Когда любовь рядом

Глава 17

После этих слов в комнате воцарилось молчание, словно все ощутили угрожающий подземный толчок; прошла, наверное, целая минута, прежде чем Гай помог побледневшей Рейчел сесть.

– Бэрри – сын мистера Деворана, – настойчиво повторила Рейчел. – Нас безжалостно разлучили, но теперь мы собираемся обвенчаться. Свадьба состоится в Уайлдши на Рождество: вот почему вы не можете противостоять притязаниям истинного отца, лорд Мурфилд.

Лицо графа побелело.

– Неужели это правда?

Гай улыбнулся:

– Правда – странный продукт. Впрочем, о приготовлениях к свадьбе речь пока не идет.

– Тем не менее, вы этого не отрицаете. – Граф нахмурился. – И все же вы вряд ли можете…

– Поверьте, он может, – снова вмешалась Рейчел. – Хотя я и была его любовницей, мне нечего стыдиться. Вот и кузина подтвердит. Посмотрите на нее – вы увидите по ее лицу, что я говорю правду.

Граф молча взглянул на Сару, потом сел, сложил руки на животе и рассмеялся.

– Теперь мне все понятно, сударыня.

Словно уступая поле битвы, Гай направился к окну и стал спокойно смотреть в сад, а Рейчел опустила голову на руки и заплакала.

– Господи! – Мурфилд поморщился. – Только слез мне не хватало!

Подойдя к кузине, Сара села рядом с ней и протянула ей носовой платок. Однако на этот раз куда больше, чем кузину, ей было жаль маленького ни в чем не повинного ребенка.

Все еще продолжая смеяться, граф налил себе вина.

– Итак, некая любовница приходит к вам и рассказывает дикую историю о том, как она потеряла вашего маленького ублюдка. И вы, сэр, действительно готовы вступить в брак с такой нелепой женщиной? Что ж, это ваше дело, но я, разумеется, не стану жертвовать сыном в угоду таким фантастическим домыслам.

И тут Гай наконец заговорил; при этом слова его падали с ледяной размеренностью.

– Вы не будете, как бы вам этого ни хотелось, оскорблять мисс Мэнсард. В мои намерения не входит встреча с вами на рассвете, но если вы настаиваете, я это сделаю.

При этих словах граф вскочил, словно подброшенный пружиной, подошел к камину, заложил руки за спину.

– Значит, сэр, как я и предполагал, вы не можете ответить на мой вопрос. Я думаю, мы сказали достаточно. Вы любезно покинете мой дом, прежде чем вся эта нелепица станет неуправляемой, и заберете с собой обеих ваших блудниц.

Гай с беспечным видом выглянул из окна.

– Миссис Каллауэй вы в особенности не будете оскорблять. Вы можете считать, что вашим притязаниям на ребенка ничто не грозит, но могилы часто начинают говорить, когда этого совсем не ждешь.

Графиня вздрогнула.

– Нет! Как вы можете что-либо доказать?

Гай повернулся и любезно улыбнулся ей.

– Мне жаль огорчать вас, леди Мурфилд, но таковы уж причуды судьбы. Сестра повитухи написала полный отчет о том, что произошло.

Граф загоготал:

– Подделка, сэр, если такой документ вообще существует! Подумайте хорошенько, прежде чем пытаться украсть у меня сына.

– Эта женщина жива, – подтвердил Гай.

– Но сама повитуха умерла, а в доках любая сводня за три шиллинга наговорит вам кучу небылиц.

– Да, но я еще не сказал, где живет сестра повитухи, – спокойно продолжал Гай. – Мы снова ступаем на опасную почву. Если вы считаете, что я стал бы платить за фальшивое свидетельство, вы порочите мою честь гораздо сильнее, чем я намеревался оскорбить вашу.

– Вздор! У вас нет доказательств, о которых стоило бы говорить, Деворан, и вы это знаете. – Граф с силой рванул ленту звонка. – Если вы настаиваете на этой чепухе, мы просто назовем наших секундантов и я убью вас.

Гай поклонился.

– Вам делает честь, милорд, что вы не попытались прибегнуть к убийству до сих пор. Надеюсь, весьма своевременная смерть Крофта была простым совпадением? И все же я думаю, что нам не стоит прибегать к насилию, точнее, пока не стоит. Я могу доказать, что эта леди – мать ребенка, вряд ли в ваши намерения входит допустить, чтобы весь свет узнал эту историю или развлекался такой публичной вещью, как дуэль.

Саре стало не по себе, и она прижала руки к губам. Гай явно блефовал. Ну кто поверит миссис Сискин или Рейчел? Теперь лорд Мурфилд вызовет Гая на дуэль и без проблем убьет его.

– Вздор! – Леди Мурфилд с лицом белее мела указала дрожащим пальцем на Рейчел. – Лорд Бэрришем со временем станет графом, а эта женщина хочет публично объявить его незаконнорожденным? Да какая же мать лишила бы своего ребенка такого наследства?

Рейчел подняла глаза, ее красивые руки сжались в кулаки, лицо стало мокрым от слез.

– Мое дитя не имеет права на Мурфилд-Холл, а на Берчбрук имеет! – Она с надеждой взглянула на Гая. – Наследство мистера Деворана не является майоратом; он волен оставить его тому, кому пожелает.

Граф выгнул бровь.

– Это так, Деворан?

Сара ощутила острую боль. Определенно Гай сказал ей об этом в Хэмпстеде.

Глаза Гая по-прежнему оставались спокойными.

– Раз уж нам суждено вернуться к Соломонову суду, то есть гораздо лучшее испытание, чем богатство или положение, которое может унаследовать ребенок. – Он беззаботно улыбнулся. – Хотя это может произойти очень скоро, в том случае, если кто-то из нас умрет в результате веселой короткой встречи на рассвете.

Граф сдавленно засмеялся.

– Так что же вы задумали, сэр? Разрезать ребенка пополам?

– Нет, – сказал Гай. – Приведите его сюда, и пусть он сам решит, кто его мать.

– Нет! – слабым голосом вскрикнула Рейчел. – Не нужно его пугать!

– Ага, – воскликнул граф, – интересно, это в вас говорит настоящая материнская привязанность или вы так боитесь испытания?

В дверях показался лакей.

– Вы звонили, милорд?

– Проводите этих особ до кареты, – приказал граф. – Но сначала велите мисс Дейви безотлагательно привести сюда лорда Бэрришема.

– Слушаюсь, милорд. – Лакей поклонился и направился к двери.

Гай подошел к Мурфилду.

– Надеюсь, вы понимаете, что ребенка нельзя пугать или принуждать.

– Этого не потребуется. Испытание покажет особам, собравшимся в этой комнате, что вы совершенно лишились рассудка.

– Тем не менее, – сказал Гай, – мы готовы рискнуть.

В это время в дверь несмело постучали, а затем в дверях появилась Бетси Дейви, ведя за руку маленького лорда Бэрришема.

Бетси посмотрела на собравшихся, затем остановилась перед графом.

– Милорд?

Не обращая внимания на няню, Мурфилд заговорил с ребенком:

– В этой комнате вы видите трех леди, сэр. Одна из них ваша мать. Будьте любезны, подойдите к ней.

Губы малыша задрожали, и он спрятал лицо в юбках Бетси.

– Ему страшно! – Рейчел умоляюще взглянула на Гая. – Разве вы не видите? Сделайте же что-нибудь!

Гай не спеша подошел к мальчику и присел перед ним на корточки.

– Все хорошо, Бэрри, – спокойно сказал он. – Вам не нужно бояться – здесь никто вам ничего не сделает. Но может быть, в этой комнате находится леди, которой вы хотели бы рассказать какую-нибудь сказку или спеть песенку?

Граф с решительным видом подошел к стулу, опустился на него и одним глотком осушил свой бокал.

– Просто очаровательно! – пробубнил он. – Придумать такое не по силам даже Соломону!

Бетси Дейви взяла ребенка на руки и что-то прошептала ему на ухо, после чего Бэрри окинул комнату широко раскрытыми глазами, а потом улыбнулся и указал на Сару:

– Лев!

Няня рассмеялась, но едва она поставила малыша на пол, мальчик сделал несколько неуверенных шажков, а потом побежал прямо к Саре и ухватился за ее юбки.

– Лев!

Сара глянула на Гая и закусила губу, но малыш тут уже повернулся к Рейчел и протянул к ней пухлые ручонки. Ангельская улыбка осветила его лицо.

– Мама! Мама цалица! Песенку! Песенку! Бэрри хочет на ручки!

Улыбнувшись в ответ, Рейчел посадила малыша на колени и, словно забыв о присутствующих, начала тихо напевать что-то ему на ушко. При этом всем стало отчетливо видно, что золотистые кудри были в точности того же оттенка, что и ее локоны.

Леди Мурфилд, пошатываясь, рухнула в кресло.

– Это правда! – запричитала она. – Все правда! Я не могу иметь детей. Не могу! – Лицо ее скривилось, глаза наполнились слезами. – Но моя горничная узнала, что единоутробный брат Крофта женат на повивальной бабке и живет она в портовом квартале, где дети часто умирают в работных домах. Вот я и подумала, не спасти ли одного такого ребенка. Я заплатила Крофту, чтобы он перебрался сюда из Барристоу-Мэнора, я заплатила всем, чтобы они молчали…

Граф мрачной тучей навис над женой. Вид его внушал ужас.

– А ну замолчите! Вы сказали достаточно, сударыня!

– Нет! – Графиня указала дрожащим пальцем на Бэрри. – Слишком поздно, сэр! Посмотрите на них!

Сара быстро склонилась к кузине и прошептала ей:

– Немедленно уноси Бэрри отсюда: ему незачем слушать все это.

Хотя Рейчел была бледна, она вполне владела собой. Продолжая мурлыкать песенку, она вынесла ребенка из комнаты.

Неожиданно леди Мурфилд подняла глаза и посмотрела на мужа с вызовом:

– Они должны понять, сэр! Если они поймут, то оставят мальчика нам…

На мгновение Саре показалось, что граф вот-вот ударит жену, но он все же сдержался и отошел от нее, а затем замер в напряженном молчании.

Тем временем графиня продолжала:

– У этого ребенка есть все самое лучшее, мистер Деворан. Крофт всю дорогу поддерживал в нем веселое настроение при помощи тряпочки, смоченной в бренди, а потом мы наняли крепкую, здоровую кормилицу, у которой пятеро сыновей. Я сказала ей, что пыталась кормить его сама, но у меня ничего не получилось. Вообразите мое унижение! – Слезы ручьем потекли по ее лицу, – Я даже наняла эту девушку, Бетси Дейви, чтобы она проводила с малышом дни и ночи. Разве не видите – у него есть все, что нужно ребенку!

– Вы отняли дитя у родной матери, – тихо сказала Сара.

Леди Мурфилд вытерла глаза.

– Ну и что? Не сделай я этого, ребенок умер бы от плохого ухода; зато теперь он станет графом.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – осторожно сказал Гай. – Он отправится в Уайлдши с настоящей матерью. Полагаю, вы позволите мне забрать также и его няню? А вы что скажете, Бетси?

Бетси Дейви робко кивнула: казалось, она была потрясена до глубины души случившимся.

– Да, сэр, благодарю вас.

– Нет, – быстро возразила графиня. – Вы должны оставить его мне!

Внезапно граф ударил кулаком по столу, поднос соскользнул на пол; бокалы и тарелки разлетелись по ковру.

– Оставить его теперь, сударыня? Теперь, когда Блэкдауны знают правду! Да вы сошли с ума! – Он резко повернулся и выбросил руку в сторону двери. – Забирайте его и убирайтесь отсюда, Деворан! Ради Бога, поспешите. Этот щенок, разумеется, не мой сын! Он родился в нищете, а значит, в конце концов, опозорил бы мое имя и мой титул. Забирайте ваших потаскух и вашего ублюдка и вон из моего дома!

Гай подмигнул Бетси, и та проворно выбежала из комнаты. Потом он предложил руку Саре.

– Даю вам слово чести, милорд, что ни единого намека на происшедшее не выйдет за пределы этого дома. Когда граф Мурфилд сообщит, что его маленький сын неожиданно умер, уверяю вас, общество вполне искренне выразит ему свое сочувствие.

Граф насмешливо скривил рот:

– И что же, я должен быть за это благодарен?

В темных глазах Гая отразилась печаль, но голос его продолжал звучать спокойно и безразлично.

– Я только указал на то, что устраивает всех нас. К несчастью, все еще существует вероятность опасного скандала из-за того, что наружу могут просочиться некоторые сведения о джентльмене, живущем в этих краях и слишком увлеченном контрабандой.

Лорд Мурфилд нахмурился и снова сел в кресло.

– Вы обвиняете меня еще и в контрабанде, сэр?

– Вас, Норриса и Уиддона. Вам не поздоровится, если это станет широко известно, – ведь вы, тори, требуете карать подобные преступления по закону, не так ли?

Леди Мурфилд наклонилась, чтобы подобрать фигурку из китайского фарфора, еще недавно стоявшую на столе. Она уже не плакала, а лишь тихо всхлипывала.

– Ради Бога, – фыркнул граф, – не изображайте горя, которого вы не чувствуете, мадам! Угораздило же меня жениться на бесплодной женщине, которая к тому же постоянно разыгрывает спектакли.

Гай уже почти довел Сару до двери, но остановился.

– Еще одно, последнее. Если по окончании положенного траура леди Мурфилд решит жить раздельно с вами не по собственному выбору, моя тетка непременно будет знать об этом.

– Вы хотите отнять у меня еще и жену?

– Нет, сэр, поскольку это не в моей власти. Что до законного наследника, то вспомните: в жилах вашего брата и его сыновей также течет кровь Мурфилдов.

Граф неожиданно усмехнулся:

– Что ж, произведем семейное воссоединение в Уайлдши, когда мы с леди Мурфилд приедем к вам на свадьбу.

Гай покачал головой:

– Не забывайте: вы в трауре по вашему маленькому сыну. К тому же моя свадьба пока откладывается…

– Нет! – Леди Мурфилд вдруг вскочила. – Нет! Я не позволю, чтобы Бэрри рос как незаконнорожденный ребенок после всего, что мы для него сделали. Вы должны жениться на этой бедной девушке, мистер Деворан, и жениться в Уайлдши, а свет будет свидетелем. Иначе я откажусь от всего, что сказала, и буду рассказывать всем, как некая сумасшедшая похитила моего ребенка. Тогда ее повесят, а если вы скажете хотя бы одно слово, граф непременно вызовет вас на дуэль и убьет.

– Увы! – снова сказал Гай. – Это весьма неприятная перспектива, – он притворно вздохнул, – и более чем реальная. Граф стреляет гораздо лучше, чем я.

Лорд Мурфилд круто повернулся.

– Уверен, вы такой же отец этому пащенку, Деворан, как и я, но если вы не возьмете ребенка под защиту своего имени, клянусь, я снова заберу его себе, и тогда он до седых волос будет жить у меня в свинарнике!

Испытывая неподдельное отчаяние, Сара вцепилась в руку Гая, однако он был по-прежнему невозмутим.

– В Уайлдши есть собственные свинарники, милорд. Что до ребенка, то некоторое время он будет находиться под моей опекой, по поводу дальнейшего вы сможете прочитать в газетах на следующей неделе.

Они вышли в коридор, и дверь за ними закрылась.

Во дворе их ждал экипаж Гая. Сара без сил прислонилась к высокой мраморной колонне у главного входа; прекрасный летний день, казалось, смеялся над ней.

– Что мы наделали? – слабым голосом спросила она.

Гай поднял брови с удивлением и посмотрел на нее:

– Мы спасли Бэрри.

– Но как вы могли… Вы знали, что Рейчел сделает это?

– Сделает что? Заманит меня в ловушку? Конечно, предполагал, что она может выдвинуть любые, самые дикие притязания, если решит, что они ей помогут, но Рейчел шагнула немного дальше, чем я ожидал.

– Как же вы могли так рисковать?

– А что мне оставалось? Настоящих доказательств у нас нет, и Мурфилд это знает. Миссис Сискин мгновенно отказалась бы от своей истории, если бы ей пригрозили или заплатили. Нашей единственной надеждой стала игра на опережение. – Гай посмотрел куда-то вдаль. – Вы ведь не поверили Рейчел?

– Насчет того, что вы и есть настоящий отец? Разумеется, нет. Но вы этого не отрицали.

– Я? – Гай пожал плечами. – Как я мог отрицать?

– Но вы рисковали судьбой мальчика.

Взгляд Гая потемнел.

– Не думаю, что я сделал больше, чем требовалось.

Пытаясь завязать ленты своей шляпки, Сара заметила, что руки ее все еще дрожат.

– Граф на самом деле может осуществить свою угрозу? – тихо спросила она.

– Да, конечно. Графиня отвергла мой вариант решения проблемы, а этот человек – смертельный враг нам. Будь он проклят, этот граф! Он представляет из себя угрозу, даже если не принимать во внимание его тестя; а если же тесть выступит на его стороне, Блэкдаунам придется пойти на попятную, поскольку после женитьбы Райдера на Миракл позиции Уайлдши довольно сильно пошатнулись.

Страх Сары нарастал, ленты шляпки никак не хотели поддаваться, и в конце концов она отбросила ее в сторону.

– Даже Соломон не осмелился рискнуть ребенком, – настаивала она, – вот что главное. Ваше жестокое испытание могло с легкостью провалиться. Бэрри, конечно же, знал леди Мурфилд, что, если он выбрал бы ее, а не Рейчел?

Гай прошел к карете и распахнул дверцу.

– Но ведь не выбрал! К счастью, Рейчел всегда пела ему одну и ту же песенку, вот как сейчас.

Сара оглянулась: Рейчел и Бетси Дейви торопливо огибали дом. Няня несла небольшую коробку, вероятно, со своими небогатыми пожитками, золотистая головка Бэрри уткнулась в плечо Рейчел: малыш уснул прямо у нее на руках.

Ветерок донес до Сары и Гая слова песенки:

Неожиданно Бэрри пошевелился во сне и пробормотал:

– Мама цалица…

Сара печально посмотрела на золотистую головку ребенка и, не сдерживаясь, вздохнула.

– Я знаю, – неестественно спокойно сказала она, – что мы никогда не получим вестей от д'Аллевиля, но какова бы ни была цена, нам придется заплатить ее.

Рейчел и Бетси, подойдя к ним, остановились, ожидая дальнейших указаний, в то время как Бэрри по-прежнему крепко спал на руках матери.

– Спасибо, Гай, – проговорила Рейчел с достоинством. – Вы ничего не имеете против того, что я сказала наверху? В конце концов, все это не имеет никакого значения, поскольку скоро за мной приедет Клод. Так куда мы направляемся теперь?

– В Уайлдши. – Сара взяла у кузины малыша Бэрри, и Гай помог ей сесть в карету. – Мистер Деворан отвезет вас к леди Райдерборн и герцогине, а по дороге вы оставите меня в Экстере, где я сяду на ближайшую карету до Бата.

Впервые за свои двадцать восемь лет Гай ехал в Берчбрук, не испытывая при этом никакой радости.

Фасад каменного дома его отца выходил во двор, затененный высокими деревьями, покрытыми великолепной зеленой листвой. Много лет назад прадед Гая, младший сын первого графа Йелвертона, приказал засыпать остатки крепостного рва, проходившего вдоль задней части дома, и устроить на его месте регулярный сад; потом его дед добавил оранжерею, где теперь выращивали экзотические растения.

Тем временем титул перешел к старшему сыну первого графа, Томасу Деворану, а потом от его второго сына к ныне живущему четвертому графу. Третий граф умер, не оставив сыновей, только дочерей – герцогиню Блэкдаун и мать Гая, леди Бесс Деворан.

В гостиной никого не было, и Гай сразу прошел в теплицу. Его сестра сидела среди зелени и читала; ее темные волосы были уложены на голове простым узлом.

– Новый роман? – насмешливо спросил Гай. – Надеюсь, мне все же будет позволено прервать ваши занятия?

Люсинда отбросила книгу и, смеясь, бросилась в объятия брата.

Гай поцеловал ее, восхитился ее новым платьем, потом по достоинству оценил новые приобретения для ее коллекции орхидей. Он всегда был внимателен к Люсинде, что бы ни творилось у него на сердце.

– Ах, Гай, как хорошо, что ты приехал! – сказала она наконец. – Ты, конечно, хочешь видеть отца, ну так он на домашней ферме, выискивает вместе с Фостером новорожденных пятнистых свинок. Если ты не наденешь гетры, то испортишь сапоги: вчера шел дождь, и Березовый ручей снова вышел из берегов.

Гай кивнул:

– Не беспокойся, пусть эти сапоги познакомятся с тем, что такое настоящая деревня. И скажи кухарке, что к обеду будет третий, а я пока пойду полюбуюсь на новый помет у Фостера.

Люсинда побежала выполнять свои обязанности хозяйки дома, и Гай с удовольствием посмотрел ей вслед. Красивая, тоненькая, она непременно следующей весной поедет в Лондон на свой первый сезон и, без сомнения, в первые же три месяца обручится с кем-нибудь.

Генри Деворан был полностью погружен в разговор с мистером Фостером, главным свинарем, но когда он поднял глаза и увидел сына, его лицо осветилось, точно к нему поднесли зажженную лампу. Они обнялись. Генри с силой хлопнул Гая по спине, а Фостер прикоснулся к шляпе, поклонился и ушел.

– Посмотрите-ка на это, сэр! – Генри махнул рукой в сторону животных, которые с энтузиазмом рылись в земле в своем загоне. – Теперь здесь есть свиньи и для вас!

Гай рассмеялся:

– В жизни не видал таких красивых поросят, сэр!

– Еще бы! Лучших не найти ни в одном из графств, расположенных вблизи от Лондона. – Генри потащил сына ко второму свинарнику. – Посмотрите-ка вот на эту свиноматку!

– Красавица, сэр, но боюсь, что я приехал сюда не для разговоров о свиньях, или по крайней мере не только для этого.

Генри бросил на него проницательный взгляд.

– Ну что ж, сэр, выкладывайте!

Гай повернулся спиной к свиноматке.

– Я приехал сообщить вам, что на Рождество состоится мое бракосочетание в Уайлдши, о чем будет объявлено в газетах на следующей неделе.

– Господи, мальчик мой! – Генри схватил Гая за руку и потряс ее. – Позвольте вас поздравить! Но почему Уайлдши? Почему не здесь, в родном доме? Понял, понял! Девушка слегка заносчива? И что же, сэр, вы подцепили немецкую принцессу?

– Ничего подобного. – Гай подвел отца к каменной колоде, с которой садились на лошадей. – Прошу вас, сядьте и выслушайте внимательно. Мисс Рейчел Мэнсард – дочь джентльмена из Норфолка, и больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы она изменила мне задолго до свадьбы.

Генри Деворан тяжело опустился на колоду.

– Ну, сэр, если вы хотели лишить меня дара речи, вам это вполне удалось. А теперь объяснитесь.

Гай нетерпеливо заходил по каменным плитам. Только когда ему показалось, что он рассказал отцу достаточно, его хождение прекратилось и он остановился, заложив руки за спину.

– Значит, вы не собирались жениться, но позволили этой молодой леди питать надежды? Вы давали ей обещания, которые теперь обязаны сдержать, так?

– Да, сэр. И не забудьте про ребенка.

Генри вытер лоб носовым платком.

– Но ведь это не ваш ребенок. Значит, вы надеетесь устроить так, чтобы мисс Мэнсард изменила вам и чтобы при этом ничья честь не пострадала?

– Это мое самое искреннее желание, сэр.

Генри устремил взгляд на свиней и некоторое время сосредоточенно разглядывал их.

– Вы знаете, сэр, как я любил вашу матушку; со дня ее смерти я ни разу не взглянул ни на одну женщину. – Граф поднял глаза и сморгнул набежавшую слезу. – Вы – вылитая мать.

– Да, я ее помню.

– Что ж, я непременно поддержу вас, когда понадобится. Но что, если эта мисс Мэнсард не откажется?

– Тогда бракосочетания не избежать. Непременно.

Граф пожевал губами.

– Что ж, Веллингтон тоже не смог избежать подобной ситуации, хотя все знают, что он никогда не любил свою жену. Вот только я никак не думал, что мой единственный сын попадется в ту же ловушку и будет вынужден вступить в брак без любви.

– Все же я искренне надеюсь, что до этого не дойдет, сэр. Но если дойдет, даю вам слово чести, что я никогда умышленно не причиню ей страданий. Я не стану пренебрегать ею, следуя своим иным интересам, не стану заводить любовниц, бросая ее одну в деревне. Рейчел всегда может рассчитывать на мою любезность и внимание…

– Но не на любовь?

– Вот именно. И она это знает.

– Тогда как вы можете обещать, что ни один из вас не найдет любовь на стороне?

– Она – может быть, я – нет.

Генри Деворан встал и схватил сына за руку:

– Вы не можете обещать этого, сэр!

Гай улыбнулся:

– Нет, могу, потому что я люблю другую женщину так же глубоко и всем сердцем, как вы любили матушку, и так будет до конца дней моих. Но если я женюсь на Рейчел, я и эта другая женщина никогда в жизни не увидимся наедине.

– Тогда, боюсь, трагедии не избежать, – огорченно проговорил граф. – Вы разобьете себе сердце точно также, как сейчас разбиваете мое.

Опершись руками о средневековый парапет, шедший по верху башни Удачи, Гай задумчиво посмотрел на поместье Блэкдаун. Леса и поля простирались до самого Ла-Манша, где прибой неустанно бил в утесы.

Сара ни разу не написала ему. Он тоже не писал ей, если не считать короткой записки, все еще лежавшей в его кармане.

Далеко внизу по тропинке медленно двигалось несколько фигур – Рейчел и Миракл с детьми, две младшие сестры Райдера и свита нянек и лакеев.

Впервые за много лет Гай не мог описать свои чувства Миракл. Она все еще оставалась в его сердце, но уже была матерью, а мать всегда ставит счастье ребенка на первое место.

Гай зажмурился. Искушение отбросить честь ко всем чертям, и умчаться во весь опор в Бат было невыносимо, как ожог, но он в точности знал, что скажет Сара.

Оба они не были свободны.

Накануне вечером, уединившись в своей комнате, Гай исписывал лист за листом, изливая свое отчаяние, а потом все сжег: было бы слишком жестоко доверить безликой почте напоминание о том, что они рискуют потерять. Никто из них не хотел причинять страдания другому.

Гай дал Рейчел торжественную клятву, что будет помогать ей, и вот он ей понадобился для спасения невинного ребенка. Он будет всегда нужен им до конца дней своих. Даже если бы он увез Сару, они не смогли бы выстроить свое счастье на несчастье других людей.

В конце концов, он написал ей всего две строчки:

Любимая, сегодня я уезжаю из Уайлдши, чтобы попытаться совершить то, что должен совершить. Если удача будет не на моей стороне, все равно вы останетесь в моем сердце навсегда.

Г.Д.

Хотя Клод д'Аллевиль все еще оставался для них последней надеждой, оба они знали, что с таким же успехом можно ловить журавля в небе.

Теперь Гаю предстояло отправиться к тетке, герцогине, и, конечно, он был рад снова увидеть ясные зеленые глаза, проницательные, как у настоящей богини.

Позади зазвучали шаги, Гай оглянулся.

– Карета готова, сэр, – сказал лакей.

Гай сбежал вниз по винтовой лестнице, и когда он подошел к чугунным воротам, они мгновенно распахнулись. Зеленые, как листья, глаза герцогини казались под сенью зонтика темными, как лесная тень.

Герцогиня окинула взглядом его одежду, сшитую так, чтобы в ней было удобно путешествовать.

– Похоже, вы заранее решили, что я буду сотрудничать с вами в ваших планах, касающихся этого неразумного брака? – Она отошла на несколько шагов. – Неужели вы думаете, что я пойду на это, не вытянув из вас всю правду?

Гай поклонился и пошел рядом с ней.

– Какую правду вы хотите узнать, ваша светлость?

– Кажется, я обзавелась привычкой устраивать неподходящие браки для молодых людей – сначала для моих дорогих сыновей, а теперь для не менее дорогого племянника. Однако на сей раз здесь нет ни преимущества в общественном положении, ни настоящей любви, хотя ребенок уже есть, очаровательный, но незаконнорожденный. А может, он вообще не ваш?

Взяв у герцогини зонтик, Гай держал его так, чтобы тень падала ей на лицо.

– Возможно, но в данном случае это ничего не значит. Если я вернусь из поездки один, я женюсь на его матери.

Герцогиня взяла у него зонт и отвернулась.

– По правде говоря, у меня нет ни малейшего желания участвовать в подготовке к катастрофе.

– Если нам с Рейчел придется обвенчаться, я обещаю быть добрым, любящим и внимательным мужем, насколько это в моих силах.

– Понимаю: ради ребенка.

– Бэрри – единственный ни в чем не виноватый участник этой истории. К несчастью, в исходе этого дела заинтересован граф Мурфилд, а за ним тянется целый выводок его сторонников-консерваторов.

– Так вы уверены, что эта свадьба воткнет палку в глаз Мурфилда? В таком случае вам повезло, сэр: Мурфилд – мой старинный враг.

Гай сорвал алую розу, до которой герцогиня не могла дотянуться, и подал ей.

– Враг?

– Да. – Герцогиня подняла цветок к солнцу и смотрела, как свет, проникая в лепестки, делает их кроваво-красными.

– Граф с детства славился жестокостью. Рядом с ним ни собака, ни лошадь, ни прислуга не чувствовали себя в безопасности.

– Но графиня же не хочет покидать его, – заметил Гай.

– Конечно, нет: графиня боится, что он убьет ее, если она это сделает.

– Тогда вы должны согласиться, что я был просто обязан вырвать ребенка из рук негодяя.

Покрутив розу в пальцах, герцогиня медленно пошла по дорожке.

– Я не сентиментальна по отношению к детям, сэр, зато очень люблю вас.

– Значит, вы устроите эту свадьбу?

– Если вы твердо решили пожертвовать своим счастьем, и, боюсь, не только своим. Есть ведь еще одна леди, не так ли?

– Да.

– Скажите, вы очень сильно любите ее?

– В этом вы можете не сомневаться.

– У нее, как и у вас, стремление защитить этого ребенка от ярости графа также пересиливает привязанность к вам, не так ли?

– Да, это так. Мы свободно сделали наш выбор, потому что не можем строить будущее на несчастье других.

– Значит, ваша поездка – последняя надежда миссис Каллауэй… – Герцогиня промолчала. – Тем не менее, вы, кажется, не надеетесь на счастливый исход?

– Увы. И она это знает.

Герцогиня воткнула розу в карман сюртука Гая, потрепала его по щеке.

– Тогда с Богом, коль скоро мне придется устраивать вашу свадьбу, я буду очень рада, если невестой окажется та, которую мне хотелось бы видеть вашей женой.

Гай не ответил; он лишь поклонился, поцеловал герцогине руку и вышел.

Войдя в дом после прогулки, Сара сняла мокрую шляпку и бросила на софу. Внезапно налетевшая гроза заставила пряди ее волос свернуться мокрыми кольцами на затылке. Она поймала свое отражение в зеркале и скорчила гримасу, решив не поддаваться жалости к себе, но глаза, которые смотрели на нее из холодного стекла, полностью выдавали ее.

Она никак не могла забыть записку Гая, его отсутствие наполняло ее сердце мучительной болью, к которой примешивался страх. Что, если, несмотря на все его старания, им предстоит расстаться навсегда? Если у него не получится и Гай никогда не вернется к ней, она проведет остаток жизни как призрак, как пустая оболочка, лишенная содержания.

– Миссис Каллауэй! – воскликнула мисс Форси. – К вам гость! Я провела его в мой кабинет… Но что с вами? Вам дурно? Прошу вас, присядьте и возьмите себя в руки.

Сара с трудом справилась с волнением. Неужели он приехал за ней, или…

– Благодарю вас, – сказала она. – Со мной все в порядке. Не следует заставлять джентльмена ждать.

Сара быстро прошла к кабинету, открыла дверь – и замерла на месте. При тусклом освещении сходство казалось просто сверхъестественным.

– Лорд Джонатан?

– Да, я. Прошу вас, присядьте.

– Сперва скажите, в чем дело? Неужели Гай…

Джонатан помог ей сесть, потом сложил руки на груди и уставился в пол.

– Миссис Каллауэй, вы, возможно, сочтете, что это не мое дело, но я специалист по благородному самопожертвованию – или по крайней мере был таковым, прежде чем Анна вылечила меня от этой чепухи. Ваша двоюродная сестра и мой двоюродный брат не любят друг друга и не скрывают этого, но Гай не обладает природным даром предпочитать счастье чести. Он будет презирать себя, если не сумеет…

– Он сумеет!

Лорд Джонатан тяжело вздохнул, затем протянул руку и позвонил, а когда вошла горничная, велел ей принести чаю.

– По крайней мере, он надеялся, как и вы, что вам никогда не придется подвергнуться таким тяжелым испытаниям.

Сара откинула волосы со лба.

– К сожалению, пока все свидетельствует о противоположном. Вот если бы он смог убедить настоящего отца Бэрри…

– Того самого Клода д'Аллевиля, из Шато-дю-Серф?

Во рту у нее стало сухо, как в пустыне; внезапно она почувствовала слабость и дурноту.

– Гай писал ему туда, пока мы были в Девоне. И что же? Есть ли ответ?

В дверь негромко постучали – это горничная принесла чай. Пока девушка расставляла посуду, Сара продолжала изучать лицо лорда Джонатана, но так и не смогла угадать ответ.

Лорд Джонатан спокойно ждал, пока горничная уйдет, потом взял ее чашку с чаем и насыпал туда сахар.

– Вот, – сказал он. – Выпейте.

Сара сделала глоток, но это не принесло ей облегчения.

– Кузина пишет мне о ребенке каждую неделю, – тихо сказала она. – Кажется, там все вполне благополучно, но Рейчел никогда не упоминает Гая. Конечно, она знает, чем он занят, куда уехал, и совершенно уверена, что он привезет Клода д'Аллевиля в Англию, после чего они поженятся. Но если его постигнет неудача, Гай не сможет отказаться от женитьбы на Рейчел…

– Понимаю.

– Возможно, у вас есть какие-нибудь новые вести от Гая?

– Нет, он все еще где-то во Франции. Миракл и Райдер уехали в Рендейл, что в Дербишире, и вернутся не раньше чем через пару недель. Герцог в Лондоне, а матушка все еще живет в Уизикомбе с Анной и со мной…

Сару охватил тревога.

– Значит, Рейчел в Уайлдши одна, а из Франции приходят дурные вести? Возможно, месье д'Аллевиль отказался и от нее, и от ребенка?

– Нет, это не так. Я остановился в Уайлдши сегодня утром совсем по другому делу и узнал, что письмо, которое Гай написал в Девоне, вернулось невскрытым два дня назад. Ваша кузина была в холле, когда его принесли; никто не мог помешать ей увидеть, что было написано на конверте…

– На конверте?

– Мне очень жаль, Сара, что я не могу смягчить это сообщение, но Клод д'Аллевиль умер.

Сара зажала рот рукой; глаза ее обожгли слезы, в горле запершило.

Лорд Джонатан сел рядом с ней и обнял за плечи.

– Обещаю, я сделаю все, что смогу, – осторожно проговорил он. – Скорее всего, эта новость – ужасный удар для вас и гибель всех ваших надежд, но мне показалось, что вы все же захотите поехать к вашей кузине.

– Да, конечно. – Сара вытерла глаза. – Как она?

– Заперлась в своей комнате и отказывается от еды. Бетси Дейви заботится о ребенке, но ставни на окнах закрыты, засовы задвинуты, и слуги боятся, что Рейчел наложит на себя руки. Я бы выломал дверь, но…

– Да, да, я еду сейчас же.

– Мой экипаж ждет у ворот, – сказал лорд Джонатан. – Я извинюсь за вас перед мисс Форси. – Он помог Саре подняться. Теперь уже она не чувствовала слабости, но ей вдруг стало холодно, зима уже наступила.

Все было кончено для нее – она так и состарится здесь, в Бате, прожив жизнь школьной учительницей и старой девой, пережившей когда-то несколько чудесных недель в обществе необыкновенного человека, которому она отдала свою душу и тело.

– Я очень признательна вам, милорд, и я понимаю теперь, почему Гай любит вас как брата.

К удивлению Сары, лорд Джонатан Деворан Сент-Джордж, в прошлом известный в высшем обществе как Дикий Джек, взял обе ее руки и поцеловал их.