Королева-беглянка

15.

От прохладного ветра из открытого окна по телу старой женщины поползли мурашки. Она вспомнила давний урок, полученный еще в детстве. Западный ветер, как сошедший с ума монарх, послал своих курьеров, чтобы они топили корабли. Невольно поеживаясь, Изабель выглянула в сгущавшуюся темноту, покачала головой и собрала всю свою волю. «Совсем становлюсь слабоумной», — сказала она себе.

Изабель посмотрела на руки своей племянницы, менявшей ей повязку на плече. Пальцы ее были легкими и умелыми. «Все стало совсем иначе», — подумала старая дама. В молодой женщине столь многое изменилось с тех пор, как они оказались на «Святом Михаиле».

То, на что рассчитывала Изабель, увозя Марию от ее спесивого брата, случилось здесь мгновенно, почти за ночь. Девушка расцвела на глазах и телом и душой и вдруг стала совершенно независимой. Да, конечно, в роли королевы, с тиарой на голове, племянница чувствовала себя уверенно, но это была лишь видимость сознания силы. Но теперь… за этой самостоятельностью уже не знаки монаршей власти. Изабель никогда не видела Марию настолько в ладу с самой собой.

Так, так, так… Изабель вспомнила их разговор после того, как Мария вернулась в каюту. Одного взгляда девушки оказалось достаточно, чтобы предупредить возможные расспросы о том, как она провела время с красивым шотландцем. Казалось, они с Марией пересекли некую границу. Изабель почувствовала, что ее дитя больше не подчинена ей внутренне. Пожалуй, стоило сделать их отношения более доверительными и органичными. Пожалуй, подумала Изабель, они обе изменились за время этого путешествия.

— Я слышала, мы можем приплыть в Антверпен уже завтра к вечеру, — сказала Изабель.

— Да, я тоже это слышала, — спокойно ответила Мария.

Изабель ждала, что племянница скажет еще что-то, но молодая женщина полностью ушла в себя. Помолчав несколько минут, Изабель продолжила:

— Ты все обдумала? И что ты будешь делать, когда мы пристанем к берегу.

— Я не поеду к Карлу во дворец, — решительно заявила Мария, воинственно подняв подбородок, — это я точно решила для себя. Но, чтобы не попасть к брату, мне, может быть, придется прыгнуть в воду перед тем, как корабль станет на якорь!

— Вода очень холодная, дитя мое. Ты умрешь от переохлаждения.

— Да, — согласилась Мария. — Но это лучше, чем быть переданной брату. Что ж, есть и другой вариант — остричь волосы, изменить внешность и уповать лишь на то, что меня в городе не узнают. Может быть, мне удастся смешаться с толпой… куда-нибудь скрыться.

Губы Изабель тронула усмешка.

— Это не пройдет, моя дорогая. Ты слишком хороша собой и здорова, чтобы тебя можно было принять за портовую шлюху. А как отнесется к подобному плану наш доблестный сэр Джон? Да он с тебя кожу живьем снимет, если узнает, что ты живешь в таких условиях. Он-то знает, что ты не простолюдинка.

Руки Марии опустились. Вся кровь бросилась ей в лицо при мысли о заступничестве Джона Макферсона. Происшедшее между ними стало сном, мечтой. В полном смятении она взглянула на Изабель. Та внимательно следила за выражением ее лица. Наверное, она обо всем догадывалась, Мария никогда не умела скрывать свои мысли. Однако в глазах тети она не увидела ни насмешки, ни иронии. Ни намека на неодобрение. Мария закончила перевязку и встала, помогая ей попасть в рукав платья.

— Я должна, должна придумать что-то, Изабель. Если бы у меня были в Антверпене друзья. Дом, где можно скрыться. Я и города почти не знаю. Я была здесь всего два раза, когда Карл привозил меня сюда, чтобы водрузить, как позолоченную куклу, на корабль. Я провела во дворце всего лишь месяц. Я… я тоскливо бродила по своим апартаментам, пока ты не помогла мне бежать.

Изабель понимала, что Мария мечется в поисках выхода. После того, как божественные силы сочли возможным дать им спастись, Изабель не раз задумывалась, не лучше ли для Марии вернуться к брату. Придется положиться на судьбу. Но теперь… Новый поворот событий — увлечение Марии Джоном Макферсоном — еще больше все осложнял. И все равно пусть ее жизнью распорядится судьба.

Мария молча смотрела в сгущающиеся сумерки. Джон был все время в ее сердце и мыслях. Куда бы она ни взглянула, везде ощущала его присутствие. «Чувствует ли он то же самое? Навернее, нет, — подумала она. — У него работа, корабль. Ответственность за жизни людей. Его миссия». Она вздохнула — до чего же он хорош собой. Конечно, в его жизни было много женщин. Но как он весь горел, когда она покрывала поцелуями его тело. Он испытывал буквально благоговейный трепет. Он обожал ее, Марию. Неизвестную. Не знатную шотландскую даму. А его женщину Марию. Он восторгался ее телом, был так страстен.

Но нет ли в его чувстве к ней еще чего-то? Она на минуту задумалась. Им так хорошо, так сердечно, так интересно говорить друг с другом. Даже если она не стала для него тем, кем стал для нее он, может быть, со временем…

Мария покачала головой и закусила губу. О чем она? Будущее с ним невозможно, а она тешит себя надеждой. Напрасной надеждой.

Изабель пыталась представить, что будет, если Мария вернется к своему брату. Она понимала, что будущего королевы Шотландии у нее теперь нет, но сколь ужасен будет гнев Карла? В лучшем случае ее ждет монастырь. В худшем…

И тут Изабель поняла, что времени на размышления больше не осталось. Она приняла решение. Они должны следовать своему первоначальному плану. Другого пути нет.

— У меня есть в Антверпене друзья, — прервала она печальные думы Марии. — Люди, которые помогут нам. Я не могу привести тебя к ним. Тебя тут же узнают. И даже если мне удастся их уговорить предпочесть дружбу со мной лояльности императору, то их жизнь и имущество окажутся под угрозой. Но у меня есть идея.

В глазах Марии заиграла радость, она тут же откликнулась на энтузиазм тети.

— Джон Макферсон узнал о тебе что-либо новое?

Мария, заалев, посмотрела на нее.

— Ты имеешь в виду мое происхождение?

Изабель кивнула.

— Нет, — девушка выразительно покачала головой. — Я не могла сказать ему об этом.

— Хорошо, — облегченно вздохнула Изабель. — Это упрощает задачу.

Она задумалась. Она предоставит Марию самой себе, оставит ее.

— Ну же, Изабель, — торопила ее Мария. — Как я могу на что-то решиться, не зная, что ты задумала?

Изабель улыбнулась. Эта новая Мария ей очень нравилась.

— Сегодня утром ко мне приходила Дженет Мол, — задумчиво сказала старая дама. — И во время нашего разговора она бросила одну фразу. То, что она сказала, может помочь спастись.

Мария пододвинула свой стул поближе.

— Дженет упомянула, что, когда корабль придет в Антверпен, вся эта делегация знатных дам и кавалеров будет препровождена во дворец Карла. Сам Джон Макферсон остановится в другом месте, скорее всего у своего старшего брата Амброуза Мак-ферсона, дипломата.

Изабель посмотрела на Марию, но на лице той ничего не отразилось.

— Ты, конечно, о нем ничего не знаешь. Я тоже никогда его не видела, но, когда Дженет упомянула его имя, я вспомнила, что мне о нем говорили знакомые дамы. Они считают его весьма и весьма привлекательным, если мне не изменяет память.

— Очень хорошо, Изабель. Но продолжай, пожалуйста.

— Амброуз и его жена… она скульптор или что-то не менее ужасное. Нет, вспомнила, она портретист, и ты должна ее полюбить. У них знакомых пол-Европы. И кроме того, у них в Антверпене дом, где и остановится Джон Макферсон.

Сердце Марии, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, она затаив дыхание ловила каждое слово Изабель.

— Я подумала, что тебя это может заинтересовать, — Изабель понимающе улыбнулась. — Вот так. Мы попросим нашего славного капитана отвезти нас туда. Это полностью объяснимо, потому как он считает, что у нас никого здесь нет и нет денег, так как наш корабль затонул. Какое-то время в доме его брата ты будешь в безопасности. Карл уж никак не догадается о том, что у тебя что-то общее с сэром Джоном Макферсоном, лордом шотландского флота.

Мария молча смотрела на свою тетю.

— Ясно, что Карлу и в голову не придет искать тебя там.

«Там мы будем уже не на корабле, — подумала Мария, — и все его зароки и обещания уже потеряют силу…»

Мария глубоко вздохнула, пытаясь как-то привести мысли в порядок. Они будут опять вдвоем, пусть и ненадолго. При мысли об этом у нее сжало низ живота.

Изабель продолжала развивать свои планы:

— Я уверена, что сэру Джону придется отправиться сначала вместе со всеми во дворец. Как только мы прибудем, я под каким-нибудь предлогом оставлю тебя. Доберусь до своих друзей и попрошу их помочь нам попасть на следующий корабль, идущий в Кастилию. Тебя со мной не будет, а они мне просто поверят и постараются помочь. При условии, конечно, если они сейчас в Антверпене. Я обернусь за пару часов, и, если завтра какой-нибудь корабль отплывает утром в Кастилию, мы отправимся на нем.

— Ну а Карл? — спросила Мария. В плане Изабель просматривались пробелы. — Ты не думаешь, что он уже назначил хорошую цену за твою голову потому, что ты помогла мне бежать? Конечно, он не сомневается в том, кто способствовал мне покинуть Антверпен. Вполне вероятно, что твои друзья уже знают об этом. Они будут просто вынуждены сдать нас ему.

Изабель уверенно покачала головой.

— Я знаю твоего брата значительно лучше, чем ты думаешь, дорогая. Он никогда, я повторяю: никогда не признается публично, что его тетка, не говоря уже о его сестре, поступила против его воли. Для него кровь Габсбургов связывает нас всех нерасторжимыми узами. Я не удивлюсь, если узнаю, что он уже приказал своим министрам распространить какую-либо правдоподобную версию о твоей болезни. Думаю, что все, кроме этого графа Диего, уже считают, что он сам отослал тебя куда-то.

— А как же наш затонувший корабль? — спросила Мария. — Он наверняка знает об этом.

— У него нет ни малейшего представления, куда мы направлялись и каким путем — морем или сушей. Надеюсь, он не думает, что ты по-прежнему скрываешься в городе.

— А если он догадался, что мы намеревались отплыть в Кастилию?

— Да, ты права, — кивнула Изабель. — В таком случае ему надо узнать, на борту какого корабля. В Антверпене живет сто тысяч человек, каждый день из порта отправляются десятки судов. Не забудь, дорогая, что это я придумала, как нам бежать.

— Значит, ты не думаешь, что он как-то узнает о нашем возвращении?

— Даже если узнает, что судно затонуло, он будет считать, что мы погибли или — еще хуже — попали в руки французов.

— В том и другом случае он не ожидает, что мы вернулись в город.

Изабель согласно кивнула.

— Уж конечно, не в обществе тех людей, которых ты так старалась избежать. И я попрошу своих друзей не говорить о том, что видели меня в городе. Все привыкли, что я приезжаю и уезжаю, когда мне захочется.

— Как ты думаешь, что Карл скажет шотландцам, когда они явятся за мной? Ведь будет очень странно, что я не выйду приветствовать их.

— Ну, он и граф придумают какую-то отговорку, — хмыкнула Изабель. — Что-то в таком роде: он якобы отпустил тебя помолиться. А в это время флотилия его кораблей, наверное, уже пристала к Кастилии. Он наверняка допытывается у твоей бедной матери, где ты.

— Иоанна Безумная справится с ним, — заметила Мария. — Мама, единственный человек на всем белом свете, кого Карл боится.

— Да, ты права. Странно, что она согласилась на имя, которое он предложил ей: Хуана Сумасшедшая. Она-то уж сумеет воспользоваться своими способностями получше любого из нас.

Мария сосредоточилась на их плане. В нем билась слабенькая надежда на то, что она снова увидит Джона. Может быть, если она стала необходимой ему, если он полюбил ее так, как она его, может быть, когда-нибудь он приедет за ней в Кастилию. Она оставит ему письмо, в котором постарается все объяснить. Узнав правду, узнав, почему ей пришлось убежать, он поймет. Должен понять. Есть надежда. Могут пройти годы, но надежда есть.

— И еще пойми, Мария, если мы найдем способ попасть в Кастилию, то это еще не конец наших проблем, — добавила Изабель. — Не сомневаюсь, что люди Карла окажутся там прежде нас и, когда мы попадем в Испанию, нам все равно придется иметь с ними дело. Но сейчас об этом не стоит беспокоиться. У нас и так хватает проблем.

Мария отрешенно кивнула. Она уже больше не слушала тетю. Все ее мысли занимал только Джон Макферсон. Она думала, что, покинув корабль, может оказаться с ним. Какое это счастье! И как же трудно будет уйти от него на следующий день. Но вдруг он все-таки когда-нибудь приедет за ней. Сердце вещало, что приедет.

— А в Кастилию идут многие шотландские суда? — Она испуганно прижала руку ко рту. У нее просто нечаянно вырвалась мысль вслух.

Изабель какое-то время смотрела на нее.

— Мария, ты должна оставить эти грезы. — Хотя старая дама говорила мягко, ее слова для молодой женщины были как кинжал в рану. — Ты никогда его больше не увидишь.

Мария встала и подошла к открытому окну. Свежий воздух высек у нее из глаз слезы.

— Смирись с этим, дитя мое. И возьми за то время, которое еще осталось быть с ним, все, что можешь.

Мария было открыла рот, чтобы поспорить, попробовать доказать Изабель, что у них с Джоном может быть будущее, но слова застряли в горле. Изабель взяла ее руки в свои, и Мария поняла, что она хочет что-то добавить.

— Я не знаю, какое представление ты составила о Джоне Макферсоне, но я хотела бы поделиться с тобой тем, что услышала от Дженет Мол.

Изабель подвела Марию к стулу и усадила.

— Те, кто знает сэра Джона, не просто боготворят его, они обожают землю, по которой он ступает. По словам Дженет — а она скорее всего знает об этом от отца, — даже те, кто не разделяет его политических взглядов, уважают его и восхищаются им. Но как политик он преданный соратник Стюартов. Только благодаря мужеству и искусству командующего королевским флотом этот вечный ухажер — король Англии Генрих, свинья эдакая, — ни разу не попытался взять под свой контроль берега Шотландии.

Изабель откинулась на спинку стула.

— У каждого короля, каждого императора есть подобные люди. Они-то и являются подлинной властью страны. Они стоят за троном, но правят им.

Изабель задумчиво посмотрела на молодую женщину.

— Сэр Джон, ни на минуту не задумываясь, пожертвует своей жизнью за то, во что он верит. Он еще мальчиком с мечом в руках стоял рядом с королем, отцом Джеймса, в битве при Флодден-Филд. И уже как мужчина он сделает все, что в интересах этого несчастного сына короля. Мария, Джон Макферсон всегда и везде будет стоять за Шотландию и за корону Стюартов.

— Я не прошу его ни измениться самому, ни изменить своим принципам.

— Но разве ты не понимаешь, дитя мое? — настаивала Изабель. — Ведь именно это ты и делаешь, Брак между тобой и Джеймсом V был затеян отнюдь не только в интересах твоего брата, которого одолевают дикие мечты править миром. Этот брак отвечает и интересам шотландцев. Я, наверное, не совсем в курсе, что у них там сейчас происходит, но знаю, что со времени гибели отца короля при Флодден-Филд страна в хаосе. Этот мальчик-король, за которого ты должна… была должна выйти замуж, еще не держит страну под контролем. Королевство, раздираемое лендлордами, борющимися за власть, не может быть сильным.

Марии удалось сдержать слезы, но в горле ее стоял ком.

— Твой брак должен был объединить Карла и шотландцев против короля Англии. Он дал бы возможность шотландцам торговать с остальной Европой. Франция, их старый союзник, все больше отдаляется от мира. Шотландцам нужен новый союзник, и твой брак предоставил бы им его. Я не хочу, чтобы ты дурачила себя надеждами на то, что твой союз с Джоном Макферсоном возможен, что он может отказаться от того, что было религией. От короля, службе которому он посвятил всю свою жизнь.

Мария закрыла глаза и глубоко вздохнула. Жизнь так сложна. Открыв глаза, она твердо посмотрела на старую даму.

— Изабель, я никогда больше не позволю принести себя в жертву, как ягненка, во имя процветания какой-либо страны! Как бы этого ни хотелось Карлу или как бы это ни требовалось Джеймсу. Им придется искать другой выход или… искать кого-то другого на эту роль.

Изабель дотронулась до руки Марии.

— Пойми меня правильно, дитя мое. Я разделяю каждое твое слово. Ты уже внесла свою лепту в благополучие Священной Римской империи — и твоего брата, — став женой Луиса, короля Венгрии. Ты уже достаточно дорого заплатила за свою свободу. Теперь очередь кого-то другого.

— Тогда почему мне душу рвет чувство вины? Почему я ощущаю себя предателем и дезертиром?

Изабель помолчала, прежде чем ответить.

— Трудно повернуться спиной к собственному брату. Ты заботишься о нем, возможно, больше, чем он того заслуживает. Но теперь ты хоть понимаешь, почему он так с тобой обращается. Империи нужен такой правитель. — Изабель сжала руки девушки. — Но мы не позволим ему разрушить наши жизни. Ведь так?

— Конечно, но, честно говоря, то, что ты рассказала мне про Шотландию… и про Джона, волнует меня больше.

— Держу пари, тебя беспокоит, что он подумает, когда узнает о нас всю правду.

— Он меня возненавидит, — прошептала Мария, отворачиваясь, — и никогда больше не захочет видеть.

Изабель, коснувшись подбородка девушки, мягко повернула ее лицо к себе.

— Не пытайся предопределить завтрашний день, дитя мое. Твое будущее будет без него.

Мария уже не сдерживалась, и слезы хлынули из ее сказочных глаз.

— Бери все, что сможешь взять от того, что тебе осталось, сейчас, — прошептала Изабель. — Живи сегодня, потому что завтра тебе, может быть, придется вспоминать о каждом шаге, проведенном с ним, чтобы в этом черпать надежду и силы прожить оставшуюся жизнь.