Казино «Палм-Бич»

Глава 15

– Что? Повторите!

Телефонная кабина была без кондиционера, и Прэнс-Линчу приходилось рукой разгонять дым, от которого становилось трудно дышать.

Эмилия с подозрением посмотрела на него, когда во второй раз в течение часа он попросил у нее разрешения пойти помыть руки. Из-за помех на линии и посторонних шумов Гамильтон плохо слышал голос Фишмейера.

– Ален Пайп всего лишь мелкий служащий, мистер Прэнс-Линч. Мы ошибочно кредитовали его на 1 170 400 долларов.

– Как ошибочно, Абель?

Гамильтон вспомнил, как американец бросал жетоны на стол. Этот мерзавец играл против него деньгами банка «Бурже», иначе говоря, его собственными деньгами!

– Двадцать второго июля от фирмы «Хакетт» поступило заявление о перечислении. Компьютер допустил ошибку, и два последних нуля не были отделены запятой. На самом деле на его счет следовало зачислить 11 704 доллара. Я не могу связаться с людьми «Хакетт», чтобы узнать причину перечисления. Там уже никого нет…

Неожиданно Гамильтон почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Он обернулся: рядом с кабиной стояла Эмилия и смотрела на него уничтожающим взглядом. Ревность ее была чудовищной, но не по причине большой любви, а потому, что она не могла себе представить, что принадлежащее ей существо может дышать, не находясь рядом с ней.

– Секундочку, Абель, не кладите трубку…

Не успел Гамильтон произнести слово, как Эмилия уже находилась в кабине.

– С кем вы разговариваете?

– С Фишмейером,- ответил он, прикрывая ладонью микрофон.

– Правда? Дайте-ка трубку, я хочу сказать ему несколько слов. Она взяла трубку, расстреливая его глазами.

– Алло!..

По ее разочарованному виду он понял, что она узнала голос управляющего банком.

– Как дела, Абель? Да… да…

Наглотавшись дыма, она начала сильно кашлять, и Гамильтон поспешил открыть дверь кабины. Зло взглянув на него, она дала понять, чтобы он закрыл дверь.

– Да, Абель, да… Рада была вас услышать! Передаю трубку мужу.

Сунув трубку ему в руку, она проговорила раздраженным голосом:

– Поторопитесь, я хочу домой. Я жду.

Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не затерялась в толпе.

– Вы слышите меня, мистер Прэнс-Линч?

– Да, Абель.

– Я сейчас же заявлю в полицию!

Гамильтон натянулся, как струна.

– В полицию? Зачем? Вы что, сумасшедший?

– Но, мистер, сделать заявление просто необходимо!

Начисление денег прошло все инстанции, и он в любой момент может выписать чек.

– Оплачивайте!

– Мистер Прэнс-Линч, я не понимаю! Речь идет о ваших деньгах!

– Если кто-то и виноват, то только – вы, а не он. Вы хотели бы, чтобы у этой истории выросли длинные ноги и на каждом углу говорили, что «Бурже» – помойка?

– Миллион сто семьдесят четыре тысячи долларов!!!

– Я знаю, что делать! Если начнут поступать чеки, оплачивайте их. Передайте Вленски, чтобы держал язык за зубами и ничего не предпринимал. Ждите моих указаний! Вам ясно?

– Слушаюсь, мистер Прэнс-Линч.

– Никому ни слова. Вы меня слышите?

– Да, мистер.

– Прекрасно, Абель! Завтра я вам перезвоню.

Он резко опустил трубку на рычаг, вытер пот со лба и от окурка прикурил очередную «Мюратти».

Какое-то время он неподвижно стоял в кабине, сдерживая желание закричать от радости. Выйдя из кабины, он не закрыл за собой дверь и быстро направился в зал. При небольшом везении он выкарабкается из катастрофы.

План действий в общих чертах был уже составлен.

«Роллс» затормозил у ступенек, ведущих к входу в казино.

– «Палм Бич», мистер,- сказал Норберт.

Была половина шестого. Невесть откуда взявшийся лакей открыл дверцу, и Надя, выбравшись из машины, потянулась, подставляя лицо первым солнечным лучам.

– Я одна из тех счастливчиков, которые ежедневно наблюдают восходы и заходы солнца.

Она рассеянно взяла Алена за руку.

– Я сплю тогда, когда все работают. Ты идешь?

Бессонная ночь никак не сказалась на ней: и намека на

синеву не было под ее фиолетовыми глазами.

– Я хочу возвратиться к себе…

Чтобы не мешать разговору, Норберт предупредительно отошел в сторону. Как и все на Лазурном берегу, он знал Надю Фишлер и теперь переживал за своего хозяина – уж очень быстро она его окрутила. Он симпатизировал этому Пайпу, который явно чувствовал себя не в своей тарелке во всей этой истории. Фишлер раскрутит его до последнего цента, и парень останется без штанов.

– Ален? Ты шутишь?- воскликнула Надя.

– Я выдохся,- признался он.

– Ты же не бросишь меня, когда начинается самое интересное? Норберт!

– Мадам!

– Машину на стоянку! Мы продолжаем!

Она достала из сумочки оставшиеся деньги и вложила в руку Норберта. Он быстро спрятал их в карман.

– Слушаюсь, мадам.

Надя уцепилась за руку Алена и повела его в холл казино.

– Только три ставки. Выиграли или проиграли. Банк. Удачу надо уметь использовать.

Зал был погружен в полумрак. Игра шла только за одним столом, стоявшим в углу. Все стулья вокруг него были заняты.

– Джованни, это ограбление. Деньги!- бросила она голосом, в котором слышалось хорошее настроение.

– Все?

– Да. Я сейчас пущу вас по миру…

Неожиданно она ожила, стала веселой, обаятельной, соблазнительной, полной энергии: щеки ее порозовели, глаза заискрились.

– Ален, хочешь кофе?

Ферреро подвинул ей впечатляющую стопку жетонов.

– Семьдесят тысяч франков я высчитал за самолет.

– Квитанцию выписывать на двоих?

– Плачу сама,- ответила Надя, ставя свою подпись на розовом листочке бумаги.

Ферреро отошел в глубь комнаты и подумал, что этот парень не вырвется из коготков Нади. Сейчас он начнет играть и все проиграет. Если бы добрая фея дала ему такую удачу – стать обладателем 1 200 000 франков, он без всяких угрызений совести всадил бы пулю в затылок Наде.

– Пошли!- возбужденно сказала Надя.

Нагрузившись жетонами, она направилась к играющим.

Подходя к столу, Надя еще не знала, какая сумма поставлена на игру, но ноздри ее расширились, и она крикнула:

– Банк!

– Банк,- как эхо повторил крупье.- Два миллиона франков в банке, господа!

Ален остановился как вкопанный: ему показалось, что в солнечное сплетение уперлось дуло револьвера.

Надя взяла карты, которые ей выбросил банкомет, и открыла их.

– Шесть на понтер,- сказал крупье.

У принца Хадада оказалось больше.

К пяти часам вечера посетители стали покидать «Романос», в семь в зале осталось несколько запоздалых бродяг. В восемь Том закрыл заведение. Он бросил быстрый, незаметный взгляд на Баннистера и незнакомца, сидевших в глубине зала. Парень был крепкого телосложения, с рожей протестантского пастыря, волосами цвета ржавчины и с пенсне на носу. Его звали Корнелиус Грант. Он работал адвокатом и когда-то просиживал штаны за одной партой с Баннистером. Время от времени Баннистер неофициально консультировался с ним по наиболее острым профессиональным вопросам. Но сегодня разговор шел о личном…

– Я не говорю, что такой случай имеет место, Корнелиус, а прошу только представить, что…

– Ну-ка расскажи еще раз свою туфту.

– Пожалуйста. Предположим, что волею необъяснимого случая кто-то, ничего не требуя, получает чек на огромную сумму…

– Фирма «Хакетт», например,- подсказал уверенно Грант.

Самуэль быстро поднял глаза, но тот даже не смотрел на него.

– Если тебе так хочется, пусть будет «Хакетт».

– На какую сумму чек?

– Сумма очень большая. Что-то больше миллиона долларов.

– С чего это вдруг?

– Я уже тебе говорил, просто так… Ошибка!

Грант недоверчиво посмотрел на него.

– Сэмми, хватит валять дурака! За здорово живешь такие деньги не выписывают.

– Согласен, давай предположим, например, что сделали перечисление на мой счет: возместили убытки… Мне должны были перечислить десять долларов, а я получаю тысячу. Ошибаются на два нуля, если ты догоняешь мою мысль.

– Прекрасно! Дальше.

– Этот чек у меня в руках. Что я должен делать?

– Ни в коем случае не притрагиваться к нему! Возвратить…

– Я не могу снять деньги? Почему?

– Рискуешь оказаться в дерьме.

– Том, еще два виски!- крикнул Баннистер, допив содержимое стакана. Расстроенный, он покусывал себе губы.

– Подведем черту,- начал Корнелиус.- Ты хотел узнать, можно ли воспользоваться ошибкой, в которой ты не виновен?

– Совершенно верно.

Том поставил два стакана на стол и демонстративно посмотрел на часы.

– Сэмми, скажи честно, это ты получил чек?

– Нет.

– Я хочу, чтобы это было именно так.

– Но в чем дело? Ведь не ты допустил ошибку?

– Но ты знал, что она есть. Не темни. С кем это случилось?

– С моим другом,- ответил Баннистер и тяжело вздохнул.

– Он снимал деньги?

Баннистер задвигался на стуле, чувствуя, что ему становится все хуже и хуже…

– Да.

– А! Ты знаешь, что я сказал бы твоему другу? Верни, парень, капусту!

Том начал громко двигать стульями. Баннистер бросил на стол мятую десятидолларовую бумажку.

Несмотря на то, что Грант и Баннистер были друзьями детства, у последнего не хватало смелости сказать, что вдохновителем операции был он. Корнелиус встал и хлопнул его по плечу.

– Не загружай свои мозги, Сэмми! Ничто, с точки зрения юриспруденции, не доказывает, что я прав.

Самуэль уже не слышал его. Единственным его желанием было немедленно предупредить Алена. Нужно прекращать их затею…

Ноги отказывались повиноваться ему, и Ален вынужден был сесть.

Позолоченный стул угрожающе скрипнул под его весом. Только что Надя в мгновение ока проиграла принцу Хададу два миллиона франков. Охваченный страхом, он встал со стула и подошел к столу, за которым играли. С презрительной улыбкой на лице Хадад поставил на кон все только что выигранные у Нади деньги. Он смотрел на нее, как кошка смотрит на мышку. Она и бровью не повела.

– В банке два миллиона,- сказал крупье.- Господа, делайте ваши ставки!

В зале стояла церковная тишина. Ее нарушил напряженный, холодный голос Нади:

– Банк.

Крупье бросил на нее пронзительный взгляд и громко сазал:

– Игра! Карты…

Но принц, державший колоду в руках, не шелохнулся.

– Мадам,- сказал он и пристально посмотрел на Надю.

Она знала, что нужно «засветить», то есть выставить на игру заявленную сумму. Перед ней лежало жетонов всего лишь на 400 000 франков.

– Минутку!- попросила она.

Она пронзила Алена своими фиолетовыми глазами и произнесла низким глухим голосом:

– Не дай этому типу унизить меня. Я знаю, у тебя в кассе кредит на пятьсот тысяч долларов. Возьми его!

Не в силах произнести ни слова, Ален отрицательно покачал головой. Он с ужасом заметил, что в этой звенящей тишине все взгляды были устремлены на него.

– Иди,- повторила Надя.

Принц нервно поигрывал пальцами по столу.

– Я их сразу же тебе верну! Ты ничем не рискуешь!

– Иди!

Она повернулась к принцу и высокомерно сказала:

– Секунду…

Надя впилась пальцами в руку Алена и толкнула его к кассе.

– Джованни! Жетоны на весь его кредит!

Ферреро вопросительно посмотрел на Алена.

– Делай, как я сказала,- крикнула Надя.- Он согласен.

И снова немой вопрос кассира.

– Спасибо!- сказала Надя Алену, который, оцепенев, сидел с открытым ртом.- Джованни!

Ферреро вздохнул и выложил жетоны на стойку. Потеряв к Алену всякий интерес, Надя собрала жетоны и мелкими шажками направилась к столу.

Алену не хватало воздуха. От слабости его мутило. Неожиданно среди плотного шума голосов он услышал: «Карты!» Парализованный страхом, он закрыл глаза и молча обратился к небу с молитвой.

Если бы Баннистер присутствовал на этом спектакле, он умер бы прямо у стола.

Графиня де Саран появлялась на пляже только в утренние часы и только в прозрачных одеждах. Шофер подвозил ее к бассейну, который соединялся с морем. Она арендовала на весь сезон одну из многочисленных кабинок, разбросанных по пляжу, в которых можно было укрыться от нескромных взглядов и заниматься чем угодно: есть, пить, раздеваться догола, принимать душ, спать или заниматься любовью…

Муж присоединялся к ней не раньше полудня, поэтому утренним временем она распоряжалась по-своему. В это время по пляжу бродили инструкторы по плаванию и собирали лежаки. Ради интереса Мэнди переспала с двумя-тремя из этих атлетов, но большого удовольствия от накачанных мышцами тел не получила. К тому же они были излишне чистоплотны, что не отвечало ее вкусу, а в объятиях – примитивны и совершенно лишены воображения.

С пляжной сумкой в руке, огромной соломенной шляпой на голове и темными очками на носу, она направлялась к своему обиталищу.

Неожиданно она заметила выходившего из казино молодого человека. Лицо его было небрито и отличалось нездоровой бледностью, глаза щурились от яркого солнечного света. Зачарованно глядя на него, она остановилась. От мужчины исходил запах мочи… У него был отсутствующий взгляд и темные круги под глазами.

– Мистер!..

Ален осмотрелся, чтобы убедиться, что обращаются именно к нему. От усталости он едва держался на ногах, безнадежно пытаясь понять, как Надя ухитрилась проиграть не только выигрыш, но и его 200 000 долларов в тре-велс-чеках, лежавших в сейфах «Мажестик», не говоря о 500 000 долларов, испарившихся в одной ставке. Она сказала единственную правду: «Я сыграю три раза, только три раза!» Три ставки, которые подписали ему смертный приговор.

– Не могли бы вы оказать мне услугу?

Он молча посмотрел на нее, ослепленный солнцем, бессильно опустив руки, сотрясаемый внутренним страхом. Игра в казино продолжалась, и Надя даже не заметила его исчезновения.

– Пройдемте со мной. Это недалеко.

Измотанный усталостью, неспособный думать, он двинулся следом за ней. Его единственным желанием было окунуться в прохладные волны моря, чтобы они унесли его в никуда, отмыться, утонуть… Он безразлично смотрел на гибкую фигуру и танцующую походку незнакомки.

– Это здесь…

Он вошел в кабину из тростника: две пляжные кровати, стол, два стула, душ, зонт… Мэнди опустила свою пляжную сумку на песок, села на корточки и достала из нее флакон с маслом для загара. Ален рассеянно наблюдал за ее действиями. Она сняла через голову прозрачные покровы, и он с удивлением обнаружил, что все ее тело покрыто синяками. Она заметила его взгляд, но не посчитала нужным объяснить ему, что это – «сувенир», оставленный ей водопроводчиком. Мэнди протянула ему флакон, затем легла на одну из кроватей, расстегнула бюстгальтер, сняла трусики, оставив только шляпу и очки. Он даже не поинтересовался, как ее зовут. До сих пор он не произнес ни слова, совершенно не думая о том, какое может последовать продолжение.

– Полейте мне спину маслом.

Он открыл флакон, неловко наклонил его. Большая часть содержимого пролилась ей между ягодиц.

– Помассируйте…

Кончиками пальцев он начал растирать масло по ее телу.

– Сильнее!

Маслянистыми руками он ослабил узел галстука, испачкав при этом рубашку.

– Сильнее! Не бойтесь сделать мне больно!

Она начала изгибаться, ухватившись руками за изголовье кровати, издавая глухие и продолжительные стоны, напоминавшие животное рычание. Ален почувствовал, как из глубины усталости в нем поднимается горячая, кипящая струя. Его руки скользили по ее липким, бронзовым от загара бедрам… Вдруг она села, широко расставив ноги, схватила флакон и вылила остатки масла ему за рубашку. Затем прижалась лицом к его животу, шаря по его телу, пока не схватила своими нервными пальцами самую интимную часть тела…

Ален поднял глаза к небу. Наступила темнота… Задыхаясь, совершенно опустошенный, он упал на кровать. Схватив свои сохнувшие плавки, Ален надел их и, не взглянув на нее, выскочил из кабины. Он бросился к морю, перепрыгивая через несколько ступенек деревянной лестницы, ощущая животную радость от прикосновения ног к раскаленному песку, и как торпеда вошел в море.