Кое-что об одиноких девушках, легких деньгах и вуалехвостых сумчатых хомяках

АНЮТА

Высокий блондин, улыбавшийся с порога, вовсе не был похож на представителя криминального мира. На нем был уютный старенький свитер, на ногах – растоптанные тапочки.

Блондин смотрел на меня с таким любопытством, что я вдруг ощутила некоторую неловкость за невымытую голову и растянутый спортивный костюм, который от многочисленных стирок принял свойский пижамный вид. Нет, не замерло мое сердце, и дыхание было спокойным и равнодушным, просто… Просто давно мужчины не смотрели на меня вот так. Я уже отвыкла от голодных заинтересованных взглядов, с тех пор как… впрочем, моя печальная история уже была рассказана раз сто пятьдесят. Я забыла – каково это, обмениваться с кем-то многозначительными кокетливыми взглядами, вступить в старую как мир «игру невербальных коммуникаций» (как выражается моя подруга, психолог Алена).

– Я… это… – промямлила я.

– А я – Ростислав, – белозубо улыбнулся блондин. – Не знал, что у меня такие симпатичные соседки.

– Так вы… Тоже в этом доме живете? – выдавила я. – А мы думали, что вы за хомяками.

– Даже в этом самом подъезде, – подмигнул он, – просто мы, горожане, так редко обращаем друг на друга внимание… А пришел я действительно по объявлению. Когда увидел адрес, подумал – надо же, вот совпадение.

– Значит, решили себе животное завести. Что ж, вуалехвостый сумчатый хомяк – отличный выбор.

– Дело в том, что у меня профессиональный интерес… Я хозяин небольшого зоомагазинчика, но никогда о такой породе не слышал. Если они действительно такие… милые, как написано в объявлении, то я мог бы взять несколько штук… На реализацию, так сказать.

С каждым его словом уголки моих губ все больше растягивались в стороны. Черт его знает, может быть, и правда была Машка. Может быть, у нее – бизнес-предвидение, а я – рабыня общественного мнения и собственных замшелых убеждений. Может быть, благодаря ее свежей идее мы и правда сможем хотя бы немножко подправить материальное положение и выбраться из засасывающей, как зловонное болото, долговой ямы.

Я усадила Ростислава на диван и, несмотря на его бурный протест, достала из шкафа единственную бутылку с алкогольным содержимым – приторный кофейный ликер «Бейлиз».

– Итак, вас зовут… – улыбнулся он.

– Анюта… То есть Анна, – в любимом плюшевом кресле, в тускловатом пятнышке света, милостиво скрывавшем большинство недостатков, я чувствовала себя куда увереннее.

– И вы – профессиональная заводчица хомяков?

– Можно сказать и так. Хотя кем мне только не доводилось быть, – немного смущенно объяснила я; похвастаться мне было нечем. К сожалению, я не из тех, кто несет свою профессию, как парадную медаль, и для повышения статуса хвастается ею всем окружающим.

– Да уж, в наше время никто не работает по специальности. Я вообще экономический окончил и даже учился за границей по гранту, – приосанился блондин, – а сейчас вот торгую черепашками и морскими свинками. Жизнь такая.

В этот момент из кухни торжественно выплыла Маша, неся на вытянутых руках пятилитровую банку, в которой маялся неутомимый узник – толстенький вуалехвостый хомяк. Стоя на задних лапках, он отчаянно пытался вскарабкаться на скользкую стену.

Ох, мне бы его оптимизм…

– Это он и есть? – немного удивленно уточнил Ростислав.

– Да, – гордо подтвердила Маша. – Вы пока у нас первый покупатель, поэтому забирайте самого жирненького.

– А ну-ка, иди сюда, – Ростислав ловко выудил грызуна из банки, не обращая внимания на Настино визгливое предупреждение: «Осторожно! Может тяпнуть, он же нервничает».

На широкой ладони нашего гостя хомяк чувствовал себя как дома. Он и не пытался вырваться или, изогнувшись, вцепиться в один из удерживающих его пальцев.

– Надо же, он вас сразу полюбил, – восхитилась я.

– Наверное, от меня пахнет его сородичами, – обезоруживающе улыбнулся блондин, и я подумала о том, что мужчина, который так трепетно относится к животным, – это еще более трогательно, чем мужчина, который обожает возиться с маленькими детьми. – Девушки, а вы уверены, что это и в самом деле вуалехвостый сумчатый хомяк?

– Абсолютно, – улыбнулась Маша. – Можете не сомневаться, мы в питомнике брали, а эти родились уже у нас.

– Но откуда вы узнали об этом питомнике? – не отставал Ростислав.

Заподозрив, что здесь попахивает конкуренцией и профессиональным любопытством, я решила сохранить конфиденциальность и туманно объяснила:

– Мы нашли его по Интернету. Но не переживайте, у нас цены даже ниже, чем у них.

– Да не в этом дело, – нахмурился он, – просто… Как бы вам помягче сказать… – он с некоторой жалостью посмотрел на хомяка, – просто такой породы, как вуалехвостый сумчатый хомяк, не существует.

– Что? – хором воскликнули мы.

– Так не хочется вас разочаровывать… Но это правда, – кивнул он.

– Вы шутите! – занервничала Маша. – Что это значит? Если не хотите покупать хомку, так и скажите. Если у вас нет денег, то зачем обвинять наш питомник в некомпетентности?

Я взглянула на нее укоризненно и за спиной у Ростислава показала кулак.

Ростислав вернул хомяка в банку и насмешливо посмотрел на Машу.

– А вы считаете себя компетентной? Может быть, закончили биофак или что-то вроде того?

– Да как вы…

– Девушки, я вовсе не хотел с вами ссориться, – вздохнул он, поднимаясь с дивана, – я правду говорю. Откройте любую энциклопедию, проконсультируйтесь с любым специалистом. Вас обманули.

Машка бессильно опустилась на диван. Банка чуть не выскользнула у нее из рук – я едва успела подхватить хрупкое хомкино жилище и водрузить его на журнальный столик.

– Не расстраивайтесь так… Подумаешь. Не удастся его продать, вы же можете оставить его себе. Он такой милый! Вы же купили не сто штук, чтобы так убиваться, – говорил Ростислав, глядя на наши вытянувшиеся лица.

Маша безвольно махнула рукой в строну кухни.

– Посмотрите, что там. А потом уже утешайте.

Он неуверенно двинулся в кухню, я последовала за ним – не то чтобы не хотелось оставлять незнакомца наедине с нашим кухонным интимом, нет, скорее это было мазохистское желание увидеть, как вытянется его лицо.

Все поверхности – широкий подоконник, стол, стиральная машинка, пол, подвесные шкафы – были заняты клетками, клетушками, аквариумами, трехлитровыми банками, в которых находились хомячьи семьи. Молодожены с хитрыми глазками-бусинками, молодые родители с выводком розового безволосого потомства, целые кланы с родителями, детьми и намечающимися внуками…

– Вы правы, – развела руками я, – мы купили не сто штук. Сейчас у нас… подождите… сто пятьдесят восемь взрослых особей плюс подрастающее потомство. Или я что-то перепутала, и сто пятьдесят восемь было на прошлой неделе.

Он посмотрел на меня так, словно я сообщила, что на завтрак обычно употребляю свежую кровь мадагаскарской жабы.

– Наверное, придется собрать их всех в большой ящик и вынести на помойку, – вздохнула Маша.

Ростислав посмотрел на нее с еще большим ужасом:

– Разве они виноваты в том, что вы их тут расплодили? – резонно возразил он. – Нет уж, девушки, такого я вам совершить не позволю!

– А что вы предлагаете? – насмешливо спросила Маша.

– Для начала надо рассадить их всех по отдельности. У каждого хомяка должна быть своя клетка, чтобы они перестали размножаться. А потом… Будете привозить их ко мне в магазин, небольшими партиями. Я объявлю специальную скидку на хомяков, а вы расклеите по ближайшим школам рекламные объявления. Уверен, потихонечку хомки уйдут. Все же это самые популярные домашние животные для малышей.

Вот так закончилась наша бесславная авантюра с быстрым обогащением. Я могла бы поставить точку прямо здесь, но, пожалуй, не удержусь от подведения итогов. Итак, во-первых, спустя полтора месяца в зоомагазине Ростислава и правда не осталось ни одного хомяка. Торговля шла бойко – ведь за каждую особь мы просили всего рубль пятьдесят. Во-вторых, где-то на пятьдесят третьем хомяке Ростислав не выдержал и назначил мне свидание. Ну а в-третьих, мы обе обрели постоянную работу – глядя на то, как бойко мы торгуем грызунами, нам предложили места продавщиц. Конечно, ничего гламурного, престижного и вызывающего всеобщую зависть в работе этой не было, зато…