Когда снег падает вверх… (СИ)

Подходя к стойке регистрации, Дима повернул голову, померещились рыжие волосы в глубине зала. Да нет! Откуда! А может?… Нет, не может! И взяв у служащей авиакомпании паспорт и билет, он решительно шагнул к дверям зоны вылета.

Выйдя из зоны прилета в зал аэропорта, Рянка с интересом крутила головой в разные стороны, думая, что делать дальше. Она никогда не была в К., тем более в аэропорту. Надо взять такси до Энска. Заехать сначала в больницу, вдруг он там?! А там видно будет…

В регистратуре больницы хамовитая девица бросила ей, что Демидов больше здесь не работает, а главврач Смирнов уехал в область.

Она два часа колесила по городу в поисках дома его родителей. Димка как-то однажды возил ее туда, но вспомнить сейчас было сложно. Отчаяние подступало, душило еще не пролитыми слезами. И все-таки она узнала дом и подъезд.

— Кто там? — спросил знакомый голос.

— Елена Павловна, здравствуйте, это Зоряна… вернее… вы меня Ниной называли…

Щелкнул открывающийся замок.

— Ниночка, детка, — Елена Павловна прижала пальцы к губам. — То есть… Зоряна… Проходи…те, — поправилась она, оглядев Зоряну от выпрямленных утюжком рыжих волос, сейчас свисающих прямо с двух сторон узкого бледного лица, мехового манто до сапожек на высоких каблуках.

— Я ненадолго, — сказала Ряна, переступая порог.

— Заходи, заходи, погрейся. Я сейчас чайник поставлю… — засуетилась Елена Павловна.

— Пожалуйста, я не хочу вас утруждать. Я заехала спросить, как у вас дела и сказать вам спасибо большое, что помогли мне тогда.

— Деточка, да я же ничего и не сделала, — развела она руками. — За что спасибо-то?

— За поддержку, за ваши кулебяки, — улыбнулась Рянка. И Елена Павловна вдруг снова увидела в ней ту потерянную девочку.

— Заходи, чаю попьем, — начала затягивать ее на кухню. — Не на пороге же стоять!

— Елена Павловна, меня правда, такси ждет. Я хотела… — она запнулась и посмотрела вниз на носки своих замшевых расшитых сапожек. — Вы не знаете, где Дмитрий? — подняла глаза на его мать. — Я его тоже хотела поблагодарить, — зачем-то добавила она.

— Он ведь уехал, — ответила Елена Павловна.

— Мне в больнице сказали, что он уволился, но не сказали, что уехал, — медленно проговорила Рянка.

— Да, сегодня ночью рано уехал. Сказал только, что, как обустроится, даст знать.

— А вы мне его номер телефона не дадите? — спросила Рянка робко.

— Конечно, дам! Сейчас! — она побежала в кухню, и только теперь Рянка услышала, что там работал телевизор. — Вот, — она протянула Рянке свой мобильный с открытым номером, Рянка быстро переписала его в свой телефон.

— Спасибо вам большое. Я вам очень благодарна. И вам и Дмитрию. Вы мне очень помогли. Вот, — протянула свою визитку. — Здесь все мои телефоны и рабочие и мобильный, я там новый написала ручкой. Если вам что-нибудь понадобится или вы будете в Москве, пожалуйста, позвоните, я сделаю для вас все что нужно.

— Спасибо, милая! Я передам Димке, — понимающе кивнула Елена Павловна. Ведь видела, что Ряна именно на это и надеется.

Распрощавшись с гостеприимной Еленой Павловной, Рянка слетела по лестнице вниз, желая поскорее оказаться в такси, где можно было набрать заветный номер и услышать его голос.

«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети» — раздалось ей в ухо.

— Куда теперь? — спросил таксист, оглядываясь на заднее сиденье.

— В аэропорт, — ответила она, чувствуя как глаза наливаются слезами.

Ряна не знала, что буквально за секунду до ее звонка, в Москве Дима вытащил свою карточку из телефона, чтобы поменять ее на московскую…

А старую карточку, как и старую жизнь с бутылками в старой хрущевке, выкинул в мусорное ведро.

— Мам, привет, прости что не звонил. Пока устроился, карточку новую поставил, клинику посмотрел.

— Димочка, ну нельзя же так! Уже три дня прошло, от тебя ни слуху ни духу. Мы же волнуемся.

— Мам, прости. Извини, честно, Паша меня по клинике водил, строили планы на будущее. Ладно. Как вы с папой? Как себя чувствуете?

— Нина приезжала, — выпалила Елена Павловна.

— Ккктооо? — Димка аж сел на стул в своем новом кабинете.

— Ну то есть Зоряна, приезжала, такая модная, красивая! Оставила свою визитку, а я, дура старая, засунула ее в карман штанов, а штаны постирала, — мать чуть ли не всхлипывала от досады.

— Чтооо? — Димка никак не мог прийти в себя. Она появилась! Она приезжала! — Когда???

— Что «когда»? — не поняла мать.

— Когда она приезжала?

— Да вот только ты уехал… в тот же день она заходила. Я ей твой телефон дала, но она видимо не звонила?

— Я выкинул карточку… — прошептал Димка.

— Что?

— Я выкинул карточку, как только приехал в Москву, — сказал он громче и уронил голову на стол.

— А… — Елена Павловна размышляла.

— Все, мам я позже позвоню. Мне надо идти.

С того дня он каждый вечер ездил в Сити-центр Москвы, блуждая между небоскребами в надежде увидеть рыжие волосы.

— Дим, куда ты опять собрался?! — спросил Паша, глядя на друга, натягивающего дубленку. — Ведь суббота!

— Я пойду, прогуляюсь. А после обеда несколько квартир посмотрю, договорился с агентством.

— Куда ты вечно пропадаешь? — удивился Паша.

— Да так. Ничего конкретного, — отмахнулся Демидов.

— Ну не хочешь говорить — не надо.

Вдруг уже стоя в открытой двери, Дима обернулся:

— Слушай, Паш, а у тебя есть знакомый частный детектив?

— Хм… ну надо подумать, — ответил тот. — Найдем, если надо. Я с Андреем поговорю, это мой друг, он должен знать или сам может поможет.

— Хорошо, — кивнул Дима, нажимая кнопку лифта. — Ты с ним поговори, ладно?

— Ладно. Поговорю, — кивнул Паша, глядя на закрывающиеся двери лифта.

Рянка долго стояла на лестничной клетке, слушая как лифт едет вниз и не решаясь позвонить в дверь к соседям, молодой паре, недавно родившей ребенка. Рянка знала, что Павел работает в клинике, должны же у него быть знакомые врачи.

Наконец, собралась с духом и позвонила.

Дверь открыла Оля:

— Зорян, привет! — улыбнулась она. — Как дела? Что-то ты бледная в последнее время. Как там у тебя с тендером все утряслось?

— Да, — Рянка помялась. — Все вроде нормально, успели. Спасибо что помогли тогда.

— Да перестань. Какая помощь?! Ключи сохранили и телефон позвонить дали, ой, даже не напоминай!

— Спасибо, — улыбнулась Рянка. — Слушай, я хотела спросить. У тебя хорошего гинеколога нет на примете? Или может Павел подскажет? А то моя врач уехала за границу и я осталась без гинеколога.

— Да ты заходи, чего на пороге стоишь! Паш, к нам гости.

Они прошли в комнату и увидели чудесную картину: Паша, сидя на корточках перед детским стулом, пытался кормить хорошенькую малышку с огромными голубыми глазами. В руке девочки тоже была ложка, и она упорно пыталась набрать ею побольше каши.

Две пары голубых глаз уставились на Олю и Зоряну.

— Привет, Зорянка! — и посмотрев на Олю невинными глазами: — Нам понравилось кормить папу.

— А точнее папины джинсы, — вздохнула Оля, глядя на Пашку, всего извазюканного в каше, начиная от щек и заканчивая босыми ступнями.

— Эх, Настасья, не была бы ты моя дочь, я б давно тебя в окно выбросил, — сказал Паша дочери.

— Не говори ребенку гадостей, она еще не понимает, что ты шутишь, — как ни в чем не бывало сказала Оля. — Зоряна спрашивает гинеколога хорошего. Ты ее можешь к Давиду Вагановичу устроить?

— Да, конечно, — проговорил Пашка, пытаясь соскрести особенно большие куски каши с одежды. — А у тебя проблемы или просто посмотреться? — он поднял голову и взглянул на Зоряну.

Все врачи такие?! — подумалось ей. Вот только что он кормил ребенка кашей и шутил с женой и тут в момент превращается в совершенно другого человека, даже голос меняется!

— Думаю, у меня проблемы, — пожала плечами Рянка.

— Ладно, давай пока к Вагановичу, он посмотрит, а там, если что, направит тебя к другому специалисту по твоим проблемам, — обнадеживающе улыбнулся Пашка.

— Спасибо, — кивнула Зоряна.

Оля взяла на руки маленькое чумазое чудо:

— Ну что, идем мыться? — Улыбнулась она ребенку. Девочка в ответ залепетала на одной ей понятном языке.

— Ну, голубушка, на что жалуемся? — усадив ее на стул и обойдя стол, удобно устроился на своем месте гинеколог, как гласила табличка Данилян Давид Ваганович.

Он оказался огромным дядькой, за пятидесят, с огромными же волосатыми руками, которые он сложил на животе, в ожидании глядя на Рянку. Она с тихим ужасом смотрела на него, успокаивая себя мыслью, что Пашка порекомендовал его, как очень хорошего врача.

Вот уж кто Давид, так только не он, этот скорее Голиаф.

— Эээ…

— Да, многие женщины теряют дар речи при одном моем появлении, — подмигнул он Рянке, отчего та улыбнулась и расслабилась.

— Да, понимаете, у меня задержка.

— Так, Зоряна Владимировна, — взглянув на имя в карте, сказал он. — Вы тест на беременность не делали?

— Вы понимаете, я не могу быть беременной.

— Все возможно в этой жизни, голубушка, — покачал головой врач.

— Нет, это невозможно. Если только от святого духа, — усмехнулась она. Врач понимающе кивнул. — Видите ли, я перед новым годом подверглась переохлаждению, может быть у меня какое-нибудь воспаление и нужно пролечиться? И еще был стресс, может из-за этого?

— Ну, хорошо, голубушка, давайте вас посмотрим, — сказал он, грузно вставая из-за стола, опираясь большими руками о столешницу.

Рянка прошмыгнула за ширму раздеваться.

— Ну что, голубушка, — сказал Давид Ваганович, заканчивая осмотр. — Я пока ничего криминального не вижу. А давайте, голубушка, я вас все-таки посмотрю на УЗИ.

— Давайте, — пожала плечами Зоряна.

Пришлось одеваться, переходить в другой кабинет, подождать, пока он освободиться, потом Голиаф договорился с узистом, или как там называется этот врач, посмотреть пациентку. Снова раздеваемся и ложимся, морщимся от холода оборудования.

— Хм, все бывает, голубушка, — задумчиво приговаривал он, пока всматривался в экран прибора. — И… что-то там… и бык летает… Н-да, голубушка, что я вам могу сказать…

Рянка вся напряглась в ожидании приговора.

— Поздравляю, вы беременны.

Она смотрела на него округлившимися глазами:

— Но… это… Невозможно…

— Милая моя, знаете, сколько барышень мне говорили то же самое? — улыбнулся он, потрепав ее по плечу. — А потом рожали здоровеньких малышей. Вы же, надеюсь, не будете отказываться от беременности?

И он посмотрел на нее с отеческим укором.

— Я… простите… погодите… но это невозможно! Последний половой акт у меня был сразу после месячных… и…

— Голубушка, вы же сами сказали, что было переохлаждение, может ваш организм среагировал и уменьшил цикл.

— Но у меня всегда 27 дней, что бы ни случилось. Я поэтому и пришла, что у меня никогда не было задержки!

— Голубушка, успокойтесь, вот посмотрите, — сказал он, поворачивая к ней экран, на котором в темном треугольнике светилось светлое пятнышко, на которое он ей указал. — Посмотрите, какая красота! Маточная, никаких изменений, прекрасная беременность!

Она все еще лежала, с трудом понимая, что происходит.

— Но как же… — прошептала она, глядя на светлое пятнышко.

— Все бывает, — кивнул врач и вышел из кабинета, давая ей время одеться.

— Да уж… и жук свистит, и бык летает, — в полном ступоре пробормотала Рянка.

Выйдя из кабинета гинеколога и бредя по коридору клиники, Рянка позвонила Дашке:

— Привет, можешь со мной встретиться?

По голосу Рянки, Даша тут же поняла, что встречаться надо кровь из носу.

— Где? — тут же ответила Дашка.

— Если можешь отпроситься пораньше с работы, давай у меня. Я сейчас еду домой, — Рянка завернула за угол и стала спускаться по лестнице.

— Хорошо, позвоню, как только освобожусь.

— Здравствуйте, Давид Ваганович! — заглянул в кабинет гинеколога Демидов.

— О! Какие люди! Дмитрий Саныч! Рад приветствовать! — Данилян вышел из-за стола и протянул вновь прибывшему руку. — Слышал, вы к нам вернулись.

— Да, вот, решил все-таки вернуться, — улыбнулся Демидов.

— И что вас сподвигло, если не секрет? Белов вас больше года пытался заполучить.

— Не поверите, Давид Ваганович! Ангел, явившийся мне перед новым годом! Вот этот ангел и вернул меня в Москву.

— Бывает же такое! — улыбнулся в ответ гинеколог.

— Я зашел поздороваться, но слышал, вы меня искали по какому-то интересному случаю?

— Да, хотел с вами обсудить мою пациентку…

— Только Давид Ваганович, я не оперирую, пока на испытательном сроке, — усмехнулся Демидов.

— Ну во-первых, я очень сомневаюсь, что Пал Сергееич вас уволит (уж очень он вас хотел заполучить), а во-вторых, мне сейчас не руки ваши нужны, а ваша гениальная голова.

— Вы мне льстите, — смущенно улыбнулся Демидов.

— Ой, не умаляйте свои достоинства, Дмитрий Саныч! — Данилян потрепал его по плечу. — Так вот, пациентка сложная, — и он выудил из стопки документов на столе папку, которую и вручил Демидову.

Вернувшись в свой кабинет, Демидов никак не мог понять, что ему не давало покоя с момента прихода в кабинет Даниляна. Он ломал голову, что зацепило его мозг, не затронув сознания. Он что-то увидел, но вот что и где? Что-то важное, но никак не мог ухватить что именно. Он несколько раз прошелся по коридору и лестнице клиники и никак не мог восстановить в памяти, что же он увидел.

— Здорово! Будем нянчиться! — радостно отреагировала Дашка на новость о беременности. — Рян, ну чего ты такая…

— Какая? — переспросила подруга.

— Такая никакая!

— Никак не могу привыкнуть, — растерянно посмотрела на нее Рянка.

— Но ты ведь этого хотела? — осторожно спросила Даша.

— Да, хотела, но… бойтесь своих желаний, ибо они могут исполниться, — усмехнулась Рянка. — Я просто не ожидала, что это произойдет так скоро.

И она снова растеряно уставилась на Дашку в ожидании чего-то.

Дашка сама была в растерянности от разворачивающихся событий.

— Но ты же не думаешь… эээ… избавиться? — произнесла Дашка и сама испугалась тому, что спросила.

— Ты что! — Рянка прикрыла живот руками, как будто закрывая уши еще не рожденному ребенку: — Он же все слышит!

— Прости, маленький, — залепетала Дашка, наклоняясь к плоскому животу Рянки. — Прости, тетя не хотела!

В этот момент зазвонил Дашкин мобильный.

— Сашка, — радостно подпрыгнула Даша, побежав к вибрирующей и светящейся сумке.

Вернувшись в комнату к сидящей в растерянности Рянке, Даша выпалила:

— А хочешь, Саша привезет бутылочку вина с тортиком? Ой, какое вино — тебе же нельзя. Ну хочешь тортик?

Рянка отрицательно покачала головой.

— А что хочешь? — спросила Дашка, которая с трудом выносила такой растерянный вид у всегда собранной и позитивной Рянки.

Та подняла на нее свои большие зеленые глаза, которые к ужасу Даши, вдруг наполнились слезами. Миг, и крупные капли покатились по бледным щекам.

— Его хочу, — выдавила из себя Рянка, показывая рукой куда-то. Дашка оглядывалась и никак не могла понять, куда она показывает. — Вот так его хочу! — захлебываясь в рыданиях, хрипло выдохнула Рянка.

Дашка прислушалась. По радио Ирина Дубцова пела:

Я к нему поднимусь в небо,

Я за ним упаду в пропасть,

Я за ним, извини, — гордость,

Я за ним одним, я к нему одному.

Дашка в растерянности присела рядом с Рянкой и обняла ее.

— Значит, получишь его! Ребенок у тебя уже есть! Дело за малым: разыскать его папочку! — бодро сказала Дашка, хотя чувствовала, что эта ее бравада звучит фальшиво. Если честно, она чувствовала себя не в своей тарелке, успокаивая рыдающую Рянку. За много лет дружбы, она видела подругу в слезах впервые. Обычно Рянка ее успокаивала и встряхивала.

— Мне уже и самой интересно посмотреть на твоего Демидова! — заинтересовано произнесла она.

Рянка подняла голову, уставившись на Дашку и одновременно вытирая нос салфеткой.

— Что ж там за мужчина, который смог довести тебя до слез?! — улыбнулась Дашка обнадеживающе.

— Ты мне сначала своего Сашу покажи! — возразила Рянка. — И вообще, хочу тортик.

— На сон грядущий наесться тортиком — это ж святое дело! — улыбнулась Дашка, бросаясь к мобильному. — Сейчас все организуем!

А за стеной Демидов говорил с Пашей Беловым:

— Я помотался по адресам. Одна квартира мне понравилась. Завтра заключаю договор с хозяевами и послезавтра перееду.

— Дим, ну что за спешка! Можешь жить сколько нужно. Тем более тебя и не бывает практически дома. Оля всегда рада гостям, ты же знаешь. Вот только чудо наше иногда по ночам не дает спать… — развел руками Паша.

— Спасибо, Паш, мне, правда, нужно обустраиваться самому.

— Ну как знаешь, — кивнул Павел, понимая, что Демидову нужен собственный угол и уединение.

— Ну как? Все в порядке? — спросила Оля, когда они с Ряной столкнулись в подъезде.

— Ну как! Можешь меня поздравить, я беременна, — рассмеялась Рянка.

— Поздравляю! — расцвела Оля в улыбке и кинулась обнимать Рянку.

— Япону душу влево в бок! — пробормотала Рянка, ударившись ногой о ступеньку.

— Что? — удивленно уставился на нее Пашка, показавшийся в открытой двери их квартиры.

— Да так… одно выражение бывшего друга, — уклончиво сказала Рянка, скрываясь за своей дверью.

Паша еще некоторое время постоял в дверях, задумчиво глядя на Рянкину квартиру.

Демидов вошел в кабинет к Даниляну.

— Ну что тут у нас? Как вчерашняя пациентка?

— Да, со вчерашнего дня пока никаких изменений, — усмехнулся Давид Ваганович. — Входите! — ответил он на стук со стороны двери.

В кабинет вплыла медсестра в розовой униформе, зазывно посматривая на Демидова.

— Давид Ваганович, я сегодняшние карты принесла, — сказала она, улыбнувшись Демидову, и положила на стол стопку карт.

Демидов не мигая уставился на стопку. Что-то крутилось в голове, что-то, что не давало ему покоя со вчерашнего дня. Карты… карты… стопка голубеньких карт на столе, точно так же как вчера…

Он подошел поближе к столу и потрогал пальцами верхнюю карту, как будто она могла подсказать ему ответ. «Осипова Татьяна Георгиевна» было написано на карте. Вот оно!

Демидов резко развернулся к Даниляну, который к тому времени уже выпроводил медсестру.

— Давид Ваганович, у меня к вам странный вопрос, — затаив дыхание, произнес Демидов.

Данилян удивленно посмотрел на него и слегка кивнул, подняв кустистые брови.

— У вас нет пациентки с именем Зоряна?

— Да, вчера была на приеме, — спокойно кивнул Данилян, не замечая внезапно побледневшего лица Демидова. — Имя редкое, мне хорошо запомнилось. Ваша знакомая? — спросил он в ответ Демидова.

— А… а с ней что-то не в порядке? — в горле пересохло и очень хотелось сглотнуть, но было страшно спугнуть удачу.

— Беременность, пять недель.

Ноги перестали держать, и Демидов плюхнулся на стул для пациентов.

— Дмитрий Саныч? С вами все в порядке? — Данилян озабоченно нагнулся к нему, уж больно тот был бледным.

— Это мой ребенок, — прошептал Демидов хрипло, зачем-то рассматривая свои руки.

— Эээ… поздравляю? — произнес Данилян растерянно.

— Да, спасибо, — отрешенно кивнул Демидов, не отрываясь от увлекательного занятия — рассматривания собственных ладоней.

Все анализы сданы. Ряна была уверена, что все в порядке, поэтому отвела на визит к врачу не больше получаса. Решила заехать в клинику в обеденный перерыв, а потом вернуться на работу. Зимняя Москва обдавала холодом и ледяным ветром. Ехать к гинекологу совсем не хотелось, но Рянка решительно сунула ноги в сапожки на каблуках, надела шубку и отправилась на стоянку к своей машине, по дороге все раздумывая позвонить или нет Елене Павловне. А если позвонить, что сказать? «Здасьте, я беременна от вашего сына, не подскажете, где его найти»? Глупо как-то все получилось. В принципе она спокойно может обойтись и без него на крайний случай, это гордость берет свое. Но тут же вступает в силу совесть: все-таки нужно ему сказать, что у него будет ребенок? Или не надо, пусть живет спокойно?! Она мучилась по этому поводу уже не первый день. Все никак не могла прийти к выводу, как правильнее поступить. На удивление пробок не было, и она необычно быстро добралась до клиники, раньше назначенного часа. Но Данилян был как раз свободен, правда немного замешкавшись, оставил ее в кабинете одну, после нескольких минут отсутствия вернулся и явно тянул время, не открывая ее карту и расспрашивая о самочувствии. Какое у нее самочувствие? Нормальное, она вообще ничего не ощущала. Даже иногда по ночам специально прислушивалась к своему телу, надеясь услышать хоть какие-нибудь признаки того, что беременна. Ну там, токсикоз или потягивание в низу живота, или еще что-нибудь. Но ничего не было. Правда, что-то случилось с настроением. Она не могла принять решение, вот например какой суп выбрать на обед, тот или другой, а может третий. Проблема выбора начала ставить ее в тупик. Это смущала всегда решительную и не жалеющую о принятых решениях Рянку. Но не теперь, что-то в ней изменилось. Правда, она не могла понять, то ли это связано с беременностью, то ли с предшествующими ей событиями.

И тем не менее лишь мысль о том, что где-то в глубине ее тела, в тепле и уюте зарождается новая жизнь, в которой есть и частица ее и частица него, заставляла ее лицо озарятся непонятной для окружающий блуждающей улыбкой. Она как будто светилась изнутри.

— Можно, Давид Ваганович? — спросили из-за приоткрытой двери.

— Да, входите, Дмитрий Саныч, — сделал Данилян приглашающий жест рукой. — Я думаю, вам нужно поговорить, — посмотрел он на Рянку, вставая и направляясь к двери.

Она замерла, узнав голос и не спеша поворачиваться к нему лицом.

— Да, я тоже считаю, что нам с Зоряной Владимировной нужно поговорить, — ответил знакомый голос.

А сердце затрепыхалось в груди, казалось, его бешенный стук слышен даже на других этажах. Ну что ж! Вот и момент истины! Она сглотнула, прочищая горло и убирая с лица какие бы то ни было эмоции и медленно повернулась к нему.

И вот тут Демидов испугался. По-настоящему в первый раз испугался. Перед ним стояла не его Зоряна, не та девочка с огромными зелеными озерами глаз. Эта холодная женщина с гладкой прической, бледным лицом, с красиво накрашенными глазами и блестящими губами, в белом пушистом (наверняка дорогущем) свитере и юбке, облегающей ее стройную высокую фигуру — эта женщина была незнакомкой. Она выжидающе смотрела на него ледяным колючим взглядом, как будто просчитывая каждый его шаг, как будто только и ждала, когда он ошибется. И он вдруг почувствовал, что весь этот разговор будет большой ошибкой. И малодушно захотелось сбежать, потому что ему в жизни не было так страшно.

Он собрался с силами, кашлянул и выпалил первое что пришло в пустую голову, потому что вся заготовленная речь оттуда вылетела, как только он посмотрел на нее:

— Как себя чувствуете?

Маска ее лица чуть дрогнула, потом где-то в глубине глаз показался свет, дошел до щек, окрасив их в еле заметный розовый оттенок (или это ему показалось), а потом она улыбнулась. И он выдохнул от облегчения, узнал в этой улыбке ее. Ту, которую искал, ту, с которой хотелось быть постоянно, ту, которой так не хватало по ночам в одинокой постели.

— Давид Ваганович уже задавал этот вопрос, — усмехнувшись, ответила она.

И этот голос чуть не сбил его с ног.

— Насколько я помню, ты хирург, и не гинеколог и даже не хирург-гинеколог, или как там это называется, — она снова улыбнулась ему, разглядывая его зеленую форму врача и белый халат сверху.

— А я интересуюсь не как врач, — ответил он, стойко выдерживая ее взгляд.

— А как кто? — дрогнувшим голосом спросила она, опуская глаза.

Это придало ему силы. Если бы ее голос не дрогнул, если бы она не опустила глаза, он бы не осмелился сказать:

— Как отец.

Она низко опустила голову, вся кровь бросилась ей в лицо, а глаза мгновенно налились слезами. Она резко отвернулась, пытаясь смахнуть их так, чтобы он не заметил. Но он увидел:

— Зоряна?

— Дда… — горло перехватило.

— Я… ты плачешь?

— Ннет… — всхлипнула она, пытаясь проглотить рвущиеся рыдания. А слезы все лились по щекам, смахнуть их незаметно стало невозможным, да и шмыгание носом раздавалось на весь кабинет.

— Зоряна, пожалуйста… — Демидов все так же не понимал, что делать, когда женщина плачет.

— Почему ты не позвонил? — выпалила она сквозь рыдания. — Я оставила все свои телефоны, я ждала, я даже в туалет ходила с телефоном…

— Я… мама постирала брюки в которых была твоя визитка. Я нанял частного детектива, чтобы тебя разыскать…

— Правда? — она повернулась и посмотрела на него знакомыми мокрыми от слез глазами.

— Правда, — кивнул он, шагнув наконец-то к ней и, притянув к себе, спрятал в своих объятиях.

— А я думала, ты уехал, чтобы меня больше не видеть…

— Глупая, какая ж ты глупая…

— Ну вот и чудненько! — показался в дверях Давид Ваганович, радостно потирая руками. — Значит и мама и папа в сборе! Только, молодежь, у меня ведь прием. Может вы перейдете в кабинет Дмитрия Саныча?

Рянка прятала раскрасневшееся лицо на груди Демидова. А тот только счастливо улыбался и кивал в ответ Даниляну, постепенно продвигая ее к выходу из кабинета гинеколога. Наконец, вытолкнув Рянку в коридор, он на секунду повернулся к Даниляну:

— Давид Ваганович, а нам… эээ… а мы… ну… можно?

— Можно, можете даже не предохранятся, во-первых, все равно уже поздно, а во-вторых, у тебя тоже анализы чистые.

Окончание, Демидов слышал уже из коридора, куда выскочил и, схватив Рянку за руку, потащил к себе в кабинет. Но у кабинета их уже ждала медсестра с карточками.

— Черт, — буркнул про себя Демидов.

— Мне все равно тоже надо на работу, — как ей ни хотелось остаться, но она должна была еще закончить сегодня пару контрактов.

Он тяжело вздохнул:

— Не хочу тебя отпускать, — прошептал он так, чтобы слышала только она. — Мне кажется ты опять исчезнешь…

— Нееет, теперь ты не отвертишься! — улыбнулась она хищно.

— Очень на это надеюсь! — посмотрел он ей в глаза, от чего она почувствовала, что надо бежать быстрее, а то это пламя разгорится так, что до вечера они не дотянут.

Она уже развернулась, когда столкнулась нос к носу с Пашей, своим соседом.

— Дмитрий Александрович, зайдете ко мне? Я… Зоряна? А ты что здесь делаешь? Что-то с ребенком? — он вопросительно посмотрел на Демидова, топтавшегося на пороге своего кабинета, потом на Зоряну, заливающуюся алым цветом. Потом снова перевел взгляд на него и задумчиво произнес: — Ааа… значит, япону душу влево в бок? — он хитро посмотрел на Рянку, потом снова перевел взгляд на Демидова, уставившегося на разрумянившуюся Рянку. — Так, ребята, надо это дело обсудить по порядку. Давайте сегодня вечером к нам на чаек с кофейком, а то мое любопытство просто зашкаливает!

— Не сегодня, — хрипло сказал Демидов, не отрывая взгляда от красного лица Рянки. — Давай, завтра, нам нужно многое сегодня обсудить.

Если бы возможно было покраснеть еще больше, Рянка бы была малинового цвета, настолько прозрачным был намек в голосе Демидова.

Но она глубоко вздохнула, улыбнувшись, попрощалась с обоими и поспешила к лестнице.

— Погоди, — очнулся Демидов. — А ты откуда ее знаешь?

— Она наша соседка, — пожал плечами Паша.

— Соседка? Вы в одном доме живете?

— В одном подъезде, на одной лестничной площадке. У нас квартиры рядом. А что? — и вдруг до него тоже дошло то, что дошло секунду назад до друга. — Так ты искал детектива, чтобы ее найти? — прыснул он со смеху, глядя, как Демидов кивает головой. — А она все время была у тебя под носом?! Ну ты даешь!

— Слушай, я же ее карточку смотрел, а на адрес даже внимания не обратил… зато мобильный врезался в память, никогда не забуду, — растерянно сказал тот.

++++++++++++++++++++++++

Неизвестно слышал ли Пашка за стеной их игрища, но последовать совету Даниляна быть осторожным с Зоряной не получилось. Как только они добрались до ее квартиры (она настояла поехать к ней, а не в съемную Димкину конуру, кА кона обозвала его жилище), Зоряна превратилась просто в тигрицу. И все его попытки быть нежным и осторожным рассыпались в прах. Страсть захватила, закружила обоих так, что они даже дышать забывали. На миг он даже испугался, что сделал ей больно, когда вошел в нее и увидел в ее глазах слезы. Но она тут же улыбнулась и, притянув его голову к себе, поцеловала нежно и страстно одновременно, как могла сделать только она, только его Зорянка.

— А ты знаешь, я испугался, когда увидел тебя у Даниляна в кабинете, — усмехнулся Дима, глядя, как его пальца играют с ее пальцами.

Она улыбнулась, зная причину, и все же спросила:

— Почему?

— Ты была такая деловая, ледяной и неприступная — другая. В Энске ты была совсем другой…

— Я была там такой, какая я есть, без налета снобизма, грубости и холодности. Такая ранимая и беспомощная, какая я где-то глубоко внутри. Никто не знает меня такой. Я научилась быть сильной, смелой и самостоятельной. Жизнь научила! — она вздохнула.

— Верни мне ту девочку! — вдруг попросил он серьезно. — Будь со мной тем светящимся чудом, улыбающемся при одном моем появлении! Мне нужна она, с гривой рыжих волос и заплаканными зелеными глазами, а не холодная бизнес-вуман с гладко-прилизанной прической (прямо волосок к волоску, сколько ж ты времени тратишь на это художество?) и с кучей косметики, выглядит как маска!

— А это маска и есть. Зачем, ты думаешь, женщины макияж наводят? Чтобы быть покрасивше? Чтобы быть увереннее и противоударнее!

— Верни мне ту девочку!

— Демидов, ты же знаешь, что просто так в этом мире ничего не делается.

— О! Началось! Ладно, давай свои условия.

— Я взрослая женщина…

— Зря ты мне об этом сейчас напоминаешь, — он плотоядно облизнулся.

— Демидов, перестань, я серьезно, — она двинула его кулаком в плечо.

— Ай, ну больно же!

— Зато привлекла твое внимание! — хохотнула она. И он сразу узнал ту Рянку, в которую он влюбился. — Так вот, доживя до своих, не будем говорить сколько мне, лет…

— Можно подумать я не знаю! Всю твою карту вдоль и поперек изучил, да я даже строение твоих костей могу с закрытыми глазами нарисовать!

— Фу какая гадость! — она смешно сморщила носик. Потом опомнившись: — Демидов, ты мне дашь слово вставить или нет?

— Нет, — он потянулся к ней, она его резко оборвала:

— Я знаю, что мужчины далеко не моногамны. Вполне допускаю, что когда-нибудь я тебе надоем и что-то такое может случиться, — и видя его вытягивающееся лицо, продолжила побыстрее, пока он не послал ее куда подальше, что по выражению его глаз было очень даже возможно: — Погоди! Я хочу договориться по-хорошему. Я понимаю, что измены не избежать. Поэтому прошу тебя о следующем…

— Двоеточие. Пункт первый…

— Если это будет просто секс по пьяни или для расслабления с понравившимся тебе телом, то, пожалуйста, сделай так, чтобы я об этом никогда не узнала, никаких повинных, никаких откровений, даже если я тебя буду подлавливать на горячем. Ты мальчик умный, придумаешь что-нибудь!

— За «умный» — спасибо, но в данном контексте звучит как-то пошловатенько, не находишь?

— Не-а, нормально! Пункт второй: если у тебя вдруг возникнет сильное и непроходящее чувство к какой-нибудь женщине, я хочу знать об этом первой. Не хочу проходить через унижения, узнавая о твоих похождениях от «доброжелателей», — она наклонила голову, пряча глаза, и он понял, что это с ней уже было, поэтому даже не стал шутить по этому поводу:

— Договорились, — кивнул он серьезно, но потом все-таки решил разбавить торжественность момента: — Надеюсь, ты не заставишь меня сейчас резать палец, чтобы скрепить наш договор кровью? У меня завтра операция, — предупредил он, глядя на ее порозовевшие от смущения щечки. — Да, обещаю, — на всякий случай еще раз серьезно повторил он. — А теперь мы может жениться?

— Ну, кто женится, а кто и замуж выходит, — улыбнулась Рянка.

— А ты, кстати, замужем была?

— Нет. А ты был женат?

— Нет. Вот и познакомились! — подвел он итог и, развернувшись к ней всем телом, прошептал ей в ушко: — Хороший секс — тот, после которого соседи выходят на перекур. Не дадим Пашке расслабиться?

Она взвизгнула, когда он попытался укусить ее за плечо:

— Там еще Оля и маленький ребенок, — напомнила Рянка, уже податливо выгибаясь ему навстречу.

— Значит, попытаемся вести себя потише, — пробормотал он, наклоняясь к ее губам.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++

— Дашка, привет! Я замуж выхожу!

— Ээээ… Привет, конечно. Но… можно уточнить и поподробнее, что случилось за последние двадцать четыре часа: между нашим разговором до твоего вчерашнего похода к гинекологу и сегодняшним обеденным перерывом? Ты выходишь замуж за гинеколога? Этого Голиафа?

Рянка рассмеялась.

— Нет, оказалось, что Димка работает в той же клинике.

— Твой Димка?

— Мой Димка!

— Так он в Москве? — Дашка аж задохнулась от волнения.

— Мало того, он по приезде в Москву жил у Паши, моего соседа!

— Вы жили в соседних квартирах? Вот это да! Погоди, а как вы женитесь? Он предложение сделал? На колено вставал? Кольцо подарил?

— Дашка, ну ты и романтик! Нет, конечно, ничего такого. Я даже не поняла, когда это решилось, как-то само собой получилось, что мы женимся. Никто никому предложения не делал.

— Ну в общем-то это было понятно и очевидно, — улыбнулась Дашка.

— Ничего очевидного не вижу, — улыбнулась в ответ Рянка.

— Ой, как я рада за вас! — вдруг воскликнула Дашка, не в силах больше сдерживать эмоции.

— Мне, честно, еще не верится. Как-то все быстро и само собой. Никаких обдумываний, принятия судьбоносных решений…

— Рян, а может так и надо! Вот так просто, взяли и поженились. Когда кстати женитесь?

— Не знаю, — рассмеялась Рянка. — Ой, извини, он на другой линии. Все, пока, перезвоню. Да, милый… — это было уже предназначено Димке.

+++++++++++++++++++++

— Привет, ты сильно занята сейчас?

— Ну как? Обеденный перерыв… — растеряно сказала Ряна.

— Можешь на пару часиков уехать?

— Мммогу… — надо сейчас поговорить с Олегом, подумала она про себя.

— У тебя паспорт с собой?

— Дддааа… Дим, что случилось?

— Ничего не случилось. Выходи, я тебя внизу жду. Я договорился через своего бывшего пациента, и Пашка помог. В общем нас сейчас могут расписать. Только давай быстрее, еще надо кольца успеть купить.

Вот так она ушла на обед незамужней дэвушкой, а вернулась в офис замужней дамой с приятно поблескивающим золотым колечком на безымянном пальце.

++++++++++++++++++++

Она орала на него уже минут пять. Как только голос еще не сорвала! Сначала дулась, как полагается, и на все его попытки выяснить, что случилось, только гордо отмалчивалась. А потом ее прорвало. А когда буря закончилась, она обессилено опустилась на диван:

— Как ты меня, такую стерву, терпишь? — подняла на него глаза с искренним изумлением.

— Люблю, — сказал он просто, пожав плечами, мол, что непонятного, все ясно как дважды два.

А она остолбенела, за пять месяцев совместной жизни он впервые сказал, что любит. Села и заплакала.

— Зоряна, девочка, ну ты что? — Демидов так и не научился справляться с женскими слезами. Сидел, растерянно глядя на нее.

— Прости-прости, — замахала она руками, пытаясь остудить лицо. — Это из-за беременности…

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

— Тяжело? — сочувственно спросил Пашка, впуская Демидова к себе в квартиру.

— Ты даже не представляешь на сколько! — ответил Дима с тяжелым вздохом. — Она меня просто разрывает! Всю душу вымотала!

— Пива будешь?

— Неее, она запаха алкоголя не выносит.

— Что на этот раз?

Пашка на правах соседа уже был в курсе всех «прегрешений» Димы.

— Ревность, — устало сказал Дима.

— Кто кого? — со знанием дела спросил Пашка. Он-то это уже прошел в свое время.

— Вчера я ее. Просто сказал, что по-моему ее вырез чересчур открытый. Лучше б я промолчал!

Пашка хмыкнул с видом знатока:

— А она что?

— А то ты понятия не имеешь что она! — возмутился Дима. — Начала нести чушь, что я ее тираню и толкаю на ношение паранджи. А сегодня…

— Ну?

— У нас ночевала Даша, знаешь, Рянкина подруга?

— Ага, — кивнул Пашка, потягивая пиво. — И что?

— Сегодня утром я был в душе, Даша на кухне что-то закричала. Я испугался, что что-то случилось, ну загорелось или еще чего. Завернулся полотенцем, выскочил из ванной. Так Рянка на меня так посмотрела! Как будто я продал все святое и все нефтезапасы нашей родины американцам! Вот объясни мне — я что, голый, выскочил из ванной?

— Была бы Оля дома, она бы тебе очень доступно объяснила, как чувствует себя беременная женщина в разных триместрах. А ты тоже! Не мог одеться?!

— И ты туда же? Я и так уже не знаю куда деваться, чтобы ее не раздражать. Когда это закончится?!

— Поверь мне, когда это закончится, начнутся бессонные ночи, так что ты будешь с ностальгией вспоминать эти дни.

— Ох, сомневаюсь, — Демидов грустно провел рукой по волосам.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++

— А что наш Демидов мечется у себя в кабинете, как тигр в клетке? — спросила одна молоденькая медсестра, Яна, другую, Настю.

— А ты что еще ничего не знаешь?

— Чего не знаю?

— Так у него жена рожает у Даниляна.

— Уже?

— В срок, как полагается. Они сначала хотели партнерские роды, чтобы Демидов на родах присутствовал, ну как все отцы. А он так достал Давида Вагановича своими указаниями, что тот его выгнал из предродовой и сказал не подходить к родильному отделению вообще. Еще и охрану выставил, приказав Демидова не подпускать. Так он теперь и мечется у себя. Просит нас время от времени бегать узнавать как там дела. Злой — ужас! Скоро всю хирургию по камешкам разнесет.

Медсестры понимающе улыбались.

— Яна, — позвал Демидов, открыв дверь своего кабинета.

— Да, Дмитрий Александрович, — отозвалась Яна.

— Не могли бы вы сходить в родильное отделение и узнать, как там рожает Демидова.

— Нашел новую жертву, — прошептала Настя.

— Вы что-то сказали, — насупил брови Демидов.

— Нет-нет, Дмитрий Александрович. Уже ухожу.

Яна вернулась, как и предыдущие жертвы без новостей.

— Вот, старый хрыч! — в сердцах выпалил Демидов, теребя волосы на затылке.

— Это кто здесь старый хрыч? — возмутился только что материализовавшийся Данилян. — Я ему новость несу, а он обзывается, — он обиженно надул губы.

На Демидова страшно было смотреть, он замер и даже, казалось, не дышал, в ожидании новостей.

— Сын у тебя, Дмитрий Саныч! Четыре-сто — гордо сказал Давид Ваганович.

— Сын, — как будто пробуя на вкус слово, повторил Демидов, все еще не дыша. — А… Ряна?

— Зоряна Владимировна в полном порядке. Никаких поводов для беспокойства! Устала, сейчас спит.

Он еще не успел договорить, как его сжали в медвежьих объятиях.

— Ну-ну, — потрепал Данилян Демидова по руке. — Коньяка-то нальешь? Сына обмыть надо!

Демидов молча метнулся к шкафу, вытащил припасенную именно на этот случай бутылку коньяка и крикнул в коридор:

— Заходите все! У меня сын родился!

— Поздравляем, Дмитрий Александрович! — сказали не успевшие уйти медсестры.