Коралловый поцелуй

Глава 9

Артемуса Фицпатрика не удивляло дурное настроение Райнера. Новости и впрямь были хуже некуда.

— Так, говоришь, дочь Слейтора осталась на острове? Ты же клялся и божился, что все Слейторы уедут в Европу! А теперь радуешь меня подобными сообщениями.

Райнер метался по комнате, как разъяренный тигр в клетке. Сколько можно ждать? Нет, его терпение лопнуло. Он и так из-за пьянства своей матери потерял целых двадцать пять лет! Больше он ничего терять не хочет.

Это было вполне в духе матери — столько лет скрывать от сына правду об отце. Она, казалось, вообще была лишена родительских чувств. Более того, после смерти Ваймана присутствие сына явно тяготило ее. Она винила его в том, что никто не захотел снова на ней жениться. Кто же захочет поднимать чужого ребенка? А когда он вырос, было слишком поздно, ей было уже много лет, да и ее пристрастие к алкоголю, которое в конце концов свело ее в могилу, не слишком-то привлекало потенциальных женихов. А через год после ее смерти Райнер, открыв личный сейф матери, неожиданно узнал правду об отце. Нашел он и бумаги, рассказывающие о глубокой подводной пещере и сокрытом в глубине ее кладе в водонепроницаемой крепкой коробке. Там же лежали и ключи, что прислал в свое время Вайман с просьбой сохранить их как дубликаты тех, которые находились у него на руках. И сейчас Райнер думал, что совершил ошибку, отдав дубликаты Лепейджу. Но уж на этот раз он никому своих ключей не доверит и откроет заветную коробочку сам.

— Найден говорит, что Слейторы улетели вчера днем, — сказал Фицпатрик. — На острове осталась их дочь с тем парнем, с которым приехала. Ничего, Дан, подождем еще немного. Ведь и они когда-нибудь уедут.

Райнер взглянул на часы и ответил:

— Я уже заказал билет на десятичасовой рейс на Гавайи. Передай Вайдену и Гафри, пусть ждут меня завтра утром. А может быть, и сегодня вечером» если я управлюсь с делами.

— Это глупо. Дан, — горячился Фицпатрик. — Что мешает нам недели две подождать? Пусть уж в доме Слейторов никого не будет. Никто не будет нам мешать, и мы спокойно займемся поисками входа в эту пещеру.

— Я и так уже заждался. На месте я сам приму решение, что делать дальше. И не надо мне советовать. Лучше скажи, где найти на острове Вайдена.

— Он снял номер в маленькой гостинице с экзотическим названием, по-моему, что-то вроде «Ханк и Роза». А Гафри приедет туда завтра. Вот увидишь, они вполне надежные парни и на них можно положиться. Только хорошо бы им что-нибудь заплатить вначале, чтобы они расстарались как следует.

— Как Лепейдж?

— Дался тебе этот Лепейдж! Ну ошиблись один раз, с кем не бывает. В следующий раз будем осмотрительнее.

Артемус говорил тихим умиротворяющим тоном, словно убеждал осторожного инвестора добавить немного средств на операции будущего года.

— Но, ожидая, пока с острова не уберется дочь Слейторов со своим приятелем, не совершим ли мы еще одну ошибку? А вдруг этот парень был как-то связан с Лепейджем?

— Это каким же образом?

— А что? Где гарантия, что это не так? И кто вообще этот парень? Ведь ты сам говоришь, что он познакомился с дочкой Слейторов так же, как и Лепейдж. Забрался к ней в постель, а потом наладил отношения с семьей. Схема та же. А теперь, когда родители уехали, остался с ней один на один. Не слишком ли все гладко у него получается? Черт возьми, я не желаю больше оставаться в дураках! Так что предупреди Гафри, что мы встретимся с ним в Гонолулу и вместе полетим на Орлеан. А Вайден пусть работает отдельно. Будем делать вид, что мы не знакомы друг с другом. Для пользы дела. Понятно?

— Ты, вероятно, насмотрелся детективов по телику, Дан. В жизни все совсем не так, как в кинобоевиках.

— Не перечь мне, а делай что я говорю. И пусть Гафри с Вайденом знают, что мы будем действовать сами.

— Ладно.

— Итак, я еду. Да, вот еще что, передай Вайдену, что, если этот тип, что спит с дочкой Слейтора, захочет улизнуть с острова, пусть он его задержит.

— И как же ты себе это представляешь? — удивился Фицпатрик.

— Ну, если он профессионал, как ты говорил, то он обделает все в два счета.

Райнер бросил телефонную трубку на рычаг и некоторое время, погрузившись в мрачные раздумья, нервно покачивался с носков на пятки. Потом, очнувшись, поспешил в комнату упаковывать багаж в большую итальянскую кожаную сумку, на которой, дабы избежать недоразумения, весело сияли его высокие яркие инициалы.

А Фицпатрик, бережно поставив телефон на место, удрученно вздохнул. В конце-то концов он всего лишь посредник в этом деле, и не стоит расстраиваться по пустякам. Дело ведет Райнер, пусть он и хлопочет об успехе предприятия. И вся ответственность за провал тоже будет лежать на нем.

Эми открыла глаза и почувствовала, что впервые за все эти восемь месяцев по-настоящему выспалась. Правда, голова гудела и ломило затылок, но что поделаешь — такова цена ее крепкого сна этой ночью. Тем не менее лучше уж бессонница, чем такая головная боль. Она приподнялась на локте, чтобы выглянуть в окно, и в тот же миг в животе заурчало и забулькало. А на улице занималось чудесное солнечное утро, и море весело играло в его ясных ласковых лучах. Эми облегченно вздохнула и попыталась воспроизвести события вчерашнего вечера. Кажется, они с Розой болтали о матери и Ваймане, о какой-то девице, что он привез с собой на остров, и об отце. Но теперь все это виделось как-то смутно и путано, словно сквозь густую дымку морского тумана. А потом вроде бы появился Джед и отвез ее домой. Они о чем-то говорили с ним по дороге, но что именно она произнесла, а что привиделось ей в пьяной дремоте, вспомнить сегодня совершенно невозможно. И она досадливо поморщилась, окончательно запутавшись в своих воспоминаниях.

— Пьет ли солнышко кофе по утрам? — раздался рядом с ней тихий приветливый голос.

Оглянувшись, она увидела Джеда, стоящего в дверях комнаты с двумя чашками дымящегося кофе. Какие большие у него руки! Роза, кажется, вчера отпустила какую-то шутку по этому поводу. И Эми вдруг вся зарделась, явственно вспомнив, как именно пошутила Роза.

— Сначала в ванную, — ответила она и присела на кровати. Простыня соскользнула вниз, и Эми обнаружила, что спала совершенно голой. Она смутилась: не нужно было особого ума, чтобы понять, кто ее раздел. И, снова натянув на себя простыню, она обратилась к Джеду:

— Принеси мне, пожалуйста, халат.

— Интересно, долго ты еще будешь меня стесняться, Эми? — укоризненно произнес он и, поставив чашечки с кофе на стол, подошел к стенному шкафу. Порывшись там, он протянул ей халат и добавил:

— На дворе уже день, а ты все спишь!

— Ну и пусть, — ответила она и, накинув халат, попыталась встать на ноги, но они, казалось, не хотели ее держать. — Что это со мной?

— А это тот коварный сок гуавы, что так понравился тебе прошлым вечером.

— И вовсе это не сок гуавы, а то, что в него добавляет коварная Роза, :

— пошутила Эми, отправляясь в ванную. — Только благодаря ей я и выспалась сегодня так хорошо. Правда, с утра этот сок доставляет явно меньше удовольствия, чем вечером.

— Любой алкоголик тебе подтвердит, что овчинка выделки не стоит, — заметил Джед, наблюдая, как она, покачиваясь, проходит мимо.

— Похоже, ты большой специалист в этом деле, — откликнулась она, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Да, несколько смелых экспериментов на своей особе позволили мне приобрести некоторый опыт в этой области, — сухо пошутил он.

И эта сухость напомнила, ей то, что произошло вчера. Сквозь щелочку в двери она наблюдала за поведением Джеда.

— А пуля в твоей ноге — тоже последствие твоих научных экспериментов?

— По-моему, изрядное количество спиртного, что ты выпила прошлым вечером, ничуть не отразилось на твоей памяти.

— Да, я помню о том, что ты работаешь агентом правительства, — подтвердила Эми, внимательно всматриваясь ему в лицо.

— И ты решила, что это лучше, чем быть наемником, — отозвался он, лукаво сощурившись.

Дверь закрылась. Теперь она вспомнила то, что сказала ему о Лепейдже. Через несколько минут, выйдя из ванной, она уже сидела-с чашечкой ароматного кофе и с наслаждением пила этот бодрящий напиток.

— Спасибо, Джед.

— Всегда рад услужить, — отозвался он. — Оденешься, спускайся вниз. Я приготовлю завтрак.

— В таком состоянии я вряд ли захочу есть.

— Ну, это мы еще посмотрим, — бросил он и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Опять он хочет взять над ней верх! Но сопротивляться сейчас совсем не хотелось, и она со вздохом вернулась в ванную, чтобы принять душ.

А спустя полчаса, уже сидя за столом, она вдыхала изумительный запах яичницы с гренками, приготовленной на сале. Правда, не преминула возмутиться:

— Это же сплошной холестерин!

— Нет, протеин, — возразил Джед. — Твои родители оставили нам набитый до отказа холодильник, а кладовая твоей матери и совсем уж, кажется, бездонна.

Спорить не хотелось, и Эми, взяв вилку, осторожно попробовала яичницу.

— Ну вот и хорошо, — ободрил ее Джед и, как бы между прочим, спросил:

— Кем же на самом деле был этот Лепейдж? И что же тебя так мучает по ночам?

— Мы вчера уже говорили об этом. — — — Но я хочу выяснить все до конца. Рано или поздно тебе все равно придется рассказать об этом.

— Это зачем же? — спросила она.

— Так надо.

— Только потому, что ты иногда спишь со мной? И полагаешь, сей факт оправдывает твое любопытство?

— — Издевайся, издевайся! Все равно расскажешь, И лучше сделать это прямо сейчас.

Она насупилась. Конечно, это непременно должно было случиться, она и предвидела, и боялась подобного разговора, может, потому и набралась вчера вече, ром. И в джипе ночью была так болтлива именно оттого, что чувствовала необходимость выговориться и избавиться от этого гнетущего груза раз и навсегда. Надо решаться. К тому же очень интересно, как все это воспримет Джед. И Эми, подняв глаза на Джеда, с расстановкой произнесла:

— Это длинная история.

— Ничего, у нас целый день в запасе.

— Джед, — сказала она, вздрогнув, — ты видел когда-нибудь смерть человека?

— Ты что, видела, как погиб Лепейдж? — испытующе посмотрел на нее он.

— Хуже, — удрученно кивнула она. — Я виновата в его смерти. Поскольку, поступи я иначе…

— И потому ты мучаешься все эти, восемь месяцев? — ласково проговорил Джед.

— Да, по ночам меня преследует этот кошмар.

— Расскажи мне обо всем подробно. Нет, сначала доешь, а потом продолжим.

— Что ж, пожалуй.

Повозив вилкой по тарелке, Эми закончила завтракать и вышла вслед за Джедом на веранду. Чтобы снять неловкость первых минут, он налил себе и Эми еще кофе и, усадив ее в шезлонг, сел напротив. Эми не знала, с чего и начать, но наконец, решительно тряхнув головой, заговорила:

— Я рассказывала тебе, как познакомилась с Лепейджем за три недели до приезда на остров, но я не знала тогда, что все это было подстроено. Оказывается, он знал обо мне еще задолго до нашего знакомства. Боже, как я была глупа!

— Не отвлекайся, рассказывай по порядку, а то запутаешься.

— Мы гостили здесь, у родителей, общались как друзья, много времени проводили вместе. Но он то и дело задавал мне вопросы о подводной пещере. Я отвечала, что отец запретил кому бы то ни было нырять туда, но он настаивал, просил показать вход, ссылаясь на то, что всю жизнь увлекается подводными пещерами. И я согласилась. Он клялся мне, что не будет даже пробовать нырять туда.

— Но нарушил клятву в первую же ночь после того, как узнал, — где вход.

— Да, — кивнула Эми и нахмурилась, вспоминая случившееся. — В ту ночь меня что-то разбудило. Может, звук хлопнувшей двери, а может, просто нехорошее предчувствие, которое мучило меня весь вечер. Я вышла на веранду и увидела идущего к пляжу Боба с аквалангом. Сгорая от любопытства, я пошла за ним.

— Ну и дела, — покачал головой Джед.

— Это было, конечно, не самым лучшим решением в моей жизни, но тогда я еще не знала, чем это обернется впоследствии. Мне казалось, что раз уж я показала вход в пещеру, то обязана узнать, что же он затеял. И, уже будучи на берегу, я увидела, как он скрылся под водой. Все происходило как во сне. Эта таинственность, ночное погружение… Неужто он настолько любопытен, что решился пренебречь и запрещением хозяина, и собственной клятвой ? Я решила, что он безрассудный глупец, раз позволяет себе подобное. Но чуть позже я нашла кроки.

— Что за кроки?

— Обозначение входа в пещеру. Он сверялся с рисунком перед погружением и оставил его на берегу возле сумки. Я попыталась рассмотреть детали, осветив бумагу фонариком, который он оставил рядом. Оказалось, это подробная схема первых метров подводного туннеля. Помечены были даже глубина от поверхности моря и положение бокового коридора. Мне было непонятно, кто же еще мог так хорошо знать эту пещеру, кроме членов нашей семьи?! Сколько я себя помню, никто никогда не нырял туда.

— И ты, конечно, решила, что Лепейдж опустился туда отнюдь не из праздного любопытства.

— Ничего подобного! Я вообще ничего не понимала и потому стояла и ждала, когда он выплывет обратно. Я знала, что это должно случиться не позже чем через сорок пять минут; но он вынырнул гораздо раньше, .

— И увидел тебя? Что же ты не спряталась где-нибудь за деревьями? Почему была так неосмотрительна?

— Не всем же быть такими осмотрительными, как ты, — недовольно буркнула Эми.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Джед. — И что же дальше?

— Лепейдж вынырнул на поверхность и увидел, что я верчу в руках фонарик и карту. Он, впрочем, тоже был с грузом — держал перед собой какую-то небольшую водонепроницаемую коробку. Подойдя ко мне, он назвал меня дурой и сказал, что зря я сую нос не в свое дело, потом направился к своей сумке. Я остолбенела, не зная, что и подумать обо всем происходящем. Пока он снимал баллоны, я наконец решилась задать вопрос, что он собирается делать.

— А он собирался достать из сумки пистолет.

— Как ты догадался? — удивилась Эми.

— Ну, немудрено, — спокойно откликнулся Джед.

— Да, так оно и случилось. Я в отличие от тебя ни о чем не догадывалась. Он долго копался в сумке, и вдруг в руке его блеснул пистолет. Лепейдж прицелился в меня. Потом он сказал, что я зашла слишком далеко и он должен меня убрать, но лучше, чтобы все выглядело как несчастный случай, а потому он не будет стрелять, а утопит меня в заливе. Пистолет же нужен на крайний случай, если вдруг что сорвется. Тогда он просто-напросто спрячет мой труп в пещере, и никто никогда его не найдет.

Джед стиснул свою чашечку с кофе так, что, казалось, еще мгновение, и толстая обожженная керамика не выдержит и, треснув, разлетится вдребезги.

— И что же ты сделала? — нервно спросил он.

— Оставалось уповать только на Господа Бога. На что еще мне было рассчитывать? Я, слабая женщина, против вооруженного тренированного наемника! И похоже. Всевышний внял моим молитвам. Лепейджа погубила жадность: ему захотелось на месте убедиться, есть ли в коробке изумруды.

— Какие изумруды?

— Точно такой же вопрос невольно вырвался и у меня, несмотря на то что я была здорово напугана, — отозвалась Эми, откинувшись на спинку шезлонга.

— Какие изумруды? О чем ты? Что происходит? Ничего не понимаю, — судорожно говорила Эми, едва держась на ногах. Ее била крупная дрожь. В голове мутилось. Она не могла глаз отвести от направленного на нее пистолета.

Лепейдж придвинул металлическую коробку к себе.

— Русские изумруды, — пояснил он. — Ты, похоже, и знать не знаешь, что произошло здесь двадцать пять лет назад.

Эми отрицательно покачала головой. Держа ее на прицеле, он двинулся к своей сумке и достал оттуда маленький пакетик. Встряхнув его одной рукой, он вытянул из него небольшой ключ и попытался открыть принесенную им коробку, но замок не поддавался.

— Проклятие, — выругался он и бросил ключ Эми. — Лови! Открывай, да побыстрее. Не могу же я одновременно и открывать коробку, и следить за тобой?! Хоть какая-то будет польза от тебя напоследок. А то ведь я могу выстрелить и прямо сейчас. Так что давай пошевеливайся.

И он подтолкнул коробку к Эми. Она опустилась на колени и трясущимися от страха руками вставила ключ в замочную скважину. Замок заскрежетал, но не поддался. Эми попыталась еще раз, а Лепейдж тем временем болтал о том, что случилось здесь много лет назад.

— Вайман был связан с русскими агентами и хотел продать им одно из своих изобретений. Но ни деньги, ни золото его не устраивали. Что-нибудь более мелкое и дорогое — в самый раз, и он остановился на драгоценных камнях. Говорят, он сторговался с русскими на шести великолепных изумрудах.

— Кто говорит? — глухо спросила Эми, поворачивая ключ в замке.

— Не важно. Теперь мне нет до них никакого дела. Теперь эти камни мои. Я всю жизнь ждал подобной удачи!

— И что же ты собираешься с ними делать?

— Прежде всего я исчезну из поля зрения тех, кто мне заплатил. Мое частное агентство конечно, было делом прибыльным, но теперь я стану совершенно другим человеком. Что ты там так долго возишься?!

— Я стараюсь, — ответила Эми, и вдруг ее осенило, что изумруды отвлекут Лепейджа и она, быть может, сумеет освободиться.

— А ты знаешь, что это твой отец скорее всего убил Ваймана?

— Ты лжешь! — возмутилась она и, оглянувшись, посмотрела на него горящими от гнева глазами.

Лепейджу захотелось уколоть ее побольнее, и тихо посмеиваясь, он продолжил:

— Это не мои предположения.

— Чьи же? — спросила она.

— Я всего лишь копаюсь в грязном белье вашего семейства. Все это ваши домашние дела.

— Что ты имеешь в виду? — Она разошлась не на шутку, выведенная из себя его хамством. — Как ты смеешь впутывать в свои мерзкие делишки моего отца? Этого честнейшего человека!

Лепейдж, присев перед ней на корточки, заглянул ей в глаза, все еще не опуская пистолета.

— Ты знаешь, кто я? — тихо проговорил он. — Я солдат судьбы, неутомимый романтик тайных дорог; никому не служу и признаю только свои правила игры.

— Ты просто жалкий наемный агент, — бросила она в ответ и, с усилием надавив на ключ, вдруг повернула его.

— Но на этот раз я работаю только на себя, и изумруды — моя плата за риск. А твой отец, заподозрив в то давнее время, что Вайман продает секреты компании, убил его, но так и не узнал, что тот уже заполучил драгоценные камни и спрятал их в пещере, чтобы забрать, когда все стихнет. Впрочем, он так и не вернулся за ними.

— — Почему?

— Потому что Слейтор убил его. Или ты все еще веришь в эту прелестную сказочку о морской аварии? А не слишком ли своевременно она произошла?

— Мой отец не мог убить Ваймана, — возразила Эми, не в силах прийти в себя от услышанного.

— Не мог? А вот посмотри, что я нашел там, в пещере. Это остатки от водолазного пояса и ржавые части подводного оснащения. Должно быть, это все, что осталось от Ваймана. И будь у меня время, я уверен, что нашел бы и его скелет. К тому же вряд ли он утонул сам, поскольку эти железки лежали совсем не там, где эта коробочка. Так что твой отец, вероятно, и знать не знал об изумрудах. Отделаться от Ваймана — это все, чего он хотел.

— Я не верю тебе, — сказала она и еще раз повернула в замке ключ.

— Открывай же! — потребовал Лепейдж. Эми откинула наконец тугую крышку. Содержимое коробки, несмотря на двадцать пять лет, проведенные под водой, оказалось сухим. Все ее пространство занимал большой водонепроницаемый мешок, и, судя по его размерам, в нем помещалось не только шесть изумрудов.

— Пошевеливайся! — торопил ее Лепейдж. — Надо же мне знать, что я добыл в пещере. Открой мешок!

Эми послушно засунула руку внутрь. И первое, что она достала, была стопка аккуратно перевязанных писем. Она узнала почерк матери, и ей стало дурно.

— Выбрось этот хлам, — скомандовал бандит. — Ищи дальше. Камни, мне нужны камни.

И она вновь принялась шарить в мешке. На сей раз Эми извлекла на свет другой пакет, чуть поменьше первого. А за ним совсем маленький тугой пакетик с самого дна. И сжала его в кулаке, понимая, что, как только камни окажутся у Лепейджа, он непременно убьет ее.

— Здесь больше ничего нет, — подняла на него глаза девушка.

— Не ври. — Он нагнулся и вырвал коробку у нее из рук. — Я убью этого ублюдка, если в ней не окажется камней!

— Кого ты убьешь? — спросила Эми, крепко сжимая в руке маленький пакетик и стараясь, чтобы в темноте не было заметно ее сжатого кулака.

— Это тебя не касается. Ну где же они? Они должны быть здесь!

Он так увлекся поисками изумрудов, что совсем забыл о девушке. И Эми, тихо встав на ноги, осторожно отошла к скале, замыкавшей бухту с одной стороны.

— Не это ли ты ищешь? — наконец окликнула она Лепейджа, потрясая маленьким пакетиком.

— Ах ты, маленькая дрянь! — вскинул он голову. — Отдай мне камни, или я тебя пристрелю.

— Ты так и так собирался это сделать, — отозвалась она. — А потому мне терять нечего.

И Эми, открыв пакетик, сделала вид, что хочет высыпать его содержимое в морские волны.

— Как ты думаешь, найдешь ли ты изумруды среди этих камней, если я разожму руку? — крикнула она Лепейджу. — Здесь глубоко, им есть где затеряться. Тебе понадобится несколько дней, чтобы найти хотя бы один из них.

— Отдай пакет, а не то хуже будет! Я выстрелю тебе в живот, и ты станешь умирать долго и мучительно. Утром, корчась в агонии, ты все еще будешь ползать по песку, но никто уже не спасет тебя.

— А тебе придется убраться с острова с пустыми руками. Подумай, сколько бесполезного риска и бессмысленных усилий. Так что я предлагаю договориться.

Ее рука дрожала от напряжения. Пальцы судорожно сжали маленький, спасительный для нее пакетик. Она не хотела думать о том, что случится, если Лепейдж нажмет на спусковой крючок. Здесь ее творческое воображение отказывалось работать. И она упрямо гнала от себя подступивший вплотную образ смерти.

— И что же ты хочешь мне предложить? — спросил Лепейдж, осторожно приблизившись к ней.

Она видела, как он дрожит от еле сдерживаемой ярости. Казалось, к ней, хищно оскалившись, приближался какой-то свирепый, кровожадный зверь. Еще мгновение, и он, лязгнув зубами, бросится на нее; Эми сделала еще шаг назад, с трудом удерживая равновесие на острых прибрежных камнях.

— Ты возьмешь свои изумруды, а мне оставишь письма и бумаги. А потом мы мирно разойдемся в разные стороны и оставим друг друга в покое. Я же, со своей стороны, — обещаю, что не стану поднимать шума и дам тебе возможность улететь с Орлеана. Ты ведь именно этого и добивался? Так давай на этом и остановимся.

— Очень великодушно, — усмехнулся Лепейдж и сделал еще один шаг вперед. — Ты прирожденный оратор. Может, придумаешь что-нибудь еще?

— Если ты дашь мне слово, что все так и будет, я верну тебе изумруды.

— Ну так возьми это мое слово.

— И тебе можно верить?

— Ну это уже наглость! — зло бросил он. — Мало того, что ты ставишь мне условия под дулом пистолета, ты еще и намекаешь на мою бесчестность?

Он подходил все ближе и ближе. В любое мгновение ситуация могла измениться. Эми видела хитрый огонек, блестевший в глазах Лепейджа. Медлить больше нельзя, надо на что-то решаться. И она вся напружинилась, готовясь к самому худшему.

— Ну, дрянь, отдавай пакет! Я и так жду слишком долго, — крикнул он и бросился вперед.

Эми, упруго распрямившись, прыгнула в темнеющую перед ней воду. Глубокая темнота обступила ее, но через несколько секунд глаза привыкли и девушка различила корявые скальные нагромождения на дне бухты. Теперь она уже увереннее поплыла в сторону находящейся неподалеку подводной пещеры. Если она доберется туда, то выиграет необходимое время. Вход в пещеру был затоплен не до конца, и под самым сводом осталось небольшое пространство, наполненное чистым морским воздухом. Не раз днем она заглядывала в эту глубокую подводную арку и теперь благодарила Бога, что знала все ее тайны и секреты. Сейчас она отчаянно гребла в сторону спасительного свода. Ведь Лепейдж, конечно же, прыгнул за ней следом: такого опытного пловца не испугают ночные волны. Но то, что он сразу же прыгнул за ней, давало шанс на спасение. Это значит, что он не захватил с собой фонарик и они теперь на равных. Но где же он? Она не слышала ни одного звука. Через мгновение ей не хватит воздуха, и она вынуждена будет всплыть. Руки ее вдруг нащупали шершавые стены пещеры. Что ж, она уже на месте, и через секунду решится ее судьба.

Как велико то пространство под сводом? Сколько сможет она продержаться? От ответа на эти вопросы зависела ее жизнь, но выбора у нее не было. И Эми, осторожно перебирая руками по стенам пещеры, стала подниматься наверх. Больно ударившись о каменный свод, она наконец вдохнула полной грудью. Девушка угодила в небольшую каменную полость, правда, в ней едва помещалась ее голова. В ноздри Эми ударил густой, терпкий запах прелых морских водорослей и мокрых раковин мелководных моллюсков.

Она поморщилась, попытавшись устроиться поудобнее, так, чтобы лицо не захлестывала соленая густая влага, и вдруг обнаружила, что все еще сжимает в руке мешочек с изумрудами. Подивившись этой забавной неожиданности, беглянка стала терпеливо ждать дальнейшего развития событий.

И все же ее мучило любопытство: посидев некоторое время спокойно, она выглянула из приютившей ее пещеры. На ровной поверхности моря резво прыгали маленькие лунные блики, легкий ветерок слегка колебал темные тугие волны, и они, как бы нехотя, двигались к едва различимому невдалеке берегу, но тут набежали плотные тяжелые облака, и все утонуло в мутном непроницаемом мраке. И больше никакого движения вокруг. Эми почему-то разволновалась. Где Лепейдж? Что еще придумал этот негодяй? Ей оставалось только гадать. Вернулся ли он за фонариком или все еще шарит в глубине за подводными скалами в надежде отыскать ее в этой темноте? По крайней мере никакого огонька во всем окружающем ее пространстве ни на поверхности, ни под водой она не видела. И было неясно, что же ей уготовано Лепейджем. Должно быть, он всплыл на поверхность и тоже наблюдает за бухтой из-за выступа какой-нибудь вырастающей из воды скалы.

Эми чувствовала, что набухшая одежда тянет ее вниз, — до утра она так не выдержит. Хотя это все же лучше, чем смотреть в дуло направленного на тебя пистолета. Да, но что все-таки придумал Лепейдж? Вряд ли ему захочется играть в прятки, бандиту необходимо избавиться от нее как можно быстрее, и он, конечно же, расстарается. Но время идет, а она не слышит ни единого звука. Эми решила подобраться поближе к выходу.

Двинувшись вперед, она оглянулась на мрачно черневшее позади нее убежище и подумала, что вряд ли захочет вернуться туда снова: слишком уж жутко выглядело это неприветливое место.

Плыть она старалась беззвучно, осторожно скользя между шершавыми стенами пещеры, и, еще раз ударившись напоследок о ее низкий свод, оказалась наконец в открытых водах бухты. Девушка окинула взглядом ее спокойную поверхность: ни огонька вокруг, только в скалах клубится косматая, угрюмая мгла. Где-то затаился опасный, жестокий враг, поджидает, спрятавшись за темный выступ скалы, свою неосторожную жертву. Ни одного всплеска воды поблизости, значит, он ждет, готовый в любое мгновение напасть на нее из темноты, задушить, утопить в соленых морских водах. Если, конечно, не вышел на берег, пока она плыла под водой. И Эми нырнула опять, решив доплыть до скал, возвышавшихся на другой стороне бухты, и спрятаться в их густой тени.

Она уже почти доплыла до них, как вдруг ногой коснулась чего-то скользкого. Инстинктивно пытаясь оттолкнуться, она с ужасом поняла, что это. Человеческая рука! Крик застрял в горле у Эми, и она судорожно принялась карабкаться на поднимавшиеся перед ней скалы. Выбравшись из воды, она, тяжело дыша, упала на мокрые камни и прислушалась, но все было тихо. Значит, Лепейдж был еще под водой. Она отыскала на берегу подводный фонарь и осветила накатывающие на пляж морские волны.

— Он лежал у берега и смотрел из воды прямо на меня. Глаза его были широко раскрыты. Он был мертв.

Джед привстал с шезлонга и, присев рядом с ней, обнял ее за плечи почти так же, как в ту ночь, что они провели у нее дома.

— Сам виноват, — тихо проговорил он. — Ты всего лишь спасала свою жизнь. Он же, прыгнув за тобой, разбил голову о камни. И поделом. Кто-то из вас все равно должен был умереть. И, полагаю, он получил по заслугам.

— Я и сама пытаюсь вот уже восемь месяцев убедить себя в этом. Но если бы на этом все закончилось, я, наверное, не страдала бы от ночных кошмаров, — растерянно пробормотала Эми, все еще чувствуя на своих плечах тяжесть той давнишней ужасной ночи. — К сожалению, это еще не все.

— Расскажи, — ласково сказал Джед, тихонько поглаживая руку девушки.

И она решила, что нет никаких причин скрывать от него остальное. Ведь он и так уже много знает, лучше уж рассказать все до конца.