Клан зверя

Глава 3

- Я первая! – подбежала к воде Мэг, стаскивая платье. – Отвернись!

Войт демонстративно уселся спиной к ручью, прислушиваясь к шорохам леса и к вскрикиванию Мэг, которая плюхнулась в холодную воду. Правда надолго её не хватило, и она тут же выбралась обратно, дрожа как осиновый лист.

- Ддддавай, бббыстрей! – стуча зубами, проговорила она, растирая себе плечи, и отворачиваясь от полураздетого лугару.

Войт несколько раз нырнул с головой, громко фыркая, поблескивая на солнце своей бронзовой кожей, покрывшейся мелкими каплями. Быстро натянув на себя одежду, он тряхнул своей густой шевелюрой, разбрызгивая брызги во все стороны, в том числе и на дрожащую Мэг.

- Тттебе что не хххолодно?

- Нет, конечно! – ответил довольный Войт, расплываясь в улыбке.

- Мммне нннужно к огню.

- Ппппошли, - передразнил её Войт, еле поспевая за ней.

Они уже почти пришли, а Мэг всё ежилась и стучала зубами.

- А хочешь, тебе прямо сейчас станет тепло, и ты напрочь забудешь о холодной воде? – загадочно улыбаясь, бросил Войт.

Мэг не колеблясь кивнула, и Войт порывисто протянул ей на ладони маленькую шершавую ящерицу, которая угрожающе пучила на них свои глазки-бусинки, зеленея для ещё большего устрашения.

- Ну, и как мне это поможет согреться? – глядя на неё, брезгливо сморщившись, поинтересовалась Мэг.

- А очень просто! – и Войт ловко бросил ящерицу за пазуху оторопелой Мэг, которая тут же завизжала не своим голосом, прыгая и извиваясь на одном месте.

- Ааааа! Какая гадость! Она бегает по мне! Достань! Забери её немедленно! – Мэг хлопала себя по спине, по бокам и бедрам, в то время как Войт согнувшись пополам, умирал со смеху.

Наконец, несчастная ящерица выпала и поползла прочь, в ужасе загребая всеми четырьмя лапками, а Мэг сощурившись и сжав кулаки, злобно смотрела на отступающего Войта.

- Ну, всё! Сейчас ты получишь! – бросилась она к нему.

Но то, что Войт был хромым, не означало, что он был физически слабым. Он играючи поймал Мэг в охапку сильными руками и принялся её щекотать, обезоружив её шуточный гнев.

- Отпусти, отпусти косматый злодей! – задыхаясь от смеха и злости, выдавила Мэг, уворачиваясь. - Отпусти, мне уже тепло! Жарко! Да я уже почти дымлюсь!

Вырвавшись, она побежала быстрее, огибая кузню Аттила … и остановилась как вкопанная, к своему ужасу наткнувшись на отряд воинов, стоявших по обе стороны того самого важного лугару в тёмной накидке, увенчанного золотым обручем, беседующего со старостой селения кузнецов.

До их слуха, наверняка донеслись её крики и звонкий смех, потому как все головы уже были обращены в её сторону. Под этим пристальным и холодным взглядом князя «клана зверей» Мэг вся сжалась в комок. Особенно когда на его лице появилась пренебрежительно-кривая ухмылка:

- По-моему, это мы уже встречали. Совсем недавно. Несколько недель назад по дороге в Фархад, – надменно произнес он, презрительно выгнув одну бровь. – Она ещё до сих пор жива? Приобрел потеху для хромого сына, Аттил?

Мэг услыхала за своей спиной недобрый предупреждающий рык. Войт остановился рядом с ней, и девушка непроизвольно взяла его за руку, теперь уже вздрагивая не от холода, а от страха перед этим ухмыляющимся монстром и его стражей, пялящейся на неё во все глаза.

- Она принадлежит нашей стае, Ральф - спокойно ответил Аттил с должным достоинством вожака. – Мы приняли девушку к себе.

- Зачем тебе сдалось это человеческое иное подобие, Аттил? Начинаешь выживать из ума? Отдай её нам! Уважь своего князя. Моим воинам давно не терпится поохотиться за дрожащей женщиной! – Ральф приблизился к Мэг, сверля её своими зеленоватыми глазами. И не было в этом взгляде ничего, что говорило бы о великих качествах и задатках правителя. Там зияла пустота, гнетущая беспощадная бездна равнодушных зелёных глаз. Он ухмыльнулся, глядя ей в глаза, обнажив свои белоснежные клыки. – Такое забавное с соблазнительными формами хрупкое существо, источающее острый запах страха. Бледный голубоглазый пушистый маленький зверёк!

Мэг ещё сильнее прижалась к Войту, а Ральф не сводил с неё хищного пожирающего взгляда, его тёмные волосы блестели на солнце так же холодно, как и его сузившиеся глаза.

- Она принадлежит нашей стае, мой отец, кажется, твёрдо выразился, - угрожающе заметил Войт, упрямо взглянув на князя.

- А если она принадлежит вашей стае, тогда где же её метка?! Я не учуял, что она ваша! Поэтому вожак не может её отстаивать. И по закону я имею право забрать эту добычу, потому что увидел её первым! – рявкнул Ральф, бросив злобный взгляд на Войта.

- У неё есть метка! – громко заявила подкравшаяся Шер. Она молниеносно стянула платье с плеча Мэг, и вонзилась в него своими острыми зубами. Мэган вскрикнув, присела от боли. Её расширившиеся от неожиданности голубые глаза посинели от страха.

- Вот она! – проговорила Шер, облизывая с губ, кровь Мэг. Затем, стерев пальцем сочившуюся алую кровь, она нарисовала у себя на груди красную полосу. – Она наша! – глаза Шер свирепо сверкнули в сторону разочарованного Ральфа.

Войт, дотянувшись до окровавленного плеча Мэг, тоже обозначил себя её кровью:

- Она наша! – повторил он, смело, глядя в глаза князю.

Аттил сделал то же самое, начертив у себя кровью на груди.

- Девушка принадлежит моей стае, Ральф. Всё по правилам.

У Мэг от всей этой кошмарной сцены закружилась голова, ей уже даже было не страшно. Она обвела затуманившимся взглядом собравшихся и вдруг заметила за спиной князя лугару мелькающую тень. Словно призрак человека-волка, Мэг так явно увидела его, удивляясь, почему же остальные не замечают его присутствия. Она чётко рассмотрела его черты и выражение лица. Полупрозрачный старик лугару рассматривал девушку с таким же интересом, перемещаясь от одного плеча князя к другому, а Мэг поворачивая голову, не отрывала от него своего ошарашенного взгляда.

Ральф заметил это её странное замешательство, и взгляд, направленный сквозь него.

- Куда это ты смотришь? – потребовал он ответа.

- На призрака, - прошептала Мэг, хлопая глазами. – За твоей спиной.

Казалось, Ральф даже опешил. Но он не стал оборачиваться по сторонам, он лишь пристальнее вцепился в неё взглядом.

- Ты видишь его?! – удивленно произнес он, холодным стальным голосом. – И каков же он?!

- Такое же чудовище, как и ты, только лысый! – выпалила она неожиданно, и почувствовала, как вздрогнул при этом Войт.

Ральф тяжело задышал, багровея от ярости. Его зелёные глаза тут же разметали молнии, а зловещее утробное рычание вселяло ужас намеченной жертве:

- Взять её!!! – свирепо скомандовал он своим воинам. И тут же двое исполнительных лугару в чёрных масках схватив её под руки, поволокли за собой. Мэг не видела, что творится у неё за спиной и что делает стая, которая вроде должна была защитить её. Она сопротивлялась и упиралась ногами в землю. Её это так разозлило, что подавшись вперед, она резко ударила головой в лицо того, кто толкал её сзади. И тут же уцепилась во второго, стащив с него маску и разорвав ему ворот рубахи. Разъяренный воин вонзился ей в плечи, надавив когтями на рану, испепелял её взглядом, его зрачки хищно расширились от запаха крови. Но заметив на его плече темное родимое пятно уже знакомой формы, Мэган даже не ощутила этой острой боли. Она лишь переводила растерянный взгляд с пятна на лицо воина и обратно. Насторожившийся воин послабил хватку, нахмурив брови, наблюдая за её необычной реакцией.

- Ты не должен быть таким как все, - прошептала ему Мэг, - У тебя родовое пятно. Я знаю кто твой отец и кто твоя мать.

- Мне всё равно, - прошипел воин, - меня воспитали командоры. Подчиняться их приказам, для меня святое.

Тогда резко дернувшись к нему, Мэг ухватила его за воротник, быстро прошептав ему на ухо:

- Я слышала, лугару свободное племя и каждый сам выбирает, где быть его сердцу. Твоя семья до сих пор помнит о тебе. Настоящий лугару никогда по приказу, не разорвет стаю, в которой он родился, не убьёт своего отца и свою мать! Это может сделать только зверь, чудовище! Ты вправе выбрать, кто ты есть!

Воин с силой оттолкнул её от себя, испугано поглядывая по сторонам.

- Ты ошибаешься, чужачка! Я не задумываясь, выполню любой приказ! - огрызнулся он. – Войско князя – моя стая!

А в это время Шер, оскалясь и наклонив голову вперед, гневно сверкая глазами, выхватила кинжал. Войт схватил с наковальни недавно изготовленный меч. Аттил вытащил из-за пояса топор. Его стая постепенно начала сходиться в немом негодовании, неся в руках, кто мечи, кто кинжалы. Мужчины и женщины. Если стая дралась, то дралась до последнего лугару. Они жили вместе, и умирали тоже вместе. Если вожак решил принять бой – остальные безмолвно покорялись его выбору. Лугару-кузнецы угрожающе выставили вперёд свои сверкающие на солнце мечи, направляя их в сторону ощетинившихся воинов князя, которые только ждали приказа, чтобы броситься в бой.

Сам Ральф, слегка опустив голову, смотрел сквозь происходящее отрешенным взглядом, словно прислушиваясь к внутреннему голосу либо ещё к чьему-то незримому совету, отгородившись от бушевавших вокруг эмоций. Затем он резко выпрямился, обведя недовольным взглядом толпу, и произнес, оборачиваясь к своим людям:

- Отпустите девчонку! Мы уходим!- повернувшись к Аттилу, он, как ни в чём не бывало, добавил, - Я вернусь через несколько дней забрать то, что я приказал вам выковать. Принимайтесь за дело, нечего лоботрясничать! – И гордо развернувшись, Ральф прошествовал мимо Мэг, одарив её злобным колючим царапающим взглядом. Ловко вскочив на оседланную псару, князь увел за собой свой отряд по петляющей дороге.

- Зачем ты это сделала?! Оскорбила князя, зачем?! – возмущенно воскликнул Аттил. – Он может сжечь наше селение или изгнать из Джафрат-Кира! Нельзя необдуманными действиями ставить под угрозу всю стаю!

Медленно повернувшись, Мэган подняла на них свои растерянные глаза, тихо произнеся, махнув рукой в сторону удалившихся воинов:

- Тот воин, без маски, … твой старший сын, Аттил. У него на плече такое же родимое пятно, как у тебя и у Войта. … Надо же …

Затем она подошла к Шер и просто обняла её, прижимаясь к ней, как маленькая девочка.

А Шер снисходительно погладила её по голове своей широкой ладонью:

- Пойдем, дитя, смажем твою рану. – И она в обнимку повела девушку в свою хижину.

Распустив свою стаю одним лишь взмахом руки, Атилл вместе с Войтом последовали следом за ними не желая упускать ни одного сказанного слова.

Шер намазала её укушенное плечо тягучей, пахнущей дёгтем, мазью, и завязала куском плотной чистой ткани. Аттил и Войт молча уселись на лавку.

- Не болит? – поинтересовалась Шер, заботливо заглядывая Мэган в глаза. – Так было нужно, девочка. Теперь никто не скажет, что ты не принадлежишь нашей стае. Мы бы защитили тебя, …правда затем нам бы пришлось покинуть селение, и скрываться на чёрных топях в дремучем лесу. Скажи, это действительно, был мой сын?

- Он уже не лугару, мать – он пёс! – тут же сердито вставил Войт, не дав Мэг даже ответить.

- Хорошо, что он жив, - не обращая внимания на его фразу, кивнула Шер.

- Я вот не понимаю, почему Ральф отступил и отпустил Мэг, – задумчиво добавил Войт, бросив взгляд на отца.

- Ральф явно что-то задумал, - угрюмо ответил Аттил, хорошо скрывая от посторонних глаз борющиеся сомнения в своей душе. – Наш князь слишком самодоволен и мстителен, чтобы прощать любое брошенное в его сторону оскорбление. Нужно ждать пакости с его стороны. По своей молодости он слишком вздорен и заносчив, ему не хватает мудрости и рассудительности. Ральф в самом расцвете свой силы. Пока что он управляет провинцией только лишь этой силой, но с годами, когда сила будет уже не та, Ральф станет прислушиваться к мудрости. Он старше Войта лет на десять, я ещё помню как провинцией правил его отец. Сколько тебе лет, Мэг?

- Двадцать три.

- Вы одногодки с Войтом, и вы ещё так молоды, - продолжил Аттил, горько качая головой, - Неужели ты действительно увидела за его спиной призрака?! Ральф даже в лице поменялся! Этот бесплотный дух – его чародей, который принимает образ призрака и следует за князем. Чародей служит князю и его роду. В каждой провинции, у каждого князя есть свой чародей. Это очень странно, что его увидела именно ты, девушка из смежного мира. Ведь чародея могут узреть очень немногие лугару. Только приближенные к князю. Ни я, ни моя стая не видит призрака. Поэтому в таком обличье он может появляться где угодно и оставаться незамеченным, шпионя за стаями в любом уголке нашей провинции. Чутьё мне подсказывает, что именно чародей заставил Ральфа остановиться. Я наблюдал за князем, как тот замер, прислушиваясь, будто внемля какому-то шепоту. Если это сделал чародей, то не из благоразумия, вот уже нет! Он полностью предан князю, и мог только подсказать ему, как можно лучше нам отомстить.

- И что же мы будем делать, отец? – нахмурил густые брови Войт.

- Будем ждать. Нам нужно выполнить работу, выковать для Ральфа цепи и железные прутья, за это он заплатит нам зерном и тканью. Князь дал сроку пять дней. Пять дней мы можем оставаться спокойными.

Фархад – самая большая и величественная крепость в провинции клана зверя. Окруженная двумя кольцами крепостных стен и глубоким рвом, залитым водой, она возвышалась над лесными просторами огромной серой скалой.

Её основал сам великий Малик, лугару неведомой силы и неисчерпаемой изворотливой мудрости. Он правил сурово, держа в своём могучем кулаке объединенную провинцию.

Малик неистово поклонялся своему зверю, но и принимал себя как человека.

С врагами же был беспощаден, нагоняя ужас на соседние провинции своими внезапными яростными набегами. К своим лугару Малик старался проявлять справедливость и честность, он верно защищал свой клан и требовал такой же иступленной верности от своих подданных. Но он никогда не поддавался порывам минутной слабости, если кто-то был виновен – он не раздумывая, придавал его казни или изгонял из Джафрат-Кира, если же кто-то заслуживал благодарность и почести – князь щедро одаривал счастливцев.

Вот уже семь поколений Малика правили в Фархаде. Ральф являлся его прямым потомком, но в провинции кроме него имелись вожаки, в чьих жилах так же текла кровь Малика. По закону, они признавали прямого наследника и беспрекословно подчинялись правящему князю - если его нельзя было упрекнуть в отступлении от традиций полнолуния и если его род будет продолжен.

Если же в течение семи лет у женатого князя не рождался сын – его правление прекращалось, так как для лугару это являлось доказательством слабости и позора.

Ральф был женат уже почти семь лет на дочери достойного вождя крепкой и сплочённой стаи. Сирена была ему преданной женой, сильной, смелой, гордой женщиной лугару, но по воле какого-то злого рока она не могла подариь Ральфу ребёнка. Это приводило князя в дикое отчаянье! Молча, он мысленно обвинял свою жену, впадая в ярость, пока его чародей Магнус не узнал о заговоре. Один из вожаков, тайно мечтающий заполучить власть, воспользовался сильной магией, подкупив одного из чародеев-жрецов, и наслал на Ральфа проклятье, лишив его возможности иметь наследника, чтобы потом воспользоваться законом правления и занять его место.

… Ральф влетел в свои покои и, остановившись посреди мрачного слабоосвещенного зала, громко и недовольно воскликнул:

- Проклятье Мозгера! Я выглядел перед этой стаей трусом и идиотом! Зачем скажи на милость, ты остановил меня, какое такое важное открытие ты сделал, Магнус?!! Чем это людское отродъе может мне помочь?

Незримый призрак отдалился от князя на небольшое расстояние и принял телесную форму. Это был сухой старик лугару, лишенный пышной шевелюры, сморщенный, словно древняя мумия. Он взглянул на князя проникновенным завораживающим взглядом и неторопливо спокойно изрёк:

- Твой срок правления истекает, Ральф. Если у тебя не родится сын – ты будешь навеки изгнан в смежный мир. Проклятье действует так, что ни одна женщина лугару не сможет зачать от тебя. Мне в голову пришла мысль, что возможно, проклятье не распространяется на других женских особей. Мы очень сходны с людьми, и бывали случаи, когда женщины из того мира производили на свет потомков лугару. Если она оказалась здесь, почему бы нам не попробовать? Она нужна тебе живой и здоровой, чтобы зачать с ней вашего ребёнка, твоего сына. Лугару всегда остаётся лугару, даже если им разродится женщина иного племени.

- И как мы это узнаем, действует на неё проклятье или нет? – Ральф брезгливо сморщился, словно ему почудился запах не свежих потрохов.

- Я должен смешать две тёплых капли вашей крови на древнем амулете. Мы снова встретимся с этой девушкой. И не нужно делать такое лицо мой князь, это единственный выход, если ты, конечно, не устал жить на этом свете.

Мэг плелась рядом с Шер, которая несла в руках большую корзину, с только что выстиранным ими бельем. Медленно, проходя через селение, Шер доброжелательно кивала каждому встречному лугару. Проводив глазами одну молодую женщину, носившую под сердцем ребёнка, Шер тяжело вздохнула, произнеся вслух:

- Как бы ты ни уверял себя, что лугару живут по единым законам, всё равно на деле трудно смирится с тем, что ты отдашь своё первое чадо. Первенцы мальчики лугару самые крепкие и сильные из последующих детей, поэтому их и отбирают для войска. Эти законы придумали мужчины, и им неведома боль матери, у которой отнимают её дитя.

- И избежать этого никак нельзя? - у Мэган из головы всё не шел тот безымянный воин с родимым пятном, ставший чужим своей матери. После того случая она полюбила Шер ещё крепче.

- Нет нельзя, подобное будет считаться преступлением, - ответила Шер своим хрипловатым голосом. - Сотни лет женщины лугару подчиняясь воле вожака, убеждают себя, что так надо, что таков закон стаи. Пытаются относиться к своей первой беременности как к временной службе в войске, как к долгу. Или что они носят в своём животе бездушную глыбу, ведь если ты будешь привязываться к ребёнку, станет только хуже. Но, не смотря на всё это - сердце не обманешь. Как только ты почувствуешь его в себе - твои мысли обращаются к нему.

- А лугару никогда не бросают своих детей? – Мэг не переставала поражаться, что за такой хищной натурой лугару, скрывается такой глубокий материнский инстинкт.

- Что ты! Никогда! Выбросить ребёнка они не могут, но они способны убить слабого, чтобы в последствии его не разорвали другие стаи либо же даже свои, стоит тому только подрасти. У слабого или покалеченного лугару мало шансов на долгую жизнь. Если его не убьют соплеменники, через время его может убить превращения в полнолуния. Поэтому таких младенцев умерщвляют сразу, чтобы они не мучились. А я вот не смогла убить Войта, - в голосе Шер послышалась такая глубокая боль и печаль. – Может кто-то посчитает меня слабой, но он сильно пожалеет, если решится это проверить. Мой Войт сильный как никто, у него лишь покалечена нога, но дух его велик!

- Это правда, - мягко улыбнулась Мэг, - Войт очень отличается от остальных, он с первого дня учит меня жить в этом мире. Если бы не ты с Атиллом и не Войт, я бы точно считала лугару монстрами. Главная его сила внутри него, в его мужественном сердце. Не хочу льстить твоему материнскому чувству, но я скажу то, что думаю. Я думаю, скольких бы лугару я не встретила на своём пути - Войт останется для меня самым великодушным из них.

- Он тоже как-то привязался к тебе, Мэг. В нём проснулось желание оберегать тебя, потому что он сам прочувствовал тяготы унижения. Войт рассмотрел в тебе твою суть и нашел в тебе друга. Или же это нечто большее, чем дружба, - рассуждая, протянула Шер, пожимая плечами.

Нахмурив брови, Мэг решила предусмотрительно сменить тему:

- Скажи мне, Шер, а почему ни ты, ни кто-нибудь ещё из стаи не расспрашивают меня о моём мире?

- А зачем? – тут же удивилась Шер. – Мы не любопытны. Зачем нам забивать себе голову чужими мыслями и чужими правилами?! Лугару живут своей жизнью и принадлежат только этому миру. Я не хочу ничего знать, что такого происходит там, за таинственной гранью. Тем более что ваш мир, всегда служил для лугару местом изгнания, местом, где наше племя травили и убивали. Изгнать лугару из Джафрат-Кира – считается самым суровым наказанием. Эту пытку придумали чародеи. Считается, что лучше погибнуть от рук лугару, чем быть загнанным зверем и умереть с позором в чужом мире. А теперь хватит разговоров! Отправляйся доить коз!

- Козы. … Козы есть и у нас, - горестно вздохнула Мэг. - Когда я на них смотрю, мне кажется, что я на миг вернулась домой.

- Ну, тогда тебе не сложно будет принести мне кувшин тёплого молока!

Это были самые проворные, упрямые и хитрые животные! Только Мэг подобралась к одной из них, нащупав налившееся вымя, как рогатая бестия, подпрыгивая и опрокидывая кувшин, унеслась прочь. Козы хоть и были домашними, но видимо признавали только лугару. Перещупав нескольких строптивых животных, Мэг в итоге распугала всех коз. И ей ничего не оставалось, как отправиться за помощью к Войту.

Она без труда отыскала его в кузнеце отца.

- Ты не мог бы мне чуточку помочь, а? Козы не подпускают меня к себе! – бессильно развела руками Мэг, улыбаясь уставшему от тяжелого труда парню.

Войт отрицательно замотал головой, стирая пот с лица:

- Попроси кого-нибудь другого или справляйся сама, я должен сейчас помочь отцу. Завтра прибудет князь, нужно всё успеть к сроку.

- Угу, - обреченно кивнула она, поплёвшись обратно.

Заметив, возле одной из хижин кусок верёвки, Мэг воспрянула духом, воинственно ухмыляясь.

- Ну, всё, хитрые морды! Я всё равно умнее вас! – авторитетно заявила она козам, подперев бока. И заарканив верёвкой одну козу, потащила её к дереву. Это было сражение упрямства животного и проворства человека. Коза мотала головой и упиралась копытами в землю, пока Мэг не догадалась поманить её аппетитной веточкой. Насилу дотащив и привязав козу к ближайшему дереву, Мэг со злостью принялась дергать её за дойки, выжимая драгоценные струйки молока в кувшин. Но коза и тут умудрилась схитрить, она соглашалась давать молоко только в обмен на что-нибудь другое. Потеряв терпение, Мэг зарычала на неё и топнула ногой, всё-таки пойдя козе на уступки, наломав ей охапку сочных веток. Когда Мэг наконец-то надоила полный кувшин, ей показалось, что стирать бельё в ледяной воде было намного легче.

- Дашь напиться? – услышала она рядом веселый голос Войта.

- Оно мне слишком дорого далось, - сердито пробурчала Мэг, - Надои себе сам.

- У меня так не получится, - хмыкнул он в ответ. – Я всё-таки пошел за тобой и видел все мучения бедной козы собственными глазами.

- Ах ты, … хитрец несчастный! – возмутилась Мэг, - Пока я здесь мучилась, ты потешался надо мной в сторонке! – она взглянула на него и не смогла сдержать улыбки. Все их пререкания всегда обращались в шутку. На Войта невозможно было сердиться.

- Зато теперь ты многое умеешь. Но опыт нужно оттачивать, я попрошу мать посылать тебя доить коз каждый день! – продолжал дразнить её Войт.

- Здесь столько коз, что мне хватит работы до старости. Постараюсь оправдать твоё доверие и стать бесподобной дояркой. Надеюсь, я их не возненавижу, и с ними мне повезет больше чем с метанием ножей. Я смотрю козы – это главное сокровище лугару. Мясо, молоко, и все это богатство только что доверили мне, - нараспев проговорила Мэг, смешно поднимая брови домиком.

- Мы ещё приносим их в жертву в полнолуние, с наслаждением выпивая их теплую кровь, поэтому козы действительно нам нужны, - совершенно серьёзно проговорил Войт, следя как на это отреагирует девушка.

Мэг тут же перестала улыбаться и, поднявшись на ноги, недовольно спросила:

- Зачем ты мне говоришь об этом?

- Чтобы ты ни на миг не забывала кто такие лугару. Ты видишь меня только с одной стороны, Мэг. Я стараюсь не обижать тебя, общаюсь с тобой на равных, тепло и по-дружески. Возможно, я немного не такой как остальные лугару, но внутри меня тоже живёт зверь. А другие мои соплеменники ещё свирепее, как и воины князя. Ты не должна забывать об этом. – Его голос оставался очень спокойным, а взгляд сосредоточенным, и лишь в глубине теплых барханов его глаз, спряталась мягкость.

- Значит, мне нужно всё-таки бояться тебя и остальных? – нервно проговорила Мэг, как всегда опуская свои пушистые ресницы, в момент, когда в её душе царило смятение.

- Быть осмотрительной, но без страха. Нужно наблюдать с ясным рассудком, терпеливо подстраиваться под мышление зверя и законы лугару. Это поможет тебе выжить.

- Да, я знаю, что бываю не сдержаной, что мои эмоции преобладают над разумом. Я наивная трусиха, которая слишком доверяет своему сердцу и людям, которые ей не безразличны. И я твердо уверена, что какой бы зверь ни сидел в тебе или в Шер – вы не убили бы меня в полнолуние. Я знаю вас совсем не долго, но моя женская интуиция подсказывает мне, что не все лугару звери. И уже остальных я буду равнять по тебе, по Шер и по твоему отцу. Я помню, где я нахожусь Войт, но я не хочу вас остерегаться!

Опустив голову, Войт шумно вздохнул:

- Иди уже, молоко стынет, мать тебя заждалась, - он отвернулся в сторону стада, давая ей понять, что больше не хочет разговаривать, и Мэг благоразумно удалилась, научившись чувствовать этого парня.

До этого Войту не просто было жить среди своего же народа, с их жесткими правилами отбора, с сильными и быстрыми ловкими лугару. Но с появлением Мэг ему стало ещё труднее. Войту вдруг стало больно осознавать то, что он не сможет как положено защитить свою семью и эту девушку. Он на самом деле почувствовал себя слабым. Если бы не покалеченная нога – его судьба была бы стать вожаком стаи, и тогда он бы не боялся за эту хрупкую чужачку. Это оказалось неожиданностью даже для него самого – он вдруг понял, что, оказывается, тоже может испытывать страх. … И этим страхом стало – потерять Мэг. В один миг его жизнь перевернулась и стала улыбаться ему её голубыми глазами. С первой секунды, как только он увидел её, он почувствовал в ней что-то близкое, словно забытую часть своей души. И Мэг потянулась к нему искренне и открыто, будто они родились и выросли вместе, словно были связаны одной пуповиной. Теперь ему нужно было знать, что она есть и это приносило ему покой. Такое непонятное чувство родилось внутри, клокочущее и трепетное, разливающееся теплом. Порой он даже забывал, что она не из его племени, что она совсем другая, так хорошо ему было с этой улыбчивой девушкой, рядом с которой ему тоже хотелось смеяться. Вместе с ней он забывал, что он калека, ему нравилось, как нежно она к нему относится. Войта привлекал её ум и находчивость, её отвага и щедрая душа, её неподдельная искренность, отзывчивость и легкий нрав, её женская чувственность и нежные черты лица. Девушка притягивала его к себе, потому что он не встречал подобного в лугару, такие качества были не свойственны его народу, и Мэг покорила его именно этим отличием. Войт понял, почему он так изменился – она ему была не безразлична. И эта преданная нежность запала глубоко ему в душу, это было именно то чувство, которое носят в сердце всю свою жизнь.