Глава 19

Брак - это книга, где первая глава написана в стихах, а все остальные - прозой.

Беверли Николз (1898 - 1983), английский писатель и драматург.

- Я должна была сказать тебе, - сказала мадам Анри жалобно, насыпая еще один пакетик сахара в свой латте. Мы все вместе сидим за столиком у окна в Старбаксе, и она нервно поглядывает на двери Риэлторского агенства Голдмарк, где ее муж исчез вместе с мисс Ловенштейн, так называемым агентом по продажам высшего уровня агенства Голдмарк. - Но мы приняли это решение так внезапно, а ты и так была потрясена ужасной новостью о твоей бабушке... Я просто не смогла, по доброте душевной, сказать тебе еще одну плохую новость.

- Я понимаю, - говорю я.

На самом деле, я ничего не понимаю. Я не могу принять, то, как они, после того, что я для них сделала (я говорю о моей тяжелой работе в течении последних шести месяцев), могут так со мной поступить. Я имею ввиду - в конце концов, это их бизнес, и у них есть право продать его, при желании. Но мне это кажется совершенейшим абсурдом. По шкале плохой девчонки, я бы дала их послупку примерно... 500 баллов.

- И так... Он действительно хочет все бросить и уехать?

- Он хочет снова вернуться во Францию.- хмуро сказала мадам Анри. - Это так странно. В течении всех трех лет, до его сердечного приступа, я уговаривала его отдыхать побольше, умоляла провести время со мной в нашем доме в Провансе, а он даже не хотел об этом слышать. Для него всегда существовала лишь работа, работа, работа. Затем у него случился сердечный приступ, и неожиданно... Он больше не хочет работать. Совсем. Вообще. Все, чего ему хочется - играть в петанк. Петанк то, петанк се. Он хочет засесть в нашем доме в Авиньоне и играть в петанк до смерти. Он уже позвонил отсюда своим старым друзьям - одноклассникам - и сформировал команду. У них есть лига. Лига игры в петанк. Это сумасшествие. Полагаю, я должна быть счастлива, что он нашел что-то его интересующее. После операции, я уже думала ничто не сможет его привлечь снова. Но это... это уже одержимость.

Я посмотрела на Диетическую колу, которую я купила, но так и не открыла. Я с трудом могу поверить в то, что происходит. Как может день, начавшийся безупречно, стать таким отвратительным так быстро.

- Но что насчет ваших мальчиков?- спросила я,- Они не собираются ехать с вами?

Не могу представить, что Прованс сможет произвести хоть какое-то впечатление на двух, вечно зависающих в клубе парней Анри.

- О, нет, конечно же, нет, - говорит мадам Анри. - Они не хотят ехать с нами. Они должны остаться и закончить обучение. Вот именно поэтому мы должны продать здание. Нам будут нужны деньги, чтобы платить за это. Нью-Йоркский университет очень дорогой. - Вздыхает она. Линия на ее глазах, обычно так тщательно и умело проведенная, смазана - ясный признак того, что она находится в напряжении. - И потом, нам ведь нужно на что-то жить. Если он будет целыми днями играть в петанк… в принципе, я могла бы поискать работу, но сомневаюсь, что женщина средних лет, которая большую часть жизни была управляющей в магазине по реставрации свадебных платьев, сможет найти работу на юге Франции. - Она снова вздыхает, и я вижу боль, которую причинило ей это признанье.

- Конечно, - сказала я. Ко мне вернулось чувство тошноты, которое появилось при разговоре с Тиффани раньше. - И вы думаете, что вам не хватит тех денег, которые вы получите, продавая дом в Нью-Джерси?

- Ну, мы надеемся получить неплохую прибыль от продажи, конечно, - говорит мадам Анри. - Но далеко не те деньги, которые нам нужны. Мисс Левенштейн собирается позвать инспектора и получить от него оценку, но она говорит, что здания в этом районе продаются за четыре-пять миллионов долларов.

Я почти поперхнулась собственной слюной.

Четыре-пять миллионов долларов? Четыре-пять миллионов?

Нечего и надеяться самой купить ателье. Я абсолютно уверена, что в банке не получишь ссуду под проценты на такую сумму. Особенно если это я, зарабатывающая 30 кусков в год, на счету у которой лежит всего две тысячи.

В общем, я безработная и бездомная. Потрясающе. Просто супер.

- Это.. - говорю я, откашливаясь. - Дела в ателье идут очень хорошо. На самом деле, хорошо. - Ни в какое сравнение с четырьмя-пятью миллионами, конечно. Но я не буду упоминать об этом. - А поскольку у вас уже есть свой ​​дом в Провансе, и у вас будут деньги от продажи своего дома в Нью-Джерси, это кажется, как..

- О, - говорит мадам Анри. Она смотрит через дорогу. Ее муж выходит из риэлторского агенства и нетерпеливо оглядывается на нее. - Вот и он. Элизабет, слушайте ... я знаю. Я чувствую себя ужасно. И я сделаю все, что могу для вас. Я ... поговорю с Морисом, если хотите. - Я смотрю на нее с ужасом. Морис? Соперник по реставрации свадебных платьев, который пытался выкинуть ателье месье Анри из бизнеса, когда он впервые нанял меня... но не сделал этого, благодаря моим усилиям?

- Эээ ... спасибо, - говорю я сдавленным голосом.

- Поговорим позже. Ладно? По телефону. А сейчас, до свидания, - она поцеловала меня в обе щеки и ушла.

Я сижу там, пытаясь осознать, что только что произошло. Жена моего босса только что сказала мне, что они продают ателье и переезжают заграницу? Я теряю одновременно и работу и жилье? Еще хуже, что мне придется увольнять своих сотрудников? Куда пойдут Сильвия и Марисоль? Я не волнуюсь насчет Тиффани и Моник. Они найдут не богатенькую забегаловку и наймутся туда отвечать на звонки. Но что насчет моих швей? Как я смогу преподнести эту новость Шери? Я же обещала ей позаботиться о них.

Черт, неужели все может стать так паршиво за один день?

Такого не может быть. Просто не может. И что же мне дальше делать?

Вздохнув, я вытаскиваю свой ​​сотовый телефон и смотрю на контакты. Кому мне позвонить? Во время кризиса в прошлом, я всегда звонила ... домой. И ладно, вообще я хотела поговорить с мамой. Но отвечала всегда бабуля. Нравилось мне это или нет, бабуля обычно давала единственный совет, который почти всегда помогал мне.

Но бабули больше нет.

Я думаю о звонке Чазу. Но это не проблема Чаза. Это - моя проблема. Если я когда-либо собираюсь самостоятельно встать на ноги, то я не могу бежать к своему парню каждый раз, когда что-то идет не так, как надо. Я должна сделать все самостоятельно.

Кроме того, я знаю, что Чаз скажет: “О, ты можешь переехать ко мне.”

Нет! Я не могу позволить этому случиться! Я должна решить это сама, без парня, помогающего мне. Кроме того, это - то же самое что произошло с Люком, когда я съехалась с ним из необходимости, потому что Шери и я не могли снять квартиру, в противоположность тому, что двое из нас были фактически готовы к совместному проживанию.

Внезапно, мой сотовый телефон звенит … и когда я вижу, кто это, я почти оседаю с облегчением.

- Привет, - говорю я в трубку.

- Привет, - нежным тоном говорит Шери, который, как я уже поняла, всегда используют, когда соболезнуют тебе по поводу потери близкого человека. - Как ты?

- Не хорошо, - говорю я. - Мне очень нужно поговорить. И не по телефону. Где.. - Я прокашливаюсь. В последнее время я так часто делаю. Когда вы плачете столько, сколько я, думаю, это естественно. - Есть кое-что, что я должна тебе рассказать. Ты можешь взять перерыв и встретиться со мной где-нибудь?

- Конечно, - заинтересованно говорит Шери. - Как насчет той чайной, что недалеко от моего офиса?

Где Шери говорила мне, почему она уходит от Чаза. Как уместно.

- Встретимся там через полчаса, - говорю я и вешаю трубку, затем спешу в метро. В это время дня на такси было бы быстрее. Но я скоро буду безработной. Я должна экономить каждый пени, который у меня есть.

Шери звонит и сообщает, что припозднится. В офисе назревает кризис, и, как всегда, только она может с ним справиться.

К счастью, она звонит мне, как только я выхожу из метро, и у меня появляется чуточка свободного времени для разглядывания витрин. Ее офис далеко от центра города, на самом деле, на окраине Чайнатауна, и прогуливаясь по улице, тупо шлепая от витрины к витрине, я оказываюсь у множества свадебных салонов. На некоторых платьях воротнички и застежки в китайском стиле, а еще на некоторых манекенах красивая фата.

Несмотря на то, что они продаются в салонах, которые находятся рядом с рыбным рынком и магазином-поставщиком ресторанов, цены на платья на одном уровне с ценами в Клинфилд. Я подслушиваю двух женщин, стоящих перед витриной и разговаривающих на чистом китайском, указывая на особенно великолепное платье; я не могу понять в точности, что они говорят, но смысл слов ясен: восемь тысяч долларов за миленькое белое облегающее платье со шнуровкой - это слишком...особенно когда любая талантливая швея может сшить такое же за полцены.

Я с ними согласна. Торговка свадебными платьями - сучка.

Я нахожу столик в кафешке и жду минут пять, пока не прибегает Шери, изрыгая извинения, и проскальзывает в кресло напротив меня, ласково говоря:

- Я сказала всем в офисе, чтобы меня не беспокоили. Я выключила телефон и пейджер, и теперь у меня в распоряжении все время в мире. Рассказывай. Как ты? Что происходит?

Я неожиданно для нас обеих заливаюсь слезами. Я пытаюсь спрятать лицо в салфетку, но несколько студентов и неряшливые, похожие на писателей типы, стучащие на навороченных лэптопах за ближайшими столиками, с раздражением смотрят на нас. Официантка, собиравшаяся подойти взять заказ, неожиданно решает дать нам больше времени и идет в противоположном направлении.

Шери настолько потрясена, что не может сдержаться и хихикает.

- Лиззи, - говорит она. - Из-за чего это? Из-за бабушки? Я так сожалею. Я знаю, что ты скучаешь по ней, но она умерла счастливая, Лиззи, во сне, с пивом в руках. Она наверно находится на небесах сейчас, смотря доктора Куинн, женщину-врач все время.

Я трясу своей головой так яростно, что мои волосы выпадают из "конского хвостика", в который я их стянула. Некоторые пряди прилипли к моим влажным щекам.

- Нет, не в этом д-дело, - я икаю.

- Что тогда произошло? - хочет знать Шери . - Это - Чаз? Если он сделал что-то, что расстроило тебя, я убью его. Только скажи слово, и я пойду, и отрежу его достоинство.

- Нет, - Я качаю головой . - Это не из-за Чаза или бабули.

- О, - сознательно кивает Шери. - Я поняла. Ты сказала ему. Люку. Ах, Лиззи. Мне очень жаль. Но, ты же знаешь, это к лучшему. Я имею в виду, правда, тебе лучше без него. Мне он никогда не нравился. Он был такой ... совершенный. Понимаешь, о чем я?

Я с ужасом смотрю на нее. Думаю, я бы не смогла говорить, даже если бы постаралась.

- Я хочу сказать, шато и он выглядит отлично и еще все эти врачебные штучки и квартира на Пятой авеню, - продолжает Шери. - Во всем этом было что-то жуткое. Словно ... он что родился под счастливой звездой? Потом, было Рождество ... Серьезно, я не могла поверить, когда ты сказала,что он попросил тебя выйти за него замуж. Я сделала вид, что рада за тебя, потому что это то, что лучшие друзья делают, но сейчас ... Когда ты собираешься бросить его? Потому что я так хочу купить торт. - Когда она замечает, как я смотрю на нее, не сказав ни слова, она объясняет: - Чтобы отпраздновать.

- Шери, - говорю я, когда могу наконец снова говорить. - Я не расставалась с Люком.

Теперь наступила очередь Шери уставиться на меня. Наконец она говорит:

- О. Ты этого не сделала?

Я качаю головой.

- Итак, - она жует губу, - Я должна немного помолчать?

Я глубоко вздыхаю. Затем я выкладываю ей всё. Поскольку внезапно слезы вернулись.

Только на сей раз я не собираюсь позволять им победить.

Тогда я говорю,

- Шери. Анри продают здание, в котором я живу и работаю, и переезжают во Францию. Я теряю свою работу, свою квартиру, и, в основном, свою жизнь. Плюс, даже при том, что ты очевидно думаешь что Люк слишком совершенен, я точно не пришла бы к такому заключению, потому что в отличие от Чаза, по крайней мере он хотел жениться на мне. Чаз же практически не делает ничего. Однако, я действительно счастлива, что ты рада за меня, что я избавлюсь от него. Но извини меня, если я не чувствую, что у меня все так замечательно, чтобы праздновать прямо сейчас. Особенно с тортом.

- Лизи, - Шери выглядит испуганной. - Я...

Но я понимаю, что я не могу сидеть там ни секунды больше.Мне нужно выйти. Я отодвигаю свой стул и встаю, поскольку официантка стоит рядом. Она смотрит на меня раздраженным взглядом, но я продолжаю продвигаться к двери.

- Лиззи, - Шери зовет меня. - Лиззи, подожди! Я не знала. Ты не можешь вот так взять и уйти! Вернись сюда и поговори со мной. Лиззи!

Но я продолжаю идти. Я должна выйти. Даже при том, что слезы ослепляют меня, и я не вижу, куда иду.

История Свадеб

Причина, по которой невеста традиционно стоит слева от жениха, это то, что он должен оставить правую руку свободной на случай, если придется выхватить меч и сражаться против других претендентов на нее.

Исторически, свидетели должны были находиться не на стороне жениха, а невесты. Предполагалось, что они защитят невесту в случае любого нежеланного домогательства других мужчин.

К сожалению, тенденция побега невест со свидетелями набирает обороты, поэтому свидетель теперь стоит со стороны жениха, а свидетельница рядом с невестой для сохранения ее целомудрия. Похоже, раньше свадьбы были намного более интересными!

Совет, как избежать свадебных несчастий.

Не сходи с ума! Да, каждый тебе скажет что-то свое, на тему кого нанять и какие выбрать цветы, торт, фотографии. Прими совет, который понравился, вежливо проигнорируй или отшутись над остальными. Не принимай все близко к сердцу! Ну и что, что твоя свадьба не такая грандиозная красивая/богемная, как у сестрички Жаклин? Это ведь не соревнование! Это просто соединение навсегда твоей жизни с дорогим тебе человеком. Не парься.

"Лиззи Николс Дизайн"

Загрузка...