Киллер – крылья над миром

Глава 11

Сумерки наступили быстро, всё таки началась зима, хотя по температуре с Москвой, столица Австрии отличается сильно. У нас уже во всю выпал снег и пришли настоящие холода, а здесь стоит плюсовая температура. Плюс он и в Африке плюс, только при двух градусах в шортах и минюбках особо не попрыгаешь, поэтому за сценой стоят тепловые пушки (а может тепловентиляторы, хрен его знает). Время перед концертом пролетело незаметно, на часах почти восемь вечера, пора потихоньку подтягиваться к сцене. Сами понимаете, стадион не театр, у него нет никакой крыши, да и идти к установленным подмостками довольно затруднительно. Футболистам в этом плане намного проще, выскочили на поле, а нам приходится плутать по длинным коридорам. За сценой установлена небольшая палатка, которая скрывает нас от посторонних глаз, которых на стадионе немеряно. В ней будем переодеваться, у нас для второго отделения приготовлены сценические костюмы (прямо как в настоящем театре). Кстати, на них уже есть претенденты, в том числе несколько известных музеев, которые не могут выпустить из страны такие ценные экспонаты. Посмотрим сколько предложат (немцы на деньги крайне скупы), но если сумма будет «нарядной», тогда мы точно не устоим, продадим свои обноски.

— Я ещё раз всё проверил: звук, свет, телевизионщиков и микрофоны, киношники тоже не подкачают, ждут начало концерта, — вытирая со лба пот, отчитался Спектор.

Волновался он сильно, как впрочем и на Вудстоке, такие выступления мечта каждого продюсера, тем более с телетрансляцией по Европе (пока к сожалению только Западной).

Грант и Ифол разлили по бокалам шампанское, это стало нашей традицией, заодно чуть-чуть приглушаться нервы. Выступаю уже не в первый раз, а до сих пор потряхивает, даже мозг с этим справится не может, говорит не в его силах, врет наверное.

— За нас девочки и мальчики, мы самые лучшие! — произнесла я тост.

Раздался мелодичный звон бокалов, который едва можно было расслышать из-за оглушительного гула на стадионе. На Вудстоке было нечто похожее, там зрителей собралось почти миллион, а здесь всего лишь под сотню тысяч, но в относительно закрытом помещении (крыши же нет).

— Начинаем! — взглянув на часы, объявил Спектор.

Кэт кивнув встала с раскладного стула, и подмигнув нам медленно направилась в сторону сцены. Шум постепенно начал стихать, звук барабанов уже был в абсолютной тишине, фанаты с нетерпением ждали выхода своих кумиров. Постепенно, друг за другом, Крылья покинули палатку, на стадионе уже вовсю звучала знакомая грустная мелодия, с небольшими нотками Востока.

— Break a leg, — пожелал мне удачи Фил, я сплюнув три раза, конечно через левое плечо, вышла из палатки.

Мелодия стихла, это был сигнал, быстрым шагом поднялась на сцену. Уже началось вступление рамштайновского «Du Hast», выдернув микрофон из стойки и отбросив её в сторону я присела. Левая рука молотила по воздуху, длинные волосы метались по сторонам, а правая ладонь (сжимающая микрофон), уютно расположилась между ног. Это было то самое, что так не понравилось Спектору, зато какой получился эффект, стадион буквально взревел от увиденного. Теперь что касается костюмов и музыки, я выбрала джинсовый комбинезон, с короткими шортами. Он немного напоминает австрийский «трахт», который носят во всех немецкоговорящих странах. Тирольская шляпа, с ярким разноцветным пером, завершает мой сценический образ. По музыке долго не думала, мне нужны песни на грани, с размеренным звучанием инструментов, немного напоминающие марши (что так нравятся немцам). Как следствие, в голову пришел лишь Рамштайн, да и если честно, других столь популярных немецких групп я не знаю.

Итак, первая у меня «Du Hast», в ней в отличие от русского языка, отсутствует родовое окончание глагола, что не позволяет определить пол задающего вопрос. В женском, то есть моем исполнении, смысл песни стал немного другим, что меня полностью устраивало (опять же микрофон между ног). Не знаю что из всего этого получится, но то что новый скандал обеспечен, это к цыганке не ходи, даже спорить не буду.

— Du, Du hast, Du hast mich, — пела я, протягивая к зрителям руку.

Представляете как это выглядело со стороны: Красивая и фигуристая девушка, отчего-то прячущая под маской лицо, утверждает — Ты ненавидишь меня! Дальше больше, если слово «Scheide» является не глаголом, а омонимом, то получается нечто запредельное, которое можно перевести как: «Будешь ли ты и в плохие дни любить это влагалище, до тех пор, пока оно не умрёт?» Нет, Спектор конечно будет утверждать, что и в мыслях такого не было, это просто игра слов, но кто же ему поверит.

Под последние «Найн», которые вместе со мной пели Крылья, я развела руки. Следующая, не менее провокационная «Halleluja», обличающая сексуальные домогательствах католических священников. Это моя маленькая месть Опус Деи, подославшая ко мне своих шпионов. Лучше бы следили за своими служителями, а не лезли куда не следует.

На этот раз на экране идет не нарезка наших проигрышей и фирменных движения, что показывали в первой песне, а череда мрачных переходов, лестниц и коридоров, показанных от первого лица. Под «Аллилуйя», которую своим оперным голосом затягивает Дебра, на экране возникает прикованный к толстому столбу Ангел. Конечно же это девушка, причем практически голая, лишь небольшие лохмотья прикрывают самое сокровенное. Священник берет кнут и начинает её избивать, на теле появляются кровавые полосы, брызги летят на белоснежные крылья, окрашивая их в красный цвет. Судя по извивающейся от ударов девушке, ей невыносимо больно, но она молча сносит побои. Этот клип, если так можно выразиться, я за пару часов сварганила в будущем. Компьютер быстро понял, что мне от него нужно, в интернете за пару минут нашел несколько подходящих эпизодов, кое что в них изменил. Например избиение ангела, в фильме это обыкновенный демон, но благодаря видеоредактору, он превращается в небесное создание. Дальше налагался «шум», всё хорошо ретушировалось, чтобы стал незаметен монтаж. Можно было бы заморочиться и на большее, но как утаить от Ланки, я и так это делала ночью, пока она дрыхла в постели.

На «Dreh dich um» (повернись), песня резко закончилась, народ судя по всему находился в шоке. Сейчас самое время спеть что-нибудь нейтральное, конечно не совсем, там тоже подтекст имеется. Под крик чаек и протяжное завывание Миллз, пропущенное через вокальный процессор эффектов, начинаю исполнять третью песню, всем известную «Reise, Reise» (на которую у меня есть определенные планы). Они касаются нового клипа, который по масштабам затмит все остальные, которые в спешке начали снимать различные группы. Он станет иконой будущей видеоиндустрии, на него станут равняться, а некоторые даже молиться, я имею ввиду наших фанатов.

В зале, если так можно назвать территорию стадиона, стояла мертвая тишина, похоже дойчи до сих пор находились под впечатлением. Хотя с другой стороны, а что они хотели от меня, я же на весь мир ругалась матом. Математика, пусть и неофициально, бьёт все рейтинги музыкальных новостей, что в Америке, что в Европе. Только благодаря ей, сенатор Джонсон выскочил как чёрт из табакерки, сейчас баллотируется в президенты. Не знаю сколько я получу, когда он станет президентом Соединённых Штатов, но точно немало, не зря апостолы потирают от предвкушения руки, подсчитывают свои будущие дивиденды. Военные контракты, это же золотое дно, только не нужно воевать, от этого зреет недовольство народа, что может негативно сказаться на бизнесе.

Вот и пошла третья, моя любимая «Sonne», для неё специально сделали выход в зал, с огороженной от зрителей дорожкой. Ступенек ровно девять, на «Aus» я встаю на застеленное фанерой футбольное поле, дальше иду по «железной дороге». Охрана, в количестве шести человек, идет по бокам, а передо мной катится по рельсам телевизионная камера. Бандура здоровая, даже больше чем кинокамера, не зря для неё соорудили дрезину. До зрителей всего ничего, метра два в каждую сторону, они стоят за небольшим двойным ограждением. Между ними, я имею в виду ограждения, стоит охрана, но не лично моя, а нанятая для концерта.

— Sie ist der hellste Stern von allen, — только пропела я, когда через оцепление прорвался фанат.

Нет, он не стал на меня бросаться, а склонив голову опустился передо мной на колени. Я прошла мимо, погладила его по длинным волосам, затем счастливчика утащила охрана. Как вы наверное догадались, это всё было мной запланировано, вроде бы мелочь, но зато какой получился эффект! Есть такая поговорка: «Дурной пример заразительный», осталось только закрепить эффект, придумать нечто похожее. Всё это в будущем, а пока я смотрела на лица своих фанатов, которые просто балдели от всего происходящего. Их кумир всего в шаге от них, кажется протяни руку и можно коснуться Ангела. Две девчонки, которые каким-то образом умудрились протиснуться к самому ограждению, просто ревели, наверное от счастья увидеть своё божество, по другому не скажешь.

— Und die Welt zahlt laut bis zehn, — закончила последний куплет, танцуя в самом конце дорожки.

Судя по всему, народу эта песня понравилась, зал вместе с Крыльями начал повторять считалку, не иначе сработал национальный менталитет, у них же каждый пфенниг на счете. Под последний припев вернулась обратно на сцену, следующей идет «Mein Teil», а значит нужно подготовится. Пока Миллз завывает в конце «Солнца», я заскочила в палатку, там мне помогли надеть фартук и поварской колпак. Вроде бы ничего сложного, только музыкантам пришлось два раза проиграть вступление, мне же надо выглядеть идеально. Успела вовремя, Спектор лично вручил микрофон и бензопилу, с которой я медленно вышла на сцену. Даже не хочется думать, что сейчас в головах у наших зрителей, и это только начало. Крылья отошли немного вглубь, дали мне место для дальнейшего представления. Пока я пела первый и второй куплет, всё было пристойно, а когда затянула третий, он самый длинный, два здоровых мясника притащили молодого парня. Его подвесили на турник и со всех сторон затянули белым экраном, подсвеченным изнутри лампой. Куплет закончился, я в проигрыше изобразила шейх, в это время амбалы вкатили на сцену приземистую мясорубку. Ещё несколько секунд и я завела бензопилу, рыкнув пару раз, под визг электрогитар вошла за белый экран. На нем тут же появилось брызги, а потом и здоровое чёрное пятно (так напоминающее кровь), «повара» не спеша начали крутить ручку мясорубки. Пара минут драйва и я выхожу на сцену, у меня на плече длинная связка толстых сосисок, которая тащится за мной из-за «окровавленной» перегородки. Мой фартук и поварской колпак в красных пятнах, в микрофон пою: «Es ist mein Teil», Крылья хором — «Nein!» Так повторяя, с небольшими отличиями, я дохожу до конца сцены, там отдаю микрофон Спектору, а сама в палатку, нужно приводить себя в порядок. Пять секунд, и я готова к последней «дойч» песне, это конечно «Ohne Dich», которую крутят здесь повсеместно. Зрители под неё успокоятся, иначе некоторых точно хватит удар, я же на их глазах (конечно за ширмой), распилила живьём человека. Мало того что разделала, так ещё и накрутила колбасы, которую потом тащила по сцене. Похоже американские ужасы, типа «Техасской резни бензопилой», появятся намного раньше запланированного срока. Черт с ними, ужасами этими, пошло вступление «Без тебя», мне пора выходить на сцену.

Текст пришлось немного подкорректировать, несколько слов изменить на женский род, что если честно не хотелось. Смысл вроде не изменился, но всё равно стал другим, более глубоким и нежным. Исполняла её на самом краю сцены, протягивала руку с красным шарфом к зрителям, как бы делясь своим горем. В проигрыше развернулась и медленно пошла в глубь сцены, вентилятор развивал мои длинные волосы, а в руке трепетал шелковый шарф, который я потом выпустила на свободу. Прожекторы до конца освещали его полет, который закончился где-то в конце стадиона. Буду надеяться, что за него никого не убили, хотя драка точно была, так потом писали газеты. Вот и всё, на этом первая часть концерта закончена, у нас десять минут на переодевания. Жаль здесь не театр, там антракт длится не меньше двадцать минут, есть время не только перевести дух, но и замахнуть чего-нибудь горячительного.

Стадион, окруженный огромной толпой, немного пугал, столько народа Юлька видела только во время демонстрации, на Первое мая. Автомобиль подъехал к небольшому служебному входу, который тут же открылся.

— Bitte beeilen Sie sich, — поторопила их охрана, опасаясь толпы фанатов.

К слову сказать, к ним уже направлялась пара десятков человек, мечтающих «контрабандой» пробраться на концерт. Все билеты были давно уже проданы, даже у перекупов их было не достать, если только за большие деньги. Цены они ломили несусветные, как говорила Трушева (она сумела расспросить одного из телохранителей), за билет просили несколько тысяч, и это при средней стоимости не более двухсот шиллингов!

Поплутав по длинным коридорам, они наконец вышли на стадион, на котором уже собралась приличная толпа. Как пояснил провожатый, это особая группа фанатов, они встанут стеной у сцены и ограждения, помогут местной охране и полиции.

— Были неприятные случаи, болельщики прорывались через оцепление, из-за этого приходилось прерывать футбольный матч, выводить с поля разгоряченных фанатов, — объяснил им гид…

Место, где они расположились, было у самой сцены, недалеко от них стояла кучка молодежи, как шепнул проводник — это родственники канцлера.

— Дочке двадцать два, а сыну двадцать шесть, они большие поклонники творчества Ангела.

Одетые в джинсы, они ничем не отличались от других пришедших на концерт, вот тебе и дети руководителя государства, — немного удивилась Юлька.

— Девочки, я ненадолго исчезну, — предупредила их Катя, направляясь за одним их телохранителей.

Вернулась она через полчаса, и судя по довольной мордашке, успела сделать что-то грандиозное. Что именно, обещала рассказать после концерта, конечно под большим секретом.

— Кать, как там Оля, ты же её наверное видела? — спросила София.

— Вроде нормально, но чувствуется, что она сильно волнуется, — поделилась подруга.

За спиной медленно нарастал гул, стадион начал постепенно заполнялся зрителями, которых всё прибывало. Говорить стало невозможно, как будто стоишь рядом с поездом, который на огромной скорости мчится по рельсам. В Большом театре, который Юльке запомнился надолго, было не так шумно, зато сколько там заметила завистливых взглядов. Ещё бы, она тогда была в настоящем итальянском платье, на французских каблуках, с серьгами и колье от дяди Бори. Драгоценные камни, как потом рассказала София, на украшение дала Ольга, и это вам ни какой нибудь горный хрусталь, а настоящие бриллианты! Мама, узнав стоимость «безделушек», даже всплакнула, а после не хотела в них в театр отпускать, хорошо Зося с Антоном заступились.

— Началось! — крикнула Катя, показывая рукой на сцену.

Кэт, а это была именно она, не спеша прошла и села за свои барабаны. Гул на стадионе начал медленно стихать, а с появлением Дженнифер и вовсе прекратился (все затаив дыхание смотрели на появление своих кумиров). Печальная мелодия всё нарастала, она как будто поднималась вверх, туда где среди звезд танцуют и кружатся ангелы. Незаметно, Юлька даже опомниться не успела, как все Крылья были на сцене, ещё минута и наступила тишина, за ней сразу началось вступление первой песни. Ольга появилась как будто ниоткуда, быстро подошла к краю сцены, взяла в руки микрофон, а стойку отшвырнула в сторону. Дальше было какое-то наваждение, как настоящий гипноз, она не могла и взгляда отвести в сторону. На экране, а это была уже вторая песня, злобный поп избивал прикованного ангела. На грязный пол падали окровавленные перья, которые едва коснувшись земли сгорали. Юлька плакала вместе с небесным созданием, как будто сама переносила страшную боль, до того всё было правдоподобно. Под третью махала как и Ольга руками, впрочем так делал весь стадион, изображая штормящее море. Четвертую Ольга пела про Солнце, да не просто так, а спустилась со сцены и прошла по огороженной от зрителей дорожке. Шла не просто так, а настоящей модельной походкой, от которой по настоящему захватывало дух, так хотелось стать на неё похожей. В конце песни, уже весь стадион считал вместе с Крыльями, Юлька тоже вытягивала: айнс, цвай, драй, фир, фюнф, зэкс, зибэн, нойн! Следующая рассказывала про повара (судя по белому фартуку и колпаку), но вот что делала Ольга на сцене, это было выше её понимания. Распилить человека, а потом сделать из него колбасу, это же настоящее людоедство! Дочку канцлера, так вообще от этого вырвало, хотя может она была беременная? Впрочем, почти весь зал находился в шоке, это почище всем известной Математики, которую в некоторых странах хотели запретить, но потом почему-то передумали. Последняя, это конечно Оне Дих, самая популярная песня во всех немецкоговорящих странах. Спроси любого австрийца, и он произнесет весь текст, до того она «дойчам» понравилась. Хотя не только им, в Британии её тоже по всем радиостанциям крутили, причем не по одному разу. Там с этой песней произошел какой-то инцидент, будто бы её украли, но как можно украсть песню, она так и не поняла.

— Я на несколько минут исчезну, — снова предупредила Катерина, и развернувшись быстро убежала за сцену.

Охрана её пропустила, как и в первый раз, значит была договоренность. Ничего, после концерта всё расскажет, заодно пластинки отдаст, то то будет зависти в школе. Они же не простые, а коллекционные (так во всяком случае сказала Климова), такие в продаже появляются очень редко, да к тому же стоят прилично. Мало того, так они с автографами Ангела и Крыльев, такие во всем Союзе не найти, да и здесь их считанные единицы.

— Сейчас начнется вторая часть, раз появилась Катя, — Никитина кивнула в сторону спешащей к ним Климовой.

Скорее бы, это же настоящий концерт, а не то что они видели на репетиции. Там они просто играли и пели, и так по нескольку раз, а здесь разыгрывалось целое представление.

— Началось! — крикнула София, когда на сцене появились музыканты.

Шум на стадионе моментально затих, все взгляды устремились на огромный киноэкран, с шедшим обратным отсчетом.

Дженнифер ещё раз посмотрела на себя в зеркало, скоро выход на сцену, нужно выглядеть идеально. Сегодняшнее выступление снимает телевидение, трансляция пойдет по всей Европе (конечно за исключением социалистических стран), а завтра покажут в Штатах и Канаде. Спектор ещё что-то говорил про Австралию, Мексику и ЮАР, но что конкретно она не запомнила.

Первое отделение они отыграли на отлично, до сих пор вспоминаются удивленные глаза фанатов, такого они точно не ожидали. Умеет Ангел поражать, одна только «Аллилуйя» чего стоит, а «Часть меня», это вообще за гранью понимания. Второе отделение тоже вызовет фурор, особенно третья песня, посвященная ворарефилии. Черт, да там на эту песню снят такой видеоклип, что весь смысл улетает в небеса, это же настоящее, пусть и извращенное, поклонение Ангелу.

— А где Ольга, мы же вместе уходили со сцены? — спросила Джесика.

— Она в машине скорой помощи, я видела, как Катерина ей меряла давление, там ещё телевизионщики крутились, — рассказала Джейн.

— Это всё для рекламы? — поинтересовалась у девчонок Миллз.

— Не совсем так, у Ольги действительно больное сердце, она уже несколько раз впадала в кому! Реклама конечно нужна, только баллоны совсем не бутафорские, они заправлены настоящим медицинским кислородом, — объяснила Кэт.

После того небольшого отпуска, когда вся группа разъехалась по домам, ударница вернулась вся разбитая, дома у неё не особо сложилась. Сама Дженнифер осталась в Штатах, подбирала себе дом, вернее роскошную виллу у океана. Её детская мечта наконец осуществилась, она стала богатой и знаменитой, как когда-то ребёнком грезила. А что еще оставалось девочке из «Лебенсборна», только мечтать, уткнувшись в мокрую от слез подушку. Это только в газетах писали, что малолетние «подарки фюреру» были жертвами режима, а в жизни они для многих остались фашистскими выродками, зачатые от бессердечных эсэсовцев. Сейчас про неё такое не скажут, она настоящая знаменитость, гитаристка из Крыльев Ангела! Претендентов на руку и сердце тоже хватает, хотя для многих нужен лишь статус — я отымел суперзвезду, причем везде и не по одному разу. Мерзко конечно, поэтому она с замужеством не спешит, да и надо ли это ей, вопрос до сих пор остается открытым.

— Дженни очнись, нам пора на сцену, — окликнула её Кэт.

Точно, а она даже и не заметила, время в антракте летит незаметно, да и за десять минут они успели только переодеться, в чёрные, ассиметрично скроенные балахоны. Как перед выступлением сказала Ольга: сегодня мы повторно войдем в историю рока, станем настоящими легендами, с миллионами преданных поклонников. Что ж, пора подтвердить это утверждение, и Дженнифер улыбаясь закинула на плечо гитару.