Когда наступает осень

8

Линда сидела за столом, накрытым для завтрака в особняке Конли, и слушала непринужденную болтовню Грейс о предстоящем благотворительном бале. Это ее ничуть не интересовало — равно как и яйцо-пашот в стоящей перед ней серебряной рюмке.

Прошла всего неделя с того дня, как она вернулась сюда, но Линда уже начала бояться, что сделала ошибку. Несколько месяцев, проведенные в Калифорнии, показали ей, какой должна быть настоящая жизнь. Даже если не вспоминать о Джейке, о том, что эта жизнь была наполнена любовью, Линда чувствовала, что скучает по своей работе, по солнцу и морю, по людям, окружавшим ее.

— О чем ты думаешь, Линда? — услышала она вопрос Грейс.

Линда в недоумении взглянула на свою золовку — энергичную сорокалетнюю даму, никогда не знавшую настоящих забот.

— Извини, Грейс, я задумалась. Что ты сказала?

— Как ты думаешь, может быть, использовать гавайские мотивы? Или что-нибудь еще более экзотическое?

— О, я не знаю… У меня совсем нет опыта в таких делах. — Боже, какая разница! — подумала она, а вслух произнесла: — Я бы, наверное, предпочла восточный стиль.

— Ну, наш комитет соберется сегодня здесь, чтобы обсудить все. Надеюсь, ты присоединишься к нам?

— С удовольствием, — вежливо улыбнулась Линда. — Конечно, если я смогу принести какую-нибудь пользу. Я не очень хорошо справляюсь с подобными вещами.

Сенатор добродушно рассмеялся.

— Оставь Линду в покое, Грейс. Разве ты не видишь, что она еще не совсем акклиматизировалась дома?

Линда взглянула на высокого седовласого человека с изысканными манерами и наградила его благодарной улыбкой. Вернувшись в этот дом, она, к своему удивлению, обнаружила, что сенатор рад ей и даже взял ее под свое покровительство.

Линда отодвинула от себя тарелку с недоеденным завтраком и встала из-за стола.

— Кажется, туман начал рассеиваться. Я, пожалуй, немного прогуляюсь по саду.

Она вернулась в свою комнату, чтобы надеть теплый жакет и шарф. Август в Хьюстоне был, к сожалению, совсем не таким, как в Калифорнии, даже море — холодное и серое — не радовало глаз.

Особняк Конли находился у развилки трех широких дорог. Рядом стояли такие же величественные и огромные дома соседей, а сад был совсем небольшим, с несколькими тропинками и зелеными лужайками. Его отделяла от дороги живая изгородь. К дому вела широкая подъездная аллея.

Линда медленно бродила по тропинкам, пока не добралась до высокой кирпичной стены, отделяющей сад от владений соседей. Она опустилась на широкую каменную скамью, наслаждаясь покоем и уединением. Отсюда ей почти не виден был сам особняк.

Линда прислонилась к кирпичной стене и закрыла глаза. С самого приезда сюда она ни разу еще хорошо не спала ночью. Наверное, дело было в том, что ей предоставили ее старую комнату — ту, которую она когда-то делила с Роем. Грейс, очевидно, решила, что так она быстрее снова привыкнет к дому. Но Линда часами лежала, уставившись в потолок. Ее обступали видения прошлого. Она вспоминала юного Роя, такого обаятельного и веселого, и плакала о его загубленной жизни — а заодно и о своей…

Сквозь набегающий сон Линда думала, что вряд ли снова сможет быть счастливой в этом доме. Но у нее сейчас не было выбора: теперь ей придется заботиться не только о себе. Скоро у нее появится ребенок. Ребенок Джейка! И вновь гнев переполнил ее сердце, но еще сильнее была боль потери.

Нет! — твердо сказала себе Линда. Ей не нужна ничья жалость. И сама себя она жалеть не станет. Она любила Джейка всем сердцем, а он предал ее. Но даже в самые грустные минуты Линда не сожалела о том времени, когда они были вместе. Ведь она могла прожить всю жизнь, так и не узнав, что такое любовь!

Линду разбудил звук подъехавшей машины. Она с тревогой взглянула на часы, вспомнив, что обещала помочь Грейс с благотворительным балом. А ей так не хотелось заниматься этим! Кроме того, она была уверена, что Грейс прекрасно справится сама. Но, так или иначе, нужно было вновь начинать общаться с людьми.

Около дома стояла чья-то машина: очевидно, гости Грейс уже начали прибывать. Надо подняться к себе в комнату, переодеться, причесаться и как можно тщательнее наложить макияж: Линда не хотела, чтобы Грейс пришлось краснеть за свою невестку.

Спустившись, Линда заглянула в комнату Грейс, но там никого не было. Она услышала голоса, доносящиеся из библиотеки. Но это было владение сенатора, Грейс никогда не собирала своих подруг там. Постояв некоторое время в нерешительности, Линда приоткрыла дверь и увидела сенатора, сидящего за столом.

— О, Линда! Заходи. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Мужчина, с которым беседовал сенатор, поднялся и повернулся к ней. Линда взглянула на него — и в ту же секунду комната поплыла перед ее глазами. Это был Джейк! Линда даже на мгновение зажмурилась, но видение не исчезло. Тогда она решила, что просто-напросто сходит с ума.

— Линда, я хочу представить тебе Джейка Дикена, человека, который расследовал обстоятельства смерти Роя, — говорил между тем сенатор. — А это моя невестка, Линда Конли. Вдова Роя.

Джейк кивнул, выражение его лица оставалось совершенно нейтральным.

— Очень приятно, миссис Конли, — произнес он.

Слава богу! У него хватило ума не показать, что они знакомы. Но что он делает здесь?!

Линда уже оправилась от шока и холодно улыбнулась ему.

— Здравствуйте, мистер Дикен, — сказала она и, повернувшись к сенатору, добавила: — Я как раз направлялась к Грейс: обещала помочь ей с устройством благотворительного бала. Члены комитета вот-вот приедут.

— Конечно, — ответил сенатор. — У тебя будет еще достаточно времени, чтобы поговорить с мистером Дикеном.

Линда натянуто улыбнулась и поспешила выйти в холл.

Очутившись в своей комнате, она упала лицом в подушки. Сердце ее бешено колотилось. Зачем он приехал сюда? Неужели за ней? Но это невозможно, он не мог узнать о том, что она здесь! Джейк, скорее всего, даже не подозревает, что она уехала из Сисайда: ведь он так старательно избегал ее.

Может быть, сенатор послал за ним? Но ведь он, кажется, был удовлетворен результатами официального расследования гибели Роя. Линда ничего не могла понять, мысли путались у нее в голове, а сердце никак не желало успокаиваться. Вскоре она услышала звук подъезжающих к дому машин. Очевидно, это приехали члены комитета. Надо было спускаться вниз, вежливо улыбаться, что-то говорить…

Во время собрания комитета Линда была еще более рассеянной, чем когда бы то ни было. Она все время думала о Джейке и о причине его приезда сюда.

После собрания дамы остались на ланч и разъехались только после трех часов дня. Провожая их, Линда заметила, что машины Джейка у подъезда уже нет. Слава богу, он уехал, и ей, вероятно, больше никогда не придется встретиться с ним.

В семье Конли был обычай — пить кофе в гостиной перед обедом, который подавался ровно в восемь вечера экономкой миссис Тименс. Сенатор был очень пунктуальным человеком и требовал того же от всех членов семьи. Поэтому уже без пятнадцати восемь Линда закончила свой туалет и поспешно сбежала вниз, в гостиную. Она распахнула дверь — и первый, кого она увидела, был Джейк, которого сенатор представлял Грейс.

— Познакомься, дорогая, — это Джейк Дикен, о котором я тебе уже говорил. Джейк, это моя дочь Грейс.

— Как поживаете, миссис?.. — Джейк замолчал и вопросительно посмотрел на Грейс.

— Мисс Конли, — поправила его Грейс. — Я не замужем. Но, пожалуйста, зовите меня просто Грейс.

Линде показалось, что Джейк задержал руку Грейс в своей чуть дольше, чем того требовали приличия, и Грейс слегка покраснела. Определенно, Джейк одержал еще одну победу над женским сердцем!

Напрасно Линда пыталась убедить себя, что все это ей в высшей степени безразлично. Проделать такое у нее на глазах! Да, у этого человека определенно нет ни капли стыда.

— Добрый вечер, миссис Конли. Могу я вас называть просто Линда? — мягко спросил Джейк.

И, прежде чем Линда успела сказать «нет», раздался голос сенатора.

— Конечно, конечно! Милые дамы, я пригасил Джейка пожить у нас несколько дней. Грейс, дорогая, покажи Джейку северную комнату для гостей.

— С удовольствием! — И Грейс одарила Джейка ослепительной улыбкой. — Сразу же после обеда.

— Хорошо, а сейчас давайте что-нибудь выпьем.

Сенатор подошел к бару и наполнил для всех бокалы мартини. Затем сел рядом с Джейком на диван.

— Джейк весь день развлекал меня интересными рассказами о путешествиях. Куда вы отправляетесь на этот раз?

— Я еще не совсем закончил работу в Нью-Йорке, — ответил Джейк. — А затем, вероятно, отправлюсь в Швецию.

— О! — воскликнула Грейс. — Какая у вас занимательная жизнь!

— Да, она меня устраивает, — улыбнулся Джейк.

— Но ведь ваша работа, наверное, сопряжена с опасностями?

— Временами.

Тоже мне, расхвастался. Во время этого разговора Линда сидела в кресле, сжимая в руке бокал с мартини, и неотрывно смотрела на портрет покойной жены сенатора, висящий на стене. Время от времени она ощущала на себе взгляд зеленых глаз Джейка, но старалась не смотреть в его сторону.

— Грейс, — обратился сенатор к дочери, — как я уже сказал Линде, Джейк расследовал причины смерти Роя.

— Да? Так, значит, вы работали на военно-морской базе в Сисайде?

— Собственно, если можно считать что-то моим родным домом, то это именно Сисайд.

Грейс бросила быстрый взгляд на Линду, и та покраснела от досады. Не хватало еще, чтобы золовка обо всем догадалась!

Миссис Тименс очень вовремя появилась в дверях гостиной и торжественно произнесла:

— Обед готов!

Линда не понимала, как дожила до конца этого обеда: Грейс не сводила с нее вопрошающих глаз. Наконец обед закончился, и мужчины удалились в библиотеку, чтобы выпить бренди и выкурить по сигаре. Женщины остались вдвоем.

— Послушай, Линда, — сказала Грейс. — Я хочу поговорить с тобой.

Линда поняла, что ей не удастся избежать неприятного разговора.

— Это он? Да? — прямо спросила Грейс.

— Почему ты так решила?!

Грейс расхохоталась.

— Я, может быть, наивная старая дева, но все-таки могу сложить два и два. Неужели ты думаешь, что я не заметила, как ты старательно избегаешь встречаться с ним взглядом? И какими жадными глазами он на тебя смотрит. А если еще учесть, что вы жили в Сисайде в одно время, то все сходится. Это ясно как божий день, и я, собственно, хотела спросить тебя не об этом. Он знает о ребенке?

— Нет! — воскликнула Линда, не подумав, что тем самым подтверждает догадку Грейс. — И он никогда не должен об этом узнать!

— Но почему? Разве у него нет на это права?

— У Джейка Дикена нет никаких прав на то, что касается меня, — холодно заметила Линда. — Ах, Грейс, ты же ничего не знаешь! Стоило мне намекнуть, что я хотела бы узнать, думает ли он о нашем будущем, как этот человек просто исчез с моего горизонта. Даже ничего не сказав!

— Тогда зачем он приехал сюда? — удивленно спросила Грейс.

— Понятия не имею. Да это и не очень меня волнует.

В этот вечер Линда рано ушла спать, сославшись на головную боль. У нее уже не было сил видеть Джейка, и она всей душой надеялась, что его визит будет коротким. Хорошо хоть, что кроме тех нескольких взглядов, которые он бросил на нее и которые заметила Грейс, он не проявлял к ней ни малейшего интереса. Но Линда до сих пор терялась в догадках, зачем он появился в их доме. Может быть, Джейку в связи с каким-нибудь очередным расследованием понадобился сенатор? Ведь ее свекор обладает большой политической властью.

Так или иначе, но, выключив свет, Линда еще долго лежала с открытыми глазами и слышала, как остальные в одиннадцать часов поднялись наверх.

Приезд Джейка всколыхнул в ней воспоминания об их коротком счастье. Перед глазами у нее был Джейк, купающийся в море, Джейк смеющийся, Джейк, сидящий рядом с ней на диване. Но невыносимее всего — Джейк, ласкающий ее в постели…

Нет, она не должна думать о прошлом! Зачем он приехал сюда?! Зачем он мучает ее?!

Должно быть, Линда все-таки уснула, потому что, когда она открыла глаза, было еще темно, а стрелки на циферблате показывали три часа ночи. Она попыталась заснуть снова, но не смогла.

Наконец, глубоко вздохнув, она выбралась из кровати и, накинув халат, спустилась вниз, на кухню. Может быть, чашка какао и кусок шоколадного торта миссис Тименс помогут ей? Линда была так расстроена за обедом, что почти ничего не ела, и сейчас неожиданно почувствовала жуткий аппетит.

Она поставила молоко на плиту и только взяла нож, чтобы отрезать кусок торта, как услышала шаги за спиной. В дверях стоял Джейк. Он был в одних джинсах, и Линда с трудом отвела взгляд от его голой груди.

— Ты собираешься испробовать эту штуку на мне? — спросил он, кивнув на нож.

Линда сдержанно улыбнулась: ей не хотелось показывать своего раздражения и вообще давать волю эмоциям.

— А ты считаешь, что заслуживаешь этого? — спокойно спросила она.

Линда демонстративно повернулась к Джейку спиной и дорезала торт. Молоко к этому времени уже подогрелось, поэтому она села к столу и принялась за еду.

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — наконец спросил Джейк.

— Конечно нет. Там достаточно какао еще для одной чашки, а торт просто великолепен.

Он сел рядом с Линдой.

— Я имел в виду вовсе не торт и какао.

— Да? — удивилась Линда. — Между прочим, очень странно, что ты приехал сюда. Вряд ли это то, что тебе следовало делать.

— Боюсь, у меня слабое представление о том, что, с твоей точки зрения, мне надо делать, а что — нет. Ты ведь знаешь, я не отличаюсь хорошим воспитанием…

— А ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду.

— Что же вы имели в виду, милая леди? На самом деле все очень просто: я здесь потому, что сенатор попросил меня приехать.

Линда едва сдержалась, чтобы не показать своего разочарования. Так, значит, его приезд сюда не имеет никакого отношения к ней? С трудом она заставила себя доесть последний кусочек торта и допить какао. Затем вымыла за собой посуду, вытерла руки и, запахнув поплотнее халат, повернулась к Джейку.

— Ну что ж, доброй ночи, — произнесла она, направляясь к двери. — Чувствуй себя как дома. В холодильнике есть пиво и холодный цыпленок.

Когда она проходила мимо его стула, Джейк неожиданно поднялся и схватил ее за руку.

— Линда, мы должны поговорить. Честно говоря, хотя сенатор действительно позвонил и попросил меня приехать, чтобы обсудить смерть его сына, на самом деле я хотел видеть тебя.

Линда стояла не шевелясь. Одного его прикосновения было достаточно, чтобы сердце ее бешено заколотилось. Ей очень хотелось поверить ему, но она не могла себе этого позволить. Она не должна забывать о том, как он бросил ее в Сисайде!

Собравшись с силами, Линда смело взглянула ему в глаза.

— Я не думаю, что нам есть о чем говорить, Джейк, — спокойно произнесла она. — И будь любезен отпустить мою руку.

Джейк немедленно подчинился, что было совсем на него не похоже. И голос его прозвучал как-то неуверенно:

— Мне казалось, после всего того, что было между нами…

— А чем мы были друг для друга? В один прекрасный момент ты просто исчез, не потрудившись сказать мне ни единого слова. О, только не подумай, что я жалуюсь или упрекаю тебя! Все давно забыто.

— Послушай. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я вел себя как последний идиот. Конечно, я поступил подло по отношению к тебе. Но тогда я не думал об этом. А просто бежал, Линда! Бежал со всех ног!

Он замолчал и посмотрел на нее, видимо ожидая хоть какого-то ответа. Но Линда молчала.

— Я согласился на работу в Новой Зеландии, потому что вдруг испугался. Я почувствовал, что прирос к тебе всей кожей — так, как не прирастал ни к одной женщине. Это было, конечно, неправильно — вот так сбежать от тебя. Но мои чувства смешались, мне нужно было время подумать.

— Полковник Дадсон сказал мне, что ты вернулся из Новой Зеландии.

— Да, я вернулся, и тогда для меня уже все было решено. Да, решено, Линда. Я просто не хотел говорить с тобой об этом по телефону: мне нужно было видеть тебя. Я собирался пойти к тебе на следующий день, но неожиданно меня срочно вызвали в Нью-Йорк. А когда я вернулся и узнал, что ты уехала, я чуть не сошел с ума! Я не знал, где тебя искать: мне и в голову не пришло, что ты могла вернуться в Хьюстон. Ты ведь всегда говорила, что к прошлой жизни возврата нет. Я умолял Дорис сказать мне, куда ты уехала, но она оказалась стойкой, как индеец. Когда мне позвонил сенатор, у меня появился проблеск надежды… Линда, я знаю, что поступил трусливо и подло. Но слава богу, что мне удалось хотя бы все объяснить тебе.

Слушая его и наблюдая за ним, Линда почувствовала, что сомнения в ее душе не дают пробиться ростку надежды. Да, Джейк приехал сюда, но он еще не сказал ни единого слова любви! И к тому же было уже слишком поздно: как только он узнает, что она беременна, то умчится отсюда во всю прыть. А она не хочет обрести его сейчас, чтобы тут же потерять вновь. Она этого просто не вынесет! Линда прекрасно знала, как много значит для него работа, возможность постоянно перелетать с места на место. Если в его жизни и найдется место для нее, то для ребенка — никогда.

И Линда решила покончить со всем сейчас, не дожидаясь того момента, когда на его лице появится выражение ужаса после того, как он узнает о ребенке.

— Спасибо, что объяснил мне все, Джейк, — спокойно сказала она. — Мы хорошо провели время вдвоем, но мы ведь ничего не обещали друг другу. И сейчас — у тебя своя жизнь, а у меня — своя.

— Своя жизнь?! — воскликнул он. — Здесь? В этом мавзолее? Со всеми этими комитетами и благотворительностью? А я думал, ты хочешь убежать от всего этого.

— Я передумала. А сейчас мне надо идти.

— Так, значит, все это время ты просто играла со мной? А теперь благовоспитанная леди будет сидеть здесь и дожидаться выгодной партии, да?

— Нет. Это не так. Но ты можешь думать обо мне все, что хочешь. Впрочем, ты так всегда и делал… А теперь мне пора. И если у тебя есть хоть капля здравого смысла, то ты закончишь все дела с сенатором как можно быстрее и уедешь отсюда.

Линда почти побежала к двери: она чувствовала, что вот-вот разрыдается, закричит, и тогда все пропало.

— Не так быстро! — услышала она у себя за спиной.

Он снова схватил ее за руку, но на этот раз пальцы показались ей стальными.

— Ты делаешь мне больно! — запротестовала она.

Джейк повернул ее так, что теперь ей пришлось смотреть ему в лицо.

— Признайся, что тебе просто хотелось поиграть с таким, как я!

Она взглянула ему в глаза. Они были полны ненависти. Но Линда знала: в следующую секунду он заключит ее в объятия и поцелует долгим, безжалостным поцелуем. И она начала сопротивляться, заранее чувствуя, что в этой борьбе обречена на поражение. Так и произошло: его язык с силой раздвинул ее губы, и, если бы не крепкая рука, обнимающая ее за талию, она бы непременно очутилась на полу. В следующую секунду другая его рука распахнула ее халат и коснулась обнаженных грудей. Сначала одной, затем другой… Неожиданно его поцелуй стал более нежным, а объятия более мягкими. Его пальцы скользнули под тонкое шелковое белье и принялись ласкать ее кожу. И ее тело ответило ему. Оно просто не могло не ответить!

Линда чувствовала, что сходит с ума. Она не могла ни о чем думать. И единственной реальностью для нее сейчас был его поцелуй, его нежные пальцы, его бешено стучащее сердце.

Губы Джейка скользнули по ее груди, опустились ниже, к животу, и Линда поняла, что уже через минуту будет поздно. Она потеряет себя. И, собрав все остатки воли, она решительно оттолкнула его и сделала шаг назад.

— Нет! — воскликнула она, задыхаясь и запахивая халат. — Это не сработает больше, Джейк!

Он не мог отпустить ее так сразу и снова потянулся к ней. Но Линда увернулась до того, как он успел коснуться ее.

— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда! — сказала она уже почти спокойным голосом. — Из этого дома и из моей жизни.

Она повернулась и пошла прочь, отчетливо ощущая на себе взгляд его зеленых пронзительных глаз. Но Линда не обернулась. Она с трудом добралась до своей комнаты, заперла дверь на ключ и лишь затем, рыдая, бросилась на кровать.

На следующий день он уехал. Линда встала поздно, и, когда доедала тост с кофе около десяти часов утра, Грейс пришла и сказала ей об этом. В голосе золовки Линде послышался упрек.

— Ты считаешь, что он уехал из-за меня? — вяло поинтересовалась Линда.

Она вообще испытывала сейчас странное безразличие ко всему.

— А разве это не так? — Грейс уселась в кресло рядом с ней. — Тебе следовало рассказать ему о ребенке!

— О, Грейс, я уже сказала ему все, что считала нужным.

— Но я все-таки думаю, что он имеет право знать.

— Нет. Не имеет. Он вообще не имеет ни на что права. Ты, кажется, не поняла: он уже однажды бросил меня, не объяснив ничего.

— Но он вернулся!

— О, Грейс, он приехал сюда потому, что отец пригласил его. Заодно он надеялся, что снова сможет завести со мной интрижку, — с теми же последствиями, что и прежде. Я уже по горло сыта всем этим. Давай переменим тему.

Хотя Линда изо всех сил старалась вести прежнюю жизнь в особняке Конли, уже через несколько дней она поняла, что это у нее не получится. После приезда Джейка вся эта жизнь — с вечеринками, ланчами и встречами благотворительного комитета — показалась ей особенно никчемной. Джейк Дикен так остро напомнил ей о настоящей жизни, что Линда поняла: больше ей не выдержать.

Проведя очередную ночь без сна, Линда наконец приняла решение. В конце концов, что ее здесь удерживает? Привычка к комфорту? Но этот комфорт сопряжен с полнейшей зависимостью от традиций и законов семьи. Страх перед будущим? Но за время работы в госпитале Линда успела поверить в свои силы. Она не могла больше оставаться здесь! Ребенок не появится до марта, она еще успеет наладить свою жизнь. Ничто не мешает ей вернуться туда, где она была счастлива. Теперь у нее есть опыт, она сможет найти работу в одном из ресторанов Сисайда.

Но сейчас ей предстояла самая трудная и неприятная задача: рассказать сенатору правду о своей беременности и смерти Роя.

В тот же вечер Линда подошла к дверям кабинета хозяина дома и постучала.

— Войдите, — сказал он.

Сенатор сидел за массивным письменным столом и выглядел очень уставшим.

— Линда? Вот так сюрприз! — воскликнул он.

— Я, надеюсь, не помешала вам?

— Конечно нет. Пожалуйста, садись. Ты так просто зашла или хочешь поговорить со мной?

— Да. Мне нужно обсудить с вами несколько проблем.

— Я слушаю тебя.

Линда собралась с духом и начала.

— Ну, во-первых, я решила вернуться назад в Сисайд. Пожалуйста, постарайтесь понять меня. Я очень ценю ваше гостеприимство, но эта жизнь не для меня. И теперь я твердо знаю это.

Сенатор вздохнул.

— Да, я понимаю. Я вижу, как ты изменилась. Ты теперь выглядишь более уверенной в себе. — Он улыбнулся. — И это все?

— Нет. Еще я хотела сказать вам, что… я беременна, — решилась Линда.

Его усталые глаза вдруг вспыхнули ярким светом.

— Моя дорогая! После смерти Роя я уговорил себя смириться с тем, что у меня никогда не будет внуков, и теперь… — Он осекся, встретившись взглядом с Линдой.

— Этот ребенок не Роя, — быстро сказала она.

Глаза старика сразу потухли, теперь в них была боль. Откинувшись на спинку стула, он долго молчал.

— И, я полагаю, ты не собираешься сообщить мне имя его отца…

Линда покачала головой.

— Боюсь, что нет.

— Как я понял, о браке речь не идет?

— Да, — просто ответила Линда.

Он улыбнулся.

— И я даже не могу ничего предположить?

Линда вспыхнула.

— Пожалуйста, не надо! — прошептала она. — Это не имеет смысла.

Неожиданно сенатор положил руку ей на плечо, и Линда подумала, что за долгие годы жизни под одной крышей он ни разу не проявил открыто каких-либо чувств к ней.

— Линда, я понимаю, почему ты должна уехать. Мне очень жаль, но я не могу изменить твоего решения. У меня нет права удерживать тебя. Я только хочу сказать, что ты всегда сможешь вернуться в этот дом. Ты мне такая же дочь, как и Грейс. И твой ребенок будет моим внуком.

Ее глаза наполнились слезами. Линда подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, но долго не могла говорить.

— Спасибо, — прошептала она наконец, затем, заставив себя успокоиться, прошептала: — И самое последнее, что я хотела сказать вам…

Сенатор весь как-то сжался.

— Я слушаю.

— Это о Рое. О том, как он погиб…

И тут же его лицо разгладилось.

— Я уже все знаю об этом. Джейк сообщил мне кое-какие детали. — Он прямо взглянул ей в глаза. — Я хочу дать тебе последний совет, Линда. Я думаю, что ты недооцениваешь этого человека. И, если бы я был на твоем месте, то сказал бы ему то, о чем он имеет право знать.

Она покачала головой.

— Я не могу. Однажды он уже решил расстаться со мной — еще не зная о том, что у нас будет ребенок. Я не хочу еще раз испытывать судьбу.

— Он нарушил свое обещание?

— Не совсем… — Она закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Ты знаешь его, конечно, лучше, чем я. Но в моем возрасте начинаешь терпимее относиться к людям. И я думаю, что тебе следует сказать ему правду.

— Я не могу, — слабо прошептала она. — Просто не могу.