Контракт на Счастье

44

Напичкали меня до невозможности обезболом. Ничего не чувствую. Ни боли от швов, ни грусти, что потеряла ребенка. Лишь пустоту. Как зомби. Только дыра на груди мешает дышать. Сделать полноценный вдох, выдох..

Смотрю на белый потолок на палате и хочу исчезнуть. Как в кино, раз и тебя нет тут. Мой малыш был соломинкой для меня утопающий в депрессию. Он был для меня лучиком света в моей жизни. Почему то уверена, что это был мальчик. Сынишка. Сын которого я не увижу никогда…

За что мне всё это? Где я так нагрешила?

Сначала измена мужа, потом потеря ребенка…

Почему я не могу плакать?!..Или я сломался? Плевать на все…

Вздрагиваю от прикосновений к щеку. Кто-то заботливо стирает мои слезы. Оборачиваюсь чтобы узнать кто это..

— Ник?!

Пересохшими губами едва шепчу. Но он слышит, осторожнее взяв мою руку целует. Каждый пальчик. Его поцелуй дают разряд двести двадцать тока по моим рукам и я резко отдергиваю руку из его захвата.

Я не готова ещё таким..

Он мгновенно мрачнеет. Его кадык нервно дёргается, но через какое то время он возьмёт себя в руки, превращается в балабола который я знаю с детства.

— Проснулся, пончик? Хватить дрыхнуть! Не надоело лежать так?

— Отстань…

Отворачиваюсь от него. Не поймет он меня, не поймет

— Так значит?! Ну ладно, ну ничего… Мы с Максом закажем себе ужина доставкой. Мне огромный стейк с овощами, а ему… так бутылка свежего козьего молока. Или коровьего. И без вас женщин нормально посидим! Мужской компанией!

В недоумение смотрю на него, какой Максим? Какое молоко? О чём это он? Или о ком? Он что с дуба рухнул?

— Ник?!

— Что Ник? Не хочешь давать свою драгоценного молока, не надо! Мы разберемся с. Максом сами. Конечно твои титьки обвиснут как мои уши но…

— Никита!!! О чём говоришь? Ты дурак?

Отчего то моё сердце начинает колотить. Только… Боюсь..

— Как о чём? Ты же сына не хочешь кормить? — Потом его озаряет нелепая догадка — А… Подожди, может ты другое имя хотел сыну? Так я, просто…

Не смотря на боль от швов, головокружение, тошноту я сажусь на постели и висну в шею Никиты. Теперь реву в три ручья, бессвязно бормоча — Скажи… скажи… оонн… жив..