Королева ночи

Глава 16

Накинув шаль на плечи, Роуз поднялась с витой железной скамьи на задней террасе. Что делать, видимо, облака не пожелали прислушаться к ее желанию. Не прошло и нескольких минут после того, как она пришла сюда, как серое небо затянуло тучами и посыпал легкий затяжной дождь. Только вчера солнце порадовало их. Но чего, собственно, можно ожидать от весенней погоды в этой стране? И все-таки было бы прекрасно провести день с Джеймсом, путешествуя по окрестностям. Но видимо, сегодня им придется оставаться дома, и скорее всего на протяжении всего дня… хотя и в этом есть своя прелесть. Стоит подумать о возможных способах развлечься, а об одном из них особенно.

Роуз открыла заднюю дверь и вошла в дом, кивнув мистеру Уэббу, который направлялся в кабинет.

Из рассказа Джеймса она поняла, что он не был с женщиной с тех пор, как женился; хотя он не сказал об этом дословно. Это утвердило ее в решении сделать их времяпрепровождение в Хани-Хаусе как можно приятнее. Джеймс определенно заслужил это. Прежде всего он считал, что мужчина должен трудиться. Еще в их первую ночь, много дней назад, он говорил, будто обожает свою работу и ни на что не променяет время, проведенное в офисе. Тогда она подумала, что это странное высказывание, но сейчас понимала, почему он предпочитал офис своему дому.

«Иногда кто-то должен отказаться от своих желаний ради другого».

Джеймс был человеком, ставившим интересы других выше своих собственных.

После тихого ужина накануне вечером, Джеймс уложил ее в свою постель и ограничился поцелуями. Ничего больше. Ни одного страстного прикосновения, которое бы намекало на желание большего. И даже утром он сдержал свои желания. А то, что они были, она не сомневалась, чувствуя, как его эрегированный член упирается в ее бедро. Но в тот момент, когда она прикоснулась пальцами к его шелковистой коже, Джеймс отодвинулся от нее. Быстрый поцелуй в лоб, и, перекинув ноги через край кровати, он поднялся и с радостью заявил, что завтрак давно ждет их.

Это была одна из особенностей его характера, которая так нравилась ей, а именно его способность сдерживать свои желания по отношению к ней. После их вчерашней прогулки она ощущала себя перед ним такой… открытой, такой незащищенной. Определенно неуютное чувство. Рассказать о себе все оказалось совсем не просто для нее. Пожалуй, это была одна из самых сложных проблем, которые она решала когда-то. Но она доверилась ему, отвечая на все его вопросы без утайки, отдав свое «я» в его руки, и была вознаграждена его состраданием.

У Джеймса имелось свое собственное мнение о том, как она должна руководить делами Дэша, и он был готов задушить лорда Уитли своими собственными руками, как только представится такая возможность. Но его реакция скорее согревала душу, нежели пугала ее. Так приятно знать, что Джеймс беспокоится о ней и хочет защитить ее. И даже в случае с Дэшем он хотел защитить ее от нее самой.

Прошлой ночью Джеймс понял, что ей нужно. Его сила и терпение. Он дал Роуз возможность не стесняться того, что знает ее секреты. Продолжал сдерживать себя, терпеливо ожидая от нее знака, говорящего о том, что она снова готова принять его ухаживания.

И она собиралась подать ему такой знак. А судя по тому, как его глаза останавливались в области ее декольте за завтраком, у нее было твердое предчувствие, что он будет более чем восприимчив.

Улыбаясь своим мыслям, Роуз подняла руку и тихонько постучала в дверь его кабинета.

Решительным движением пера Джеймс вычеркнул одно название. «Джулиана» требовала большого ремонта, поэтому, когда корабль вернулся в порт, он не возражал против задержки выгодного рейса на Дальний Восток. Закрыв глаза, он мысленно прошелся по списку судов. Нет, «Уилмингтон» не подходит. «Просперо» все еще стоит в Каннинг-доке на ремонте. Груз весит триста пятьдесят тонн. Нет, «Кэтрин» маловата для такой задачи. Джеймс написал на полях: «Эмброуз». Судно прибудет из Португалии к тому времени, как он вернется в Лондон. Пара недель для разгрузки, подготовки корабля, и короткий отдых для команды. Прекрасно. Джеймс вытащил лист бумаги из ящика стола, собираясь написать Декеру, что для регулярных рейсов в Португалию вместо «Эмброуз» следует использовать «Кэтрин».

Услышав стук в дверь, он поднял голову.

— Войдите.

В дверях стояла Роуз с кремовой шалью на плечах. Не прошло и десяти минут е тех пор, как она оставила его за работой. Не то чтобы он возражал против перерыва, но, все еще видя, как она замкнута и молчалива после разговора у пруда, был озадачен ее неожиданным появлением.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Да. Погода сегодня не располагает к прогулкам. — Роуз повернула голову к окну. — Вот я и подумала, может быть, ты согласишься сделать маленький перерыв?

Все следы ее прежней замкнутости ушли. Улыбка, хотя и хранила следы уязвимости, лучилась доверием. И если вчера она казалась такой же деликатной и нежной, как ее светлое муслиновое платье, надетое ею к ужину, сейчас перед ним стояла женщина, знавшая себе цену.

Пораженный внезапной переменой, Джеймс открыл было рот, но тут же закрыл его; Дразнящие искорки в ее светло-голубых глазах говорили, что у нее что-то особенное на уме, но все же он решил не делать поспешных заключений.

— Какой перерыв? — спросил он, сохраняя выражение мягкого любопытства.

В ответ она захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной. Щелчок замка отозвался эхом в кабинете.

Предвкушение чего-то волнующего охватило его. Перо выпало из рук. А письмо Декеру осталось забытым. Роуз не стала поднимать шаль, когда та соскользнула с ее плеч и упала на пол. Пульс Джеймса участился, пока он наблюдал, как она идет к нему… Ее бедра покачивались в гипнотизирующем ритме, не оставлявшим сомнений в ее намерении. Но… они были в кабинете.

— Здесь?

Обходя стол, Роуз провела по нему кончиками пальцев. Джеймс почувствовал, что его тело немедленно отозвалось, когда вспомнил, как эти самые пальцы прикасались к нему перед тем, как он встал с постели сегодня утром.

— Да. Здесь. — Роуз приподняла тонкую бровь. — А разве есть причина, исключающая это?

— Нет. Причины нет! — быстро ответил он.

Если она хочет получить удовольствие здесь, он готов сделать это.

Оттолкнувшись спиной, Джеймс хотел встать, но остановился, руки впились в ручки кресла:

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

Он задержал дыхание, почти дрожа от сдерживаемого желания.

«Пожалуйста, скажи «да», Роуз!..»

Теперь ее улыбка была полна греховного искушения.

— Да. Вполне уверена. — Она заняла позицию между его ногами и положила ладонь ему на щеку. — Спасибо за прошедшую ночь, — сказала она, и ее взгляд в секунду стал серьезным. — Это значит для меня куда больше, чем ты можешь предположить.

Затем ее рука опустилась, пальцы прошлись по его темно-синему сюртуку, и, наклонившись, она горячо прошептала ему на ухо:

— Но я соскучилась по тебе!

Джеймс не смог сдержать отрывистый стон, когда ее ладонь сжала его член через ткань брюк. Ее глаза прикрылись, наслаждаясь тем, как ее пальцы двигались по его длине…

— Проклятие, Роуз, я тоже соскучился по тебе!..

— Тогда перерыв? Да или нет?

Он приподнял бедра, ища ее прикосновений.

— Вот ответ на твой вопрос.

— Значит, да!

Игривый смех превратился в удивленный вскрик, когда Джеймс привлек ее, заставляя сесть на колени. Их губы соединились в поцелуе. Быстрое и сильное вожделение, которое он хранил под замком, вырвалось из-под запрета и забурлило в венах, как будто прошли месяцы, а вовсе не двадцать четыре часа с тех пор, как он наслаждался ее телом.

В суматохе движений они сделали необходимое. Его брюки были расстегнуты. Ее юбки задраны до талии.

Влажный кончик его члена упирался во внутреннюю часть ее бедер, ее жаркое лоно было так близко и вместе с тем так далеко. Стон разочарования родился в его груди. Проклятое кресло! Эти ручки с двух сторон мешают ей занять нужную позицию, чтобы основательнее усесться на него.

Он дернул головой, прерывая поцелуй.

— Подожди, — пробормотал он.

Взяв ее на руки, он поднялся. Она обхватила ногами его талию, руки крепко обнимали шею, и вся она прижималась к нему. Поддерживая руками ее ягодицы, он насадил ее на свой жезл.

— О, Джеймс!

Когда он до предела вошел в нее, его имя слетело с ее губ вместе с протяжным стоном, густым и обволакивающим, словно мед.

Быстро повернувшись, он прижал ее спиной к стене, и удар следовал за ударом. Какая-то часть его хотела замедлить движение, удовлетворить ее с осторожностью, но отчаянные стоны, которые она издавала, подгоняли его вперед. Ее руки сжимали его плечи, она отдавалась ему, встречая каждый твердый, безжалостный удар.

Жар ее тела, то, как ее груди прижимались к его груди, быстрое дыхание, дразнившее его шею… Не прошло и нескольких минут, как он ощутил приближение оргазма. Слишком быстрого и слишком сильного, чтобы противиться.

Развернувшись, Джеймс усадил ее на край стола. Опустившись на колени, поднял выше юбки и шире развел ноги. И взял ее бутон своими губами. Нет, здесь не было никакой игры. Никаких легких дразнящих прикосновений языка. Никакого желания получить удовольствие, даря ей его. Его движения были полны силы, страсти, настойчивости, желания довести ее до пика наслаждения, до того как он сам выпустит семя на пол. Он всецело сфокусировался на ней. Ждал особого звука в ее прерывистых стонах, того, который сигнализировал бы об успехе.

В тот момент, когда Джеймс услышал его, он резко дернулся и зажал свой жезл в ладони, все еще влажной от ее тела. Одно движение, и жемчужно-белое семя ударило из покрасневшей головки на ее раскрытые бедра.

Ухватившись за край стола, Джеймс опустил голову, пытаясь восстановить дыхание. Его колени дрожали, едва удерживая его вес. С усилием он поднял голову.

Раскинувшись на столе, руки заброшены наверх, ноги раздвинуты в стороны, открывая влажные складочки, Роуз выглядела восхитительно. Его деловые бумаги были разбросаны вокруг нее. Аккуратный узел растрепался, выбившиеся вьющиеся пряди обрамляли пылающее лицо, один длинный локон лежал на плече, серебряная шпилька застряла на его конце.

Никогда в жизни с ним не случалось ничего подобного — взять женщину, прижав ее к стене или уложив на стол. Но, черт побери, это оказалось так завораживающе. Позволить себе выйти за рамки дозволенного. И хотя Джеймс едва держался на ногах, он чувствовал, что готов продолжить…

— Ты прелестна, моя дорогая.

Пленительная улыбка показалась на ее губах. Роуз издала мурлыкающий звук и положила ладонь ему на шею, притягивая его голову для поцелуя.

— Я так понимаю, что тебе понравился такой перерыв?

— Более чем. Если бы подобные перерывы были включены в каждодневное расписание, я бы не возражал.

Джеймс наклонился и, выдвинув ящик стола, достал бумажный носовой платок. Вытерев следы удовольствия, бросил салфетку в корзину для бумаг. Поднял Роуз со стола, застегнул брюки, удержавшись от искушения снова обвить этими ногами свою талию…

Роуз спокойно поправила юбки. Несколько движений, и ее волосы снова были закручены в аккуратный узел.

— Что ж, не буду тебе мешать.

— Нет, нет, не уходи. Останься. На улице дождь, поэтому терраса отпадает. Я…

Джеймс отодвинул бумаги в сторону, освобождая место для газеты, которую еще не читал — «Таймс». И книги.

— Их много, — сказал он, указывая на полки по обеим сторонам от камина.

— Ты уверен? — Взгляд Роуз прошелся по полкам, — Я понимаю, что ты занят, Джеймс.

— Но это не запрещает тебе остаться здесь. — Он взял ее руку и сжал. — Я просто хочу, чтобы ты была рядом.

Ее свободная рука затрепетала, кончики пальцев прикрыли рот, а подбородок задрожал.

— Роуз!..

Не понимая, чем вызвано ее поведение, Джеймс заволновался. Он сказал что-то не то?

Роуз подняла на него глаза, полные непролитых слез, и его сердце болезненно сжалось.

— Это самые прекрасные слова, которые я когда-либо слышала, — прошептала она.

— О, милая…

Он крепко обнял ее.

Прошло немало мгновений, прежде чем она успокоилась настолько, что смогла посмотреть ему в глаза. Робкая улыбка, и от слез не осталось и следа.

— Мне тоже приятно быть рядом с тобой.

Джеймс тихо рассмеялся и поцеловал ее в лоб.

— Мы прекрасная пара, не правда ли, дорогая?

— Да, конечно.

Легкий туман расстилался за окнами. Утреннее небо все еще было серым и мрачным, намекая, что лучше всего провести время в тепле у камина, Роуз удобно устроилась на кожаной кушетке, поджав под себя ноги и набросив на них шаль. Туфли стояли на полу. Поленья в камине уютно потрескивали, постоянное пламя прогоняло холод, который норовил пробраться в комнату.

Роуз перевернула очередную страницу «Таймс» с намерением прочитать о самых интересных событиях дня. Хотя следовало признаться, что объявления она находила куда более интересной темой. Например, о каком-то джентльмене, разыскивающем «леди в лиловой шляпке», которую он видел около кондитерской Миллера во вторник днем.

Скрип пера чередовался с шуршанием бумаги. Джеймс… Поначалу она осталась неохотно. Она не хотела мешать ему, так как уже сделала это сегодня. Но то, как он просил остаться, заставило ее уступить его желанию…

Роуз, конечно, не могла отказать, как бы того ни хотела. Не было способа лучше провести этот дождливый день, чем здесь, рядом с Джеймсом.

Улыбнувшись про себя, Роуз потянулась к чашке, стоявшей на столе. Несколькими минутами позже легкий стук в дверь отвлек ее внимание от газеты.

Миссис Уэбб просунула седую голову в полуоткрытую дверь.

— Мистер Арчер, почта прибыла.

Джеймс сделал жест рукой, приглашая ее войти. Она положила пачку на край его стола и, взяв кофейник, налила кофе в его чашку.

— Еще чаю, мисс Роуз?

— Благодарю, не хочется.

— Желаете чего-то особенного на ужин?

Роуз взглянула на Джеймса. В ответ на его вопросительное выражение она чуть пожала плечами.

— Цыпленок? — спросил Джеймс.

Роуз кивнула:

— Прекрасно.

— Тогда цыпленок. — Джеймс повернулся к миссис Уэбб. — Может быть, мистер Уэбб приготовит его с розмарином, как с делал в мой прошлый приезд? Это было восхитительно.

— Как скажете, — проговорила с поклоном миссис Уэбб и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Роуз снова вернулась к газете, а Джеймс принялся разбирать новую почту. Тихий шум создавал необычайно уютную атмосферу. Шорох бумаги, скрип стула; Джеймс издал какой-то забавный звук, который перерос в тихий смех. Роуз взглянула на него. Его лицо светилось улыбкой.

— Хорошие новости?

Он посмотрел на нее поверх листа, который держал в руке.

— Это от Ребекки. Она, похоже, наслаждается пребыванием в городе, хотя сезон еще не начался. Никогда не думал, что девушка может быть настолько захвачена шопингом и дневными визитами.

Роуз вспомнила, как встретила его сестру в Гайд-парке. Красивая и непосредственная девушка. Хотя она видела ее всего один раз и они обменялись парой слов, не больше, она поняла, что она настолько же мила, как Джеймс добр.

— Ребекка просит передать тебе наилучшие пожелания.

— Ребекка?.. — переспросила Роуз с замиранием сердца.

Джеймс кивнул.

— Очевидно, я выглядел таким счастливым в утро нашего отъезда, а ты произвела на нее настолько неизгладимое впечатление, что она спросила меня, не едет ли со мной мисс Роуз. — Бумага зашуршала, Джеймс сложил письмо и убрал его в ящик стола. — Честно говоря, это был не самый приятный разговор с юной девушкой, — признался он, — даже при том, что она моя сестра.

Взяв в руки серебряный нож, он вскрыл конверт с очередным посланием.

— Невероятно, — пробормотала Роуз, опуская глаза на газету, лежавшую на коленях, и чувствуя, как ощущение счастливой безмятежности медленно вытекает из нее капля за каплей.

Боже мой, как же неловко Джеймс чувствовал себя, когда был вынужден представить ее своей сестре тогда в парке! Благовоспитанной леди не положено знать, что такие женщины, как Роуз, существуют.

И Роуз была в затруднении. Ей не следовало улыбаться ему, когда она заметила его на тропинке. Ей надлежало опустить голову, сделать вид, будто не видит его, и тем самым спасти Джеймса от неловкой ситуации. Этот момент со всей кристальной ясностью возник в ее голове. Роуз вспомнила, как радость, вспыхнувшая в его глазах, потускнела в следующую секунду. Джеймс нахмурился, прежде чем подойти к ней, и потом возникла долгая пауза, прежде чем он представил ее сестре.

Будучи джентльменом, Джеймс никогда бы не посмел выказать ей свое пренебрежение. Не повернулся бы к ней спиной. Хотя понимал, что Роуз, радуясь неожиданной встрече, совсем забыла, что такое знакомство более чем предосудительно в благовоспитанном обществе.

Вся его доброта, все сочувствие и забота, которую он проявлял к ней, не изменили того факта, что, увы, она не та женщина, которую порядочный джентльмен пожелал бы познакомить со своей сестрой. Джеймс никогда бы не хотел, чтобы его любимая сестра была похожа на нее, и ему бы никогда не пришло в голову гордиться тем, что она принадлежит ему.

Внезапно в груди возникла острая боль, пронзая ее сердце и мешая дышать. И еще больнее было потому, что в этот момент она поняла: то, что она сделала, было необдуманно, и пора посмотреть правде в глаза.

Она сделала то, что обещала себе никогда не делать.

Боль переливалась через край, она почти ошеломила ее. Ей нужно выйти из кабинета. Сейчас же.

Осторожно свернув газету, она положила ее на кушетку и сунула ноги в туфли. Пару раз вздохнула, прежде чем убедиться, что в состоянии произнести несколько слов без дрожи в голосе.

— Если ты позволишь… Погода настолько отвратительная, что я хочу немного вздремнуть.

Подняв глаза от почты, что лежала перед ним на столе, Джеймс одарил ее довольной улыбкой. В этой улыбке было столько присущего ему обаяния, что она поразилась, как ей удалось сохранить вежливую маску на лице.

— Чудесно, моя дорогая, я не стану удерживать тебя, хотя мне очень приятна твоя компания.

Дом был не такой уж большой, но, казалось, она поднималась наверх бесконечно долго. Ее осторожные шаги были слишком медленными. А колени так ослабли, что Роуз сомневалась, удастся ли ей добраться до спальни.

Повернув в короткий коридор, она с трудом удержалась от желания преодолеть оставшееся расстояние бегом. Когда же она наконец добралась до двери своей комнаты, то оттого, что она изо всех сил сдерживала себя, все ее тело дрожало как в лихорадке.

Держась за ручку двери, Роуз прижалась лбом к холодному дереву.

— Я люблю тебя, — прошептала она, испытывая необходимость произнести эти слова вслух, вложив в них всю ту силу, что наполняла ее душу.

Боже правый, она влюбилась в Джеймса.

В клиента.

Разрывающий душу стон сорвался с ее уст, стон полного одиночества. Роуз крепко ухватилась за ручку двери, боясь упасть на пол. Однажды она позволила себе подобную роскошь, разрешила страданиям поглотить ее — и поклялась никогда больше не делать этого. Она могла нарушить любые другие обещания, которые давала себе, но эту клятву не нарушит никогда.

Собрав все силы, Роуз глубоко вздохнула и только тогда отпустила ручку двери и вошла.

Одного взгляда на солнечно-желтую спальню было достаточно, чтобы ее глаза снова наполнились слезами. И Роуз внезапно почувствовал а себя не вправе находиться в его доме, притворяясь, будто она и Джеймс принадлежат друг другу изображая нечто вроде семейного счастья с… проституткой.

Само ее пребывание рядом с ним заключало в себе определенную опасность, так как заставляло ее хотеть большего. Мужа, о котором она мечтала еще будучи девушкой. Тогда это были просто смутные мечты, а сейчас они обрели четкие очертания. Мужчина, который будет смотреть на нее с добротой в глазах. Который обнимет ее и крепко прижмет к себе, словно не желая разлучаться.

Но этому не суждено случиться. Никогда. Как бы Роуз ни желала этого.

Ее душа молила о нем, нуждалась в нем. Ей нужно было быть рядом с ним.

Но время, проведенное вместе, никогда не перерастет в нечто большее. Ей останутся ночи за закрытыми дверьми и несколько украденных дней вдали от завистливых глаз. Роуз знала это с того момента, как увидела Джеймса, как сделала выбор много лет назад. Она выбрала Дэша, возложила на себя определенную ответственность и добилась невозможного. И она не может изменить этому сейчас просто потому, что ее сердце отказывается подчиняться логике.

Роуз не следовало соглашаться на его предложение ехать с ним сюда. Не следовало позволять себе этот проблеск надежды, которая никогда не осуществится. После второй ночи, что они провели вместе, ей нужно было позволить ему уйти, закрыть за собой дверь и никогда не возвращаться, избавив ее от тех страданий, которые будут преследовать ее всегда.

Но если уж так случилось, она получила хороший урок и уверена, что больше никогда не повторит свою ошибку.

Ее взгляд остановился на часах на прикроватном столике. Полдень еще не наступил… Роуз знала, что нужно делать, и она должна сделать это прямо сейчас.