Конец времен

1 часть: Студенты

Самая прекрасная пора – это студенческая жизнь. Мне кажется, что никакие годы так безоблачны, интересны, полны жизнью, как эти пять лет.

Я сидел за партой, подперев подбородок, болтал ногой и рассматривал нашу группу. Когда я поступал на исторический факультет, мне казалось, что я буду одним парнем среди девчонок. Но оказалось не так: нас было примерно поровну. Мой взгляд скользнул на группу ботаничек, возглавляла которую Татьяна. Она строила из себя такую приличную римскую матрону, что трудно было представить, как она с голой попой расхаживала перед одним из одногруппников, умудрившемся ее соблазнить.

Мой взгляд проследовал далее и наткнулся на Диму. Дима…высокий, худенький, с большими голубыми глазами…вай, как сказал бы Арсен, с которым он сейчас разговаривал! Но да, Арсен бы такого не сказал, так как был сыном своего племени и глубоко убежденным натуралом. В компании с ним нельзя было косо смотреть на девушек, плохо о них говорить, а тем более быть лояльным к геям, коих он готов был лично собрать в актовом зале и сжечь на костре.

Я еще раз посмотрел на Диму и мечтательно вздохнул. Наш истфак славился прогрессивностью и широкими либеральными взглядами. Среди студентов и преподавателей было много геев и лесбиянок, однако я открыто решил не заявлять о своей ориентации и вообще сидел за одной партой с Аней, сисястой русской блондинкой, невысокого роста и с голубыми глазами. Теперь, пока я смотрел на Димочку и представлял, как зажимаю его в туалете для поцелуя, Анечка смотрела на меня и вздыхала, представляя, как она зажимает меня в туалете, для…ну в общем, не будем об этом.

Почему-то мне стало крайне неприятно находится рядом с ней и вообще она меня раздражала, но тут было безопасно пялиться на других парней и было удобно скрывать свои мысли, поскольку все вокруг считали нас парой и думали, что мы встречаемся и у нас огромная любовь, тьфу!

Мой взгляд заскользил дальше по группе, и он наткнулся на Станислава. Стасик, как ты меня ненавидишь, а ведь на прошлом курсе мы были с тобой закадычными друзьями, много вместе проводили времени, гуляли, сидели за одной партой. Я был у него в гостях, а он у меня. Ревность – страшная штука. Из – за нее начинались войны, происходили убийства, портились отношения. Так и у нас произошло. Не знаю, что взбрендело Стасу в голову, но в один прекрасный или идиотский день, называйте как хотите, он подумал, что я покушаюсь на его подругу Оленьку. Немного полноватая, раскосая татарка Оля была вообще не в моем вкусе. Самое обидное, что если бы наступил конец света, и мы бы остались последними на этой грешной земле, я никогда бы не переспал с ней, даже ради продолжения человеческого рода. И даже просто не подрочил ей в ладошки, чтобы она продолжила род без меня!

"Стас! Я гей! Я люблю высоких и стройных парней! Малыш, я бы скорее взял тебя на том биллиардном столе, на котором ты давеча брал очередную свою подружку, за спиной у Ольги, конечно." Но я не мог так ему сказать, а потому пришлось прекратить наше приятное общение. Нет, я не испытывал к нему чувств и не хотел бы с ним отношений, тем более он был натуралом. Но, я бы очень хотел продолжать общаться с ним, поскольку мне нравилась наша дружба.

Думаю, что парню гею все равно нужно общаться с натуралами в здоровой такой мужской компании. Мужчине идет, когда он выглядит и ведет себя как парень, а не как манерная цирковая сучка.

Стас посмотрел в мою сторону, слегка хмыкнул и отвернулся. Вот дурак какой глупый! Разрушил нашу дружбу на ровном месте и бездоказательно! Однако повод все-таки был – его Оля, которая сейчас откровенно пялилась на меня и стреляла своими раскосыми глазами с большими ресницами в мою сторону. "Ну что тебе нужно от меня? Что ты смотришь на меня, глупая, вообще уйди отсюда, ты загораживаешь мне вид на Сережу!" – подумал я и улыбнулся ей слегка, чтобы быть вежливым. Наверное, именно моя вежливость и такие взгляды привели Стаса ко мнению, что Ольга изменяет ему со мной. Я боялся ему признаться, что я гей, наверное, это было бы хуже, чем потерять дружбу, поскольку Стас показал себя за этот год откровенным треплом и завистником. Мне думается, что о моей тайне узнал бы весь ВУЗ, признайся я ему.

Сережа, Сереженька, мой мальчик золотой! Не знаю, почему при виде его мое сердце замирало в груди, и я начинал себя вести совсем неадекватно! Парень был, как мне сначала показалось, совсем не в моем вкусе: мне нравятся высокие парни, а он был среднего роста. Мне нравились светленькие, а он был темным. Меня привлекали спортивные пацаны, а он был просто худой. Кроме того, он был тихий и почти ни с кем не общался. А на меня смотрел вообще как-то по – волчьи. Было чувство, что я его чем-то обидел, или задел, хотя я такого не делал.

Этот парень имел какую-то внутреннюю харизму, меня влекло к нему. Я не мог поднять глаз к его глазам, когда смотрел на него, потому что меня привлекали его губы. Они были плотные и полные, правильной формы и с такими точно очерченными краями, что невозможно было оторвать от них взгляд. Иногда он проводил по ним языком и мне срочно требовалось сбежать куда-нибудь в этот момент, чтобы сдержать порыв броситься к нему и начать целовать эти губы и ласкать этот язычок.

Я многие вечера представлял, что мы будем вместе, что нам так сладко и хорошо, что весь мир останавливается и ждет, пока мы насладимся друг дружкой. Я не знал, как ему намекнуть о своих чувствах, как выразить их. Может написать ему записку? А что, если мои чувства окажутся безответными, что, если у него есть девушка или он натурал? Еще больше меня пугала мысль о том, что он посмеется надо мной и всем расскажет, что я голубой дурак! Хотя последнее было маловероятно. Серега не был похож на того, кто раскрывает секреты и болтает по пустякам. Точнее он вообще не болтал. За прошедший год я слышал его голос только на экзаменах и то тогда, когда я оказывался в одной пятерке сдающих вместе с ним.

Было странно, что он ни с кем не общается и вообще настроен на какую-то свою волну. Мне не было известно, что его интересовало, чем он увлекался.

Хотя был такой случай. Как-то раз я сидел в институтской библиотеке на первом этаже и готовился к очередному семинару по истории Древней Греции. Мне нравился этот предмет, и я постоянно к нему готовился, в отличие от других дисциплин. Меня привлекали нравы древних греков, нравится их внешность, язык, культура. Они были воистину свободными и выражали свои мысли и желания так, как того хотели, без оглядки на общество. А оно, в свою очередь, многое принимало…

Я задумался. У меня было богатое воображение, и оно живо представило, как я плыву на корабле в Трою, спасать честь Агамемнона, как прыгаю на берег и несусь с копьем к стенам золотого города, как врываюсь в него и убиваю воинов, стоящих на моем пути, а потом получаю его богатства и молодых рабов… В этот момент ко мне подсел Серега с огромной художественной книгой. Мои мысли прервались. Мне стало интересно, что он читает, но увидев обложку я понял немного разочаровавшись, что это была фантастика, которую я не мог переваривать, что-то про конец света и зомби. Странно было другое, что парень просто утонул в этой книги, я первый раз видел, как душа человека улетела из его тела, оставив этот грешный мир. Он точно сейчас находился не в этой комнате. Я бы даже поспорил на то, что, если бы я сейчас встал и поцеловал его, он бы не обратил на это внимания и продолжал бы увлекательно читать. Такой зайка! Боже мой!

Продолжая разглядывать класс, мой взгляд нехотя оторвался от Сереги и заскользил дальше. Я уперся в Катю, точнее в ее живот. Какой надо быть дурой, чтобы забеременеть на втором курсе? Она что думает, что с ребенком будет легче сдавать сессию? Ну с пузом то да, она подгадала вообще вовремя, поскольку сейчас конец весны и скоро наступит долгожданная сессия, автоматы по которой беременная Катя заслужит своим большим выпирающим животом. Ну кто из преподавателей будет рисковать будущим ребенком, нервируя беременную? А для тех, кто все же рискнет, всегда есть в запасе козырь о том, что стало плохо или "ой, у меня воды отходят!", в общем тут все понятно.

Она мило беседовала с Денисом. Дениска, славный маленький гей, худой и маленького роста, гей активист. Он готов был обмотаться радужным флагом и прийти в институт с надписью на лбу "я – гордый гей!". Очень манерный, чрезмерно вычурный и наглый, себялюбивый и неприятный тип. Никогда не думал, что наш брат будет вызывать у меня в душе стойкое неприятие. Мне не хотелось его, я не желал его обнимать и целовать, меня не тянуло к нему.

Вообще я никогда не был влюблен в парня и тем более не встречался с парнями. Моя первая любовь в шестнадцать лет была девочкой, лет на восемь старше меня. У нас были платонические отношения, кроме того, у нее были другие интересы, ей просто нравился молодой, стройный и высокий парень с красивым лицом, который бегал за ней и оказывал знаки внимания, дарил цветы. Ее не заботило, что она может ему сделать больно, что, собственно, и произошло, когда она в один из вечеров напилась пьяная и пошла трахаться со своим бывшим парнем на глазах у меня. Я пытался ее остановить, на что получил такой ответ: "Ты еще слишком маленький, малыш! Иди домой!". Она поцеловала меня в лоб и ушла на потрахушки, а я поплелся домой с разбитым сердцем и уговором, что больше никогда не буду мутить с девчонками.

С парнем у меня тоже не было отношений и близости, я не целовался никогда, но почему-то был уверен, что мне будет очень приятны мужские губы и язык…

Я много раз себе представлял, какого это с парнем, ну, ходить за руку, обниматься и целоваться. Какого это ощущать, когда ты счастлив и на своем месте со своим человеком. Я думал, что это и есть счастье, любовь, в общем все прекрасные чувства, которые только могут быть вместе взятые.

Из размышлений и разглядываний меня вырвал резкий и противный звонок на пару. К своему удивлению, я обнаружил, что больше половины группы исчезло и нас осталось совсем немного. Зашел лектор и начал свое течение скучный час…

2 часть: Начало

Течение скучной пары прервал резкий пронзительный звук. Меня он вырвал из сонного оцепенения лекции. Металлический женский голос провозгласил пожарную тревогу. Профессор приказал нам остаться в аудитории и пошел выяснить что к чему. Я никогда не предполагал, что такое может случиться.

Мы сидели ввосьмером и смотрели друг на друга. Стас как обычно начал морить дурацкие шуточки. Я устало посмотрел на него и хотел уже сказать ему какую-нибудь гадость, но мой открывшийся рот прервал дикий крик и стон, раздавшийся из коридора. Вся восьмерка замерла и тупо уставилась на дверь, я не растерялся, вскочил и подбежал к двери. От ее резкого распахивания меня остановили крики людей и возня прямо за дверью. Слегка приоткрыв дверь, я увидел нашего профессора, лежащего на полу в луже собственной крови, он держался за горло и смотрел на меня огромными не мигающими глазами. Наверное, мои глаза в этот момент были не меньшего размера… Только губами он прошептал мне "спасайся".

Я резко захлопнул дверь и защелкнул замок. Наверное, это была единственная аудитория в корпусе, которая закрывалась на замок изнутри, что меня чрезвычайно порадовало. Я повернулся к ребятам и сказал, что нужно забаррикадироваться. У меня перед глазами стояли большие глаза профессора, я плохо соображал, и всю эту картину дополняли крики и топот людей за дверью, звуки борьбы и возня.

– Что здесь происходит? – заорала Аня. Я только лишь смог приложить к губам палец,

показывая всем, чтобы они говорили тише. Таня и Катя посмотрели на меня недоуменно:

– Что это – сон?

– Не знаю, может быть… – Это все что я промямлил.

Катя подпрыгнула и начала расхаживать по комнате.

– Успокойся, наверное, это чья – то шутка! – Произнес Сергей. Все уставились на него одновременно, поскольку не ожидали от него, что он вообще заговорит.

– Видимо чья – то очень злая шутка. – В два голоса произнесли Стас и Дмитрий. Ребята вскочили и направились к окну.

За окном стоял теплый весенний день. Конец весны – начало лета. Скоро сессия…

– Господи, там просто кровавое месиво! – на лице Стаса застыл неподдельный ужас. Я, кажется, потерял самообладание. Ущипнув себя за руку, я почувствовал боль. На руке образовался синяк. Да, точно, это не сон. Но что же тогда?

Я осмотрел эту аудиторию. Здесь я сдавал экзамены, она была маленькая и уютная а в конце стояли шкафы с книгами.

-Ребят, там профессор, он был весь в крови и что-то было с его горлом, я не знаю точно, но по-моему на него напали. – Мне показалось что у меня начали трястись руки.

– Может это нападение какое – то, ну как в американских колледжах. Может кто – то с журфака сошел с ума и решил расстрелять всех? – Все согласно закивали, когда Таня попыталась найти объяснение ситуации.

– Трудно себе представить, что одна из журналисток сошла с ума! Тань, не говори глупости, там на весь поток один парень. – Я недоумевал ее тупости.

Стас решил изречь: – Ну вот он и сошел с ума, от того, что оказался один среди баб, поэтому и решил взять пушку! Ахах!.

Я нахмурился: – Стас, не говори глупостей, кроме того, мы не слышали выстрелов. И до сих пор включена пожарная сигнализация. – Поскольку возня в коридоре затихла, я предложил ребятам потихоньку выйти в коридор и направляться прочь из этого кровавого альма матер. Я подошел к двери и убрал от нее пододвинутый кем-то стул, тихонько щелкнул замком и слегка приоткрыл ее. Я почувствовал, как за моей спиной выстроились все ребята, а прямо непосредственно за мной стояла Аня. Она вскрикнула сразу, как увидела нашего препода, лежащего в крови, и бросилась в конец аудитории. Ребята потихоньку высыпали в коридор, а мне пришлось возвращаться за этой плачущей сисястой дурочкой. У нее явно началась истерика. В аудиторию заглянула Катя с белым лицом. У нее было такое выражение, как будто она родила ребенка и запихнула его от увиденного ужаса обратно: – Вам надо на это посмотреть…

Я вышел в коридор, держа Аню за руку, точнее волок ее. Там было тихо. Наша аудитория находилась на втором этаже. Зрелище, которое предстало перед моим взором, можно увидеть только на экранах фильмов ужасов: просто повсюду были тела, некоторые даже стонали, а стены превратились в кровавые, было забрызгано огромное зеркало, висевшее напротив аудитории. Ребята стояли среди этого всего растерянные и не знали, что делать. Как обычно из ступора первый вышел я: -Так, все за мной, пошлите скорее, нам нельзя тут оставаться.

– Там какая-то девушка стонет, мне кажется она живая! – Я проследил за рукой Тани и увидел кровавое тело, бьющееся конвульсивно в собственной крови и кишках. Ей явно было не помочь.

– Я думаю, нам им не помочь, но мы можем спасти себя! Идемте скорее! Я решил, что нам надо обследовать весь институт, который располагался на четырех этажах. Мы разделились и договорились встретиться тут же через двадцать минут.

Я и Аня, которая увязалась за мной, пошли на второй этаж. Повсюду была разруха: зеркала разбиты, парты перевернуты. Ни одна из дверей не открывалась. А вокруг тишина… Притом какая-то зловещая. Так мне показалось. Было много истерзанных тел. Я даже не мог себе представить, что стало причиной их такого состояния. Это было явно не огнестрельное оружие.

– Как ты думаешь, что тут произошло? – Аня спросила у меня с надеждой в голосе.

Я ей ответил, что не понимаю. Мы вернулись к аудитории, в которой проснулись. Новости у всех были одни: все забаррикадировано, двери не открываются, никого живого нет.

Мне стало немножко жутковато. По спине пробежал холодок… Кто бы мог подумать? На спине я резко почувствовал чей – то взгляд. Обернувшись, я увидел, как на меня пялится Аня: "че уставилась?"

Я был в легком шоке. Что делать? Куда бежать, кому отдаться? – так я всегда шутил. Вдруг я вспомнил, что на третьем этаже, в немецком классе, окна выходят на крышу спортзала. А с нее легко спуститься на землю. Сообщив об этом, мы решили направиться туда.

– Постойте! Я недавно читал одну книгу, там все люди заразились неизвестной болезнью, превратились в зомби и всех кусали. – Серега произнес это с неким зловещим придыханием.

Мы все остановились. Послышался громкий смех: это Стас, мой друг. Он так ржал, что стены тряслись:

– Ты что и вправду думаешь, что мы попали в эту книгу? Или что там? Вот дурак! – "Сам ты дурак! Объясни тогда всем нам, что тут произошло?"

– Есть другие идеи, Стас? – Я просто не выдержал, не хотел, чтобы он наезжал на моего мальчика.

– И ты туда же, ну тут явно не конец света! – Все уставились на Стаса как бы говоря: "А на что это похоже?".

Добравшись до нужного кабинета, я заметил, что эта дверь приоткрыта. Мы тихонько всей толпой, втиснулись в кабинет. Окна выходили на южную сторону, и я почувствовал тепло солнечных лучей. Меня вдруг охватила ностальгия по тем, студенческим временам, когда мы занимались в этом кабинете.

Стас подошел к окну. Рама скрипела и не поддавалась. Такое чувство, что ее не открывали целых три года. Я испугался, что нас могут услышать те, кто устроили эту бойню. Отбросив дурные мысли, я помог Стасу. Окно все – таки поддалось. В лицо ударил весенний ветерок. За окном – ни души. Стояла такая тишина, что было чувство, что весь город замер. Наш корпус не был главным и располагался в дворовой территории, однако здесь всегда были слышны звуки города, доносившиеся от огромной улицы, располагавшейся в нескольких домах отсюда. Но сейчас было тихо, повсюду.

– Сколько сейчас времени? – я вздрогнул от знакомого голоса и обернулся. На меня смотрела Ольга, подружка Стаса.

Стас перемахнул на крышу и начал осматривать местность.

– Никого нет, ни одной души. Эге – ге – ге – ге. – Эхо вторило ему так, как будто он был не на спортзале, а в нем. Не успел я этому удивиться, как всю округу оглушил страшный рев. Нет, даже не рев, а рык неизвестного мне доселе животного.

Все, кто был в комнате, не на шутку перепугались, а Стас так струхнул, что бросился карабкаться снова к нам в кабинет. Однако было уже поздно…

Все произошло в одну сотую секунды. Откуда не возьмись, на крышу запрыгнула три человекоподобных существа в синих костюмах. В моей голове сразу пронеслась мысль, что они мне напоминают наших охранников, которые часто нас сгоняли с крыльца, когда мы курили там на переменах.

Я не знаю, правда ли, но эти три существа были странным образом похожи на людей: у них были ноги и руки, голова. Однако все это имело ужасный, серо – красный вид. Вонь смрада и еще смерти неслась от них за версту.

Увидев их, Стас завизжал. Да, да, он завизжал, как будто ему произвели кастрацию без наркоза. Это было ужасно. Этот звук еще долго стоял в моей голове. Такое чувство, что я никогда его не забуду.

Недолго думая, три существа накинулись на Стаса с таким проворством, какое можно ожидать только от голодных диких животных, где ни будь в Африке. Точно, все происходившее напоминало африканское сафари. Мы ведь еще не поняли, что это за дикие существа.

В мгновение ока они набросились на Стаса и начали терзать его плоть. Куски от него летели с огромной скоростью. Кровь брызгала в разные стороны. Нет, кровь не брызгала, а выплескивалась в разные стороны. Неужели ее так много в нашем теле? Много попало на окна кабинета, в котором стояли все мы. Лично я не мог пошевелиться, а мой рот, наверное, был открыт в безмолвном крике. Признаюсь, после всего что было у нас в дружбе со Стасом, я не испытывал к нему никакого дружеского чувства, однако такой конец как у него, я не пожелал бы и врагу.

Только Серега бросился к окну и закрыл его и начал орать, чтобы мы уходили. Придя в себя, я обернулся: за моей спиной стояла Ольга. Она улыбалась: Стас ей очень подосрал, однако, и ее жестокость к людям проявилась с полной силой.

Приходить в еще один шок от ее улыбки у меня не было времени. Я схватил Катю, и мы понеслись из кабинета. Выйдя в коридор, мы услышали звук разбивающегося стекла: дикие твари наверняка проникли в кабинет. Рядом с кабинетом стоял тяжелый сейф: его, наверное, вынесли, приготовившись к ремонту (во время нашей учебы в корпусе шел ремонт).

Схватившись за сейф – я и Сергей – бросились подпирать им дверь. Это было сделано своевременно, так как рычащие – пищащие звуки за две…