Князь моих запретных снов

Глава 3 Первые уроки замка Бреннен

Я привыкла просыпаться рано, поэтому, едва только за окном забрезжил рассвет, подскочила на кровати. В мыслях царил сумбур. Мне казалось, что нужно бежать доить корову, задавать корм свинкам, собирать из-под несушек теплые, с налипшими перьями яйца… Несколько мгновений я вертела головой, пытаясь сообразить, куда попала и что происходит, и наконец вспомнила.

Я все еще находилась в замке Бреннен, в том самом страшном замке, где меня должны были выпотрошить и набить соломой, однако пока не сделали ни того, ни другого.

Габриэль еще спала, зарывшись в теплое одеяло по самую макушку, и я, подумав, что до занятий еще времени довольно, тихонько оделась, взяла зубную щетку, порошок и полотенце и на цыпочках выскользнула в коридор. Там царил сонный сумрак. Факелы догорели, и единственным источником света служило стрельчатое окно в самом конце коридора, где он упирался во внешнюю стену. У окна располагалась и уборная, в которой мы с Габриэль вчера умывались перед сном. Надо сказать, обустройство этого помещения меня удивило: в деревне-то все было по-иному. Никаких вам кабинок, никакого мрамора, старого, местами в трещинах. И умывальники здесь тоже невероятные: широкие, в размах рук, и из латунных труб, если покрутить специальный рычажок, течет теплая вода. А на стенах висят старинные мутноватые зеркала.

Перекинув через плечо полотенце, я принялась старательно чистить зубы, уже привыкла к тому, что порошок мятный на вкус и немножко щиплет язык. Поглядывая в зеркало, я видела прилично одетую девушку, синеглазую и черноволосую. Никогда не скажешь, что еще два дня назад я таскала ведра с помоями, стирала на всю семью, штопала, мыла, полола, рыхлила… Только руки пока что красноречиво напоминали о прошлом, покрасневшие, в трещинах и ссадинах. Я невольно сравнила их с руками той же Габриэль и вздохнула. Нет, я тут никому не ровня. Даже грамоте не обучена. Хотя вон Альберт ко мне вроде бы неплохо относится…

Я оставила на умывальнике полотенце и коробку с зубной щеткой, а сама двинулась в ту часть уборной, где кабинки. Здесь царил сумрак, свет падал исключительно из высокого витражного окна над умывальниками. И вот в этом-то свете, сером и скучном, я увидела блестящую лужу, что расползлась темной кляксой в одной из кабинок.

Перед глазами на миг помутилось, и резко затошнило, так, что я не выдержала, перегнулась пополам…

Я… я ведь частенько наблюдала, как режут свиней. Как кровь сливают в ведро, чтобы потом наделать вкуснейшей колбасы. И если случайно, упаси духи, споткнуться и расплескать это ведро, получается такая же лужа.

В замке Бреннен, в женской уборной, не должно быть свиней, это я точно знала.

И, словно кто-то меня толкал в спину, задыхаясь, я все ближе и ближе подходила к кабинке. Приоткрытая дверь чуть заметно шевелилась и поскрипывала на легком сквозняке. И эта жуткая, словно кем-то специально нарисованная лужа. И тяжелый, железистый запах крови, от которого буквально выворачивает.

Подвывая от ужаса, я заставила себя это сделать: толкнула дверь и заглянула внутрь.

Там, сбоку от мраморного сиденья, где полагалось справлять нужду, прислонившись спиной к стене, застыла незнакомая мне девушка. У нее было совершенно белое лицо, искаженное ужасом, и остекленевший взгляд. Под подбородком все промокло, все в крови… И кровь пропитала ее нарядное платье, стекла вниз и собралась в лужу на белом мраморном полу.

Отшатнувшись, я попятилась. Сперва медленно, на подгибающихся ногах, потом быстрее и быстрее. Я едва могла дышать, грудь словно распирало изнутри стремительно распухающим пузырем. Как же так? Почему?

Едва соображая, что делаю, я жахнула дверью уборной о косяк и понеслась по коридору, прочь от этого кошмара, от неведомо кем убитой девушки. Надо было… кого-то позвать, но я не знала, кого. А в голове тоненько зудела одна-единственная мысль: Альберт бродит по коридорам замка, Альберт не хочет, чтоб его заметили… Возможно, это он?.. Ведь кто-то перерезал той девушке горло, как будто она была свиньей, подвешенной над ведром?

Вылетев на общую лестницу, я заозиралась по сторонам. Куда бежать? Кого и где искать?

Потом – быстрее и быстрее, вниз, по ступенькам. Ведь там, внизу, охрана. Кто-то же должен быть? Ну хоть кто-нибудь?

И едва не свалилась с лестницы, завидев в нижней галерее мастера Бриста.

– Эй! – завопила во всю силу легких.

Мужчина, услышав мой вопль, оглянулся. Даже брови приподнял в изумлении.

– Мас… тер Брист! – Я подхватила юбки, дыхание сбивалось, но добежала до него.

– Что такое, Ильсара? – холодно поинтересовался он. – Что вам не спится в такую рань?

– Там… там…

– Что?!

Он словно почувствовал, что я уже не в состоянии говорить. Вцепился мне в плечи, несколько раз тряхнул.

– Да чтоб вас… говорите! Не молчите!

– Там… – И внезапно слезы хлынули из глаз, и я разрыдалась в полный голос. – Там… девушка… убитая-а-а-а… В… уборной.

Он несколько мгновений смотрел на меня совершенно безумным взглядом, а затем… Я почему-то думала, что он меня бросит здесь, в этом сумрачном коридоре, но наставник попросту перебросил ревущую меня через плечо и широким шагом двинулся вперед.

– Тише, тихо-тихо!

Я едва понимала, что он говорит. А он все тащил меня вверх по лестнице, и я видела широкие каменные ступени, отполированные сотнями подошв.

– Ильса! – Все вокруг меня снова крутанулось, и Брист резко поставил меня на ноги. Оказалось, что я уже около нашей с Габриэль комнаты.

– Посмотри на меня, ну?

Уставилась в темные глаза наставника, хотя все плыло и кружилось.

Он стиснул мое лицо в ладонях.

– Успокойся. Успокойся, тебе уже ничего не угрожает, слышишь меня? Сейчас ты вернешься в постель и будешь там лежать, пока вас с Габриэль не позовут на завтрак. Поняла?

Задыхаясь и всхлипывая, я кивнула.

Ноги не держали. Я вцепилась в руки наставника и попросту повисла на нем, словно из меня разом вынули все кости.

– Ильса-а-а, – выдохнул он, – пожалуйста. Дойди сама до кровати. Пожалуйста.

– Девушка… – Я заглянула ему в глаза. – Кто ее?..

Он дернул щекой.

– Не знаю. Но в любом случае сейчас твое место – в комнате. Понятно?

Я торопливо закивала. А мастер Брист, придерживая под локоть, распахнул дверь и буквально затолкал меня внутрь.

– И Габриэль пусть не выходит, – бросил напоследок. – Будем разбираться.

Он ушел. А я съехала по стенке на пол и разрыдалась. Перед глазами все еще стояло жуткое лицо той девушки, испуганное и одновременно застывшее в вечности. За что ее… так?

– Ильса? Что с тобой? – Мягкие руки Габриэль обняли за плечи.

Она опустилась рядом на колени, испуганно заглядывая в глаза.

– Это ар Мориш? Или кто? Кто тебя обидел?

– Нет, – я размазывала слезы по щекам, – нет… Габ… там девушку убили.

На завтрак нас все же позвали. К тому времени я немного успокоилась и хотя бы не ревела навзрыд, но веки все равно были опухшими и красными, а глаза пекло. У меня такое и раньше случалось, когда много и долго плакала.

В трапезной было людно. Оказалось, что будущих сноходцев набралось столько, что все скамьи вдоль широких столов были заняты. Охрана прохаживалась у окон и дверей, меж столов суетились подавальщицы с подносами. А в самом конце зала стоял, заложив руки за спину, блондин с кровавыми глазами, Кодеус Клайс. Высокий и широкоплечий, он был облачен в черный бархат, ни проблеска, и я невольно залюбовалась, как совершенно белые, почти серебристые волосы волной легли на плечи. Пошарив глазами по залу, я заметила и наставника Бриста, который что-то горячо обсуждал с мастером привязки, Гвейлой Шиниас, и братья Шезми тоже беседовали, стоя в противоположном углу, их я нашла легко – кроме них, рыжих не было.

И все казалось совершенно обыденным. Ни паники на лицах, ни перешептываний. Я невольно покачала головой, подумав, что наставники могли пока и не сообщать об убийстве, сделать это после завтрака. Что ж, наверное, так правильно. К чему пугать учеников?

Девушки завтракали отдельно от парней, Габриэль решительно потащила меня на женскую половину, но я все-таки ухитрилась выхватить взглядом и Альберта, и ар Мориша. Они сидели порознь: ар Мориш – в окружении тех же припевал, которые гнались за мной вчера, а Альберт – с краю, на отшибе. Было видно, что он один и даже не пытается ни с кем завязать знакомство. А может быть, его неподвижная половина лица отпугивала желающих подружиться. Он ведь и в самом деле улыбался так, что мурашки по всему телу и неприятный холодок в животе, словно маленькая ледышка. Еще один взгляд в сторону ар Мориша, и я поняла, что его герцогство меня тоже заметил, скривился, словно гадость разжевал. Нос у него был изрядно распухшим и походил на молодую розовую картофелинку, а под глазами растекся черный фингал.

«Так тебе и надо», – позлорадствовала я. Вспомнила, как он меня хватал своими мерзкими руками, и невольно передернулась.

Ар Мориш быстро огляделся и показал мне неприличный жест.

– Да идем же, – шикнула Габриэль, тем самым прерывая нашу молчаливую перебранку.

Но я не удержалась и вернула тот же жест его герцогству, да еще и язык показала. А потом, гордо выпрямив спину, словно королева, прошествовала за Габриэль к свободным местам.

Завтрак оказался превосходным. Давали овсяную кашу, сваренную на молоке, с солнечно-желтым кусочком масла, белую булку, присыпанную маком, и большую кружку сладкого компота из ревеня. Вспоминая, как давилась по утрам вчерашними объедками, я быстро подобрала все до крошки. И – да. Утренние волнения мне не помешали. Я ведь привыкла, что есть надо в любой ситуации, потому что неведомо, когда нормально покормят следующий раз. Расправившись со своей порцией, я посмотрела на Габриэль, которая уныло ковырялась ложкой в тарелке. Она наморщила носик, посмотрела на меня печальными глазами обиженной лани.

– Я к такому не привыкла, – прошептала подруга. – Дома на завтрак всегда подавали яйца всмятку, ветчину, выпечку… Наша повариха такие пирожки всегда делала, просто прекрасные. С вареньем и с засахаренными лимонами… А не вот это все.

– Если ты не будешь, то я доем, – тут же вмешалась девушка, которая сидела рядом с ней.

Она наклонилась к столу, заглядывая в лицо Габриэль, и я увидела довольную округлую физиономию, хитрые глубоко посаженные глаза, брови домиком и маслянисто блестящие полные губы. Волосы у этой девушки были темно-каштановыми, гладко зачесанными и заплетенными в тонкие косички – мышиные хвостики.

– Меня зовут Аделаида, – с достоинством представилась она. – Так что, можно я твою порцию съем? Ну, если ты не хочешь?

Габриэль вздохнула и подвинула свою тарелку новой знакомой, а я решила, что в следующий раз сама съем порцию соседки. У матушки жила впроголодь, мне постоянно хотелось есть. А вдруг здесь на обед что-нибудь вкусненькое приготовят?

– Если что, – значительно сказала Аделаида, – я была соседкой бедняжки Мелли. Ну, той, которую убили. Об этом, правда, еще не все знают, но, думаю, скоро новость разнесется по замку.

И бодро застучала ложкой по тарелке.

Габриэль поглядела на нее осуждающе, затем обхватила тонкими аристократическими пальцами кружку и принялась пить компот. А я… смутилась почему-то. Неужели здесь убийство – настолько обыденное дело, что Аделаида так спокойно об этом говорит?

– Тебе ее не жаль, твою соседку? – спросила я.

Аделаида глянула на меня совершенно нечитаемым взглядом и пожала плечами.

– Жаль, конечно, но не сильно. Да и вряд ли кто ее вообще пожалеет. Стерва та еще была. Возомнила, что у нее любовь с Клайсом… Да-да, не смотри на меня так, и такие дуры бывают. Ну и, понимаешь ли, после этого мы все были все равно что пыль у нее под ногами. А еще Энне-аш отметил ее не абы как. Дар был ну о-очень сильный. Ну и… в общем, корона ей не жала, этой Мелли.

– Так ведь… – Я запнулась и исподтишка покосилась в сторону главы замка Бреннен.

Кодеус Клайс спокойно прохаживался вдоль столов, наблюдая за воспитанниками. Если не брать в расчет красноватые отблески в глазах, весьма интересный мужчина, высокий, статный. И волосы эти точно лунная дорожка на водной глади…

Но сказанное Аделаидой звучало более чем странно. Я попыталась представить мастера Клайса и ту девушку вместе – и не получилось. Она – так себе, пигалица, ученица в сером платьице. А он? Он – тут самый главный. Несуразно как-то это выглядело.

– У них что, и правда любовь была? – все же не удержалась я.

– Возможно, – согласилась Аделаида, – но, понимаешь ли, даже если ты спишь с главой замка, это не повод плевать на всех остальных. А Клайс – он вообще, говорят, женщин любит. Всяких. Разных. Может себе позволить. И вряд ли он что серьезное думал закрутить с нашей Мелли. Так, развлечься немного – и все.

Я примолкла и поняла, что краснею.

Как-то… о таких вещах никогда не говорили вот так, в открытую, в деревне.

Перешептывались на лавках, да. Но чтобы так?

Тем временем Аделаида покончила с кашей Габриэль и весело подмигнула.

– Спасибо. Вот теперь я не голодная. Заходите в гости, как время будет. У меня комната как раз напротив той самой уборной. И я теперь одна там живу, пока никого новенького не привезли.

Завтрак заканчивался. На мужской половине многие поднимались и уходили прочь, куда-то ушли и рыжие братья, наверняка на занятия. Потом к выходу потянулась и Гвейла Шиниас, такая изысканная, в модном и дорогом платье, немного неуместная среди суровых стен Бреннена. Габриэль допила компот и выжидающе посмотрела на меня. Я же снова поискала взглядом его герцогство. Не хотелось бы с ним столкнуться.

Ар Мориша не было видно, и я решительно поднялась из-за стола.

– Ильсара?

Глаза Габриэль смешно округлились, когда она посмотрела за мою спину. Я тоже обернулась. Взгляд уперся в роскошный бархатный сюртук, скользнул выше, к бледному лицу и красноватым глазам. Подскочив, я неловко поклонилась, и Клайс нахмурился.

А я… я ведь не могла не поклониться главе замка.

Так было правильно, выразить свое почтение.

– Если вы позавтракали, – негромко сказал он, – то мне бы хотелось с вами побеседовать.

– Да, конечно. – Каждое слово давалось тяжело, царапало горло, и я откашлялась. – Конечно…

– Хорошо. Будьте любезны, следуйте за мной, – сказал мастер Клайс и, повернувшись, пошел прочь из зала.

– Ну вот, – фыркнула Аделаида, – новая жертва.

– Язык придержи, а? – оборвала ее Габриэль, вкладывая в слова все высокомерие, которому была обучена.

Я пожала плечами, развела руками – и посеменила следом за главой, стараясь не отставать и ловя спиной заинтересованные взгляды. В какой-то миг я все же обернулась и поняла, что за мной хмуро наблюдает мастер Брист, механически поглаживая коротко стриженные и почти седые волосы.

Кабинет Кодеуса Клайса располагался в одной из замковых башен, так что идти пришлось долго. Но за все время, пока я послушно брела за главой, рассматривая идеальные строчки на его бархатном сюртуке и серебряные с чернью пуговицы на хлястике и отворотах рукавов, он не сказал ни слова. Даже не оглянулся ни разу, словно не сомневался в том, что я иду следом.

Потом, когда мы поднялись по винтовой лестнице к темной от времени дубовой двери, он таки сподобился оглядеть меня сверху вниз и кивнул каким-то своим мыслям.

– Прошу, проходите.

И я вдруг услышала в его голосе усталость – ту, которую мы никогда никому не показываем, но которая копится годами, наваливается тяжестью могильной земли и тем самым навсегда отдаляет нас от духов.

Я молча шагнула через порог, с интересом осматриваясь.

Кабинет оказался довольно просторным и, занимая весь внешний угол башни, имел два арочных окна, забранных квадратными стеклами. Как раз между ними, так, чтоб всегда падал свет, расположился массивный письменный стол, заваленный бумагами и книгами. Там же стояли тяжелые подсвечники с оплывшими свечами. У стены расположилась узкая кушетка, где наверняка отдыхал иногда мастер Клайс, а перед столом стояло кресло, вероятно, для посетителей.

– Присаживайтесь, – он кивнул в сторону кресла, а сам, обойдя стол, уселся на стул.

Я осторожно опустилась на мягкое сиденье и принялась усердно рассматривать корешки книг. По ним вились золотистые письмена, но читать я не умела – а потому все, что оставалось, – это рассматривать плавные извивы букв. Смотреть в прозрачно-красноватые глаза Клайса я не решалась.

– Мастер Брист сказал мне, что вы нашли убитую, – спокойно начал он. Так спокойно, что я заподозрила Аделаиду в бессовестном вранье: ну разве может так спокойно говорить мужчина о гибели своей возлюбленной? Впрочем, Аделаида намекнула, что он мог и не любить ее.

Я кивнула.

– Да… мастер, все так.

– Будете кофе?

Этот совершенно будничный вопрос застал меня врасплох. Во-первых, я понятия не имела, что это такое, во‑вторых, мне казалось более чем странным, что это предложил мне глава замка.

Поэтому я честно ответила:

– Я не знаю, что это, мастер Клайс.

– Понятно. – Кажется, он усмехнулся.

Подергал витой шнурок, уходящий в отверстие в потолке, и через некоторое время в дверях появилась служанка. Я рассеянно слушала, как мастер Клайс отдает ей распоряжения – что-то насчет сливок, сахара и печенья, – и все никак не могла понять, зачем он меня позвал.

Когда служанка удалилась, я с опаской взглянула на него. Все не могла привыкнуть к красноватым глазам.

– Я вас позвал для того, чтобы расспросить о найденной вами девушке, – предупреждая мой вопрос, сказал он, – а заодно для себя определиться с программой вашего обучения. Видите ли, учеба в замке Бреннен серьезная, а вы даже читать не умеете. Но начнем с сегодняшнего утра. Расскажите мне обо всем, что вы видели, когда пошли в уборную. Кстати, зачем вас туда понесло, в такую-то рань?

«А чего мастер Брист не спал, тоже в такую-то рань?» – подумалось мне, и по позвоночнику скользнул холодок страха.

Альберт шатается по ночам. Мастер Брист. Да любой из них мог убить Мелли. И точно так же любой может убить и меня, выходит?

– Я привыкла рано вставать, – ответила я. – Понимаете, в деревне все так рано поднимаются, работы много.

– Вот как. – Он сложил пальцы домиком. – Продолжайте.

– Ну… я пошла в уборную. И увидела лужу крови.

– И, конечно же, никаких следов?

Я только покачала головой.

– Никаких, мастер Клайс.

– Возможно, вы видели кого-нибудь в коридоре до этого?

«Альберта видела», – подумала я и тут же одернула себя. Нет, все же Альберт не из тех, кто будет резать глотки беззащитным девушкам. Он ко мне так хорошо отнесся. Ну и потом, с Альбертом мы встретились поздним вечером, а Мелли убили, похоже, ближе к утру.

– В нашем крыле – никого, мастер Клайс, – наконец ответила я.

– Понятно, – в его голосе слышалось разочарование. – Все как всегда. Никто ничего не видел.

Тут принесли то самое, что он назвал «кофе». Служанка поставила на стол поднос с двумя белоснежными чашечками и тарелочкой с румяно-золотистым печеньем, и по кабинету тут же поплыл незнакомый мне аромат. Клайс взял с подноса чашку, улыбнулся мне.

– Пробуйте, Ильсара… так ведь вас зовут, я правильно запомнил?

Окончательно смутившись, я взяла свою чашку и сделала маленький глоток. Вкус… был необычным, очень. Но напиток оказался сладким, с заметной горчинкой, довольно приятным на вкус.

И я осмелела.

– Мастер Клайс, вы думаете, что убийца – кто-то из вновь прибывших?

Он, глядя на меня поверх своей чашки, неопределенно пожал плечами.

– Не буду делать из этого большого секрета, Ильсара, убийство не первое. Примерно год назад было что-то подобное, вот так же – много крови, только… в мужской уборной. Видите ли, Мелинда Сарс была весьма одаренной девицей, дух Энне-аш оставил в ней изрядную часть себя самого. И точно так же год назад мы нашли убитым одного очень одаренного юношу. С перерезанным горлом и вырезанными на груди ритуальными орнаментами.

«Значит, точно не Альберт», – мелькнула мысль, и от этого на душе потеплело.

Но тогда… Я ведь встретила мастера Бриста слишком рано, когда еще замок спал. Что делать с этим?

– Вы… – Я сглотнула, и чашка задрожала в руках. – Вы подозреваете кого-то из наставников?

Клайс прищурился.

– Никого пока не могу заподозрить. Произошло только два убийства, которые, на первый взгляд, не связаны между собой. К тому же на теле Мелинды нет никаких узоров, возможно, кто-то спугнул убийцу. И если бы это был кто-то из наших… Возможно, убийства участились бы. А так… Я, конечно, запланировал беседу с учениками. В этот раз начал с вас.

Некоторое время мы молчали. Мне, несмотря на ситуацию, было любопытно попробовать печенье с тарелочки, но я не могла себя заставить взять хотя бы одно под тяжелым, изучающим взглядом главы. Поэтому я маленькими глотками пила кофе и ждала, когда он продолжит беседу.

– Я на вас смотрю и задаюсь вопросом: вы точно крестьянка? – вдруг мягко спросил Клайс.

– Не знаю, мастер. Меня подбросили.

– Понятно. – Он быстро взял перо, макнул в чернильницу и что-то черкнул на бумаге. – Ну и как вам кофе?

Продолжая записывать, он чуть заметно улыбался.

– Необычно, – честно ответила я.

– Вы понимаете, какая пропасть между вами и прочими учениками? – напрямую спросил Клайс.

Я посмотрела на его холеные руки с аккуратными ногтями и вздохнула.

Все я понимала. Тут, конечно, разные люди собрались, но вряд ли кого вот так вытаскивали из амбара, как меня.

– Дело не в происхождении, а в знаниях и общей картине мира, – спокойно произнес Клайс. – Вам придется много над собой работать, и было бы недурственно начать с грамоты. Дополнительные занятия будет давать мастер Брист, я его этим уже порадовал.

– Я буду стараться, – глухо ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Сегодня же, после занятий с мастером Шиниас, у вас будет два часа с наставником. Заниматься будете в библиотеке, – продолжил Клайс. – Ваша соседка по комнате получит полное расписание… Ну а вы, пока читать не научитесь, будете везде за ней ходить хвостиком. И – да, Ильсара. Ходите везде парой. Все происходящее прозрачно намекает на то, что убийца – один из обитателей замка, понимаете?

Я кивнула. Уж что-что, а это понятно. Шутка ли? Второе убийство.

Поставила на поднос опустевшую чашку и выжидающе глянула на Клайса.

– Если что, не стесняйтесь обратиться ко мне. Знаете, я вам добра желаю. Искренне, – добавил он тише.

Интересно, убитая и вправду была его любовницей?

Конечно, у главы очень необычная внешность, я никогда раньше не видела таких людей, настолько светлых, с совершенно белой кожей, прозрачными бровями и ресницами, да еще с красноватыми глазами. Но в целом… Хм, лицо у него… располагающее, что ли. Умное. В кабинете было светло, и я вдруг отчетливо увидела в вороте черной рубашки белесый шрам, пересекающий горло Клайса. Так, словно ему самому пытались отрезать голову.

Он же, перехватив мой взгляд, быстро поправил ворот, пряча шрам. Натянуто улыбнулся.

– Последствия встречи с хоршами. Не очень приятный вид, правда?

Затем, помолчав минутку, добавил:

– Кажется, я знаю, какую вам программу составить. Да и, собственно, было любопытно еще раз на вас посмотреть поближе. Похоже, мы в вашем лице заполучили себе потенциально очень сильного сноходца… Прочие и рядом с вами не стояли. Настойку от снов попросите у Фелиции, если она вам еще ее не дала… Фамилию себе придумали, кстати?

Я мотнула головой. Нет, не успела еще…

– Не забудьте. – Он со стуком поставил перо в чернильницу и откинулся на спинку стула. – Ну, все. Вы свободны, можете идти. Было приятно… побеседовать.

Не зная, что и думать, я поднялась под пристальным взглядом главы и двинулась к выходу. Вот это его «приятно побеседовать» – он всем это говорит? Или только меня решил своим вниманием удостоить? Так не нужно мне такое внимание, совсем не нужно…

– Печенье заберите, – сказал он вдруг. – Я вижу, что вам его хотелось съесть, но не решились. Иногда надо решаться, Ильса. Даже если принятое решение кажется не совсем правильным.

Чувствуя, что краснею, я быстро вернулась, собрала с тарелочки золотистые кружки песочного теста и сложила их в карман передника.

– Спасибо, мастер Клайс.

Мне… было неуютно под его тяжелым взглядом. Хотелось крикнуть: «Что ты хочешь во мне разглядеть?!» Но я, неуклюже поклонившись, повернулась и пошла прочь. Меж лопаток покалывало, Клайс так и прилип ко мне взглядом. Да что он во мне увидел, интересного-то?

Уже на пороге застыла, когда он бросил вдогонку:

– Настойку не забывайте принимать каждый вечер, Ильсара.

Настойку, которую растоптали пьяные придурки.

Я торопливо закивала и выскользнула прочь. Да, нужно снова идти в лекарскую и просить еще один пузырек. Но почему-то не хотелось. Я не понимала почему и не могла объяснить. Сама мысль встретить Фелицию казалась совершенно отвратительной, настолько, что перевешивала страх перед возможными последствиями отказа от настойки. И я не могла разобраться, то ли со мной что не так, то ли с лекаршей.

Занятия с мастером Шиниас начинались ровно в полдень, и это было замечательно, потому что мы с Габриэль успели переделать кучу важных дел: перебрать содержимое ее чемодана (при этом мне была подарена круглая стеклянная банка с мазью от трещин и мозолей), обсудить убийства, а заодно и Аделаиду, и возможный роман убитой Мелли с главой замка.

– Может, он ее и убил? – высказала предположение Габриэль, жуя одно из подаренных мне печений.

Я только руками развела. Если они были по-настоящему любовниками, то как такое возможно?

Но Габриэль искренне считала, что возможно. Пока я беседовала с Клайсом, она успела перекинуться парой слов с другими девушками, и выяснилось, что Мелли была из бедной семьи, а вот Кодеус Клайс – наоборот, очень богатым мужчиной, да ведь еще и главой замка Бреннен.

– Возможно, она просто зарвалась, – шептала Габриэль. – Ты, наверное, с таким прежде не сталкивалась, Иль. Но Мелли могла начать его шантажировать…

– Это как? – новые слова, все новое и непонятное.

– Это когда что-нибудь требуют в обмен на что-нибудь важное, – сварливо пояснила Габи, – например, м-м… Она могла сказать, что беременна, и требовать на ней жениться, и угрожать, что все узнают об их связи. А ему это было не нужно.

– А как же тогда убийство парня?

Габриэль запнулась. В самом деле, тогда получалось, что и парня убил мастер Клайс, и, возможно, парень занимался шантажом?

Все это выглядело невероятно. Но в одном мы сошлись: поодиночке по замку бродить не следовало, совсем.

Поэтому на занятие с мастером Гвейлой Шиниас мы отправились вдвоем, под ручку, как лучшие подруги. Габриэль внимательно сверялась с планом замка, который ей выдали вместе с расписанием, и так мы не спеша перешли в то крыло, которое казалось старым и заброшенным, то самое, где я, спасаясь от его герцогства, провалилась в тайную комнату. К слову, хрустальный шарик так и лежал на дне кармана. Мне жуть как хотелось его рассмотреть еще раз, но почему-то не возникало желания никому показывать, даже Габриэль. Начались бы расспросы, а все происшедшее в той странной комнате хотелось хранить в тайне от всех – как будто я сделала что-то очень некрасивое, сунула нос туда, куда не следовало…

Кабинет, где нам предстояло заниматься, нашелся легко. А там нас уже поджидали старые знакомые: Альберт и ар Мориш.

– Я этого не переживу, – капризно заявило герцогство, – снова свинарка. Я не хочу заниматься с ней в одной комнате.

«Однако руки распускал с превеликим удовольствием», – подумала я, но промолчала.

– Тибриус, – заметил Альберт, – нам бы следовало куда больше думать о нашем предназначении, чем о компании, которая тебе так не нравится. Да и, по мне, Ильсара – милая девушка, не стоит ее оскорблять.

Я посмотрела на него с благодарностью. После того как я перестала подозревать Альберта в убийстве, видеть его было приятно. К тому же он пришел мне на помощь, осадив аристократа.

Ар Мориш только фыркнул и отвернулся. Его идеальный аристократический нос все еще был распухшим, и кровоподтек под глазом никуда не делся.

– Ильса, – Альберт подошел к нам, – я слышал, с тобой утром беседовал мастер Клайс.

– Как же, беседовал, – встрял ар Мориш, – знаем мы эти беседы.

Альберт лишь отмахнулся и внимательно заглянул мне в глаза.

– Что он тебе говорил? Не поделишься?

– В основном о том, как много мне придется выучить, чтобы догнать всех вас, – ответила я, отпустив локоть Габриэль.

– А про убийство? Я уже слышал, что это ты нашла ту девушку…

Я насторожилась. Возможно, из-за лица Альберта, дружелюбного с одной стороны и совершенно застывшего с другой, но… Почему ему так интересно, что сказал Клайс об убийстве? Впрочем, особо скрывать было нечего, и я сказала:

– Это не первое убийство здесь. С год назад парня убили, точно так же. В уборной.

– Я так и думал, что тут бардак во всем, – процедило герцогство, гневно сверкая синими глазами.

Альберт обернулся, молча посмотрел на него. Потом, словно у него зародилась некая забавная мысль, уставился с кривой улыбкой на меня.

– Что? – Мне совершенно не понравилось это смешливо-задумчивое выражение в темных глазах.

– Ты…

Он продолжал криво улыбаться, но не успел договорить: по полу звонко застучали кожаные каблуки.

Мы разом обернулись: по коридору к нам плыла Гвейла Шиниас. Бледная, но с великолепно уложенными черными кудрями и в прекрасном бархатном платье цвета мха, я таких никогда не видела. Да и где мне их было видеть? Книг я в руках не держала, а в деревню нашу такие благородные дамы не заглядывали.

– Так, – весело сказала она. – Ну что, детки, идем учиться. Мы же хотим приносить пользу этому миру и получать за это приличное вознаграждение?

Как странно… Детки. Хотя здесь нам всем восемнадцать точно есть, а Альберт, возможно, даже постарше будет.

И мы пошли.

Я ожидала увидеть что-нибудь вроде класса в деревенской школе, куда мне очень хотелось ходить, но, естественно, никто не пустил, однако в просторной комнате нашелся лишь один большой круглый стол, вокруг которого был расставлен с десяток тяжелых стульев. Я постаралась занять место между Альбертом и Габриэль, так что получилось, что распухший нос ар Мориша оказался строго напротив, через стол. Вот оттуда гад и обжигал меня взглядом, грозя всеми возможными карами и неприятностями. Я вздохнула. Понятное дело, что вчерашняя встреча сделала нас врагами и исправить это невозможно.

Мастер Шиниас неторопливо обошла стол, оглядывая нас, почему-то остановилась за моей спиной.

– Ты устроила настоящее представление на собеседовании, – сказала она. – Мастер Клайс был впечатлен.

И как-то сразу неприятно стало. Она укоряла меня в том, в чем я вины не чувствовала. А еще… внезапно я услышала в ее голосе ревность. Как странно…

– Я тоже очень испугался за свою девушку, – вдруг подал голос Альберт.

От неожиданности я едва не подпрыгнула. Свою девушку? Это как? Зачем?

Понимая, что стремительно краснею, глянула на Альберта. А он мне подмигнул и чуть заметно кивнул, мол, успокойся, все хорошо.

– Ильсара – твоя девушка? – Мастер Шиниас хмыкнула. – В замке Бреннен не приветствуются близкие отношения.

И отошла от меня. А мне как будто и дышать стало легче. Но Альберт…

– У нас это уже давно, – заверил он, – хотя приходилось ездить к ней издалека. Но, наставница Шиниас, я не слышал, чтобы в замке Бреннен на подобные отношения был наложен запрет.

– Запрета нет, все верно, – женщина, казалось, расслабилась, и ее голос потеплел, – но младенцы здесь точно не нужны. Вы, милая моя, посетите лекарскую и попросите снадобье, которое будете принимать каждый день поутру.

Понимая, что уши мои уже почти превратились в раскаленные угли, я покорно кивнула и опустила глаза. Мне показалось, что Габриэль тоже хмыкнула – едва слышно.

– Так, все, – Шиниас хлопнула в ладоши, – давайте приступать к занятию.

Рассказывала она много и очень интересно.

О том, что Долина Сна – это кусок материи, которую отхватил себе жадный дух Сонной немочи и обустроил ее по своему усмотрению, устанавливая правила на все – и даже на то, как там течет время. Сам дух Сонной немочи никому не показывается, но, скорее всего, он может обретать вид старика, морщинистого, противного и с бельмами вместо глаз. Дух жадный, да. Для него сожрать душу сноходца – самое лучшее лакомство. Именно поэтому самые сильные сноходцы должны принимать специальное снадобье, которое не позволяет им видеть сны.

– Потому что Сонная немочь приходит в снах, заманивая душу в Долину.

Говорила она и о том, что души, украденные Сонной немочью, имеют в Долине вполне материальные тела, их можно пощупать. Но вернуть их в наш мир можно только в том случае, если прошло совсем немного времени с того момента, как душа человека заплутала в Долине. Когда тело превратилось в куколку, уже ничего не сделаешь, само собой.

Она, Гвейла Шиниас, будет нас учить тому, как, имея на руках заснувшее тело – или даже вещь, принадлежащую этому телу, – нащупать душу в безбрежной Долине, чтобы потом пойти за ней и забрать обратно. И для этого мастер проведет много практических занятий, где мы будем тренироваться на предметах, чьи хозяева все-таки сгинули в Долине.

Тут она снова остановилась около моего стула и особо отметила, что лично мне все это будет даваться очень легко.

– Судя по всему, если ты, конечно, не разыграла перед нами представление, благословенный Энне-аш оставил в тебе изрядную часть себя. Ты сможешь чувствовать даже тех, кто ушел далеко, но еще может вернуться. Я буду вас учить, как это делать правильно, чтобы не возникло опасности для вас самих…

Это был интересный урок. Я слушала затаив дыхание, потому что никто и никогда не рассказывал мне столь важные и интересные вещи. Я даже почти забыла о том, что сказал Альберт, в голове засела мысль, что я смогу действительно помогать людям, которых схватила Сонная немочь, что смогу ходить в Долину Сна и приводить их обратно, возвращая к жизни.

А потом Гвейла Шиниас устало произнесла:

– На сегодня – все. Идите. Следующее занятие будет по расписанию.

Но я не удержалась и спросила:

– Мастер Шиниас, а что мы должны чувствовать, когда душа хозяина предмета еще может вернуться?

Женщина усмехнулась.

– А что ты чувствовала, когда держала в руках ту ленточку?

Я помотала головой.

– Я… я видела паутину. Багровую паутину, повсюду.

Мой ответ, казалось, удивил мастера.

– Такого мне еще не рассказывали. Впрочем… – Она окинула меня цепким взором. – Поживем – увидим. Когда человека еще можно вернуть, мы, сноходцы, чувствуем свет.

Вот и пойми, что она хотела этим сказать.

Стоило только выйти из кабинета, как Альберт решительно подошел ко мне. Внутри все сжалось, я в панике уцепилась за Габриэль. Наверное… Он что-то захочет мне сказать. Но я… готова ли я слушать?

Я обреченно посмотрела в красивое – и такое неправильное частичной неподвижностью лицо молодого мужчины. Надо сказать, неделю назад я бы и не осмелилась вот так, почти на равных смотреть на господина, которому и в подметки не гожусь, но сейчас… он ведь сам объявил… а я и не знаю, что делать, как себя вести.

– Ильсара, – чуть хрипло сказал он, – можно с тобой поговорить?

Можно ли? Наверное… почему спрашивает? Так непривычно, когда твое мнение кого-то интересует…

Но за меня ответила Габриэль.

– Можно. Только если ты потом доведешь ее до двери в нашу комнату. Сейчас, знаешь ли, не лучшее время бродить по замку в одиночестве.

– Конечно, доведу. – Альберт все еще заглядывал мне в лицо, как будто опасался отказа.

Но я… разве я могу отказывать? Тем более просто поговорить.

Не готова я к этому разговору, но что поделаешь.

Кивнув, я разжала пальцы, выпуская локоть Габриэль, потом, опомнившись, обернулась:

– А ты? Как же ты?

– Меня проводит Тибриус, – с ледяным спокойствием объявила Габи. – Так ведь, Тибриус ар Мориш?

Брюнет пожал плечами.

– Отчего нет? Идемте, Габриэль.

Они ушли, и мы с Альбертом остались одни в широком коридоре, в вязкой и неприятной тишине, которую нарушало лишь потрескивание факелов в подставках у стен.

– Ильсара, – он чуть наклонился ко мне, – пойдем на замковую стену? Там спокойно, можно поболтать без свидетелей.

– Хорошо, – сказала я, – пойдем.

Альберт на удивление, хорошо ориентировался во всех хитросплетениях коридоров и лестниц, и вскоре мы оказались там, куда и хотели попасть. День был ясный, жаркое солнце лохматым клубком белого огня палило в небе, но здесь, на широкой стене, с моря дул свежий ветер. И пахло, на удивление, вовсе не солью или рыбой, а легкой, едва ощутимой сладостью, от которой приятно защекотало в груди и захотелось по небу добраться до самого горизонта, туда, где синие воды смыкаются с легкой сиреневой дымкой.

Живя в полудне езды от моря, смешно сказать, я никогда его не видела. Меня никогда никуда не брали с собой. Только слышала о том, что море – есть. А тут вдруг, стоя на замковой стене, с размаху окунулась в эту безбрежную синь, вблизи украшенную гребешками белой пены. Мне в самом деле захотелось раскинуть руки, и чтобы свежие порывы ветра подхватили меня, понесли над волнами, а я бы ловила соленые брызги и смеялась от радости и одуряющего ощущения свободы…

– Нравится? – Голос Альберта над ухом вернул меня на землю.

Я резко повернулась к нему, одновременно пятясь, восстанавливая дистанцию. В моих глазах он по-прежнему оставался высокородным господином, аристократом, и я недоумевала, почему он поступил так, как поступил.

– Ильса…

Я сглотнула. Нет, невозможно вот так, молчать.

– Зачем ты сказал, что мы… ну…

– Что ты – моя девушка? – На ярком свету его глаза были темно-карими, как тот кофе, которым меня угощал Клайс. – Да, наверное, мне стоит объясниться. Пойдем.

Мы пошли по стене. Альберт не делал попыток ни обнять, ни взять за руку, что меня радовало. Мне… было так неловко смотреть на него, и потому я смотрела на море.

– Ты хорошая девушка, Ильса, – проговорил Альберт. – Я подумал, что тебе ни к чему лишние враги. И без того Тибриус на тебя зуб точит.

– Кому я помешала? – Мне сделалось горько.

– Я тут поспрашивал старших учеников, – голос Альберта стал звучать совсем тихо. – Видишь ли, да, у мастера Клайса, похоже, и впрямь была интрижка с убитой. А до этой девушки он… тоже имел некоторые отношения… угадай, с кем?

– Не знаю, – простодушно ответила я, все еще любуясь раскинувшимся внизу морем.

– С мастером Шиниас, – весело ответил Альберт.

– Что?!!

Тут я не выдержала и все же уставилась огорошенно на Альберта, а он весело рассмеялся.

– Какая ты неиспорченная, Ильса. Это надо срочно исправлять. Удивляешься таким простым вещам… Ну, казалось бы, что такого, что Гвейла Шиниас была любовницей Клайса? Но нет же, для тебя это просто небывалое событие! Да у вас там, в деревне, что, никто ни к кому не ходил на ночь?

Я только губу прикусила. Нет, ничего такого не припомню. А может быть, просто не замечала за всеми этими свиньями, коровой и грядками.

И тут меня осенило.

– Альберт, – тихо спросила я, – так ты это специально сказал, чтобы мастер Шиниас не подумала, будто бы я… и Клайс… Ну, что я, возможно, специально обратила на себя внимание главы замка?

– Ты просто гений, Ильса. – Он криво улыбался.

А я вновь подумала: отчего у него такое странное и перекошенное лицо? Хотелось спросить, но сдержалась. Наверное, Альберту неприятно говорить об этом.

– Так, может, это она и убила девушку? – пробормотала я и сама испугалась того, что произнесла.

Улыбка медленно сползла с лица Альберта, он пятерней смахнул упавшие на глаза соломенные волосы.

– Я не знаю. Именно поэтому, Ильса, я и сказал то, что сказал. Ты мне ничем не обязана, понимаешь?

– Я уже обязана – хотя бы оттого, что ты защищаешь безродную крестьянку.

– Нет, не надо так ни думать, ни говорить, – теперь Альберт был очень серьезен, – если хорошим людям не помогать, их совсем не останется.

– Но я вряд ли смогу помочь тебе в ответ, – вздохнула я.

– Я не очень хороший человек, Ильса. Мне помогать необязательно, поверь.

Потом мы еще некоторое время погуляли по стене, любуясь белыми баранчиками на волнах, нежно-голубым, разморенным на солнце небом. Далеко виднелись паруса, ближе – черные щепки рыбацких лодок, а мы все бродили и бродили, болтая о всяких пустяках, и это было так странно, что я, не обученная грамоте, вот так запросто разговариваю с благородным господином… Но Альберт умел спрашивать о том, о чем я могла рассказать. О чем? О том, как прорастает пшеница, и о том, какими красивыми бывают цветки мальвы, и о том, какие лечебные травы можно собрать, когда болит горло, и даже о том, как правильно готовить говядину в горшочке, чтобы она была мягкой и ароматной. Под конец я даже почти забыла, какая между нами пропасть, и смеялась его шуткам – а они в самом деле были забавными. Но потом Альберт вспомнил, что скоро обед, а перед этим ему нужно сделать кое-какие дела… В общем, он, как самый настоящий галантный кавалер, предложил мне руку и повел вниз, в женское крыло.

А я так и не спросила, что же он делал вечером в том крыле замка, где мы встретились, и почему был одет так, чтоб его не было видно в темноте…

На обед давали прекрасный гороховый суп с копчеными ребрышками и ароматный ситный хлеб. К слову, Габриэль изголодалась за первую половину дня, так что Аделаиде, которая намеренно подсела к нам поближе, ничего не досталось. Но она все равно развлекала нас сплетнями, а из них я почерпнула нечто новое и полезное, о чем нам пока не торопились рассказывать. Оказывается, куколка того сноходца, бывшего владельца замка, находится на нижних уровнях замковых подвалов. Аделаида, страшно округлив глаза и не забывая работать ложкой, расписывала каменный гроб, где и находится то, что осталось от мужчины. Правда, выяснилось, что это не сама она видела, а девочки рассказывали. Что, мол, даже превратившись в пустую куколку, этот несчастный очень красив и что если подойти ближе, то можно увидеть, как по щекам его текут слезы.

– Стоп, – сказала тут Габриэль, – я никогда не слышала, чтоб куколки плакали. Они же высыхают, и внутри пустые.

– Его душу держит в плену Урм-аш, проклятый дух Сонной немочи, – без тени сомнения уверила Аделаида. – Его еще можно спасти.

– Прямо спящий принц какой-то. – Габриэль усмехнулась, но было заметно, что она задумалась.

А мне показалось, что все, рассказанное Аделаидой, – сущие выдумки, и эти байки о том, что глубоко в подвалах спрятан каменный гроб с куколкой, – из числа страшных историй, которые иногда рассказывают в ночь Всех. Если бы здесь и нашли куколку того несчастного, вряд ли бы ее оставили где-то под фундаментом. Наверное, просто предали бы огню, ведь куколка – это не более чем пустые останки, покинутые душой уже навсегда.

После обеда нам было выделено время на стирку и уборку. Габриэль, конечно, повздыхала над нижними сорочками, но мужественно прополоскала их в тазу. А я… я сперва думала, не предложить ли ей свою помощь, но потом решила, что все-таки не хочу быть вечной прачкой. Впрочем, мы все это делали, весело болтая, и стало понятно, что Габриэль от меня ничего такого и не ждала.