Клинический психолог

Глава 6

— Мы можем встретиться просто поговорить? — пришло смс.

— Кодекс этики не позволяет мне встречаться с пациентами вне практики, так что извините.

— Я прошу тогда принять меня как клиента или пациента как вы выражаетесь.

Это переходило все границы, встречаться с ненормальной, в мои планы не входило.

— Я в полном отчаянии, вы единственный из всех специалистов который мне смог помочь, в конце концов если вы так чтите кодекс этики вы не можете отказать нуждающемуся! — прислала она.

Здесь она, конечно, была права, но и я не могу решить этический вопрос, волнующий меня, поэтому решил прислать, основные положения кодекса чтобы в дальнейшем оставить наш спор:

• Принцип не нанесения ущерба испытуемому.

• Принцип компетентности психолога.

• Принцип беспристрастности психолога.

• Принцип конфиденциальности.

• Принцип осведомленного согласия.

• Правило взаимоуважения психолога и испытуемого.

• Правило безопасности применяемых методик.

• Правило предупреждения неправильных действий заказчика.

• Правило сотрудничества психолога и заказчика.

• Правило профессионального общения психолога и испытуемого.

— Я не вижу здесь, что вы могли нарушить, если вы насчет ущерба испытуемому, то ущерба не было, и принцип безопасности вы соблюли.

— Я не готов говорить с вами на эту тему, и понимаю, что делаю что-то неправильное, не входящее в психологическую практику.

Я вышел из беседы нужно было с кем-то посоветоваться. Из знакомых психологов была только бывшая, с которой мы не общались уже почти год и преподаватель, у которого я писал дипломную работу по булимии.

Разговаривать о пикантной ситуации с бывшей не хотелось, а с профессором ответ был понятен.

Я решил выехать на природу с термосом чая и подумать, как мне отшить барышню.

Природа и вода в реке успокаивали, я сидел смотрел на воду распивая чай.

— Забавно что я решил поехать, значит я себе еще не сказал окончательное нет, — начал я интроспекцию.

— Хорошо, что меня влечет в этой ситуации? — задал я следующий вопрос.

Симпатия к клиенту отпадала, она меня раздражала.

— Деньги? — не скажу, что я был когда-то помешан на деньгах, я к ним относился как к инструменту позволяющему чувствовать себя более свободным и как награду за достижения или успехи в чем-то.

— Что мне действительно нравится жестокость? — я встал со стульчика от неожиданного откровения.

— Да нет, я всегда негодовал, когда кто-то обижает невинного или слабого, да и руку на барышень некогда не поднимал.

Вспомнив вид Елены на кушетке меня передернуло, машинально я потрогал ремень.

На мне были одеты джинсы с другим ремнем со сточенными заклепками.

— Хорошо, что я этим ее не отлупил! — подумал я.

Новость, до которой я дошел не отпускала, я вспомнил свои ощущения.

— Злость, — первое что я отметил.

— Был ли я возбужден? Нет!

Стал заходить дождь, и я решил, что лучше сесть в машину и выехать на трассу, бездорожье возле реки, нечего хорошего не сулило.

Выехав на асфальт, припарковался в безопасном месте и продолжил размышления.

— Злость, повторил я себе, а потом стыд!

Довольный что не каких других чувств я не испытал в тот момент, я завел двигатель и уже хотел ехать, как обратил внимание, что чувствовал некоторое возбуждение.

Заглушив мотор, я посмотрел на себя в зеркало.

Я решил вспомнить покадрово всю картину события.

Стою у нее за спиной — она смотрит в сторону, обхожу с лева, беру за подбородок — она закрывает глаза и поворачивает лицо подставляя левую щеку.

— На кушетку! — командую я, и она резко встает и ложится лицом вниз, сама приспуская штаны и только после этого я ей говорю приспустить их. Она поворачивает лицо вниз, я вижу ее черное белье в сетку.

— Я был возбужден! Я и сейчас возбужден!

Закурив, я стал вспоминать момент, когда появилось томное чувство.

— Нет, не могу вспомнить.

Выкинув недокуренную сигарету, я поехал домой.