Королева-девственница

Я помню, как отец мой был взбешён,

Когда ему посмел перечить кто-то.

Он отправлял своих законных жён

В монастыри и даже эшафоты.

Я думала, что был излишен гнев

Но как смирить иначе волчью стаю?

А он был настоящий смелый лев,

Кулак, на горле подданных сжимая.

Несчастного сгубила полнота.

Земля дрожала от его походки.

А брата подкосила суета

И злая неподкупная чахотка.

На трон пришла «кровавая» сестра,

Считавшая меня исчадьем ада.

Настала очень страшная пора,

Сестра меня сверлила злобным взглядом.

Я заговоров сети не плела,

И была недостойна порицанья.

Но за несовершённые дела

Познала и опалу и изгнанье.

Упрятана в холодный цитадель.

И Тауэр была моя обитель.

Но согревал тюремную постель

Любимый Роберт — сердца повелитель.

Я в каменный мешок заключена,

И с грохотом за мной закрылась дверца.

Но радовала вечная весна,

И цепь его любви сковала сердце.

Он пил нектар моих невинных уст.

Что большего желать влюблённой деве.

Однажды шевельнулся карапуз

В обласканном и чутком женском чреве.

Я вскоре разродилась малышом.

И мой тюремщик — доброе создание

Сказал, что он найдёт младенцу дом,

Отдав своей сестре на воспитанье.

Жила сестра тюремщика в глуши,

В краю далёком, близ Давона где-то.

И не было на свете ни души

Знакомой с этой тайною секретной.

Старик тюремщик вскоре, заболев,

Попал во власть паромщика Харона.

Супруг сестры, до срока поседев,

Вернулся из испанского полона.

Став для младенца, как родная мать,

Кэтрин его любила словно сына.

И силилась мальчонку обучать

Наукам и искусствам, как Дофина.

Когда ему исполнилось лет пять,

Объята была трауром столица.

Взошла на трон его родная мать,

Похоронив несчастную сестрицу.

Он видел, как уходят корабли.

Рос крепышом, и грыз гранит науки.

Живя почти, что на краю земли,

Читал, писал, играл, не зная скуки.