Концерт в декабре

- Знаю, - он кивнул. – Ты не подведешь. Глупое ощущение, но…мы раньше не встречались, а? Я словно бы знаю тебя…

Вряд ли разгадка близко. Ты смотрела в его странные прозрачные глаза с теми же вопросами, на которые не было ответа. И ничего не говорила.

Все решилось за тебя, иногда нужно расслабиться и довериться судьбе. Как там говорится?.. Лучше остаться на месте и не предпринимать ничего, чем торопиться и делать ошибки.

Саша допил виски, поставил стакан на стеклянную столешницу. Гулкий звук эхом прокатился по комнате…

- Пойдем, - так уверенно, так властно, словно бы он и не сомневался вовсе…

Рома.

И почему именно утром приходит осознание, что напиваться – это плохо? А так напиваться – и того противней…

В который раз зарекаешься, что не будешь смешивать.

После той вечеринки, которую вы с Саньком устраивали дома, и на которой упились так, что друг друга не узнавали, прошла хренова туча времени – помнится, тогда ты бил себя кулаком в грудь и клятвенно обещал много не пить и не мешать алкоголь – но нет, подростковый оптимизм еще буйствует…

А может, это годы берут свое.

Главный вопрос на повестке дня: как же встать с постели, чтобы не раскололась голова и не стошнило прямо на белье?

Только-только собираешься с духом, как резко открывается дверь, и старший Воробьев омерзительно-оживленным голосом кричит:

- Амиго, подъем!

Просто как в старые-добрые времена…

Fuck!!!

Проходит в комнату, нагло заваливается на кровать прямо в джинсах:

- Ты чего такой зеленый?

Ох, ну да, мать твою… «Наверное, отравился печенькой»…

Ты и рта не открываешь, но по глазам можно прочитать, что тебя лучше не доставать. Правда, братцу, кажется, не до этого: обычно он с утра ходит по дому, как сомнабула, не реагируя ни на что и не воспринимая информацию, а тут вдруг заливается соловьем и еще и ухмыляется! Витает в облаках, не иначе…

Рождаются страшные подозрения: а с чего это он и правда такой оживленный? И выглядит, будто кот, налакавшийся жирных сливок… Глаза, для разнообразия не накрашенные, сладко жмурятся, губы то и дело разъезжаются в улыбке… Ты видел его таким всего пару-тройку раз в жизни, когда вы…эм-м, ну, проводили с девчонками особо горячие ночи.

Черт!

Тебя подкидывает на постели от осознания страшной правды. Да нет же, не может быть…

Черт! Черт! Черт!!!

Та брюнетка на его коленях… Как ее зовут, ты не припомнил бы даже под расстрелом. Но она…она же поехала вместе с вами домой, и ты помнишь ее мерзкие духи. Тебя еще тошнило всю дорогу…

И ты чувствовал такую злость, такое унижение за то, что она видела тебя слабым, что почти не сопротивлялся настойчивости брата, когда он увел тебя в твою спальню, раздел, словно ребенка, уложил в постель. В любом другом случае ты бы брыкался, орал и бесился, что он до сих пор считает тебя мальчишкой.

Одного этого уже достаточно, чтобы возненавидеть ее.

Вот вопрос: почему ты так волнуешься, с кем провел ночь Сашка? Зачем, к чему эти метания… У тебя есть на это право?

Кусаешь губы и невидящим взглядом смотришь перед собой – прямо на брата, не отдавая с этом отчет, а тот удивленно приподнимает брови. Удивленно?.. Пожалуй, что нет… Он тебя слишком хорошо знает. Да и ты ведешь себя предсказуемо.

Он тоже хочет поговорить: наверное, поэтому и пришел к тебе с утра.