Королева льда

10

– Дани, сядь за стол и успокойся, – сказала Марта и начала массировать ее плечи, постепенно возвращая им гибкость. Не сразу Дани поняла, что сидит, уставившись в зеркало, но не видит в нем своего отражения, потому что мысли ее где-то за тысячу миль отсюда. Она попыталась встать, но Марта силой усадила ее обратно в кресло. – Я еще не закончила, – объяснила она.

– Слушай, у меня превосходный макияж, – нетерпеливо сказала Дани. – А прическа – произведение искусства. Ты соорудила совершенно изумительный кок и так обильно полила его лаком, что даже ураган не сможет растрепать его. Ну теперь-то мне можно встать? Я хочу пойти посмотреть, как выступает Шмидт.

– Через минуту, – успокаивающе сказала Марта, выдвигая один из ящичков гримерного столика. – То, что ты посмотришь на ее выступление, ничего не изменит и ни на что не повлияет. Наоборот, только еще больше взволнует тебя. – Марта вынула длинный черный кожаный ювелирный футляр. – Если, конечно, возможно. По-моему, ты уже на пределе. У тебя такие красные щеки, что мне не надо их румянить. И глаза блестят как при лихорадке. – Марта подозрительно вглядывалась в нее. – Да ты не заболела ли? – Нет, я прекрасно себя чувствую. – Дани состроила рожицу, когда лицо Марты отразилось в зеркале. – Но я заболею, если ты не отпустишь меня к Бо. Ему почему-то можно наблюдать за Шмидт, хотя выступает не он. – Она перевела взгляд на футляр, который Марта продолжала держать в руках. – Что это? Украшение? Но ты же знаешь, что я не надеваю их на соревнованиях. Они мне мешают.

– Доставлено прямо сюда сегодня вечером специальным курьером. Здесь же записка от ювелира, гласящая, что мистер Малик специально заказал это к платью, в котором ты выйдешь на лед. – Марта с восхищением разглядывала содержимое футляра, покоящееся на бархатной подушечке. – Отлично подойдет к костюму. Я думала, Энтони ошибся, купив такое простое украшение к едва заметной тряпочке, которую ты надела на себя, но теперь вижу, что оно превратит тебя в настоящую принцессу.

Она вынула тонкую платиновую диадему – цепочку, усыпанную мелкими бриллиантами. Вещь выглядела так изысканно, как будто какая-то добрая фея соткала ее из воздуха, взмахнув волшебной палочкой. Бриллианты так близко располагались друг от друга, что между ними не было просветов. Они сверкали и переливались в лучах света. Каждый камешек в легкой платиновой оправе.

– Боже, какое чудо! – восхищенно прошептала Дани. – Они что – настоящие, да?

– Настоящие, – уверенно ответила Марта. – Посыльного сопровождала охрана. – Она взяла диадему и обвила ее вокруг прически – туго стянутых в замысловатый пучок волос – и надежно закрепила при помощи специальной застежки.

Украшение действительно было превосходным дополнением к костюму. Ее белое атласное платье было элегантным, но достаточно простым. Длинные рукава, лиф, плотно облегающий ее грудь, были полностью лишены сложных деталей. Только легкая короткая юбочка, которая шуршала и переливалась с каждым движением Дани, не давала принять это платье за костюм эпохи средневековья, взятый напрокат из исторического музея и укороченный по современной моде. Гордая осанка Дани, ее манера высоко держать голову всегда вызывали мысль о том, что она принадлежит к знатному роду, а сейчас еще и сверкающая в ее густых темно-рыжих волосах диадема превратила ее в королеву.

– Корона из звезд, – сказала Марта, отступая назад и разглядывая в зеркале отражение Дани. – Судьи не смогут оторвать от нее взгляда. Как ты думаешь, для чего Энтони подарил тебе диадему? Он сделал это с умыслом, или сработало его подсознание?

– Возможно, и то, и другое, – пробормотала Дани, невидящим взглядом глядя в зеркало. Ее охватило мимолетное воспоминание о загадочных словах, сказанных Энтони в тот день, когда они выясняли отношения, вместе принимая горячую ванну. – Но почему-то я так не думаю.

– Потрясающая вещь, – восхищенно сказала Марта, обняв Дани своими сильными, но одновременно нежными руками. – Ты великолепна сегодня. Судьи попадают со стульев, увидев тебя.

– Если я не упаду раньше, чем они заметят мою корону, – смеясь, ответила Дани, похлопывая Марту по руке. – Ну теперь-то уж я могу пойти посмотреть, как там мои соперницы?

– На кого смотреть-то? Тебе нет равных, – ворчливо ответила Марта, отступая на шаг назад и помогая Дани подняться, потому что самой ей это было достаточно трудно сделать – она давно уже надела коньки, готовясь к выступлению. – Помни мои слова, когда выйдешь на лед.

– Я не забуду, – ответила Дани, наклоняясь вперед и легонько целуя Марту в щеку. – Ты идешь со мной?

– Не сейчас. Я хочу прибрать здесь немного. Я приду, когда ты начнешь выступление.

Дани кивнула.

– Увидимся.

Она открыла дверь и поспешила, насколько это было возможно в зачехленных коньках, к двери, ведущей на каток. Она шла по длинному, пустому коридору, размышляя о том, что вокруг нет ни единой живой души – все, затаив дыхание, наблюдали за уже, вероятно, заканчивающимся выступлением Шмидт, за ее настойчивыми попытками заполучить «золото». Только что отзвучала музыкальная увертюра из «Лебединого озера». «Закономерный выбор, учитывая ее классический стиль. Она, без сомнения, превосходно откатала свою программу», – подумала Дани. Ее ладони внезапно вспотели и стали липкими, и Дани нервно вытерла их о мягкий материал своей юбочки. Она не должна позволить этой мысли выбить ее из колеи. Да, конечно, Шмидт выступила великолепно, но ведь и она не хуже. Нет, ей надо быть лучше, а не «не хуже», если она хочет обогнать Шмидт: та же пока на первом месте!

Дани продолжала неуклюже идти вперед. Она всегда чувствовала себя выброшенной на берег русалкой, когда ей приходилось передвигаться в коньках не по льду, а по полу. Наконец она добралась до двери, открыла ее, и музыка буквально нахлынула на нее. Проход между трибунами был забит фигуристами, тренерами, телерепортерами и операторами с их камерами. Дани осторожно переступила через несколько длинных проводов, прикрепленных к теле – и видеоаппаратуре, и стала медленно пробираться сквозь толпу, отыскивая глазами Бо. Наконец она увидела его. Бо стоял и напряженно, не отрывая взгляда, смотрел на табло в ожидании оценок Шмидт. Дани, облегченно вздохнув, поспешила к нему. Она так и не увидела ничего из выступления немецкой фигуристки.

– Как она выступила? – шепотом спросила она, подойдя к Бо и сжав его руку.

– Хорошо, – сквозь зубы ответил Бо. – Чертовски хорошо. Ее оценки за технику – все до единой 5.9, кроме арбитра из Канады. Он поставил 5.8.

Внезапно на табло загорелись оценки за артистичность. Бо тихонько присвистнул.

– Не слишком хороши, но все же достаточно высоки. Ты должна очень постараться, чтобы опередить ее. – Он быстро взглянул на Дани. – Ты ведь всегда любила, когда тебе бросали вызов.

– Сейчас можно было бы обойтись и без него. Такое чувство, как будто я сажусь играть, зная, что у противника на руках все тузы.

– Не тузы, Дани. Возможно, несколько королей, – произнес позади нее чей-то мягкий бархатный голос.

«Энтони!»

Дани резко повернулась, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. «О Господи, он пришел!»

Энтони стоял в своем узком темно-сером пальто, засунув руки в карманы, темные волосы были слегка растрепаны.

– Я вдалбливал в тебя эту философию последние четырнадцать лет и думал, что ты наконец прониклась ею. Ты лучшая фигуристка в мире. Все, что от тебя требуется, – выйти на лед и доказать всем это.

Он все-таки пришел! Дани так много хотела сказать ему, но внезапно почувствовала ком в горле, и, кроме приветствий, сказанных неестественным голосом, она не смогла больше произнести ни слова.

– Привет. Я рада, что ты здесь.

– У меня не было выбора. – Энтони пытался сдержать смех. – Я подумал, что тебе будет чертовски трудно кататься без «льда под коньками». Я правильно запомнил твои слова?

Дани смущенно покачала головой.

– О, дорогой, неужели я действительно так сказала?

– Возможно, немного высокопарно, – произнес Энтони, – но мне тем не менее понравилось.

– Это хорошо. – Дани приободрилась. Она мысленно поблагодарила Бо за то, что он отошел на несколько шагов, чтобы дать им возможность поговорить наедине. Попытка, впрочем, совершенно бесполезная, так как, кроме него, тут было полно народу.

– Я надеюсь, все остальное из сказанного понравилось тебе не меньше? – спросила Дани.

– Да, мне все очень понравилось, но ты ушла прежде, чем я успел ответить на твой вопрос. – Он сделал паузу, а затем громко сказал:

– Да.

– Да? – ошеломленно повторила Дани. – А ответ на какой вопрос?

Энтони нетерпеливо огляделся по сторонам, а затем пояснил:

– Да, я женюсь на тебе. Если успеем – сегодня же вечером. Но не позднее завтрашнего дня.

– О! – Дани все еще не могла поверить. Затем ослепительно улыбнулась ему. – Спасибо тебе!

Кое-кто из окружающих, слышавших их разговор, рассмеялся, хотя до этого момента все делали вид, что заняты своими делами. Но Дани и Энтони не обращали на окружающих никакого внимания. Скорее всего они даже не слышали этот смех.

– Ты очень великодушна, – серьезно продолжил Энтони. – Но ведь только таким образом следует поступать с женщиной, которая помогает мне парить в воздухе, с женщиной – «ветром под моими крыльями». – Он сделал шаг вперед, медленно вынул руки из карманов и протянул ей. – И с женщиной, которую я люблю и которая… нужна мне.

Как же он любит ее, если смог произнести эти слова! Прекрасный, трогательный дар, наполнивший каждую клеточку ее сердца теплом и светом. Она вложила свои руки в его протянутые к ней ладони.

– Энтони, я…

К ним подошел Бо.

– Приготовься, дорогая, – ласково, но твердо сказал он. – Сейчас твоя очередь. Ты должна быть готова.

– Что? – отрешенно спросила Дани, но тут же собрала свою волю в кулак, слегка сжала руки Энтони и нехотя отпустила их. – Я сразу же вернусь, – пообещала она. – Подожди меня.

Энтони кивнул.

– Я подожду. – Он ласково улыбнулся. – Что будут значить несколько минут после четырнадцати лет ожидания?

Бо взял Дани под локоть и легонько подтолкнул к катку. Она увидела полные трибуны зрителей и услышала, как по рядам пробежал шелест голосов, когда ее заметили. Шум смолк – зрители смотрели, как она готовится к выходу на лед. Бо поддержал ее, пока она снимала чехлы. Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Готова?

Дани уверенно кивнула.

– Готова.

Она шагнула на лед и выехала в центр катка. Вряд ли она уже слышала аплодисменты, которыми встретили зрители ее появление. Дани задумчиво стояла, наклонив голову, ожидая, когда заиграет ее музыка.

«Готова?» Да, она готова. После стольких лет напряженных тренировок, разочарований и побед сейчас она была готова. Да и как она могла испугаться, если была уверена, что победить – ее предназначение? Вся ее прошлая жизнь была подготовкой к этому.

Зазвучала музыка. Дани гордо подняла голову, ив ее взгляде было столько ликующей уверенности, что публика стала удивленно перешептываться. Дани начала выступление.

Произвольная программа была построена на полном контрасте с короткой. Музыка вызывала романтическое и сказочное настроение. «Где-то во времени» сольется с рахманиновской «Рапсодией на тему Паганини» в триумфальном крещендо, затем, завершая композицию, вновь зазвучит основная мелодия. Дани сотни раз слышала эту музыку и сотни раз репетировала свое сегодняшнее выступление. Но вдруг она почувствовала, что не только мелодия и движения стали для нее чем-то абсолютно новым, но и весь мир изменился.

Она чувствовала себя легче воздуха, когда исполнила первые грациозные пируэты. А музыка! О, Дани ощущала себя частью этих опьяняющих звуков. Дани хотелось только одного – чтобы волшебное чувство слияния с божественными аккордами никогда не кончалось. Было невообразимо захватывающе ощущать себя центром этой колдовской музыки. Поэзия, восторг и вместе с тем никем не замеченная печаль – все это соединилось в одно, которому не было еще придумано названия.

Зрители молча и напряженно наблюдали, как Дани заканчивает выступление, опустившись на колени, грациозно прогнув спину, подняв как будто к небу руки. На ее лице был написан такой же светящийся восторг, как и перед тем, как она сделала сегодня первый шаг по льду.

Раздались аплодисменты, сперва нерешительные, словно зрители постепенно освобождались от чар, которыми Дани околдовала их. Но тут же они начали мощно нарастать, и вот уже неистово аплодировал весь зал, возвращая Дани в этот мир из волшебства движений и музыки.

Она не могла сдержать слез радости. Неважно, что скажут судьи. Дани знала, что никогда еще за всю свою жизнь она не выступала лучше, чем сейчас. Едва ли осознавая, что она делает, Дани поднялась со льда, помахала высоко поднятой рукой и, счастливо улыбаясь, поднимая по пути букеты цветов, поехала туда, где ожидали ее три человека – Энтони, Бо и Марта, ее близкие, ее друзья, ее семья.

Бо схватил ее медвежьей хваткой и закружил. Марта, смеясь и вытирая слезы, смотрела на них, а потом, когда Бо наконец поставил Дани на пол, схватила ее за плечи, начала трясти, как львица трясет своего детеныша, и приговаривала:

– Я же говорила, что ты вне конкуренции! Я говорила!

Кто-то вручил Дани огромный букет красных роз, и вокруг нее стала собираться восторженная толпа. Но где же Энтони?

Она глубоко вздохнула, увидев его стоящим отдельно от окружавших ее людей. Тень огорчения набежала на ее лицо. Черт возьми, он опять отделялся от нее! Но сразу же поняла, что он просто хотел дать ей возможность насладиться триумфом и восхищением. Но почему он вел себя так, как будто он тут совершенно ни при чем?

– Извините, – произнесла она, не глядя, сунув Марте в руки цветы. – Извините. Позвольте пройти. – Толпа расступилась перед ней, и Дани медленно подошла к Энтони.

– Привет, – слегка смущенно произнесла она, протягивая ему руки. – Спасибо, что подождал.

Энтони смотрел на нее, не скрывая своих чувств.

– Мы же договорились встретиться после выступления, – весело ответил он, беря ее руки в свои. – Как ты себя чувствуешь?

Дани, несмотря на то, что еще окончательно не пришла в себя после выступления, молчала. Через несколько мгновений она поделилась с Энтони своими мыслями:

– Чувствую себя гордой, счастливой и с надеждой смотрю в будущее. А ты, что чувствуешь ты?

Энтони сжал ее руки:

– Гордость. Безграничную гордость. Ты творила волшебство. – Тут он посмотрел на табло. – Оценки за технику. Не хочешь обернуться и взглянуть на них?

Дани отрицательно покачала головой.

– Нет. Я хочу смотреть на тебя. – Она не отрываясь глядела на Энтони, пытаясь навсегда запечатлеть в своей памяти выражение его лица в эти незабываемые для них обоих моменты. – Назови мне их.

Энтони медленно произносил оценки, по мере того как они появлялись на табло.

– Все 5.9, кроме арбитра из Германии. Он поставил 5.8. – Энтони с беспокойством посмотрел на нее. – Ты и Шмидт идете слишком близко друг к другу. Мы можем не догнать ее.

«Мы». Он не хотел украсть у нее даже капли ее победы, когда не спешил подойти к ней сразу после выступления, но он хотел разделить с ней поражение. Дани почувствовала, как ее окутывает волна безграничной любви к этому необыкновенному человеку.

– Да, мы можем не догнать ее, – согласилась Дани. – Но не потому, что мы не пытались.

Энтони вновь посмотрел на табло, и ей передалось его напряжение.

– Так, появляются оценки за артистичность. – Он начал произносить их, но внезапно Дани перестала его слышать, потому что восторженный рев публики заглушил его голос.

– 6.0, 5.9, 6.0, 6.0… – Энтони сжал ее руки с такой силой, что у Дани хрустнули суставы. – Мой Бог, даже этот хмырь из Германии поставил 5.9.

– Этого достаточно для победы? – Дани все еще не верила, что она победила.

– Более чем достаточно, – ликующе прокричал Энтони. – Ты выиграла, Дани! Выиграла!!

Она выиграла, «золото». Дани все еще не верила. Шум на трибунах становился все оглушительнее, и Дани казалось, что возбуждение окружающих ее людей материализуется и вот-вот разорвет и ее самое. Но она ощущала только руки Энтони, поддерживающие ее, и видела только его глаза, смотревшие на нее с бесконечной любовью и нежностью.

Дани покачала головой.

– Мы выиграли, – мягко поправила она. – Мы с тобой, и мы никогда не упустим ветер под нашими крыльями.

Энтони нежно улыбнулся, обнял ее, задумчиво глядя вдаль? и слова его прозвучали как тихое лесное эхо:

– Ветер под нашими крыльями.