Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон

Пролог

Карина всегда думала, что когда умрет, то пролетит через черный туннель со светом в конце и встретит ушедших близких. А потом... Потом поднимется в высшие сферы, и, может быть, увидит Бога, создавшего Вселенную и все Вселенные.

Но сейчас все было не так. Она вынырнула из тьмы и увидела со стороны свое бесчувственное тело. И то, как Рональд отчаянно пытается вернуть ее к жизни.

Наверное, это клиническая смерть, подумалось ей. Земные врачи делали бы массаж сердца и искусственную вентиляцию легких, а может, прикладывали бы дефибриллятор[1] к груди и подавали разряд. В медицинском она и сама осваивала подобные вещи. так и Рональд одному ему ведомым образом заставлял ее сердце биться, а легкие — дышать. Кажется, это называется биокинез[2], отрешенно подумалось ей — воздействие на живые тела силой мысли.

...Она слышала его. У бестелесных духов все по-другому. И сейчас не он, сильнейший телепат во Вселенной, мог читать в ее разуме, а она — в его. Сердце рвалось от боли. Живя с Хранителем Вселенной, Карина думала, что понимает его. Но только теперь ощутила всю глубину его одиночества и застарелой боли, тянущейся еще с тех времен, когда она была Древней Ки’Айли. Той боли, что сам он уже давно не чувствовал, но все еще живущей в нем. Ведь есть то, что можно отодвинуть, даже пережить и переработать. Но оно остается в душе, привычное, принятое. И никуда не девается, пока не дождешься того, что разомкнет круг.

Поэтому ей нельзя уходить сейчас, нельзя, хотя бы ради него... Она должна разомкнуть круг.

Карина рванулась вниз, туда, где ее любимый быстро и собранно, привычно отключив эмоции, чтобы действовать, уложил ее на кушетку в медицинском отсеке корабля... Но между ней и ее телом стояла незримая стена. Никак. Не вернуться. Она не может отстоять свое право на жизнь. Только если он поможет.

...А то, что он делал дальше, заставило бы ее плакать. Но у бесплотных духов нет глаз. Только душа все так же способная чувствовать благодарность и боль за любимых.

...Сейчас она помнила все очень ясно. Свою недолгую жизнь Карины Александровны Ландской, девушки с погибшей планеты Земля. Свое детство, юность, университетские годы, спасение с тонущей в зеленом тумане планеты, Артура и Коралию, Тайвань... и Рональда. Рональда, который был сутью, сердцевиной всего пути.

Но не менее ясно помнила она и прежнюю жизнь — Предсказательницы Древних. Воспоминания выстроились стройной нитью, прямой и ясной. Кто она, куда шла и куда пришла... Ее долг, ее Дар, ее счастье и трагедия лежали как на ладони, но не вызывали боли. Она не оплакивала тяжелую судьбу Ки’Айли и не менее трагичную жизнь Карины. Сейчас она понимала и принимала их целиком.

Ведь боль была лишь одна — она так и не прожила всю жизнь с любимым, со своим антео. И не прожить опять она не может, не имеет права.

Знала, что, если вернется, то снова не будет помнить и знать так ясно. Ей придется пройти путь осознания себя, возвращения своего Дара, принятия и прощения. Но это забытье будет малой ценой за возможность снова быть с ним.

А тело внизу казалось теперь чужим, незнакомым, на него даже не хотелось смотреть. Она смотрела лишь на Рональда. Спокойно и собранно он совершал нужные движения. А потом застыл, вливая в нее жизнь, делясь своей. И снова звал ее, просил не уходить. Но вряд ли слышал ответы... Даже для сильнейшего телепата та грань, что отделяет жизнь от смерти, почти непреодолима. Но он делился и звал...

И стена, отделявшая ее от тела, начала таять.

Карина опять рванулась вниз. Стена исчезла, но вместо нее ощущалась какая-то масса, плотная, как масло. Она завязла в ней и не могла двигаться дальше. Волна досады залила ее...

Она так не хотела жить все последнее время. Да и ее эскапада к погибшей Земле похожа на завуалированное под самопожертвование самоубийство. А теперь — хочет. Хочет, как никогда. Потому что она нужна ему, потому что, если кто и оказался чудовищем во всей этой истории, то точно не он. Она рвется к нему из этого странного состояния и не может вернуться. Стыдно, как легко она разбрасывалась своей жизнью, не думая о том одиночестве, что вновь предстоит ему. Она просто не имеет на это права... Нельзя вновь оставлять ему эти одинокие века. И бесконечный космический холод.

Она могла бы сказать себе, что не хотела жить как раз из-за него. Но теперь, увидев всю картину, плохо понимала, как могла хотя бы на секунду поверить в его виновность.

Неожиданно она ощутила чье-то теплое присутствие. Хотела «оглянуться», но не могла. А этот кто-то взял ее теплыми ладонями за бесплотные плечи, наклонился к ее уху. На долю секунды мелькнул золотой отблеск — как будто огромные золотые крылья раскрылись, рассыпая вокруг сверкающие искры.

«Уже скоро, девочка, потерпи», — прозвучал голос невидимого. А ее залило светом и спокойствием.

...А дальше она с любовью смотрела в бледнеющее лицо любимого, слышала его просьбы вернуться и отвечала: я вернусь, я приду, потерпи... И знала, что если не его разум, то его душа слышит. Потом неведомым образом ощутила, как сердце в тонком теле на кушетке стало биться само, дыхание выровнялось. А густая масса, мешавшая приблизиться, растворилась, растаяла, уносимая неслышным, но таким живым биением человеческого сердца.

«Сейчас, иди, пора», — услышала она, и огромные теплые ладони подтолкнули ее вниз.

Часть 1. Война у порога. Глава 1. Асториан

Удар. Еще удар. Меч Асториан снова скрестился с клинком противника. Она сделала шаг в сторону и атаковала слева, пытаясь совершить обманный маневр: движение клинком вниз, и тут же ударить сверху. Но поняла, что совершила ошибку.

Киан разгадал ее намерение, отвел удар, и его клинок замелькал так быстро, что Асториан пришлось отступать. Сердце взяла досада. Все же ее негласный жених сражается лучше. И немудрено — он старше, опытнее, у него за плечами настоящие свершения, а не только легкие и бесцельные прогулки по мирам, что были позволены принцессе уалеолеа. К тому же, видимо, он очень хотел победить... В лице с тонкими чертами читалась почти злость. Похоже, его раздражало, что Асториан стала слишком хорошо драться. С момента их последней тренировки прошло пять лет, а принцесса не теряла времени даром.

«Что ж, поборемся», — подумала Асториан. Ей тоже очень хотелось победить. Доказать себе, противнику, да и учителю Тейрину, который пристально наблюдал за тренировкой, что девушка из правящей династии Мариолеа может сражаться не хуже Наблюдателей. Впрочем... Вскоре Асториан поняла, что помочь ей может только случай. Вернее, ошибка Киана, любая ошибка, которой она могла бы воспользоваться.

Асториан собралась. Хвост, в который она затянула длинные волосы, распустился, выбилось несколько прядей, они лезли в глаза и мешали. На лбу выступили капли пота. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что другая раса коралианцев — так называемые «люди» — считают уалеолеа неуязвимыми, не подверженными не только старению и смерти, но и простой усталости. Что они не потеют, не справляют физиологические потребности... «А ведь это не так. Мы просто сильнее и выносливее, не более того, — подумалось Асториан. — И да, еще владеем магией». И только магия и может ей сейчас помочь... Ведь именно ее род — сильнейшие маги среди уалеолеа.

Мгновенное осознание, что нужно делать, пронеслось перед внутренним взором. Асториан собрала силы в кулак и ответила Киану такими же резкими, быстрыми ударами. Мечи замельками, зазвенели, казалось, они разбрасывают сверкающие искры, сталкиваясь друг с другом... С последним усилием она перешла в атаку.

Лицо Киана исказила неприкрытая злость, и он провел резкий выпад ниже ее коленей. Асториан усмехнулась про себя, отскочила и, сделав замысловатый жест свободной рукой, заставила свой клинок стать невидимым для противника. Киан удивленно уставился на пустой воздух, сталкивающийся с его мечом, а спустя минуту Асториан прижала его к стволу дерева на краю площадки для тренировок. Невидимое Киану лезвие почти касалось его горла.

— Я не могу засчитать твою победу, принцесса Асториан! — строго произнес учитель Тейрин — высокий стройный уалеолеа с длинными серебристыми волосами и ясными чертами лица. — Вы оба нарушили правила тренировочных сражений на мечах. Ты, Киан, — он обернулся в сторону молодого уалеолеа, который пытался отдышаться, опершись спиной о ствол дерева, — позволил себе удар ниже коленей. Всем известно, что «подрубать ноги» запрещено. А ты, принцесса Асториан, применила магию в простом сражении на мечах.

— Но, согласно правилам, если противник их нарушил, можно применить любой способ защиты, — парировала Асториан.

— А то, что ты спровоцировала противника нарушить правила? — лукаво улыбнулся учитель. За тысячелетия жизни он научился легко читать в сердцах и мыслях своих учеников.

— Чем? — доброжелательно ответила Асториан. Тейрин ей нравился, более того – она даже любила его. Именно он учил ее искусству немагического боя с самого детства. — Тем, что смогла перейти в атаку, когда это было почти невозможно? На мой взгляд, это честная победа.

Отдышавшийся Киан наконец отошел от дерева. Лицо его разгладилось, освободилось от боли и раздражения. Он поднял руку успокаивающим жестом.

— Не спорьте, — сказал он. — Я признаю победу Асториан. Я первым нарушил правила...

Асториан поймала себя на детском желании показать учителю язык. Все те же пресловутые правила гласили: победу следует считать однозначной, если побежденный открыто признал свое поражение. В любом случае она их переиграла.

...Жаль только, что все эти тренировки бесполезны. Правитель никогда не позволит дочери работать Наблюдателем наравне со всеми... Ее так и будут оберегать, как нежный цветочек, отпуская в бесцельные путешествия, просто чтобы не расстраивалась. А Асториан хотелось настоящего дела. Такого, как у всех.

— Что ж, — неожиданно улыбнулся учитель. — Тогда — опять же согласно правилам — я вынужден признать победу принцессы. И обращаю ваше внимание: по правилам, потому что я уважаю их. Но делаю это неохотно, — Тейрин пристально посмотрел на Асториан. — Да, твой противник нарушил их. Но с тебя другой спрос. Ты принцесса Наблюдателей. А значит, твое чувство справедливости должно быть обостренным. Ты должна следовать установлениям строже, чем другие, и соблюдать их, даже когда твой противник нарушил.

Асториан поморщилась про себя. При всем уважении к Тейрину он... такой зануда. Именно это он повторял ей с самого детства. Он, все другие учителя. И отец... Правила, правила... Как они надоели ей со своими правилами! Лучше бы дали ей настоящее дело по сохранению этих правил во Вселенной!

Но почтение к учителю было еще одним правилом... Поэтому Асториан лишь на секунду склонила голову, подавив раздражение.

Глава 2. Дракон

Необъятная выжженная пустыня из черных камней и уступчатых невысоких скал простиралась до горизонта. Два часа Асториан пыталась найти здесь Настоящего дракона. По словам отца, тут их было видимо-невидимо, и многие из них легко шли на контакт.

Но она так никого и не встретила, лишь черные птицы время от времени вспархивали прямо из-под ног и со щемящим душу визгом поднимались в небо.

«Вот ведь местечко выбрали себе эти твари, — подумалось ей. — Ящеры они ящеры и есть. Пустыня, камни, никакой тебе воды, растительности и благодати. Что в этом может нравиться?»

В тот момент, когда терпение начало заканчиваться, она споткнулась. Нога сделала шаг вперед, чтобы устоять. А в следующее мгновение взгляд выхватил то, обо что споткнулась. Нечто очень жесткое и твердое. Как камень. Но камнем оно не было. Это был самый кончик длинного хвоста, усеянного острыми шипами и почти незаметного на фоне черных камней.

Сердце забилось чаще, слишком неожиданной оказалась встреча. Странно, что она его не заметила. Наверное, он применяет магию невидимости.

Она пробежала взглядом по хвосту и уперлась в мощное тело... Видя, что дракон не шевелится, Асториан отступила назад, чтобы лучше его разглядеть.

Огромный. Ни в каких видениях Асториан не могла представить себе, что они такие большие. Одна лишь голова с закрытыми глазами, покоящаяся на передних лапах, была в рост принцессы. Затылок венчали три длинных рога, а мощная шея с гребнем зубцов переходила в сильное тело, где под глянцевой иссиня-черной чешуей бугрились мускулы. Крылья — казалось, если дракон раскроет их, то они заслонят собой все небо — были красиво сложены по бокам, перепончатые, с острыми изломами.

На пару мгновений у Асториан захватило дух. Ящер вызывал противоречивые чувства. Она не могла не признать, что он красив... В его теле ощущалась невероятная мощь. И в то же время оно выглядело стремительным, резким, ловким, по-своему изящным. Красивым, как может быть красива грозовая молния в наливающемся бурей небе.

...Удивительно, но морда дракона казалась не такой, как она представляла. В ней читалась не тупая сила и грубость. В ней была острая, резкая красота, и... мудрость что ли.

И в то же время он был опасным. Одного взгляда хватило, чтобы понять – никого опаснее она в жизни не встречала.

Асториан глубоко вздохнула. Вот оно, первое испытание. Ей нужно не просто заговорить с драконом. Ей нужно с ним договориться.

Обращаться к ним нужно мысленно, вспомнилось ей. Она поправила меч за спиной, еще раз вздохнула, подумав, знает ли дракон о ее присутствии — может быть, только притворяется спящим... И обошла огромное тело так, чтобы оказаться рядом с мордой.

Из гигантских ноздрей вырывался горячий воздух, ее чуть не снесло с ног. Асториан отошла немного сторону и подумала, что сейчас глаза откроются, и ей придется говорить с драконом... С одним из тех, кого уалеолеа немного презирали. А может быть, боялись? — пронеслось у нее в голове.

«Что ты хочешь, бессмертная девочка?» — вдруг прогремел в голове глубокий, красивый голос. Низкий, вибрирующий, он пробежал по каждой жилке, проник везде — от разума до кончиков пальцев. Дракон открыл веки, и прямо на Асториан посмотрел большой — размером с ее голову — темно-янтарный глаз со зрачком в форме песочных часов.

От неожиданности Асториан отступила, правая нога скользнула куда-то в пустоту, и она с размаху упала назад. Самым позорным образом.

Стало стыдно, одновременно со злостью на саму себя. Драконы — сильные менталисты, вспомнилось ей, всегда держи ухо востро, а то загипнотизируют, внушат что угодно.

Она быстро применила защиту от внушения, оплела свой разум тонкой сетью магических нитей. И поднялась на ноги.

«Приветствую тебя, дракон! — тщательно демонстрируя вежливость, произнесла она мысленно. — Прости, что разбудила! Ты ведь Настоящий дракон?»

Дракон потянулся, и черная галька разлетелась вокруг, заставляя Асториан еще отступить. Повернул голову в сторону принцессы. В разуме, еще не отошедшем от бархатистых раскатов его голоса, раздался смех:

«Более Настоящего не придумаешь! Может быть, тебе и имя назвать, уалеолеа?»

Асториан собралась. Больше всего хотелось показать презрение, наказать его за насмешку и непочтение к Наблюдателям. Но дракон ей нужен, сейчас не время для раздражения...

«Я была бы признательна, — с улыбкой ответила она. — Меня зовут Асториан, и я действительно уалеолеа. Наблюдатель».

Дракон усмехнулся:

«Разве ты не знаешь, что драконы не почитают Наблюдателей? И ни один Настоящий дракон не назовет свое имя первому встречному...»

«Но ведь это ерунда, знание имени ничем не повредит дракону! — искренне удивилась Асториан. — К тому же вы иногда помогаете Наблюдателям...»

«Верно, — Дракон снова опустил голову на камни, казалось, чтобы быть вровень с собеседницей. В мысленном голосе звучали лукавые нотки, а опасный глаз смотрел с... любопытством. — Мы не почитаем Наблюдателей, лишь своих старших братьев, Хранителей Вселенной, Истинных Драконов. Но мы уважаем работу на благо всех миров, поэтому иногда идем вам навстречу».

Глава 3. Выздоровление

Когда она проснулась, Рональд опять был рядом. Голова отчаянно кружилась, но в целом Карина не могла пожаловаться на какое-то серьезное недомогание. А первое, что увидела, был его высокий силуэт — со скрещенными на груди руками он стоял у окна и смотрел в сад. Как же это знакомо... В голове встали картины, как сильные мира сего, жившие в Белом Замке, вот так размышляли. Смотрели в сад и не видели его красоты, думали о судьбах Вселенной... Память Ки’Айли подбросила и картинки с Рональдом, стоящим так, и с невысоким длинноволосым Древним, удивительно похожим на изображения уалеолеа. Эл’Троун, Правитель Древних, сыгравший в жизни Ки’Айли не последнюю роль, вспомнилось ей.

Рональд то ли услышал, то ли почувствовал, что она проснулась. Не бросился к ней, просто обернулся и посмотрел своей пламенеющей изнутри черной бездной. Наверное, в его личном космосе сейчас взрываются сверхновые и рождаются звезды, появляются галактики и отчаянно кружатся пульсары, подумалось ей... И если смотреть долго — она тоже увидит их, как это нередко бывало в минуты их близости, когда она ощущала себя единой не только со своим антео, но и со всем миром, со всей Вселенной.

...Когда вспыхивали и гасли звезды, рождались и гибли миры... А души расширялись до размеров Вселенной и сжимались в точку, танцевали и взлетали — в бесконечном единстве бытия, доступном, только когда они вместе...

— Мы дома? — с улыбкой спросила Карина, потянулась и села на кровати. Она соврала бы, сказав, что это место ей не знакомо. Здесь они с Рон’Альдом жили когда-то... в мирные годы и долгие сто лет войны, что она предсказывала будущее и сходила с ума от страшных картин гибели всего, что им дорого.

Белые стены, ничего лишнего. Красиво и строго. Легкая лепнина вдоль потолка, широкие окна с трепещущими шторами. Старинная мебель на резных деревянных ножках. Все та же — за полторы тысячи лет с деревом куарри ничего не случилось. Только вот тут на стене, она точно помнила, раньше были две картины... Драконы над штормовым морем и ее лицо — тот первый портрет Ки’Айли, что написал когда-то Рон’Альд. Что ж, теперь они на Тайвани. Если задержатся здесь, нужно перенести сюда.

— Дома, да, — кивнул Рон’Альд, подошел, сел рядом. Скользнул рукой на ее затылок и поцеловал, бережно, но уже не так легко, как в ее первое пробуждение на космическом корабле.

— Я взял небольшой тайм-аут, пока ты не проснешься. Мне тоже нужно было отдохнуть и собраться с мыслями, — полуулыбнулся он.

— Собрался? Что будем делать? — деловито поинтересовалась Карина и попробовала слезть с кровати. Отвратительная слабость. Легкий приступ тошноты накатил сразу и заставил внутренне поморщиться. Твердые руки мягко опустили ее обратно.

— Тебе рано вставать. Пока что постельный режим, — сказал он серьезно.

— Геар атакуют, ты собираешься... не знаю, что собираешься, но, наверняка, собираешься что-то! И хочешь, чтобы я, Предсказательница Древних, отлеживалась в постели?! — рассмеялась Карина. Но, опустившись обратно на подушку, ощутила облегчение. Пока еще каждое движение давалось с трудом.

— Да, хочу. К тому же в ближайшее время для тебя не будет никакого дела. Приходи в себя, сейчас будет завтрак. Понимаешь... В тебе сейчас две жизни.... Все кипит, ты просто этого не замечаешь, потому что кипит внутри. А на поверхности лишь круги, легкая рябь, которая тебя не тревожит. Да и физически... кровь Древнего меняет твой организм. Восстанавливает разрушенное, перестраивает работу некоторых органов. Собственно говоря, от этого и умирали реципиенты нашей крови — она начинает перестраивать организм под себя. И пока все это кипение не уляжется, я тебя не выпущу из постели.

— Ну спасибо, посадил меня в башню под замок! — рассмеялась Карина. — Друзей-то ко мне пустишь?

— Конечно, — улыбнулся он. — Даже молодых Древних пущу. Причем всех — если будут себя хорошо вести, — усмехнулся он. — Хотя, не уважай я твое милосердие, и этот горячечный петух близко бы не подошел к тебе.

Внутри у Карины похолодело... Господи! Как она доверяла Рональду! Всегда, до обвинения в гибели Земли. И Ки’Айли, и Кариной она была готова положить свое сердце ему на ладони. И верить, что он сохранит его лучше, чем она сама. Была готова принять и его сердце, взять в руки, как величайшую драгоценность, и хранить тысячелетия, миллионы лет...

Но была одна маленькая деталь из прошлого, о которой она не хотела ему говорить. Просто боялась за Артура... Она всегда знала, что бархатный космос может превратиться в холодную ледяную бездну, острую и карающую. Он ведь не она. Он не будет искать парню оправданий, рассудит как есть и покарает, не просто отшлепав, как мальчишку, а так, что тот умрет или изменится навсегда.

Но с новым ударом сердца она успокоилась. Рональд не читал ее разум. Не проникал в закоулки памяти, которые она хотела оставить закрытыми навсегда. И если бы он что-то узнал, то общение с ней было бы Артуру заказано.

Карина внутренне содрогнулась.

— Что с тобой? — внимательно глядя на нее, спросил Рональд.

— Да, знаешь... Тревожно все...

— Мы еще поговорим о том, что ты скрываешь, — мягко улыбнулся он, не отпуская ее внимательным взглядом. — Потом... И да, у меня есть для тебя новость, весьма хорошая.

Глава 4. Расставание

— Война шла уже сто лет, когда я и мой двоюродный брат Ар’Дэйн попали к геар в плен, — рассказывал Рональд. А Карина про себя улыбалась. Брайтон, его дети, земляне и Кеурро с парой тайванцев — все собрались в апартаментах Рональда, поставили кресла полукругом и слушали ее антео. Больше всего это было похоже на вечер, когда дедушка-ветеран рассказывает внукам о былых битвах. Только вот «дедушка» выглядел не намного старше внуков, а если включить в их число и Кеурро, то намного младше.

Но когда речь зашла о войне с геар и пленении Рональда, улыбка внутри рассеялась. Карина помнила это... Помнила ад, что творился и у нее в голове, и в реальности. И самое главное — медленно съедающие ее душу вину, боль и одиночество, что настали, когда Рональд попал в плен. И не менее глубокую боль за него, когда он вернулся, израненный, молчаливый. Со шрамами на душе и теле. И получил еще один удар, прямо в сердце — ее Одобренный брак с Эл’Боурном.

На мгновение она кинула взгляд на Артура... Он внимательно слушал Рональда, очень вдумчиво, с цепким выражением глаз и предельной собранностью в лице. Воин слушал воина, сейчас не время для личных чувств. Карина вздохнула... На самом деле она хотела бы, чтобы Артур тоже осознал себя тем, другим Древним.

Сначала просто хотела разговора, взаимного прощения, какого-то отдохновения. А потом поняла — Артур-то, в отличие от нее, — Древний, как и прежде. И Древний со знаниями и навыками Эл’Боурна, участника первой войны с геар, гениального военного, им очень и очень бы пригодился.

На краю души билась нить тревоги, что, вспомни он все, — и где-то исподволь снова начнет работать Одобренный брак. От этого становилось страшно. Душа помнила сводящие с ума спазмы удушья и безрезультатную борьбу. Ад, когда они с Рональдом были как звери в соседних клетках, не способные добраться друг до друга из-за решетки...

Но Предсказательница точно знала, что этого не будет. Смерть тела разрушила большую часть привязки. Да, Одобренный брак работал у них с Артуром, они оба ощущали связь, были страшные и болевые моменты... Но уже никогда ее тело не скрючит от невозможности дышать, когда антео коснется ее губ губами. Уже никогда ноги не понесут ее к Артуру против ее воли.

— Не буду вдаваться в подробности, как именно это произошло. Также не буду описывать, какие именно опыты на нас ставили, каким пыткам подвергали, — рассказывал Рональд. — Важно, что через семнадцать лет Ар’Дэйн умер от пыток, голода и истощения.

— Не может быть... — послышался шепот Изабеллы. — Он ведь был Древний? Не представляю, что нужно делать с Древним...

— Да, Ис’Абель, — мягко улыбнулся ей Рональд. — Именно из-за того, что это звучит почти нереально, я и не буду рассказывать вам подробности. Мне удалось продержаться еще тринадцать лет. Когда мои силы тоже были на исходе, я смог преодолеть их технику, блокирующую перемещение по мирам, и бежать.

— Как тебе удалось? — цепко спросил Артур.

— Это сложно объяснить, — ответил Рональд, остро взглянув на старшего племянника. — Суть сводится к тому, что нужно очень глубоко осознать ничто во Вселенной не может повлиять на твой дух, на твою истинную личность, — в черных глазах, искоса устремленных на Артура появился лукавый блеск. — И тогда свободный дух может перетащить в другой мир и тело, несмотря на любую технику и даже... зелье уалеолеа. Но я не уверен, что это достижимо как-либо, кроме наиболее экстремальных условий и долгой внутренней работы в них.

— Понял, — коротко кивнул Артур.

— А что было дальше? — заинтересованно спросил Мередит. Карина улыбнулась. Парень ей всегда нравился — любопытный, чем-то похож на Карасева. А еще честный и добрый. И внешне похож на Рональда — родственники ведь. Тоже смуглый, темноволосый, со строгими чертами. Только вот глаза не черные, а ярко-изумрудные.

— А дальше я вернулся на Коралию, — усмехнулся Рональд. — В моем бегстве было большое преимущество. Теперь я знал, где расположена планета геар, и мы смогли перейти в наступление...

— То есть, получается, войну выиграли благодаря тебе? — спросил Мередит. Глаза его расширились от удивления. То, что рассказывал Рональд, сильно отличалось от всего, что современные коралийцы знали о древней войне. А отец — Брайтон — никак не опровергал слова брата.

— Я как-то упускал это из виду... — сказал Брайтон извиняющимся тоном.

Все взгляды устремились на него — глава Союза действительно выглядел виноватым.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мои заслуги, — спокойно сказал Рональд и доброжелательно кивнул брату — мол, все хорошо, это в прошлом. — А чтобы узнать правду о старой войне с геар. Лучше понять, что за враг, с которым мы имеем дело. А также принять некоторые решения.

— Слушаем тебя, брат, — сказал Брайтон.

— Итак. Геар, — продолжил Рональд, нагнал визуализационного тумана и заставил его склубиться в невысокое — примерно по пояс человеку — черное существо, похожее на куб с тремя парами членистых лап. Очень отдаленно оно напоминало земных пауков. — Выглядят вот так, вы уже видели их на той записи. Половая дифференциация есть, с приоритетом одного пола, который можно назвать близким к нашему мужскому.

Глава 5. Воздаяние

Никто никогда еще не делал Асториан так больно. Когда погибла мать, было больно и плохо. И незаживающее чувство потери поселилось в сердце. Тогда ей было всего пятьдесят лет, этого удара не ждали. Но это была чистая боль, без разъедающего душу ощущения: тебя предали, ударили под дых, и ты ловишь ртом воздух, не в силах нормально жить...

Но она принцесса уалеолеа. Асториан улыбалась, принимала поздравления с успехом первого проекта. Получила от отца еще два. Никто не заподозрит, что она вернулась с разодранным в клочья сердцем. Нельзя показывать свою слабость. Она довольно показала ее с тем драконом. Хватит.

Первые два вечера, когда никто не видел, она рыдала. Вставала под струи воды и плакала так, чтобы и самой не ощущать своих слез. Чтобы они смешивались с водой и утекали навсегда.

Не стоит этот дракон ее слез, не стоит... Обманщик, предатель. Отвернуться, забыть, вести свои проекты. Раненое самолюбие быстро заживет.

Но почему так больно? Так больно...

Потом она пыталась найти утешение в объятиях Дайриона — молодого темноволосого уалеолеа, что уже пять лет был ее любовником. Они скрывались в укромных уголках, на ложе из душистых трав и благоухающих цветов, подле ручьев и водопадов. Там, где и прежде проводили много бессонных ночей. И тонули в ласках, изысканных, тонких, таких, как любят бессмертные, наделенные несравненной чувственностью.

Но душа, прежде охотно отвечавшая на ласки Дайриона, молчала. Только тело отчаянно изгибалось в чувственном блаженстве, пытаясь выгнать боль, заглушить ее наслаждением.

— Что с тобой, Астор, что тебя тревожит? — Дайрион бережно провел рукой по ее шее, отвел с лица волосы. В серебристом свете звезд он был прекрасен. Молодой стройный бессмертный, с темно-синими глазами, тонкими чертами лица и губами, влажными от ее поцелуев. Физическая любовь сближает, он хорошо знал ее. Не мог не почувствовать.

Асториан села. Сказать правду? Нет, эта боль и эти воспоминания навсегда останутся похороненными на дне ее души.

— Киан, — ответила она. — Он ревнует. Хочет быть на твоем месте. Совсем сошел с ума, с тех пор как я возобновила с ним тренировки...

— Ты принцесса и прекрасная женщина, — Дайрион положил руки за голову и смотрел на нее, любуясь. — Ты можешь выбрать любого. И никто не вправе быть в претензии, если ты выбрала не его.

— Ты говоришь так, потому, что я выбрала тебя! — рассмеялась Асториан и положила руку ему на грудь, погладила мягкую кожу, под которой ощущались крепкие мышцы. — Прости, я пойду, Дейр... Завтра у меня с ним тренировка, обязательно ощутит, что была с тобой. Вода ему нашепчет, — проговорила она, наклонившись. И поцеловала любовника в щеку — как друга.

Дайрион скользнул рукой ей на затылок, пытаясь остановить, притянуть к себе и поцеловать. Но Асториан отстранилась. Бессмертный вздохнул.

— Знаешь, мне кажется, ты больше меня не позовешь, — с грустью сказал он. — Ты стала Наблюдателем, справилась с заданием... Даже смогла договориться с драконом, усмирить тварь... У тебя теперь новая жизнь. Вряд ли в ней есть место для меня.

Асториан грустно посмотрела на него.

— Не знаю, Дайр, — честно сказала она. — Я не знаю. Новая жизнь, говоришь, — она встала и надела платье. — Я рада, что выполнила задание. Что я теперь одна из вас. Но это не принесло того счастья, что я ожидала... А ты всегда был мне дорог. Ты друг и самый ласковый мужчина на свете... Но сейчас я должна идти.

Она улыбнулась, заметив в его блестящих глазах оттенок грусти. И, чтобы не затягивать, скрылась за кустами.

В саду возле Те’Вайано, куда Асториан пришла по мирам, она села у фонтана. Никого не было, только вода журчала, пела, искрилась под звездами. И птицы выводили переливчатые трели. Асториан опустила голову на руки. Нужно понять, понять... Не корчиться от боли, а понять. Хотя бы чтобы жить дальше.

Почему? Почему он так с ней поступил?!

Асториан подняла голову, посмотрела в струящуюся воду и замерла.

Ответ очевиден. Она просто не желает признать его, слишком сильно все заглушила боль и обида.

Он хотел, чтобы она была рядом. Хотел ее, хотел себе — как и сказал. И попытался удержать ее — по-своему, по-драконьи, как мог. В голове всплыли янтарные глаза и твердые черты смуглого лица, глубокий, вибрирующий голос... Слишком мудрый, слишком древний, чтобы жестоко забрать себе «драгоценность», красивую игрушку... Тут большее, тут другое.

Хотел удержать ее... Одинокий, мудрый, зачерствевший в своих великих целях дракон. Умный и сильный мужчина. Самоотверженный Хранитель. Хладнокровный игрок. Хотел, чтобы она была рядом. И попытался — как мог. Из глубины души вдруг запросились слезы. Ему одиноко, жестко, холодно. Он и сам не ощущает этого. Но захотел ее — как луч тепла и света. Она ведь знает, чего стоит принцесса уалеолеа, страстная, сильная, светлая... Способная оживить даже камень.

И Аргоах — в это мгновение ей не хотелось называть его драконом — Аргоах попробовал, но не смог. Не захотел навредить ей... Не смог сделать из нее безвольную игрушку.

Глава 6. Гениальный план

— И что нам прикажешь делать?! — бушевал Дух, прохаживаясь из угла в угол. Земляне собрались уже в третий раз — всемером без Карины, чье время почти полностью принадлежало Рональду. Да и обсуждаемые темы, по мнению Духа, ей лучше было пока не знать. По-прежнему своя, но... но она теперь среди Древних, одна из сильных мира сего. А значит, вряд ли подпишется на авантюру. — Воевать нас никто не пустит. Да я и сам понимаю, что это блажь. Какие из нас бойцы... Тут учиться нужно годами. Вот и нет от нас никакого толка, получается...

— Ну получается так, — согласился Ванька. — Но, тем не менее, предсказание-то про нас. А значит, оно как-то сбудется. Как-то само. Не понимаю, что ты волнуешься...

— Вот именно, — согласилась с ним Анька. — У этого мира есть защитники. А теперь уж, с Рональдом, они точно разберутся.

— И мы останемся не у дел? — продолжил Дух. — Знаете, если сидеть сложа руки, то и предсказание не сбудется...

— Согласен, — неожиданно сказал Кирилл. Лидер тройки землян, спасенных из бункера, производил впечатление серьезного умного парня. К его словам все прислушивались. Это «согласен» прозвучало так, словно учитель неожиданно подтвердил самую бредовую догадку ученика. И все ему поверили. — Коралийцы спасли нас, а значит, мы должны помочь, когда над их миром нависла угроза. Может, для этого и спасли.

— И что ты предлагаешь? — скептически поинтересовался Сергей, наиболее мрачный и пессимистичный из троих.

— Пока не знаю, — серьезно ответил Кирилл. — Ребята лучше разбираются в ситуации, нужно послушать их.

Дух сел в кресло и оперся руками о колени.

— В общем... Знаете, я тут подумал. В этой войне ведь что нужно? Поймать дракона — это раз. И узнать, где планета этих геар — это два. Дракон нам, пожалуй, и верно не по плечу. А вот выяснить, где планета мы можем...

— Это как? — цепко спросил его Карасев. — Скорее всего, она в другом мире, даже Рональд не может ее вычислить, раз еще не нашел.

— Ну как... — почесал голову Дух. — Мы должны подставиться. Но подставиться грамотно... И нам нужен кто-то из Древних.

— О чем ты вообще? — удивился Карасев.

— А вот смотрите, — Дух самодовольно улыбнулся. В очередной раз у него, единственного из землян, появился план. — Логика простая. Ни за что не поверю, что этот Истинный дракон не знает про предсказание. Он же телепат не хуже Рональда, а значит, мысли Древних прочитал еще до того, как на Коралии начались все эти игры с защитой от телепатии. А значит, мы и для него существа ценные. Но... знаете, я не думаю, что он будет бегать за нами и отлавливать. Скорее отдаст своим геар приказ нас поймать. Вот и нужно попасться так, чтобы они захватили нас и притащили к своей планете. А дальше среди нас должен быть Древний, а лучше — два, кто уведет нас по мирам обратно на Коралию. Дорогу-то обратно, я думаю, и Мередит найдет, например... Время потратит, но найдет, хоть детишки-Древние и не бегают по мирам, как Рональд или Брайтон.

— Ты с ума сошел! — возмутилась Анька. — Во-первых, никто из Древних не согласится! А во-вторых, нас с Коралии не выпустят...

— А вот тут мы и прикроемся Древним, — улыбнулся Дух. — Если кто-то из них согласится стать нашим заговорщиком, то тем и отмажемся — летим с Древним, защита есть. Главное, повод получше придумать. Сейчас вроде как затишье, эти гады паукообразные давно не проявлялись. Может, Брайтон и отпустит...

— Ты точно спятил! — рассмеялся Карасев. — Но мне нравится! Вопрос, кого из Древних ты хочешь перетянуть на нашу сторону. Изабеллу?

— Нет, не Изабеллу... — Дух опустил глаза. — Нет... я не могу...

— Вот видишь, ты не можешь рисковать ее жизнью, — закончила за него Анька. — К тому же помнишь, что Рональд рассказывал? У геар какая-то техника, блокирующая способность ходить по мирам. Вот вляпаемся!

— А тебя никто и не просит участвовать, — задумчиво сказал Дух. — Ты не вляпаешься. Знаете, для отвода глаз, я думаю, и лететь нужно не всем... И вообще, дело и верно опасное. Девушками там делать нечего.

— Знаешь! — Маша, сидевшая до этого тихо, стрельнула на него глазами. — После года в бункере мне ничего не страшно. Я тут с ума сойду, если вы полетите, а я нет. Я в любом случае участвую...

— Маша... — Кирилл успокаивающе положил руку ей на колено, и Дух краем глаза заметил в жесте привычную интимность. Интересно, они ведь не пара, подумалось ему мельком. Но мало ли что могло случиться в бункере, когда рядом два молодых парня...

— Так вот, — продолжил Дух. — Думаю, четверо или пятеро из нас должны отправиться куда-нибудь, ну, отпроситься... Причем у Брайтона. Рональд-то сразу все просечет. Например, на Криал. Там сейчас облагораживают участок алмазных гор — на случай, если придется укрываться там во время атаки из космоса. Вот я, как терраформист, могу туда отправиться. Я даже официально предложу свои услуги. Думаю, тайванского специалиста захотят с руками и ногами. А еще трое-четверо со мной за компанию. Зная нас, поверят, что одному мне скучно... Ну а у Мередита все время дел на Криале сколько угодно. Там развитый флот, а треть подготовки на его плечах. Так что, как видите, все очень даже неплохо складывается... Ну, потусим в космосе, пока геар нас не поймают.

Глав 7. Неожиданности

Асториан не находила себе места от горя. Надо же... прожила уже двести лет, но никогда до этого не знала подобных чувств. Недаром говорят, что, чем длиннее жизнь, тем медленнее приобретаешь опыт. Поэтому можно встретить уалеолеа, наивных в свои несколько тысяч лет, и людей — мудрых в свои несколько десятков. Расы, что живут мало, стремительно впитывают все, усваивают и перерабатывают опыт как можно скорее, чтобы успеть его использовать в короткой, быстротечной жизни. Уалеолеа это не нужно...

Асториан было совсем молодой по меркам своего народа. Юной — не «подросток», но еще даже не молодая женщина, а девушка, которая ничего не знает в жизни. Но ее удивляло, как она жила, даже не догадываясь, что на свете бывают чувства такой силы. Как ее чувства, возникшие к дракону. Это... ведь любовь, думала она, и глаза тут же наполнялись слезами.

Вот она какая, любовь... Не перламутровое «нравится», когда другое существо тебе приятно. Не кружащаяся голова, когда он берет за руку, хотя и это тоже... Не игры в слова и флирт, не красивые ухаживания, не поцелуи и ласки, что были у нее с Дайрионом и другими любовниками — нравы уалеолеа позволяли внебрачные связи. Ведь брак может быть только неразрывным, Одобренным, ни один уалеолеа не будет жить монахом в его ожидании.

Любовь оказалась совсем другим. Это было и влечение к нему — к его душе, его разуму, его телу, в конце концов. И желание одаривать собой, даже превосходящее это влечение. Желание осветить его жизнь, сделать счастливым этого... дракона, это предвечное мудрое существо.

И не понять, за кого ей сейчас больнее. За себя, что лишается его бездонной глубины, или за него, что своим уходом она сделала плохо ему! Да, любовь, оказывается, приносит страшную боль, если приходится расстаться... И тем страшнее, что она сама добровольно разорвала их так не расцветшую связь.

В эти дни Асториан забивала разум делами, нагружала тело физическими тренировками. Чтобы отвлечься и не превратиться в принцессу из сказки, которая только и делает, что лежит и плачет, пока все вокруг нее суетятся... До изнеможения тренировалась с мечом, упражнялась в магии, помогала папе с организационными вопросами, теперь он охотно допускал ее к этому — готовил Правительницу.

А когда боль немного отступала, можно было думать. Асториан пыталась разобраться. Ей нужно это понять, она должна.

Почему так получилось?! Работая с будущим, отслеживая, как настоящее в него превращается, и как будущее влияет на сегодняшний день, — она знала, что ничего не бывает случайно. Все происходит согласно какой-то закономерности... Значит, и они с драконом должны были встретиться, а потом — расстаться, так и не обретя друг друга. Почему? Зачем это нужно...

И она смотрела будущее снова и снова. И думала.

В какой-то момент ей вспомнилось предсказание, которое она дала лет пятьдесят назад, когда была еще юной. Тогда у нее был странный период. Она несколько раз видела отдаленное будущее. На десятки тысяч лет вперед. Когда-нибудь, чтобы Вселенная устояла, когда придет древнее неведомое зло, нужны будут пять человек, спасенных с планеты, которая погибнет от древнего неведомого зла. Тогда же она ощутила, что не сможет пронести предсказание через тысячелетия. Она уйдет слишком рано... И не в другую Вселенную, как подумал ее отец, когда она рассказала о пророчестве и попросила записать его в свитках, чтобы сохранить и передать тем, кто будет жить на Коралии в грядущие эпохи. А уйдет из жизни.

«А ведь тогда... Тогда я не боялась, — подумала Асториан. — И не переживала. Я ощутила, что не проживу так долго, и просто знала это. Теперь же, уйдя от дракона, я не вижу своей смерти. Мне суждена длинная жизнь Правительницы уалеолеа...» — Асториан сосредоточилась. Сложно пробить взглядом целые тысячелетия. Почти невозможно. И если будущее не «согласится», не откроет тебе свои двери, ты все равно не увидишь...

Но будущее открыло свои тайны принцессе уалеолеа — измученной горем, самоотверженной, готовой резать сердце ради своего народа.

Она ушла от дракона. И теперь пророчество теряет смысл. Есть два варианта глобального будущего ­— не личного будущего самой принцессы, а будущего Вселенной и миров.

В одном из них она была с драконом и внезапно гибла. Но, как круги от брошенного камня, последствия ее гибели расходятся по Вселенной и вызывают изменения... Спустя много тысяч лет миры охватывают колебания, неведомое зло дважды атакует Вселенную, заставляет ее трястись, как в лихорадке. Но на Коралии есть силы, чтобы противостоять злу. И эти пятеро придут в свой час...

«А ведь так я и ощутила в самом начале, когда шла выполнять свое первое задание. Что нужные Вселенной изменения наступят, если я пойду».

В другом варианте Асториан останется жива. Она примет власть над уалеолела и будет править долго и хорошо. И одиноко, ведь ни один мужчина-уалеолеа не тронет душу Правительницы. Но ей придется заключить брак по расчету, чтобы родить наследника. А много тысячелетий спустя... Вселенную охватят колебания, что не смогут остановить даже Истинные драконы. И... гибель миров, а может быть, и всей Вселенной, станет неотвратимой.

Страшные картинки теснились в голове Асториан. Но принцессе стало радостно. Все оказалось не так, как она увидела в начале…

Решение уже жило в сердце... Ее собственная смерть не столь важна, да и народ уалеолеа найдет себе Правителя, когда понадобится. Все вдруг стало таким не важным и не страшным... Вспомнились слова дракона, сказанные на Эстиарне: «Ведь если не будет Вселенной, то и всех живых существ, за чье благополучие ты радеешь, тоже не будет. Продолжение существования — смысл в этом, ты права. Но существование системы высшего порядка важнее, чем всех подсистем...». Ведь так и есть…