Комната белого рояля

Глава 2. Бал.

От лица Камиллы

19:00. Стилисты поработали на славу. Я смотрела в зеркало и восхищалась самой собой. Мама все это время была рядом, напоследок она помогла мне с молнией платья, только потом спустилась к остальным. Я надела черное платье декольте с глубоким разрезом до бедра, черные лабутены и фамильное колье. Мне оставалось побрызгать духи и выйти. Это был мой любимый аромат, Шанель номер 5. Себастьян подарил мне этот парфюм, когда мы семьей отдыхали на лазурном побережье персидского залива. Мы гуляли по магазинам, и он решил просто сделать мне подарок. Ароматы самые твердые напоминания о чем-то или о ком-то. Именно через аромат человек вспоминает то или иное событие. Я же вспомнила тот день и на лице появилась улыбка. Я посмотрела в зеркало и попыталась подбодрить себя. «Так Камилла, тебе нечего бояться или стесняться. Ты с семьей и ты важная гостья. Расслабься!» безнадежно утешала себя я, но волнение никуда не делось. Я спустилась вниз. Уже на лестнице витала аура грации и богатства. Фотографы стояли и рвались на кусочки ради одного успешного кадра. Я с приподнятой головой и гордой осанкой медленно спускалась к остальным. К моему великому счастью родных я увидела сразу. Мама в роскошном золотистом платье стояла в обнимку с папой. Они были похожи на Клеопатру и Цезаря, а напротив них, спиной к лестнице, стоял Себастьян со стаканом виски и смеялся над шутками папы. Мама восхищенно смотрела в мою сторону. Себастьян, уловив взгляд мамы, машинально повернулся к лестнице и тоже посмотрел на меня. От его взгляда мне стало не по себе. Во первых в эту минуту я осознала, что мне важна его реакция на мою внешность, что разозлило меня, во вторых я не смогла расшифровать значение его взгляда. На секунду он замер и посмотрел на меня с ног до головы. Потом свободной рукой поправил бабочку на шее, будто та душила его. Я подошла к ним.

– Ты очаровательна доченька, – глаза мамы блистали от восхищения.

– Спасибо мам, – мне стало тепло и спокойно от ее слов.

– Ну что ж молодежь, нам с мамой надо вести несколько обязательных бесед, а вы развлекайтесь. А ты Себастьян, чтобы ни шагу не отходил от сестры, – приказал папа и они с мамой слились в толпе.

– Ну что ж Солнышко твой спутник Я, -самодовольно заявил Себастьян и подал мне руку.

– Ты не рад? – неуверенно спросила я, думая, что он недоволен раскладом.

– Мне будет тяжко сегодня, ибо ты восхитительна, – его голос будто поменялся и его комплимент накрыл меня румянцем. Мне было приятно слышать от него такое. Мы не успели пройти в общий зал, как фотограф подошел к нам:

– Господин, мы вас пока не снимали, прошу, сядьте в кресло я хочу фотографировать вас и вашу спутницу,– не дав времени для согласия настоял фотограф, на что Себастьян просто рухнул в кресло.

– Юная леди, вас тоже прошу, можете сесть на колени вашего возлюбленного, снимки будут горячие но в то же время статные, – энтузиазм фотографа не знал границ.

– Эммм… вообще-то я его сестра, – мне стало стыдно от предложенной позы.

– О, тысячекратно извиняюсь, тогда сядьте на подлокотник кресла. Сниму вас как наследников известного рода.

От лица Себастьяна

Мила села рядом. Я мысленно разозлился на фотографа, но потом представил ее на моем колене и возненавидел себя из-за этого. Она красиво уселась на подлокотник. От нее веяло моим любимым ароматом и теплом, скорее, пожаром. Я подал ей руку, она пальцами прикоснулась моей руке сверху. Наши пальцы были переплетены. Я непроизвольно сжал ее пальцы и, наверное, сделал больно. Она дрогнула.

–Прости, я не нарочно, – сквозь зубы прошептал я, не отрывая взгляд от фотокамеры. Она не ответила, а лишь погладила мою руку. Я улыбнулся ее этому жесту, а фотограф заполучил кадр, которого так ждал.

– Перфекто, Господин. Спасибо за уделенное время, – поблагодарил он нас и потерялся.

– Так ты умеешь фотографироваться, да еще и улыбаясь? – насмехалась Мила надо мной.

– Я много чего умею, Солнышко. Это не все мои таланты.

– И какие же у тебя скрытые таланты?

– А вот это не для семнадцатилетнего ребенка, – сказал я и взял ее за руку. Она засмеялась. Я обожал ее смех.

Мы стали бродить по залам. По дороге я вел короткие светские беседы со знакомыми мне людьми, а Мила просто стояла рядом. Она была моей декорацией: просто украшала меня своим присутствием.

– Тебе не скучно? – спросил я.

– Подобные мероприятия всегда скучны.

– Это ж угораздило тебя родиться в богатой семье, – засмеялся я.

– А ты? – посмотрела она на меня, наверное, хотела по взгляду понять, что я чувствую.

– Я что? Меня к вам привела судьба, но всему материальному добился я сам. Ты даже не можешь представить, через какое дерьмо, я проходил все эти годы.

– Я знаю, папа всегда гордился тобой, и приводил всегда в пример, – сказала она.

– А ты? Ты рада, что я появился в вашей жизни? – я стоял и как ребенок ждал ответа.

– Себастьян что с тобой? Ты сегодня днем тоже вел себя странно. У тебя депрессия?– сказала Мила обеспокоено и дотронулась моей щеке. Я машинально схватил ее запястье, моя рука не нуждалась в приказе мозга. Я просто взял ее руку и потянул ее к себе. Странный холодок прошел по всему моему телу.

– Эй, хихихи, – посмеялась она,– что ты делаешь?

– Устраиваю семейные обнимашки. Ты против?

– Не а, просто люди подумают что…

– Плевать на них. Пошли.

– Куда?

От лица Камиллы

Себастьян вел меня за руку, как ребенка. В большинстве случаев он так и относился ко мне: как к ребенку. Мы шли через толпу людей, затем по узким украшенным коридорам.

– Псих, куда ты меня ведешь? – смеясь, спросила я.

– Сейчас увидишь, это вон та комната.

Мы дошли до роскошной, но по сравнению с торжественным залом, маленькой комнаты. Кругом весели картины известных художников, а в стеклянных камерах хранения были различные статуи и украшения.

– Это сказка! – вырвалось с моих уст.

– Это аукцион. Просто закрытый. Без цирка.

– То есть? – мне стало интересно.

– На большинство этих экспонатов уже предложена цена. Люди заходят, например как мы сейчас с тобой, предлагают свою цену и ждут. В конце вечера объявят, кому, что удалось купить.

– Интересно, – я загипнотизированно подошла к одной камере. Там был Викторианский браслет. От него веяло великой энергией. Это был браслет Королевы Викторий, но без таблички и так было ясно, что он принадлежал королеве. Браслет состоял из жемчужных струн, которые соединяла брошь, украшенная тысячью бриллиантами. Браслет зачаровал меня.

– Он прекрасен! – раздался знакомый голос. Я дрогнула, испугалась так, что чуть не уронила клатч.

– Господи, Кетрин, ты напугала меня, – улыбаясь, но напугано сказала я.

– Прости подруга, просто здесь относительно мало народу, поэтому и так тихо.

– Да, – ответила я и снова посмотрела на браслет,– он действительно прекрасен. От него веет необъяснимой мощью, я хочу его.

– Фу, извращенка ты, Камилла,– сдерзила Кетрин.– И тебе семнадцать!

– Почему? Он же красивый и кроме того я люблю жемчуга, – в недопонимании подняла голову я и посмотрела на подругу.

– Какие жемчуга? Я про твоего брата. Он прекрасен в этом смокинге!

Мои щеки стали багровыми. Я так увлеклась украшением, что не поняла слова Кетрин. Она восхищалась Себастьяном, а я, как дура, сказала, что хочу собственного брата. Я готова была умереть в эту секунду, лишь бы не сгорать от стыда. Я повернулась в ту сторону, куда глазела Кетрин, и увидела Себастьяна. Он стоял спиной к нам и беседовал с работником аукциона. В тот миг я поняла, почему Кетрин восторгалась им. Он был высок, от осанки действительно веяло мощью, а плечи были созданы для приталенных смокингов. Через мгновение он подошел к нам:

– Кетрин! И ты здесь?! – он недолюбливал семью Кетрин, думаю, из-за ее брата Чарльза.

– Да душка, мой папаша наказал моего мерзкого братика, и теперь я выполняю обязанности наследника Стакеров.

– Не удивительно,– безразлично ответил Себастьян,– Нам пора Солнышко – обратился он ко мне.

Мы попрощались с Кетрин, и вышли из зала аукциона.

– Ты очень груб со всеми, – начала я.

– Мила, я не хочу ссориться из-за твоей мерзкой подруги, – он продолжал идти и даже не смотрел в мою сторону.

– Что она тебе сделала?

– Она кидается на мою шею, а меня такие девчонки раздражают.

– Ну да конечно повелитель всего и вся! Никакая девушка не достойна тебя. Ты же у нас чертов Бог! – я сорвалась. Он остановился и посмотрел на меня почти злобно.

– Тебе понравится если я приму вызов твоей подруги? Ей ведь уже двадцать, она не ребенок, я с ней такое могу натворить, что она не забудет меня никогда и попросит еще, – он сказал это про Кетрин, но всю «грязную» и пошлую волну я, почему то, ощутила на себе.

–Мне плевать! – сказала я и пошла в главный зал. Он следом шел за мной.