Клуб царских жен

Второй шанс

Алсу

Когда боль в ноге немного утихла, я вернулась к тренировкам. Конечно же, Светлова всячески попрекала меня за это, но я упорно не слушалась и день за днем с наслаждением мазохиста наматывала круги по окрестным лесам. Одержимого спортом может понять только такой же маньяк, а моя дорогая Светлова к таким, похоже, не относилась.

Несмотря на периодические приступы тоски по дому, я ощущала себя вполне комфортно. В душе созрела уверенность – боги не врут, и богини тоже, а значит, как только я исправлю свои так называемые «ошибки», то путь на родину будет свободен. Эх, жаль все же, что задачка передо мной стояла не из легких – полюбить, да еще и замуж выйти. Хотя, последнее время у меня возникло ощущение, что не все так уж и сложно, спасибо таблеткам.

Чудо-таблетки любви – изобретеньице конечно забавное, если не сказать – гениальное. О, да! После первой неудачи, второй шанс использовать заветный галлюциноген я не упустила… Чуть не упустила.

В общем, расскажу по порядку. Это произошло сразу после моего возвращения в Клуб. Повезло мне, как говорится, с ходу попасть на любовное занятие. Обкрасневшись и насмущавшись вдоволь (ну, не могла я пока привыкнуть к столь свободному и прямолинейному изучению местной кама-сутры), я получила свою «пилюлю счастья», и, довольная жизнью, отправилась на перерыв. Следующим занятием должна была быть моя любимая физподготовка.

Времени, чтобы добраться до нужного места, хватало с лихвой. Я, не спеша, прогулялась по длинной открытой галерее и любовалась садом. Там, ковром укрыв камни, цвел золотой очиток, перемеженный с пухлыми кочанчиками ярко-алого молодила. Возле открытых окон цвели высокие кусты дельфиниума и мальвы, с цветами, похожими на пучки гофрированной цветной бумаги.

Налюбовавшись вдоволь, я направилась к лестнице, ведущей на тренировочный двор. Не сбавляя хода, вынула из потайного кармана таблетку и, зажав ее пальцами, стала разглядывать невзрачный белый кругляш. Сделала я это зря – совершенно точно. На повороте к ступеням меня сшибла с ног спешащая куда-то Амбис. Вот ведь бомба! А внешне-то и не скажешь, что эта стройная тростинка может свались с ног кого-то весомого, вроде меня. В общем, растянулась я на полу – дурацкая юбка запуталась в ногах.

– Поаккуратнее можно? – проворчала, поднимаясь, на что получила исчерпывающий ответ.

– Нельзя.

– Слушай, Амбис, если тебе что-то во мне не нравится, скажи об этом прямо!

– Отстань, – еще один исчерпывающий ответ.

Кое-как сдержав приступ подступившего гнева, я поднялась. Отыскав глазами выпавшую из рук таблетку, потянулась к ней, но Амбис оказалась проворнее, ловко выставила вперед ногу в лаковой туфельке с загнутым кверху носком и моментально раздавила ее в пыль… Черт!

Взглянув на обидчицу, я поймала ее взгляд – прямой, уверенный и наглый. Это был вызов – откровенный и ничем не прикрытый. Я тоже в долгу не осталась. У меня, наверное, «шерсть» на затылке дыбом поднялась и глаза стали наливаться кровью. Я, конечно, могла себя сдерживать, но такого прямолинейного наезда терпеть не собиралась.

– Амбис, ты что охре…

Докончить фразу мне не дали. Словно из ниоткуда за моей спиной возникла Светлова. Она раздраженно зыркнула на Амбис и настойчиво вцепилась в мою руку. Увидев, что я теперь не одна, Амбис гордо вскинула голову и с достоинством удалилась прочь.

Сказать честно, в тот миг я была готова броситься ей вдогонку и устроить хорошую взбучку, но Хоуп настойчиво сжала мою ладонь, всадив в нее острые ногти.

– Уймись, Абашева, не будь дурой, когда тебя провоцируют.

– Не буду, – буркнула я, вырывая кисть из цепких пальцев подруги и приседая возле жалкой горстки белого порошка.

– Говорила я тебе, не ешь всякую дрянь! Вы все теперь, как одержимые из-за этих таблеток. От них точно зависимость.

– Тебе хорошо говорить, – огрызнулась я, сгребая с пола остатки растоптанного счастья. – Ты и так все знаешь, а я имею право пообщаться со своим возможным мужем наедине… в своем собственном сне…

– Абашева-Абашева, – устало вздохнула Светлова; присев на корточки рядом, она протянула кусок мятой фольги, в таких за обедом подавали сладости, похожие на трюфельные конфеты. – На, держи, собирай свою наркоту, или, хочешь, я отдам тебе мою таблетку? Я ведь ее не ела и не собираюсь, а новой сегодня не брала.

– Нет, спасибо, – сердито буркнула я, понимая, что в тот миг мной управляют обида и вредность. – Обойдусь.

– Ладно, удачи, – решив, что больше со мной возиться не стоит, Хоуп встала и направилась в сторону лестницы.

Я тоже поднялась. Спрятав фольгу с порошком, пошла за ней, раздумывая, что рычать на единственную родную душу было с моей стороны крайне неосмотрительно…

Мысли о страшной мести Амбис не покидали меня всю тренировку. Сегодня нас ждал рукопашный бой, а значит, моей задумке суждено было сбыться.

На большой усыпанной белым песком площадке разместился весь наш «дружный» женский коллектив. Да уж, от представшего вида моего тренера Сенсей-Саныча точно хватил бы удар. Еще бы! Будущая Царица должна сражаться в любом месте и в любое время, именно поэтому на тренировки мы ходили в тех же нарядах, что и на остальные занятия. Благо, физическая подготовка обычно стояла в расписании последней. Вдобавок ко всему, Аапти и Аарси строго следили за тем, чтобы девушки не портили одежду – делай что хочешь, а платья не помни. Именно поэтому для многих моих «одногруппниц» наши разнесчастные спарринги казались адом на земле.

Лично меня они пугали мало. Была пар моментов, когда мы не на шутку сцеплялись с Амбис, но наставницы быстро нас разнимали, так что попоротить платья друг другу мы пока не успели.

На этот раз меня снова ждал спарринг с заносчивой соперницей. Нас часто ставили вместе, как самых физически сильных. О том, что ее ждет, Амбис поняла по моей кирпичной физиономии. Наверное, в тот момент всю ярость моего взгляда не выдержал бы даже Майк Тайсон. Решив не нарываться на неприятности, противница с первых секунд боя захватила инициативу. Я не собиралась колотить ее прилюдно, да и, честно сказать, у меня это вряд ли бы вышло. Амбис не стоило недооценивать, силы, скорости и прыти у нее всегда хватало с лихвой, правда с оружием она дралась существенно лучше, чем без него, так что сегодня мне выдался шанс…

Показав противнице, что атаковать не собираюсь, я ушла в глухую оборону, озадачив ее. Амбис явно ждала, что я кинусь в бой, забыв обо всем, откроюсь и хорошенько получу, но мой план был иным: нижняя челюсть опущена к груди, кулаки на лице, закрывают брови и нос, а лоб открыт – бейте, пожалуйста…

Не самый подлый и хитрый прием – этой стойке тренера обычно учат молодняк, чтобы новички не отворачивались и не шарахались от летящих в лицо кулаков противника. В спортивной секции мы называли такую фишку – «сделать барана». В общем, именно его я и сделала. Поймала головой несколько сильных ударов, а на следующем подалась вперед, встречая кулак противницы там, где он еще не успел свернуться и обрести нужную твердость.

Раздался хруст. Амбис болезненно зашипела и отступила, подхватив повисшую плетью кисть.

– Вот тварь подлая, – разобрала я едва слышную фразу, вырвавшуюся из перекошенных болью губ.

В общем, закончился день безрадостно, если не сказать хреново. Амбис отвели в местный медпункт, а я, получив очередную порцию нравоучений от Светловой, отправилась восвояси. Выбравшись из арки телепорта, медленно побрела через лес. В голове крутилась мерзкая мысль – сожаление о совершенном поступке. Не стоило давать волю эмоциям и мстить. Месть ведь вообще мерзкая вещь, один вред от нее… окружающим и себе. Да и повод-то по сути был плевый. Ну, раздавила Амбис мою таблетку, да и хрен-то с ней. Можно было не выеживаться и взять светловскую. Черт бы побрал эти любовные зелья! Прямо с ума сводят…

Впереди раздался громкий щелчок, оторвал меня от гнетущих размышлений. На пятнистой от пробившегося сквозь листву закатного солнца тропе сидела обезьяна. Та самая, что стащила мои бесценные бусы – подарок Царя Маду. Тощая скотина щеголяла в них до сих пор, никак тоже в царские жены метила.

– Иди отсюда! – придав лицу всю необходимую суровость, я показала животному кулак.

Та не послушалась. Оскалила зубы, изобразив что-то наподобие улыбки, и бочком приблизилась ко мне. Усевшись в полуметре, она протянула свою анарексичную конечность и «улыбнулась» еще шире.

– Ну, привет, – я присела напротив животного и, чувствуя его неуверенность, сделала, как когда-то делал Эйб – решительно ухватила обезьяну за нижнюю челюсть. – Вот так лучше. Больше кусаться не будешь?

Обезьяна что-то прогудела в ответ, а я еле сдержалась, чтобы не отдернуть руку – зубы, промявшие кожу на ладони, были острыми, словно клинки.

А тем временем, на тропе появился мой сосед (как говорится вспомнишь… вот и он). Парень бесшумно приблизился и застыл невдалеке, освещенный пятнами истерзанного деревьями света.

– Вы подружились? – поинтересовался с привычной улыбкой.

– Вроде того, – я непроизвольно улыбнулась в ответ, отпустила челюсть новой подруги, и та, яростно затараторив, сбежала в кусты. – А ты чего здесь?

– За тобой пришел, – загадочно ответил «йоркширский терьер». – Хотел тебе кое-что показать.

– Чего еще? – недоверчиво уточнила я.

– Кое-что, связанное с домом Иши…

…Дом старика Иши, как выяснилось, хранил очередную тайну. Под ним обнаружился огромный подвал, отделанный камнем – настоящий подземный бункер на случай атомной войны. Иша отлучился по делам, и мы с Эйбом забрались туда, прекрасно понимая, что, скорее всего хорошенько получим от учителя за подобное самовольство. Но соблазн был слишком велик. Идея слазить в подземелье принадлежала Эйбу, и я ее поддержала. Потом сама на себя долго удивлялась и сама же себя оправдывала – мол, лазить под хибару нам пока никто не запрещал…

С противоположной от моего «родного» крыльца стороны под сваи уходил узкий темный лаз. Он вел на глубину метров в десять, а потом разбегался по сторонам узором подземного лабиринта. Внизу нас ожидало много сюрпризов. Коридоры, переходы, гроты, комнаты. Все они освещались тусклыми газовыми трубками, которые включались при чьем-либо приближении.

Словно кошки, запущенные в чужую квартиру, мы осторожно прошлись туда-сюда по подземелью. Мне хотелось поскорее выбраться наверх – в глубине души все сильнее нарастал стыд за самовольство перед Ишей, но Эйб упрямо поперся вперед. Остановившись возле прохода, он повернулся ко мне и с неизменной улыбочкой радостно поманил рукой.

– Не пойду, – я помотала головой, – давай уйдем отсюда. Попадет ведь.

– За что? – невозмутимо отмахнулся Эйб. – Иша не разрешал бродить по дому, а про подземелье ничего не говорил. За что попадет-то?

– Не важно, – буркнула я, глядя в направлении заветного выхода. – Меня это место напрягает.

– Боишься? – улыбка Эйба провоцировала.

За все время общения с «йоркширским терьером» я уже научилась отличать оттенки его эмоций и вычислять, какая улыбка – просто улыбка, а какая обозначает что-либо. Как сейчас, например, – в натянутых уголках губ моего соседа читалось неприкрытое ехидство. Он брал меня «на слабо», и я, как это часто со мной бывает, повелась.

– Не боюсь я, с чего ты взял? – быстро приблизившись, встала у парня за спиной и не смогла сдержать восхищенного возгласа. – Ух, ты! Обалдеть!

От представшего взгляду великолепия у меня разбежались глаза, ибо все стены открывшегося помещения были увешаны оружием. Здесь были и огромные, как у Белого, мечи, и секиры, как у Амбис, а еще всевозможные копья, клинки, арбалеты. В самом центре этого рая висел гигантский лук без тетивы, украшенный россыпями матовых белых камней. Светлое лакированное дерево переливалось в холодном свете трубки, и это оказалось самым впечатляющим и прекрасным зрелищем, от которого я не в силах была оторваться.

– Красота какая, – я, не мигая, разглядывала прекрасное оружие, представляя, какой невероятной разрушительной силой оно должно обладать.

– Это? – отследив мой взгляд, Эйб смело направился к чудесному луку и невозмутимо снял его со стены. – Нравится, да?

– Да, – заворожено ответила я, решив, что, кажется, отыскала ответ на вопрос «чем меня можно подкупить». – Жаль, не посмотреть, как он стреляет.

– Почему же?

– Так тетивы нет, и стрел тоже…

– И не надо, – растянул улыбку Эйб, и я прочла в ней отчетливое самодовольство. – Это же ваджра – оружие Голубой Крови. Смотри.

Эйб растопырил пальцы и провел рукой сверху вниз там, где должна была быть натянута тетива. Раздалось электрическое гудение: концы лука тут же соединила светящаяся нить, исходящая проблесками белых и золотых молний. Мой сосед потянул ее, и в воздухе сама собой выросла сияющая световая стрела.

– Вот это да… – у меня кончились слова восхищения.

Вытянув перед собой руки, я, как зомби, приблизилась к соседу и с приоткрытым от волнения ртом коснулась пальцами заветной белой глади. Эйб убрал руку – стрела тут же исчезла, и тетива погасла.

– На, держи, – хитро прищурившись, парень сунул оружие мне, и я чуть не рухнула от его тяжести.

– Ого, – попробовала повторить жест Эйба и вновь «зажечь» тетиву, но ничегошеньки у меня не вышло. – Как ты это сделал?

– Ты ведь не из знатного рода? – ответил вопросом на вопрос «йоркширский терьер». – Простым смертным не дано управляться с ваджрой и другими изобретениями богов. Лишь благородные могут касаться такого оружия.

– Благородные, – передразнила его я, разочарованно выпуская из лук из рук, – а ты у нас принц что ли?

– Нет, – не обратив внимания на мою язвительность, помотал свалявшейся шевелюрой Эйб. – Мой отец – генерал царской армии.

– Чего? В смысле, правда что ли?

– Да. Тебя это смущает?

– Да нет. Все равно мне…

– Не обижайся, – Эйб забрал у меня лук и, вновь натянув световую тетиву, направил его в потолок. – Положи свою руку на мою.

Я послушалась, и обомлела, ощутив, как по венам пробежал электрический разряд, после которого в мое тело будто хлынул горячий поток. В глазах помутнело, и меня охватила странная истома. «Что это еще?» – недоуменно подумала я, но спустя миг мысли из головы унесло потоками жгущей неумолимой силы. Что это? Почему в висках пульсирует кровь, а в груди бушует пламя?

– Впечатляет, да? – донесся сквозь шум в ушах вопрос Эйба.

– Да, да… – хриплым, не своим голосом ответила я.

Эти слова прозвучали чуждо, будто произнесла их не я вовсе, а какая-нибудь Саша Грэй в пиковый момент порнофильма. Что произошло дальше, стыдно сказать… Не то, чтобы стыдно…

Медленно, как во сне, я повернулась к Эйбу – глаза полуприктыты, губы тоже. В тот миг на моем лице застыло то самое оргазмическое выражение, с которым обычно изображают Мерилин Монро. Эйб поймал этот очумелый взгляд и, похоже, смутился. В общем, рука его дрогнула, и огненная стрела с ревом унеслась в потолок. На наши головы посыпалась раскаленная земля, и полетели оплавленные камни.

– Твою ж мать, – резюмировал произошедшее «йоркширский терьер», разглядывая сквозь круглое отверстие плывущие в небесах облака.

– Так-так, – раздалось за спиной недовольное кряхтение Иши, – и кто это вам разрешил тут хозяйничать?

– Никто, – я виновато потупила взор.

– Никто и не запрещал, – самоуверенно заявил Эйб, возвращая адский лук на место.

– И кто же первым решил проявить самостоятельность? – старик прищурил глаза и задумчиво потеребил подбородок, видимо размышляя, каким наказанием нас «порадовать».

– Мы вместе! – громко выпалила я, опережая реплику соседа.

– Вместе, значит, – вздохнул учитель, – ладно, за «вместе» я вас прощаю. Вместе – это хорошо.

Иша сдержал слово и никакой расправы нам не учинил. Даже наоборот, предложил переселиться в катакомбы и занять две отдельные комнатки-кельи. Мне такая идея не пришлась по душе – не люблю помещения без окон, но после того, как в катакомбах под домом обнаружилась вполне сносная душевая, я свои взгляды пересмотрела. Можно будет подумать о переезде. Потом…

Перед сном, вынув припасенную щепотку заветного порошка – все, что оставила от моей таблетки несносная Амбис, я высыпала пыльцу на ладонь и поскорее слизала…

На этот раз сон захватил меня почти сразу. Тьма окутала со всех сторон, под ноги пополз белый густой туман, который тут же пробили длинные лучи невидимых прожекторов. Я посмотрела наверх – там раскинулось густо-синее, насыщенное звездами небо. Золотой крап на мрачном куполе с синим отливом. Взгляд не оторвать, даже голова закружилась.

Сон. В какой-то миг я поняла, что голова моя больше не закинута – я смотрю перед собой, а величественное небо – это глаза, глядящие на меня из-под золотых прядей. «Иди сюда» – читаю по губам стоящего напротив мужчины, и ноги сами делают шаг к нему навстречу.

Оказавшись с Маду нос к носу, я пытаюсь нарушить повисшую паузу и говорю первое, что приходит в голову.

– Здравствуй…те…

Понимаю, что звучит это неуместно и глупо, но ничего более подходящего в мою задурманенную голову в тот миг не приходит.

Маду не отвечает, тянет руки к моей талии и притискивается вплотную. Его тело горячее, словно камни в турецкой бане, от него исходят волны жара – даже воздух кругом колышется. Он склоняется к моему лицу, осыпая золотым водопадом волос, пряча от назойливого света прожекторов. Я жмурюсь, просто от того, что не знаю, как вести себя дальше. От меня инициатива и не требуется – спустя миг мои губы обжигает поцелуй… а потом мир рассыпается в белую пыль.

Подскочив на кровати в полной темноте, я на ощупь отыскала выключатель световой трубки. Комнатка озарилась тусклым светом, вернув к реальности. Опять облом. Я поморщилась, соображая, что виной всему, видимо, стал недостаточный объем «любовного зелья». Отсюда и сон-обрывок – все, на что хватило остатков растоптанной таблетки.

Вот ведь досада! Сперва Эйб все испортил, потом Амбис. Мысленно сопоставив их, вспомнила фразу соседа о том, что он генеральский сын. Амбис, кажется, тоже? Выходит они родственники, и всей семейкой сговорились доставлять мне неприятности. Что я им плохого сделала, интересно?

Утром я отправилась в Клуб. Настроение было дурное. Хоуп это сразу отметила и трогать меня не стала. Сама она выглядела крайне задумчивой, все по сторонам озиралась, а потом спросила про Мурги. Зачем, я не поняла. Конечно, Мурги казалась самой адекватной из всех наших «сокурсниц». Единственный минус – девушка эта отличалась некоторой навязчивостью и излишней болтливостью. Странно, но сегодня она на занятия не явилась.

– Заболела, наверное, – предположила я, отвечая на вопрос Светловой.

– Здесь редко кто болеет, – расплывчато ответила та, но что я тут же парировала.

– Я ведь болела, вернее, валялась с ногой своей?

– Да уж, – согласилась Хоуп как-то нехотя.

Хоуп

Хоуп все сильнее одолевали тревожные мысли и предчувствия. Несмотря на то, что в случае с компашкой чекнутого профессора интуиция ее подвела, сейчас в глубине души билась тревога – ожидание чего-то недоброго и опасного. Знать бы чего? А еще, необъяснимые страхи мешали раздумывать о главном – выборе Царя, вернее его критериях, разгадка которых приближала заветный выигрыш на расстояние вытянутой руки.

Пропажа Мурги не сильно огорчила ее, только насторожила. Хотя, удивляться особенно было нечему – конкуренция вынуждает идти на многое. «Все хорошо, все нормально, – внушала себе Хоуп, – и хрен с ней, с этой Мурги. Ну, не убили же ее, в самом деле? Вполне возможно, что подкупили или припугнули».

Аккуратно поделившись опасениями с землячкой, Хоуп получила вполне резонный ответ. Беззаботность Абашевой вернула ей спокойствие, правда ненадолго.

Через несколько дней пропал Белый. Он не вернулся вечером и не появился утром. Сначала Хоуп здорово напряглась, но потом успокоилась, в глубине души зрела уверенность, что с ним-то как раз ничего плохого не случилось. На всякий случай она не стала ничего рассказывать Алсу. Меньше знает – крепче спит.

Вернувшись домой после Клуба, Хоуп сильно удивилась – ведь перед воротами Мазуда ее ждал неожиданный сюрприз.

Еле втиснувшись в пространство узкой улицы стояла айтмана. Вокруг нее с шумом толпились прохожие, прислуга Мазуда и люди из соседних домов. Они обсуждали что-то и удивленно рассматривали невероятный механизм.

Эта айтмана выглядела гораздо компактнее, чем та, на которой прилетал в Клуб Царь Маду. У нее не было широких крыльев, лишь пара недлинных полупрозрачных «отростков» – торчащих в стороны, как рыбьи плавники. Впереди, как и полагается, находилась пара искусственных коней. Их шкуры и головы выглядели несколько обшарпанными. Левая лошадка стояла на своих четырех, а правая висела на дышле, изобразив застывшими ногами лихой галоп.

Поддавшись ажиотажу, Хоуп приблизилась к айтмане вплотную и осторожно коснулась лошадиной головы.

– Кто это тут посреди дороги паркуется, да еще под чужими окнами? – пробормотала себе под нос.

– Я. Как тебе тачка? – тут же раздалось за спиной.

Хоуп быстро повернулась, чуть не столкнувшись с Белым.

– Что? – переспросила непонимающе, попытавшись скрыть проступившее в голосе облегчение. – Ты? В каком смысле?

– В самом прямом. Я на этой штуке сюда приехал.

– Чего? – Хоуп округлила глаза, ухватила парня за рукав и зашептала страшным голосом. – Ты ее что, угнал?

– Обижаешь, родная, – Белый обиженно приподнял бровь. – Мне Мазуд работу подогнал на Царской «конюшне». Охраной. Только мне это наскучило быстро. Я ведь с тринадцати лет на сервисе впахивал, а тут машины эти. В общем, сперва я к мастерам поглядеть примазался, потом принеси-подай, а потом и сам стал потихоньку…

– Ой, только не говори, что ты разбираешься в местной технике. Ты ж не вундеркинд? – строго поинтересовалась Хоуп, все еще не доверяя земляку.

– Я нормальный, – на всякий случай тут же открестился тот и поскорее добавил. – А тачку эту я на свалке за ангарами нашел и починил худо-бедно. Она старая, развалюха совсем, но, может, послужит еще. Я ее сегодня обкатать взял. У них тут техника – одно название. Все на этих чудокамешках держится, я тебе сейчас расскажу, как оно все работает…

– Не стоит, спасибо, – вежливо отказалась от разъяснений Хоуп.

– Тогда поехали, покатаю, – кивнул на айтману Белый.

– Поехали, – пожала плечами Хоуп.

Вечер обещал бать интересным…

Они загрузились внутрь. Сели на вытертые бархатные сиденья. Белый включил силовые кольца, и они опоясали летательную машину, наполнив воздух мерным тихим стрекотанием.

– Куда полетим? – поинтересовался Белый.

– Без разницы, – поспешила ответить Хоуп, а потом, вспомнив про пропажу Мурги, нахмурилась. – Есть у меня одно опасение. Давай долетим до хибары абашевского деда.

– Мелкая опять что-то натворила? – удивленно приподнял бровь Белый.

– Нет. В Клубе девчонка пропала. Одна из негласных фавориток. И мне это очень не нравится.

– Думаешь, вы с мелкой на очереди? – в голосе Белого прозвучали ноты тревоги, плохо прикрытые напускным весельем.

– Все может быть. Тебе ведь все равно эту штуку обкатывать? Так какая разница?

– Да никакой, давай проверим. Но, если честно, не думаю, что мелкая просто так даст себя в обиду…

Айтмана плавно плыла над городом. Мерный гул силовых колец успокаивал и умиротворял. Левая лошадь грациозно перебирала в воздухе ногами, а правая все так же безжизненно висела, тараща перед собой неживые блеклые глаза.

Хоуп с интересом разглядывала город. С высоты он казался зелено-золотым и совсем невесомым. Маленькие, будто игрушки, дома выглядели хрупкими, ненастоящими. Там и тут сады, улицы и парки открывались синими «глазами» фонтанов и каналов. Красота. Сказка – да и только.

Когда летучая машина миновала границу города, внизу потянулись луга и леса, а впереди голубыми, угловатыми силуэтами встали горы.

Чем ближе они приближались к жилищу Иши и его учеников, тем тревожнее становилось у Хоуп на сердце. Ощущение неотвратимой опасности билось в мозгу, мешая насладиться полетом.

Силовые кольца плавно потухли. Айтмана опустилась на траву перед домом. Из-под крыльца с грозным лаем выбрался Бонго. Не разобравшись что к чему, налетел на искусственного коня и попытался укусить его за ногу. Но потом, услышав знакомые голоса, виновато отбежал в сторону.

Когда сам хозяин дома вышел навстречу гостям, Хоуп выбралась из айтманы и, приблизившись к старику, взволнованно поинтересовалась:

– Здравствуйте. А где Алсу?

– Там, на дальнем склоне у ущелья тренируется. Бонго, проводи, – Иша махнул тростью на собаку, строго осмотрел летательный аппарат, недовольно покачал головой и скрылся за дверью.

– Ясненько, – выдохнула Хоуп, – ну, чего стоишь? – требовательно взглянула на Бонго. – Веди, собака-поводырь…

Айтмана поднялась над травой и поплыла в паре метров от земли. Бонго, опасливо оглядываясь на преследующий его летучий агрегат, потрусил впереди.

Свое задание он выполнил на «отлично» – Алсу отыскал. Она действительно обнаружилась там, где и сказал Иша. У ущелья, по дну которого серебряной лентой бежал холодный горный ручей. На самом краю опасной кручи росла кривая невысокая яблоня. Под ней, свесив ноги в пустоту, расположилась Абашева.

Если бы не предыдущие тревоги, Хоуп ринулась бы к ней немедленно и оттащила бы от опасного края за шкирку, но в тот миг, увидав землячку, она только выдохнула. Напряжение моментально ушло. Все хорошо. Все на месте. А эти глупые тревоги… просто паранойя и переутомление. Надо меньше читать по ночам!

– Ого! Это у вас откуда? – Алсу уже заметила прибывших друзей и поспешила навстречу. – Вот это круть! – отстранив путающегося под ногами Бонго, похлопала по холке «зависшего» коня. – Где достали?

– Это Белый… – начала было объяснять Хоуп, но Абашева ее не дослушала, тут же предположив:

– Угнал?

– Починил, – раздалось в ответ сердитое ворчание. – Я ее починил.

– А-а, – невозмутимо протянула Алсу, – это здорово. Кстати, рыбы хотите?

– Какой еще рыбы? – не поняла суть вопроса Хоуп, но землячка красноречиво указала ей на тлеющие в отдалении угли, пояснив. – Эйб ее в ручье ловит, а я жарю. – Она заговорщицки приблизила губы к уху подруги. – Следую твоему совету, пытаюсь выполнять женские обязанности, готовлю вот.

– А, понятно, – Хоуп приблизилась к костру и с надеждой поворошила в нем лежавшей рядом палкой. – По-моему, у тебя пока не очень получается, – строго констатировала она, выловив из углей пару обгоревших черных рыбьих тушек, которые тут же рассыпались в пыль.

– Не все сразу, – невозмутимо отмахнулась Алсу. – А вообще я старалась.

– Ага, сидела на скале и ногами болтала.

– Ну, нет у меня таланта к готовке, – сердито парировала Абашева и Хоуп решила, что тему кулинарии продолжать не стоит.

Пока девушки спорили, Белый присел у огня и довольно зажмурился. В тот миг она напоминал довольного кота, умиротворенно греющегося возле теплой печи.

– Пир-то у вас тут по какому случаю? – поинтересовалась Хоуп, решив продолжить разговор.

– Да так, само как-то вышло, – Абашева пожала плечами и принялась собирать ветки для костра. – То клуб, то тренировки, хоть дух перевести…

Спустя минуту откуда-то из-под кручи выбрался Эйб. Заметив гостей, он сдержанно кивнул, и тут же удивленно уставился на стоящую в траве айтману.

– Это здесь откуда? – пробурчал себе под нос и, скинув в траву несколько крупных рыбин, направился к машине и по-хозяйски залез внутрь.

– Эй, тебе кто ее трогать разрешал? – тут же возмутился Белый.

– Это старая айтмана моего отца, а он, между прочим, особа приближенная к Царю, – с вызовом отозвался абашевский сосед.

– И что с того? Я ее под свою ответственность взял, так что не трогай без разрешения.

– А то что? – угрожающе растянув улыбку, Эйб отошел от айтманы и приблизился к костру.

– Ничего хорошего, мажор, – зло процедил Белый.

– Ребята, давайте потише, – решив оборвать назревающий конфликт, предупредила Хоуп.

Кажется, слова ее возымели действия. Эйб подобрал из травы пару рыбин и сел в стороне от костра с демонстративным безразличием. Белый тоже взял из кучи две рыбьих туши и сел по другую сторону.

– Одного не понимаю, как ты справился с машиной Голубой Крови?

– А я к ним подход знаю, к машинам. Они ведь, как живые, отношения к себе требуют. Так что кровь тут ни при чем, – невозмутимо отмахнулся Белый.

Эйб ничего не ответил, но сказанному видимо не поверил. Повисло неловкое молчание. Оба парня сидели на приличном друг от друга расстоянии и напряженно крутили в руках по рыбине. Абашева и Хоуп чуть в стороне от них, выжидающе наблюдали за недобрыми взглядами, которыми Белый и Эйб то и дело одаривали друг друга.

Алсу потихоньку пригнулась к Хоуп и шепнула ей на ухо:

– Что с ними такое сегодня, а? Айб… он ведь себя так не вел раньше. Последнее время, когда я возвращаюсь после Клуба, у меня создается впечатление, что на тренировке он хочет меня убить! Может, его бешеные обезьяны покусали? Обезьяны-оборотни? – она с тревогой посмотрела на Эйба, сидящего в траве с безумной, как у маньяка, улыбкой, и Белого, который в тот момент с многообещающим лицом сворачивал голову самой большой рыбине, – их обоих…

– Да нет, не думаю. Типичное мужское поведение: сейчас выяснят, кто главнее, и успокоятся, а еще, – Хоуп сосредоточенно прищурилась и, понизив голос до едва слышного, вынесла вердикт, – мне кажется Эйб тебя ревнует.

– Чего-чего? – в голос выкрикнула Абашева и, поймав на себя два жутких взгляда – алый и бесцветный, тут же ткнулась носом Хоуп в ухо. – Нет, такого быть не может, глупости. Да и к кому он ревнует, по-твоему, к Белому что ли? Белый же мне, как брат.

– Да хоть, как сестра, – скептически хмыкнула Хоуп. – Если твой «йоркширский» друг что-то там себе напридумывал, то повод и раздражитель уже значения не имеют.

– Нет, это все фигня какая-то, – тут же открестилась от услышанного Абашева. – Ерунда полная, – поднявшись с земли, она недоверчиво посмотрела на подругу и зачем-то пересела к Белому.

– Ты чего взъелся-то? – спросила потихоньку.

– Не люблю мажоров, – рыкнул сквозь зубы тот. – Пусть не строит из себя тут.

– Не обращай внимания, – облегченно выдохнула Алсу. – Так и знала, что все из-за тачки этой твоей… его…отца… В смысле, твоей тачки, конечно, – она быстро исправилась, поймав неодобрительный взгляд Белого.

– Не люблю мажоров, – еще раз многозначительно проворчал Белый и закинул безголовую рыбину в угли. – Втащить бы ему хорошенько, да пикник портить неохота.

– Вот и хорошо, и правильно, – радостно улыбнулась Абашева, тут же пообещав. – А втащу я ему сама, на тренировке, обещаю.

– Ты, мелкая, с ним поосторожнее будь, с мажором этим. Я за ним одну вещь заметил – поддается он тебе на тренировках, по крайней мере тогда, когда я видел, – предупредил Белый.

Эффекта, который произвели его слова, он не предвидел точно. Лицо Абашевой вытянулось недоуменно, а потом на нем отчетливо проступило выражение полного расстройства и разочарования.

– Ты уверен? – спросила она с тихой надеждой.

– Ну, может мне показалось, – сообразив, что ляпнул лишнее, попытался исправиться Белый, но соврать у него вышло плохо.

Глядя на их перешептывания, Эйб молча оторвал голову еще одной рыбине и демонстративно швырнул тушу в угли. Бросок получился неаккуратным – в воздух взвился столп черного пепла, вперемешку с желтыми искрами углей. Один уголек отлетел в сторону лежащего в траве Бонго, ожег ему нос. Пес обиженно заскулил и залаял.

– Эйб, швыряйся рыбой поаккуратнее. Думаешь, если поймал ее, так можно теперь и собаку сжечь? – выдала ни с того ни с сего Алсу.

Слава богу, парень ничего не ответил, правда, взглядом Абашеву одарил таким, что и врагу не пожелаешь. Решив, что пора прекращать все эти препирательства, пока конфликт не набрал обороты, Хоуп заявила громко во всеуслышание:

– Может, хватит уже? Собрались раз в жизни на пикник. Сидим хорошо, мирно, дружно, а вы… Потерпите друг друга еще немного, а? И вообще, что это за детсадовские разборки? Как дети, ей богу. Я, как самая старшая, объявляю перемирие.

– Самая старшая? Сколько лет-то тебе? – недоверчиво поинтересовался Белый.

– А тебе? – тут же отрезала Хоуп.

– Двадцать шесть, – буркнул парень, накинув себе для солидности лишний год.

– А мне двадцать семь, – победоносно заявила Хоуп, этот самый год скинув. – Значит, старшая, и поэтому прошу, давайте жить дружно, ребята.

Призыв был услышан, но пикник как-то не задался. Наверное, поэтому Абашева с Эйбом через полчаса засобирались домой. Следом за ними ушел Бонго.

Оставшись вдвоем, Хоуп и Белый выкопали из углей остатки рыбы и разделили их поровну.

– Это был самый тупой пикник в моей жизни, – вздохнула Хоуп, глядя, как катится к горизонту массивное алое солнце.

– Да ладно тебе, неплохо в принципе посидели. Психанул я, конечно, из-за мажора, не прав был, признаю, но он ведь первый начал, согласись, – развел руками Белый, и, выкопав уз углей «дозревшую» рыбину, протянул ее Хоуп.

– Да хрен с ним, с мажором, – выдохнула та, – я вот тут про другое думаю.

– Про что?

– Про тебя.

– Про меня? – Белый удивленно приподнял бровь. – В каком смысле?

– В том, что из нас троих ты, похоже, оказался самым прагматичным и самым удачливым.

– О чем это ты?

– Ты ведь попросил богиню научить тебя обращаться с любым местным оружием.

– Ну, да.

– Любым. Даже тем, что принадлежит Голубой Крови, усекаешь? – Хоуп хитро прищурилась и многозначительно ткнула в небо пальцем. – Твой меч, он ведь с помощью камней работает, ты мне сам показывал, помнишь? Принцип работы айтманы, как ты сказал, тоже основан на божественных камушках – вот и ответ.

– Похоже на правду, – согласился Белый. – Хотя, если честно, мне все равно, по какому принципу эта штука будет меня слушаться, лишь бы в воздухе не заглохла, – он весело подмигнул собеседнице, поднялся и, затоптав остатки никому не нужного уже костра, направился к айтмане. – Ну что, пора домой?

– Пожалуй, – раздалось в ответ…

Ослабевшее, тусклое солнце уже не жгло глаза. Хоуп смотрела на него, почти не щурясь. Вечернее небо, окаймленное розовым и пурпурным с запада, с востока уже окрасилось в ночные оттенки лилового и сизого. Наверное на этом фоне с земли их айтмана казалась сверкающей белой искрой, волшебной колесницей, стремительно несущейся по небесам.

– Останови на минутку, – попросила спутника девушка, – закат красивый.

Айтмана зависла в воздухе, гул силовых колец ослабел, осталось лишь едва слышное потрескивание и жужжание.

– Нравится? – Белый повернулся к спутнице. – Только по-моему он здесь всегда такой… закат.

– Не обращала внимания, – пожала плечами Хоуп, – как-то не до этого было.

– А теперь что-то поменялось?

– Что?

Вопрос парня поставил ее в тупик. Вроде бы не было в нем ничего провокационного – спросил и спросил, но чуткая Хоуп почему-то отметила в нем некую двусмысленность. Поэтому, чтобы убедиться в собственных подозрениях, внимательно посмотрела на Белого. Он молчал, смотрел прямо, не мигая, не улыбаясь – наверное ждал чего-то. Взгляд у него при этом был такой, что Хоуп показалось, будто из алых глаз вот-вот вылетят два лазерных луча и прожгут ее насквозь.

– Слушай, я давно хотел тебя спросить, – начал парень, – зачем тебе все это нужно?

– Что «это»? – теперь уже для Хоуп настала очередь переспрашивать.

– Клуб, женитьба, конкурс этот идиотский, похожий на дурацкое шоу с развлекательного канала, а?

– Это неплохой шанс хорошо устроиться в жизни, деньги опять же, положение, статус, – дежурно ответила Хоуп.

– Да брось, неужели тебе вся царская казна нужна? Что ты на нее купишь? Шмотки, или это? – он громко хлопнул ладонью по борту айтманы, заставив ее покачнуться в воздухе. – Здесь же жить можно, как в раю, работы – вал, возможностей – куча. И совсем не обязательно унижаться перед богатенькими папиками и их мажористой родней.

– С чего ты взял, что я унижаюсь?

– Может, я чего и не понимаю в ваших бабских принципах, но прыгать на задних лапках перед синим мужиком в короне, лишь бы выбрал, – это мало похоже на нормальные отношения.

– Много ты знаешь, о нормальных отношениях? – сердито огрызнулась Хоуп, поймав себя на мысли, что в высокопарных словах собеседника явно присутствует доля истины.

– Тебе он хоть нравится? Царь этот? – ответил вопросом на вопрос Белый. – Скажи, нравится?

– Нравится, пф-ф, – насмешливо отмахнулась Хоуп. – Да разве это какое-то значение имеет?

– Вообще-то имеет, потому что любовь в нормальных отношениях должна быть, хотя бы симпатия.

– Ой, ты меня поучи еще! – занервничала Хоуп, но, сообразив, что конфликтов на сегодня произошло уже достаточно, решила закончить странную беседу миром. – Ладно, я тебя поняла и одно скажу, я делаю то, что умею, в чем уверена. Иду проторенной тропой, понимаешь? Это чужой мир, а я не настолько умна, сильна и удачлива, чтобы заниматься поиском новых путей-дорог. Вот так, – закончив, она со вздохом откинулась на спинку сиденья, и одному небу известно каким образом в тот миг там оказалась рука Белого.

– Ты себя недооцениваешь, – сказал он.

Хоуп улыбнулась, комплимент пришелся ко двору. Она в очередной раз взглянула в лицо Белому и «зависла». Почему он такой? Всегда уверенный, спокойный, обманчиво сговорчивый, а по сути непримиримый. Он всегда прикидывается простаком, а ведь на деле гораздо умнее и предусмотрительнее, чем хочет казаться. Он вроде бы плывет по течению, играет по правилам, даже не вникая в них до конца, но лишь до тех пор, пока эти правила его устраивают… И что из всего этого следует? В голове отчетливо, сам собой, беспричинно яркой надписью загорелся неожиданный вопрос: «Интересно, как это – быть с ним?»

Мысль вспыхнула так ярко и так не к месту, что Хоуп вдруг показалось – ее размышления слышала вся округа, да что там, все Четвертое Царство. Она ошарашено уставилась на спутника, а потом яростно затрясла головой, даже ладонью себя по виску стукнула.

– Что? – с напускным непониманием поинтересовался Белый, глаза его при этом опасно прищурились.

– Голова закружилась, нехорошо что-то стало, из-за высоты, наверное, – тут же соврала Хоуп, пожалуй, не слишком убедительно. – Слушай, ты мысли мои сейчас не читал? – спросила зачем-то, осознавая всю тупость вопроса, но будучи ни в силах не озвучить его.

– Нет, – улыбнулся Белый, – только у тебя на лице все написано.

– Что конкретно? – приподняла брови Хоуп, понимая, что их лица оказались слишком близко, чертовски близко, так близко, что…

Она даже не уловила тот миг, когда их губы соприкоснулись, открылись навстречу друг другу и как-то сразу пропустили момент робкой нежности, который обязательно должен присутствовать при первом поцелуе всех «нормальных» парочек…

На какой-то миг Хоуп будто растворилась в воздухе, выпала из времени и пространства, но тут же взяла себя в руки. В подсознании завыла сирена, большими красными буквами вспыхнула надпись «ALARM!» Тревога, ошибка системы, стоп! СТОП!

Она заставила себя отстраниться. Тяжело дыша, уставилась на Белого, судорожно соображая, что сказать. Парень опередил ее.

– Извини, наверное, на твоем лице было написано что-то другое, – он улыбнулся немного грустно.

– Все нормально, проехали, забыли, – отчеканила Хоуп и, отсев к своему борту, сложила руки на груди.

– Ладно, забыли. Домой надо, поздно уже…

Алсу

Я сидела на краю поляны, жмурясь от яркого солнца. Слушала, как Эйб насвистывает незамысловатую мелодию с помощью свистка из фруктовой косточки, который он смастерил накануне.

Это был непростой свисток. С его помощью мой сосед умудрялся приманить обезьян и теперь пятеро из них, во главе с «гламурной» (так я прозвала любящую красивые побрякушки «вожачку») сидели на траве чуть поодаль от ишиного дома.

– Как ты до этого додумался? – поинтересовалась я у парня.

– Случайно, – Эйб одарил меня привычной улыбкой, – сделал свисток из кости ранги, просто так, от нечего делать. А они, – он махнул в сторону притихших животных, – пришли и стали вести себя, как зачарованные. Всегда приходят и почему-то ведут себя прилично. Мелодия им, что ли, нравится?

– Меломаны, – согласилась я.

Эйбу это слово похоже было незнакомо, и он промолчал. Потом внимательно посмотрел на тропу, ведущую от портала.

– Там твои, – предупредил несколько недовольно.

Его недовольство теперь почти не терялась за улыбкой. Видимо за последнее время я научилась отличать в голосе Эйба даже самые слабые оттенки.

Парень повернул свисток и подул в него с обратной стороны. Звука не последовало, но обезьяны тут же поднялись с мест и тихо покинули поляну, скрывшись за деревьями.

Через несколько секунд ко мне присоединились Хоуп и Белый.

Мы посидели минут десять, поболтали о том, о сем. Потом я оставила их и направилась к Эйбу, ожидающему неподалеку – после пикника он ограничился привественным кивком вежливости, даже близко не подходил. Хотя, это его проблемы, чего он там с Белым не поделил. Сейчас меня волновало другое…

Пришли к тебе гости или нет, хочешь – не хочешь, а плановый вечерний спарринг провести надо. Прежде, чем приступить к нему, я поймала взгляд Белого. Он понял меня, едва заметно кивнул.

«Смотри, Белый, смотри, – мысленно потребовала я, – и потом не говори мне, что Эйб поддался». Мне жутко не хотелось, чтобы такое предположение Белого оправдалось. Очень не хотелось.

Все прошло быстро. Каждый из нас получил свое. Эйб пропустил удар в нос, я споткнулась о его подножку и неудачно подвернула щиколотку. На этом порешили остановиться, и я была вполне себе довольна и спокойна. Какой смысл соседу рисковать своим носом, если бы поддался – сделал бы это более безопасно для себя… наверное.

Прихрамывая, я подошла к Белому и села рядом с ним на траву.

– Ну? – поинтересовалась тихо и требовательно.

– Да вроде… нет, – как-то неубедительно пожал плечами земляк.

– Белый, у тебя врать плохо выходит, скажи честно – Эйб поддался? – настояла я.

– Да нет, вроде, – более правдоподобно повторил парень.

Вид у него при этом был задумчивый и отрешенный, а на лице отчетливо читалось, что ему сейчас не до Эйба. Я решила отстать. Друзья вообще выглядели и вели себя как-то странно. У меня возникло подозрение, что они поссорились, а теперь тщательно пытаются это скрыть. Может, конечно, про ссору я и напридумывала, но что-то в их поведении разительно поменялось – будто преграда какая-то невидимая возникла. Ладно, еще разберемся…

– Сегодня Эйб не поддавался, сто процентов, – окончательно заверил меня Белый, после долгих размышлений.

– Так и думала, – успокоилась я и довольно потянулась, подняв руки к небу и как следует похрустев суставами. – Если заметишь, что он будет халтурить, дай все-таки знать.

– Ладно, – буркнул в ответ Белый и, заметив что-то на моем оголившемся из-под задранной кофты животе, ткнул туда пальцем. – Это у тебя откуда?

– Это? – я уставилась на светлый шрам. – Не помню.

– Тебя ножом пыряли, а ты не помнишь? – в голосе земляка сквозило недоверие. – Странно.

– Не помню я, не помню… Давно было.

– Ты вроде не старушка, чтобы бурную молодость забывать, – попробовал докопаться до сути Белый, но Хоуп жестом остановила его.

– Да оставь ты ее в покое. Не хочет человек говорить, значит не надо расспрашивать. И вообще, нам домой пора…

Когда он ушли, я задумчиво погладила шрам пальцем. Бывает у некоторых такая странная и удобная особенность, забывать те моменты жизни, помнить о которых не желаешь. За всех не скажу, но у меня такое имеется – помню, что было со мной когда-то нечто плохое, нечто очень плохое, даже вроде бы осознаю – что, но подробности кроются под толстым слоем туманной дымки, словно сон, который вроде бы только что видел, а вспомнить суть уже не получается, будто тонет все…

И снова в Клуб. Сказать честно, я шла туда с большой надеждой – ждала, что пропажа Мурги окажется недоразумением, и сегодня я вновь увижу эту улыбающуюся, приветливую болтунью – пожалуй, самую симпатичную мне кандидатку из местных.

Ожидания не оправдались – девушка не вернулась, и теперь весь Клуб пребывал в напряжении. Оно чувствовалось в озабоченных лицах наставниц и в тихих перешептываниях кандидаток. По всему периметру сада теперь дежурила охрана – закованные в доспехи царские солдаты.

На занятиях я старалась отвлечься от мыслей, но не выходило. Даже привычно интересное (чего уж там отпираться) занятие любви не вызвало у меня должных эмоций. Слушала я невнимательно, без энтузиазма, и когда по окончания меня сурово окликнула Аарси, я решила, что она собралась сделать мне выговор за недолжное усердие, но все оказалось хуже. Гораздо хуже.

Когда девушки покинули зал, меня попросили остаться. Меня и Амбис.

– Сядьте, – безэмоциональным голосом произнесла наставница Аарси и кивнула благородной головой на подушки.

В этот момент женщина выглядела совсем тонкой и сухой, словно вырезанная из бумаги фигура для театра теней. Черный шарик ее пучка блестел, как масляный, а длинные, до плеч, серьги плавно качались.

– Итак, – начала наставница, – последнее время ваше поведение стало…хмм, – он она секунду задумалась, подбирая нужное слово, – недопустимым.

Мы с Амбис переглянулись. Взгляд генеральской дочки как и прежде оставался холодным и высокомерным.

– Из-за драки, – начала я, собравшись наябедничать на ненавистную девицу, из-за которого теперь могло попасть и мне, но вовремя остановила себя. Чистая совесть все же приятнее желанного отмщения. – Простите.

– Простите, – эхом повторила за мной хитрая Амбис.

– Прощаю, – сдержанно кивнула Аарси, – но это не меняет сути дела. Наши наблюдения показали, что в последнее время вы обе ведете себя излишне агрессивно и несдержанно. Такое бывает, когда организм неверно реагирует на употребление таблеток любви.

– Чего-чего? – не удержалась от вопроса я, почуяв неладное.

– В ближайшее время вам не будут выдавать таблетки для вашего же блага. Это все, – круглый пучок вновь качнулся в такт с серьгами. – А сейчас отправляетесь к доктору, он проверит ваше состояние, чтобы сделать соответствующие выводы и прописать успокоительное…

– Вот, черт, – рычала себе под нос я, покидая учебное помещения и направляясь в больничное крыло.

– И не говори, – кивнула идущая рядом Амбис.

Уже прогресс. Мы с шли рядом с заносчивой одногруппницей, впервые соглашаясь друг с другом, – неплохо для начала. При всем моем негативном отношении к этой пижонке, я всегда придерживалась старого правила – «худой мир лучше доброй ссоры».

Медик – древний старик, беловолосый и почти черный от загара, долго обследовал нас с помощью огромной просвечивающей до кишок капсулы. Как и следовало ожидать (по крайней мере, в моем случае) – никаких новых особенных расстройств (кроме тех, что имелись раньше) в организме у меня не нашлось. В результате всего процесса дедок и заявил, что он бы, конечно, от таблеток любви нас не отстранял, но раз наставницы беспокоятся – пока от сладких снов нам придется воздержаться…

– Вот ведь бюрократы проклятые, – ругалась я, спускаясь по длинной лестнице к выходу в сад.

Нам с Амбис предстояло отправиться на поле для тренировок и в очередной раз не сцепиться. Из-за дурацкого медпунтка мы пропустили почти четверть занятия, так что теперь терять было нечего – ни я, ни Амбис торопиться не собирались.

– Давай договоримся, – я попробовала разрушить натянутое между нами напряжение, – будем держать себя в руках, пока нас вообще от всего не отстранили. Как думаешь, Амбис?

– Хорошо, – проявила неожиданную сговорчивость та.

– Со своей стороны обещаю лишний раз не психовать и не давать волю эмоциям, но за это надеюсь….

Я не завершила фразу. Амбис прижала палец к губам, призвав заткнуться, и таинственно указала мне на широкие мраморные перила балюстрады, уходящей в сад.

Я посмотрела. Сначала не сообразила, что конкретно нужно разглядывать, а потом поняла – на гладком мраморе лежали два еле различимых кругляша – заветные, а теперь и вовсе запрещенные таблетки!

Медленно переглянувшись со спутницей, я поняла, что она думает о том же, о чем и я. Вот они – две любовные таблеточки! Свеженькие и никому не нужные. Надо брать! Срочно! Прямо сейчас!

Чуть не столкнувшись, мы с Амбис кинулись к перилам, да только я оказалась первой и поскорее сграбастала бесценную добычу.

– Значит, так, – понизав голос, с довольным видом произнесла я, нарочито не торопясь, дабы заставить сообщницу понервничать. – Не знаю, кто их тут оставил, но сейчас мы с тобой их забираем и никому не рассказываем о нашей маленькой общей тайне.

С этими словами, я протянула одну из таблеток генеральской дочке. На гордом лице отразилось недоумение – наверняка решила, что делиться я не собираюсь.

– Проверить бы их, – придирчиво осмотрев кругляшек, подумала она вслух, после чего тщательно обнюхала и облизала белую матовую поверхность. – Вроде то, что надо, – сделала вывод…

Довольные своей везучестью и возможностью «обхитрить систему», я и Амбис явились на занятия по фехтованию. Общие секреты сближают, поэтому мы, не сговариваясь, совершенно спокойно и размеренно отработали спарринг. Никакой агрессии, никакого азарта – тихо, сонно, аккуратно.

– С тобой все в порядке? – ткнула меня в бок Хоуп, перед тем, как направиться к залу с телепортами.

– Да, – отчаянно закивала я. – Все хорошо.

– Слышала, вас с Амбис отстранили от занятий любви? – в голосе подруги настойчивость мешалась с подозрением.

– Да нет, только от таблеток любовных.

– От таблеток, значит, – с подозрением прищурилась Светлова и, остановившись посреди дороги, решительно взяла меня за плечи. – А теперь давай колись – это вы таблетки у Аарси стащили?

– Чего? С чего ты взяла? – я попыталась сыграть наивное непонимание, но кажется, переборщила.

– А с того, что в начале занятия, пока вы прохлаждались у медика, Аарси прибежала к нам сама не своя и нашептала Аапти, ведущей занятие, про свою пропажу.

– Может, тебе послышалось?

– Нет, у меня хороший слух, – пригнувшись к моему уху, пугающе прошептала Светлова. – Так что колись, давай.

– Да не крали мы ничего, честно, – сквозь зубы прошипела я в ответ, радуясь, что говорю землячке кристальную правду, ну, или почти кристальную.

– По глазам вижу, что врешь, – не поверила Хоуп, но плечи мои отпустила, обреченно махнула рукой. – Хрен с тобой, Абашева, только на таблеточки ты явно подсела. Это не нормально. Это уже зависимость. Подумай об этом на досуге…

В общем, домой я вернулась вся в сомнениях. До самой ночи думала о сложившейся ситуации. Мысленно соглашалась с Хоуп – действительно нехорошо так подсаживаться на невнятные сомнительные препараты, галлюциногенные вдобавок ко всему. А с другой стороны я тут же себя оправдывала. Какое, там, «подсела»? Мне и целой таблетки-то ни разу не досталось! А остальные, между прочим, хавают их целиком – и ничего. Хоуп зря злится и запугивает – небось, сама в тайне жалеет, что до сих пор не попробовала чудесную пилюльку.

Так и не решив ничего конкретного, перед сном я направилась в душ. Там, стоя под теплыми струями, совсем разомлела и, кажется, решилась. Закрутив кран, сделала шаг к висящему на крючке полотенцу, неудачно поскользнулась и неуклюже растянулась на полу. Падать голой неприятно: больно, холодно и обидно, а со стороны, наверное, еще и смешно.

Как следует поматерившись, я спешно поднялась, потирая отбитый зад. Раскорячившись кое-как, развернула к себе ступню, к которой прилипло что-то маленькое и склизкое. Ковырнула ногтем – к нему тут же прилипла тоненькая круглая пленочка непонятного назначения, диаметром, наверное с остриженный ноготь. И вот из-за такой едва заметной фигни я чуть себе ноги не переломала!

Швырнув подлую находку в сток, я завернулась в полотенце и отправилась к себе. Денек выдался напряженным, вечер, можно сказать, тоже – так я оправдала свой выбор, уж очень хотелось наконец-то расслабиться и досмотреть волнующие сны до конца.

«Кто знает, может, мне эти колеса вообще больше не дадут», – убедила я себя, после чего крепко зажмурилась и проглотила свою таблетку…

Заснула мгновенно. Просто провалилась в сон – черную бездонную мглу без картинок и звуков. Ощущение было такое – будто меня завернули в матрас, и теперь ни вздохнуть, ни двинуться. Жуткое состояние, постепенно перетекшее в абсолютное небытие – пустоту.

Не знаю, сколько времени прошло, и что это был за эффект, но медленно-медленно я стала приходить в себя. Сперва ощутила руки – будто не свои, потом ноги, слабо двинула языком, ясно ощутив першение в пересохшем горле.

Я открыла глаза и поняла страшную вещь – связанная по рукам и ногам вешу в полумраке какого-то помещения без окон, и это не сон! Не сон, черт возьми – совершенно точно.

Попытка двинуться результатов не принесла, путы врезались в тело – я касалась пола ногами, находясь в полу подвешенном состоянии. Потянула руки – и веревка, опутывающая горло тут же натянулась в ответ. Понятно – эти узлы вязал умелец, чтоб ему.

В стороне раздалось сдавленное шипение. Кое-как свернув набок голову, я разглядела гордый профиль Амбис, застывший на фоне проема с серым светом. Выходит, ложную таблетку получила не я одна.

Когда глаза немного привыкли к скудному освещению, я с ужасом обнаружила, что одежды ни на мне, ни на соседке нет совсем. Все становилось хреновее с каждым мигом, с каждой новой секундой. Самым отвратным выглядело то, что я совершенно не понимала сути происходящего. Вообще. Единственная догадка – нас хотят убрать из «царской» гонки, как Мурги, только как-то все это слишком сложно. Возможно, наше пленение это просто часть запугивания, чтоб боялись сильнее? Ладно, разберемся.

– Амбис, эй, Амбис, – шепнула я, обращаясь к товарке по несчастью.

– Ты тоже здесь? – ответила она, и в беспристрастном голосе мелькнули нотки облегчения.

– Ага, долбанные сонные таблетки. Подмешали нам с тобой какого-то яда, а потом увезли.

– Все сложнее. Это была телепортация, – перебила Амбис, – я слышала о таком, о перемещении без арок, с помощью потребления каменного порошка внутрь. Только это – лишь разработки. Нам повезло, что остались живы.

– Вот тут как сказать, – с тревожной иронией пробормотала я. – Сюда идут…

В отдалении раздались глухие шаги. Из черного зева прохода в помещение вошли пятеро. Вроде бы люди (очень хотелось на это рассчитывать), но сказать точно было сложно – незнакомцы скрывали лица под капюшонами объемных плащей. Двигались они бесшумно и легко. Напряженное молчание, одинаковые позы и наряды выдавали в пришельцах адептов какого-то культа.

В общем, ситуация пока не прояснилась. Самым скверным являлось то, что снять, даже ослабить веревки у меня не выходило. Гадкое чувство собственной уязвимости и незащищенности разрасталось в душе, лишая всякой уверенности и надежды. «Только без паники, только без паники, – шептала я себе, как мантру, пытаясь совладать с мыслями и дыханием, – сейчас главное развязаться. Как угодно это сделать. А еще было бы хорошо освободить Амбис. Врагов всего пятеро – значит, шанс у нас есть. Небольшой, но имеется – хотя бы на то, чтобы сбежать от них».

Пятеро застыли полукругом. Тьма перед ними сгустилась, уплотнилась, постепенно приняв очертания расплывчатой черной фигуры. Интересно, кому хватило ума заморочиться на подобный спектакль для запугивания конкуренток?

Ответа на данный вопрос я не получила. Черная фигура двинулась ко мне, выпустила щуп из плотного дыма и огладила им мой бок. Остановившись на шраме, довольно колыхнулась.

– Это она, – голос, тембрально распадающийся на несколько голосов, прозвучал возле лица.

– Чего тебе надо? – рыкнула на чудище я, с трудом сдерживаясь, чтобы не запаниковать.

– Тебе кто-то из Клуба заплатил? – поддержала меня Амбис.

– Глупые алчные девки, – раздалось в ответ недовольное гудение. – О чем вы думали, отправляясь в этот Клуб Царских Жен? Разве вам не известно, что Клуб существует уже давно, а Царь себе жену так и не подыскал? Разве судьба фавориток, появлявшихся прежде, вас не интересовала?

– Эй, я вообще нездешняя, если что, – буркнула я, – поэтому не в курсе.

– Вы глупые и жалкие, кости скольких из вас покоятся в этой пещере, а вы все претесь в надежде заполучить заветную корону. Вот она – ваша жадность и алчность, ваша погибель…

– Ты уже избавился от фаворитки, – смело прервала его излияния моя соратница по несчастью. – Я знаю, на кого сделаны основные ставки. Не на нас с ней – это точно.

– Ты мне не нужна, – черный щуп взметнулся вверх и лениво шлепнул Амбис по щеке. – Второй портал предназначался для другой, так что тебе просто не повезло.

– Так, может, отпустите ее? – вырвалось у меня непроизвольно и без особой надежды. – Пусть идет, а мы сами разберемся.

– Я никого никогда не отпускаю, – сгусток мрака, означающий голову монстра, пошел рябью, и на нем проступил рот, который тут же скривился в издевательской улыбке. – Никого и никогда!

– Так чего же ты медлишь? Чего добиваешься? Если что – знай, Царь наверняка уже послал на наши поиски людей, – ляпнула я, понимая, что угроза вышла не слишком убедительной.

– Глупая маленькая дэви. Хочешь, я скажу тебе одну важную вещь?

– Валяй!

– Скоро, не останется ни претенденток, ни фавориток, ни жен, ни Царя и никакой Голубой Крови вообще…

– Теперь ясно, чего ты добиваешься, – зло усмехнулась Амбис. – Только с нами вышел провал, и новых девушек украсть ты не сможешь. В Клубе все на ушах стоят, так что не думай, будто…

– Я пока об этом и не думаю. Голубой Крови недолго осталось, да и мне сейчас не до претенденток в царские сучки. Последнее время я ни о чем не могу думать, кроме – нее, – черный щуп обвил мою шею и игриво пощекотал подбородок.

– Эй, ты о чем вообще? – я резво дернулась, в очередной раз ощутив впившиеся в горло веревки.

– А ты не помнишь?

Похититель в очередной раз улыбнулся. Над оскаленным ртом вспыхнули глаза. Кислотно-лимонные радужки с крестообразными зрачками-прицелами, жуткие, кровожадные. В голове что-то шевельнулось, надтреснуло, выпуская из ментального архива напрочь забытые воспоминания… Этого не могло быть! Все остальное: перемещение, Клуб, женитьба, таблетки – пожалуйста! Но не это…

– Аристарх Иванович, вы? – шепнула я, еле шевеля непослушным языком, чувствуя, как он прилип к гортани, и на миг прикрыла глаза.

…Это был самый поганый день в старшей школе. Не потому, что с утра зарядил промозглый, ледяной дождь, а потому что в холле нашей школе нас встречали фотографии двух одноклассниц, отчерченные по углу черными лентами.

Это был страшный год. В тот год в нашем тихом городке объявился маньяк. Его жертвами стали сразу несколько учениц нашей школы, а эти две – последние, были обнаружены полицией несколько дней назад…

Я не помню подробностей речи директрисы, когда она в очередной раз запугивала нас в актовом зале, не помню, как бледные одноклассницы шушукались на уроке. Помню лишь как отправилась домой через парк и тоже встретила… Его.

Сперва обрадовалась, что это всего лишь наш невзрачный трудовик Аристарх Иванович. Кто бы на него и когда подумал? Маленький, пухлый, лысеющий толстячок в очках – разве такие бывают маньяками? Оказалось – бывают. Еще как бывают…

Сперва я впала в ступор от страха. Он сковал мой мозг, не позволяя соображать и действовать. И когда Аристарх Иванович взял меня за руку и решительно повел вглубь парка, я даже сделала несколько покорных шагов, а потом изнутри ударило возмущение. Что я делаю? Почему слушаюсь этого… Я же могу убежать! У меня уже почти КМС по легкой атлетике. Да и вообще, чего тут бояться? Это просто жирный, очкастый, мелкий трудовик!

Я рванула руку. Вышло это решительно и быстро – так, что Аристарх Иванович обалдел, тупо уставился на меня, не понимая, почему потенциальная жертва взбунтовалась.

Наверное, мне следовало убежать, но перед глазами четко и ясно всплыли фотографии из фойе. Это ведь он их! Разве могу я теперь уйти? Не знаю, откуда у меня взялась та отчаянная наглость, дерзкая самоуверенность, затмившая всякую логику и здравый смысл. Не помня себя, я ухватила трудовика за руку и заорала на весь парк:

– Я вас так не отпущу! Я вас в полицию сдам, слышите, вы?

– Не сдашь, – жутким чужим голосом прошипел Аристарх Иванович.

Глаза его полыхнули лимонными фонарями, в центре которых тут же проступили темные кресты. Мою уверенность как ветром сдуло – одно дело земной маньяк и совсем другое – какая-то неведомая мистическая жуть…

Я хотела выпустить руку трудовика и сбежать, пока не поздно, но он одним ловким движением ухватил меня за плечо и дернул на себя. Как в его руке появился нож, я даже понять не успела, лишь ощутила острую боль в боку. Эта боль тут же перетекла в слабость. Ноги подкосились, я медленно осела на асфальт парковой дорожки, потом завалилась на бок.

Аристарх Иванович склонился надо мной, с разочарованной улыбкой заглянул в глаза. Свет его жутких буркал ослепил меня.

– Жалко, что придется убить тебя, не развлекаясь. Ты своими криками весь парк переполошила, дура, – он потянулся ножом к моей шее и я зажмурилась…

…А потом пришла Изма… Сквозь невыносимый звон в ушах я услышала ее рычание, и оно показалось мне ревом самолетной турбины. Я сразу даже не разглядела ее толком, открыв глаза, увидела лишь что-то огромное, серо-белое, походящее на медведя или льва. Это неведомое существо налетело на трудовика, сбило его, смяло под себя. Легко, будто поцелуем коснулось его шеи, вмиг оставив на ней черно-алую кровавую дыру…

Аристарх Иванович валялся напротив меня, в луже растекающейся по сторонам крови. Я лежала на боку, глядя ему в глаза. Они затухали, но в их мистической, демонической «кислоте» застыли безграничные злоба и разочарование. Мне было все равно – с бока ко мне прижималась огромная Изма. Она грела меня своим телом и зализывала рану от ножа теплым мягким языком.

А на следующее утро газеты пестрели заметками о том, что маньяк найден и больше не представляет угрозы – в городском парке его насмерть загрызла прикормленная школьниками бездомная собака…

– Аристарх Иванович, это не можете быть вы, – вновь повторила я, но что темный силуэт лишь злобно расхохотался.

– Аристах Иванович? Нашла что вспомнить! Твой безмозглый учителишка был лишь моей оболочкой, временным телом, где мне приходилось ютиться, гуляя по твоему родному миру.

– Ты вселился в него? Кто ты сам? – страх ушел, уступив место яростному желанию понять – что вообще тут происходит.

– Меня зовут Это, и я из рода очень древних существ. В разных мирах нас называют по-разному, но чаще всего величают демонами тьмы. Для тебя я всегда буду твоим самым страшным кошмаром, твоим прошлым, твоей слабостью, твоей болю.

– Допустим, так. Только не говори, что вся эта заварушка с похищением девчонок из Клуба произошла из-за меня.

– И да и нет. Раньше я похищал фавориток лишь с одной целью – лишить Голубую Кровь возможности иметь наследников, обречь ее на вымирание, но с твоим появлением все поменялось.

– Не много ли чести лично мне? – бросила я.

– Достаточно. Ведь ты для меня не просто назойливая фаворитка. Ты мой преследователь, а, значит, мы связаны…

– Что значит «связаны»?

– Все просто. Мы – демоны тьмы – путешествуем по миру и питаемся людской болью и страхом до тех пор, пока одно из существ этого мира не даст нам отпор. Тогда мы уходим в иное измерение, а тот, кто рискнул сразиться с нами, отправляется следом. Теперь ты – мой преследователь. Мы будем связаны, пока не погибнет один из нас.

– Мне понятен твой намек, – я стиснула зубы, в очередной раз проклиная собственное бессилие. – Хочешь убить меня?

– Конечно, – пугающе улыбнулся Это. – Только сперва, хочу насладиться твоими мучениями.

Монстр кивнул одному из своих приспешников, поманил, подзывая к себе. Тот приблизился, скинул капюшон. Я вздрогнула, ощутив, как по спине стек ручеек пота. Внутренности свело, а в висках застучала кровь – мерзкое ощущение, осознание предательства, пустота, безнадежность, холод…

– Эйб, что ты здесь делаешь? – сами собой шепнули губы. – Зачем…

Я пораженно смотрела на соседа, в тайне надеюсь, что произошла ошибка, и передо мной сейчас стоит какой-нибудь двойник или морок. Эта нелепая одежда – откуда взялась? А глаз? Куда делся глаз? Мой взгляд скользнул по куску грязной материи, пересекающей бледное лицо парня. Темные потеки, запекшиеся в корку, красноречиво говорили, что повязка не простой антураж.

– Скажи «привет» – Это довольно заулыбался, и настойчиво толкнул Эйба в спину.

Тот двинулся вяло, словно в трансе, сделал в мою сторону пару неуверенных шагов и замер. Единственный глаз – мутный, бессмысленный, таращился на меня тупо, по-рыбьи.

– Вы чего задумали? – я злобно оскалила зубы.

Отвратительно, как все отвратительно хреново! Ярость туманила разум, мешалась с безысходностью и обидой, отчего остатки физических и моральных сил утекали в землю.

– Эй, придурки! Вы чего там задумали? Только попробуйте…

Моя неубедительная бравада особого успеха не принесла. Эйб стоял в шаге от меня все с той же бестолковой рожей. Это приблизился к нему вплотную, склонил к уху парня черную голову и прошептал нарочито громко, так, чтобы я смогла разобрать каждое слово:

– Тебе ведь она нравится, я прав? Прав, – ответил сам себе, улыбаясь гаже прежнего, и продолжил. – Посмотри на нее, парень, какая она беззащитная, соблазнительная, нагая. Чтобы ты хотел сделать с ней, а? Что бы ни хотел – я разрешаю тебе. Нет, повелеваю сделать все! Все…

– Только попробуй, Эйб, идиотина безмозглая! – выкрикнула я, рванулась и закашлялась – подлая веревка в очередной раз безжалостно сдавила горло.

– Заткнись, дура, – небрежно бросило чудище и вновь принялось промывать мозг моему прибабахнутому соседу. – Ну, дружок, чем бы ты хотел с ней заняться?

– Только попробуй… – прошипела я, и кажется достучалась до адресата.

На секунду Эйб вскинулся, глаз его полыхнул злой тревогой,

– Я ничего не хочу, отпусти ее… – начал было он, но демон как-то по особому хитро щелкнул черными пальцами, возвращая «йоркширского терьера» в предыдущее «овощное» состояние.

– Хочешь, и не спорь со мной. Иди, – тьма разрослась, навалилась на Эйба, прижала его ко мне вплотную.

Я посмотрела ему в глаз, сжав зубы от бессилия. Дрянная ситуация – даже врезать ему не могу, а так бы он у меня быстро в себя пришел!

– Ну, давай, чего медлишь? Она твоя! Твоя… – шелестел в воздухе приторный голос Это.

– Эйб, не поддавайся ему, пожалуйста, – взмолилась я шепотом, и парень, кажется, услышал.

– Я не смогу помочь тебе, он держит меня, – шепнул в ответ, а потом его руки коснулись моей талии.

Горячие шершавые пальцы впились в кожу. Я почувствовала огненное дыхание, обдавшее мою шею. Это довольно заурчал, заставил тьму вокруг пульсировать и двигаться.

– Вот так, делай с ней все, что захочешь, чего ты хочешь?

Эйб не ответил сразу. Я зажмурилась, с удивлением обнаружив, что пальцы эйбовой руки судорожно терзают узел на моем бедре. Сообразить, что происходит, не успела. Губы парня захватили мои. Я сжала зубы и зарычала, но Эйб свободной рукой ухватил меня за подбородок, заставив разжать челюсти. Его язык пропихнул мне в рот что-то твердое. Какой-то камень или кость…

Жестокий поцелуй прервался, стальные пальцы отпустили мое лицо.

– Я хочу, – еле слышно сказал Эйб, резко отступая в сторону, – чтобы она была свободной, – тихие слова предназначались Это, а следующая фраза, громкая и отчаянная – мне. – Зови их на помощь. Чего стоишь? Не упусти свой шанс!

И я поняла. Свисток. Это был свисток. Тот самый, из кости ранги, которым Эйб подзывал обезьян. Зажала его в зубах и дунула, выпуская в темноту пронзительный, леденящий душу свист.

– Ах ты, подлый щенок! Решил обхитрить меня? – рев чудища сотряс пространство и раскатился волнами эхо по невидимым переходам катакомб. – Застынь!

Я ошарашено уставилась на Эйба. Его лицо перекосилось от боли, а тело затряслось, словно сквозь него пропустили электрический разряд.

– Эйб! – выкрикнула я, непроизвольно рванулась и почувствовала, что веревка больше не стягивает шею.

– Беги! – донеслось в ответ.

– Нет, без тебя и Амбис не уйду. Я буду драться!

– Дура, ты не справишься с ними, не упусти свой шанс… – губы парня дернулись и застыли в неизменной улыбке, глаз потускнел, подернулся белой пленкой, а все тело покрылось какой-то полупрозрачной коркой, прямо поверх шуткатурки и одежды.

– Лучше издохнуть в бою здесь и сейчас, чем мучиться потом всю жизнь из-за того, что не помогла человеку, которому обязана, – буркнула я себе под нос, после чего выпрямилась во весь рост, и, взглянув прямо в прицелы черных зрачков добавила, обращаясь к старому врагу. – Ну что, Это, я освободилась, видишь? Посмотрим, как ты заговоришь теперь!

Я стояла перед ним совершенно голая, но в тот момент мне было все равно и совершенно не страшно. В голове пожаром разгоралась ярость, и ее невозможно было сдержать или обуздать.

– А щенок прав, шанс спастись упускать нельзя. Глупо, девочка моя, где же твой инстинкт самосохранения? – с ненавистью провыл Это, распуская в стороны щупы и раздуваясь, как огромный черный шар.

– Давай, расскажи-ка о нем поподробнее экстрималу с многолетним стажем, – дерзко бросила я в ответ. – А вот у тебя этот инстинкт, похоже, лучше остальных работает, ты ведь только на слабых девчонок нападать можешь, а тех, кто в силе дать отпор заманиваешь в подлые ловушки и связываешь. Ты трус, Это, трус и слабак. Таким как ты меня не запугать ничем, нигде и никогда…

Хоуп

– Какого хрена мы потащились из дому на ночь глядя? – устало проворчал Белый и демонстративно зевнул. – Опять предчувствия, Надь? А вообще мне кажется, что тебе кажется… – начал он, но Хоуп тут же перебила, кратко изложив суть задуманного дела.

– В этот раз никаких предчувствий. Хочу поймать Абашеву с поличным, а вернее с украденным.

– Чего там мелкая набедокурила, давай-ка поподробнее расскажи?

– Стащила у наставницы любовное «колесо».

– Да и хрен с ним, Надь. Пусть девчонка развлекается, благо во сне все, – попробовал урезонить землячку Белый, все еще рассчитывая не тратить заветный сон на бессмысленную, по его мнению, ночную вылазку.

– Нет, Белый, если хочешь, можешь идти домой, а я в любом случае должна разобраться с этой «наркоманкой». Ей ведь таблетки есть запретили, на медосмотр гоняли ради этого. Значит, все серьезно, понимаешь? Я этой местной дряни совершенно не доверяю. У Абашевой уже зависимость, совершенно точно, так что надо с этим что-то решать и, чем быстрее, тем лучше!

– Ладно, убедила, – сдался парень.

Телепортировавшись в знакомый лес, они добрели по темной тропе до дома Иши. Там их встретила тишина.

– Эй, есть кто живой? – поднимаясь на крыльцо, поинтересовался Белый, настойчиво постучал в дверь, слушая, как за домом тихонько поскуливает Бонго.

– Доброй ночи, – обратилась Хоуп к темноте за домом. – У вас все в порядке? Где Алсу?

– Нет ее, – проскрипел в ответ тревожный голос старого мастера, – пропала.

– Как пропала? – заволновалась Хоуп и, обежав кругом хибару, встретилась нос к носу с Ишей.

– Где-то раздобыла портативный телепорт и исчезла среди ночи, – тревожно пояснил старик. – Эйб тоже пропал, но этот, похоже, ушел пешком. Давай, Бонго, след, – приказал крутящейся у ног собаке.

– Сама… – не поверила ушам Хоуп, – а если нет? Если ее силой похитили?

– Чужих тут не было, – отрицательно мотнул головой Иша.

– Все равно странно. Смотрите!

Хоуп указала на пса, который что-то почуял и, принюхиваясь к траве, двинулся в сторону леса.

Втроем они последовали за собакой. Пес шел неуверенно, словно чего-то боялся. Деревья обступали со всех сторон, тянулись к идущим черными тенями, порожденными бледным диском полной луны. Лес полнился тревогой.

Поблизости громко и требовательно закричала обезьяна, ей тут же откликнулась еще одна и, спустя минуту, вся округа зазвенела от дружных воплей, щелчков, повизгиваний.

– Этих еще не хватало, – нахмурился Белый и потянулся за мечом.

– Погоди-ка, – Иша остановил его руку, – их кто-то позвал. Смотрите!

Он указал вперед, туда, где за колоннами огромного баньяна пробивались всполохи серого зарева.

– Телепорт, – удивленно выдохнула Хоуп, когда вся компания добралась до источника света. – Откуда он здесь? Был?

– Не было, – уверенно заявил Иша. – Это разовый, оставил кто-то. Эйб, – сделал вывод старик, глядя, как обнюхивает камки и повиливает зажатым под ногами хвостом испуганный Бонго.

– Надо идти туда, – Белый уверенно пошел к светящимся вратам.

Он сделал шаг, но его обогнала обезьяна в «бусах», громко щелкнула, отдавая сигнал сородичам, и первая прыгнула в телепорт. Переругиваясь и ворча, за ней сиганули остальные.

– Я пойду, а вы оставайтесь, – предложил Иша, на что тут же получил синхронные возражения:

– Идти, так всем вместе…

По очереди они нырнули в ворота. Бонго последовал за людьми, не желая оказаться одиноким в столь важный момент.

Окунувшись в серый свет, трое и собака оказались на другом конце леса. Вокруг – те же огромные баньяны, оплетающие голову гигантской статуи со снулыми глазами и оттянутыми мочками свисающих до плеч ушей.

– Что это? – Хоуп невольно коснулась руки Белого.

– Затерянный город, покинутая столица Четвертого Царства.

– Ого, – Белый уверенно поправил на плече меч, – занятное местечко.

– Почему «покинутая»? – своевременно поинтересовалась Хоуп.

– Потому что однажды сюда пришла тьма…

Ответ старика прозвучал совсем неутешительно. Хоуп пробежалась взглядом по уходящим в землю развалинам, между которыми тенями метались обезьяны. Хаотичность движений животных была обманчива: друг за дружкой они продвигались к черному провалу между двух поросших мхом каменных колонн.

– Вот и вход, – без прежнего энтузиазма отметил Белый.

– Проход куда? – Хоуп требовательно посмотрела на старика. – Вы ведь знаете, что там, Иша? Расскажите, что вообще происходит?

– Этого места нет на картах и никто, в здравом уме и трезвой памяти не стремится попасть сюда. Это обитель демонов, их убежище.

– А вот тут можно поподробнее, – настороженно уточнил Белый.

– Начну с того, что Голубая Кровь пришла на нашу землю со звезд, а следом явились ее заклятые враги – темные создания, жаждущие любой ценой заполучить силу небожителей. За небесными кораблями Голубой Крови вторглись они в наш мир, и была битва, равной которой не случалось на этой земле. Голубой Крови удалось одолеть врагов, но всех погубить не вышло. Часть темных демонов скрылась: одни спрятались в иных телах, другие – в иных измерениях. Противостояние продолжалось. Наконец, существа с голубой кровью одолели всех оставшихся врагов, но ходили слухи, будто один из них скрылся. Он оказался хитрее и коварнее остальных, поэтому прятался в соседних мирах и выжидал, будто знал, что однажды, Голубая Кровь утратит былое могущество…

– Видимо, день настал? – саркастически подметила Хоуп. – Только Абашева тут причем?

– Если она здесь, – пояснил Иша, – то пришла не по собственной воле.

– Ясно, знать бы еще с какой целью… – нахмурилась Хоуп и вздрогнула от резкого звука.

За темнотой прохода что-то происходило: сперва истошно и зло завопили обезьяны, потом мрак прорвался человеческим криком.

– Ладно, хватит болтать, – решительно выдал Белый. – Пора разобраться, что к чему на месте, – он переглянулся с Ишей, потом пристально посмотрел на Хоуп. – А ты куда собралась? Здесь жди. Собаку успокаивай, – указал на скулящего Бонго.

Девушка хотела возразить, но удержалась. Белый прав – она не самый великий боец, значит, им с Ишей станет лишь обузой.

– Хорошо, – она понимающе кивнула парню. – Будь осторожен, ладно?

– Ладно, – натянуто улыбнулся тот. – Постараюсь.

Алсу

Черная тварь все пухла, а я судорожно соображала, куда ее бить? Как вообще можно навредить сгустку тумана, пусть и плотного…

Додумать мне не дали, из серого проема в зал вбежал человек – еще один «адепт» в плаще и капюшоне. Двигался он тяжело, а правую руку прижимал к шее:

– Там обезьяны… бешеные…. Сюда идут! – прохрипел перед тем как упасть на пол перед Это.

Тело незнакомца свела судорога, а от шеи потекли по сторонам ручьи бурой крови.

– Чтоб тебя, – жуткое лицо демона исказилась от раздражения, – ты все испортил, ублюдок!

Один полупрозрачный щуп набрал плотность и с силой хлестнул окоченевшего Эйба. Тот завалился на камни, не сменив позы, будто свергнутая вандалами статуя.

Я бросилась к нему, собираясь защитить от нового удара, но Это не стал тратить время и черным вихрем унесся прочь.

– Доберусь еще до тебя, не убежишь! – крикнула я ему вслед и, склонившись над Эйбом, с замиранием сердца коснулась его груди.

«Жив? Только бы жив!» – билось в голове.

– Помоги… – раздался за спиной сдавленный голос Амбис.

Я про нее вообще забыла. Пришлось оставить Эйба. Помочь ему в тот момент я не могла при желании. Развязать Амбис мне тоже не дали – виной четверо «адептов» Это. Они, наконец, «проснулись» и кинулись на меня всем скопом. Пришлось крутиться, как белка в колесе, постепенно соображая, что осилить их даже при большом желании жить у меня не выйдет.

Случайно сбив капюшон с головы одного из врагов и узнав в нем старого знакомого, я не удержалась от удивленного вскрика:

– Лисенок? Вас тут всех что ли в секту завербовали?

Он не ответил, только оскалился, словно одержимый, и выбил ногтями искры из каменной стены, к которой меня быстро оттеснили. Кажется, при первой встрече он был существенно слабее! Вот ведь…

Я на миг взглянула ему в глаза – только лучше б не делала этого. Глаза парнишки стали такими же, как у Это. Пусть не столь яркими, но на зрачках отчетливо проступили черные прицелы-кресты. «Я же побила его один раз, побью и второй!»

Второго раза не случилось…

– Мастер Иша! – не веря в происходящее, выкрикнула я, когда из серого проема материализовался мой драгоценный дедуля в компании «гламурной» обезьяны.

Он выглядел спокойным. Вид его наводил на мысль, будто он вовсе не меня спасать пришел, а просто прогуливался мимо и – «дай думаю, зайду». Мне б его уверенность….

Однако миролюбивый вид деда Иши оказался обманчивым. Первым от него получил Лисенок. Вернее – первым и последним. Остальные просто не успели: на них с диким воем кинулась обезьяна, к которой присоединились еще несколько злобных зверюг. Опять началось, а вернее продолжилось нечто невообразимое, какая-то бешеная кутерьма.

Не теряя времени, мастер Иша закинул на плечо «каменного» Эйба и, кивнув нам с Амбис на выход, приказал четко и ясно:

– Уходите по северным туннелям. Живо.

– А как же вы и Эйб? – уточнила я, не собираясь бросать своих, и тут же получила за непослушание:

– Делай, что говорят! Уходи на Север. Там твой друг отбил проход от соратников Это. Мешкать нельзя – демон ушел из норы.

Осознать логику вышесказанного сходу у меня не вышло, зато желание спорить отпало. Пришлось послушно нырять в коридор и нестись, что есть духу, в холодную душную тьму, полнящуюся отдаленными людскими криками и визгом обезьян. Спустя миг эхо борьбы сменил громкий гул – что-то ухнуло в недрах земли, и это что-то не предвещало совершенно ничего хорошего.

– … там вода. Вода! – прозвучал над ухом голос Амбис.

– Демон затопит подземелье! – вторил ей Иша. – Что бы ни случилось, бегите по Северным туннелям…

Его голос растворился в набравшим обороты гуле. Камни под ногами затряслись, стены тоннеля свело судорогами назревающего обвала. И тут у меня началась паника! Дикая! Живо вспомнилось перемещение из родного мира. Когда стены Лисички так же дрожали, словно живые, а потом давили заживо…

От ужаса я на миг потеряла ориентацию в пространстве, забылась и оглохла. Хотелось, как в страшном сне, сжать голову руками, закрыть глаза и, сжавшись комком, ждать пробуждения. Самое страшное – это когда противник не монстр и не человек, когда враг – весь окружающий мир, и у него даже нет глаз, в которые можно взглянуть.

«Беги!» – прозвучал в подсознании искаженный голос Иши, перемешанный с ревом несущейся по туннелям воды. И я побежала со всех ног.

Света вокруг почти не осталось. Если сначала я еще могла что-то различать, то теперь неслась практически вслепую, то и дело, не вписываясь в повороты, налетая на каменные стены хода. Странная вещь, но в пещерах у некоторых людей получается передвигаться интуитивно и при этом не сбиваться с нужного направления. Не могу сказать, на север я бежала, запад или восток, но встроенному чутью я доверяла, уверенность в том, что я двигаюсь к выходу, не покидала меня до момента, пока я не врезалась во что-то живое.

– Твою мать! – вырвалось у меня самой собой.

– Мелкая, ты что ли? – рассеял возникшее напряжение знакомый голос; знакомый, но какой-то неузнаваемый.

– Белый, ты?

– Я. Ты как, в порядке?

– Можно сказать, – кивнула я, понимая всю бессмысленность этого кивка.

– Пошли отсюда скорее, – парень ухватил меня за руку и потянул за собой.

Несколько десятков шагов мы прошли не разговаривая. Я отчетливо слышала, как тяжело и прерывисто дышит Белый.

– Тебя ранили? – возникла в голове нехорошая догадка.

– Нет. Все нормально, – резко ответил спутник.

Нормально, так нормально. Если вообще можно чувствовать себя нормально в кромешной тьме полнящихся опасностями враждебных подземелий.

– Стой, – я резко встала, ощутив под ребрами адреналиновый укол.

– Что еще? – недовольно поинтересовался Белый.

– Не знаю…вернее знаю. Это где-то рядом…

– Что – это? – не понял парень.

– Это – Это, – пояснила я, осознавая всю абсурдность такого разъяснения. – Одна мерзкая магическая тварь, которая нам с тобой доброго здравия точно не пожелает. Она рядом, я чувствую…

– Ты уверена, что тебе не кажется, ты у нас вроде не телепат? – на всякий случай уточнил Белый и тут же шикнул на меня: – Т-с-с-с, тут и правда что-то есть…

Вокруг густо и злобно растекалась тьма. Эта тьма казалась живой, осязаемой. Белый, возможно, не почувствовал ее плотности, но я отчетливо ощутила, как коснулись меня начинающие формироваться из мрака щупальца. Не было видно ничегошеньки, но внутри меня будто пророс невидимый компас, который точно указывал на прячущегося в черном месиве спертого воздуха монстра. Он двигался рядом, наслаждаясь процессом охоты, твердо уверенный в собственной неуязвимости и недосягаемости. Монстр уже развесил ярлыки: он – хищник, а мы – добыча…

Добыча, как же! Этот гад не учел одного – нашей крепкой связи! Он как-то упустил из виду, что я его чувствую, пусть и не вижу. Хотя…

Я прищурилась, не веря собственным глазам. В нескольких шагах от нас пульсировал в воздухе светящийся алый комок. Я не сразу сообразила, что это, а потом догадалась – сердце! Это сердце чудовища.

Рядом тяжело и болезненно выдохнул Белый. Я быстро коснулась пальцами руки парня – она дрожала мелкой дрожью. Черт!

– Ты тоже это видишь? – спросила спутника.

– Кого?

– Красный комок в воздухе.

– Ничего я не вижу, – тихо ответил друг, и я поняла по голосу, что с ним совсем не все в порядке, и он уже почти не пытается это скрывать.

– Белый, да что с тобой такое!

– Все нормально.

– Ни хрена не нормально, не ври.

– Не вру, все отлично, только не видать ни черта.

Я не понимала, что происходит с другом, но размышлять и догадываться времени не было:

– Монстр рядом, и нам надо его убить, в противном случае – он разделается с нами. Дай мне свой меч, – потребовала я, даже за рукоять дернула, отыскав ее на ощупь, но Белый вцепился в оружие мертвой хваткой:

– Отойди-ка лучше, и давай, вали отсюда, я тут как-нибудь сам справлюсь.

– Не справишься, – я выдохнула, – ты его не видишь, а я вижу, понял?

– Хорошо, если так, – ответил Белый и, улучив момент, вытянул свое оружие из моих пальцев.

У меня уже нервов не хватало. Вот упрямый! Хоть дерись с ним, только, в сложившейся ситуации времени для ненужных драк нет – это уж точно. Пришлось взяться за дипломатию. Эдакую экстренную дипломатию, если говорить точнее:

– Белый, доверься мне, ладно? Пожалуйста! – взмолилась я. – Да – ты сильный здоровый мужик, а я слабая глупая малолетка, я даже не спорю с этим, но я вижу эту чертову тварь, а ты нет. Поэтому просто доверься мне, хорошо?

– Ладно, – ответил Белый совсем чужим, жутким голосом.

Выдохнув, будто перед прыжком с вышки, я вернула руки на рукоять огромного меча.

– Ударим, когда скажу, хорошо?

– Ладно…

Дальше все произошло слишком быстро, чтобы описывать это в красках. Прямо передо нами сверкнул алым бьющееся в воздухе сердце Это, потом я крикнула и дернула рукоять. Ослепленная резкой вспышкой активированных силовых колец, почувствовала, как кожу обдает ветер от летящего вперед клинка. Вспышка, слепящая, яркая… и… все.

Хоуп

– Белый! Белый! Ты что, помер? – шептала Хоуп, склонившись над распростертым в траве телом. – Не вздумай!

Руки Светловой тряслись, а перед глазами расплывались темные круги. Она даже не глядела в сторону Абашевой. Та сидела в стороне абсолютно голая и ошалело пялилась перед собой, не обращая внимания на повизгивающего рядом Бонго. Пес отчаянно скулил и метался то к ней, то к недвижно лежащему парню.

– Живой он, – раздался за спиной Хоуп не к месту спокойный голос Иши; старик устало вздохнул и свалил рядом с Белым одеревеневшего Эйба. – И этот тоже.

– Что с ними такое? – Хоуп попыталась взять себя в руки, но волнение пересилило, и голос предательски дрогнул.

– Это монстр. Он Эйба заморозил и с Белым видимо тоже что-то сделал, – вмешалась в разговор Алсу; она хотела подняться на ноги, но, вспомнив, наконец, про наготу, уселась обратно и скрестила руки на груди. – Хоуп, дай мне что-нибудь, а?

Пока Иша внимательно осматривал обе жертвы Это, Хоуп скинула с плеч тонкую шаль, которую захватила вечером, и передала Абашевой. Та обмоталась этим жалким куском ткани, как полотенцем после бани и сразу почувствовала себя комфортнее.

– Мастер, – обратилась к старику, – что с ними? Они ведь очнутся?

– Этот очнется, – ответил старик, кивая на «йоркширского терьера», – а с этим что, не знаю. Его демон не касался.

– Так что же, он умрет? – хором выкрикнули Алсу и Хоуп, а Белый зашевелился и медленно открыл глаза.

– Да не умру я, нормально все, сказал же.

Он тяжело сел, сдавив руками голову, помотал ей.

– Ты чего тут устроил, а? – взъелась на него Хоуп. – Я чуть с ума не сошла…

Парень в очередной раз собрался ответить «нормально», но гневный окрик Алсу не дал ему совершить задуманного:

– Так, еще раз попытаешься отмазаться, я тебя побью! Один кандидат у меня уже есть, – она кивнула на Эйба, – так что получите оптом!

– Напугала, – хмуро фыркнул Белый.

– Серьезно, тут какая-то чертовщина творится, а у тебя тайны. Нашел время секретничать, – Хоуп взглянула на него строго, но решающее слово осталось за Ишей.

– Все дело в подземелье, – сказал он.

Абашева в суть комментария само собой не вникла, а Хоуп, кажется, начала понимать и тут же уточнила:

– У тебя что, клаустрофобия?

– Нет, – неохотно буркнул Белый, но по его реакции девушка поняла, что почти «попала». – Я в лифтах ездить не боюсь…

– А подземелий боишься, – сделала неукоснительный вывод Хоуп.

– Не боюсь, – Белый вновь принялся отчаянно отпираться, но потом сдался, – само как-то выходит…

«Живой. Все живые» – мысль лисой мелькнула в голове Хоуп, обмахнула, опалила огнем длинного хвоста до самого сердца и исчезла. На душе стало спокойно и тепло, и все будто исчезло, отошло на второй план – поплыл в изумрудной дымке древний город, слились в единый гул вопли бегущих из катакомб обезьян, растворились среди стволов голоса приближающихся людей, рык тигров и стрекотание силовых колец на айтманах. Даже суетящаяся рядом Абашева растеряла четкость. Остался только Белый.

Хоуп смотрела, как он, недовольный, усталый, сидит на траве, и в душу ей закралась страшная мысль – что было бы, если он и вправду погиб? В груди тут же похолодело, даже дыхание сбилось от ужаса подобной мысли. Нет – Хоуп яростно тряхнула головой, отгоняя прочь пугающие предположения.

Слава богу, все закончилось более-менее хорошо. Люди Царя пришли и прочесали катакомбы. Там они отыскали нескольких приспешников Это – тех, кому удалось спастись от затопления, и Амбис. Хоуп было плевать на это, но вот Абашева посему-то дико обрадовалась, и когда она успела забыть о «клубной» вражде?

Первым делом гордая дэви подошла к бездыханному Эйбу и злобно ударила его ногой в бок:

– Одни беды от тебя, чертов выродок!

– Эй, он же не в своем уме был, – попыталась урезонить ее Алсу, – и он твой брат.

– Не родной, слава богу, – зло прошипела Амбис, но пинать окоченевшего родственника больше не стала. – Не жди от него добра и не веди никаких дел, – суровая дэви мрачно взглянула на Алсу, сводя к переносице темные брови, – то, что творится у него в башке, лишь демонам ведомо…

Снисходительно приняв от одного из царских солдат легкий плащ, Амбис закуталась в него и с важным видом удалилась. Хоуп проводила заносчивую девицу задумчивым взглядом. С сочувствием оглядела «йоркширского терьера». Чего он там, интересно, натворил и за что получил «заморозку». Надо будет выяснить подробности у Алсу. Потом…

В тот миг «переживательная» очередь дошла и до Абашевой. Хоуп подошла к ней и требовательно встряхнула за плечи:

– А теперь рассказывай, как тебе угораздило попасть в подземелье?

Абашева рассказала, только от этого рассказа Хоуп не стало спокойнее. Стало понятнее. Не то чтобы совсем понятнее, но ответ на вопрос про критерии царского выбора завертелся где-то рядом, похожий на ловкую муху, нагло мозолящую глаза, но только никак не дающую себя схватить. Мурги, Абашева и Амбис. Только вот Амбис ли предназначалась та таблетка, заботливо подложенная в Клубе? А еще, кто подложил ее? Узел недоговорок и загадок стягивался все туже, и Хоуп билась в нем, как запутавшаяся в сетке рыба. Нужно было срочно прекращать ментальную суету и начинать мыслись поступательно и неспешно…

Домой Хоуп вернулась совершенно разбитая, вымотанная морально. Она сама от себя не ожидала подобной эмпатии к землякам. Безусловно, в чужом мире они оказались самыми близкими людьми, но прежняя жизнь Хоуп давно научила думать и заботиться прежде всего о себе. Да, здесь, в Четвертом Царстве, здравый смысл подсказал ей держаться вместе со своими и поддерживать их, но поддержка – это одно, а то, что она чуть с ума не сошла, переживая за Белого и Абашеву, чувствуя свою беспомощность там, у входа в проклятущее подземелье – совершенно иное!

Лежа в теплой ванне Хоуп устало прикрыла глаза, в тщетной попытке расслабиться. Мужской голос вытянул ее из небытия:

– Ты мне спину не посмотришь? Кажется, зацепил чем-то.

Хоуп резко открыла глаза. Упершись ладонями в край купели, над ней навис Белый.

– Дай мне халат, пожалуйста, – тут же заявила ему девушка, и непроизвольно прикрыла рукой грудь.

– Ты вроде раньше без халата обходилась? – в глазах Белого мелькнуло недоумение; усмехнувшись, он принес то, что просили и протянул землячке.

– Отвернись, дай мне одеться, – потребовала та, напросившись на закономерный вопрос.

– Ты меня, что, стесняешься?

– Нет, – раздраженно парировала Хоуп, ловя себя на лукавстве, – прохладно тут.

– Ага, свежо, – издевательски фыркнул Белый и тут же поинтересовался. – Я тебе, кажется, нравлюсь, да?

– Вот еще придумал! – вспыхнула Хоуп, умело маскируя ложь возмущением. – То, что я за тебя волновалась, еще не значит… – она свирепо выдохнула, – я за Абашеву, между прочим, волновалась еще больше!

– Да, я за мелкую сам переживал, – понимающе закивал собеседник, – только речь-то о другом.

– Давай, показывай свою спину, – не дала договорить ему Хоуп, моментально сменив тему. – И сядь уже, а то мне не дотянуться.

Белый послушно уселся на нижнюю ступень купели. На его широкой, рельефной спине алели две резаные раны с расходящимися краями.

– Ого, кто тебя так? – Хоуп с тревогой обглядела повреждения.

– Да не знаю я, не помню, не в себе был, даже вспоминать не хочу это гребаное подземелье, – отмахнулся парень.

Хоуп понимающе замолчала. Со вздохом нежно погладила его по плечу, проникаясь к нему уважением. Наверное, непросто преодолеть свой страх, даже ради чего-то важного. Какой же он… Решительный, сильный, надежный, а еще молодой и красивый. А ведь все ее последние пассии (если можно их так назвать) были старше его раза в два. Зажравшиеся, капризные денежные мешки, жадные, скучные и самодовольные, словно кроты из «Дюймовочки». По мнению Марго Санны – достойнейшие из клиентов, так сказать, элита.

Хоуп впилась пальцами в бледную кожу, в очередной раз ловя себя на предательской мысли: «И все-таки, каково это – быть с ним?», и тут же встряхнулась, выбрасывая из головы сомнительный романтический флер. Теперь все по-другому! Клуб – не сомнительная авантюра Марго Санны, а серьезное и многообещающее заведение, где ведется крупная игра с большими ставками. Приз не идет ни в какое сравнение со всеми ее прошлыми целями. Значит, нельзя поддаваться глупому романтическому порыву, надо играть дальше! Играть до полной победы, иначе не было смысла попадать в этот странный мир. И вообще, уж она-то не глупышка Алсу – девушка опытная! Она, Хоуп, прекрасно знает, что сердечные глупости никого еще не привели к достатку и стабильности, а что, кроме этого, можно поставить на первое место в перечне жизненных приоритетов? Ничего! А любовь – развлечение для старшеклассников, не более того…

Сеанс мгновенного самовнушения дал плоды, и Хоуп взяла себя в руки. Потребовав у служанки полукруглую иголку и спирт, в раздумьях уставилась на страшные раны.

– Шей, – поторопил Белый. – Или не умеешь?

– Теоретически представляю, но за качественный результат не ручаюсь, – честно пообещала девушка.

Несмотря на сомнения, все вышло вполне себе неплохо. Хоуп выглядела сосредоточенной. Белый понимающе молчал, не желая отвлекать ее от работы. Теплый свет лился из узорных оконных арок, играл бликами в воде, рассыпался искрами на шелке лазурных простыней, украшенных рисунками лотосов, терялся в матовой зелени комнатных растений.

Когда Хоуп наложила последний шов, парень попытался заглянуть себе за спину.

– Надеюсь, не разойдутся. Спасибо тебе, – поблагодарил, глядя в глаза, будто пытаясь отыскать в них что-то определенное.

– Не обещаю, – Хоуп отвела взгляд, – но я старалась, как могла.

– Приятно слышать, что ты обо мне заботишься, – Белый вновь подловил ее на слове.

– Только не надумывай там себе ничего, пожалуйста, – строго уточнила Хоуп.

– Я и не думаю, – Белый попытался сыграть равнодушие, но все же не удержался от язвительного продолжения. – Куда уж мне до твоих богатых старикашек.

– Тебе далеко, – сердито фыркнула Хоуп и зло прищурилась.

– Точно-точно, – продолжил ёрничать парень, – куда уж мне до твоих старых, дряхлых поклонников, которые только и могут, что деньгами сорить.

– А ты-то что можешь?

– Я? Да пять раз могу подряд, и не упадет между делом! – в голосе Белого прозвучал вызов.

Хоуп выдохнула. Назревающий скандал нужно было прекращать. Эмоции эмоциями, но и меру знать надо!

– Все сказал? – она скрестила на груди руки и, собрав в глазах весь возможный холод, серьезно взглянула на собеседника. – Тогда давай эту тему закроем. Мы все сегодня устали и перенервничали, но это не повод ссориться и говорить друг другу всякую обидную чушь, согласен?

– Согласен, – недовольно отозвался Белый. – Отдыхай, спокойной ночи, – бросил через плечо и ушел к себе, оставив Хоуп в тревожном одиночестве.

Послав злой взгляд в пустой уже выход из комнаты, девушка сцепила на груди руки и, нахохлившись, села у окна. «Вот ведь Белый! Возомнил себе тут невесть что! Нашел время для романтики – спокойно ему, видите ли, не живется!» – мысленно урезонив земляка, Хоуп заставила себя выкинуть из головы воспоминания случившейся размолвки и собралась заняться делом, а именно – поразмышлять о тайнах Клуба и Голубой Крови. Хотя, чего размышлять? Лучше расспросить. Давно уже пора было это сделать, не хватало лишь логичного контекста, но вот созрел и он.

Завернувшись в шаль, Хоуп покинула гостевые покои и направилась к кабинету Мазуда. Проходя мимо двери Белого, бросила в его сторону невольный взгляд, но тут же заставила себя отвернуться.

Вечерний дом дышал покоем и миром. С кухни тянуло ароматом свежего кофе. Он мешался со сладкими нотами садового цветения: там благоухали во всю сирень и жасмин. Откуда-то от соседей легкий ветерок приносил карамельный дух каприфоли. Внизу, за плотной завесой зелени пела женщина из прислуги. Переливчато звучала вода в большом фонтане по соседству.

Добравшись до места назначения, Хоуп вежливо постучала. За резной дверью из черного дерева стояла тишина, лишь изредка нарушаемая шелестом книжных страниц.

– Входи, – раздалось спустя несколько мгновений.

Хоуп вошла. Мазуд встретил ее усталым взглядом. Этот взгляд сопутствовал мужчине с самого первого момента их знакомства. Усталый и какой-то печальный.

– Я по делу, хотела спросить кое о чем, – начала девушка. – Дело важное, неотложное, – она присела на край бархатного пуфа с резными ножками, приняв крайне серьезный вид, – хочу поговорить о нашем общем деле. Мы ведь партнеры, кажется?

– Да, – подтвердил Мазуд, сцепив под подбородком пальцы, уложил на них голову, выражая полное внимание.

– Раз уж я работаю на вас, значит, мы – партнеры, – еще раз настойчиво повторила Хоуп и заявила, – если так, то мы оба заинтересованы в выигрыше, в победе, так сказать. А для этого мне совершенно необходима информация о Клубе.

Мазуд снова кивнул и, ответив последовательно на все вопросы и уточнения Хоуп, поведал следующее. Клуб открылся давно и существовал приличный срок – уже лет пятьдесят. Хоуп удивило не это, а то, что за период существования Царю уже выбирали жен, но все они покинули мир при разных обстоятельствах.

– Говорят, существует проклятье, – понизив голос, прошептал Мазуд, – но говорить об этом запрещено под страхом тюрьмы и казни.

– Я не верю в проклятья, – задумчиво прищурилась Хоуп, – сколько жен было у Царя?

– Пять. Их выбирали раз в десятилетие, к круглой дате.

– Все…умерли?

– Да.

– Ты ведь в курсе проблемы с демонами. Это его рук дело, да?

– Нет, – нехотя, но совершенно уверено ответил Мазуд и нервно обернулся по сторонам. – Демоны и прежде нападали на претенденток, убивали – но только претенденток, охрана царской жены безупречна.

– Как же они гибли тогда, если охрана столь хороша?

– Кто от болезни, кто от несчастного случая – злой рок, сомнений нет.

– Не верю, – сжав зубы, пробормотала собеседница, и мозг ее кипел, словно котел, желая выварить из мазудовых слов истину. – Неужели, все в это верят?

– Верят, как не верить Царю? Да и риск слишком заманчив – некоторые дэви готовы отдать все за пару дней царской жизни.

– Действительно, как не верить Царю? Только я гораздо больше верю статистике, – Хоуп нервно закусила губу, требовалась зацепка, хоть какая-то… и она нашлась, будто хвост кометы мелькнула в темноте обратной стороны глаз. – Послушай-ка, Мазуд, что известно про тех дэви, которые стали женами?

– Последняя была из знати, предпоследняя – дочь купца, до нее – крестьянка из провинции.

– Ничего общего, – Хоуп сильнее куснула красивые губы, – но я его узнаю.

– Что? – Мазуд непонимающе взглянул на нее, поймав в глазах собеседницы фанатичный взгляд, отвернулся к стене.

– Критерий отбора.

– Никто его не знает, – осадил ее ростовщик.

– Если поможешь, я узнаю, – самозабвенно пообещала Хоуп, – узнаю критерий, и правила этой темной игры раскроются перед нами, как бутон, лягут картами на ладони, и тогда мы сами станем царями, понимаешь, Мазуд? Помоги мне, ты ведь тоже игрок…

– Молчи, дэви, молчи, – мужчина нервно сверкнул глазами и прижал ладонь к губам девушки. – Не бросайся подобными фразами вслух, – он в очередной раз оглянулся по сторонам и добавил едва слышно. – Помогу. Так чего ты хочешь?

– Информацию. Про всех дэви, что стали Царицами, и про тех, кто привел их в Клуб.

Алсу

Солнечный луч настырно лез в окно, бил Эйбу прямо в глаз, заставляя щуриться и еще сильнее натягивать улыбку. Привычное выражение лица, но в тот момент за разведенными в стороны уголками губ крылась досада и злость.

– Думаешь, он серьезно? – поинтересовалась я, понимая абсурдность вопроса. – Может, остынет?

– Нет, – буркнул парень, собирая вещи.

На дно холщевой сумки упала пара ножей. Вскоре к ним присоединился скомканный плащ.

– Несправедливо это. Ты ведь не виноват был…

Попытка поддержать Эйба получилась неубедительной. Он кинул на меня сердитый взгляд. Единственный глаз казался темнее, чем обычно. Эйб злился, поэтому усугублять ситуацию я не стала. Попыталась перевести разговор в другое русло, не слишком успешно, надо сказать.

– Где ты так? – кивнула на повязку.

– В душе… на тренировке… в лесу поскользнулся, на куст напоролся, – смутно пояснил парень и замолчал.

Ну, вот опять – ясно, что ничего не ясно. Расспросить еще? Наверное, не стоят. Точно не стоит!

В дверях появился мастер Иша. Холодно взглянул на Эйба и тихо произнес.

– Твое время истекло. Уходи.

Расправа казалась неотвратимой. Следовало предположить, что мастер Иша выгонит Эйба. Ученик, утративший доверие, учителю не нужен. Наверное, я должна была ощутить триумф. Избавилась от конкурента его же руками. Только вместо радости меня охватило уныние. Я слишком привыкла к компании Эйба, чтобы вот так вот запросто с ним расстаться. Да и плюсов в его соседстве последнее время находила больше, чем минусов. Конкуренция стала хорошим стимулом для роста над собой, да и вообще…

Эйб встал, закинул на плечо сумку, по его склоненной на грудь голове становилось ясно – парень сильно расстроен, даже бутафорская улыбка это не скроет.

И тогда я решилась на отчаянный, но вполне логичный в случившейся ситуации шаг. Решила попросить за соседа. Мало ли, вдруг старик смягчится?

– Мастер Иша, не выгоняйте Эйба, – произнесла искренне, смиренно потупив взгляд. – Он не сделал ничего плохого, а то, что сделал – так всему виной чужая злая воля! Вы ведь сами это знаете.

– Злая воля подчиняет лишь тех, кто сам к ней обратился, – бесстрастно ответил старик. – Ты просишь за него, а поручишься ли?

– Поручусь, – сходу ляпнула я, не осознав сразу всю серьезность подобного обещания. – Я поручусь за Эйба.

– Каждый сам хозяин своим словам. Тебя за язык никто не тянул, – Иша строго покачал головой. – Ладно, пусть будет так. Но если Эйб опять оступится, я прогоню тебя.

– Поняла, – согласилась я, ощущая, как по внутренностям прокатилась холодная волна.

Не погорячилась ли я, доверяясь Эйбу? Я ведь даже лица его толком не видела, а уж что происходит в его мозгах – одним демонам и ведомо. Мы ведь не друзья даже…

Иша резко развернулся и ушел, оставив нас наедине.

– И кто тебя тянул за язык? – повторил слова мастера Эйб.

– Это ты мне вместо «спасибо», да? – обиделась я.

– Спасибо, – чуть заметно кивнул парень. – Ты слишком доверчива.

– Ах, вот как? – я резонно возмутилась. – То есть, ты намерен меня подставить?

– Не намерен, пока я в сознании и здравом уме.

– Твою одержимость я не учла…

Черт, а он прав. Кто сказал, что Эйб связался с Это по собственной воле? Кто сказал, что Это уничтожен на сто процентов и вновь не призовет Эйба? Похоже, я действительно погорячилась, полезла на рожон. Хотя, разве было бы мне спокойнее, покинь Эйб дом Иши? Однозначно нет.

Разговор оборвался сам собой, и до вечера я ходила ошарашенная собственной глупостью. Только слов назад не вернешь, а значит, надо что-то делать! Вот только что? Запереть Эйба в подземелье? Или приковать цепью к одной из опор Ишиного дома?

Ночью я решила не спать, по крайней мере до тех пор, пока не буду убеждена, что Эйб уснул.

«Йоркширский терьер» – умничка – вырубился почти сразу, дав и мне возможность вздремнуть. Жаль, что все это, как и предполагалось, вышло боком.

Проснувшись глубоко за полночь, я с надеждой взглянула на соседний лежак. Парня на нем не было. Сперва я подскочила, как ошпаренная и собралась бить тревогу, но прочухавшись немного, решила поразмыслить логически. Мало ли что? Может по нужде отлучился?

Так, успокаивая себя сомнительными надеждами, я просидела минут двадцать, пока окончательно не убедилась – Эйб свалил. Как он мог? В душе нарос липкий ком разочарования и обиды. И не совестно ему? Еще суток не прошло с момента моего поручительства за его честность!

Решив не терять времени, я двинулась на поиски соседа-предателя. В глубине души еще теплился огонек надежды. Может, Эйб не предатель? Вдруг есть у него какая-то причина для того, чтобы вот так свалить среди ночи неизвестно куда? Кстати, направление побега тоже являлось проблемой. Где искать-то теперь моего «йоркширского терьера»?

Выбравшись из хижины на улицу, я полной грудью вдохнула ночной воздух. Как назло, кругом стояла тишина. Абсолютная. Ночные создания приумолкли, будто сговорившись с коварным соседом, и ничем не выдавали его близкого присутствия.

– Попадись мне только, Эйб, – ворчала я себе под нос, – в твоих интересах сбежать подальше, иначе я буду колотить тебя до мозолей на кулаках, а потом посажу на цепь, как… как безмозглого «йоркширского терьера»…

Слава богу, моим злым мыслям не удалось свершиться. Эйб обнаружился неподалеку на окраине леса. Его выдал Бонго после недолгих уговоров взять след пропавшего товарища.

Всю дорогу, продираясь сквозь колючие кусты, я одобряла поведение Амбис, когда она пинала замороженного Эйба возле тайного града. Эх, надо было его тоже пнуть авансом! Злоба мешалась с любопытством, я жалела, что не отковыряла штукатурку с его лица – было бы полезно знать своего друга в лицо.

Парень сидел на поляне в густой осоке и снова что-то плел. Я ничего не сказала, остановилась, скрестив руки на груди.

– Думал, ты не проснешься, хотел вернуться затемно, – с ходу признался Эйб, одаривая меня какой-то особенной, настоящей улыбкой.

– Мог бы предупредить, – наставительным тоном произнесла я. – Я думала…

– Что сбежал?

– Да.

– Тогда странно получается, – Эйб отложил работу в сторону и поднялся на ноги.

– Что конкретно? То, что я беспокоилась?

– Нет, то, что ты за меня поручилась, хоть и не доверяешь.

– А что мне оставалось делать? – поймав Эйбов моновзгляд, устало выдохнула. Предрассветные часы – не самые лучшие для показательного красноречия.

– Не нахожу логики в твоих словах, – в голосе парня прозвучали веселые нотки, – ты мне не доверяешь, но и спровадить не хочешь.

– Не путай меня, – недовольно насупилась я, – а вообще, это ничего не значит.

– Верно. Потому что суть в другом, – Эйб улыбнулся загадочнее обычного, – когда в силу вступают эмоции, логика становится не нужна.

Последняя фраза соседа почему-то вызвала у меня дикое волнение, мне захотелось немедленно перевести тему, потому что от нее веяло какой-то загадочной необъяснимостью, пугающей двусмысленностью… Лучшая защита – нападение. Так я и поступила, не желая, чтобы Эйб и дальше говорил в начатом ключе, чтобы не договорил чего-то, что пытался втолковать мне с какой-то новой улыбкой, одновременно притягательной и опасной…

– Да! Эмоции у меня зашкаливают, и я еле сдерживаюсь, чтобы не стукнуть тебя за все твои проделки. А еще мне кажется, что ты специально надо мной сейчас издеваешься. Все твои недомолвки мне не по вкусу, и если думаешь, что оригинально пошутил, заставив меня ночью искать тебя по всей округе…

Я не договорила, в груди кончился воздух. От гневной тирады дыхание сбилось, дав соседу возможность ответить на предъявленное обвинение.

– Я не собирался тебя обижать, наоборот, – он наклонился, чтобы поднять из травы свое «рукоделие». – Вот. Ты просила.

Это была шляпа. Та самая шляпа Райдена, о которой я в шутку заикнулась, валяясь в кровати с обезьяньим укусом.

– Мне?

– Тебе.

Я заворожено приняла дар, покрутила в руках, погладила плотно стянутые травяные стяжки. Не обработанный край топорщился острыми травинами. Почувствовав, как по шее потянулись горячие всполохи стыда, вернула шляпу парню.

– Ты ее, кажется, не доделал?

– Немного осталось. Успел бы до утра, – он миролюбиво развел руками, принимая незаконченное изделие.

– Прости. Я волновалась и бог знает чего себе напридумывала.

– Ты все верно сделала, – успокоил Эйб, – время теперь такое, доверие стало роскошью, а шляпу я потом доделаю, без спешки. Пошли домой.

– Пошли.

Мы вернулись к дому Иши и сели на крыльце. Я никак не могла отойти от случившегося, а слова Эйба о том, что доверие стало роскошью, выглядели непоколебимой истиной. Это действительно так, а значит…

– Эйб, – я строго взглянула на парня, – тебе придется рассказать мне всю правду.

– О чем?

– О себе.

– Всю не могу.

– Ладно, все не рассказывай, – я напрягла извилины, стараясь по судебному верно сформулировать вопрос. – Ответь, как ты оказался среди приспешников Это?

– Он обещал дать мне силу.

– И как, дал?

– Да, – парень не смотрел мне в глаза, отчего настроение у меня снова ушло в минус, а диалог начал вызывать раздражение.

– Ты что, глупый? Не знаешь про опасность темной стороны? Зачем тебе понадобился сговор с темной тварью? Хочешь силу – тренируйся, кто мешает?

– Ты много не знаешь, – голос соседа прозвенел сталью, – слишком многого обо мне.

– Так ты расскажи, – тут же настояла я. – Как твой поручитель я имею на это право!

– Хорошо, – согласился Эйб, и тон его не предвещал ничего хорошего. – Я тренируюсь, чтобы отомстить человеку, убившему мою мать. Я не помню ее – был новорожденным, когда она погибла, но точно знаю имя убийцы. А еще знаю, что он невероятно силен и могуч, именно поэтому обратился за помощью к демону.

– Хватило ума, – не удержалась от комментария я, за что Эйб зыркнул на меня недовольно единственным глазом и пробурчал.

– Тебе не понять. Мне нужна была эта сила.

Упрямый. Я с сожалением взглянул на соседа. Зато, честный. Это хорошо. Значит, есть шанс, что меня не предадут. Пока я думала да размышляла, Эйб перехватил инициативу в разговоре:

– Ответь теперь ты мне на один вопрос.

– Какой?

– Ты любишь Маду?

Вопрос сразу же поставил меня в тупик. Я пару раз нервно дернула губами, пытаясь ответить быстро и решительно, но быстро и решительно не вышло. Как ответить на вопрос Эйбу, если я себе на него ответить не могу? Да, я решила, что люблю, но это решение пришло не от сердца. Теперь я поняла это точно и ясно. Ну и пусть, что не от сердца! Зато такая любовь очень подходит под теорию Хоуп о неисправленных ошибках прошлой жизни. Гораздо удобнее любить Царя, чем какого-то Эйба… Стоп! Почему я вообще сейчас подумала про Эйба?

– Так что же, любишь? – настойчиво повторил парень.

– Да, – отводя глаза, громко брякнула я, пытаясь скрыть в повышенном тоне неуверенность.

– Врешь, – Эйб коварно прищурился. Улыбка превратилась в ухмылку, опасную и пугающую, как у маньяка. – Иди сюда.

В одну секунду он ухватил меня за оба запястья и резко притянул к себе. Этот жест получился столь быстрым и пылким, что я не то чтобы не успела – по необъяснимой причине не захотела сопротивляться. По хорошему конечно надо было немедленно дать «йоркширскому терьеру» сдачи с авансом в счет будущих концертов, но внутри проросло неожиданное, непреодолимое любопытство – что он сделает дальше? И он сделал…

Неожиданно сменил резкость на мягкость, отпустил одну мою руку и коснулся ладонью моей щеки.

– Если захочешь мне врезать, сделай это чуть позже, ладно?

– Ладно, – зачарованно повторила я, сама не понимая, что происходит со мной. Почему в этой щекотливой, опасной ситуации я, вместо того чтобы принять решительные меры по пресечению вольностей в свой адрес, плыву по течению, поддаюсь и наслаждаюсь происходящим. С чего вдруг?

Пальцы Эйба ласково скользнули по моей шее, пощекотали за ухом, как кошку, а потом надавили на затылок и настойчиво притянули. Это было чудо! Впервые в жизни я осознала, что мне нравится быть ведомой, подчиняться (страшно подумать) мужчине. Приятные ощущения, как ни странно, дарила мысль – что Эйб сильнее меня. В тот миг я отчетливо осознала и признала это. Поняла, что сила его вовсе не в кулаках, а в чем-то другом. Наверное, так факир покоряет змею, а дрессировщик приручает льва…

А потом случилось то, что случилось. Мы поцеловались. Этот «живой» поцелуй не шел ни в какое сравнение с послетаблеточными наркотическими грезами. Он просто был искренним и настоящим. От него тело покрылось испариной, и сердце заколотилось, как после часовой пробежки. Сначала Эйб целовался нежно, и я млела от него, вся растворялась в поцелуе. Когда он стал вести себя настойчивее, все обломала злосчастная штукатурка…

Я чихнула и пришла в себя. Мысль о содеянном так поразила меня, что даже слов не нашлось, чтобы как-то прокомментировать произошедшее. Буркнув невнятное «пойду спать», я встала и поспешила к себе, вообще не представляя, что буду делать, если соседушка сейчас пойдет за мной. Мы что, будем вот так вот запросто лежать на соседних кроватях и делать вид, что ничего не произошло?

Слава богу, Эйб следом не пошел. Он так и остался на крыльце. До подъема я уже заснуть не смогла, все думала о случившемся, раз за разом прогоняла в мыслях наш поцелуй, медленно, во всех деталях, по кадрам. И каждый раз сердце сжималось, по внутренностям прокатывались волны сладкой дрожи…

На тренировке я не смотрела на Эйба, старалась всячески абстрагироваться от его присутствия. Кое-как протянув время, с облегчением отправилась в Клуб.

Хоуп

Хоуп скинула капюшон накидки, оглядела дверь из темного дуба. Здесь, в далеком от центра рабочем квартале не было и намека на всю ту роскошь, что имелась в районе Мазудова жилища. Невидимые дома прятались за высокими стенами, которые неразрывно протягивались вдоль узких петляющих улиц, что перепадами уходили в предгорье. Зелени тут почти не было, вернее, вся она пряталась по ту сторону серых стен, в садах, от которых не шло привычного благоухания.

Перед тем, как постучаться, Хоуп еще раз прогнала в памяти рассказ Мазуда о царских женах и тех, кто привел их в Клуб. Ничего не забыла – все разложено в голове «по полочкам», словно документы в папке приготовившегося к суду адвоката.

Хоуп постучала настойчиво и громко. Дверь открыла пожилая служанка, вопросительно уставилась на гостью.

– Мне нужен ростовщик душ Рупайя, – строго потребовала та.

– Подождите, – потупилась женщина и спешно захлопнула дверь перед носом девушки.

Ждать долго не пришлось. Дверь вновь приоткрылась – в щель глянул мужчина. Быстро обежав глазами настойчивую незнакомку, кивнул – мол, заходи.

В полумраке коридора опытный взгляд Хоуп отметил отсутствующую снаружи роскошь. На стенах висели картины, а пол из того же темного дуба был инкрустирован перламутровыми и малахитовыми вставками. Они поблескивали в темноте, словно оброненные кем-то монетки.

За коридором открылся просторный зал. Стеклянный купол в потолке позволял солнечному свету залить все кругом. Перед каменной чашей внутреннего фонтана стоял плетеный стол и несколько стульев. На вышитой скатерти дымилась чашка с кофе.

– Принеси еще одну, – прозвучал приказ, и пожилая служанка, маячившая поблизости, с кивком удалилась.

– Чем обязан? – хозяин указал гостье на стул, сам присел напротив, приготовившись слушать.

– Хочу поговорить с вами о тайнах царского Клуба, – в лоб начала Хоуп.

– Неужели? Вы ведь одна из претенденток, должны знать все тайны изнутри.

– Изнутри всего не вызнать, – гостья держалась жестко, непоколебимо, будто игнорировала ироничный тон собеседника. – Кое-что я, конечно, поняла, но теперь мне необходимо подтверждение.

– Готов выслушать, – в голосе хозяина дома прозвучала неприкрытая заинтересованность.

– Хорошо, я изложу свои мысли, – жестко продолжила Хоуп. – До меня дошли сведения, что царских жен уже выбирали ни раз. Последняя была дворянкой, дочерью одного родовитого сановника, особо приближенного к Царю, до нее была купеческая дочка без дворянских кровей, а еще раньше – вообще крестьянка без рода и племени. Такие разные, но должно же найтись что-то общее, не так ли, Рупайя?

– Так, – мужчина хитро улыбнулся, в глазах его мелькнуло нескрываемое восхищение настойчивостью и уверенностью гостьи.

– Двух последних кандидаток привели вы, – уверенно заявила та.

– Это не общее – просто моя удачливость. Я ведь не привел всех победительниц.

– Возможно. Но вы знаете критерий отбора, я уверена.

– Ты тоже хочешь узнать его, милая дэви? Прости, но столь ценной тайной я не поделюсь даже с тобой.

– Мне этого и не нужно, я сама догадалась об этом самом таинственном критерии, – победоносно заявила Хоуп, и мысленно поздравила себя, отметив, что Рупайя на миг не смог скрыть удивления.

– Неужели? – произнес он с привычным спокойствием, спешно подавив лишни эмоции.

– Я изучила биографии выигравших кандидаток, и что интересно: первая, дворянка, оказалась неродной дочерью своих родителей, и, судя по слухам, была уроженкой другого царства. То же с купчихой – ее родители были переселенцами, не местными. А крестьянка родилась у границ государства, ее мать была беглой рабыней с юга, а отец бывшим дезертиром из армии третьего царства. То есть все эти дэви были инорожденными. Вы привели в Клуб Алсу. Она тоже не здешняя – критерий работает. Угадала?

– Допустим, – Рупайя впечатлено потер подбородок, – только что тебе даст такое знание? Ты ведь…

Он не договорил, Хоуп перебила победоносно:

– Я ее землячка. Землячка Алсу. Вы привели ее в Клуб с полной уверенностью в победе, но если критерий верен, то, получается, я тоже могу победить. Так ведь?

В ответ раздались аплодисменты. Улыбаясь чему-то, видимо собственному неожиданному просчету, Рупайя негромко хлопал в ладоши и размеренно качал головой.

– Поздравляю, дэви, твой ростовщик ведь Мазуд? Не зря его имя означает удачу. Дай-ка проверю кое-что для самоуспокоения.

С этими словами он поднес ко лбу девушки небольшой камушек, тот самый, который уже прикладывал когда-то к железобетонной башке Алсу. Никакой реакции.

– Н-да, этого я не предусмотрел.

– Такую процедуру уже проводили с нами в Клубе, – отметила Хоуп, – там камень светился и у меня и у Абашевой.

– У них другие камни, старее моего, поэтому дают небольшую погрешность.

Хоуп понимающе кивнула, потом мотнула головой, сбрасывая сладкий флер неуместного триумфа. Да, Мазуд постарался на славу, предоставив ей всю информацию о былых кандидатках и их ростовщиках, но торжествовать было рано. На повестке остался центральный вопрос, и девушка поспешила задать его.

– Скажите мне главное, почему все выбранные кандидатки погибли?

Собеседник тяжко вздохнул, устало подпер подбородок ухоженной рукой, отчего серьги в его ушах качнулись, будто два тяжелых маятника.

– Ты отыскала принцип отбора, дэви, но, похоже, не поняла его сути.

– Была мысль о проблемах близкородственного скрещивания, но если верить легендам, Голубая Кровь пришла со звезд, ее представители почти не смешивались с местными жителями. Не состыковка получается.

– Твое предположение близко к истине.

Рупайя поднялся, подошел к укрытому в зарослях растений книжному стеллажу и, отодвинув в сторону бронзового слона-подпорку, выудил за корешок старинную книгу. Опустив на стол, пододвинул к Хоуп. Та внимательно оглядела обложку: на синем бархате ночного неба – стальной звездолет-вимана. Инкрустированные вокруг него звезды мерцали мутно белым перламутром и медовым янтарем.

– Что это? – Хоуп осторожно коснулась книги.

– История. Возьми у прислужницы кофе, фрукты и печенье с куркумой. Я почитаю тебе, а ты послушаешь и все поймешь.

И Хоуп послушалась. Прикрыв глаза, стала внимать мерному журчанию Рупайиной речи. Слова цеплялись за слова, образуя картину далекого прошлого времен славы и могущества Голубой Крови в Четвертом Царстве.

Это была странная история, долгая и местами невнятная. Но суть ее Хоуп уловила…

Сперва был космос – парсеки бесконечной ночи, усеянной звездным бисером, перечеркнутой бледной мякотью млечного пути. Космос был спокоен и тих. Но вот сотни космических кораблей не нарушают его безмолвие. От их разнообразия и блеска рябит в глазах. Неспешны грузо-пассажирские конусообразные рукма и сундра-виманы, стремительные бесшумные шакуна разворачивают солнечные паруса, над ними, словно горы, высятся громадные крейсеры трипура-виманы, и изрыгают пламя реактивные агнихорты. Существа внутри всей этой флотилии знакомы – синекожие, золотоволосые. Голубая Кровь. Из краткого описания особенностей их породы Хоуп делает смелый вывод – потребность в кислороде у небесных «богов» существенно больше, чем у жителей земли, состав крови тоже несколько иной – отсюда синева и невозможность долго находиться в земных условиях без спецсредств. Несмотря на это, скрещиваться с земными жителями они могли – сходная анатомия и общие корни позволяли рождаться жизнеспособным полукровкам, правда, такими союзами Голубая Кровь обычно брезговала, стараясь держать дистанцию.

Гордость сыграла с небесными «богами» злую шутку. Демоны тьмы, их непримиримые враги, пришли по следам космической армады, чтобы развязать с Голубой Кровью очередную войну. Враг был силен. Грянула битва, в которой пали все, единицы остались – несколько существ Голубой Крови и пара людей. «Боги» никогда прежде не видели, чтобы столь примитивные, слабые существа, как люди, проявляли в битве подобную самоотверженность и верность. Пораженные людской отвагой, они создали искусственную кровь на основе своей собственной, божественной, и возродили с ее помощью множество погибших.

Эпоха мира началась для «богов» ликованием и триумфом, а окончилась – разочарованием и страхом. После великой битвы с тьмой от Голубой Крови осталась лишь одна семья – группа ближайших родственников – пятеро братьев и одна сестра. Теперь они были не столь высокомерны к простым смертным, способным дать им шанс на выживание, но искусственная кровь исключила возможность продолжения рода за счет людей. Раз за разом принцы Голубой Крови выбирали себе жен, и всякий раз те гибли, понеся…

– Таково проклятие Голубой Крови, теперь понимаешь? – закончил экскурс в история Рупайя.

– Да, – удовлетворенно кивнула Хоуп. – Камень-индикатор показывает процент искусственной крови в организме претендентки, так?

– Совершенно верно.

– Поэтому Царицами становились девушки с окраин и беженки-чужеземки? У них процент искусственной крови был меньше?

– Да.

– Почему нельзя было заключить династический брак с другими царствами?

– Четыре царства появились уже после великой битвы, людей с чистой кровью нелегко найти даже у соседей. Плюс ко всему, благодаря стараниям демонов три соседних царства закрылись от Четвертого, объявив нам бескровную войну.

– Вот оно что. Теперь все складывается…

До дома Хоуп шла медленно, словно во сне. Состязание еще не закончено, но они с Алсу, кажется, выиграли его. Надо было радоваться, ликовать, торжествовать победу, но эмоции Хоуп вдруг «окоченели», покрылись льдом. Она будто перестала чувствовать и воспринимать происходящее. Хоуп не привыкла обмывать не выигранный приз даже при идеальной стратегии. Все внутри замирало, от сладостного предвкушения, но она сдерживала себя. Еще рано! Торопиться нельзя! Счастье так близко… только руку протяни. И неважно уже кто выиграет. Пусть и Абашева. Они ведь одна команда.

Светлова вернулась домой вечером. Там ее уже ждал Белый.

– Чего такая мутная? – поинтересовался вместо приветствия.

– Расскажу, – сдержав проскользнувшую в словах радость, пообещала Хоуп.

Рассказала. Не сказать, чтобы новости сильно порадовали Белого – он отреагировал сдержано и даже не пытался ерничать или дразнить Хоуп, как бывало прежде. Он стараться выглядеть невозмутимо, но внимательная Хоуп отметила, что взгляд его потух. «Нечего сюсюкаться и жалеть, – одернула себя, – пусть знает правду, а то напридумывал тут!»

Белый будто понял – это все. Не будет больше никаких разговоров «по душам» и неловких, двусмысленных ситуаций. Он не расстроился, по крайней мере, так казалось внешне. Угадать, что творилось у парня в голове, не представлялось возможности. Взгляд его оставался как прежде невозмутимым, поведение тоже не менялось.

А вот с Хоуп началось твориться нечто невообразимое. Куда бы она ниотправилась, что бы ни делала. Белый не шел из головы, а вопрос «Каково это – быть с ним?» пульсировал в висках, не позволяя думать ни о чем другом.

«Я с этим Белым с ума сойду! – злилась Хоуп. – Он мне что, в чай приворотного зелья подлил? – спрашивала и тут же ругала сама себя за глупые предложения. – Ерунда! Просто он постоянно торчит рядом, вот я и привязалась…»

На занятиях в Клубе она так погрузилась в себя, что весь день игнорировала Алсу. Та особенно не расстроилась, сама витала в облаках, за что регулярно получала замечания от Аапти, пока, наконец, не отпросилась выйти. Хоуп недовольно хмыкнула – что за детский сад? И вообще, зачем Абашевой отпрашиваться? Опять таблетки у Аарси тырить собралась что ли? Вот ведь наркоманка малолетняя…

Чертовы таблетки! В блондинистой голове Хоуп созрела неожиданная идея – ей самой они сейчас не помешали бы. Они ведь, кажется, вызывают эросны с царем Маду в главной роли? Хе-хе! Хоуп даже руки потерла. Отличное средство, чтобы забыться и перестать думать про Белого. Просто прекрасное средство! План готов: после занятий она попросит у наставниц заветное колесико и насладится ночью любви по полной.

Хоуп улыбнулась сама себе, довольная найденным решением проблемы, и тут в коридоре раздались грохот падающих камней и дикий вопль. Кричала Абашева. Орала так, будто ее режут живьем.

Что тут началось! Девушки заохали, повскакивали со своих мест, кто в страхе, кто с любопытством. Аапти жестом велела воспитанницам оставаться на местах и двинулась в коридор. Хоуп не послушалась приказа, оттеснила наставницу и выскочила из аудитории первой.

Представшая взгляду картина выглядела очень странно. Посреди коридора валялась груда выпавших из стены камней, перемешанных с кусками застывшего связующего состава и раскрошенной в пыль штукатурки. Белая взвесь клубилась в воздухе, оседала на шкуры двух тигров и шевелюру Алсу, отчего казалось, что та вмиг поседела.

Тигры ворчали, раскидывали в стороны обломки, взволнованно обнюхивали что-то, лежащее под каменой кучей. Алсу орала. Вернее, уже не орала, а тихо шипела, как проколотая покрышка, указывая пальцем перед собой:

– Абашева! Живая? – Хоуп налетела на нее пантерой и принялась трясти за плечо. – Ты что тут устроила? Зачем стены крушишь?

– Это не я… – не своим голосом пролепетала Алсу. – Не я ее так…

– Пооправдывайся мне еще!

– Честно, не я… ее убила…

– Чего? – Хоуп медленно повернула голову, пытаясь отследить взгляд подруги. Отыскав ответ на свой вопрос, поежилась и невольно отступила в сторону. – Господи!

На полу, в груде обломков стены перекошенное, но узнаваемое лежало тело Аарси. Не узнать наставницу было невозможно, хоть и выглядела она, мягко сказать, прескверно. Выпадение из стены под каменную лавину ей на пользу также не пошло.

– Абашева!

Требуя объяснений, Хоуп дернула землячку за рукав.

– Это не я! – заикаясь, оправдалась Алсу. – Я из дамской комнаты шла, думала о своем, на Эйба злилась, а потом кулаком о стену ка-а-ак садану! И она оттуда вывалилась. Мертвая.

Аапти подоспела к месту происшествия чуть позже Хоуп. Отогнав тигров, бегло осмотрела тело сестры, и резким жестом велела отойти.

Пока наставница изучала труп, за спинами Хоуп и Алсу собрались остальные девушки-претендентки. Любопытство пересилило страх, и они, нарушив приказ Аапти, покинули класс самовольно.

Повисла гробовая тишина, отчего уличные звуки – трели птиц и посвисты ветра, что доносились в помещение через стрельчатые проемы оконных арок – стали звучать особенно остро и отчетливо. В прохладном, матовом от пыли воздухе с неотвратимой неспешностью начал проступать запах смерти. Запертый, затаенный, он все это время копился в стене, мешаясь с духом камня и штукатурки, а теперь, получив долгожданную свободу, потянулся к носам присутствующих.

Девушки стали морщиться, зажимать лица руками.

– Уходите, живо! – прикрикнула на воспитанниц Аапти. – Бегите к выходу и срочно зовите охрану.

Девушки послушно развернулись и толпой поспешили к лестнице.

– Аарси, – бешено шептала Абашева.

– Да не переживай ты, не из-за тебя она… – успокаивала ее Хоуп. – Она в этой стене, похоже, уже давно замурована.

– То-то и оно! Если она замурована, то кто тогда вместо нее был?

– И правда, – Хоуп резко встала и крепко сжала Абашевское запястье.

В украшенном арочным окном лестничном пролете стояла Аарси. Живая и здоровая. Непривычно улыбчивая. Девичья толпа затормозила резко – задние наперли и споткнулись о впередиидущих – и отхлынула назад.

– Что произошло? – спросила спокойным тоном наставница.

– Там вас убили, – ляпнул кто-то дрожащим голоском.

– Что за шутки? – Аарси попробовала улыбнуться. Вышло неубедительно.

Она пристально вгляделась в лица претенденток и, обнаружив на них смятение, резко отпрянула в противоположную сторону. Подхватив длинный подол, наставница ринулась вниз по лестнице и тут же рухнула, опрокинутая навзничь огромным белым тигром, одним из тех, кто был свидетелями неприятного открытия Алсу. Зверь вцепился зубами в тощую шею – на ступени брызнуло черным, маслянистым.

– Демон, – одними губами шепнула Алсу и рванулась в сторону сражающихся. Попытка не удалась: Хоуп вовремя ухватила ее шкирку и со всей дури дернула на себя.

– Не вздумай лезть! Полезла уже один раз…

Абашева, может, и хотела возразить, но не успела. Откуда-то снизу рекой потекли царские стражники. Часть их окружила тигра и лже-Аарси, часть отгородила девушек и стала оттеснять их обратно на верхний этаж. Пришлось отступить.

Сверху не было видно ничего, кроме качающейся над общим шумом темной фигуры. Сотканная из полупрозрачного дыма, она обреченно поднималась к потолку и опадала, стянутая в гущу блестящей доспехами, переполненной звериным рыком толчеи.

– Пустите меня! Я знаю эту тварь! – рвалась в бой Алсу, но пара громил-стражников осталась равнодушна к ее воинственным воплям. – Это! Слышишь меня, Это? Больше тебе сбежать не удастся! Я до тебя доберусь…

Адресат услыхал Абашевский клич. Уплотнился, колыхнулся, протягивая в ее сторону блекнущий черный щуп. Не дотянулся, с болезненным стоном опал вниз и исчез из поля видимости.

– Уходите, уходите отсюда. Не на что тут смотреть, – толстый стражник развел в стороны длинные, как у орангутана, руки и, выпятив вперед безразмерное, бронированное пузо, стал оттеснять любопытных девушек на этаж.

– Но там же демон! – упрямо спорила с ним Абашева, пытаясь прорваться – обойти кругом эту живую башню.

– Разберемся без вас, – грубо ответил стражник и навалился сильнее.

Претенденток оттеснили в один из учебных залов. Выход перекрыли. Алсу ворчала и злилась, а Хоуп урезонивала ее:

– Посмотри в окно. Самые сильные люди Четвертого Царства уже прибыли. Справятся без тебя.

За окном действительно воздух полнился стрекотом летательных машин и людским гомоном. Толпились стражники, и сам Маду – Хоуп не поручилась бы, конечно, что разглядела в суматохе именно его – вроде бы тоже прибыл на место страшного происшествия. Что-то происходило внизу, тряслись стены и надрывно, болезненно гудел под ногами пол. Потом все кончилось.

Девушек держали в неведении до позднего вечера. Уже на закате, когда некоторые из них начали возмущаться и капризничать, позволили разойтись по домам. Спускаться им пришлось по другой лестнице. Ту, где лже-Аарси обернулась Это, перекрыли и отгородили от остальных помещений.

Разумному предложению свалить подальше из ставшего опасным Клуба последовали далеко не все. Алсу, как волчица, затаилась в одной из арок с цветами и принялась терпеливо караулить наставницу Аапти. Взволнованная Хоуп присоединилась к ней. В таком состоянии Абашеву оставлять нельзя – может любых глупостей натворить. Значит, надо убедить эту агрессивную упрямицу оставить все дурацкие домыслы, замыслы и отправить подобру-поздорову восвояси.

– Зачем тебе Аапти? Ты ее подозреваешь? Абашева, не глупи! Ее уже сто раз проверили либо арестовали.

– Поговорить с ней хочу.

– Про что?

– Про демонов.

– Нашла время, – Хоуп сердито усмехнулась, но тут же толкнула Алсу в бок. – Вон она идет.

По коридору действительно шла Аапти. Отрешенная, подавленная, она по-старушечьи перешаркивала непослушными ногами. Такой нескрываемо расстроенной наставница выглядела впервые.

Дождавшись необходимой встречи, Алсу выскочила из укрытия и насела на Аапти с вопросами:

– Почему демона не заметили? Вы что, не видели, как изменилось поведение Аарси, кстати, когда оно там изменилось?

Выглядело все это глупо, странно и неуместно, но отрешенная от мира наставница даже не подумала сопротивляться. Гибель сестры слишком сильно поразила ее. Аапти долго держалась – вела себя рассудительно и решительно, но теперь, когда все кончилось, позволила опустошению и горю завладеть собственным сердцем.

– Я не знаю, – она взглянула сквозь Алсу, и медленно поплелась дальше.

– Как же так? Демон разгуливает по Клубу в людском виде, одних девушек убивает, другим подсовывает телепортирующие таблетки… и никто не заметил?

Наставница вздрогнула от этих слов, остановилась и, не оглядываясь, произнесла через плечо:

– Если вы подозреваете меня в сговоре, то не беспокойтесь. Сегодня я направлюсь в царскую тюрьму для дознания. Меня уже предупредили об аресте. Завтра к вам придет другая наставница.

Абашевский пыл резко угас. Алсу уставилась в спину Аапти и невнятно пробормотала:

– Извините. Мне, правда, жаль…

По дороге к телепорту Алсу нервничала. Она сыпала догадками и предположениями, выдвигала в минуту сотню гипотез, адекватных и не очень, в следующую минуту сама же опровергала их. Хоуп не вникала в ее судорожный монолог, сама задумалась, пытаясь осознать, как же так вышло, как получилось? Почему демон, что таился в древнем городе вдруг оказался здесь, рядом с ними, в самом безопасном на первый взгляд месте Четвертого Царства. Слишком много загадок таит Клуб Царских Жен. Осознание опасности, таящейся за его стенами, с каждым днем становится все явственнее и явственнее…

На следующий день к девушкам явилась новая наставница. Она представилась именем Аахути и оказалась невыносимо болтливой и шустрой в отличие от степенных предшественниц.

Рассадив взволнованных, напряженных девиц по местам, Аахути принялась рассуждать о случившемся так бойко и азартно, что времени для плановой темы занятий у нее не нашлось совсем. В принципе, и самим воспитанницам подобная болтовня показалась гораздо более интересной и полезной, чем очередное занятие по истории. Привыкшие к тишине и строгости девушки какое-то время тушевались, а потом, сообразив, что новая наставница отчаянная сплетница и болтушка, стали сыпать наперебой вопросами:

– Кто убил Аарси? Ведь демон? Верно?

– Он вселился в Аарси… или нет? Она ведь была в стене?

– А Аапти? Она была в сговоре с сестрой? Где она теперь? Арестовали?

Собрав урожай любопытных взглядов, Аахути картинно развела руками, с достоинством опытной актрисы выдержала необходимую паузу и, дождавшись, когда в помещении повиснет тишина, заговорила. Глаза ее при этом довольно сияли:

– Само собой, сговор был! Как же иначе? Сестра всегда прикроет сестру.

– Какое лицемерие!

– Под самым царским носом!

– Немыслимо!

Последовал новый шквал возмущений. Аахути слушала и молчала. Со стороны казалось, что она наслаждается осуждением своей предшественницы. Скорее всего, так оно и было. Сообразив, что упоение собственным триумфом становится неподобающе заметным со стороны, Аахути прибрала улыбку и строго заявила:

– Не стоит осуждать бедную Аапти. Будь у меня одержимая сестра, я, возможно, поступила бы также.

– Так она призналась в сговоре?

– Призналась?

Новая куча вопросов, и очередной спокойный ответ:

– Да, призналась. Она действительно прикрывала сестру – вступила с демоном в сговор. Демон пообещал ей, что через какое-то время покинет тело Аарси, и та придет в себя. Бедная, наивная Аапти! Любовь к сестре ослепила ее, лишив возможности рассуждать трезво и не питать напрасных надежд.

– Любовь к сестре! Как благородно!

– Я, наверное, тоже бы так поступила!

– И я!

– И я!

Перемена общей тональности беседы и неожиданная поддержка бывшей наставницы вернула Аахути с небес на землю. Она резко поменялась в лице и, еле сдержав проступившее в голосе раздражение коротко бросила воспитанницам:

– Ваша Аарси просто невежда! Она не удосужилась помыслить о том, что демоны бывают разные: одни вселяются в тело своей жертвы, а другие просто копируют ее, убивая основу. При этом тело погибшего человека должно находиться поблизости от замаскированного демона, чтобы тот мог успешно поддерживать морок-копию. Это все теория, которую знают все наставницы. Но Аарси поверила демону на слово и даже не попыталась уличить его в обмане – это ее роковая ошибка.

– Но что она могла сделать? – последняя робкая фраза в защиту Аарси прозвучала едва слышно, но Аахути уловила ее:

– Подумать головой! Наставница воспитанниц Клуба Царских Жен – это вам не мелочи. Если ты вступила на сей важный пост – изволь отвести свои собственные проблемы и интересны на второй план. Клуб превыше всего!

Хоуп не участвовала в беседе, но внимательно наблюдала за происходящим. Ей не нравилась болтливая Аахути, а еще ее напрягало странное напряжение Абашевой. Алсу сидела и бесшумно шевелила губами, что-то выясняя и высчитывая про себя. Лицо ее отражало судорожную мыслительную деятельность.

– Эй, ты чего там? – поинтересовалась Хоуп.

– Это не тот демон.

– Какой еще «не тот».

– Не тот, что утащил меня в старый город. Не Это.

– С чего такие выводы?

– Это умел вселяться в людей, ему не обязательно было их убивать. Он другой.

– Откуда такие познания? – с сомнением уточнила Хоуп. – Ты что, великий демонолог, разбираться в таких тонкостях?

– Я знаю, просто знаю это и все! – стиснув зубы, рыкнула Абашева.

Диалог вышел излишне громким. Сидящие по соседству девушки стали оборачиваться на спорщиц. Аахути пришлось призвать воспитанниц к тишине.

– Потише, пожалуйста! Я вам еще не все рассказала. Есть одна новость, которая вас несказанно обрадует, – нагнетающая волнение пауза. – Царь Маду готов сделать свой выбор в ближайшее время!

Девушки не сразу поняли суть фразы, поэтому пару минут просто таращились на наставницу тупо и дружно. Наконец до них стало доходить, о чем говорит Аахути. По залу понеслись удивленные вздохи и возгласы.

Алсу и Хоуп встретили новость молчанием. Абашева была полностью погружена в размышления о демонах, ее сейчас даже известие о грядущей атомной войне не сильно заинтересовало бы. Хоуп насторожилась. Царь сделает выбор? Вот так вот с бухты-барахты? К чему такая спешка? На ум сразу пришли недобрые мысли: уж не усомнился ли Царь в безопасности Клуба? Похоже он совершенно не ожидал предательства сестер и теперь боится, как бы не пригрелась среди его верных слуг еще какая-нибудь змея…

Аахути тем временем продолжила:

– Итак, повторяю: совсем скоро судьба одной из вас круто изменится. Кто-то из вас станет Царицей, ждать осталось совсем немного.

Аудитория притихла. Известие об испытании насторожило претенденток.

– Что же будет? – робко уточнила одна из них.

– Выбор. Окончательный. Он ждет вас ровно через неделю…

Вот тебе и новости! Перед уходом домой Хоуп поймала себя на мысли, что совершенно не рада грядущей развязке. Все убеждения – дескать, станешь Царицей, ну, или Абашева станет (своих же не бросит!) – выскальзывали из головы, оставляя место тяжелой, глухой печали. «Это из-за стресса! – убеждала себя Хоуп. – И вообще, отвыкла я радоваться. И, уж извините, ликовать не привыкла. А еще Белый сбил с толку своими доводами и сомнениями… Кстати, Белый! Пора разобраться с ним раз и навсегда!»

Подождав, пока все разойдутся, Хоуп отыскала Аахути и попросила у нее любовную таблетку.

– Знаете, я после того, как девочкам телепорты подсунули, боялась их использовать – выкидывала. А вот из ваших рук не боюсь получить, – подлизалась со всей возможной сладостью.

Наставница снисходительно кивнула и выдала белый кругляш.

Дома Хоуп долго разглядывала его со всех сторон, вертела между пальцами. «Пока еще никто от них не умер, – успокаивала себя, – а мне это сейчас нужно, просто необходимо, чтобы окончательно выкинуть Белого из сердца и головы»…

Необходимость пересилила страх. Хоуп проглотила таблетку и довольно вытянулась на кровати. Сейчас все будет! Сейчас она увидит виртуального Маду и проведет с ним заветную ночь. Думается, этого вполне достаточно, чтобы забыть о Белом. Надо думать про победу, про большой куш, который нужно сорвать. И никаких глупых симпатий! Никаких Белых!

Алсу

Неделя тянулась неподобающе долго. Аахути над нами просто измывалась! Уж не знаю, кто и с чего окрестил эту хитрую тетушку «няшей», но мне она показалась жуткой лицемеркой, хвастуньей и карьеристкой. А самым неприятным оказалось то, что эта Аахути изрядно покопалась в расписании и самовольно заменила занятия по борьбе уроками танцев. Хуже того, вместо фехтования она поставила свой собственный «авторский» курс обольщения. Фу-у-у! Конечно, уроки любви от старух Аапти и Аарси не были моим любимым времяпрепровождением, но у них все было вполне себе занимательно и уж точно не так мерзко. Лекции Аахути же больше походили на рассуждения матерой «мадам» из публичного дома. Даже Светлова, которую, казалось бы, ничем не испугаешь, морщилась и тихо негодовала.

Светлова вообще последнее время сильно сдала. Даже стала за нее волноваться: под глазами круги, губы вечно поджаты, вся какая-то погруженная в себя, все молчит, думает – мысли в мозгах гоняет. Я ее пыталась спросить – чего волнуется, но толку-то? Молчит, как рыба об лед…

А один раз я подслушала ее разговор с Аахути. Не то чтобы специально, просто так получилось: наткнулась на них в коридоре после занятий, когда все уже разошлись по домам.

– Объясните, по какому принципу действуют любовные таблетки? – допытывалась у наставницы Хоуп.

– А что? – хитро щурилась та. – Тебя что-то смутило во время их приема.

– Просто хочу знать принцип их действия. – На Светловском лице не дрогнул ни один мускул. – Я имею на это право.

– Конечно-конечно, – мило улыбнулась Аахути, – хотя, я догадываюсь о возможных причинах твоего беспокойства.

– Не думаю.

– А я уверена, – наставница понизила голос так, что мне пришлось задержать дыхание и целиком обратиться в слух. – Давай-ка попробую угадать? Другой мужчина тебе приснился? Ну, скажи честно, моя милая?

– Допустим, – сдалась Хоуп.

– Это бывает, – слащаво протянула Аахути. – Хочешь, открою тебе тайну?

– Откройте, буду признательна вам за честность.

– О, да! Честность – мой конек. Я не обманываю воспитанниц и стараюсь всегда говорить им только правду. Так вот: действие любовных таблеток имеет одну особенность. Горячие сны, что приходят после них ночами, полностью зависят от истинного чувства.

– А поконкретнее?

– Все просто: если твое сердце свободно – ты видишь во сне того, кого выбираешь сама, или к кому питаешь симпатию, но если сердце уже занято – ты увидишь во сне того, кого любишь, – Аахути кровожадно улыбнулась. – Даже если это не Маду.

– Спасибо, Я вас поняла, – поспешила закончить диалог Светлова.

– Пожалуйста, моя милая. Помни, в Клубе я твоя лучшая подруга, можешь всегда на меня положиться и задать любой вопрос. И все твои тайны я сохраню, как свои…

Разговор окончился, по коридору в мою сторону зазвучали уверенные Светловские шаги. Я поспешила к залу с телепортами, решив встретить подругу там. Сделаю вид, что ничего не слышала, хотя, тягаться со Светловской проницательностью будет сложно. Эх, зачем только подслушивала? А затем! Столько полезной инфы для себя обнаружила. За все время пребывания в Клубе никто из опальных сестер не удосужился рассказать нам подробно про принцип работы волшебных таблов. А тут вон оно что, оказывается! Видишь того, кого любишь! Фу-у-ф! У меня прямо камень с души свалился. Выходит, я люблю Маду. Ну а как еще расценивать тот факт, что мне приснился именно он? Меня, конечно, до сих пор смущало, что выглядит он в моих снах не совсем так, как в жизни, но на то ведь они и сны… А вот со Светловой мне все понятно! И я прекрасно поняла, кто ей приснился вместо Царя. Хе-хе. Белый. Без вариантов!

– Абашева! Чего разулыбалась? – окликнула меня Хоуп.

– Да так, настроение хорошее.

– Ну-ка в глаза мне посмотри. Подслушивала?

– Не-е-е-а-да.

А какой смысл препираться? «Честность – мой конек», как сказала Аахути. И я мысленно повторила ее слова.

– Ясно все с тобой, – Светлова грозно выдохнула и успокоилась. – Ладно. Тебе тоже полезно знать про любимые колесики. У тебя-то со снами все хорошо, надеюсь?

– Э-э-э…

– Вот и все. Закрыли тему…

Хоуп двинулась по коридору, а я уставилась ей след. Да уж, такой заведенной и нервной я ее не видела дано. Никогда, пожалуй, не видела!

А потом был урок долбаных танцев, да не обидятся на меня уважаемые танцоры. Не то чтобы я их не любила, совсем нет! Одно время я увлекалась бэллидансом – это же отличная тренировка. Нагрузка на руки фантастическая! Как-то на репетиции перед городским фестивалем наша маленькая группка репетировала так усердно, что мы два часа подряд не опускали руки, удерживая их параллельно земле. Потом еще я танцевала в рваных джинсах стрит-шааби и взяла второй приз на каком-то пафосном выезде.

И тут, на занятиях Аахути, которая, кстати, была в роли тренера очень даже неплоха, я решила тряхнуть стариной. Ну и тряхнула. Неплохо так вышло. Конечно, с моими мышцами и костями слово «тряхнуть» было не самым подходящим, но что-то вспомнилось.

– Абашева, удивляешь, – похвалила меня Хоуп, после того, как мы все по очереди представили на строгий суд Аахути некое подобие индивидуального танцевального номера. – Тебя что, настоящая женщина укусила, и ты теперь в полнолуние нежной фиалкой оборачиваешься?

– Ага, – подыграла я, – того и гляди мотыльком стану и полечу на огонек. А если серьезно, Хоуп, я просто слишком сильно люблю спорт, а восточные танцы, знаешь ли, дают классную нагрузку если нужно…

– Ой, хватит, все, – махнула рукой Светлова, – не оправдывайся, будто тебя уличили в чем-то неприличном.

После слов о «неприличии» мы одновременно взглянули на Аахути, переглянулись и хихикнули в унисон, вспомнив последний из уроков обольщения. Наставница, которая в тот момент как раз показывала ученицам какую-то умопомрачительную тряску, сердито взглянула на нас, и мы снова захрюкали в кулаки.

Последующий урок обольщения обещал быть жарким. Мы ждали, что Аахути станет вершить месть за насмешки и отыграется на нас, но, похоже, возможную мстительность наставницы мы сильно преувеличили. В этот раз не было ничего такого. Говорили про походку. Мой внутренний тролль тут же изъявил желание похулиганить, но я урезонила его, наблюдая, как старательно и терпеливо Аахути изображает героиню Ахеджаковой из «Служебного романа», поясняя нам неразумным, как правильно должна передвигаться настоящая женщина.

Минут двадцать наставница курсировала перед нами туда-сюда, дотошно разъясняя каждый шаг, каждое движение головы, руки, бедра и пальца. Мне дико хотелось зевнуть, но совесть не позволяла – мы с Хоуп оказались в первом ряду, и Аахути периодически обращалась к нам, дабы убедиться, что аудитория ей внемлет.

– … и подбородок не должен что делать?

– Опускаться, – уныло протянула я. Сама бы не додумалась, поэтому запомнила. Сегодня я вообще через силу пыталась быть внимательной и усердной. Ведь скоро решится моя судьба и – черт возьми! – не зря же в видела все эти любовные сны и выживала в плену Это, тратила время на занятия в Клубе и все такое.

– Все правильно, – запоздало похвалила меня Аахути. – Покажешь остальным то, что я только сейчас разъясняла?

Я спорить не стала и, без особого усердия изобразила перед остальными кое-какую, но все же вполне себе сносную походку. У девушек мое дефиле особы восторгов не вызвало, а вот Светлова почему-то удивилась. Стоило мне опустить зад обратно, на мягкую подушечку возле подруги, та принялась расспрашивать меня, где научилась так «прилично» вышагивать.

– Где-где, – огрызнулась я, не желая вспоминать постыдных страниц своей жизни, – на модном показе.

– Чего, какие это ты там, Абашева, моды-то показывала?

– Одежду спортивную. Девчонок из спортклуба всегда на такое подряжали. Я обычно отмазывалась, но тренерша по йоге очень просила, неудобно отказать было такому хорошему человеку.

– Значит ты у нас модель? – с издевкой хмыкнула Хоуп. У меня сложилось чувство, что она хочет поддеть меня.

– Нет! – рыкнула я в ответ так громко, что Аахути погрозила мне пальцем и сделала замечание.

Это обидное «модель» так взмутило меня, что я злилась на Светлову до конца занятий. Из-за недовольных взглядов наставницы я держала злобу в себе и думала, как подоходчивее объяснить Хоуп, что я не такая. Не пустоголовая девица, зацикленная на диетах и одежде (как мне казалось). И вообще…

Я так и не воплотила свой суровый замысел в жизнь. Когда занятия окончились и девочки потянулись в зал телепорта, я передумала разбираться с Хоуп, уж очень потерянной она выглядела.

– Из-за Белого паришься? – спросила напрямую.

– Нет.

– Да.

– Абашева! – Хоуп гневно сверкнула глазами и нахмурила тонкие брови. – Твое какое дело, а? Парюсь я или нет, к происходящему не относится. Будет выбор Царя и кому-то из нас повезет.

– Из нас, – я обвела рукой расходящихся по телепортам претенденток. – Я это и так знаю, не заговаривай зубы и не переводи тему.

– А вот и не знаешь, – Хоуп заговорщицки приблизила ко мне лицо. – Из нас, – повторила она шепотом и указала пальцем сперва на меня потом на себя.

– Откуда такая уверенность? – я прищурилась недоверчиво. Темнит. Интересно, только сейчас придумала «суперновость», чтобы с разговора про Белого соскочить?

– Знаю и все. И это стопроцентно, Абашева, – Хоуп ухватила меня за плечи, тряхнула, глядя в глаза. В глубине ее зрачков мелькнули алчные золотые молнии. Мысли о богатстве, похоже, вернули ее в нужное русло, теперь она не выглядела рассеянной и подавленной, как минуту назад. – Ты мне веришь?

– Верю, – честно кивнула я, – как я заметила, излишний оптимизм – это не твое, значит, воодушевляться сомнительными догадками ты не станешь.

– Вот именно, но пока тс-с-с, – самодовольно мурлыкнула Хоуп и, отсалютовав мне, нырнула в свой телепорт.

Дома я долго думала над ее словами. Откуда уверенность, что именно мы с ней должны остаться в финале, если таковой случится? Я не спорю, есть в нас какая-то избранность, все же из другого мира прибыли – попаданки, блин! – но…

– Потренироваться не хочешь? – голос Эйба вырвал меня из раздумий.

«Йоркширский терьер» стоял напротив меня с привычной улыбкой – в руках два тренировочных шеста, дурацкая прическа как всегда в наличии.

– Давай, – согласилась я. – Дело нужное.

Мы молча отправились в лес. Тени лежали кружевом, и взвизгивали в кустах обезьяны. Путь выбирал Эйб, а я, снова погрузившись в раздумья, послушно брела следом. Лишь спустя минут тридцать ходьбы мы оказались в совершенно незнакомом мне месте. Ох уж этот Эйб! При всех моих стараниях кропотливо изучить местность, «йоркширский терьер» перещеголял меня в этом деле и знал такие буераки, на которые я так и не наткнулась.

Мы спустились в глубокий лог, окруженный изгородью баньянов и пальм. По руслу высохшей реки дошли до круглой, как чаша, ямы, на дне которой виднелись развалины какого-то сооружения.

– Что это? – поинтересовалась я у Эйба, рассматривая покрытые полустертыми фресками камни.

– Легенда, – загадочно ответил мой спутник.

Он спустился вниз, на дно лога, и принялся счищать мох с ближайшего камня. Изумрудная влажная шкура сошла, оставив под собой картинку с черным небом и звездами. Космос.

– И о чем легенда?

– Об аватаре.

– Аватаре? – мне стало смешно. Вспомнился один из любимейших мультов… Но мульт есть мульт, а тут такая серьезность! Эйб даже улыбаться перестал – вот какая серьезность! Стопроцентная. – Каком еще аватаре?

– Аватаре Голубой Крови. Существе, обладающем силой богов и телом человека, способном жить на земле.

В этом уже была кое-какая логика. Стало интересно. Сразу вспомнился Маду с его дыхательной маской. Да уж, он наверное все бы отдал, чтобы суметь передвигаться по земле без нее. Если даже такие могущественные создания, как Царь, не способны решить проблему с тлетворным местным воздухом – видимо, аватар крайне актуален!

– И что пишут? В смысле рисуют? – я сделала серьезное лицо.

– Смотри…

Эйб отошел от расчищенной стены. Он постарался на славу, высвободив из мшистого плена картинку с коленопреклоненными синими людьми.

– Зачем ты мне это показываешь?

– Чтобы ты знала правду.

Чертов Эйб! Вечно что-то не договаривает. Все у него тайны, загадки. Если умная – сама, мол, догадайся! Делать мне, можно подумать, больше нечего.

– Хватит, Эйб, – я разозлилась не на шутку. Злобно буравя глазами «йоркширского терьера», ткнула пальцем в лоб нарисованному аватару. – Говори понятно, что хочешь до меня донести.

– Им нужен аватар, – голос парня неожиданно стал холодным и грозным. – Поэтому Маду и ищет себе жену из людей. Она родит аватара, и Голубая Кровь вновь обретет величие. Знай это на тот случай, если…

– Если выиграю? – завершила мысль за него.

– Да. Думаю, именно ты и выиграешь.

Я промолчала. Уныло прошлась взглядом по фреске. Ну, наследник. Ну, аватар. А кто, собственно отрицал тот факт, что в царские жены берут для производства наследников? А Эйб, по всей видимости, уверен, что это единственное, что меня ждет замужем (если таковой случится). И никакой тебе великой любви. Живой инкубатор… Грубо как-то звучит. Даже мысль крамольная в мозги закралась: верно ли я сделала, когда повелась на хитрость Рупайи? В тот миг я почувствовала себя лягушкой, которую кипятят на медленном огне. Если бы сразу швырнули в кипяток, лягушка немедленно выпрыгнула бы и спаслась, но тут все гораздо хитрее, жестче. Ведь если сунуть несчастное земноводное в холодную воду, а потом медленно нагревать до кипения, оно так и будет сидеть в воде, пока не сварится живьем… Не выпрыгнет, вопреки смертельной опасности.

Вот и со мной так! Сперва Рупайя предложил поучаствовать в невинной авантюре с Клубом. Дескать, ничего не теряешь. А потом – интриги, сомнительные таблетки, покушения, демоны… Кажется, вода закипает, а я до сих пор не осознала этого. Все витаю в романтических мечтах о любви с человеком, которого видела всего-то пару раз. Но разве не ее – великую любовь всей жизни – велела мне отыскать богиня? И кому теперь верить? Кому-кому! Да как обычно – себе любимой! Прорвусь, не сварюсь, не расклеюсь. В конце концов, не в моих правилах сворачивать с начатого пути. Бояться и сомневаться – не моих привычках!