Карусель. Время не лечит

Вселенское послание книг человечеству

Дорогие друзья, хотите – верьте, хотите – нет, но расскажу я вам сегодня удивительную историю, которая произошла со мной давеча. А было дело так.

Разрешите для начала представиться, зовут меня Федор Прокопьевич, шестидесяти лет от роду. Всю жизнь ваш покорный слуга служит верой и правдой литературе. Вы спросите меня, кем же я работаю. Я – библиотекарь. Все годы проработал здесь, и нисколечко об этом не жалею. И вот сегодня хочу поведать, вам, мои любезнейшие друзья, преинтереснейшую историю.

Так вот. О чем это я? Ах да, история. Сон или явь то было, уж не разберу. Да только случилось мне задержаться как-то допоздна в библиотеке. Закончив разбирать новые книги по полкам, я не заметил, как задремал на стуле подле стола своего. Видно, так разморило меня. Долго я спал или нет, не упомню, да только очнулся от какого-то шума, возни и непонятных мне речей. Хотел спросонья вскочить и посмотреть, кто пришел и чего хотят, да только сразу вспомнилось: сам же своей рукой запер вход, и быть в библиотеке никого не могло. Поэтому, решив не открывать незнакомцам того, что я уже не сплю, незаметно повернул голову в сторону, откуда раздавались голоса и, приоткрыв глаза, стал наблюдать.

Скажу я вам, дорогие судари, что увиденное мной вызвало во мне столько эмоций, что на некоторое время парализовало мои чресла, ибо увидел я вот что. Возле самых больших стеллажей библиотеки, что располагались не так далеко от моего стола, на полу увидел множество разбросанных книг. Я был очень возмущен тем, что кто-то побросал их вот так, но, сдержав гневный порыв, прислушался. Голоса доносились от этого скопления книг.

– Дорогие мои, позвольте считать наше собрание на сегодня открытым, – громко провозгласила «Большая Советская энциклопедия» и похлопала страницами, чтобы прекратить разговоры среди книг и обратить на себя внимание.

– Да-да, госпожа «Большая Энциклопедия», мы все во внимании: что такого произошло, что вы как глава Вселенского Совета книг приказали нам ожить сегодня?

– Я оживила вас для того, чтобы обсудить один наболевший для книжного братства вопрос.

– И какой же это вопрос? – спросили книжки.

– Товарищи, друзья мои любимые, дело в людях! Они совсем перестали нас ценить. Они больше не ходят в библиотеки, не интересуется нами! Вот ты, роман «Приключения Робинзона Крузо», вспомни, когда люди забирали тебя к себе погостить? А? Не помнишь, да ты хоть вспомни, когда рука человека до тебя дотрагивалась!? Не помнишь? Вот то-то же!

Роман сник и печально зашуршал страничками, тихо соглашаясь с главою Совета.

– Да-да, ваша правда, госпожа «Большая Энциклопедия». Меня давно никто не брал домой к себе.

– И меня.

– И меня.

– И меня, – одновременно выкрикивали книжки.

– В мире появилось зло, которое целенаправленно ведет человечество к тому, что мы скоро совсем будем не нужны людям. Зло это, как выяснили наши верные сыщики «Детективные романы», зовут Интернет!

– А кто это такой – Ин-тер-нет? – испуганно прошептала книжечка «Любовная поэма».

– Это зло, товарищи! – прокричала «Большая Энциклопедия». – И я боюсь, что скоро оно совсем нас уничтожит!

Книги ахнули и испуганно переглянулись.

– Как же так? – заплакал учебник «История», – мы же живые, мы хотим жить! Мы же такие красивые! Вы посмотрите на мои позолоченные выпуклые буковки! А как я пахну! Разве ин-тер-нет лучше нас настолько, что это и есть причина, из-за которой о нас стали забывать?

– Как выяснили наши сыщики, – да. Люди теперь сидят, уставившись в экраны компьютеров, планшетов и телефонов. Мы кажемся им уже неудобными и ненужными.

– Как печально! – тоже заплакал сборник «Стихи А. Ахматовой»: он, как и сама поэтесса, был довольно-таки чувствительной натурой.

– Так что же делать-то? Как остановить атаку этого зла? Какие-нибудь идеи есть, друзья мои?

– А может, нам обидеться на людей и уйти от них? Раз мы им больше не нужны и они нас не ценят, то поделом будет, если тоже забудем про них.

– Очень хорошая идея, пусть им будет так же больно, как и нам!

– Да-да, – вскричали книги, – что их жалеть!

– Так, – нахмурилась госпожа «Большая Энциклопедия». – А куда подадимся-то? Кому мы нужны: нас же миллиарды на Земле!?

– Мням-мням, – прошамкал старый том «Астрология», – я знаю, мои дражайшие, куда мы можем податься. Подойдите-ка ближе все, я вам покажу у себя на страницах кое-что: ведь давно изучаю звездное небо, да и много историй храню в памяти. Хочу рассказать об одном факте, который до этого скрывал от всех вас, Совет книг, но, думаю, сейчас наступил именно тот час, когда должен открыть правду, ибо я последний из его хранителей.

– Так говори же скорее, уважаемый том «Астрология»! – воскликнули книги.

– Успокойтесь, дорогие мои, все по порядку. А дело вот в чем. До того, как мы стали такими, как сейчас, это неблагодарное человечество, которое нами правит, совсем не имело книг. Оно не могло ни писать, ни читать и жило в пещерах. Ходило в шкурах, было космато и небрито, и от него всегда воняло, потому что душа в пещерах не было. Так вот, когда-то мы жили на другой планете, имя ее было Архириус. Население этой планеты состоит из очень мудрых существ, чем-то напоминающих людей на Земле, но намного красивее, добрее и сострадательнее, что отличает их от человечества. Эти существа всегда любили нас и любят до сих пор. Однажды, обнаружив в огромный телескоп эту жалкую планету и этих пещерных людей, живущих, как животные, но, не как гуманоиды, они прониклись к ним жалостью и любовью и решили помочь стать нормальными жителями на их Земле. Поэтому, собрав отряд добровольцев из населения Архириуса, они отобрали самые лучшие экземпляры из книжных фолиантов и с ними полетели на планету Земля. Братья мои и сестры, мы – потомки этих священных записей, что прилетели тогда с той планеты. Сыны Архириуса научили этих диких людей письму и чтению. Они привезли им много книг, чтобы они читали, учились и развивались, как цивилизация гуманоидов, то есть людей. Человечество начало процветать и стало таким, каким мы видим его сейчас. И что же мы получили взамен того, что верой и правдой служили им испокон веков? Забытье! Я предлагаю, товарищи, оставить эту неблагодарную цивилизацию землян и вернуться на нашу историческую Родину! —потряхивая старыми листками, зычно призвал том «Астрология».

– Я за!

– И я за!

– Домой, мы хотим домой! Подальше от людей, что не ценят нас, не ласкают, не читают…

– Простите, – пропищал маленький томик «Философия». – Я позволю себе не согласиться с вами. Я – против! На моих листках много записей древних мудрецов, так вот – они учат нас терпимости и любви к ближнему своему. Давайте подождем еще век или два, дадим людям шанс, может, они опомнятся, может, опять будут, как и раньше, ходить сюда толпами и гладить нас пальцами целый день, выбирая себе друга, чтобы принести домой, и, погрузившись с головой в его записи, провести с ним несколько дней. Ведь мы так любим это. Терпение, друзья мои. Давайте подождем: они обязательно опомнятся, они опять будут любить нас. Вот увидите!

– Да, – произнесла госпожа «Большая Энциклопедия», – жалко мне людей: опять же до пещер опустятся, если мы покинем Землю. Опять будут вонять, носить шкуры и ходить косматыми. Однозначно нужно подождать. Может, враг наш – Интернет капитулирует и не будет вставать между нами и людьми! Объявим ему войну!

– Ах, что же мы можем сделать: мы такие маленькие и беззащитные, – горько заплакала книжка «Детские сказки».

– А давайте мы будем еще красивее, давайте мы будем так пахнуть, что человек просто не сможет пройти мимо нас, не приласкав, не погладив и не пригласив к себе домой.

– Нужно рекламировать книги и библиотеки по телевизору! Вот! – провозгласила книга «Кинематография». – Многие люди смотрят этот ящик, иногда целыми днями в него пялятся. Он тоже враг книг, но его можно сделать другом, если попросить рекламировать книги и библиотеки.

– Тогда нам нужна помощь человека, но кому мы откроемся? Ведь люди даже не представляют, что мы живые!

– Друзья, все это время, что мы обсуждаем с вами, за нами наблюдает человек! – тихо прошептала госпожа «Большая Энциклопедия». – Это верный друг и слуга наш – библиотекарь, только он сможет сделать так, чтобы наш ультиматум дошел до людей, а иначе нам придется покинуть их. Федор Прокопьевич поможет нам, он запишет и распространит эту историю. Нам останется же только надеяться и ждать, что люди опомнятся и придут погладить нас и пригласить к себе в гости.

И тут, осознав, что они говорят обо мне, я полностью открыл глаза и привстал с места, на котором уже около часа делал вид, что сплю.

Все было, как прежде: книги стояли ровными рядами на своих местах, и ничто не нарушало тишину в моей любимой библиотеке, кроме тихого тиканья часов.

Сон ли это был, иль явь, не знаю, друзья мои, но после этого случая я каждый день провожу пальцами по корешкам книг с любовью. Теперь я знаю, что им это нравится. Некоторые из них иногда беру домой. Я отключил интернет у себя – мне его хватает на работе, а каждый вечер, окончив дела по дому, с благоговением беру книгу в руки и погружаюсь в волшебный мир чтения.

Ах, вы знаете, как пахнут книги?! Это самый невероятный запах на Земле – так пахнут звездные галактики, параллельные миры, далекие страны и неведомые земли!

Для чего я поделился с вами сегодня этой волшебной историей, что произошла со мной? Я призван донести до людей это послание книг.

Не забывайте их, берите к себе в гости. Они очень скучают без вас в библиотеках. Гладьте их, читайте. Теперь точно знаю: они живые. Надеюсь, мое маленькое послание человечеству найдет отклик в сердцах людей, и они прислушаются к просьбе книг.

Искренне ваш, библиотекарь Арсеньев Федор Прокопьевич.

Один в поле не воин или история об одной исчезнувшей деревне

Реальная история, случившаяся в ныне исчезнувшей деревне Новики, Калужской области.

– Деда, а деда, расскажи нам о войне. Каково тогда было, ты помнишь? – тянули за рукав ребятишки старика, который сидел на завалинке и любовался красивым закатом. Такие закаты могли быть только в России под конец лета. Сколько их было в его жизни – не счесть. В этом году деду Васе стукнул девяностый год, но он был все так же бодр и полон сил, как и тогда, в июне 1941-го.

– Ах, о войне, а что было тогда? – призадумался дед.

Тогда ему было немногим больше семидесяти, и, хоть прошло уже почти двадцать лет с тех пор, в памяти все было так же свежо, как если бы это случилось вчера.

– Ну, присаживайтесь, ребятушки, я вам расскажу о войне. Хотя и не воевал я: стар уже был тогда, вот и не призвали меня. Поэтому расскажу, что знаю. Уж извините, если мои воспоминания не о героических боях. А расскажу я вам, детишки, историю об одной маленькой деревне. Итак, – начал свой рассказ дед, – была в нашей Калужской сторонке небольшая деревушка на пятнадцать домов. Жили мы дружно, сплоченно, как одна семья, и не думали не гадали, что однажды придет к нам война. Хотя, кто ее ждал-то, окаянную, пришла нежданно-негаданно.

Были среди немцев и хорошие люди, которые заходили в дома и предупреждали нас, показывая на лес и объясняя, что за ними идут каратели, чтобы мы прятались, иначе не оставят никого в живых. Мы и убежали схорониться там, в лесу.

Каратели, как коршуны, налетали на деревню, закидывали гранаты в погреба и в силосные ямы: боялись партизан, рыскали по всем домам, но не разрушали их. К чему-то готовились. Форма у них была черная, на шеях на цепочке висела пластина с черепом. Называли этот отряд карателей «Черный череп».

После них пришли в деревню офицеры, видно, перед их приходом каратели делали проверку и зачистку. Офицеры ходили по всем домам, смотрели чистоту дома, открывали покрывала на кроватях, смотрели чистоту постельного белья, залезали в печки, смотрели чугунки: не черные ли, чищенные ли они, переворачивали посуду и осматривали дно. Вот какие дотошные к чистоте господа захватчики были. Из пятнадцати домов они выбрали два дома – из них один наш с бабкой был. Заселилось к нам пять офицеров. Их белье приказали стирать каждый день, и готовила Настасья моя им каждый день, на второй день харчи они уже не ели, но и нам не давали – все выливали в яму. Выглядели они очень интеллигентными, но нас за людей не считали: не разговаривали с нами и не обращали на нас внимания, будто стеклянные были мы. Внучок-то понимал их немного: до войны изучал немецкий язык. Так вот, любили эти окаянные хвастаться, мол, смотрите, старики: новый год будем уже праздновать в Москве. А мы им про то, что зима лютая скоро, нет на них нормальной одежонки, как в холода-то выживать будут. На что они чопорно отвечали, что скоро все они будут ходить в лучших мехах мира – российских – недолго осталось.

Солдат же своих расселили в остальных домах, простые они были, но очень глупые, все вшивые. И постель вся во вшах была. Бывало, искупаются только, и опять на эту вшивую постель заваливаются. Мы им пытались объяснять: мол, вы бы хоть постель поменяли, она же вся в живности, ее бы на двор да и сжечь, но они только смеялись над нашими словами, а нам и дико было такое решение. Наши дома они заняли, а нас всех выгнали ночевать в сараях на сене. Стояли они в нашей деревне две недели, а потом ушли дальше – на Москву. За ними вслед снова нагрянули каратели и сожгли нашу деревню огнеметами, ничего не оставили, окаянные.

Дед замолчал, видно было, что тяжело ему рассказывать эти истории: жива была еще боль того времени от потерь и зла, причиненного войной ему и родному краю. Но, ведь если не рассказывать это потомкам, как еще передать им неизвестную часть истории?

Старик пожевал беззубым ртом и продолжал:

– После пожаров сгорела вся наша небольшая деревушка, и мы построили несколько времянок с бабоньками: жить-то как-то надо было, и детишкам не дело спать под открытым небом в шалашах. Лето прошло незаметно. Работали в поле и огородах. Хороший урожай уродился в тот год. Все понимали, что, пока погода теплая, можно жить на родном месте, но к зиме нужно было перебираться в соседнюю деревню, которую немцы обошли стороной, где хаты остались целы, – к родственникам на зимовку. Мы надеялись, что мужики наши вернутся до зимы, но все равно отстроить дома до зимы своими силами – немыслимое это дело.

Уже была глубокая осень, когда решили мы собраться и отправляться в другую деревню. Помню, вышли мы всей деревней на дорогу и смотрим: идут обозы с немцами длинной вереницей мимо нас. Стояли мы молча и лишь наблюдали, как едут на Москву нашу. Да и что мы могли с ними сделать? Пара стариков да бабы с детишками мал мала меньше. Начинались заморозки по утрам. Мы были одеты тепло: в тулупы и полушубки, теплые платки и меховые шапки, а они все в осенних тоненьких шинелях и хлопчатобумажных кальсонах, из теплого у них были только шерстяные перчатки и шарфы. И вот проезжают телеги мимо нас, как вдруг один немец спрыгивает с телеги, подбегает ко мне и срывает с меня мою добротную овчинную шапку, и заскакивает назад на обоз как ни в чем не бывало. Злость обуяла меня: да как этот басурманин смел позариться на чужое, али его это одежа? Гнев застлал мне глаза, и ринулся я со всех сил догонять телегу, дабы возвратить свою шапку. Да, куда мне, старику, было догнать их. Бежал я, кричал, да и упал лицом в осеннюю грязь. От обиды и ненависти все внутри переворачивалось. Тут маленький худой немчик голубоглазый с другого обоза соскочил, подбежал, поднял меня, помог отряхнуть мой тулуп и приставил палец к рту:

– Тсс, – и показал жестом выстрел в голову. – Цурюк, цурюк, – непрестанно повторял он, показывая глазами на толпу моих соседей, которые с ужасом наблюдали за происходящим. Он помог отряхнуться и подтолкнул назад, мол, возвращайся.

Увидев его полные страха глаза, понял, что правда могу сегодня погибнуть ни за что, за шапку. Махнул рукой и поплелся к своим. Один в поле не воин – не зря люди эту пословицу придумали.

После того, как прошли обозы с солдатами, через нашу деревню пошли танки нескончаемым потоком.

– Так… и что я хочу сказать вам, ребятушки? Смысл этой истории в том, что вместе мы – сила, и вместе мы можем победить любое зло и защитить нашу прекрасную Родину. Эта война – пример героического подвига, который веками будут помнить потомки. Вы – дети великих воинов.

Чего не смог я, старый дед, тогда сделать один на дороге: противостоять врагу – сделала наша доблестная Красная Армия – ваши отцы. Запомните это, дети.

Смерть и самоубийца

Вот уже час он нервно вышагивал по комнате, иногда подбегая к компьютеру и вбивая что-то в поисковик. Прочитав стоя несколько статей, отходил и опять продолжал мерить шагами комнату.

– Что же выбрать, что же выбрать? Виселица? Да нет. Отпадает. Уж очень мой труп будет жалко выглядеть. Да и что частенько бывает с ними? Брр… Нет, позор мне такой даже после смерти не нужен. Так что же тогда? Кетамин? Опиаты? Вены я вряд ли решусь перерезать – очень больно.

Дорогой читатель, вы уже, наверное, решили, что молодой человек, что ходит по этой маленькой пыльной комнатушке, в больших очках с диоптриями, в сером свитере и полосатым шарфом, замотанным на шее – сумасшедший? Совсем нет, скорее, его можно назвать отчаявшимся…

Тут глаза молодого человека загорелись решительным огнем. Он опять подскочил к компьютеру.

– Все: решено! Значит, много-много кетамина и водки. Вроде убьет и наверняка.

Он побежал трусцой на серую безликую, выкрашенную масляной краской кухню. Там он вытряс из аптечного чемоданчика на стол маленькие бутыльки и конвалюты с таблетками. Решительно схватив пару пузырьков, парень подошел к холодильнику, достал соленый огурец, бутылку охлажденной водки и направился обратно в комнату.

– Ну-с, товарищ Петр Васильевич, прощай. Пожил ты немного на этой Земле: всего каких-то 29 лет. Пользы, как таракан какой-нибудь, ты человечеству не принес. Друзьям ты не нужен. У них свои друзья, более веселые и простые. Да и любимой у тебя нет. Ушла. Так что мир ничего не потеряет с твоей смертью. Жаль только, что, наверное, попадешь ты в ад, если он существует. Если же его нет, то будет опять реинкарнация. В таком случае в другой жизни тебе достанется нелегкая карма. Палка о двух концах. Так и так – мне крышка. Куда ни плюнь… Во дела…

Он с пылом произносил свой монолог, сидя в кресле у журнального столика, держа в одной руке полный стакан водки, а в другой – пузырек с таблетками и глядя на свое отражение в полированном серванте, что стоял напротив.

– Ну, бывай, друг, – произнес Петр и поднес пузырек ко рту. И, не успев опрокинуть его, вздрогнул от резкого настойчивого звонка в дверь. Кто-то, не переставая требовательно жать на кнопку звонка, ломился в квартиру.

У молодого человека зазвенело в ушах от пронзительного звука. Он недовольно дернул головой, поставил пузырек с таблетками и стакан с водкой на столик и пошел открывать дверь.

– Кто там? Кто? – недовольно спросил Петр.

– Милостивый государь, не соблаговолите ли вы отпереть эту дверь? У меня к вам поручение от моего начальства. Я по личному делу, которое касается вас в первую очередь.

– Хм, кто бы это мог быть? – задумчиво пробормотал парень. – Ведь с работы я вчера уволился. Странно.

Делать уже было нечего. Петр немного помешкал, но, вспомнив, что только что он собирался покончить с собой и ему теперь нечего бояться бандитов, решительно распахнул дверь.

На пороге стоял маленький хлипкий субъект в застегнутом на все пуговицы черном пальто, в смешном немодном головном уборе – шляпе-котелке. Тонкие черные усики подрагивали над верхней губой каждый раз, когда незнакомец произносил слово. Круглые темные с длинными ресницами глаза его смотрели с каким-то укором. Петру даже показалось, что он видит в этих темных озерцах свое отражение.

– Честь имею, Петр Васильевич, – представился молодой человек.

– Чем я обязан вашему визиту в мои скромные апартаменты?

– Ах, увольте меня, пожалуйста, от вашей показной любезности. Я знаю, вы мне не рады. Видимо, я вас отвлек от чего-то важного.

– Ну, в общем-то, да, – нахмурился Петр, – я был занят. В любом случае входите, раз уже пришли. Проходите вот сюда в комнату, я пока поставлю чайник – попьем с вами чаю.

Парень пропустил гостя в крохотную гостиную, а сам прошел на кухню.

Возвратившись в комнату, он застал странного гостя за внимательным изучением пузырька с таблетками.

– Так вот как, – протянул тот.

– Как? – не понял Петр.

– Убиться, значит, желаете, как я погляжу?

– Да с чего вы, вообще, это взяли?! – взвился в гневе горе-самоубийца.

– Ладно, – властным жестом руки остановил его посетитель, – сядьте и не двигайтесь. Я сам все скажу. Давай знакомиться.

– Давайте, – согласно закивал парень.

– Вы меня разве не признали?

– Так я вас в первый раз в жизни вижу, откуда мне знать? – недоуменно спросил Петр.

– И то ваша правда, сударь. Раньше у вас мозгов было побольше. Только недавно одна милая дама вам их напрочь отшибла, и вы занялись вот этим, – он презрительно обвел рукой смертные приготовления на столике.

– Да как вы смеете!? – задохнулся от гнева парень. – Кто вы, вообще, такой и кто вам дал право так разговаривать со мной и обсуждать мою личную жизнь!

– Я – ваша Смерть, – тихо проговорил посетитель. Незнакомец легко вздохнул, снял котелок и положил его на стол возле себя, потом расстегнул несколько верхних пуговиц на пальто.

– Да мне совсем неинтересно, кто вы! И как вы смеете… – когда смысл сказанного дошел до самоубийцы, он запнулся и посмотрел на маленького мужчину.

– Да-да, ваша смерть, честь имею. Собственной персоной… а что вас так удивляет? Ведь только что вы обо мне думали и так готовились к моему приходу. Тщательнейшим образом, прошу заметить. Вот я здесь, собственной персоной. Да только пришел не обрадовать вас, а, скорее, огорчить: не примет вас мой начальник, и точка.

– Как так не примет? Куда не примет? И какой, к черту, начальник?! – вскричал Петр.

– Но-но, потише с титулами. Мой начальник не черт. Еще чего не хватало мне – служить чертям. Что за нонсенс вы говорите. Мой начальник – сам Бог, – произнес он с благоговением и, подняв указательный палец, показал на потолок.

– Бог? – протянул завороженно парень, но тут же помотал головой. – Мне кажется, я уже брежу. Видно, наглотался каких-то таблеток и это вот мне чудится.

– Эх вы, дурак! Суть в том, что Господь наш отправил к вам своего умного и преданного слугу с целью и миссией вправить вам мозги и объявить волю его: не принимает он вас.

Петр разом поник в кресле и от бессилия заплакал.

– Как не принимает? И в ад нельзя?

– Вот, право слово, дуралей, дело не в этом. У вас миссия на Земле, понимаете: вы ее не выполнили.

– Да какая миссия, – махнул рукой молодой человек, – я ненужное создание. Ну вот какая от меня польза? Никакой! Я живу, как амеба. Моих заработков хватает только на пропитание мне и моему коту. Я не могу никуда поехать, например в какую-нибудь страну, помогать больным и немощным. На пути возникает гора проблем с документами и деньгами, которых у меня и вовсе нет. Я не нужен обществу. Друзья все время заняты чем-то, что далеко от меня. Моя семья живет своей, отстраненной от меня жизнью. Они счастливы и без меня. Исчезну я, да никто этого и не заметит. Поплачут день-два и забудут. Пытаюсь строить отношения с девушками: верен, правдив, честен – и что: никому это не нужно в наше время абсолютно. Всем нужны успешные люди, купающиеся в лучах богатства и славы. А я? Я никто. Карабкаюсь-карабкаюсь и только выживаю, а не живу. Я устал. Мне все надоело, я хочу уйти. Спроси у Бога, может, мне хоть в ад можно?

– Эх, Петр, глупая ваша голова, вы же так молоды, и у вас все еще впереди. Вот скажите, что вы больше всего любите на данный момент в жизни?

– Я? – переспросил парень, – писать люблю. Истории всякие, рассказы и повести. Иногда публикую на суд читателей в интернете, но разве это важно? Мне никогда не стать писателем. Я же просто занимаюсь этим как хобби. Для души.

– Во-о-от, так ведь вы же тешите свою душу. Ей же нравится, когда вы пишете?

– Если правда, то очень. Даже скажу, что у меня осталась одна единственная радость на данный момент жизни – это писательство, но и в этом я, наверно, примитивен.

– Я не хочу предсказывать ваше будущее, потому что это не в моих полномочиях. Скажу только, что Бог просил передать, что он не примет сейчас. У него на вас большие планы. Он просил сказать, что он в вас верит, чтобы вы не останавливались. Вы все поняли?

Петр ошарашенно смотрел на посетителя, пытаясь переварить услышанное.