишь касались друг друга. Картер делал это странно платонически, но в тоже время горячо, двигаясь твердо и мягко, одаривая вниманием мою нижнюю губу, прежде чем перейти к верхней.

Когда он оторвался от моего рта, он быстро перевернулся на бок в постели, прежде чем я даже успела открыть глаза. Это говорит о многом. Я была здесь, достигнув вершины моего жалкого существования, наслаждаясь моим первым поцелуем с мальчиком, с которым я хотела это сделать. Это был Картер, давший мне его из какой-то нетерпеливой необходимости его эго. Он не хотел его. Он не заботился о нем, когда я делала это. Я чувствовала пустую правоту тогда и там. Я украдкой взглянула на него, не зная, что дальше делать. Он смотрел в потолок с пустым выражением, в то время как я была взволнована и тяжело дышала.

Что я должна сказать?

Что он хотел сказать?

Это все, что он был готов мне дать? Потому что я уже тосковала по вкусу его губ и, возможно, умоляла глазами, чтобы он сделал это снова. Но он не посмотрел. Ни разу.

Что со мной не так?

— Спокойной ночи, Лия, — сказал он спокойно.

— Спокойной ночи, — прошептала я нерешительно, мое сердце вырывалось из моей груди.

И вот так просто все вернулось в нормальное русло.

Поцелуй был забыт. Наши дни возобновились. И в течение нескольких следующих лет я наблюдала издалека бесчисленных девушек, которые приходили и уходили в кратких перерывах наших дружеских отношений. Рим сказал бы мне, что я была идиоткой, и я бы согласилась.

По крайней мере, я была идиоткой нарочно.

Картер

Ревность скручивает меня.

Заставляет мое воображение убегать от меня.

Пока кинжалы нашей витой реальности

Опустошают меня изнутри.

И я отталкиваю, отталкиваю все.

Я слишком онемел, слишком онемел

Чувствовать боль, когда я пою.

Я слишком много выпил сегодня вечером.

Раздираемый твоей потребностью.

Мой рассудок был на грани.

И я впал в безумие.

И ты зашла слишком далеко, чтобы заботиться.

И я отталкиваю, отталкиваю все.

Я слишком онемел, слишком онемел

Чувствовать боль, когда я пою.

***

Желание в ее глазах. Как участилось ее дыхание, когда я приблизился к ней, губы разомкнулись, глаза расширились.

Я бы никогда не поцеловал ее.

Это был второй удар по мне.

Глава 6

16 лет

— В эту пятницу будет вечеринка, — сказала Рим, откусывая большой кусок от своего сэндвича.

Я оторвалась от своего задания по Истории — дурацкое задание, которое нужно было сдать после обеда, затягивать было глупо, все равно не учила.

— Хорошо? — беззаботно ответила я.

Он покосился на меня и его зеленые глаза мерцали озорством.

— Итак, мы должны пойти. Это в доме Тифани. Тифани сука, но у нее есть бассейн.

Я посмотрела через кафе на указанную потаскушку, которая накручивала свои блестящие аномально рыжие волосы и хихикала с Картером и его друзьями. Видимо это была часть ее работы. Половина парней в компании была навеселе, и Картер посвящал ей все свое внимание. Разве он не знал, что она распространяла большинство слухов обо мне?

Ее голова была наклонена над их столом, слушая с блестящими глазами и засохшим на лице макияжем.

Словно почувствовав меня, Картер отвернулся от нее и встретил мой взгляд. Мое сердце екнуло — это была улыбка, зарезервированная специально для меня, и это послало по моему телу теплые покалывания.

Я заставила себя отвернуться и посмотреть на Рима.

— Мне не интересно.

Он вздохнул и откинулся на спинку стула, и мой взгляд автоматически скользнул по его торсу. Он был не очень большим, но многие девушки проявляли интерес. Что заставляло меня задаться вопросом…

— Ты делаешь это, чтобы получить желаемое? — отметила я, качая головой. — Я должна знать.

Его лицо вытянулось.

— Черт. Нет. Я не делаю. Я просто хочу ощутить жизнь средней школы, Лия.

— Я тебе не верю. Какая девушка привлекла твое внимание? Это Эми Девис? Ты же знаешь, что она мошенница? Заместитель директора поймал ее за выпивкой в мужском туалете. Теперь ее все называют Туалетная Хо.

— Эми? К черту, нет. Я не думаю сейчас о сексе. Иисус, у тебя извращенный ум.

— Сложно оставаться нормальной, когда ты живешь с шлюхой.

Он нахмурился, полностью игнорируя мой комментарий.

— Заткнись на секунду, ладно? Я думаю нам нужно пойти на вечеринку. Это будет полезно для нас обоих. Мы не должны больше быть неудачниками, блуждающими по коридорам, словно мы больны чумой.

Я положила руку на сердце.

— Ты ранишь меня, — ответила я с сарказмом, — Я люблю быть неудачницей, я люблю образ прокаженной. Потому что он держит Тифани и отряд ее сук подальше от меня.

Он усмехнулся.

— Они все равно говорят о нас дерьмо.

— Да, у меня за спиной. Сучки знают, что, если бы они сказали мне в лицо, я бы порвала их.

Я очень быстро поняла, что быть жестокой — это единственный способ избежать унижений. Пока ты боишься хулиганов, они процветают. Ты должен постоять за себя, у тебя хотя бы есть попытка. Никто не сделает это за тебя. Это очень тяжелая работа.

Он сердито смотрел на меня в течение нескольких минут, и я написала еще несколько заметок о Древнем Египте. Мне нужно было сдать это дерьмо о мумиях и пирамидах.

Записывать в тетрадь данные по сосудам для мумификации было совсем не круто.

— Дерьмо, — пробормотал Рим, — Этот придурок направляется к тебе, Лия.

Прежде чем я успела ответить, я услышала знакомый голос.

— Эй, Лия?

Я застыла.

Это был голос, который я не хотела слышать в свой адрес.

— Лия, Лия, — повторил он, хихикая.

Я вздохнула, игнорируя Джеймса. Мы были в одном математическом классе. Когда он склонился надо мной и бросил мне пяти долларовую купюру, я почувствовала его дешевый одеколон. Он наклонился к моему уху и прошептал:

— Грем рассказал кое-что о твоих… внеклассных занятиях.

Чертов Грем. Тот еще гад.

Я слышала смех позади Джеймса, без сомнений, это были его прихвостни.

Я оттолкнула банкноту и продолжила писать. Мой гнев медленно закипал, но я погасила в себе желание воткнуть карандаш ему в глаз.

— Было интересно, как мы должны совершить этот обмен, — продолжал он, — Покроет ли пятерка поцелуй и… полезную деятельность? И сколько еще может потребовать твой сладкий ротик?

— Отвали, Джеймс, — прорычал Рим.

— Не с тобой разговаривают, мудак, — возразил Джеймс, — Заговоришь со мной еще раз, и мои мальчики позаботятся о том, чтобы заткнуть твой чертов рот!

Я оторвалась от своего задания и бросила на Рима взгляд, предупреждая его не связываться с этими ублюдками. Последнее мне сейчас было нужно, так это чтобы они разбили ему лицо. Я медленно покачала головой, и он сердито откинулся назад, понимая, что я права.

— Так как насчет этого? — спросил меня Джеймс, и я могла услышать усмешку в его словах.

Это было совершенно не так, как я думала, пройдет мой день. Я жалобно посмотрела на свое задание. Я могла бы получить «В» или «В+» если мне повезет сдать ее такой. Из-за Джеймса моя «А» ускользала от меня.

Ублюдок Джеймс.

— Не собираешься отвечать? — нажал он, — Или ты используешь свое тело, чтобы сделать это?

Я сделала глубокий вздох и наконец встала.

Джеймс удивленно усмехнулся и сделал шаг назад, когда я повернулась к нему. Я взяла деньги и уставилась на них на мгновение, прежде чем я снова посмотрела на него. Этот мудак не был выше меня и был не слишком мясистым. Я осмотрела его с головы до ног и шагнула ближе к нему.

Он остался на месте, его глаза немного расширились, когда он решил, что поймал меня. Приближаясь к нему, пока я не оказалась вплотную с ним, я провела пальцем вниз по его телу, кокетливо улыбаясь ему. Он не ожидал этого и похоть, загоревшаяся в глубине его глаз, была смехотворна. Когда моя рука достигла джинсов, я быстро схватила его яйца и сжала.

Я сжала сильно. Сильнее, чем я, когда либо, сжимала раньше. Склонившись к нему, когда он вдруг вскрикнул от движения, я махнула банкнотой перед его лицом и сказала:

— Ты, должно быть, думал, что я позабочусь об этом малыше? В этом случае, я думаю, ты переплатил.

Я бросила банкноту ему в лицо и отпустила его. Он опустился на пол, хватаясь за свое барахло и хрипя. Его друзья смеялись над ним, зажимая рты руками, когда они пытались заглушить смех.

— Ты чертова мертвая сучка! — закричал он на меня. — Мертвая, Лия! Я знаю, где ты живешь, ты, маленькая грязная трейлерная шлюха!

Я пыталась оставаться на месте. Было трудно не показать ему, что меня трясло от адреналина из-за этого противостояния. Я отвернулась и пошла, чтобы взять свою тетрадь, когда я услышала, как он опять воет. Когда повернула свое лицо в его сторону, ахнула, так как Картер наклонился над ним и схватил его за волосы.

— Как ты назвал ее? — прорычал он, — Ты только что угрожал ее жизни, ты, глупый кусок дерьма? Я убью тебя, ублюдок.

Джеймс получил за то, что доставал меня в течение года. Это удержит его от мысли унижать меня, из страха такой же участи. Картер повалил его на землю и бил в кровь, и был похож на маньяка. После этого он приказал Джеймсу извиниться передо мной, и Джеймс сделал это.

Десятки раз.

Я помню, как просто стояла там, наблюдая за происходящим, как студенты вокруг нас кричали, или смеялись, или бежали в поисках учителя. Я была в ужасе, но я не могла отвести взгляда. Даже Рим пытался увести меня, повторяя, что нам нужно уйти из кафе. Я оттолкнула его и осталась там до последней секунды.

У Картера было целых пять минут, прежде чем три учителя схватили его и оторвали от Джеймса. Они вытащили его из кафе, а позже меня вызвали в кабинет директора для личной беседы. Я все рассказала директору, и он был не очень доволен нашими действиями.

Я не была наказа, но Картер был отстранен на две недели.

Честно говоря, я не знаю, как его вообще не исключили.

***

Рассел получил телефонный звонок из школы с информацией об инциденте, и как только я зашла в трейлер, набросился на меня. Когда он схватил меня, меня затрясло от выражения абсолютного гнева у него на лице.

— Ты думаешь, что можешь нападать на любого, кто задел твои гребаные чувства? — кричал он, хватая меня за руку и потащив меня в спальню, — О чем ты думала, подвергая нас риску. Они могут заподозрить нас, Лия. Они могут прислать людей, чтобы убедиться, что ты не научилась этому дерьму от кого-то у себя дома. Как, черт возьми, ты можешь быть такой эгоисткой?

Он толкнул меня внутрь, и я приземлилась на свою односпальную кровать. Я села и отвернулась от него. Когда он вышагивал на небольшом пространстве, уперев руки в бока.

— Это был этот чертов ребенок? Не так ли? — продолжал он, указывая на окно, — Ты не думала, что я знаю, что ты проводишь каждую минуту с ним? Ты думаешь, я не знаю, что вы тайно встречаетесь с ним, когда думаете, что я сплю? Я не идиот, Лия!

Я не сказала ни слова. Я смотрела вниз на пол и пыталась дышать спокойно. Он был страшен, когда сердился. Это было как ожидание грома во время грозы: ты знаешь, что это произойдет, ты знаешь, что испугаешься, но ты не знаешь, когда это произойдет.

Это был Рассел в двух словах. Он был зол и мог взорваться в любой момент, в результате чего ты подпрыгивала и прижимала руки к своей груди, чувствуя, как твое сердце колотится внутри. Я была очень взволнована и извинения крутились у меня на кончике языка, но я не могла их произнести.

Я не жалела, что восстала против Джеймса. Я не собиралась извиняться за того, что схватила его за яйца. Он заслужил, чтобы их ему оторвали. Я не могла сейчас солгать Расселу и сказать ему, что я не сделала бы этого снова. Я бы сделала это еще тысячу раз, если это потребуется.

— Ты испытываешь насилие с его стороны? — спросил он, но у меня не было времени, чтобы ответить, так как он был похож на грузовой поезд, продолжал говорить, не дожидаясь ответа: — Он чертово ничтожество! Малыш с проблемной матерью и куском дерьма вместо отца, который даже не может контролировать своего собственного сына!

Когда он начал говорить дерьмо о Картере, я почувствовала, что все мое тело напряглось. Мой гнев вернулся, и я посмотрела на него.

— Ты последний человек, чтобы проповедовать о воспитании детей, — крикнула я внезапно, что даже не подумала о том, что сказала.

Он подошел ближе, глядя на меня с недоверием. Я сидела напуганная и боялась. Он быстро шагнул ко мне, и это произошло слишком быстро, чтобы предвидеть это. Он отвесил мне пощечину, и моя голова метнулась влево. Мой мозг чувствовал эту боль, мышцы левой стороны шеи болели. Моя щека пылала, и мне пришлось моргать, чтобы сдержать слезы.

— Как тебе это для воспитания? — прорычал он, — Ты похожа на этого мальчишку. Когда я увижу тебя радом с ним, ты получишь еще больнее!

Он вышел из комнаты и захлопнул дверь.

Я попробовала открыть рот, пытаясь работать челюстью. Чувствовалось, что удар встряхнул всю мою голову, и я не знала, что работает, а что нет.

Тем не менее, я ни о чем не жалею.

Не прошло и минуты, как он выплеснул агрессию на Шерил. Я слышала ее крики, закрыла глаза и заткнула уши, чтобы заглушить их.

***

Это был первый день отстранения Картера после выходных. Я шла к автобусной остановке рано утром и нашла его там, сидящим на скамейке и смотрящим на свои руки. В то время как мое сердце привычно сжалось, я нахмурилась. Я не говорила с ним после инцидента. Фактически я намеренно избегала его. Это было не только из-за Рассела.

Он посмотрел вверх, когда я приблизилась, и его лицо стало серьезным, когда он надменно сказал:

— Ты не приходила к моему окну, Лия.

Я остановилась рядом с ним, не потрудившись сесть, хотя там было достаточно места для двоих. Я просто пожала плечами и приблизилась к автобусному знаку, глядя на улицу.

— Почему ты сердишься на меня? — вдруг спросил он. — Я не сделал ничего плохого.

— Почему ты здесь? — вместо ответа спросила я, — Ты отстранен от занятий.

— Кто говорит, что я еду в школу?

Я посмотрела через плечо на его внезапную озорную улыбку.

— Куда ты едешь?

— Как ты относишься к тому, чтобы пропустить учебу и пойти посмотреть?

— Я не хочу.

Он встал и направился ко мне. Я посмотрела на улицу, надеясь увидеть подъезжающий автобус. Я почувствовала, что он стоит за моей спиной, и с трудом сглотнула. Было несправедливо, что он мог заставить меня чувствовать себя так. Я бы отключила его, если бы могла. Мне хотелось посмотреть на него так, как я смотрела на всех остальных парней.

— Что случилось? — спросил он озабоченно, — Скажи мне, Лия. Пожалуйста.

Я отошла от него, пытаясь увеличить расстояний, чтобы я могла спокойно думать.

— Ничего.

— Это не ничего! — нажал он, — Просто скажи мне, что, черт возьми, не так? Ты не сказала мне ни слова с момента, как я порвал этого ублюдка на куски ради тебя.

— Я никогда не просила, что бы ты это делал, — сказала я сердито, поворачиваясь лицом к нему.

Его лицо вытянулось.

— Какого черта? Ты сердишься из-за того, что я помог тебе?

— Ты не помог мне!

— А что я должен был делать? Он угрожал твоей жизни!

— Я находилась под угрозой намного худшей, чем эта, Картер, и я справлялась очень хорошо.

Его нос вспыхнул, и его губы скривились, когда он возразил:

— Прекрати иметь дело с этими уродами самостоятельно. Ты, черт возьми, девчонка, а эти парни пытаются спустить тебя на дно.

— Тогда пусть попробуют. Я выносливая. Могу справиться с этим самостоятельно, я бы справилась без тебя и не получила бы столь пристального внимания. Теперь я выгляжу даже слабее! Как будто мне нужна помощь для решения моих проблем.

— Нет ничего плохого в том, чтобы нуждаться в помощи, — перебил он, подходя ко мне ближе. Я чувствовала, как его гнев утихает. — Ты постояла за себя, я понял. Ты поставила его на колени, схватив за яйца, и я восхищаюсь этим. Действительно, Лия. Но, черт, ты не можешь ожидать, что испугала их. Они будут доставать тебя в дальнейшем. Я видел, как это происходит. Это чертовски убивает меня, когда они так относятся к тебе.

Его голос, в конце концов, сорвался, и он посмотрел на меня, опуская свои стены и позволяя мне увидеть его боль.

Я заморгала, чувствуя влагу в моих глазах. Что, черт возьми, со мной не так? Я была на грани истерики? Нет, нет, Это не может быть правильным. Тем не менее, комок в горле, который не удавалось проглотить, подсказал мне, что я действительно боролась со слезами.

— Я просто не хочу обременять тебя своими проблемами, — прошептала я, так как говорить громче мне не давали переполнявшие меня эмоции.

— Ты хочешь, чтобы я просто смотрел? — в шоке прошептал он в ответ, — Черт, нет Лия! Я не собираюсь быть как чертов Рим, сидеть там, потому что мне сказали заткнуться. Ни за что. Я не собираюсь смотреть, как издеваются над тем, о ком я забочусь. Ты никогда не сможешь убедить меня в обратном, в то время как собираешься иметь с этим дело.

Я смотрела на него долгое время, принимая осуждение в этом взгляде.

— Ты не должен этого делать, — сказала я, чувствуя, как катятся слезы, — Ты действительно не должен, Картер.

Он придвинулся ко мне ближе, и стер слезу большим пальцем. Его голубые глаза сияли от волнения, когда он спокойно ответил:

— Да, я должен.

Я взяла его руку, которой он вытер слезы, и крепко сжала. Невидимая связь между нами в тот момент только крепла. Он притянул меня в объятья, и я закрыла глаза, уткнувшись ему в грудь, чувствуя его дыхание.

— Все будет хорошо, — успокаивал он меня, — Я не позволю, что бы с тобой что-нибудь случилось. Они все умрут, прежде чем смогут коснуться тебя хотя бы пальцем.

Когда он отстранился, мы оба сели на скамейку и смотрели на проезжающие автомобили. Он был со мной рядом, обнимал и успокаивал меня.

— Что случилось с твоей щекой? — вдруг спросил он.

— Ничего, — ответила я, отворачивая от него лицо, чтобы он не мог видеть синяк. Под солнечным светом это было неизбежно, и я знала это. Я даже не придумала достаточно хорошей лжи о том, как его получила, если кто-то спросит.

Его пальцы взяли мня за подбородок, и он повернул меня к себе. Я не могла встретиться с ним взглядом, это было очень трудно.

— Это Рассел сделал с тобой? — спросил он.

— Я нагрубила ему, — проворчала я.

Он сжал челюсть и отпустил мое лицо. Он сложил свои руки вместе и отвернулся от меня.

— Он запретил тебе видеться со мной?

— Да.

— Ты собираешься послушаться его?

— Нет. Просто мне нужно быть более осторожной.

Он выдохнул и покачал головой.

— Мне хочется причинить ему боль.

— Все нормально, — сказала я ему, хватая его за руку, — Это был первый раз, когда он прикоснулся ко мне. Я буду себя хорошо вести, и он не сделает этого снова. Не нужно делать ничего глупого, Картер. Если ты что-нибудь сделаешь, мне может стать еще хуже.

Он ничего не ответил, но он сдержанно кивнул.

Когда, наконец, пришел автобус, я решила пропустить учебу и провести весь день с ним.

***

Во время двухнедельного отстранения, Картер перехватывал меня по пути в школу и уговаривал меня пропустить уроки. Я делала все, что он хотел, потому что он был моим героем, и я любила его как сумасшедшая.

Мы обычно останавливались на АЗС на пути к автобусной остановке и покупали мороженое и энергетические напитки. Потом мы ловили автобус до парка развлечений, который обычно был забит детьми в выходные дни. Галерея обычно была пуста в будние дни, поэтому он покупал пятнадцатидолларовую карту, и мы играли в дешевые ретро-игры по 60 центов, пока не заканчивались деньги.

Эти дни были мне очень дороги. Я была уверена, что он давал мне все это внимание, потому что он хотел, чтобы я не задумывалась о том, что сказал Джеймс. Мой имидж был запятнан и всегда будет, и он прекрасно понимал это, но воспринимал меня как друга, а не как племянницу шлюхи.

— Ты думала, чем будешь заниматься? — спросил он меня однажды, по пути домой после тяжелого дня, когда мы прогуливали школу.

Он спрашивал только потому, что я переживала о своем будущем в последнее время. Учителя продолжали говорить о колледже и утверждали, что мы должны выбрать свой путь. Обычно это начинало меня беспокоить. Возможно, это было потому, что я очень много пропустила из-за него, но я была очень хорошей ученицей и много работала, чтобы получить хорошие оценки.

— Нет, — ответила я, пиная камень. — До тех пор, пока я не уйду от Рассела, я не могу думать об этом.

— Да, я тоже, — пробормотал он, — Мой отец кусок дерьма. Я хорошенько врежу ему по морде, когда уйду отсюда.

Я улыбнулась.

— У тебя серьезные проблемы с агрессией, Картер. И на фоне этого ты собираешься стать знаменитым певцом. Я знаю это.

Он просто усмехнулся.

— Да. Однажды я стану знаменитым певцом, и наступит день, когда передо мной будут преклоняться, аплодировать и целовать мне ноги. Это дерьмо не случается в реальной жизни.

— Это произойдет с тобой.

Он посмотрел на меня, его голубые глаза были мягкими и завораживающими. Мягко он заметил:

— Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь верил в меня так, как ты.

— Вот почему я твой лучший друг, — напомнила я ему, подталкивая его плечом.

— Абсо-гребаный-лютно, — ответил он, обнимая меня.

— Споешь мне у ручья?

— Конечно.

Я глубоко вздохнула, прикрыв на секунду глаза, чтобы вдохнуть его запах и утонуть в его тепле. Буду ли я всегда тосковать по этому парню. Время ничего не ослабило. Это никогда не закончится.

Именно поэтому, я каждый раз держала дистанцию.

Если у вас есть чувства к вашему лучшему другу, и он их не разделяет, то вы научитесь терпеть. И, в конце концов, я обращала внимание на других парней, время от времени. Я научилась отходить в сторону и иногда действительно прислушивалась к Риму, который хотел вытащить меня на вечеринку. Доказывая, что я могу весело провести время вдали от Картера.

Но были еще моменты… Моменты, когда его обнимает девушка, а он смотрит на меня с другого конца комнаты. Его внимание сосредоточено исключительно на мне, и я вижу что-то наполняющее его великолепные глаза, что было далеко не дружеским.

Хотя он никогда так не поступит. Наша дружба была важна для него. Он никогда не откроется мне.

Я была за пределами, и он никогда не пересечет границу.

Я сделала все возможное, чтобы забыть свой первый поцелуй с ним, сделала все возможное, чтобы двигаться дальше от него, и когда это сделало трудными ночи, я тонула в море литературы, чтобы притупить боль.

Картер

Если я буду держать ее на расстоянии вытянутой руки, я никогда не причиню ей вреда.

Глава 7

Зима 2007

18 лет

— Лия!

Задыхаясь, я распахнула свои глаза в темноте и прижала руки к груди, молясь Богу, чтобы это был не он. Но когда прошли секунды, я моргнула от усталости и уставилась на спокойное лицо Картера. Он сидел на краю кровати, одетая на нем кожаная куртка была мокрая от дождя, который я могла слышать через открытое окно.

В течение секунды я была в ужасе от уровня шума. Я повернула свое лицо в сторону двери, ожидая, что Рассел или кто-то еще придет на шум. Мое сердце покачнулось от этой мысли, и мой желудок свело спазмом.

— Ты не можешь быть здесь, — истерично прошептала я, — Ты должен уйти отсюда, Картер, прежде чем кто-нибудь увидит тебя.

— Он спит, Лия, — сразу же успокоил он меня, наклоняясь над кроватью, чтобы опереться рукой на мое трясущееся тело.

— Твоя тетя остановилась на ночь. Они оба напились. Успокойся, я уверен, что он не проснется.

Я опустила свои плечи. Последние два месяца я живу, как в аду. У Рассела и Шерил трудный период в их отношениях. Она полностью исчерпала свой резерв, решив, что она больше не собирается быть шлюхой, как все эти годы. Она утверждала, что ее тело больше не может с этим справиться, и, на мой взгляд, это было справедливо. Они очень сильно ругались по этому поводу. Рассел угрожал, что прекратит давать ей наркотики, но ее это не волновало. Даже после того как он ударил ее несколько раз, оставляя ее в синяках и страдающую от отката, она придерживалась своего решения и отказывалась делать то, что ей сказали. В результате страдал их доход.

Рассел разул из этого большую шумиху. Мужчины выстраивались в очередь, чтобы побыть с Шерил, и некоторые ждали внутри. Мне приходилось запираться в своей комнате. Даже когда я отчаянно хотела в туалет, я бы не осмелилась выйти туда. Но как оказалось, я была не столь незаметна, как думала. Один из них был излишне любопытным и когда я, проснувшись, увидела огромную фигуру, нависающую над моей кроватью, я практически обмочилась в тот момент. Если бы Рассел не поймал его в последний момент, я боюсь думать, что он сделал бы.

Довод, который последовал после этого, был заклеймен в моих воспоминаниях навсегда. Как только страшный человек сказал остальным, что в комнате есть еще одна девушка — СОВЕРШЕННОЛЕТНЯЯ, — они начали давить на Рассела, чтобы пойти ко мне.

Я думала, Шерил защитит меня. Она ненавидела делать то, чем занималась. Конечно она не хотела становиться свидетельницей того, как ее племянница подвергается этому. Она говорила мне, что сама никогда бы не стала такой. Именно поэтому я ненавидела ее больше чем кого-либо, когда она не сказала ни слова. Не то чтобы она когда-либо заботилась обо мне, но я думала, что мы были товарищами, особенно по отношению к Расселу, и когда возникла отвратительная идея использовать меня — что она не заставит меня пройти через тот ад, в котором он была все эти годы.

Но нет. Такая любезность не была распространена на меня. Мне недостаточно повезло быть мимолетной мыслью в голове этой коксовой шлюхи, и я была в абсолютной ярости от всего этого. Все эти годы, проживания в далекой задней части трейлера в надежде избежать этого, были забыты. Теперь на моей спине была мишень, и Рассел на днях дал мне это понять.

— Тебе только что исполнилось восемнадцать, Лия, — сказал он мне. — И главное, что ты должна понять на данный момент, так это то, что я не собираюсь заботиться о тебе всю твою жизнь. Ты должна работать, чтобы иметь крышу у себя над головой. Ты должна помогать, как и все мы, иначе я должен буду указать тебе на дверь. Быть самостоятельной — страшная вещь. И я не хотел бы, что бы ты делала на улице что-то, что могла бы делать здесь, при моей защите. Подумай об этом.

О, я подумаю.

Обязательно.

Неужели это мудак думает, что я ничего не понимаю? Я думала об этом каждую минуту после того, как он открыл рот и произнес эти слова. Я предполагаю, что я всегда знала, что это произойдет. Я просто предпочитала прятать голову в песок и продолжать жить в отрицании. Я думаю, что по какой-то наивности своей души я думала, что у меня еще есть время.

Я не была готова к жестокой реальности.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я Картера. Я обернула покрывало вокруг себя, когда ледяной ветер ворвался в комнату. — И закрыть окно ты не хочешь?

Зима на Тихоокеанском Северо-Западе была сукой, наполненная холодными дождями и сильными ветрами.

— Я не закрываю дерьмо, — возразил он, вскочив с кровати, — Я пришел за тобой, и мы должны уйти сейчас.

Мои брови сошлись вместе.

— О чем ты говоришь?

— Рон выгнал меня, — просто сказал он. Он взял мой рюкзак с комода и вытряхнул его на пол. Все мои учебник и домашнее задание упали в кучу.

— Это мое домашнее задание на зимние каникулы, — прошипела я. — Положи его обратно внутрь.

— А куда ты собираешься сложить свою одежду?

Я была смущена. Моя голова кружилась.

— А зачем мне нужна одежда?

Он вздохнул и покачал головой так, будто я была глупой.

— Что я только что сказал? Рон выгнал меня, и ты идешь со мной.

Я замерла.

— Картер, твой отец выгонял тебя уже миллионы раз.

Он встал на колени передо мной и мои глаза расширились, когда я увидела, что его губа разбита.

— На это раз все по-другому, — сказал он мне категорично.

Моя рука потянулась к нему, и мой палец слегка коснулся его губ. Он был стоек в этом, и мое прикосновение не сделало ничего для него. Конечно, я была привычна к этому.

— Он ударил тебя, — прошептала я в шоке.

— Я ударил его в ответ, — ответил Картер спокойно. Он отстранился от меня и начал открывать ящики и заталкивать любую удобную одежду внутрь. Я съежилась, когда он схватил горсть нижнего белья. Я вскочила с кровати, чтобы остановить его и потянула за собой покрывало, в которое была завернута.

— Хватит, — пошла я на него, — Положи его обратно. Ты смешон. Нам некуда идти.

— Я считаю, что лучше мы уйдем в никуда, чем останемся в этом гадюшнике, — ответил он, двигая меня, чтобы продолжить.

Я была в панике. Он просто не мог решить это за нас обоих. Я отступила прочь и смотрела, как он заполняет одеждой мой рюкзак. Я была немного обеспокоена тем, насколько хорошо он отсортировал их, зная какие из них я носила, а какие нет. Картер был намного внимательнее, чем я думала.

— Картер, — тихо сказала я, моя спина была прислонена к двери, — Я никуда не собираюсь с тобой идти.

— Да, ты собираешься.

— Нет. Я не собираюсь. Это безумие! Куда мы пойдем?

— Я пока не знаю.

— Я не хочу поддаваться этому безумию. Ты слышишь себя прямо сейчас? Ты должен остановиться и просто подумать, хорошо?

Он выдохнул и покачал головой, вероятно, я раздражала его. Застегнув мой рюкзак, он бросил его на пол рядом с окном и повернулся ко мне. Мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него. Картеру было девятнадцать, и он был широк и объемен. Один из немногих парней его возраста в округе, кто на самом деле выглядел мужественно, и я знала, что все дело в генах, потому что Рон был огромным парнем.

— Я остановился и подумал об этом, — сказал он мне спокойно, подходя ко мне ближе, — Я понял, что я предпочитаю быть до смерти напуганным там, на улице и контролировать свою жизнь, чем застрять в этой тюрьме в иллюзии безопасности.

Он остановился передо мной, его тело едва касалось моего. Я не ответила в этот момент. Я закрыла глаза и отвернулась от него. Я не хочу снова быть под его влиянием. Христос, он всегда делал меня пьяной, когда он был рядом, и я знаю, что даже тогда он делал это нарочно, чтобы добиться своего. Поддаваясь своему телу, я забывала доводы своего разума.

— Тогда иди и делай это самостоятельно, — слабо пробормотала я, — Я никуда не иду.

Он выдохнул и передвинулся еще ближе. От него пахло землей, и я увидела грязные следы на его теле, как будто он катался по земле во время драки.

Черт бы побрал его и его сверхспособности.

Мое сердце начало колотиться сильнее, особенно когда его рука коснулась моего лица. Он отодвинул мои волосы и взял меня за подбородок. Он заставил поднять его, и в темноте я могла видеть огонь в его глазах. Маска, которую он носил, упала, и он смотрел на меня с любовью. Как он заботился обо мне, и я хотела верить в это.

— Будь со мной, — отчаянно пошептал он, в результате чего его лицо опустилось к моему, — Игнорируй все, что твоя голова говорит тебе. Будь со мной, Лия, и позволь мне увезти тебя подальше от этого места. Подольше от Рассела и от больных людей, которые его окружают. Он собирается уничтожить тебя, если ты останешься, и я собираюсь сделать все самое лучшее, если ты пойдешь. Будь со мной.

С этими словами он привлек меня. Он разжигал уже горящий во мне огонь, делая меня разгоряченной и впитывающей каждое его слово. Я была потеряна в нем как дура, каковой я и являлась. Он умолял, чтобы я была с ним и, черт, я хотела быть с ним с тех пор, как мне было десять лет.

— Картер, — нерешительно прошептала я, — я не знаю…

Он прервал меня поцелуем. Он всем телом прижался ко мне. Он целовал меня так, словно я была для него всем. Мои руки незамедлительно схватились за его куртку, и я поцеловала его в ответ. Добрый Бог, я горела для этого парня. Я открыла для него каждую свою частичку. Я отдала свою душу и позволила ему взять каждый дюйм.

Одеяло упало, и я бы продрогла до костей, если бы он не обнимал меня. Одна из его рук запуталась в моих волосах, наклоняя меня, когда он поцеловал меня еще глубже. Другая скользила по моей спине. Честно говоря, я была не в состоянии обращать внимание еще на что-то, кроме ощущения наших губ, соединенных вместе. Это было лучше, чем мой первый поцелуй с ним. Здесь был и язык, и страсть, и я нуждалась в нем как в моем следующем вздохе.

Он резко отстранился и уперся своим лбом в мой. Его глаза были закрыты, и он дышал так же сильно, как я.

— Пойдем со мной, — убеждал он, — Мы выйдем из этого вместе.

Полностью успокоенная его поцелуем, я смотрела на его губы и почувствовала, как кивнула, — Хорошо.

Он мгновенно оторвался от меня. Схватив меня за руку, он повел меня к окну. Он поднял толстовку, которую он дал мне некоторое время назад и набросил мне через голову. Я поспешно вскользнула руками в рукава.

— Возьми свои ботинки, — потребовал он.

Я схватила их из-под кровати и села, чтобы натянуть их. Он же закинул мой рюкзак на плечо. И вдруг я подумала о том, где были его вещи, если бы даже он их упаковал? Что это был за чертовский план? Я была идиоткой, соглашаясь на это.

Мой взгляд в отчаянии упал на мою книжную полку. Есть ли у меня время, чтобы захватить несколько книг в мягкой обложке? Я не знала, что брать при таком давлении.

— К черту книги, — услышала я его слова, — я заменю их для тебя, Лия. Обещаю.

Я кивнула еще раз и начала завязывать шнурки на моих ботинках.

— Тебе нужно захватить что-нибудь из твоих вещей?

— Я оставил свой рюкзак за окном.

Я встала и пошла к нему. Он смотрел на меня в течение нескольких долгих секунд, его странный взгляд заставил меня задаться вопросом, что, черт возьми, случилось с ним сегодня вечером.

— Все. Я готова, — сказала я ему дрожащим голосом.

— Ты никогда не вернешься сюда, — сказал он мне сурово, — Никогда. Ты поняла?

Мне удалось кивнуть.

— Хорошо.

Глава 8

Мы шли вниз по улице, дождь лил на нас, мгновенно промочив меня до костей. Он крепко держал меня за руку всю дорогу, и эта его хватка помогла подтолкнуть меня вперед, когда мои легкие болели, и становилось тяжело дышать холодным зимним воздухом. Я не понимала, зачем спешить. Что за чертова спешка? Почему мы не могли все это лучше спланировать, чем просто резко все оставить позади?

Когда трейлерный парк остался позади, мы остановились перед мотелем. Знак о наличии свободных номеров не горел, поэтому я не совсем понимала, почему Картер пришел сюда.

— К-куда мы идем? — спросила я его, стуча зубами, — Ты хочешь снять комнату?

Ответ на свой вопрос я получила, когда мы направились к стоянке. Он подошел к каждому старому автомобилю и попытался его открыть. О, Боже мой, он собирается угнать автомобиль, не так ли? Он же официально станет вором, и я собиралась быть его немой соучастницей.

Я сразу начала паниковать. Я повернулась лицом к мотелю, ожидая, что нас кто-то увидит.

— Картер, не надо, — сказала я ему напряженным голосом, — пожалуйста, не надо!

Он не слушал. Он нашел незапертый седан и открыл его. Он отпер заднюю дверь и толкнул меня внутрь вместе с ним. Мое сердце билось, и страх быть обнаруженными заставил меня отстраниться от него.

— Лия, перестань, — приказал он.

Он обнял меня за талию, заставляя опуститься на сиденье. Он закрыл за нами дверь, и мы сидели там в темноте, замерзшие и уставшие. Сказать, что мы были несчастными — это было бы большим преуменьшением. Мы били за пределами этого определения в данный момент.

— Я не собираюсь красть машину, — сказал он мне быстро, — мы просто поспим в ней сегодня.

Мои глаза широко распахнулись.

— Спать здесь? Ты с ума сошел?

— А ты бы спала там, под дождем?

— Я бы предпочла спать в своей постели!

— Почему? Чтобы те мужчины приходили и уходили, когда им заблагорассудится?

Я ничего не ответила. Он был совершенно прав. Я притянула свои ноги к груди и уставилась в окно. Улицы были совершенно пустынны, ветер, разрывая дождь, разбрасывал листья на своем пути, в том числе и на автомобиле. Это было совершенно не реально. Я подумала, что если бы мне удалось вернуться домой и залезть через окно, то никто и никогда не узнал бы об этом.

— Ложись, — сказал мне Картер.

А у меня был выбор? Этот парень собирался добиться своего независимо от того, понравится мне или нет, и это не выглядело так, будто я могла избежать этого, потому что: а) он был силен как ад, а я была слаба, б) я могла умереть от переохлаждения, если бы снова вышла под дождь.

Сиденье было маленьким и пахло дымом. Устроиться было тяжело, но мне это удалось. Мы оба лежали на боку, ноги согнуты, чтобы устроиться во весь рост. Он прижал меня к груди, крепко обнимая за талию. Это было невероятно неудобно, и место вызывало небольшую клаустрофобию. Но это лучше, чем находиться под ударами бури.

Я вздохнула и закрыла глаза.

— Это безумие.

Он не ответил. Вместо этого он просто крепче прижал меня к себе. Я не могла понять его поведения. Это не было похоже на то, как он прикасался ко мне. Держал меня раньше. Он конечно и раньше обнимал меня, но он был осторожен и держал дистанцию. Что изменилось сейчас? Почему он держал меня так, словно я была единственным в его жизни, что имело значение? Я была очень смущена.

— Ты не должен был брать меня, — сказала я ему спокойно, глядя на спинку сиденья передо мной. Тот, кто владел автомобилем, был поклонником полосатого принта. Они были абсолютно везде, и я начала задаваться вопросом, был ли владелец автомобиля столь же беззвучен, как и внутренний дизайн автомобиля.

Когда Картер снова не ответил, мне пришлось повернуться к нему. Он дал мне перевернуться, его рука скользнула немного вниз, таким образом, что она лежала чуть выше моей задницы. Несмотря на мою мокрую толстовку, его прикосновение было теплым. Я смотрела в его спокойные голубые глаза и ждала, что он скажет. Его молчание немного раздражало.

— Ты собираешься рассказать мне, что случилось? — спросила я его.

Он слегка покачал головой.

— Не сейчас.

— Все так плохо?

— Да.

— Ты в порядке?

— Да.

Я нахмурилась.

— Твой отец в порядке?

Он пожал плечами.

— Я думаю, он будет одинок.

Что, черт побери, это значит? Я вопросительно подняла бровь, но он не открывал эти красивые губы, чтобы пояснить еще что-нибудь. Было бы вежливо позволить его лучшему другу узнать точные детали того, что подтолкнуло его за дверь, пока мы были здесь, спали в салоне вскрытого им автомобиля. Но это был бы не Картер. Он решил сохранить это в тайне и оставить меня в неизвестности.

— Я думаю, ты должен вернуть меня обратно, — прошептала я ему. Его хватка вокруг меня стала крепче, и я почувствовала себя как воздушный шар, готовый лопнуть, если он сожмет немного сильнее.

— Нет. — ответил он торжественно, — Мы это уже обсуждали.

— Теперь мы остались без крова! Тебе это известно?

— Прекрасно известно.

Я сглотнула, чувствуя, как мое тело сковал страх.

— Я не могу этого сделать, Картер! Это пугает меня! Я просто в ужасе!

— Я знаю, что ты напугана, но мы с этим разберемся.

Я покачала головой.

— «Мы с этим разберемся». Это твой ответ? Я хочу знать весь план. Я хочу знать, что, как ты думаешь, будет дальше? Куда мы пойдем спать? Что мы будем есть? Где мы примем душ? Как же моя школа? Некоторые из нас еще не закончили среднюю школу, знаешь ли.

— Мы разберемся, — повторил он спокойно.

Последнее что я чувствовала, это было спокойствие. Я уже думала о будущем. Я не хотела быть как те мойщики окон на обочине дороги, прося мелочь. Или носить знак с надписью «Бездомные и голодные» в надежде, что кому-то станет меня достаточно жаль, чтобы дать мне горячей еды. Или люди осудят меня как какую-то наркоманку, оказавшуюся на улице из-за пристрастия, которого у меня не было. Я не хочу мочиться в переулке или воровать в магазинах. Я не была сильной как он, и теперь я была готова обнять каждого бездомного, потому что это было ужасно. Я хотела назад мою жизнь, даже если это означала жизнь со злым человеком и шлюхой в грязном трейлере. Там было безопаснее, чем это, и я собиралась выбрать меньшее из двух зол.

— Ты позволяешь своему страху управлять собой, — сказал Картер, отвлекая меня от моих мыслей, — У меня есть немного денег, которые я заработал на моей последней работе. Их достаточно, чтобы продержаться некоторое время. Тебе нечего бояться, Ангел. Я знаю, глубоко внутри ты хочешь быть здесь со мной, а не в том притоне. Ты говоришь, что я не должен был забирать тебя, но как ты могла подумать, что я мог просто уйти? Я не смог бы жить, зная, что ты осталась в том доме, куда все эти мужчины приходят и уходят. Особенно после того, как один из них заходил в твою комнату.

Я немного смягчилась от его беспокойства. Было приятно знать, что я была не одинока в своих опасениях… Думая над его словами, я понимала, что он был прав. Я позволила своему страху завладеть мной. Я думаю, что неизвестность меня пугала. Мне нравилось все контролировать и знать, что будет завтра. Я хотела немного предсказуемости и стабильности. Но была ли я готова продолжить тот образ жизни среди преступников? Потому что это означало закончить как Рассел и Шерил. Если у меня был выбор: жить в пренебрежении и без любви, но с постоянной крышей над головой, или жить в неизвестности с человеком, который уже давно занял место в моем сердце, то над ответом я не задумывалась.

Картер.

Он всегда на первом месте.

Я вздохнула и сказала себе успокоиться. Я доверяла ему. Это все, что имело значение на данный момент. Казалось, он почувствовал изменение моего настроения и расслабился на сиденье.

Тоже расслабляясь, я провела пальцами по его разбитой губе.

— Тебе больно?

Он покачал головой.

— Не сильно.

— Даже когда мы?.. — кровь прилила к щекам, когда я подумала о поцелуе, который он подарил мне в моей спальне, хорошо, технически это было в моей старой спальне.

Он просто смотрел на меня какое-то время. Его глаза скользили по моему лицу, а уголки его губ приподнялись.

— Нет, — прошептал он.

Я сглотнула и сумела кивнуть. Я пыталась сказать что-то хорошее, но я никак не могла найти свой голос. Я только что посмотрела на него и его губы, и моя потребность была настолько очевидна в том, как я смотрела на него. Заметил ли он? Конечно, он мог видеть любовь, льющуюся из меня для него, это было так же реально, как дождь, стучащий по крыше автомобиля.

Его пальцы слегка коснулись моего лица, и на этот раз не было никаких сомнений, он имел влияние на меня. Мое тело замерло, даже мое дыхание остановилось. Он слегка касался пальцами моей челюсти и аккуратно провел по моей нижней губе. Он смотрел на мои губы с этим прекрасным ошеломленным взглядом, и мое сердце разрывалось в груди.

Его рука скользнула по моей шее и моему боку. Он остановил ее ниже, чем раньше, прямо на моей заднице и притянул меня ближе. Его тепло проникало в каждый дюйм моего тела, и это было так хорошо.

— Картер, — прошептала я.

— Да? — ответил он, взглянув на меня.

Я не знала. Я просто хотела сказать его имя, хотела, чтобы он делал то, что делал тогда в спальне. Я хотела почувствовать его губы, ощутить это все снова.

Зная точно, что я хотела, он наклонился ближе ко мне. Наше дыхание остановилось, когда он захватил своими зубами мою нижнюю губу и нежно потянул за нее. Я немного заерзала, не находя слов. Он прост слегка укусил меня, не так ли? О Боже, это было так сексуально. Он отпустил мои губы, и я почувствовала, как его язык скользит по ним и пытается проникнуть сквозь сомкнутые зубы. Это был самый мягкий поцелуй из испытанных мною — не то чтобы у меня был большой опыт, но это было слишком хорошо, чтобы быть реальным.