Когда ты села мне на шею

Глава 35

Я могла бы отказаться. Имела полное право. Но не сделала этого.

Выбор платья на следующий день занял у меня почти час. Я волновалась, будто перед первым свиданием. Ах, да, тогда пять лет назад мы не с того начали, и первых свиданий у меня не было.

— Он слюной подавится. — Из ванной вышла Натали. — Но ты уверена?

— Ты мой любимый голос разума, но я уверена. — Я прикоснулась ладонью к груди. — Ты не представляешь, что я почувствовала, когда увидела его. Даже больше. Оно наконец-то начало биться.

— Понимаю, на самом деле. Не понимаю только, как они это провернули.

Она намекала на наших мам. Конечно, те ещё интриганки. Знала я, что на напоминании мне о том, что я должна им внуков, ничего не прекратится.

— Я обязательно выясню.

Натали доедала, наверное, уже пятое печенье, которые обычно без внимания лежат в вазе на столе, поэтому я решилась.

— Милая, мой брат тебя всё-таки уговорил?

— Что? О чём ты?

Печенье так и замерло в её руках на подходе ко рту.

— Неужели только я замечаю эти изменения?

— Не только ты, но я ещё не знаю точно.

— И чего же ты ждёшь? — От возмущения я забыла, что на мне надето платье для свиданий, и ломанулась к двери. — Я за тестом!

— Ты переодеться не хочешь?

— Точно!

Через полчаса я сидела на диване и ждала, когда Натали выйдет из моей ванной. Хорошо, конечно, иметь привилегии лучшей подруги, второй раз узнаю всё раньше брата.

Дверь наконец открылась, и я всё прочитала по её лицу.

— Поздравляю!

Я бросилась на шею рыдающей будущей матери троих детей. Кроме искренней радости, мной немножко двигали корыстные чувства — на время мама отстанет от меня с внуками.

Радость от известия почти усыпила мою нервозность. Так было ровно до того момента, как я спустилась и увидела его машину перед своим домом. Он её не менял. Итан вообще не любил перемены, я понимала, что бросить в Париже всё было для него невероятно сложно.

Но ещё большее впечатление на меня произвёл мужчина в костюме, держащий букет алых роз, прислонившись к двери автомобиля. Многие считают такие цветы банальщиной, но они всегда мне подходили. Это мой любимый цвет.

Вопросительно посмотрела на букет, ожидая приветствия от него.

— Добрый вечер, прекрасная незнакомка.

— Значит, незнакомка.

Озадаченно усмехнулась.

— Раз уж судьба дала мне такой драгоценный шанс снова поужинать с тобой, я не могу его упустить.

— Это для незнакомки?

— Это для тебя.

Он протянул букет, а затем открыл дверь. Какое непривычное чувство. Мою кожу покалывало от ощущения дежавю.

— Я соскучилась по ней.

Провела рукой по обивке сидения и корпусу двери, когда он занял водительское кресло.

— Она достойно перенесла пересечение океана.

— Я ей горжусь. — Откинувшись на спинку, я насладилась резким стартом с парковки. — А ты не изменяешь себе.

Слово "изменяешь", кажется, резануло по ушам обоим.

— В смысле?

Осторожно поинтересовался Итан, чуть сильнее сжав руль.

— Манера езды не изменилась.

Я улыбнулась. Последнее, чего мне сейчас хотелось — это бередить старые раны. Взгляд Итана то и дело возвращался ко мне и моему наряду.

— Хочешь сказать, что я хорошо выгляжу?

Не удержалась я, так уж нерешительно он отводил свои глаза. Раньше в нём такого не было. Невольно подумалось, что его трясёт от этой ситуации не меньше, чем меня.

— Хочу сказать, что ты невероятно красивая. Ещё красивее, чем раньше.

— Не смущай меня, пожалуйста.

— Раньше тебя невозможно было смутить, Бренни.

Снова, не удержавшись, покраснела, положила ладони на голые коленки.

— Жизнь невероятно сложная и непредсказуемая.

Он посмотрел на меня взглядом, полным сожаления.

— Перестань, не порти вечер своими сожалениями. Я пережила все свои обиды.

Старалась звучать ровно, но комок всё же подкатывал к горлу. Знаю, что это нормально, даже не смотря на то, что я всё отпустила. Правда.

На несколько минут в машине воцарилось молчание. Каждый думал о своём, не напрягая этим другого. Этого времени хватило, чтобы добраться до ресторана Магнолия в самом центре Нью-Йорка.

— Позволь представить детище Джорджии Фокс.

Меня тронуло, с какой гордостью он это произнёс. Отношение родителей в детстве никогда не давало нам с братом возможности искренне ими гордиться. Зато я гордилось братом и его талантом. Если бы не Натали, даже не знаю, где бы мы сейчас были.

Сейчас протянутая мне рука для выхода из машины снова вызывала во мне чувства, отличные от раздражения. Я жила словно кактус последние 5 лет, пытаясь убедить окружающих, что всё хорошо — вдруг пролетело в моей голове. Никого не подпускала. Ну почти.

— Бренни?

Я задумалась, оставив руку в его, но так и не спешила выйти из машины.

— Просто залюбовалась.

А ведь было, чем. Это было высокое стеклянное здание. Судя по всему, Магнолия была на самом верху.

— Должно быть там потрясающий вид.

— Просто ошеломительный. Я покажу тебе.

Потянув мою руку на себя, Итан всё-таки вызволил меня из машины, увлекая за собой.

Поднимаясь в лифте, я вдруг поняла, что мне не по себе от осознания того, что под нами неустанно увеличивается расстояние до земли. Пододвинулась ближе к Фоксу. Смешно жить в столице небоскрёбов и бояться высоты. Возможно, я просто нервничала. Нас провели к столику, накрытому специально для нас.

— Я так понимаю, заказ уже делать не нужно?

— Уверен, мама обо всём позаботилась.

Удивительно, но сама хозяйка к нам не вышла. Сначала я подумала, что у неё много дел. А потом вспомнила информацию, которую удалось выудить у Джины.

— Ты знаешь, что наши мамы познакомились здесь же буквально пару месяцев назад?

— Ты тоже провела расследование.

Я интенсивно закивала головой в ответ. мне уже не терпелось обменяться информацией.

— Моя мама ничего не рассказала о нас. Ты ей так понравилась тогда. Даже не представляешь, какое впечатление ты способна производить на людей.

Ну вот, снова смущает и искренне заглядывает в глаза.

— Думаю, она понравилась мне не меньше. Ни одна с ней не сравнится.

— Ей будет приятно.

Нам принесли блюдо с невероятно вкусно пахнущими морепродуктами.

— А ты знала, что это природный афродизиак?

Хихикнул Итан, намекая, что еда сегодня — целиком выбор Джорджии.

— Ну мы же взрослые люди, способные держать себя в руках.

Ещё громче засмеялась я, закидывая в рот нечто, похожее на кусок моллюска.

— Вчера открытие было на высшем уровне, я был в таком шоке, что даже не сказал тебе об этом.

— Спасибо. Я долго к этому шла. Это было, пожалуй, единственное, к чему я шла. Даже грустно теперь от достижения цели.

— Какая следующая?

— Я не знаю, Итан.

Искренне пожала плечами. У меня не было следующей цели, и меня это чертовски пугало.

— У моего брата скоро будет третий ребёнок. Я только узнала.

Зачем-то выпалила я с глупой улыбкой.

— Это круто. Поздравляю!

Так, улыбаясь, почти минуту мы смотрели друг на друга.

— Тебе бы пошло.

— Тебе бы пошло.

Вдруг одновременно сказали друг другу. А затем так же нелепо переспросили.

— Что?

— Что?

Разразились звонким единым смехом после.

— Тебе бы пошло материнство.

Успокоившись, закончил свою мысль Итан, смутив меня. Хотя, я собиралась сказать ему то же самое, только про него.

В голове всё ещё были живы воспоминания о том, как мы гуляли с Майклом. Наверное, тогда я окончательно поверила в его идеальность. Которая разбилась об один единственный поступок.

— Со мной всё понятно, чем занимался ты?

Неумело, но перевела тему.

— Работал тут в студии, занимался тем, чем умею.

— То есть ты не открыл свою собственную?

— Хватит с меня, Бренни. Больше не хочу ничего открывать.

— С ума сошёл?!

Я чуть не подпрыгнула на стуле от возмущения.

— У Майка там лучше получается.

— Конечно, у него получается, у них с Эмили уже второй ребёнок на подходе! Ты ведь так талантлив!

— Мне приятны твои слова. Но я ведь и занимаюсь тем, что умею — рисую татуировки в обычном салоне.

— Не понимаю, зачем тебе посредники, когда ты лучше всех в Нью-Йорке знаешь, как открыть свой собственный успешный салон. С такой-то наследственностью.

Я оглянулась, ещё раз осматривая со вкусом оформленный зал ресторана.

— Ты ведь тоже сейчас не занимаешься тем, чему так настойчиво просила себя научить.

Этими словами заставляет меня с досадой прикусить нижнюю губу. Он прав. Я в руки не брала ничего, что касалось рисунков на коже. Нас обоих глубоко ранили те события в Париже.

— Прости.

— Это ты меня прости, я завёлся. И точно не ты должна произносить эти слова.

— Это ты индюк, я помню.

Нам принесли ещё какие-то закуски, я даже не заметила, когда.

Он не просил меня об этом забыть, не просил меня простить. А я уже хотела это сделать. Самое невообразимое — я уже решила для себя, что сегодня ему предложу. Но тянула до десерта, давая себе шанс передумать.

Но, кажется, у Итана внутри что-то заклинивает, когда речь заходит о случившемся. Он сам не может себя простить, а больно от этого почему-то мне. "Мда, Бренда, переходила ты к психотерапевту по наставлению подруги" — подумала, прежде чем протянуть руку и дотронуться кончиками пальцев до него.

— Индюк, у которого ещё есть шанс.

— Какой шанс?

С надеждой в голосе переспросил Итан.

— Шанс вылечить нас обоих. — Запинаюсь от переизбытка эмоций. — Я хочу попробовать ещё раз.

Его взгляд направлен прямо в мою душу в поисках подтверждения. А оно на поверхности.

Внезапно Итан поднял вверх палец и, молча встав со стула, быстро направился к выходу, оставляя меня в полном недоумении. С открытым ртом и сердцем.