Князь Немертвый

Глава 3

С древних времен вампиры живут среди нас. Они значительно сильнее людей и существуют благодаря их крови, однако бессильны против солнечного света, огня и серебра.

Долгое время между людьми и вампирами велась война. В 988 году князь Владимир, уставший от борьбы с вампирами, принял православную веру, крестил Русь и основал тайный орден византийских воинов-монахов, которые помогли ему бороться с вампирами. После смерти князя орден стал именоваться «Орденом князя Владимира» и вскоре добился своей цели: большая часть вампиров на Руси была уничтожена, а те, что остались, подчинились людям.

Ярослав Мудрый разработал свод законов, которому должен был следовать каждый вампир. Запрещалось открыто охотиться на людей, демонстрировать свою сущность и идти против человеческой власти. К тем, кто следовал его законам, князь был милостив и даже приглашал к себе на службу, а с теми, кто не подчинялся законам, жестоко расправлялся Орден князя Владимира.

Со временем свод законов претерпел множество изменений, а Орден постепенно изжил себя. Вампиры так привыкли жить среди людей, что почти уподобились смертным. Правда, им все еще приходилось прятаться от солнца и пить кровь, однако нависшей над ними опасности в лице Ордена уже не было. Зато была вампирская управа, которая была в каждом населенном пункте, где жили вампиры, и регулировала их жизнь.

Вот из такой управы я и возвращалась за час до рассвета, размышляя над судом, казнью, заключенными и всем тем, что мне после рассказал князь Немертвый.

В Тульской городской управе он был главным – вампирским городничим, как в шутку назвал его Данияр – да-да, он, оказывается, умеет шутить! По закону он должен был каждую неделю отчитываться городничему-человеку, чтобы тот был полностью осведомлен о том, что происходит в жизни вампиров. И в этом деле князю должен был помогать его ассистент, который мог спокойно ходить под солнцем и не зависеть от крови. Вот для этой самой должности князь меня и готовил, ибо посредник между вампирами и людьми должен быть прекрасно образован и иметь безупречные манеры.

– У тебя есть ровно день, чтобы все обдумать, – сказал мне князь, когда мы вернулись домой.

Я брезгливо отбросила окровавленную муфту и принялась быстро растягивать пальто, на котором тоже виднелись капли крови. Данияр молча предложил мне свою помощь, но я отрицательно качнула головой.

– Запомни, у тебя есть только два выхода, – добавил князь, наблюдая, как я нервно расстёгиваю пуговицу за пуговицей.

– Либо я становлюсь вашей ассистенткой, либо попадаю в подвал и превращаюсь в корм для вампиров. Я запомнила, – раздраженно произнесла я.

– Умница. Память у тебя хорошая.

Расправившись с пуговицами, я скинула пальто на пол и поспешила к лестнице, на ходу бросив Данияру:

– Сожги всю мою одежду, на которой есть кровь.

– Привыкай, Софья! – сказал мне вслед князь. – Что бы ты не выбрала, крови теперь в твоей жизни будет много.

Несмотря на усталость, уснуть у меня не получилось. Слишком сильным было потрясение и слишком много мыслей кружило у меня в голове, чтобы быстро заснуть. Ко всему прочему мой желудок решил вспомнить, что он так и не поужинал, и посему уснуть стало еще сложнее.

Когда за окном начало светать, я сдалась и, покинув нагретую постель, отправилась на кухню в надежде найти там что-нибудь съестное.

Проходя мимо гостиной, дверь в которую была приоткрыта, я услышала тихие голоса князя и Данияра. Удивленная тем, что эти двое еще не спят, я осторожно спряталась за дверью и через щель заглянула в мрачную гостиную, чьи окна были закрыты плотными темными шторами.

– Я думаю, Софья еще слишком юна, – произнес Данияр. – Людмиле было восемнадцать, когда она заняла эту должность.

– И что с ней стало? – хмыкнул князь. – Глупая девчонка, все учение прошло мимо нее.

– Она влюбилась.

– Людмила была слишком эмоциональной. Эта не такая. Видел ее реакцию на казнь? Она даже не пикнула.

– Возможно, она просто была шокирована.

– Да, она испугалась, – кивнул князь, глядя на почти потухшее пламя в камине, – но она почти никак это не продемонстрировала. Ею не движут эмоции. Я знаю это, ведь у нее такая же аура, как и у меня.

– Тогда вам следует опасаться, что она пойдет наперекор вам и выберет второй вариант.

Князь на мгновение задумался. Вытянув бледную ладонь с тонкими длинными пальцами, он поднес ее к свече на столе и некоторое время подержал над пламенем. Ладонь начала медленно чернеть от копоти. До меня донесся запах горелой плоти. Лицо князя не дрогнуло.

Наконец он убрал ладонь от пламени, сжал ее в кулак и значительно тише произнес:

– Она нужна мне. Я так долго искал ее, что ни за что не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Даже если она сама захочет причинить себе вред, я буду умолять ее не делать этого. Посулю все сокровища мира, сделаю все, что она захочет, только пусть живет. До тех пор, пока…

Остальные слова князя утонули во внезапном завывании ветра на улице. Этот звук будто бы отрезвил меня, и я поспешила вернуться к себе, позабыв о том, что направлялась на кухню.

Теперь уснуть мне не давали слова князя о том, что я ему нужна. Что он ни за что не позволит чему-то плохому со мной случиться. А еще воспоминания о его руке на моем плече.

– Может, не такой уж он плохой? – задумчиво пробормотала я, натянув одеяло чуть ли не до носа.

Последние его слова показались мне искренними, и я даже немного прониклась к князю чем-то вроде легкой симпатии, а посему, проснувшись и переодевшись, я сошла к ужину и объявила, что согласна быть его ассистенткой.

– Чудесно! – расплылся в хищной улыбке князь.

Данияр налил ему в бокал немного крови и вытер горлышко графина салфеткой. Его лицо, как обычно, было непроницаемым.

– Но при одном условии, – добавила я, садясь за стол.

– Слушаю, – снисходительно кивнул князь.

– Вы возьмете мне гувернантку. И непременно человека.

Улыбка князя в миг исчезла.

– Исключено.

– Тогда я отправлюсь в подвал на корм вампирам, – уверенно заявила я, постелив салфетку на колени.

– Зачем она тебе?

– Я не могу все время находиться в обществе мужчин! Это невыносимо. К тому же у меня накопилось множество вопросов насчет взросления моего организма.

– Можешь задать мне свои вопросы, – небрежно махнул рукой князь. – Я прожил сотни лет и прекрасно осведомлен в анатомии.

Я сделала глоток вишневого компота и, промокнув губы салфеткой, спокойно уточнила:

– Насчет женского организма. О нем вы тоже прекрасно осведомлены?

Если бы у вампиров билось сердце, то щеки князя в этот момент непременно бы покраснели, – так смущенно он выглядел. Однако, как он сам мне сказал, сердце вампира мертво, как и все его тело.

Смущение мгновенно сошло с лица князя, уступив место раздражению. Пробормотав какую-то тарабарщину и немного посопев, князь сказал сквозь сжатые зубы:

– Ладно, будет тебе гувернантка.

– Человек. Это непременное условие.

Смерив меня леденящим кровь взглядом, князь одним махом осушил бокал с кровью и, облизнувшись, исправился:

– Будет тебе гувернантка-человек.

Глеб Немертвый сдержал свое слово, и уже через несколько дней на пороге нашего дома стояла моя гувернантка – худенькая темноволосая женщина лет тридцати с добрыми каштановыми глазами и робкой улыбкой.

– Елизавета Родионова, – представилась она, склонив передо мной голову. – Можете звать меня Лиззи.

– А я Софья! – весело произнесла я, радуясь гувернантке.

– Софья Андреевна. Не забывайте о своем положении, – осадила меня Лиззи.

Я была так счастлива, что даже не стала пререкаться. Мне так хотелось поговорить с ней один на один в моей спальне, задать множество мучавших меня вопросов.

Увы, особо поговорить мы с Лиззи не успели. С наступлением сумерек князь постучался в дверь моей спальни и с довольным видом напомнил, что мне нужно приступать к своим обязанностям.

Поняв, что я покидаю дом, Лиззи принялась помогать мне с одеждой. Как же приятны были ее нежные женские прикосновения, которые напоминали мне материнские!

Невольно вспомнив свою мать, которая была со мной чаще строга, чем ласкова, я немного прослезилась. Я не тужила, что рассталась с ней даже в таких странных и немного пугающих обстоятельствах, однако все же немного скучала. Бередил мою душу еще и тот факт, что мы с ней даже не попрощались.

Рассказав об этом Лиззи, я получила в ответ одобряющую улыбку и мудрые слова:

– Связь матери и ее дитя невообразимо крепка. Это нормально, что ты по ней скучаешь. Возможно, вам надо увидеть друг друга?

Впервые с того момента, как мы с матерью расстались, я задумалась о ее дальнейшей судьбе и пообещала себе, что непременно спрошу о ней у князя, но чуть позже. И, возможно, даже спрошу разрешения повидаться с ней.

Сегодня в коридорах управления было оживлённее, чем в мой первый визит. К моему удивлению, здесь работало много женщин, и, похоже, мужчин это вполне устраивало.

В приемной нам улыбнулись две девушки и вежливо поздоровались.

– У вас работают женщины, – заметила я с легким восторгом.

– Да, и очень усердно, – кивнул князь. – Даже усерднее некоторых мужчин. Не понимаю, почему люди еще не привлекают женщин к работе в ведомствах.

– Потому что, по мнению мужчин, женщины должны заниматься домашними делами и растить детей, – пояснила я, поморщившись. Подобное суждение я не поддерживала, хоть мать с малых лет вбивала мне в голову, что женщина создана лишь для того, чтобы рожать мужу детей.

– Это устарелое патриархальное мнение. – Князь расписался в нескольких документах, которые протянули ему девушки и, махнув мне и Данияру рукой, двинулся дальше. – Я уже начал отходить от подобных суждений примерно в средних веках, но человеческие мужчины все еще никак не желают наделить своих женщин правами, а зря. Лично я за частичное равноправие полов.

– Частичное? – переспросила я, стараясь поспевать за князем и идти с ним вровень. – Что это значит?

Князь остановился, и я ударилась лбом о его грудь.

– Ой, простите, – пробормотала я, подняв голову.

Его ониксовый взгляд встретился с моим, пригвоздив меня к полу своим магнетизмом.

– Это значит, что полного равноправия никогда не будет, так как природа создала женщин слабее, чем мужчин. По силе последние их значительно превосходят, как и вампиры превосходят людей. – Бархатный и низкий голос князя прохладным и густым туманом стелился и обволакивал меня.

– Но люди могут убить вампира, – выдохнула я, не отводя от стоящего передо мной мужчины взгляда.

– Как и женщины могут убить мужчин. – На его бледных губах появилась дьявольская улыбка.

Стремительно развернувшись, князь продолжил свой путь по коридору. Я же осталась стоять на месте, слушая, как быстро колотится мое сердце.

Что со мной происходит? Я его так боюсь или…

– Чего застыла? Поспеши!

Очнувшись от размышлений, я догнала князя и Данияра, которые уже стояли перед открытой дверью.

– Милости прошу в мой кабинет. – Князь галантно пропустил меня вперед, в мрачную комнату с темной мебелью и готическими канделябрами. – Это твое рабочее место, – он кивнул на небольшой стол, который был расположен ближе к двери.

Сам князь прошел вглубь кабинета и опустился в кресло с высокой спинкой, стоящее за массивным письменным столом.

Я провела пальцем по столешнице своего рабочего места, медленно обошла его и села на скромный, но удобный стул. Передо мной лежал чистый лист бумаги и карандаш.

– Итак, твои обязанности. – Князь махнул рукой Данияру, давая понять, что тот может быть свободным. – Записывай.

Поклонившись, Данияр вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Я положила муфту на край стола и, расстегнув пару верхних пуговиц пальто, взяла карандаш. В помещении было прохладно, поэтому я не рискнула снять верхнюю одежду.

– Во-первых, являться в главное управление по любому зову и передавать мне все, что тебе там скажут. Во-вторых, каждую неделю отчитываться городничему о нашей деятельности. В-третьих, …

– Помедленнее нельзя? – раздражённо воскликнула я. – Вы, может быть, и умеете невероятно быстро писать, но у меня такого навыка нет.

– У меня тоже его нет, – с легкой ноткой грусти заметил князь.

Я подняла голову и взглянула на него с интересом.

– А какой навык у вас есть, кроме того, что вы очень много знаете?

– Ну, я намного сильнее и быстрее любого смертного, имею богатый жизненный опыт, – принялся перечислять князь.

– А летать умеете? – поинтересовалась я.

– Летать? – Его темные брови взлетели вверх. – Нет, конечно.

– А превращаться в животных?

– Я тебе оборотень что ли? – рыкнул князь.

– А что, оборотни тоже существуют? – удивилась я, отложив в сторону карандаш и полностью сосредоточив свое внимание на князе.

– Существуют. Они живут стаями, но небольшими. У них нет такой развитой… – князь задумался над подходящим словом, – диаспоры, если так можно выразиться. Они сами по себе и не связаны людскими законами.

– А почему? Вели себя лучше? – усмехнулась я.

Князь мотнул головой.

– Просто их было в разы меньше. И никто не принимал их всерьез. Обычные шавки, которые только и могут, что брехать.

По тому, как пренебрежительно отзывался об оборотнях князь, я сделала вывод, что он их недолюбливает. Мне хотелось узнать причину этого, но в запасе было еще несколько вопросов, которые интересовали меня больше. И, пока князь без раздражения отвечал на мои вопросы, я не стала затягивать со следующим:

– Так что насчет навыков?

– А разве я тебе их не назвал?

– Такие навыки есть у всех вампиров – я видела, как быстро передвигается Данияр. Меня интересует, есть ли у вампиров навыки, присущие только определенным из них. Например, как талант писать стихи или петь?

Князь задумчиво потеребил черную ленту, которой были перевязаны его волосы.

– Есть такое, но не у всех. Например, Игнат может разговаривать через сны, если коснется того, с кем хочет установить контакт. А Полина – рыжеволосая девушка из приемной – может по желанию влюбить в себя любого мужчину.

У меня от удивления даже рот приоткрылся. Вот это способности!

– Данияр очень сильный. Сильнее любого вампира, что я знаю, – добавил князь. – Он голыми руками может стереть булыжники в порошок. Буквально.

– А у вас какой навык? – осторожно спросила я, даже не представляя, чем может обладать князь. Надеюсь, он не умеет читать мысли или что похуже…

Некоторое время князь молчал, будто бы размышляя, стоит ли отвечать на мой вопрос. В ожидании ответа я взяла карандаш и принялась нервно крутить его в руке.

– Я умею видеть ауры, – наконец ответил князь. – Это не такой уж полезный навык, однако, увидев цвет ауры стоящего передо мной, я могу понять, что он из себя представляет.

– А какого цвета моя аура? – спросила я, вспомнив подслушанный разговор.

– Серебристая.

– И что это значит?

– Понятия не имею, – пожал плечами князь. – Цвет твоей ауры редкий, и я мало чего о нем знаю.

– То есть, я такая одна? Серебристая? – Значительно расслабившись за разговором, я немного ссутулилась и подперла голову правой рукой.

– Почти.

– Значит, ты уже встречал такого, как я? – Я старательно подводила князя к тому, чтобы он наконец сказал мне, что у нас с ним одинаковые ауры.

– Да.

– И кто это?

– Не важно, – махнул рукой князь.

– А твоя аура какая? Или ты ее не видишь?

– Не вижу, – соврал князь и поспешно сменил тему: – Угадаешь, какого цвета аура у Данияра?

Я разочарованно вздохнула и лениво предположила:

– Черная? Серая? Темно-синяя?

Коварная ухмылка появилась на лице князя.

– Розовая.

– Что? Розовая? – воскликнула я.

Князь прикрыл глаза и кивнул.

– И что это значит?

– То, что у него мягкий и покладистый характер. Он добродушен, умет нежно любить и наслаждаться каждой мелочью. На мир он смотрит позитивным взглядом и готов помочь каждому нуждающемуся.

– А по нему не скажешь…– задумчиво произнесла я. – Как-то это описание не вяжется с вампирами.

– По-твоему мы все кровожадные монстры? Запомни, девочка: не все монстры имеют клыки, и не у всех людей есть сердце.

Ухмылка сошла с лица князя. Теперь он смотрел на меня с нескрываемым презрением, поэтому я, пожалев о сказанном, поспешила оправдаться.

– Я имела ввиду, что у вас у всех мрачный облик и вы пьете кровь людей…

– Это крайняя необходимость. Без нее мы умрем. Причем некоторые из нас не просто умрут, а станут проклятыми душами, которые никогда не смогут обрести покой. Если бы меня не пугала подобная участь, я бы давно прекратил свое существование, но хуже вечной жизни во тьме и жажды крови только вечные душевные муки без надежды на покой.

Князь говорил с такой печалью в голосе, что у меня даже стало тяжело на душе. Я невольно прижала ладонь к грудной клетке и медленно выдохнула. И почему меня волнует его судьба? Плевать я должна на то, что ему после смерти светят мучения.

Кашлянув, я отвела взгляд от князя и сосредоточилась на написанных карандашом строках, в которых содержались мои обязанности.

– Значит, пить кровь людей вам не по душе, – сделала вывод я, пытаясь не думать о судьбе того, кто назвал меня своей рабыней.

– Не по душе, – кивнул князь.

– Тогда пейте кровь животных.

– А ты тогда перестань есть мясо и переходи на одни овощи.

Я вскинула на него непонимающий взгляд.

– Кровь животного насыщает всего на пару часов, а после жажда снова появляется. Как в случае с овощами, – пояснил князь.

– А-а, – понимающе протянула я. – Но… но ведь держать людей в тех подвалах, да еще и на цепях – это совсем не по-человечески.

– А мы и не люди вовсе, – оскалился князь, демонстрируя мне свои острые клыки.

От его жутковатого вида я невольно вжала голову в шею, чем рассмешила князя.

– Но по закону вам нельзя убивать людей!

– Нельзя, конечно. И мы не убиваем. А что до того, что было на суде – это крайний случай, требующий наказания. Как бы ни был силен голод, людей убивать нельзя. Володин был нестабилен. Он женился на смертной и, не выдержав, укусил ее. Не смог вовремя остановиться, и бедная женщина умерла. Однако эта жертва не образумила его. Он озверел и вышел на охоту. Такое случается редко, но все же имеет место быть. К сожалению. – Князь повернулся к окну, шторы которого были подняты, и посмотрел на освещенную фонарем опустевшую улицу.

– Неужели так сложно вовремя остановиться? – прошептала я, пораженная рассказом князя.

– Кому-то сложно, кому-то нет. Все зависит от характера и выносливости, которые, опять же, можно определить по ауре. У Володина она была серо-зеленой, и я ждал от него подобного срыва, поэтому запретил отношения со смертными. Однако он меня не послушал, и вот результат. Нельзя допускать отношений вампира с человеком, как и нельзя допускать того, чтобы вампир питался старым способом – через укус. Первое запиши себе и подчеркни несколько раз.

Я послушно выполнила то, что он сказал.

– Вы поэтому режете людям вены и сливаете кровь? Чтобы не сорваться?

– Отчасти. Кроме пробуждения инстинкта охотника укусы несут еще одну неприятность – вампир и человек в этот момент могут увидеть прошлое друг друга. Это тоже может стать причиной убийства последнего, ибо не всем приятно, когда вскрывается его подноготная.

– То есть, если вы меня укусите, то я смогу увидеть ваше прошлое, а вы – мое?

Князь кивнул, не сводя взгляда с улицы за окном.

– Занимательно, – пробормотала я, про себя отметив, что прошлое князя меня очень даже интересует, а не должно бы!

– Даже не думай, я тебя кусать не собираюсь. По крайней мере пока.

– Тогда, может быть, сами скажете, как вы стали вампиром? Или вы таким родились? – Любопытно, сколько еще князю хватит терпения отвечать на мои вопросы.

– Стал, конечно. Вампирами не рождаются. Такие как мы не могут давать потомство, потому что наши тела мертвы. Как я уже говорил, у нас даже сердце не бьется, и кожа холодная. – Князь поднес к лицу свою бледную ладонь, рассмотрел ее так, будто никогда до этого не видел, и вернул на ручку кресла. – Существует два способа обращения: силой ведьмы и через обмен кровью. Первый самый редкий. Те, кого обращает ведьма, сильнее и выносливее, однако после смерти их души не могут упокоиться без должного… ритуала. А провести его весьма и весьма затруднительно.

– И вы как раз из тех, кто был обращен ведьмой? – предположила я, рассматривая точеный профиль князя.

– Да.

– Но разве вы хотите умереть? Неужели вам надоело жить и видеть, как меняется и развивается мир?

– Развитие? – горько усмехнулся князь. – Я вижу только разрушение, алчность и жестокость. Я устал от всего этого и хочу обрести покой. Мне следовало принять свою смерть восемь веков назад, но я решил отомстить, и вот к чему меня привела моя месть: к скуке и усталости.

Вздохнув, князь хлопнул в ладоши и поднялся с кресла. Я невольно последовала его примеру и тоже подскочила. Заметив это, он ухмыльнулся краешком губ и произнес:

– Довольно разговоров! Тебе предстоит много работы.