ГЛАВА 12

«Я люблю тебя», – есть ли в мире слова, которые звучали бы сладостнее, когда их произносят впервые? Эта фраза не производит особого впечатления, когда ее произносит моя мама или когда Эш выражает таким образом свою мужскую нежность ко мне в конце долгого вечера, проведенного вместе в пабе. Но когда женщина, глядя прямо в глаза, говорит, что любит тебя, – да ведь от этого можно запросто сойти с ума!

Но я все еще начеку. Я слишком хорошо помнил ту девушку в университете по имени Эми, которая призналась мне в любви через две недели после того, как мы начали встречаться. Я расчувствовался, и она, воспользовавшись этим, одолжила у меня стереоприемник и отказалась вернуть, когда девять дней спустя дала мне отставку.

Однако по глазам Элли я видел, что она сказала это не для того, чтобы умыкнуть у меня магнитолу. «Я признаюсь, – говорил ее взгляд, – что Чарлз Джефф Хэрст Фортьюн – любовь всей моей жизни». (Мой папа – страстный футбольный болельщик, до конца дней признательный Джеффу Хэрсту за то, что тот подарил ему лучшее мгновение в его жизни – до конца дней! Победа на чемпионате мира по футболу в 1966 году затмила даже рождение его сына, как он с большой готовностью признается на званых обедах. Разумеется, я не написал свое имя полностью, когда подавал заявление в «Баббингтон».)

«Я беру этого мужчину в бойфренды, – продолжали эти глаза, – чтобы тискаться с ним по-быстрому в шкафу с канцелярскими принадлежностями в горе и в радости, в дни богатых гонораров и бедных контрактов, пока партнерство одного не разлучит нас. В подобном случае мы пересмотрим сделку».

Я улыбнулся про себя, и она ответила такой нежной улыбкой, что я глазам не верил: неужели кто-то способен питать ко мне подобные чувства?

Дыхание мое сделалось прерывистым, и хотя я обычно за словом в карман не лезу, происходящее сейчас с нами было столь невероятным, что даже у меня не нашлось слов.

– Прямо как в книгах, да? – выдавил наконец я.

– Пожалуй.

Элли продолжала улыбаться, но потом лицо ее исказила гримаса, и она заерзала: я ее придавил. Я взглянул вниз, и гримаса боли очень медленно связалась у меня в мозгу с ее гибким телом. Как соблазнительно оно выглядит! Кто бы мог подумать, что история моих пятнадцатилетних страданий и вожделений будет иметь счастливый конец?

Слегка приподнявшись, я провел пальцем по лицу Элли. Она прикрыла глаза и чуть не замурлыкала. Медленно, с величайшей осторожностью рука переместилась ниже – туда, где из-под купального халата показалась правая грудь. Я коснулся твердого соска. Мне вдруг померещилось, что из-за портьеры выглянул юрист с судебным постановлением (два юриста, третий – лишний, ибо три юриста – это уже судебный процесс), но ничто в мире не смогло бы меня сейчас остановить. Моя дрожащая рука начала скользить по коже Элли.

Я попытался справиться с этой дрожью: она смущала меня. Как будто я впервые в жизни «подержался за титьки»! (Эта грубая фраза прилипла ко мне, поскольку ее очень часто повторяли на игровой площадке.) Надо сказать, что практически все мальчишки моего возраста прошли через это благодаря любезности Лайзы Окли, тринадцатилетней девицы, которая так гордилась своей рано развившейся грудью и регулярными походами в магазин за лифчиками, что загоняла мальчиков в угол игровой площадки и приказывала «пощупать».

Когда она добралась до меня, я сказал, что мне без разницы, носит ли она лифчик. И тогда одним взмахом, как фокусник, Лайза сбросила лифчик, и они обнажились – вполне возможно, по ним был смоделирован конусообразный бюстгальтер Мадонны. Эти груди отрицали закон земного притяжения, и на них вполне можно было повесить шляпу.

У Элли груди были более округлые и весомые, но дело даже не в этом. Главное – чувство огромного облечения, которое я испытал. Когда я был подростком, то потратил столько времени, наблюдая, как они растут под блузками, платьями, футболками, и размышляя, как они выглядят и каковы на ощупь, а также глядя на ложбинку между ее грудями, что сейчас был вне себя от счастья, что наконец-то дотронулся до одной из них. Элли тихонько застонала, и моя вторая рука пустилась в путешествие под ее халатом. Это была минута высшего уровня.

– Ну ни фига себе! – сказала Ханна.

Я резко приподнялся и обнаружил, что она стоит в дверях – глаза широко раскрыты, в одной руке – пара газет, в другой – бутылка молока. Элли рванулась из-под меня, и, потеряв равновесие, я упал на бок.

– Это не то, что ты думаешь, – начал я, и Ханна фыркнула.

– Это именно то, что ты думаешь, – возразила Элли извиняющимся тоном, запахивая купальный халат. А ведь я чуть было не познакомился совсем близко с этим прелестным телом. Черт побери! Ничего не поделаешь, придется набраться терпения.

– Я просто кое-что уронил ей на халат, – выпалил я первое, что пришло в голову.

Элли обдала меня презрением, как в былые времена.

– Например, свою руку?

Я ответил ей сердитым взглядом, а она печально покачала головой: за эти пять минут произошло такое! – а я сейчас успел ее разочаровать!

– Я… я… и не предполагала, – заикаясь, произнесла Ханна. – Я думала, раз вы вечно пререкаетесь, и вообще… Я просто полагала…

– Что ты можешь спокойно оставить нас одних в квартире, а когда вернешься домой, то мы не будем кататься по полу полураздетыми?

Ханна кивнула. Порой Элли выражала свои мысли с прямотой, не свойственной юристам.

Последовала пауза. Мы с Ханной пытались справиться с неловкостью. Затем стало ясно, что Элли не собирается развивать эту тему, и мы с Ханной с облегчением вздохнули. Я сменил тему:

– С каких это пор ты читаешь «Дейли мейл»?

– Что-что?

Я указал на газету в руке у Ханны.

– Ты что, превращаешься в свою маму? – И я рассмеялся неестественно громким смехом.

– Это Элли попросила ее купить.

Я повернулся к Элли, изобразив ужас.

– Только не говори, что это ты превращаешься в свою мать. Мне только этого не хватало.

На этот раз молчание затянулось, и мы с Элли наконец поднялись с пола.

И тут мне показалось, что Ханна смотрит на меня как-то по-новому, и во взгляде ее читается уважение. Она смотрела на меня как на мужчину, а не как на друга – впервые с тех пор, как несколько лет тому назад мы боролись с ней на заднем сиденье автомобиля. Причем как на мужчину, способного соблазнить особу, которая всего полчаса тому назад предпочла бы, чтобы у нее на груди топтался скорпион, танцуя детский танец «хоки-коки», нежели чтобы я дотронулся до ее соска рукой.

Элли стремительно удалилась из гостиной одеваться. Чтобы не нарываться, я не предложил ей свою помощь. Оглянувшись, она одарила меня такой улыбкой, что мурашки побежали у меня по спине, закончив свой бег где-то в паху. Я поплелся за Ханной на кухню. Она начала мыть посуду, старательно делая вид, будто ничего не произошло и она не застукала своего лучшего друга у себя в гостиной на полу, когда он уже собирался заняться сексом с ее же коллегой.

Немного понаблюдав, как она гремит посудой в мойке, я попытался втянуть ее в разговор. Мы с Ханной всегда были способны понять друг друга, и сейчас меня беспокоило, что именно она думает. За эти восемь лет был один момент, когда я пожалел, что наши отношения не имели продолжения после тех объятий на заднем сиденье такси. Интересно, испытывала ли она сожаления но этому поводу?

– Это не мое дело, Чарли. Тут не о чем говорить.

– Значит, ты не имеешь ничего против?

Ханна приостановила яростную атаку на мисочку для овсянки и повернулась ко мне лицом. Она пристально взглянула на меня, выражение ее лица смягчилось и она театрально вздохнула.

– Вообще-то у меня есть один вопрос.

– Спрашивай что угодно, – ответил я. Однако я не был бы юристом, если бы не добавил: – В разумных пределах.

Ханна ухмыльнулась:

– Как тебе мой новый ковер? Не слишком жесткий, а?

– Высший класс, – заверил я, почувствовав облегчение от того, что она так спокойно ко всему отнеслась. – И, кажется, нигде не прожжен. Можешь кататься по нему сколько душе угодно и с кем угодно.

– О, это было бы замечательно, мой друг.

Атмосфера заметно разрядилась. Ханна определенно решила, что способна справиться с ситуацией.

– Прямо как в книгах, да? – заметила она.

– Ты в точности повторила мои слова.

– А я-то думала, ты вечно носишь траур по мне. – И Ханна бросила на меня игривый взгляд.

– Хотя было бы весьма заманчиво заполучить единственную женщину в мире, способную устоять передо мной, я решил, что пора заняться кем-нибудь еще.

– Значит, ты обратил взор к Элли за неимением лучшего.

– Конечно, – ответил я. – Кто же может сравниться с моей Ханной?

Ханна перевела взгляд на дверь, находившуюся у меня за спиной.

– Да, Элли, лучше знать заранее, истинное положение дел, – лучезарно улыбнулась она.

В дверях стояла Элли в измятом костюме, в котором была на работе накануне. Скрестив руки на груди, она усмехнулась Ханне.

– Еще не поздно, Ханна. Если он тебе нужен, мы можем договориться о компенсации. Но учти, я торгуюсь до последнего.

– Я как раз купила себе «Кит-кэт». Этого хватит?

Элли сморщила лоб.

– Две или четыре палочки?

– Четыре.

– Хватило бы и двух. Ведь речь идет всего-навсего о Чарли.

– Да, теперь я вижу, что ты торгуешься до последнего.

Они обе посмотрели на меня с нежностью. Я сардонически улыбнулся.

– Дамы, уж если изъясняться кондитерскими терминами, то я батончик «Марс». Большой, вкусный и полностью удовлетворяющий голод.

Ханна застонала.

– Забирай его себе на здоровье! Я никогда больше не смогу даже смотреть на «Марс»!

– Скорее уж «Милки вэй», – сказала Элли. – Маленький, дешевый и не приносящий никакого удовлетворения.

– Хочешь пари? – спросил я, впившись в нее плотоядным взглядом.

– Меня сейчас стошнит! – воскликнула Ханна, выталкивая меня из кухни и ведя к входной двери. – Если вы двое хотите непременно продолжать в том же духе, делайте это не в моем присутствии.

– И пожалуйста, перестань корчить такие рожи, – добавила Элли.

– Все, уматывайте, – сказала Ханна, в нетерпении открывая дверь. – А уж мы, одиночки, останемся, чтобы сокрушаться о своей пустой жизни. Тем более теперь, когда, как мне кажется, мы с Чарли вряд ли пойдем сегодня вечером в кино.

– Спасибо тебе за все, Ханна, – искренне произнесла Элли и поцеловала ее.

– И спасибо тебе за ковер, – поблагодарил я, и обе как следует меня стукнули.


Выйдя на улицу, мы с Элли медленно побрели к станции метро.

– Итак, что мы будем сейчас делать? – осведомился я.

Элли остановилась и уселась на ограду, тянувшуюся вдоль многоквартирного дома.

– Мне просто не верится, что это наконец-то произошло.

Я уселся рядом, не решаясь обнять ее за плечи.

– Мне тоже.

В отношениях с женщинами я всегда брал инициативу в свои руки, но тут впервые растерялся. Я боялся сделать неверный шаг. С этой женщиной все было иначе.

Элли указала в сторону метро.

– Что мы будем делать, когда дойдем до метро? Мне нужно ехать на юг, а тебе – на север.

– Пожалуй, ты могла бы заехать ко мне, и мы бы занялись крутым сексом. Я знаю по опыту, что обычно все начинается с этого, – пошутил я, в душе отчаянно надеясь, что она согласится.

Элли так на меня взглянула, что я понял: она серьезно размышляет над моим предложением. И затаил дыхание.

– Это слишком уж быстро, – сказала она.

Я испытал разочарование.

– О'кей. Так что же ты предлагаешь?

– Давай пойдем каждый к себе домой, успокоимся, а вечером снова встретимся.

– Честно говоря, я вряд ли смогу так легко успокоиться.

– Я тоже, – призналась Элли, и впервые за все время нашего знакомства у нее сделался смущенный вид. Я никогда раньше не замечал, какие у нее потрясающе ресницы. – Итак, мы встретимся сегодня вечером, – продолжила она.

– Я знаю один славный итальянский ресторан, – начал я неохотно. Мне хотелось, чтобы у нас все было необычно. Не как в убогом любовном романе.

– А потом мы займемся крутым сексом. – Элли решительно поднялась и направилась к станции метро.

Меня охватило волнение, и я бросился ее догонять.

– Это будет до или после обеда? – спросил я. Элли замерла на месте и повернулась ко мне.

– Ты перестанешь задавать мне свои дурацкие вопросы? Почему бы тебе в кои-то веки не принять решение самому?

Притянув Элли к себе, я поцеловал ее в губы. Ее глаза оказались совсем близко, и в них были нежность и ликование. Руки ее зарылись в мои волосы. Я ощутил гордость: мне казалось, что все на нас смотрят. И хотелось, чтобы весь мир знал: я, Чарли Фортьюн, наконец-то добился женщины своей мечты.

Загрузка...