Королевство крыльев и руин

Глава 1 Фейра

Мое возвращение к живописи было притворным.

Яркой, красивой ложью, приправленной обилием бледно-розовых цветов и солнечных лучей.

Эту картину я начала вчера, после ленивого созерцания розовых кустов, раскинувшихся за окнами мастерской. Сквозь переплетение атласных зеленых листьев и шипов проглядывала другая зелень – светлее и сочнее. Зелень холмов вдали.

Весна. Нескончаемая и неумолимая.

Изобрази я этот пейзаж так, как он виделся мне в воображении, как требовала моя природа, я нарисовала бы длинные шипы, способные впиваться и раздирать живую плоть. Я нарисовала бы хищные розы, забирающие себе солнечный свет целиком, обрекая все, что пониже и помельче, гнить в сумраке. И холмы на моем холсте были бы не сочно-зелеными, а красными.

Однако каждый мазок кисти на широком полотне был рассчитан. Каждое касание, каждая полоска, рожденная сочетанием красок, – все было направлено не только на создание идиллического весеннего пейзажа, но и свидетельствовало о таком же солнечном настроении художницы. Пусть и не особо счастливой, однако довольной, что наконец-то излечилась от тяжких впечатлений, о которых я поведала прежде, тщательно выбирая каждое слово.

Можно сказать, за минувшие недели я изображала не только пейзажи. Схожим образом я «нарисовала» свое поведение. Решись я показать себя такой, какой мне хотелось быть, у меня бы вместо ногтей появились острые когти, а руки быстро бы лишили жизни тех, кто ныне меня окружал. Я бы «разбавила» позолоту здешних залов цветом крови.

Но пока не время.

Не время. Эти слова сопровождали на протяжении последних недель не только каждый мазок моей кисти, но и вообще каждое мое движение. Скоропалительная месть лишь помешала бы выбранной стратегии. Я бы выплеснула бурлящий в душе гнев, и не более того. Я не имела права поддаваться эмоциям.

И все равно – стоило мне заговорить с теми, кто меня окружал, я слышала рыдания Элайны, когда мою среднюю сестру загоняли в Котел. Стоило мне взглянуть на них, и я видела Несту – мою старшую сестру. Она грозила пальцем правителю Сонного королевства, недвусмысленно обещая ему смерть. Никакие здешние ароматы не могли избавить мои ноздри от железистого запаха крови Кассиана, которой были залиты темные камни костяного замка.

Кисть с хрустом расщепилась надвое. Такой уже не поработаешь. Придется выбросить.

Бормоча проклятия, я осмотрела окна и двери. Нельзя просто взять и бросить сломанную кисть в мусорное ведро. Это было бы рискованно. За мною следили везде и всюду.

Раскинув разум наподобие сети, я проверила, не следит ли кто за мной сейчас, но никого не обнаружила.

Я стояла, держа в каждой руке по половинке сломанной кисти.

На мгновение я позволила себе взглянуть сквозь магический покров, скрывавший татуировку на правой руке и предплечье. Это были знаки моей истинной принадлежности. Знаки моего настоящего титула.

Верховная правительница Двора ночи.

От одной лишь мысли об этом половинки сломанной кисти вспыхнули. Огонь не обжигал мне кожу, но в нем сгорали волоски кисти, крупицы краски и дерево ручки. Когда от кисти осталась лишь струйка дыма и две горстки пепла, я позвала ветер, и он сдул пепел с ладоней, унес в окно.

Затем я позвала другой ветер, со стороны сада. Он прогнал оставшийся дым, наполнил комнату густым, удушающим запахом роз.

Когда мое пребывание здесь окончится, я не удержусь и дотла сожгу весь особняк. А начну с этих розовых кустов.

Разум заблаговременно сообщил, что ко мне направляются двое. Я быстро схватила другую кисть, погрузила ее в ближайший бугорок смешанных красок на палитре. Потом убрала невидимые темные сигнальные нити вокруг мастерской. Они предупреждали меня о нежданных посетителях. Впрочем, других здесь и не было.

Когда двери распахнулись, я вырисовывала прожилки лепестка розы, просвечивающие на солнце, стараясь не думать о том, как однажды видела нечто похожее. Только там это были прожилки иллирианских крыльев.

Я разыграла убедительный спектакль: художница целиком поглощена работой. Я склонилась над холстом, о чем свидетельствовали плечи и шея. Затем последовала еще более убедительная сцена. Я медленно обернулась через плечо, словно мне стоило изрядных усилий прервать процесс творчества.

А вот заставить себя улыбнуться – это действительно стоило усилий, и немалых. Требовалось не просто «натянуть на лицо улыбку». Улыбка должна была выглядеть искренней, распространяясь не только на губы, но и на глаза. Для этого я много упражнялась перед зеркалом.

И сейчас я изобразила требуемую улыбку: смущенную, но счастливую. Показывала, как рада видеть Тамлина. И Ласэна тоже.

– Прости, что помешали, – сказал Тамлин.

Он пристально вглядывался в мое лицо, ища малейших признаков теней. Тех, что я призывала, чтобы по вечерам, когда солнце скроется за холмами, удерживать его на расстоянии.

– Но я подумал, что ты захочешь подготовиться к встрече.

Я заставила себя сглотнуть. Опустила руку с кистью. Пусть Тамлин снова видит перед собой взволнованную, неуверенную девчонку, какой я была когда-то давно.

– Так ты все обговорил с Иантой? Она и в самом деле появится?

С нею я пока еще не встречалась. С верховной жрицей, выдавшей моих сестер Сонному королевству. И не только их. Ианта предала всех нас, оказавшись ставленницей Сонного королевства.

И хотя быстрые, расплывчатые послания Ризанда, передаваемые через наши парные узы, несколько уменьшали мой страх… Ианта была повинна во всем, что произошло чуть больше месяца назад.

Мне ответил Ласэн. Он внимательно разглядывал мою картину, словно надеялся обнаружить там доказательства двойной жизни, которую я вела. Я знала: он не переставал их искать.

– У Ианты… были свои причины. Она хочет объяснить их тебе.

Наверное, заодно она объяснит и то, как набивалась приглянувшимся мужчинам, не смущаясь отсутствием взаимности. Ризанд бесцеремонно выставил ее. Он мне рассказывал об этом. А как она обхаживала Ласэна, я видела собственными глазами.

Знать бы, как ко всему этому относится сам Ласэн. Особенно к странной цепочке событий, причиной которых явилась дружба Ианты с Сонным королевством. Речь об Элайне. Ласэн вдруг узнал в ней свою истинную пару.

Об Элайне мы с ним говорили всего один раз – на следующий день после моего возвращения сюда. Тогда я сказала Ласэну: «Юриан расписал тебе, как Ризанд будет обращаться с моими сестрами. Но я бы не торопилась верить его словам. Хоть мне и известны нравы Двора ночи, там с Элайной и Нестой обойдутся не так, как говорил Юриан. Ризанд гораздо изобретательнее и найдет более изощренные способы заставить их страдать».

Кажется, Ласэн до сих пор сомневался в этом.

Я добавила, что не помню, проявлял ли Ризанд свою изобретательность ко мне. У меня же были «провалы» в памяти!

Но с какой легкостью и Ласэн, и Тамлин поверили, будто Ризанд может кого-то насильно заставить… Я добавила это оскорбление в невероятно длинный список мерзостей, за которые им придется расплачиваться.

Я положила кисть, сняла халат с разноцветными пятнами краски и аккуратно положила на табурет, где просидела последние два часа.

– Пойду переоденусь, – пробормотала я, откинув за плечо не слишком туго заплетенную косу.

Тамлин кивнул. Он внимательно следил за каждым моим движением.

– Какая замечательная картина, – сказал он.

– Это лишь набросок, – возразила я, вспоминая девчонку, которая настороженно относилась к похвалам и комплиментам и старалась никому не бросаться в глаза. – Сплошной хаос красок.

На самом деле это была одна из лучших моих работ, хотя ее бездушность замечала лишь я сама.

– Думаю, и мы тоже еще не оправились от хаоса, – осторожно улыбнувшись, заметил Тамлин.

Я подавила желание выпучить глаза и тоже улыбнулась, а когда проходила мимо, провела рукой по его плечу.

Ласэн ждал меня за дверью моей новой спальни, откуда я вышла через десять минут.

Мне понадобилось два дня, чтобы отвыкнуть ходить в свою прежнюю комнату. Поднимаясь по лестнице, я напоминала себе о необходимости повернуть направо, а не налево. В той комнате мне было нечего делать.

Но я все-таки заглянула туда на следующий день после возвращения.

Разбитая и разломанная мебель, обрывки простыней и одеяла. Одежда разбросана по всему полу, словно Тамлин искал меня внутри шкафа. Судя по обилию пыли, даже слугам было запрещено сюда входить.

Но отнюдь не хаос сделал мою бывшую комнату нежилой. Ею завладели ползучие растения, проникшие сюда через разбитые стекла. У многих стебли имели острые шипы. Новые обитатели расползлись по полу и стенам, обвили обломки мебели. Естественно, они проникли сюда из сада, перекинувшись с внешних стен внутрь. Казалось, с момента моего бегства отсюда прошли не считаные месяцы, а целая сотня лет.

Моя бывшая комната превратилась в гробницу. В зеленый склеп.

Я вышла в платье из тончайшей нежно-розовой ткани. Ласэн стоял, прислонившись к противоположной двери.

К двери своей комнаты.

Он наверняка позаботился, чтобы меня поселили напротив него. И его металлический глаз был повернут в сторону моих покоев постоянно, даже когда Ласэн спал.

– Меня удивляет твое необычайное спокойствие, – сказал он вместо приветствия. – Особенно если вспомнить, что́ ты пообещала тогда, в Сонном королевстве.

Я хорошо помнила свое обещание убить всех человеческих королев, правителя Сонного королевства, Юриана и Ианту за то, что они сделали с Элайной и Нестой, а также с моими друзьями.

– Ты сам говорил, что у Ианты были причины. Злость на нее у меня не прошла, но я готова ее выслушать.

Я не стала раскрывать Ласэну истинную суть Ианты. Тогда пришлось бы рассказать и о том, как Риз вышвырнул ее из своего дома, а он это сделал, дабы защитить себя и членов своего двора. Заикнись я об этом, мой рассказ вызвал бы множество вопросов, разрушил бы множество искусно сплетенных лживых историй, созданных все с той же целью – обезопасить Ризанда и его двор. Мой двор.

Хотя, после того как Притиания и остальной мир узнали о существовании Велариса – оазиса покоя и благоденствия, – прежние меры безопасности утратили смысл. Враги при первой же возможности попытались уничтожить этот чудесный город.

Атака на Веларис произошла вскоре после того, как Риз поведал о нем человеческим королевам. И всю свою бесконечную жизнь моя бессмертная истинная пара будет нести вину за это.

– Учти, Ианта сочинит историю, которую ты захочешь услышать, – предупредил меня Ласэн.

Я пожала плечами, продолжая идти по мягкому коридорному ковру:

– Захочу или нет – это я сама решу. А ты, похоже, заранее решил не доверять ни одному ее слову.

Он пошел рядом со мной.

– Она посмела распорядиться жизнью двух ни в чем не повинных женщин.

– Все действия Ианты были направлены на упрочение союза с Сонным королевством.

Ласэн остановил меня, схватив за локоть.

Я позволила ему этот жест. Конечно, я могла бы повести себя по-иному – например так, как несколько месяцев назад, в лесу. Я успела научиться иллирианским способам защиты и легко могла бы сбить Ласэна с ног. Но это разрушило бы мои ухищрения.

– Ты же умнее, чем пытаешься казаться, – усмехнулся он.

Я смотрела на широкую загорелую руку, державшую мой локоть. Потом перевела взгляд на его глаза: красно-коричневый и золотистый.

– Где он ее держит? – шепотом спросил Ласэн.

Я поняла, о ком речь, и покачала головой:

– Ума не приложу. У Ризанда найдется сотня мест, куда поселить моих сестер. Но вряд ли он станет прятать Элайну в каком-то из них, поскольку все они мне известны и он об этом знает.

– И все равно, расскажи мне о них. Хотя бы перечисли.

– Едва ступив в его владения, ты погибнешь.

– Я был в его владениях, когда искал тебя, и, как видишь, жив.

– Ты не видел, что я находилась под его чарами. Ты позволил ему меня забрать.

Вранье! Сплошное вранье.

Однако мои слова не задели Ласэна и не всколыхнули в нем чувства вины.

– Я должен ее найти, – сказал он, медленно отпуская мой локоть.

– Ты ведь даже не знаешь Элайну. Внезапно возникшее ощущение парных уз – не более чем зов тела, заслонивший здравый смысл.

– Значит, он заслонил здравый смысл и у вас с Ризом?

Вроде бы невинный, но опасный вопрос. Нужно, чтобы Ласэн увидел страх в моих глазах. Для этого мне пришлось вспомнить про Ткачиху, Костореза и Мидденгардского червя. Мой запах сразу наполнился ужасом.

– Не хочу об этом говорить, – намеренно хриплым, дрожащим голосом ответила я.

С первого этажа донесся бой часов. Я мысленно поблагодарила Матерь и торопливо пошла дальше, бросив Ласэну:

– Мы опаздываем.

Он лишь кивнул, но я спиной чувствовала его взгляд. Я спешила вниз, на встречу с Иантой.

Наконец-то я решу, как лучше изрезать ее на мелкие кусочки.

Верховная жрица ничуть не изменилась. Я помнила сцены из воспоминаний Ризанда и из собственных мечтаний. В них я красочно и подробно представляла: у меня из-под ногтей появляются длинные острые когти и я выцарапываю Ианте глаза, затем вырываю язык и наконец впиваюсь в горло.

Мой гнев поселился во мне, будто живое существо. Его дыхание перекликалось с биением моего сердца, помогая мне засыпать и просыпаться. Сейчас этот ритм был притушен. Я села напротив Ианты. Нас разделял большой обеденный стол. Тамлин сел справа от меня, Ласэн – слева.

На голове Ианты был все тот же капюшон и серебряный обруч с прозрачным синим камнем.

Камень чем-то напоминал сифон. Мне сразу вспомнились сифоны Азриеля и Кассиана. Может, и камень Ианты выполнял ту же роль, помогая ей накапливать и направлять магическую силу? Может, и он был смертельно опасным оружием? Ианта не снимала обруч, но при мне ее магическая сила не шла дальше создания шариков фэйского огня, заменявших свечи и масляные лампы.

Зелено-голубые глаза верховной жрицы не поднимались от темной поверхности стола. Капюшон бросал тени на совершенные черты ее лица.

– Я хочу начать с выражения своего глубочайшего сожаления о содеянном… Я действовала из побуждений… подарить тебе то, чего ты, как мне казалось, страстно желала, но не осмеливалась сказать об этом вслух. Одновременно я стремилась, чтобы наши союзники в Сонном королевстве оставались довольными нашей верностью.

Ложь. Красиво звучащая и ядовитая. Но если я сумею узнать истинные побуждения Ианты… Этой встречи я ждала почти месяц. День за днем я делала вид, что выздоравливаю, исцеляюсь от ужасов, пережитых в «плену» у Ризанда.

– Кто в здравом уме пожелает своим сестрам пережить такое? – холодно спросила я.

Голос мой слегка дрожал. Ианта подняла голову и стала вглядываться в мое неуверенное и чуть надменное лицо.

– Ты наверняка хотела, чтобы сестры не старились и не умирали. А если бы Ласэн еще до этого обнаружил, что Элайна – его истинная пара, ему было бы… неизмеримо тягостно сознавать… скоротечность его счастья. Несколько десятилетий, которые пролетят незаметно.

Когда я услышала имя Элайны из ее уст, мне захотелось зарычать. Но я совладала с собой, нацепив маску страдальческого спокойствия: она появилась в моем арсенале совсем недавно.

– Если ты ждешь нашей благодарности, ждать придется долго, – сказал Ианте Ласэн.

Тамлин предостерегающе на него посмотрел. Верховному правителю Двора весны не понравились и слова, и то, каким тоном они были произнесены. Возможно, Ласэн убьет Ианту даже раньше, чем мне представится такой случай. Убьет за все ужасы, пережитые Элайной в тот страшный день.

– Нет, – выдохнула Ианта. Широко распахнутые глаза умело изображали сожаление и чувство вины. – Я ни в коей мере не жду благодарности или прощения. Я рассчитываю только на понимание… Это ведь и мой родной дом тоже.

Изящная рука, пальцы которой были унизаны серебряными кольцами, а запястье – браслетами, очертила в воздухе круг.

– Нам всем пришлось заключать союзы, прежде казавшиеся невероятными и отталкивающими, но… Мощь Сонного королевства слишком велика. Нам ее не остановить. Мы можем лишь выждать, пока буря уляжется.

Здесь Ианта мельком взглянула на Тамлина.

– Мы трудились без устали, готовясь к неминуемому вторжению сил Сонного королевства. Все эти месяцы мы не знали отдыха. Я допустила серьезную ошибку, о которой всегда буду сожалеть, но давайте совместными усилиями продолжим наш благодарный труд. Давайте искать возможность сохранить наши земли и жизнь наших подданных.

– Ценой гибели подданных других дворов? – спросил Ласэн.

И вновь Тамлин послал ему молчаливое предостережение. Но Ласэна было не остановить. Он впился в подлокотники кресла. Резное дерево жалобно заскрипело.

– То, что я повидал в Сонном королевстве, – угрюмо продолжал Ласэн. – Все его обещания мира, заверения в неприкосновенности…

Ласэн осекся. Вспомнил, наверное, что Ианта не преминет передать его слова королю. Длинные пальцы Ласэна разжались, затем снова улеглись на подлокотники.

– Мы должны быть осторожными, – сказал он.

– Мы и будем осторожными, – подхватил Тамлин. – Но мы уже согласились на определенные условия. На жертвы. Если сейчас мы увязнем в разногласиях… нас это только ослабит. Даже имея такого союзника, как Сонное королевство, мы должны держаться вместе.

Тамлин по-прежнему ей доверял. Он все еще думал, будто Ианта «допустила ошибку». Тамлин и понятия не имел, что́ скрывается за ее внешней красотой и благочестивыми речами.

Однако та же слепота мешала ему распознать мои истинные намерения.

Ианта вновь опустила голову.

– Я предприму все усилия, чтобы быть достойной моих друзей.

Мне показалось, что Ласэн борется с отчаянным желанием выпучить оба глаза: живой и металлический. Но Тамлин сказал:

– Мы все постараемся.

С недавних пор ему полюбилось это слово – «постараться».

Я громко сглотнула (Тамлин наверняка это слышал) и медленно кивнула.

– Больше никогда так не делай, – сказала я, пристально глядя на Ианту.

Нашла кому ставить условия! Ианта поспешно кивнула. Чувствовалось, она и ждала от меня чего-то подобного. Ласэн откинулся на спинку кресла, больше не желая говорить.

– Но Ласэн прав, – выпалила я, всем своим видом изображая заботу о судьбах Двора весны. – Что будет с нашими подданными, когда разразится война?

Я хмуро посмотрела на Тамлина.

– Они и так натерпелись жестокостей от Амаранты. Сомневаюсь, что они выдержат жизнь под гнетом Сонного королевства. Это лишь умножит их страдания.

Тамлин стиснул челюсти.

– Правитель Сонного королевства обещал, что наши подданные ни в коей мере не пострадают.

«Наши» подданные. Я чуть не скорчила гримасу, хотя кивала, изображая понимание.

– Это было частью нашего… соглашения.

Он продал врагам всю Притианию, продал все хорошее и достойное, что в ней было, дабы вновь завладеть мной.

– Когда здесь появятся силы Сонного королевства, с голов наших подданных не упадет ни один волос. И тем не менее я распорядился, чтобы все перебрались в восточный край наших земель. Разумеется, на время.

Что ж, приятно слышать. По крайней мере, Тамлин думал о возможных потерях и хотя бы так позаботился о своих подданных. Не настолько же он доверчив, чтобы не понимать грязных игр Сонного королевства. Правитель пообещает ему одно, намереваясь сделать прямо противоположное. Если переселение уже началось… это облегчало мою задачу. Значит, на восток. Очень важная для меня крупица сведений. Стало быть, силы Сонного королевства появятся с запада. Это направление надо считать основным.

Шумно выдохнув, Тамлин сказал:

– У меня для вас есть новость, косвенно имеющая отношение к нашей встрече.

Я внутренне напряглась, изобразив на лице глуповатое любопытство.

– Первый посланец Сонного королевства прибудет уже завтра.

Я видела, как побледнел Ласэн.

– К полудню Юриан будет здесь, – добавил Тамлин.

Глава 2

За все это время я ничего не слышала о Юриане. Его самого – бывшего смертного полководца – я первый и единственный раз видела в замке правителя Сонного королевства.

Воскресить Юриана удалось с помощью магических сил Котла и двух останков, которые Амаранта пятьсот лет носила на себе в качестве трофеев и украшений: фаланги пальца и глаза, вделанных в камень перстня. В этот же глаз она сумела заточить и душу Юриана. Он был безумен. Он потерял рассудок задолго до того, как правитель Сонного королевства его воскресил и отправил морочить головы человеческим королевам. Эти надменные особы даже не заметили, что целиком оказались во власти Сонного королевства.

Тамлин и Ласэн должны были знать. Должны были видеть этот блеск в глазах Юриана.

Но они, похоже… не очень-то возражали, что правитель Сонного королевства завладел Котлом и теперь мог перекраивать существующий порядок вещей. Он намеревался начать со стены – единственной преграды, отделявшей могущественные, смертельно опасные фэйские армии от беззащитных земель, где жили люди.

Нет, эта угроза отнюдь не мешала Ласэну и Тамлину спать по ночам. Более того, она не помешала им позвать армию чудовищ в пределы Двора весны.

Когда я вернулась сюда, Тамлин пообещал, что теперь я буду присутствовать на всех встречах и наравне с остальными обсуждать политику и стратегию Двора весны. Слово свое он сдержал. Я узнала, что вместе с Юрианом сюда пожалуют еще двое военачальников и я приму участие во встрече. Теперь, когда Котел полностью восстановил свою магическую силу, посланцы Сонного королевства захотели осмотреть стену и найти самое удобное место для нанесения удара.

Похоже, превращение моих сестер в бессмертных фэек изрядно истощило силы Котла.

Недолго я упивалась самодовольством. Я вспомнила о первом задании: узнать, в каком месте они намереваются ударить по стене, а также выяснить, сколько времени требуется Котлу для полного восстановления магической силы. Все добытые сведения нужно будет затем переправить Ризанду и нашим.

Я одевалась с особой тщательностью. Спала я замечательно. Этому способствовал обед в обществе Ианты, мучимой чувством вины. Уж как она старалась угодить нам с Ласэном! Разве что только задницы не целовала. Верховная жрица явно хотела обождать, пока посланцы Сонного королевства разместятся в отведенных им покоях, и только потом появиться перед ними. Ианта пыталась нас уверить, что не хочет мешать их знакомству с нами. Мы с Ласэном переглянулись и молча сошлись во мнении (а это бывало нечасто): она просто хочет попышнее обставить свое появление.

Для меня и моих замыслов это не имело никакого значения.

Утром обо всех моих планах стало известно Ризанду. Я отправила их по связующей нити, перемежая слова и образы. То и другое исчезало в коридоре, наполненном тьмой ночи.

Общение по связующей нити было делом рискованным. За все это время я связывалась с Ризандом лишь раз. Навестив бывшую комнату, завоеванную ползучими и колючими растениями, я вдруг почувствовала острое желание сказать ему несколько слов.

Это напоминало попытки докричаться до того, кто отделен от тебя громадным расстоянием. Или толщей воды. «Со мной все хорошо, – сообщила я Ризу. – Скоро передам тебе добытые сведения». Слова умчались в темноту. Подождав какое-то время, я спросила: «Они живы? Не покалечились?»

Не помню, чтобы общение по связующей нити было таким затруднительным. Ведь когда я жила здесь, Ризанд наблюдал за мной, желая убедиться, что я по-прежнему жива и отчаяние не поглотило меня целиком.

Его ответ пришел через минуту. «Я люблю тебя. Они живы. Приходят в себя».

И больше ничего. Казалось, возможностей Риза хватило только на эти короткие фразы.

Я вернулась в свою новую комнату, заперла дверь и окружила себя стеной очень плотного воздуха. Эта стена не пропустит запаха моих молчаливых слез. А они текли, пока я сидела, свернувшись клубочком, в углу купальной.

Однажды я уже сидела в подобной позе и смотрела на звезды долгими ночными часами. Сейчас в открытом окне голубело безоблачное небо. Весело щебетали птицы, а мне хотелось выть.

Я не отважилась поподробнее расспросить Риза о Кассиане, Азриеле и моих сестрах. Я просто боялась: любые мрачные новости, любые вести о страданиях могли привести к тому, что я жестоко отыграюсь на своем нынешнем окружении. Воображение рисовало мне жуткие картины, и я мотала головой, торопясь их прогнать.

«Приходят в себя. Они живы и приходят в себя». Эти слова я мысленно твердила каждый день, даже когда память возвращала мне крики сестер, а в носу ощущался запах их крови.

Но я не решалась задавать новые вопросы. Не притрагивалась к связующей нити.

Я не знала, способен ли кто-то отслеживать молчаливые послания между парами. Проверять это было бы чистым безумием. Я и так вела достаточно опасную игру.

Мое нынешнее окружение верило, что все связи между мною и Ризом оборваны. Правда, оставался его запах, но они считали это результатом насильственного действия верховного правителя Двора ночи по отношению ко мне. Время и расстояние должны будут ослабить запах Риза. Пройдет еще несколько недель… в крайнем случае, несколько месяцев – и от его запаха не останется и следа. Так считали они.

А если запах сохранится… Тогда мне придется нанести удар, даже если я не буду располагать необходимыми сведениями.

Возможно, запах сохранялся благодаря общению через связующую нить. Еще одна причина, чтобы общаться только в случае крайней необходимости. Пусть сейчас я не слышу голос Риза, не слышу и не вижу всего того, к чему успела привыкнуть… я увижу это снова. Как молитву, я повторяла мысленное обещание самой себе. Я непременно увижу его лукавую улыбку.

Но сейчас, глядя, как Юриан и двое его спутников совершили переброс и появились на дорожке перед особняком, я вспоминала измученного Риза, покрытого кровью Азриеля и Кассиана.

Юриан был в тех же легких кожаных доспехах. Налетавший весенний ветер теребил его каштановые волосы, прибивая их к лицу. Заметив нас на белых мраморных ступенях парадной лестницы, он криво и даже нагловато улыбнулся.

Мои жилы наполнились льдом. Наверное, такой же холод царил на просторах Двора зимы, где я никогда не была. Но от его верховного правителя я получила способность превращать бурлящий гнев в ледяное спокойствие. Оно мне очень пригодилось, особенно когда Юриан двинулся в нашу сторону, держа руку на эфесе меча.

Но настоящий страх у меня вызвал не он, а его спутники – мужчина и женщина.

Внешне они не отличались от фэйской знати. У них были такие же румяные лица и иссиня-черные волосы, как у правителя Сонного королевства. Меня поразила пустота и бесчувственность их лиц, отшлифованных тысячелетиями жестокости. Ни тени эмоций.

Юриан и его спутники подошли к основанию лестницы. Тамлин и Ласэн замерли в напряжении. Бывший смертный военачальник усмехнулся:

– А вид у тебя получше, чем в прошлый раз.

Его слова были обращены ко мне. Я молча посмотрела на него.

Юриан хмыкнул, затем кивком предложил своим спутникам пройти вперед.

– Позвольте представить: их высочества принц Дагдан и принцесса Браннага, племянник и племянница правителя Сонного королевства.

Близнецы. Возможно, связанные магической силой и узами разума.

Казалось, Тамлин вспомнил, что они теперь его союзники, и стал спускаться вниз. Ласэн двинулся следом.

Он продал нас. Продал Притианию… за меня. За возможность меня вернуть.

Во рту у меня заклубился дым. Усилием воли я вновь наполнила рот льдом.

– Добро пожаловать в мой дом, – сказал Тамлин, слегка поклонившись принцу и принцессе. – Покои для всех вас уже готовы.

– Мы с братом поселимся в одной комнате, – заявила принцесса.

Голос ее казался обманчиво легкомысленным, почти девчоночьим. Полное отсутствие каких-либо чувств и привычка повелевать. Думаю, об этой парочке мы еще узнаем много интересного.

Я буквально ощущала ехидные слова, порхавшие в мозгу Ласэна. Но я тоже спустилась вниз и повела себя как хозяйка дома. Наверное, Тамлин ждал от меня, что я с радостью брошусь обнимать «высоких гостей».

– Мы быстро произведем необходимые изменения, – сказала я.

Ласэн сощурил на меня металлический глаз, но я бесстрастно сделала реверанс перед прибывшими. Перед моими врагами. Интересно, кто из моих друзей сталкивался с ними на полях сражений?

Сумеют ли Кассиан и Азриель исцелиться настолько, чтобы снова сражаться? Хватит ли им сил, чтобы держать меч? Я не позволила себе углубляться в страшные воспоминания. Меня и так преследовали крики Кассиана, когда ему ломали крылья.

Принцесса Браннага разглядывала меня и мой наряд: розовое платье, волосы, стараниями Асиллы уложенные в корону, серьги под цвет платья.

Наверное, высокой гостье я казалась хорошенькой, безобидной игрушкой, вполне пригодной для утех верховного правителя в любое время дня и ночи.

Браннага искривила губу и взглянула на брата. Принц ответил ей схожей усмешкой. Чувствовалось, и он тоже рассматривал меня.

Тамлин негромко зарычал.

– Если вы вдоволь насмотрелись на Фейру, быть может, перейдем к нашим общим делам?

Юриан негромко усмехнулся и, не спрашивая разрешения, стал подниматься по лестнице.

– Им просто любопытно, – пояснил Юриан, сопроводив слова нагловатым жестом, от которого Ласэн окаменел. – Не каждый век увидишь, как спор за обладание женщиной приводит к войне. Особенно если это женщина, наделенная множеством… дарований.

Я повернулась и тоже пошла наверх.

– Если бы ты отважился начать войну из-за Мирьямы, она бы не ушла от тебя к Драконию, – сказала я Юриану.

Он содрогнулся. Тамлин с Ласэном напряглись, не зная, то ли наблюдать за нашей перепалкой, то ли вести высоких гостей в дом. Я постаралась им внушить, что Азриель создал очень разветвленную шпионскую сеть, и потому мы удалили из дома почти всех слуг, оставив только самых надежных и проверенных.

Разумеется, я забыла упомянуть, что Азриель уже давно свернул эту сеть, поскольку добываемые сведения не стоили жизни его шпионов. Чем меньше посторонних глаз меня видят, тем лучше.

Поднявшись к дверям, Юриан остановился. Его лицо превратилось в маску жестокой смерти.

– Поосторожней со словами, девочка, – прошипел он.

Я с улыбкой прошла мимо, бросив на ходу:

– А иначе что? Зашвырнешь меня в Котел?

Посередине вестибюля стоял стол с громадной вазой цветов. Их головки почти касались хрустальной люстры. Всего несколько месяцев назад рядом с этим столом я превратилась в комок ужаса и отчаяния. И моя спасительница Мор подхватила меня на руки и вынесла из золотой клетки на свободу.

Сейчас я направлялась в столовую, где уже было подано угощение.

– Первое правило для гостей из Сонного королевства, – сказала я Юриану, обернувшись через плечо. – Не угрожать мне в моем доме.

Вскоре я узнала: моя уловка сработала.

Она подействовала не на Юриана. Тот, сердито сверкая глазами, плюхнулся за стол.

Мой маленький спектакль подействовал на Тамлина. Проходя мимо, он провел ладонью по моей щеке и даже не заметил, как тщательно я выбрала слова и как искусно раздразнила Юриана. Военачальник заглотнул мою наживку.

Первый шаг был сделан: я заставила Тамлина всерьез поверить, что я люблю его, это место и всех, кто здесь обитает. А значит, когда я натравлю их друг на друга, Тамлин даже не заметит.

Принц Дагдан старался всячески ублажать свою сестрицу. Он всецело ей подчинялся, словно был мечом, которым она кромсала мир.

Он наливал принцессе ви́на, предварительно принюхиваясь к ним. Выбирал лучшие куски мяса и красиво раскладывал на ее тарелке. На все вопросы, обращенные к ним обоим, отвечала только она. Ни разу в глазах принца не мелькнуло даже тени сомнения.

Одна душа на два тела. Видя, как они переглядываются, как переговариваются без слов, я подумала: быть может, они… чем-то похожи на меня. Диматии[2].

Едва вернувшись сюда, я окружила свой разум стеной из черного адаманта. И сейчас, когда разговор за столом перемежался все более длинными паузами, я постоянно проверяла прочность возведенной преграды.

– Завтра мы отправимся к стене, – объявила Тамлину Браннага. Именно объявила, поскольку в ее словах звучала не просьба, а приказ. – Юриан будет нас сопровождать. Нам понадобится помощь дозорных, знающих, где находятся дыры.

Завтра они окажутся в непосредственной близости от мест, где живут люди… Но моих сестер там уже не было. Неста и Элайна находились в пределах моего двора, под защитой моих друзей. А вот отец… Если через месяц-другой он вернется с далекого континента… я до сих пор не представляла, как расскажу ему о случившемся.

– Мы с Ласэном тоже можем вас сопровождать, – предложила я.

Тамлин резко повернулся ко мне. Я ждала услышать его категорическое «нет».

Но похоже, верховный правитель Двора весны всерьез усвоил урок и на самом деле «старался». Вместо возражений он лишь махнул рукой в сторону Ласэна:

– Мой посланник знает стену не хуже любого дозорного.

«Ты позволяешь им это сделать. Ты сознательно разрешаешь им уничтожить стену, чтобы потом заняться уничтожением людей, живущих по другую сторону». Эти слова бурлили у меня в горле, готовые вырваться наружу.

Но я заставила себя кивнуть Тамлину – с оттенком легкого недовольства. Тамлин знал, что я отнюдь не в восторге от грядущего разрушения стены. Девчонка, которую ему вернули, всегда будет думать о защите своей бывшей смертной родины. Но он надеялся, что я выдержу это ради него, ради всех нас. Закрою глаза на бесчинства солдат Сонного королевства. Пусть себе убивают людей. А уцелевших мы великодушно примем здесь, в краю вечной весны.

– Мы отправимся после завтрака, – сказала я принцессе и добавила, обращаясь к Тамлину: – Но нескольких дозорных мы все же возьмем.

У него опустились плечи. Не знаю, слышал ли он, как я защищала Веларис, как оберегала Радугу против легиона тварей, подобных аттору. Знал ли Тамлин, что я жестоко и безжалостно расправилась с аттором за все страдания, какие эта тварь причинила мне и моим друзьям?

Юриан по-солдатски откровенно рассматривал Ласэна, потом сказал:

– Меня всегда удивляло, кто же сделал тебе глаз взамен того, что вырвала она.

В особняке Тамлина мы никогда не говорили об Амаранте. Не допускали, чтобы, даже мертвая, она присутствовала в наших разговорах. Это была чудовищная ошибка, ибо я не могла перестать думать о ней. Все месяцы, что я прожила здесь, вернувшись из Подгорья, меня душили и отравляли воспоминания и страхи. Я не могла избавиться от них и лишь запихивала вглубь, усугубляя боль.

Я мысленно сопоставила себя настоящую с той, какой здесь хотели меня видеть. Живая игрушка Тамлина, которую он кормил, баловал и любил, пока Амаранта, промучив меня три месяца в Подгорье, не сломала мне шею. Игрушку чудом воскресили и подарили ей бессмертие. Но затем она, бедняжка, попала в лапы другого злодея, откуда благородный Тамлин сумел ее вырвать, заплатив неимоверную цену. И теперь игрушка медленно оправлялась от переживаний.

Вопрос, заданный Юрианом, никак меня не касался. Я поерзала в кресле и принялась разглядывать узоры стола.

Принц и принцесса с безучастными лицами наблюдали за происходящим. Ласэн мрачно посмотрел на Юриана, но ответил:

– У меня есть давняя подруга во Дворе зари. Она искусна в подобных делах. Умеет соединять магию с механикой. Тамлин сумел доставить ее сюда, хотя это и было рискованно.

На губах Юриана появилась отвратительная улыбка.

– А у твоей подружки есть соперники в ремесле?

– Дела моей подруги тебя не касаются.

– Они и тебя не должны касаться, – пожал плечами Юриан. – Думаю, что к этому времени через нее прошла уже половина иллирианской армии.

Только многовековая выучка удержала Ласэна от желания перепрыгнуть через стол и вцепиться Юриану в горло.

Но тут раздался негодующий рык Тамлина, от которого зазвенели бокалы:

– Юриан, изволь вести себя, как подобает гостю, иначе будешь ночевать в конюшне, а то и в хлеву.

Юриан спокойно отхлебнул вина.

– С чего это меня наказывать, если я говорю правду? Никого из вас не было на той войне, когда мои силы объединились с иллирианскими дикарями.

Он искоса взглянул на племянников правителя Сонного королевства:

– А вот вы, полагаю, имели удовольствие сражаться с ними.

– У нас до сих пор хранятся трофеи: крылья их генералов и командиров, – слегка улыбнулся принц Дагдан.

Я изо всех сил старалась не смотреть на Тамлина. Иначе я бы не удержалась и спросила, где находятся крылья матери и сестры Ризанда, убитых его отцом. Наверняка и отец Тамлина забрал их в качестве трофеев.

Риз утверждал, что в кабинете.

Но в кабинете я их не обнаружила. Однажды, когда на меня накатила тоска, я облазала весь дом. Крыльев не было ни в подвалах, ни на чердаке, полном сундуков, ни даже в запертых комнатах.

За все время трапезы я заставила себя проглотить лишь пару кусков жареного барашка. Теперь съеденное угрожало выплеснуться наружу. Однако слова Дагдана были настолько чудовищными, что я вполне могла выказать легкое отвращение.

Видя мое состояние, Юриан улыбнулся во весь рот и принялся резать баранину у себя на тарелке.

– Кстати, ты знаешь, что мы с твоим верховным правителем сражались бок о бок? Держали оборону против сил, верных старому порядку. Да, бились, пока не оказались по щиколотку в крови.

– Он не ее верховный правитель, – подавляя раздражение, возразил Тамлин.

Но Юриан пропустил его слова мимо ушей. Воскрешенный полководец смотрел только на меня. В его речи появились вкрадчивые интонации.

– Должно быть, он тебе рассказал, где спрятал Мирьяму и Дракония.

– Они мертвы, – сухо ответила я.

– А Котел утверждает обратное.

Я похолодела от страха. Юриан ведь уже пытался воскресить Мирьяму и узнал, что ее нет среди мертвых.

– Мне говорили, что они мертвы, – повторила я, всем своим видом и голосом изображая скуку.

Я тоже проглотила кусок мяса. После обильной специями кухни Велариса, к которой я привыкла, он мне казался пресным.

– А у тебя, Юриан, наверняка есть более серьезные дела, чем страдать из-за возлюбленной, которая тебя бросила, причем очень давно.

Его глаза ярко вспыхнули, и в них отразились пять веков безумия. Вилка Юриана насквозь проткнула кусочек мяса.

– У тебя они тоже были, – бросил мне он. – Говорят, ты вовсю кувыркалась с Ризандом еще до того, как бросила своего возлюбленного.

– Довольно! – рявкнул Тамлин.

И тогда я почувствовала… Это была попытка проникнуть в мой разум. Замысел близнецов был предельно прост. От Юриана требовалось рассердить нас и отвлечь наше внимание, а тем временем принц с принцессой забрались бы в мозги каждого из нас троих.

Мой разум был защищен. Но разум Ласэна и Тамлина…

Я ответила силой ночи, бросив ее наподобие сети, и сразу обнаружила два маслянистых щупальца. Словно копья, они были нацелены на разум Ласэна и Тамлина. На мгновение щупальца показались мне настоящими копьями.

Я ударила. Дагдан и Браннага подскочили в креслах, словно удар был физическим. Их магия уперлась в преграду из черного адаманта, которой я успела окружить разум обоих моих спутников.

Темные глаза близнецов так и буравили меня. Я выдержала взгляды обоих.

– Что-то случилось? – спросил Тамлин, и только сейчас я заметила тишину, воцарившуюся в столовой.

Я театрально наморщила лоб, изображая недоумение, затем одарила высоких гостей лучезарной улыбкой.

– Должно быть, их высочества устали после столь долгой дороги.

Не мешкая, я попыталась проникнуть в разум брата и сестры, но наткнулась на стену из белой кости. Близнецы вздрогнули, когда мои черные когти вонзились в эту кость, оставляя глубокие борозды.

Упреждающий удар отнял у меня немало сил. Заломило виски. Но я лишь взялась за остывшую баранину, не обращая внимания на подмигивание Юриана.

До самого окончания трапезы никто не произнес ни слова.

Глава 3

Мы ехали среди цветущих деревьев. Весенний лес замер. Еще задолго до нашего появления птицы переставали щебетать, а мелкие зверюшки торопились укрыться в норы.

Лесные обитатели прятались не от нас с Ласэном и не от трех дозорных, следовавших на почтительном расстоянии позади. Их напугал Юриан и посланцы Сонного королевства. Браннага ехала в середине. Ее окружали Юриан и Дагдан. Мы с Ласэном оказались по краям. Наверное, птицам и зверью эта троица казалось столь же опасной, как богге и наги[3].

Стены мы достигли без каких-либо приключений. Юриан больше не пытался отвлечь наше с Ласэном внимание. Почти всю ночь я провела без сна, проверяя, не попытаются ли Дагдан и Браннага распространить на кого-либо свое диматийское влияние. От Хелиона – верховного правителя Двора дня – я унаследовала способность к разрушению чар. Недаром его прозвали Рассекателем заклинаний. К счастью, я не обнаружила ничего подозрительного. Только магическую охранную сеть вокруг особняка, защищавшую от перебросов[4].

Во время завтрака Тамлин держался напряженно, но остаться дома он меня не просил. Я даже осмелилась осведомиться о причинах его мрачности. Он сослался на головную боль. Ласэн дружески похлопал его по плечу и пообещал присматривать за мной. Услышав это, я чуть не расхохоталась.

Однако сейчас мне было не до смеха. Всего четверть лиги оставалось до стены, невидимой для глаз. Но я ощущала ее тяжелое, жуткое присутствие. Оттуда шли магические волны, словно стена вдыхала и выдыхала. Мы проехали еще немного… Лошади делались все пугливее. Они мотали головами и били копытами по мшистой земле. Нам не оставалось ничего иного, как спешиться и привязать лошадей к нависающим ветвям буйно цветущего кизила.

– Пролом в стене вон там, – сказал Ласэн, указав направление.

Судя по голосу, он, как и я, тяготился обществом гостей.

Давя сапогами нежные розовые цветки кизила, Дагдан и Браннага пошли рядом с Ласэном. Юриан отправился на разведку. Дозорные остались с лошадьми.

Я позволила себе несколько отстать и всем видом показывала, что воспринимаю поездку к стене как прогулку. Я оделась элегантно и совсем не так, как одеваются для леса. Правда, мои ухищрения вряд ли могли одурачить принца и принцессу. Думаю, они помнили, что по силе и способностям я равна им. Я нарядилась в вышитый камзол сапфирового цвета и коричневые штаны, дополнив наряд кинжалом, рукоятку которого украшали драгоценные камни. Кинжал висел у меня на поясе. Этот пояс мне когда-то, целую вечность назад, подарил Ласэн.

– Кто пробил стену в этом месте? – спросила Браннага, вглядываясь в дыру, которую не видели мы.

Возможно, и она ничего не видела, а лишь ощущала дыру по движению воздуха.

– Мы не знаем, – ответил Ласэн.

Он шел, скрестив руки. Пятна солнечного света падали на его зеленовато-коричневый камзол, расшитый золотыми нитями.

– Пятьсот лет – большой срок. Некоторые дыры появились как бы сами собой. Кстати, эта довольно узкая. Вдвоем через нее уже не пройдешь.

Брат и сестра переглянулись. Я подошла ближе. Все мои чувства ощетинились, словно показывая… ошибочность или неправильность этой затеи.

– Я помню это место, – сказала я. – Здесь я тогда пересекла границу Притиании.

Ласэн кивнул. Близнецы наморщили лбы. Я подошла к Ласэну. Моя рука почти касалась его руки. Ласэн был сейчас живым барьером между мною и посланцами Сонного королевства. За завтраком оба держались осторожнее и уже не пытались пробиться ко мне в разум. Сейчас я намеренно показывала им, что их присутствие меня пугает… От Браннаги не укрылось, что я чуть ли не прижалась к Ласэну, а он повернулся, загораживая меня.

Губы принцессы тронула едва заметная холодная улыбка.

– Сколько всего проломов в стене?

– На протяжении сухопутной границы мы насчитали три, – сдержанно ответил Ласэн. – Есть еще один, на расстоянии полулиги от берега.

В моем лице ничего не изменилось, хотя Ласэн сообщил весьма ценные сведения.

Но Браннага покачала головой. Ее темные волосы прикрывали глаза от солнца.

– Морские проломы для нас бесполезны. Нам нужно проникновение по суше.

– Проломы наверняка имеются и на континенте, – заметил Ласэн.

– У тамошних королев еще меньше власти над подданными, чем у вас, – сказал Дагдан.

Я впитала и эту драгоценную крупицу сведений.

– Тогда не будем мешать вам осматривать пролом. – Я кивнула в сторону стены. – Когда закончите, поедем к следующему.

– До него два дня пути, – возразил Ласэн.

– Тогда мы подготовимся к путешествию, – простодушно сказала я и, не дав ему возразить, спросила: – А где третий пролом?

Ласэн топнул ногой по мшистой земле, но ответил:

– В двух днях пути от второго.

Я повернулась к близнецам и все тем же простодушным тоном спросила:

– Вы оба умеете совершать переброс?

Браннага покраснела.

– Я умею, – ответил Дагдан.

Должно быть, ему приходилось нести на себе сестру и Юриана.

– Но всего на несколько лиг, если я перемещаюсь не один.

Я лишь кивнула и направилась к зарослям кизила. Ласэн пошел за мной. Когда мы достаточно отдалились в заросли цветущего кизила, сквозь которые пробивался солнечный свет, я остановилась и уселась на гладкий камень. Надо полагать, посланцы Сонного королевства временно забыли о нашем существовании.

Ласэн уселся прямо на землю, привалившись спиной к стволу и положив ногу на ногу.

– Что бы ты ни затевала, мы окажемся по колено в дерьме.

– Я ничего не затеваю, – возразила я, вертя в пальцах сорванный цветок кизила.

Тихо щелкнув, металлический глаз сощурился.

– Скажи, ты действительно что-то видишь им?

Ласэн не ответил.

Я бросила цветок на пятачок мягкого мха, разделявшего нас.

– Ты мне не доверяешь? После всего, через что мы прошли?

Ласэн покосился на брошенный цветок, но по-прежнему не сказал ни слова.

Я полезла в заплечный мешок и достала флягу с водой.

– Если бы тебе пришлось быть на той войне, на чьей стороне ты бы сражался? – спросила я, сделав несколько глотков. – На их? Или на стороне людей?

– Я бы примкнул к союзу между людьми и фэйцами.

– Даже если бы твой отец был против?

– Особенно если бы он был против.

Но я помнила уроки истории, преподанные мне Ризом: Берон как раз входил в этот союз.

– Однако сейчас ты готов выступить на стороне Сонного королевства.

– Ты же знаешь: как и он, я сделал это ради тебя. – Слова Ласэна были холодны, как куски льда. – Я отправился с ним, чтобы тебя вернуть.

– Даже не подозревала, какой могучей побудительной силой обладает чувство вины, – усмехнулась я.

– В тот день, когда ты… ушла, – сказал он, стараясь не произносить слов «исчезла» или «сбежала», – мы находились на границе. Получив сообщение, помчались домой. Но единственным следом, оставленным тобой, было кольцо, вплавленное между камнями пола в вестибюле. Я появился несколькими минутами раньше и сумел его вырвать, чтобы Тамлин не увидел.

Ласэн ненароком пытался выпытать подробности, касавшиеся обстоятельств моего исчезновения и указывавших на то, что оно не было похищением.

– Они сделали так, что кольцо сильно нагрелось и соскользнуло у меня с пальца, – соврала я.

У Ласэна дернулся кадык, но он лишь покачал головой. Лучики солнца, пробивавшиеся сквозь заросли кизила, бросали блики на его рыжие волосы.

Несколько минут мы сидели молча. Судя по доносящимся звукам, близнецы заканчивали осмотр пролома. Я внутренне собралась, обдумывая каждое слово, которое намеревалась произнести, не вызвав при этом подозрений.

– Ласэн, спасибо тебе. Спасибо, что отправился в Сонное королевство, чтобы вызволить меня.

Пальцы Ласэна теребили мох. Губы были плотно сжаты.

– Это была ловушка. Я думал, нас там ждут совсем другие дела… Все пошло не так.

Я с трудом удержалась, чтобы не зарычать. Вместо этого я заставила себя подойти к Ласэну и сесть рядом, прислонившись к широкому стволу дерева.

– Ситуация жуткая, – сказала я, и это было правдой.

Ласэн тихо фыркнул.

Я постучала коленом по его колену:

– Не попадайся к Юриану на крючок. Он намеренно говорит гадости, чтобы нащупать наши слабые места.

– Знаю.

Я повернулась к Ласэну. Теперь мое колено упиралось в его.

– Скажи, зачем все это делается? – спросила я. – Что стоит за действиями Сонного королевства помимо необузданной жажды завоеваний? Что движет королем и его подданными? Ненависть к остальному миру? Презрение?

Ласэн наконец удостоил меня взглядом. Солнце падало прямо на его металлический глаз, высвечивая все мельчайшие части этого хитроумного устройства.

– Ты… – начал он и осекся.

Из-за кустов появились Браннага и Дагдан. Увидев нас сидящими вместе, близнецы нахмурились. Следом вышел Юриан. Похоже, он докладывал о результатах разведки, но тут же замолчал и улыбнулся. Еще бы! Мы сидели колено к колену и почти что нос к носу.

– Берегись, Ласэн, – язвительно усмехнулся полководец. – Ты знаешь, что́ бывает с теми, кто трогает собственность верховного правителя.

Ласэн зарычал, но я предостерегающе посмотрела на него.

«Что и требовалось доказать», – подумала я.

Уголок Ласэнова рта изогнулся вверх.

Ианта ждала нас в конюшне.

Она явилась к столу под конец завтрака, когда золотые лучи солнца залили столовую. Как я и предполагала, верховная жрица устроила целый спектакль.

Это время Ианта выбрала не случайно. Она встала на пути одного из солнечных лучей, который озарил ей волосы. Камень в обруче вспыхнул ярким голубым огнем. Я даже придумала название для картины: «Воплощенное благочестие».

Тамлин довольно сдержанно представил ее гостям, после чего Ианта принялась обхаживать Юриана. Тот лишь хмурился на нее, как на назойливую муху, мельтешащую перед глазами.

Дагдан и Браннага слушали ее тирады с нескрываемой скукой. Я начала подумывать, что им вполне хватает общества друг друга. Возможно, не только за столом. К красоте Ианты близнецы остались равнодушны. А ведь она привыкла ловить на себе восхищенные взгляды не только мужчин, но и женщин. Следом мне подумалось, что близнецы давно лишились не только души, а и каких-либо проявлений страсти.

Терпения Юриана и близнецов хватило на считаные минуты, после чего все трое вернулись к прерванному завтраку, сочтя еду интереснее речей Ианты. Неудивительно, что верховная жрица решила встретить нас здесь.

Я несколько месяцев не ездила верхом. Меня так растрясло, что я не могла спешиться без посторонней помощи. Я умоляюще посмотрела на Ласэна, и он, почти не пряча усмешки, неспешно двинулся ко мне.

На глазах всех он обвил своими мощными руками мою талию и, легко сняв с лошади, опустил на землю рядом с Иантой.

Я ограничилась тем, что в знак благодарности потрепала Ласэна по плечу. Он же, везде и всюду оставаясь придворным, учтиво поклонился.

Порою мне было тяжело вспоминать, что я должна ненавидеть Ласэна. Вспоминать об игре, которую вела.

– Надеюсь, ваша поездка была успешной? – защебетала Ианта.

– Кажется, они остались довольны, – ответила я, кивнув в сторону удалявшихся близнецов.

Я не ошиблась. Дагдан и Браннага действительно были удовлетворены результатами осмотра. Но я пока старалась поменьше их спрашивать. В дальнейшем им придется отвечать на вопросы, и не только мои.

– Благодарите Котел за это, – склонив голову, произнесла Ианта.

– Чего тебе и хотелось, – довольно резко бросил ей Ласэн.

Ианта нахмурилась, но быстро совладала с собой.

– Правила гостеприимства обязывают нас устроить торжество в честь наших гостей. Оно очень удачно совпадет с празднованием дня летнего солнцестояния, до которого осталось всего несколько дней. Я хотела поговорить с Фейрой о грядущем торжестве. Если ты, конечно, не возражаешь, – обратилась она к Ласэну, сопроводив последнюю фразу фальшивой улыбкой.

– Он не возражает, – торопливо ответила я, не дав Ласэну сказать что-то такое, о чем он потом пожалеет. – Дай мне час на еду и переодевание, а потом встретимся в кабинете.

Я вела себя независимее, чем прежде, когда я смотрела Ианте в рот. Но возражений с ее стороны не последовало. Взяв Ласэна под локоть, я повела его к выходу.

– До скорой встречи, – сказала я Ианте.

Мы вышли из сумрака конюшни на яркий дневной свет. Я спиной чувствовала на себе взгляд верховной жрицы.

Ласэн был весь напряжен. Его почти трясло.

– Что между вами произошло? – шепотом спросила я, когда мы оказались среди живых изгородей сада.

– Не хочу вспоминать.

– Когда меня забрали… – Я едва не произнесла «когда я сбежала». – Они с Тамлином…

Мне не приходилось разыгрывать тошноту. Меня действительно мутило.

– Нет, – хрипло возразил Ласэн. – Нет. Когда наступил Каланмай, Тамлин отказался. Он напрочь отказался участвовать. Я заменил его в Ритуале, но…

Я забыла. Совсем забыла и про Каланмай – праздник огня, и про Ритуал. Где же я находилась в это время?

Неудивительно, что я забыла. Я тогда была в горной хижине, и мы с Ризом наслаждались друг другом. Возможно, в ту ночь мы создали собственную магию.

Но Ласэн…

– Значит, в ночь Каланмая ты повел Ианту в пещеру?

Он избегал моего взгляда.

– Она настаивала. Тамлин был… Пойми, Фейра, все было очень и очень скверно. Я пошел вместо Тамлина и выполнил свой долг перед двором. Я пошел добровольно, и мы завершили Ритуал.

Неудивительно, что Ианта отстала от Ласэна. Она получила желаемое.

– Пожалуйста, не говори Элайне, – попросил Ласэн. – Когда мы… когда мы снова ее разыщем.

Возможно, он добровольно совершил с Иантой Великий Ритуал, но никакой радости это ему не принесло. Наоборот, лишь добавило страданий.

У меня екнуло сердце, и я сказала то, что думала:

– Раз ты просишь, я буду молчать.

Мне вдруг показалось, что пояс и кинжал тяжелеют.

– Жаль, что меня здесь не было. Я бы этого не допустила.

Я не играла. Я действительно так думала.

Ласэн стиснул мне пальцы. Дорожка сделала поворот. Живая изгородь осталась позади. Перед нами высился дом Тамлина.

– Фейра, ты мне более надежный друг, чем я тебе, – тихо сказал Ласэн.

Асилла хмуро разглядывала два платья, висевшие на открытой дверце шкафа. Ее длинные коричневые пальцы разглаживали складки на шифоне и шелке.

– Даже не знаю, можно ли их расставить в талии, – говорила служанка, не глядя в мою сторону.

Я сидела на краешке кровати и слушала ее монолог.

– Мы, когда их ушивали, почти ничего не оставили на припуск… Наверное, придется заказывать новые.

Она повернулась ко мне и окинула взглядом мою фигуру, завернутую в халат.

Я знала, что́ видела Асилла: то, чего не скроешь никаким враньем и ядовитыми улыбками. Из подземелий Амаранты я вернулась исхудавшей, похожей на призрак. А у «злодея» Риза я избавилась от болезненной худобы и нарастила мускулы. Бледность лица сменилась бронзовым загаром.

Для женщины, которую месяцами мучили и истязали, я выглядела слишком хорошо.

Мы с Асиллой смотрели друг на друга. Из коридора доносились приглушенные голоса немногочисленных слуг, занятых последними приготовлениями ко дню летнего солнцестояния. До него оставалось меньше суток.

Целых два дня я вела себя, как и надлежит хорошенькой игрушке. Я почти не открывала рта, и потому мне позволяли присутствовать на встречах с посланцами Сонного королевства. И они, и мы вели себя крайне осторожно. Дагдан и Браннага туманно и уклончиво отвечали на вопросы Тамлина и Ласэна о передвижении их собственных и союзнических армий по землям Притиании. Эти встречи ничего не давали, поскольку близнецы вовсе не собирались сообщать нам какие-либо важные сведения. Зато их очень интересовали сведения о наших силах.

И конечно же, им хотелось побольше узнать о Дворе ночи.

Я кормила Дагдана и Браннагу смесью из правды и лжи. Кое-что рассказала о расстановке иллирианских сил в горах и степях, но, когда меня спросили, какой клан является самым слабым, я назвала им самый сильный. Расточала похвалы голубым камням из Сонного королевства, говоря, что их сила успешно противостояла силе Кассиана и Азриеля. Однако ни слова не сказала о легкости, с какой Кассиан и Азриель справлялись с этими камешками. Если мне задавали вопрос, от которого я не могла уклониться, я ссылалась на потерю памяти после пережитых потрясений.

Но, несмотря на разыгрываемую мной откровенность (точнее, вопреки моему вранью и ухищрениям), принц и принцесса весьма скупо делились своими сведениями. И что удивительно, самой наблюдательной оказалась Асилла. Что бы я ей ни говорила, какие бы объяснения ни изобретала, она улавливала пустяковые, казалось бы, несоответствия между моими словами и действительностью. Увы, я не могла управлять абсолютно каждой мелочью.

– Как ты думаешь, в моем гардеробе найдутся платья, подходящие для торжества? – беззаботным тоном спросила я, когда наше молчание слишком затянулось. – Розовое и зеленое неплохо на мне сидят, но я их уже три раза надевала.

– Прежде тебя это не заботило. – Асилла прищелкнула языком.

– А разве мне нельзя что-то изменить в своих привычках?

Темные глаза служанки чуть сощурились. Она молча распахнула шкаф и принялась рыться в платьях.

– Можешь надеть вот это.

Ее тонкие пальцы сжимали бирюзовый наряд, какие носили при Дворе ночи. Покрой очень понравился бы Амрене – она любила такие одежды. У меня сжалось сердце.

– Почему…

Я не могла связать двух слов. Мне пришлось замолчать и резко дернуть себя за внутренний поводок. Я расправила плечи и посмотрела на служанку:

– Вот уж не думала, Асилла, что ты можешь быть жестокой.

Она усмехнулась и поспешно затолкала наряд обратно.

– Два таких же Тамлин разорвал в клочья. Этот уцелел, потому что лежал в другом ящике.

Я протянула нить в коридор – проверить, не подслушивает ли кто.

– Тамлин был в крайнем смятении, – сказала я. – Жаль, что и этот наряд не попался ему на глаза.

– Ты же знаешь, все это происходило при мне, – вздохнула Асилла, скрещивая на груди свои длинные худые руки. – Я видела, как появилась Морригана. Как окружила тебя коконом магической силы и подхватила на руки, словно ребенка. Я еще тогда умоляла ее забрать тебя отсюда.

Я пыталась сглотнуть, но горло стиснула судорога.

– Тамлину я ни слова не сказала. И никому из них. Пусть думают, что тебя похитили. Но ты цеплялась за нее. А Морригана из-за тебя была готова поубивать нас всех.

– Не знаю, почему тебе почудилось такое, – пробормотала я, плотнее запахивая полы шелкового халата.

– Слуги говорят. В Подгорье я не слышала, чтобы Ризанд хоть пальцем тронул кого из слуг. Караульных, прихвостней Амаранты, тех, кому она приказывала убивать, – да. Но слабых, кто не может постоять за себя, он никогда не обижал.

– Он – чудовище, – сказала я, ненавидя себя за эту ложь.

– Они вот говорят: ты вернулась другой. Будто бы умом поврежденной и вообще, – засмеялась Асилла. Ее смех напоминал воронье карканье. – Я уж не стала их разочаровывать. По мне, так ты вернулась и в здравом уме, и в крепком теле. Наконец-то перестала быть заморышем, каким я увидела тебя впервые.

Передо мной разверзлась пропасть с натянутыми над нею тонкими веревками. Моя жизнь и жизнь всей Притиании зависели от умелого передвижения по ним. Я встала. У меня слегка тряслись руки.

– У меня двоюродная сестра служит в Адриате, во дворце верховного правителя, – вдруг сказала Асилла.

Адриата. Столица Двора лета. Я совсем забыла, что Асилла родом оттуда. Когда Амаранта захватила власть, ее сестру зверски убили. Асилле с двумя племянниками удалось бежать.

– Слуг в том дворце должно быть не видно и не слышно, зато они многое видят и слышат.

Асилла была моим другом. Рискуя жизнью, она помогла мне добраться до Подгорья. И потом, когда я несколько месяцев прожила в здешней клетке, она тоже всячески старалась мне помочь. Но если сейчас она своей откровенностью все испортит…

– Сестра рассказывала, как ты побывала там с визитом. Здоровая, смеющаяся и счастливая.

– Все это было спектаклем для публики. Он заставлял меня разыгрывать веселье и счастье.

Разыгрывать дрожь в голосе мне не требовалось. Она была настоящей.

Асилла наградила меня лукавой, понимающей улыбкой:

– Ну, если ты так говоришь…

– Да, так я и говорю.

Асилла снова полезла в шкаф и достала платье кремово-белого цвета.

– Ты его ни разу не надевала. Я заказала его на потом… после свадьбы.

Платье не было свадебным в полном смысле слова, но достаточно похожим на свадебное. Я бы ни за что не надела его после возвращения из Подгорья. Тогда я старалась избегать всякого сравнения со своей истерзанной душой. Но сейчас… Я выдержала взгляд Асиллы. Интересно, какие из моих замыслов она сумела разгадать?

– То, что я тебе скажу, повторять не стану, – прошептала служанка мне на ухо. – Не знаю, что́ у тебя на уме. Но что бы ты ни затевала, умоляю: не втягивай в это моих мальчишек. Может, мы и заслужили твое возмездие, но их, прошу тебя, пощади.

«Мне бы и в голову не пришло…» – чуть не выпалила я. Но затем, продолжая играть свою роль, лишь нахмурила брови, выражая полное недоумение:

– При чем тут твои мальчишки? Я всего-навсего хочу вернуться к привычной жизни. Исцелиться.

Исцелить прекрасную землю от лжи и тьмы, которая пока лишь разрасталась.

Похоже, Асилла поняла мои истинные замыслы. Она повесила платье на дверцу шкафа и расправила блестящие складки.

– Надень его на завтрашнее торжество, – тихо сказала она.

Так я и сделала.

Глава 4

Нынешний праздник летнего солнцестояния в точности повторял памятный мне прошлогодний. Снова дом и округа украсились гирляндами цветов и яркими лентами. По склонам окрестных холмов слуги вкатывали бочонки с элем и вином. Это торжество собирало всех: и фэйцев, и фэйри, считавшихся низшим сословием.

Но год назад праздник не портило присутствие Ианты.

Верховная жрица объявила, что торжество будет считаться святотатством, если вначале мы не вознесем благодарность богам.

Из-за этого нам пришлось подняться за два часа до рассвета. Мы зевали, терли глаза, и никто не горел желанием исполнять ее ритуал, а он длился до тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом. Ианта с пафосом объявила, что наступил самый длинный день в году. Неужели и Таркину приходилось выдерживать такие же тягостные ритуалы у себя в сверкающем дворце на берегу моря? Я думала о том, как будут праздновать день летнего солнцестояния в Адриате. Думала о верховном правителе Двора лета, с кем почти подружилась.

О чем бы ни шушукались слуги, я знала, что Таркин так и не известил Тамлина о нашем визите. Интересно, какие мысли вызвало у верховного правителя Двора лета случившееся со мной? Я была почти уверена, что он знает об этом. Только бы ни во что не вмешивался, пока не осуществятся мои замыслы.

Асилла нашла мне восхитительный белый бархатный плащ. Я накинула его для короткой поездки на вершину холма. Тамлин усадил меня на белую, с голубоватым оттенком лошадь, в чью серебристую гриву были вплетены полевые цветы. Я вполне могла бы написать собственный портрет, назвав его «Безмятежная чистота». Именно так я выглядела этим утром. Асилла красиво уложила мне волосы. Их венчала корона из цветков боярышника. Губы и щеки я слегка подкрасила. Это напоминало первые робкие краски весны среди тающего снега.

На холме нас встретила внушительная толпа. Когда мы подъехали, глаза собравшихся обратились ко мне. Но я, не замечая их внимания, смотрела туда, где перед грубым каменным алтарем стояла Ианта. Алтарь был весь в цветах. На нем лежали первые плоды и колосья лета. В кои веки капюшон бледно-голубого плаща Ианты был откинут, и серебряный обруч украшал лоб верховной жрицы, красиво сочетаясь с золотистыми волосами.

Я улыбнулась ей. Моя лошадь послушно остановилась возле северной дуги полукружья, образованного собравшимися вокруг края холма и алтаря Ианты. Моя улыбка была такой же чистой и безмятежной. Интересно, удалось ли Ианте разглядеть спрятанный за нею волчий оскал?

Тамлин помог мне сойти с лошади. Золотые нити, которыми был расшит его зеленый камзол, поблескивали в сумраке раннего утра. Пока он неторопливо опускал меня на мягкую траву, я заставляла себя смотреть ему в глаза, памятуя, что все взоры сейчас обращены к нам.

Он смотрел на мои губы и вспоминал прошлый год.

Год назад, в день летнего солнцестояния, он целовал меня. Я танцевала, веселая и беззаботная. Впервые в жизни я по-настоящему радовалась, считая тот день самым счастливым.

Сейчас я застенчиво улыбнулась и приняла протянутую руку. Мы вместе направились к каменному алтарю Ианты. Принц с принцессой, Юриан и Ласэн двинулись следом.

Помнил ли Тамлин другой день, когда на мне тоже было белое платье, а под ногами – цветочный ковер?

Ризанд – моя истинная пара – спас меня тогда. Я вдруг почувствовала, что не могу и не хочу переступать эту черту. В глубине души я четко понимала: я делаю нечто непоправимое. Правда, тогда я по-другому объясняла себе все это. Считала, что не заслуживаю такого мужа, как Тамлин. Не хотела навечно обременять его собой, сокрушенной, раздавленной. А Риз… Риз не вмешивался до последнего. Он позволил бы мне выйти замуж за Тамлина. Он хотел видеть меня счастливой, даже если его самого это убивало. Но стоило мне сказать «нет»… Ризанд меня спас. Помог мне спастись.

Я украдкой взглянула на Тамлина. Он смотрел на мою руку, лежащую в его руке. На палец, где когда-то было подаренное им кольцо.

Какие мысли владели Тамлином? Куда, по его мнению, могло деться кольцо? Он ведь не знал, что Ласэн спрятал его обломки. На мгновение мне стало жаль Тамлина.

Жаль, что ему лгали не только Ласэн, но и Асилла. А сколько других видели, как я страдаю, и пытались скрыть от него мои страдания?

Видели, как я страдаю, и… палец о палец не ударили, чтобы мне помочь.

Мы с Тамлином остановились перед алтарем. Ианта величественно нам кивнула.

Посланцы Сонного королевства переминались с ноги на ногу, даже не пытаясь скрывать свое нетерпение. Браннага вчера за обедом сетовала на старомодность праздника и говорила, что в Сонном королевстве они покончили с глупыми традициями народных гуляний. По ее мнению, мы скоро последуем их примеру.

Я старалась не замечать близнецов. Тем временем Ианта воздела руки и обратилась к собравшимся:

– Желаю всем нам благословенного солнцестояния.

Затем последовала длинная череда молитв и ритуалов. Самые красивые из числа послушниц Ианты помогали разливать освященное вино, благословляли плоды и колосья и умоляли солнце взойти.

Это был красивый, хорошо отрепетированный спектакль. Ласэн у меня за спиной откровенно зевал и, похоже, даже дремал стоя.

Но я выдержала всю церемонию Ианты до конца. Я знала, чем она закончится. Ианта подняла чашу с освященным вином и нараспев произнесла:

– Свет, что имеет сегодня наибольшую силу, да изгонит проклятую тьму. Да смоет черное пятно зла.

Удар за ударом, и каждый бил по моей истинной паре – Ризанду. По моему настоящему дому – Двору ночи. Но я лишь улыбалась и кивала.

– А теперь я прошу принцессу Браннагу и принца Дагдана оказать нам честь и вкусить освященное вино!

В рядах собравшихся задвигались. Посланцы Сонного королевства хмуро переглядывались. Я отошла, освобождая им проход и лучезарно улыбаясь.

По всему чувствовалось, что высокие гости намерены отказаться. Но от Ианты так просто не отделаешься.

– Испейте этого вина, и пусть наши новые союзники станут нам новыми друзьями, – вдохновенно вещала она. – Испейте, и пусть вино, наравне с солнцем, прогонит бесконечную ночь года.

Уж не знаю, какие навыки и какую магию применили близнецы, проверяя вино на предмет отравы. Я продолжала улыбаться, наблюдая за ними. Наконец они с явной неохотой приблизились к алтарю, и Браннага взяла протянутую чашу.

Сделав по маленькому глоточку, оба собрались вернуться на прежнее место, но Ианта заворковала, настаивая, чтобы они встали рядом с нею и уже оттуда смотрели продолжение церемонии.

Верховная жрица отнюдь не страдала наивностью. Она прекрасно сознавала: Дагдану и Браннаге противны и даже ненавистны ее ритуалы. Да и ее саму они считали неподходящей союзницей. Не удивлюсь, если вообще постараются сбросить ее с пьедестала. Однако Ианта не оставляла попыток убедить их в своей полезности.

Церемония продолжалась. Звучали новые молитвы. Потом Ианта призвала Тамлина встать по другую сторону алтаря и зажечь свечу для душ, угасших в минувшем году. Когда взойдет солнце, эти души смогут вернуться в объятия света.

Края облаков начали розоветь.

Ианта позвала и Юриана для произнесения одной из заключительных молитв – в честь воинов, что каждый день сражались за наш покой. Эту молитву она добавила по моей просьбе.

На травянистом пятачке остались только мы с Ласэном. За нашими спинами и с боков теснились участники празднества. Впереди высился алтарь, а за ним – цепь холмов, уходящих к горизонту.

Я видела скованность его позы. Видела мимолетные взгляды, бросаемые по сторонам. Ласэн наверняка сейчас думал не о молитвах, а о моем подыгрывании Ианте. От него не укрылось, что накануне восхода солнца мы оказались с ним вдвоем, а остальных словно отвели от нас.

Ианта подошла к краю холма. Золотистые волосы струились по ее спине. Она воздела руки. Место, где она встала, и положение рук – все было точно выверено.

Нечто подобное я видела в день зимнего солнцестояния. Казалось, солнце поднимается между воздетых рук верховной жрицы, наполняя их светом. Послушницы заранее отметили нужное место, положив туда узорчатый камень.

Золотой диск солнца медленно выплыл из-за дальнего холма, готовясь рассеять утреннюю дымку и продолжить путь к синим небесам.

Мир наполнялся ярким, сильным светом. Солнечные лучи казались копьями, пронзающими нас.

Ианта выгнула спину. Ее тело приняло форму сосуда, куда должен излиться свет самого длинного дня в году. Лицо верховной жрицы застыло в экстазе благочестия.

Солнце поднялось. Его золотые лучи протянулись по земле.

В толпе зашептались.

Шепот сменился выкриками.

Они были обращены не к Ианте.

Ко мне.

Я, облаченная в белые одежды – воплощение чистоты, – озарилась сиянием дня. Путь солнца пролег не над головой Ианты, а прямо над моей головой.

Никто даже не заметил, что камень верховной жрицы почему-то оказался сдвинутым на несколько локтей вправо. Все смотрели только на меня. И точно так же никто не почувствовал дуновения легчайшего ветерка, прошелестевшего в траве.

Ианта не сразу отважилась повернуться и увидеть, что на этот раз сила солнца не наполняет и не благословляет ее.

Известные события во дворце правителя Сонного королевства потребовали от меня чрезмерного напряжения магических сил. Конечно, затем они восстановились, но я намеренно держала их под замком, дабы не повредить своим замыслам. Но сейчас я ненадолго сняла замок, и мое тело, освещенное солнцем, засветилось еще и изнутри, словно было прозрачным. Свет был чистым, как свет дня, как свет звезд.

– Разрушительница проклятия, – шептали в толпе. – Благословенная.

Я прикинулась, будто удивлена, но принимаю выбор, сделанный Котлом. Лицо Тамлина побелело от потрясения. Близнецы не скрывали своего замешательства.

Потом я повернулась к Ласэну. Его металлический глаз отражал свет, изливавшийся на меня. Друг, просящий друга о помощи. Я протянула ему руку.

У меня за спиной Ианта изо всех сил пыталась примениться к неожиданному повороту ритуала и вернуть себе власть над церемонией. Я чувствовала ее потуги.

Наверное, Ласэн их тоже чувствовал. Он взял мою руку, опустился на колено и прижал мои пальцы ко лбу.

Словно пшеничные колосья под напором ветра, участники празднества тоже встали на колени.

При всей пышности и затейливости церемоний и ритуалов Ианты в них не было ни силы, ни благословения. А Фейра, Разрушительница проклятия, спасшая Притианию от тьмы и тирании…

Фейра оказалось благословенной. Святой. Не склонившейся перед злом.

Мое сияние разрасталось, пока не окутало собою и Ласэна.

Рыцарь перед своей королевой.

Я посмотрела в сторону Ианты и снова улыбнулась ей, чуть отодвинув маску ягненка и показав скрывающуюся за ней волчицу.

В остальном торжества ничем не отличались от прошлогодних.

Солнце поднималось все выше. Мое свечение меркло. Постепенно улеглись восторги взволнованных зрителей. Мы спустились вниз. Наш путь лежал через поля, к другим холмам. Весть о моем маленьком чуде донеслась и туда.

Я не отходила от Ласэна. Кажется, он был доволен. Во всяком случае, здравомыслие не покидало его, что выгодно отличало Ласэна от большинства празднующих. Одних захлестывала радость, другие никак не могли выйти из благоговейного ступора. Были и такие, кого случившееся насторожило, породив вопросы.

Ианта шесть часов подряд объясняла утреннее чудо. Оказывается, Котел благословил ее лучшую подругу и солнце нарочно изменило путь, дабы показать, как оно радуется моему возвращению.

Своими речами Ианта утомила даже послушниц, которые так и не прониклись пафосом верховной жрицы.

А вот Тамлина случившееся не на шутку встревожило. Глядя на него, можно было подумать, будто со мною произошло что-то страшное. Во дворце правителя Сонного королевства Тамлин уже видел такое сияние. Может, его встревожили воспоминания? Доискиваться причин мне не хотелось.

Долг верховного правителя обязывал Тамлина уделять внимание не только мне. Его ждали подданные, воины, правители округов. Я оказалась предоставленной самой себе.

Впрочем, не совсем. Завидев меня, восторженные фэйри тянули ко мне руки. В их глазах я и сейчас видела слезы благодарности за освобождение от гнета Амаранты.

Раньше это не вызвало бы у меня ничего, кроме раздражения и желания забиться в укромный угол. Но я научилась благосклонно принимать выражение чужой признательности и улыбаться в ответ.

Чувства простых фэйри были вполне искренними. Я знала, как много пришлось им вытерпеть. А вот что касалось знати и гвардейцев Тамлина, усердно искавших меня… Здесь мои улыбки были такими же фальшивыми, как у Ианты. Меня называли «благословленной Котлом». Я отвечала, что нам не дано проникнуть в замыслы Котла.

Все эти благоглупости я повторяла и за ранним завтраком, и во время полуденной трапезы, пока не вернулась в дом, чтобы немного прийти в себя и передохнуть.

В тишине своей комнаты, сняв цветочную корону, я улыбнулась глазу, вытатуированному на правой ладони.

«Ты не забыл, что сегодня – самый длинный день в году? – спросила я у Риза, отправив по связующей нити образы утренних событий. – Жаль, что я не смогла провести его с тобой».

Думаю, Ризанду очень понравился бы мой спектакль. Потом он смеялся бы до слез, вспоминая растерянную физиономию Ианты.

Я умылась холодной водой и собралась вернуться на холмы, когда в голове у меня зазвучал голос Ризанда: «Для меня было бы великой честью провести хотя бы мгновение в обществе Фейры, благословленной Котлом».

В каждом его слове слышался смех. Я тоже усмехнулась. Потом вспомнила: дом Тамлина – неподходящее место для веселой болтовни через связующую нить. Я рисковала, но не могла не задать Ризу главный вопрос: «Со всеми все в порядке?»

Я ждала, считая минуты. Наконец пришел ответ: «Да. Настолько, насколько возможно. Когда ты ко мне вернешься?»

Каждое слово звучало тише предыдущего.

«Скоро, – пообещала я. – Здесь посланцы Сонного королевства. Я долго не задержусь».

Ризанд не отвечал. Я подождала еще несколько минут, затем снова надела корону из цветов и покинула комнату.

Голос Ризанда настиг меня, уже когда я шла по празднично украшенному саду. Совсем тихий и далекий: «Я тоже жалею, что не могу провести этот день с тобой».

От этих слов у меня сжалось сердце. Усилием воли я прогнала их из мыслей и пошла туда, где продолжался праздник. Шаги мои стали намного тяжелее.

А на холме убирали следы трапезы, готовя место для танцев.

Почти сразу я заметила Тамлина. Он стоял поодаль и следил за каждым моим движением. Мне хотелось просто лечь в траву и лежать. Но музыканты заиграли веселый танец. Я пошла дальше, чувствуя себя застенчивой девчонкой, какой была когда-то, попав во владения Тамлина.

В прошлом году похожие звуки кружили мне голову. Я была готова танцевать до упаду. Сейчас танец сделался не более чем оружием в моем арсенале. Я остановилась перед Тамлином, опустила глаза и тихо спросила:

– Потанцуешь со мной?

Он обрадовался. Он был счастлив, хотя и сейчас я ощущала его тревогу.

– Да, – торопливо ответил Тамлин. – Обязательно.

Я позволила ему увлечь меня в быстрый танец, кружить, поднимать в воздух. Увидев нас танцующими, зрители принялись хлопать в ладоши и выкрикивать приветствия. Я протанцевала один танец, другой, третий. По спине вовсю струился пот. Я добросовестно улыбалась. Смеялась, когда мои руки были почти рядом с его горлом и я могла бы его задушить.

Быстрые танцы сменились медленными. Круг смотрящих на нас стремительно редел. Когда никого не осталось, Тамлин тихо спросил:

– Сегодня утром… На тебе это не сказалось?

Я вскинула голову:

– Вроде бы нет. Я даже не поняла, в чем дело. Скажи, Ианта… сильно разозлилась?

– Не знаю. Она ведь любит все знать заранее. А тут… Вряд ли она умеет справляться с неожиданностями.

– Наверное, мне стоит извиниться. Я испортила ей церемонию.

Его глаза вспыхнули.

– За что? Возможно, это и в самом деле было благословением. Меня до сих пор удивляет магия, когда она касается тебя. Если Ианта рассердилась, нам-то что?

Я прикинулась, будто раздумываю над его словами, потом кивнула. Прижалась к нему покрепче, ненавидя все места, где наши тела соприкасались. Не представляю, как Риз выдерживал Амаранту. Пятьдесят лет подряд.

– Ты сегодня удивительно выглядишь, – сказал Тамлин.

Я пробормотала обычные слова благодарности, потом как бы невзначай сказала:

– Ласэн мне рассказывал… в ночь Каланмая ты не смог совершить Ритуал. Ты отказался.

«И позволил Ианте забрать в пещеру Ласэна», – мысленно добавила я.

У Тамлина дрогнул кадык.

– Я не мог этого выдержать.

Зато он без колебаний пошел на сделку с Сонным королевством, словно я была украденной вещью и он задался целью ее вернуть.

– Возможно, случившееся утром было чем-то бо́льшим, чем просто благословением, – сказала я.

Тамлин лишь погладил меня по спине.

Мы молча протанцевали еще три танца. Я вдруг ощутила сильный голод, и мы пошли туда, где столы уже ломились от угощений. Я позволила Тамлину ухаживать за мной, накладывать на тарелку то, что, как он считал, мне обязательно понравится. Мы уселись под ветвями старого кривого дуба и молча ели, слушая музыку и разглядывая танцующих.

У меня на языке вертелись вопросы. Неужели мое возвращение стоило того, чтобы пожертвовать благополучием его Двора? Очень скоро сюда вторгнутся силы Сонного королевства и завладеют этими землями. И тогда здесь уже не будет ни танцев, ни песен, ни праздников. Браннага ясно дала понять, какой порядок воцарится в здешних местах, когда появятся их солдаты.

Но я не сказала ни слова. Солнце двинулось в обратный путь. Недолгие сумерки сменились вечерней темнотой.

Вспыхнули костры. А высоко в небе перемигивались звезды. Я стала смотреть на них, почти не обращая внимания на вечернюю часть празднества. В их молчаливом обществе мне было гораздо приятнее и спокойнее.

Глава 5

В особняк я вернулась в два часа ночи – едва переставляя ноги. О том, чтобы встретить рассвет на холмах, не было и речи.

Особенно после выразительных взглядов Тамлина. Должно быть, он вспоминал прошлый год, когда увел меня в луга и мы целовались до самой зари.

Я попросила Ласэна проводить меня, и он с превеликой радостью согласился. У него были свои причины. Он думал только об Элайне, и все прочие женщины перестали для него существовать. Помимо этого, он хотел скрыться от Ианты, которая весь день пыталась затащить его в укромный угол и расспросить о случившемся во время церемонии.

Я не пошла в купальную смывать дневной пот, а просто надела короткую кружевную ночную рубашку, когда-то очень нравившуюся Тамлину, и плюхнулась в кровать.

Мне очень хотелось спать, но моя стратегия требовала бодрствования, и потому целых полчаса я вертелась и крутилась в постели, комкая и сминая простыни.

Для задуманного мною требовалось вдохновение. Я черпала его, представляя ухмыляющуюся морду аттора, представляя Ткачиху с двумя бездонными дырами вместо глаз. Потом вызвала в памяти лица Несты и Элайны, когда их силой заталкивали в Котел.

Празднество на холмах еще продолжалось, когда я, испустив короткий пронзительный вопль, выскочила из постели.

У меня колотилось сердце, и его стук отдавался в жилах и даже в костях. Мокрая от пота, растрепанная, я приоткрыла дверь, выскользнула в коридор и замерла перед дверью Ласэна.

Он открыл после второго удара.

– Я слышал твой крик. Что-то случилось?

Широко раскрытым красно-коричневым глазом Ласэн косился на мои растрепанные волосы и мокрую от пота рубашонку.

Я сглотнула. Ласэн понял мой молчаливый вопрос и отошел от двери, пропуская меня внутрь. Он был голым по пояс, но успел натянуть штаны и сейчас торопливо их застегивал.

В убранстве его комнаты преобладали оттенки Двора осени – единственное напоминание о родине, которое он не прятал от чужих глаз. Сумрак не помешал мне увидеть, что его постель измята не меньше моей. Ласэн устроился на изогнутом подлокотнике большого кресла, напротив закопченного очага. Я стояла на малиново-красном ковре и заламывала руки.

– Мне до сих пор снится Подгорье, – хрипло прошептала я. – Когда просыпаюсь, не могу вспомнить, где я.

Я подняла левую руку, ныне свободную от татуировки, и добавила:

– Даже не помню, в каком времени нахожусь.

Это было полуправдой. Да, мне действительно снились те страшные дни, однако они уже не выбивали меня из колеи. И я не неслась посреди ночи в отхожее место, чтобы вытряхнуть из себя съеденное за ужином.

– Что тебе приснилось на этот раз? – тихо спросил Ласэн.

Я подняла на него усталые, измученные глаза:

– Как будто она распяла меня на стене. Как Клеру Бадор. А потом появился аттор…

Содрогнувшись всем телом, я закрыла лицо руками.

Ласэн встал и подошел ко мне. Страх и боль моих слов достаточно скрывали и мой запах, и мою силу. А тем временем темные нити, протянутые мною вокруг, уловили легкое колебание.

Ласэн остановился напротив меня. Он пробормотал вялые возражения, когда я обвила руками его шею и спрятала лицо на его теплой голой груди. Из моих глаз лились… нет, не слезы. То была морская вода (дар Таркина). Она текла у меня по щекам, попадая на золотистую кожу Ласэна.

Тяжело вздохнув, он обнял меня за талию. Другой рукой он стал гладить мои спутанные волосы, приговаривая:

– Сочувствую тебе. Я тебе очень сочувствую.

Ласэн гладил меня по спине, пока мои «рыдания» не прекратились. «Слезы» тоже высохли, как мокрый песок на солнце.

Я оторвала голову от его рельефной груди. Мои пальцы уперлись в каменные мускулы его плеч. На лице Ласэна была написана тревога. Я глубоко дышала, морща при этом лоб. Я приготовилась заговорить, как вдруг…

– Что здесь происходит?

Ласэн стремительно обернулся к двери.

В проеме стоял Тамлин. На лице застыла маска ледяного спокойствия. На пальцах проглядывали когти.

Мы с Ласэном стремительно отодвинулись друг от друга. Слишком стремительно, чтобы это не вызвало подозрений.

– Мне приснился кошмарный сон, – объяснила я, оправляя ночную рубашку. – Я… я не хотела будить весь дом.

Тамлин просто смотрел на Ласэна. Тот плотно сжал губы. Он тоже заметил когти.

– Мне приснился кошмарный сон, – довольно резко повторила я и, схватив Тамлина за руку, быстро повела прочь из комнаты, не дав Ласэну и рта раскрыть.

Я захлопнула дверь, чувствуя, что внимание Тамлина по-прежнему сосредоточено на хозяине комнаты. Тамлин не убрал когти, но и не выдвинул их дальше.

Я быстро прошла к своей двери. Тамлин вглядывался в пространство коридора, оценивая расстояние между моей спальней и соседней.

– Спокойной ночи, – сказала я и закрыла дверь перед самым носом Тамлина.

Прошло минут пять. Убедившись, что Тамлин не станет убивать Ласэна, я улыбнулась.

Интересно, сумел ли Ласэн сложить все куски головоломки? Понимал ли он, что я догадалась о намерениях Тамлина прийти ко мне этой ночью? Тамлин истолковал мои застенчивые взгляды и робкие прикосновения как сигналы моей готовности его принять. Понимал ли Ласэн, что эту рубашонку я надела вовсе не из-за жары? Невидимые нити, раскиданные мною по дому и вокруг, сообщили: Тамлин наконец набрался смелости, чтобы явиться в мою спальню. Значит, я должна была выглядеть соответствующим образом.

Разыгранный кошмарный сон, подкрепленный измятой постелью. Войдя к Ласэну, я оставила дверь открытой. Он был настолько смущен и отвлечен моим появлением, что ничего не заметил. Я не затворила дверь вовсе не по ошибке. Я соорудила преграду из плотного воздуха, и потому Ласэн не учуял и не услышал Тамлина, пока тот не встал в проеме.

Пока Тамлин не увидел нас стоящими в обнимку и мою задравшуюся рубашку. Мы с Ласэном смотрели друг на друга с таким чувством, что невольно казалось: мы или только начали, или уже заканчиваем. Поглощенные страстью, мы ничего не замечали, пока Тамлин не подал голос. Впрочем, не замечал один Ласэн. Я успела убрать преграду, и Тамлин ее не почувствовал.

Кошмар. Так я объяснила случившееся Тамлину.

Нет, это я была его кошмаром.

Я подтвердила то, чего Тамлин боялся с самых первых дней моего возвращения.

Я не забыла его давнишнюю схватку с Ласэном. Тамлин тогда предупредил Ласэна, чтобы перестал заигрывать со мной и держался от меня подальше. Мне хотелось сделать рыжеволосого придворного сущим кошмаром для Тамлина. Я помнила, как Тамлин тогда орал: «Не приближайся к ней!» Теперь мне хотелось, чтобы из-за Ласэна у Тамлина рухнули все замыслы.

Сейчас Тамлину уж точно не до сна. Он прокручивает в памяти все разговоры, вспоминает все взгляды, бросаемые мною на Ласэна, как Ласэн помогал мне в Подгорье и потом. Возможно, Тамлину кажется, что Элайна вовсе не истинная пара Ласэна, раз он тянет руки к другим женщинам.

И конечно же, Тамлин не может забыть утренней сцены: коленопреклоненный Ласэн приносит клятву верности новорожденной богине, словно мы с ним оба получили благословение Котла.

Я еще немного поулыбалась, затем стала одеваться.

Моя настоящая работа только начиналась.

Глава 6

Исчезла связка ключей от ворот усадьбы, но после ночного происшествия Тамлин, похоже, этого даже не заметил.

Завтрак проходил в молчании. Посланцам Сонного королевства очень не нравилось, что из-за праздника их поездка к месту второго пролома в стене отодвинулась на целый день. Юриана праздник настолько утомил, что он мог лишь набивать свой нечестивый рот мясом и яйцами.

Чувствовалось, что между Тамлином и Ласэном состоялся разговор. Во всяком случае, Ласэн держался от меня на почтительном расстоянии. Он не смотрел в мою сторону и не заговаривал со мной, словно до сих пор пытался убедить Тамлина, что между нами ничего не было.

Меня подмывало спросить Юриана напрямую, не он ли стащил ключи у какого-нибудь подвыпившего караульного, но не хотелось нарушать благословенную тишину.

Тишину нарушило появление Ианты. Она подчеркнуто не замечала моего присутствия, словно я и впрямь была ярким солнцем, которое у нее украли.

– Прошу прощения, что нарушаю вашу трапезу, но есть вопрос, который требует безотлагательного обсуждения с верховным правителем, – заявила Ианта, останавливаясь на полпути к столу.

Складки голубого плаща, точно волны, колыхались вокруг ее ног.

Мы повернулись в ее сторону.

– И что это за дело? – угрюмо спросил Тамлин.

Ианта разыграла маленький спектакль, будто лишь сейчас заметила посланцев Сонного королевства. Я старалась не засмеяться, видя, как беспокойно мечутся ее глаза между близнецами и Тамлином. Дальнейшие слова Ианты никого не удивили:

– Думаю, нам стоит обождать до конца завтрака и поговорить без посторонних.

Это была заурядная игра во власть. Напоминание высоким гостям, что она занимает здесь определенное место и Тамлин к ней прислушивается. А потому им лучше с ней не ссориться. Тем более что она располагает столь важными сведениями. Но я довольно жестоко опрокинула замысел Ианты.

– Если мы считаем посланцев Сонного королевства союзниками в грядущей войне, мы должны доверять им и во всем остальном. Тебе незачем секретничать, Ианта. Говори при всех.

Она едва взглянула в мою сторону. Но теперь уже пришлось выворачиваться Тамлину. Вероятно, союз с Сонным королевством он ставил выше отношений с Иантой. Не обращая внимания на ее надменную позу, Тамлин сказал:

– В самом деле, говори при всех.

Ианта проглотила оскорбление. Она понимала: упорство ничего ей не даст.

– Мои послушницы… они обнаружили, что земля вокруг моего храма… умирает.

Юриан выпучил глаза и вернулся к содержимому тарелки.

– Так дай взбучку садовникам, – сказала Браннага, тоже возвращаясь к еде.

Дагдан лишь фыркнул, склонившись над своей чашкой.

– Причина не в небрежности садовников. – Теперь Ианта вытянулась как шест. – Земля испорчена. Травы, корни, бутоны – все сохнет и болеет. И отовсюду исходит зловоние, какое распространяют наги.

Я едва удержалась, чтобы не взглянуть на Ласэна. Заметил ли он этот блеск в глазах Ианты, выдающий ее замысел? Даже Тамлин вздохнул, словно и он увидел нехитрый расчет. Ианта пыталась восстановить пошатнувшуюся значимость, для чего отравила землю, чтобы затем «чудесным образом» ее возродить.

– В лесу есть и другие места, где все вымерло и не возродилось, – продолжала Ианта, прижимая к груди пальцы, унизанные серебряными кольцами. – Боюсь, что это предупреждение. Наги собираются с намерением напасть на нас.

Да, крепко я ей вчера досадила. Я предполагала, что после вчерашнего праздника Ианта непременно выкинет какое-нибудь коленце, дабы взять реванш. Ведь я смазала ей самый торжественный момент, посягнула на ее власть. Но такой ход… Умно.

Затолкав усмешку как можно глубже, я участливо сказала:

– Ианта, возможно, тебе действительно стоит позвать хороших землекопов. Пусть как следует перекопают землю возле твоего храма.

Она застыла и наконец-то взглянула на меня. Я едва сдерживалась, чтобы не сказать ей: «Думаешь, ты ведешь свою игру? Ты даже не догадываешься, что каждый выбор, сделанный тобой минувшим вечером и этим утром, были лишь ступеньками. И толкала тебя к этим ступенькам я».

Кивком подбородка я указала на близнецов, затем на Ласэна:

– Днем мы отправимся дальше осматривать стену. Вернемся через несколько дней. Если к нашему возвращению земля вокруг твоего храма не оживет, я тебе обязательно помогу.

Пальцы, унизанные серебряными кольцами, сжались в кулаки, пока неплотные. Но, верная своей змеиной натуре, Ианта тут же спросила у Тамлина:

– Верховный правитель, ты тоже поедешь с ними?

И оценивающе взглянула на нас с Ласэном.

Легкая головная боль, появившаяся у меня с утра, усиливалась с каждым словом, что вылетало из уст Ианты. Я устала за вчерашний день, ночью почти не спала, а мне ведь еще требовались силы на грядущие дни.

– Он останется здесь, – ответила я за Тамлина, не дав ему и рта раскрыть.

Тамлин опустил вилку.

– Думаю, я тоже поеду.

– Я не нуждаюсь в сопровождении, – сказала я.

Пусть понимает мои слова как хочет. Пусть ищет в них скрытый смысл.

– Никак верховный правитель усомнился в наших добрых намерениях? – усмехнулся Юриан.

– Поосторожней! – рявкнул на него Тамлин.

– Ласэн и дозорные – вполне надежная охрана, – сказала я.

Ласэн вжался в стул. Казалось, он был готов сквозь землю провалиться.

Я посмотрела на Дагдана и Браннагу и позволила себе слегка улыбнуться.

– Если понадобится, я и сама могу за себя постоять, – заверила я Тамлина.

Близнецы улыбнулись в ответ. Я не ощутила их новых попыток проникнуть сквозь мои преграды или сквозь те, которыми я постаралась окружить возможно большее число обитателей дома. Это требовало существенного напряжения магических сил, и несколько дней, проведенных вдали от особняка, казались мне желанной передышкой.

Ианта не оставила своих поползновений.

– И все-таки, друг мой, тебе стоило бы поехать, – вкрадчиво произнесла она. Я могла только гадать, какие еще слова вылетят из надутых губок. – Никто не знает, когда Двор ночи предпримет попытку похитить Фейру.

Эти слова застигли меня врасплох. Действовать надо было быстро, поскольку сейчас все наблюдали за мной. Я откинулась на спинку, ссутулила плечи, воскресив в памяти тело Клеры, распятое на стене, затем крылья Риза, пробитые двумя стрелами. Я призывала все образы, способные добавить мне запах страха.

– У тебя есть такие сведения? – шепотом спросила я.

Услышанное очень заинтересовало Дагдана и Браннагу.

Верховная жрица уже приготовилась ответить, но Юриан ее опередил.

– Нет у нее никаких сведений, – сказал он, лениво растягивая слова. – Их границы надежно защищены. Ризанд был бы последним глупцом, если бы взялся искушать судьбу и лезть сюда.

Я уставилась в тарелку, добросовестно изображая неописуемый ужас.

– Пусть и глупцом, но обуреваемым жаждой мести, – возразила Ианта.

Она повернулась к Тамлину. Утреннее солнце воспламенило камень на ее серебряном обруче.

– Если бы ты вернул ему крылья его родни, быть может, он бы… успокоился.

В голове у меня стало пугающе тихо. Тишина была недолгой. Уже в следующее мгновение я услышала грохот, сравнимый со звуками бури. Этот грохот заглушал все мои мысли и даже инстинкт самосохранения. У меня гремели кости, клокотала кровь, подавляя все внешние звуки.

Но эти слова, само это предложение… Жалкая попытка поймать меня в ловушку. Я добросовестно разыгрывала безразличие, хотя напряженно ждала ответа Тамлина.

– Я давно их сжег, – тихо ответил Тамлин.

Я могла поклясться, что в его голосе прозвучало… сожаление. Сожаление и стыд.

Ианта цокнула языком, выказывая досаду:

– Зря ты поторопился. Он мог бы тебе щедро заплатить за эти крылышки.

Только чудом я удержалась, чтобы не перемахнуть через стол и не расколотить голову Ианты о мраморный пол.

Я заставила себя улыбнуться Тамлину.

– Со мною ничего плохого не случится, – сказала я, уговаривая его, как ребенка.

Даже взяла его руку и провела большим пальцем по ладони, продолжая глядеть ему в глаза.

– Давай не будем снова вступать на старую дорогу.

Потом я отодвинулась. Тамлин посмотрел на Ласэна и выпустил когти, вцепившись в испещренные бороздами подлокотники кресла.

– Будь осторожен.

Все мы прекрасно понимали: это угроза.

Путь, занимавший два дня, мы проделали за день, чередуя передвижение пешком и перебросы на несколько лиг. Дагдан не был особо искусен по этой части. Он оказался даже медлительнее, чем я думала. Правда, ему приходилось нести на себе сестру и Юриана.

Мне было некуда торопиться. Переброс хорошо совершать в одиночку, а когда на тебе висит еще кто-то, расход магической силы заметно возрастает. Мы с Ласэном оба несли на себе по дозорному. Парни были сыновьями мелких правителей, учтивыми и наблюдательными. Такой способ передвижения позволял взять с собой лишь самое необходимое. Ограничения коснулись и числа шатров для ночлега.

К пролому в стене мы добрались уже затемно. Дозорные принялись ставить шатры. Я изрядно устала и могла лишь наблюдать за их действиями. Впрочем, мой статус и не предполагал какой-либо помощи с моей стороны. За ужином возле костерка молчали все, кроме Юриана. Он расспрашивал дозорных об особенностях их выучки. Близнецы довольно рано удалились к себе в шатер, взяв еду. Они хмуро поглядывали на ломти хлеба с мясом, словно там успели завестись черви. Юриан заявил, что пойдет прогуляться перед сном.

Дождавшись, когда костерок начнет гаснуть, я забралась в полотняный шатер, рассчитанный на одного. Мы с Ласэном едва втиснулись туда вдвоем. Мы оба понимали, что спать нам придется впритык.

– Уж лучше я лягу прямо на земле, – проворчал Ласэн, хмуро оглядывая стенки шатра.

– Не валяй дурака, – сказала я.

Прежде чем снять сапоги, Ласэн настороженно посмотрел на меня и сказал:

– Ты же знаешь, Тамлин… способен это учуять.

– И занозой у меня в заднице он тоже способен быть, – огрызнулась я, укрываясь походным одеялом. – Ты сделаешь только хуже, если станешь потворствовать его безумным предположениям и ревности.

Ласэн снял камзол. На этом его раздевание закончилось. Он растянулся на подстилке, положенной рядом с моей.

– Наверное, Тамлин потому и неистовствует, что вы с ним до сих пор… Я угадал?

Его вопрос заставил меня натянуть одеяло до самого подбородка.

– Да. Эта сторона для меня закрыта. Во всяком случае, сейчас.

Молчание Ласэна было тягостным и каким-то печальным. Я ненавидела себя за вранье, ставшее частью моей повседневной жизни во владениях Тамлина.

– Прости меня, – наконец сказал Ласэн.

За что еще он просил у меня прощения сейчас, лежа в темноте шатра?

– Скажи, есть хоть какая-нибудь возможность разорвать его соглашение с Сонным королевством? – совсем шепотом спросила я. – Я вернулась. Мне ничто не угрожает. Мы могли бы… обойтись и без них.

– Нет. Правитель Сонного королевства очень умно и недвусмысленно заключил эту сделку с Тамлином. Сделка скреплена магией. И магия ударит по нему, если он не допустит силы Сонного королевства на свои земли.

– Как ударит? Убьет?

От вздоха Ласэна у меня зашевелились волосы.

– Тамлин лишится своих магических способностей. Возможно, и самой жизни. Магия целиком строится на равновесии. Потому-то он и не смог вмешаться в твою сделку с Ризандом. Даже тот, кто попытается нарушить сделку, пострадает от последствий. Если бы Тамлин попытался силой удержать тебя, тогда магия, связывавшая тебя и Риза, вполне могла бы забрать его жизнь в качестве платы за твою. Или жизнь кого-то другого, кто ему дорог. Это древняя магия. Древняя и странная. Потому-то мы и не заключаем сделок без крайней на то необходимости. Даже ученые при Дворе дня не знают, как эта магия действует. Можешь мне верить, я у них спрашивал.

– Твои расспросы касались меня?

– Да. Минувшей зимой я побывал у них, чтобы спросить, можно ли разорвать твою сделку с Ризом.

– Почему ты мне не сказал?

– Я… мы не хотели давать тебе ложных надежд. И потом, Ризанд через тебя мог бы узнать о наши затеях и вмешаться.

– И тогда Ианта толкнула Тамлина на союз с Сонным королевством.

– Видела бы ты его в те дни! Он обезумел. Ему казалось, что ученые Двора дня работают слишком медленно. Я просил его подождать еще немного, но с момента твоего исчезновения и так прошло несколько месяцев. Тамлин жаждал действий. Ожидание его губило. Он не поверил твоему письму, считая, что оно написано под диктовку Ризанда. Скажу больше: это письмо его и подхлестнуло. Ну и я свою роль сыграл, когда увидел тебя в лесу.

Я повернулась на спину, почти утыкаясь носом в полог шатра.

– Тамлин сильно неистовствовал?

– Спрашиваешь! Ты же видела свою прежнюю комнату. Он разворотил ее, кабинет, свою спальню. Что еще хуже – он убил всех, кто в день твоего исчезновения охранял особняк. Сначала выбил из них все сведения, а потом убил. На глазах слуг.

У меня заледенела кровь.

– И ты его не остановил?

– Я пытался. Умолял его пощадить их. Где там! Он меня не слышал. Да он в таком состоянии и не мог меня услышать.

– А что, остальные дозорные даже не пытались вмешаться? Схватить его за руку?

– Они не осмеливались. Пойми, Фейра, он же верховный правитель. Он – иной породы.

Интересно, произнес бы Ласэн такие слова, знай он, кто я на самом деле?

– Мы оказались в тупике. В совершенно безвыходном положении. Нам оставалось одно из двух: либо начинать войну с Двором ночи и Сонным королевством, либо стать союзниками Сонного королевства, закрыть глаза на их действия, а затем воспользоваться союзом с ними в своих целях.

– Как это понимать?

Ласэн осознал, что сказал лишнее, и заюлил:

– У нас при каждом дворе есть враги. А зная о нашем союзе с Сонным королевством, они дважды подумают, прежде чем соваться к нам.

Врун. Умный, опытный врун.

Я шумно зевнула.

– Даже если они теперь и наши союзники, я все равно их ненавижу, – призналась я.

– И я тоже, – усмехнулся Ласэн.

– Пора вставать.

Сквозь откинутый полог в шатер били ослепительно-яркие солнечные лучи.

Прозвучавший приказ вызвал рычание Ласэна. Он сел на подстилке, бросив заглянувшему в шатер Юриану:

– Пошел прочь!

Тот еще раз взглянул на нас, усмехнулся и ушел.

Я сообразила, что всю ночь проспала прижавшись к Ласэну. У меня не было никаких иных мыслей, кроме желания согреться. Однако я не сомневалась, что по возвращении Юриан красочно распишет Тамлину, как мы с Ласэном спали почти в обнимку.

Невдалеке протекал ручей. Я умылась. От сна на жесткой подстилке у меня затекли руки, ноги и спина.

Под конец моего умывания у ручья появилась Браннага. Принцесса наградила меня холодной улыбкой, небрежно бросив:

– Я бы тоже выбрала сына Берона.

Я молча смотрела на принцессу. Она пожала плечами и улыбнулась еще шире:

– У мужчин Двора осени огонь в крови. Они и в постели такие же… пламенные.

– Наверное, у тебя есть опыт общения с ними?

– А чем еще мне было заниматься на той войне? – усмехнулась Браннага.

Я даже не старалась скрыть своего отвращения.

Прошел час. Слова Браннаги продолжали звучать у меня в мозгу. Мы шли к пролому в стене, до которого оставалось четверть лиги.

– Что случилось? – спросил Ласэн, поймав мой хмурый взгляд.

Воображение рисовало мне Элайну, окутанную этим… огнем. Я мотнула головой, прогоняя видение. Ласэн повторил вопрос.

– Ничего особенного, – ответила я.

Впереди послышалась ругань Юриана. Мы прибавили шагу, а когда услышали свист меча, выхваченного из ножен, бросились бежать. Ветви и листья хлестали меня по лицу. Шум и гудение в голове говорили, что мы находимся возле самой стены. А вот и пролом.

С другой стороны на нас смотрели трое из общества «Дети благословенных».

Глава 7

Браннага и Дагдан сейчас были похожи на голодных зверей, неожиданно увидевших добычу.

Юриан стоял с обнаженным мечом, словно по другую сторону стены находился вооруженный отряд, а не две девицы и парень. Те таращились на нас; при виде суровой красоты Ласэна их глаза еще больше округлились.

Все трое упали на колени. Нас они называли не иначе как «милостивые хозяева». У них на руках блестели серебряные браслеты.

– Какое счастье повстречать вас на пути!

Близнецы широко улыбнулись, показывая неестественно белые зубы. Знали бы смертные, что́ на самом деле означали их улыбки!

Первым опомнился Юриан.

– Что вы здесь делаете? – сердито спросил он.

Хорошенькая темноволосая девчонка, стоявшая ближе всех к пролому, подняла голову. У нее была красивая кожа с золотисто-медовым оттенком.

– Мы пришли, чтобы жить на бессмертных землях. Мы – живое приношение вам.

Жесткие, холодные глаза Юриана уперлись в Ласэна.

– Это правда?

– Мы не принимаем никаких приношений от смертных, – сказал он, не дрогнув под взглядом Юриана. – Особенно от детей.

Не такие уж они и дети. Всего на несколько лет моложе меня.

– Тогда что вы медлите? – заворковала Браннага. – Переходите на нашу сторону, и мы… отпразднуем эту встречу.

Она пристально разглядывала парня с каштановыми волосами и вторую девчонку. У той волосы были рыжими, с оттенком красной меди. Лицо грубоватое, но в глазах светился интерес. Судя по тому, как Дагдан смотрел на темноволосую, он уже избрал ее своей жертвой.

Я выступила вперед.

– Уходите отсюда, – велела я троим незваным гостям. – Возвращайтесь в свои селения, к родным. Стоит вам оказаться по эту сторону стены, и вы умрете.

Они вздрогнули, торопливо поднялись на ноги. На лицах появился страх, однако он не затмил целиком первоначального благоговейного выражения.

– Мы пришли, чтобы жить в мире, – робко возразила темноволосая.

– Здесь вы не найдете мира. Таких, как вы, здесь ждет только смерть.

Они смотрели не столько на меня, сколько на близнецов. От пристального взгляда Дагдана темноволосая девчонка покраснела. Она видела лишь красоту высокородного фэйца и совсем не замечала его хищной натуры.

И тогда я нанесла удар.

Стена заверещала, кроша мою магию и нанося ответный удар по голове. Однако моей магии удалось преодолеть разлом и проникнуть в разум этой троицы. Я не рассчитала силу. Парень даже дернулся.

Передо мною, словно в куске зеркала, промелькнули их жизни. Темноволосая девчонка была из богатой семьи, образованная, но своевольная. Родители собрались выдать ее замуж, и она решила сбежать, убедив себя, что жизнь в Притиании лучше брака с нелюбимым человеком. Рыжеволосая не знала ничего, кроме нищеты и отцовских кулаков, а с тех пор, как отец свел в могилу ее мать, они частенько гуляли по ее телу. Парень торговал собой на улицах крупного селения, пока ему однажды не встретились «Дети благословенных» и не показали иные жизненные ценности.

Я действовала быстро и точно. На все мне понадобились считаные секунды. Я успела опередить Браннагу, попытавшуюся заманить этих глупышей:

– Здесь нет смерти. Только радость и наслаждения, если вы пожелаете.

«И если не пожелаете, тоже», – хотелось добавить мне.

Но теперь все трое ошеломленно моргали и пятились.

Они увидели нас такими, какими мы были на самом деле: безжалостными и смертельно опасными. Я показала им изнанку красивых историй о Притиании.

– Мы… наверное, мы… допустили ошибку, – сказала темноволосая, отступая на шаг.

– А может, это была судьба, – со змеиной улыбкой возразила Браннага.

Но искатели прекрасной жизни в Притиании продолжали пятиться. Я успела внедрить в их разум достаточно историй, и теперь они видели ужасные картины. Я убедила эту троицу, что у нас их ждут только издевательства и смерть. Такая участь постигала всех «Детей благословенных», кто отваживался переходить на эту сторону. Натешившись вдоволь, фэйри отбрасывали их, словно надоевшие куклы. Для пущей убедительности я показала парню и обеим девчонкам нагов, богге и Мидденгардского червя. Я показала им распятое тело Клеры и золотоволосую королеву, проткнутую фонарным столбом. Все это я облекла в истории, которые они когда-то уже слышали, но в которые отказывались верить.

– А ну идите сюда! – теряя терпение, приказал Дагдан.

Его слова только сильнее воспламенили страх смертных. Повернувшись, все трое бросились бежать. Вскоре их тяжелые светло-серые плащи исчезли за деревьями.

Браннага напряглась, явно собравшись броситься в погоню, однако я схватила ее за руку и прошипела:

– Если ты вздумаешь погнаться за ними, у нас с тобой… возникнут сложности.

Принцесса зарычала.

Но смертные успели раствориться в лесу.

Я надеялась, что они внемлют еще одной мысли, которую я им внушила: нанять корабль, собрать туда всех своих друзей и плыть на континент. А сюда возвращаться не раньше, чем кончится война. То же самое они должны посоветовать и другим людям, пока еще не поздно. Чем больше народу успеет спастись, тем лучше.

Близнецы шумно выражали свое недовольство, но я пропускала их слова мимо ушей. А вот за их действиями я решила проследить. Я уселась под деревом. Дагдан и Браннага возобновили свои хождения вдоль стены.

Вскоре я услышала рядом чье-то дыхание. То был не Ласэн. Я справилась с замешательством, лишь слегка вздрогнув.

Юриан смотрел туда, где совсем недавно стояли на коленях трое искателей лучшей жизни.

– Спасибо, – хрипло произнес он.

– Не понимаю, о чем ты, – ответила я, сознавая, что Ласэн внимательно следит за мной, спрятавшись в тени соседнего дуба.

Юриан понимающе усмехнулся и неспешно двинулся к Дагдану.

Посланцы Сонного королевства без устали трудились весь день. Что они высматривали и вынюхивали, я не знала. Нам близнецы ничего не сообщали.

Утренняя стычка еще больше испортила мои отношения с ними. Я могла вступиться за троих наивных смертных, но заставить близнецов рассказывать о своих замыслах… здесь я бы явно проиграла. К тому же дневной запас моей терпимости по отношению к ним был исчерпан раньше времени.

Неожиданно для меня самой мы с Юрианом остались у костра вдвоем. Близнецы удалились в свой шатер, дозорные встали на вахту, а Ласэн пошел к ручью за водой. Я смотрела на пламя, танцующее между поленьев. Его треск эхом отдавался у меня внутри.

Моя атака на стену обернулась головной болью. Она не оставляла меня весь день, накатывая волнами. Сейчас лучше всего было бы отправиться в шатер, где я бы мгновенно уснула. Но от огня шло такое приятное тепло, а весенний вечер был далеко не теплым. Я сидела, оттягивая момент, когда надо будет встать и в зябкой темноте пойти к шатру.

– Что происходит с теми, кому удается проникнуть за стену? – спросил Юриан.

Чувствовалось, и он наслаждался теплом костра.

– Не знаю, – ответила я, упираясь носками сапог в траву. – Из пришедших сюда никто не возвращался. А за время правления Амаранты в здешних лесах расплодилось много разной нечисти. Так что… вряд ли эти походы оканчивались благополучно. Я даже не слышала, чтобы смертные прижились на землях какого-нибудь двора.

– Пятьсот лет назад их бы жестоко высекли за этот поход, – сказал Юриан. – Мы тысячелетиями были для фэйцев рабами, шлюхами… словом, двуногим скотом. Смертные сражались и гибли за то, чтобы выйти из рабства. А эти щенята… вырядились в свои балахоны. Опасности не чуют, истории не знают.

– Опасные речи для верного пса Сонного королевства, – усмехнулась я.

Ответом мне был негромкий, полный ненависти смех Юриана.

– В твоих глазах я всего лишь верный пес короля? И только?

– Тогда какова твоя конечная цель?

– У меня осталось незаконченное дело.

– Мирьяма мертва.

В глазах Юриана вновь появилось знакомое безумие. Светлая полоса окончилась.

– Все, что я делал на той проклятой войне, я делал для нас с Мирьямой. Для освобождения нашего народа. А она бросила меня, сбежала со смазливым принцем в тот самый момент, когда я поставил заботу о своих людях выше забот о ней.

– Я слышала, она ушла от тебя потому, что ты увлекся выбиванием сведений из Клитии и забыл обо всем. В первую очередь, о продолжающейся войне.

– Только я не сам полез к Клитии в постель. Мирьяма меня сподвигла. Это она велела мне соблазнить Клитию и ублажать, пока та с потрохами не продаст все Сонное королевство и фэйских сторонников прежних порядков. И представь себе, совесть Мирьяму не мучила.

– Значит, все это ты затеял, чтобы вернуть Мирьяму?

Юриан вытянул свои длинные ноги, скрестив лодыжки.

– Я хочу вытащить ее из уютного гнездышка, которое она свила с этим крылатым прыщом, и заставить пожалеть о содеянном.

– Тебе подарена вторая жизнь. Неужели ты собираешься потратить ее на месть?

– А не этим ли занимаешься ты сама? – улыбнулся Юриан.

Действуя бок о бок с Ризом, я переняла от него привычку морщить лоб, показывая недоумение.

– Если ты о Ризе… да, я бы не прочь ему отомстить, – сказала я, снова ненавидя себя за вранье.

– Им всем выгодно выставлять его злодеем и убийцей. Только они забывают, что я его знаю еще по той войне. Они забывают, что он рисковал своим легионом, вызволяя Мирьяму из вражеской крепости. Тогда-то Амаранта и взяла их в плен. Риз знал: это ловушка для принца Дракония. Он действовал вопреки приказам и со всем легионом отправился вызволять Мирьяму. Риз шел спасать своего друга, мою возлюбленную – и только потом этого придурка Дракония. Риз пожертвовал легионом. Их всех захватили в плен и пытали. И после этого разные шавки смеют говорить о бездушии и порочности Ризанда. Но я не знал мужчину более порядочного, чем он. Он был порядочнее их всех. Гораздо лучше, чем этот никчемный Драконий. Эти качества не теряются, сколько бы веков ни прошло. Ризанд привык рассчитывать и предусматривать все до мелочей. Даже поношения собственного характера – часть его стратегии. И вот ты – его истинная пара – оказываешься здесь. Самый могущественный в мире верховный правитель потерял свою пару и до сих пор не явился за нею. А она, беззащитная, сейчас страдает в глубине лесов Двора весны.

Юриан усмехнулся, поглядев на меня:

– Спрашивается, почему Риз палец о палец не ударил? По одной простой причине: он вовсе тебя не терял. Скорее он натравил тебя на нас.

Такую версию я слышала впервые, но все это было настолько в духе Ризанда, что я не смогла подавить удивление. Мои глаза светились не хуже углей догорающего костра.

– Я так понимаю, тебе нравится слушать звук собственного голоса, – сказала я Юриану.

– Сонное королевство убьет вас всех, – только и ответил он.

Юриан не ошибся.

Утром Ласэн разбудил меня довольно странным образом: зажав мне рот рукой. Его красно-коричневый глаз предостерегающе сверкал. Вскоре я почувствовала запах, который не спутаешь ни с чем: запах крови.

Мы торопливо оделись. Я быстро осмотрела арсенал, имевшийся в шатре. Три кинжала моих, два – Ласэна. Их дополнял его красивый короткий меч. Не густо, но лучше, чем ничего.

По мимолетному взгляду Ласэна я поняла его предложения: вести себя как ни в чем не бывало, пока не поймем суть случившегося.

Пожалуй, впервые мы действовали согласованно. Выезды на охоту – не в счет. Месяцы, проведенные в Подгорье, – тоже. Там мы могли в лучшем случае предостеречь друг друга. Теперь мы превратились в маленький отряд.

Ласэн бесшумно выбрался из шатра. Чувствовалось, он готов мгновенно занять оборонительную позицию. Ласэн рассказывал мне, что обучался искусству сражения: сначала при Дворе осени, потом уже здесь. Как и Риз, он предпочитал выигрывать поединки с помощью слов, однако я видела Ласэна с Тамлином на площадке для учебных состязаний. Он умел обращаться с оружием и мог, если понадобится, убить противника.

Я проскользнула мимо, вглядываясь в окружающий мир с жадностью голодного, попавшего на пир.

Лес ничуть не изменился. Юриан все так же сидел у костра, вороша угли, словно те недостаточно прогорели. Лицо его было непроницаемым – маской раздумий. А вот оба дозорных были бледны как мел. Они настороженно смотрели в сторону деревьев за спиной Юриана.

Никаких следов посланцев Сонного королевства.

Зато была кровь. Я ощущала ее медный привкус. Кровь, перемешанная с запахом земли, гнили и смерти.

Я зашагала в направлении деревьев и кустарников, куда были устремлены взгляды перепуганных дозорных.

– Ты сильно опоздала, – бросил мне Юриан, продолжая ворошить угли. – Они все закончили еще два часа назад.

Ласэн шел за мною. Я протискивалась сквозь заросли ежевики, раздирая пальцы о колючки.

Принц с принцессой даже не потрудились убрать следы своей забавы.

От трех тел остались лишь изуродованные куски. Лоскуты плащей белели в траве, словно горки пепла. Причина, почему мы не слышали криков и стонов, была проста: Дагдан и Браннага окружили место расправы магическими щитами.

– Значит, они все-таки пересекли стену. Отложили свою охоту на потом, когда никто не помешает, – сказал Ласэн, добавив ругательство.

Задержка в несколько часов не помешала охоте близнецов. Они обладали преимуществами бессмертных фэйцев. А трое «Детей благословенных» явно устали от длительного бега и устроили привал, думая, что опасность миновала.

Кровь на траве и древесных стволах почти высохла.

Истязания у выродков Сонного королевства не отличались особой фантазией. Достаточно вспомнить Клеру, золотоволосую королеву… Думаю, с этими тремя поступили схожим образом.

Я сняла плащ и прикрыла то, что осталось от парня: часть туловища и голову. Тело было изодрано в клочья и обескровлено. На изуродованном лице застыла маска ужаса и боли.

Из-под кончиков пальцев вырвалось пламя, побуждая меня сжечь останки, чтобы даровать несчастным хотя бы такое погребение. Однако…

– Как по-твоему, их убили ради забавы или это было посланием для нас?

Ласэн прикрыл своим плащом обезображенные останки девчонок. Я редко видела его лицо таким сосредоточенным и серьезным.

– Думаю, эта парочка не привыкла слышать слово «нет». Я бы назвал случившееся вспышкой гнева бессмертных.

Я закрыла глаза, пытаясь унять бурление в животе.

– Не вини себя, – добавил Ласэн. – Близнецы могли бы убить их и на землях смертных, но решили притащить сюда. Показать свою силу и власть.

Он был прав. Даже если бы я и не вмешалась, троица наивных искателей лучшей жизни была обречена. Попав близнецам на глаза, они подписали себе смертный приговор.

– Особам королевской крови посмели угрожать, – вслух рассуждала я. – Посмели ущемить их гордость. Может, похороним этих бедняг? – спросила я, вороша носком сапога окровавленную траву.

Ласэн задумался.

– Это будет слишком красноречивым посланием: мы убираем за ними, как за скотами.

Я снова обвела взглядом место расправы. Сиюминутный порыв мог нарушить мою стратегию.

– Тогда мы отправим им послание иного рода.

Глава 8

Тамлин расхаживал перед очагом в своем кабинете. Каждый поворот был резким, как удар кинжала. Мы с Ласэном сидели в креслах по обе стороны очага.

– Они наши союзники! – прорычал Тамлин, делая упор на последнем слове.

– Они чудовища, – возразила я. – Они убили трех ни в чем не повинных людей.

– Я бы сам разобрался с ними. Без вашего вмешательства. – Тамлин тяжело и шумно вздохнул. – И без вашей мести на манер рассерженных детей.

Он сердито поглядел на Ласэна:

– Я думал, ты поведешь себя разумнее.

– А от меня ты разумного поведения не ждал? – тихо спросила я.

Зеленые глаза Тамлина были холодными, как промерзшая яшма.

– Ты была смертным человеком. У тебя остались привязанности к миру людей. А у него их нет и не было.

Я вцепилась в подлокотники кресла.

– Какой интересный ход мыслей! – бросила я Тамлину. – Мы отгородились стеной от мира людей и успокоились. А если время от времени происходят жестокие убийства, фэйцам до этого нет дела.

Я знала, что караульные в коридоре слышат мои слова. Да и слуги тоже.

– Гибель кого бы то ни было по обе стороны стены – это чудовищно. Это всегда затрагивает чьи-то привязанности. Или для тебя ценность имеет только жизнь фэйской знати?

Тамлин резко остановился.

– Выйди, – велел он Ласэну. – Я с тобой после разберусь.

– Не смей говорить с ним в таком тоне, – прошипела я, вскакивая на ноги.

– Ваша выходка поставила под угрозу наш союз с Сонным королевством.

– Вот и прекрасно! Пусть горят в аду! – крикнула я. – Плакать не стану!

Ласэн вздрогнул.

– Надо же додуматься – натравить на них богге! – заорал Тамлин.

Я и глазом не моргнула. Из коридора донеслись сдавленные покашливания. Я представляла, каково это слышать караульным. Я постаралась, чтобы им были слышны и мои дальнейшие слова:

– Они зверски издевались над безобидными людьми. Я подумала, что богге – одно из немногих существ, способных показать им обратную сторону их развлечений.

Богге выслеживал Ласэн, а когда выследил, мы осторожно заманили это чудовище к шатру Браннаги и Дагдана. Наверное, близнецы еще смаковали учиненное зверство, когда богге устроил им кошмар наяву. Они сумели отбиться, но криков хватало. Им пришлось дать настоящий бой. Мертвенная бледность не покидала их лица даже днем. На нас близнецы смотрели с нескрываемой ненавистью.

Ласэн кашлянул и тоже встал:

– Тамлин, эти смертные были безоружными. По возрасту – почти дети. Фейра потребовала от близнецов не трогать их. Дагдан и Браннага нехотя подчинились, а ближе к ночи устроили охоту и расправу. Если мы позволим Сонному королевству распоряжаться на наших землях, мы больше потеряем, чем приобретем от союза с ними. А богге напомнил им, что у здешних обитателей тоже есть когти.

Не сводя с меня глаз, Тамлин вторично приказал Ласэну:

– Уходи.

В словах ощущалась неприкрытая угроза. На этот раз Ласэн не стал возражать и быстро покинул кабинет, закрыв двойные двери. Я протянула нить в коридор. Ласэн сидел у подножия лестницы. Вслушивался. Шестеро караульных в коридоре – тоже.

Я стояла, выпрямив спину и расправив плечи.

– Тебе не следует говорить со мной подобным образом, – сказала я Тамлину. – Помнится, ты мне обещал, что больше не будешь себя вести, как прежде.

– Ты даже не представляешь, чем мы рискуем.

– Хватит говорить со мной свысока! Или забыл, через что я прошла, чтобы вернуться сюда, к тебе? К нашему народу? Думаешь, твои подданные рады сотрудничеству с Сонным королевством? Думаешь, я не вижу, что́ написано на их лицах? Вопрос: а стою ли я того бесчестия, на какое ты обрек Двор весны?

Дыхание Тамлина вновь сделалось шумным и прерывистым. Прекрасно. Я хотела вышибить его из колеи. Настало время ему услышать правду.

– Чтобы вернуть одну меня, ты нас всех продал, – тихим, холодным тоном продолжала я. – Ты сделал нас рабами… хуже того, шлюхами Сонного королевства. И прости меня, если я теперь пытаюсь вернуть хотя бы часть потерянного.

Из костяшек его пальцев выдвинулись когти. Из горла вырвалось звериное рычание.

– Видно, особы королевской крови заскучали и решили поохотиться на двуногую дичь, а потом хорошенько ее помучить перед смертью, – продолжала я. – Если ты желаешь стоять на коленях перед Сонным королевством, стой. А я пресмыкаться перед ними не собираюсь.

Это стало последней каплей. Тамлин взорвался.

Затрещала ломающаяся мебель. Зазвенели разбитые стекла в окнах.

Но в этот раз я не окружила себя защитной преградой.

Опрокинутый столик сбил меня с ног и швырнул прямо на книжные полки. Я ощутила жгучую боль сразу в нескольких местах и начала сползать на устланный ковром пол. Тамлин подскочил ко мне. У него дрожали руки.

Двери настежь распахнулись.

– Что ты наделал! – крикнул Ласэн.

Он грубо отпихнул оторопевшего Тамлина. Тамлин был настолько потрясен случившимся, что даже не сопротивлялся. Ласэн протянул мне руку, помогая встать.

По щеке у меня ползла теплая струйка крови.

– Тебе надо умыться, – сказал Ласэн, обнимая меня за плечи и выводя из развороченного кабинета.

Я едва его слышала. В голове звенело, а окружающий мир покачивался и вращался.

Караульные (а среди них были Брон и Харт – любимые гвардейцы Тамлина) очумело глазели то на растерзанный кабинет, то на мое лицо.

Что ж, вид у меня был под стать кабинету. Когда мы проходили мимо коридорного зеркала в золоченой раме, я поняла, чем вызван ужас караульных. Глаза у меня были остекленевшими, лицо – мертвенно-бледным, а из большой раны на щеке продолжала капать кровь.

У меня были исцарапаны шея и руки. Но я не возражала против того, чтобы смыть кровь и посидеть в горячей воде. Потом я применю целительные силы – дар верховного правителя Двора зари. А пока пусть полюбуются на меня в таком виде.

– Фейра! – окликнул меня Тамлин.

Я остановилась, зная, что на меня сейчас смотрит множество глаз.

– Я в лучшем виде, – прошептала я. – Прости.

Потом я стерла кровь со щеки и повторила:

– Я в лучшем виде.

Мои слова не убедили никого, а уж тем более Тамлина.

Вздумай я сейчас написать картину, я бы назвала ее «Ловушки и наживки».

Я едва успела залезть в горячую воду купальни, как поймала вопрос Ризанда: «Ты никак покалечилась?»

Сегодня его вопрос звучал совсем тихо, а связующая нить казалась натянутой туже, чем несколько дней назад.

«Есть немного, но ты не волнуйся, – ответила я. – С этим я легко справлюсь». Однако мои порезы и царапины не торопились заживать. Наверное, я слишком усердно подавляла свои целительные способности.

Я долго ждала его ответа. Риз ответил. Он пытался втолкнуть как можно больше слов, зная, что расстояние не позволяет нам переговариваться мгновенно.

«Бесполезно призывать тебя к осторожности. Бесполезно торопить вернуться домой. Но я хочу, чтобы ты вернулась. Поскорее. А еще я хочу его смерти – за то, что он посмел поднять на тебя руку».

Связующая нить доносила не только слова, но и гнев Ризанда. Я попыталась его успокоить: «Он не поднимал на меня руку. Это сделала его магия».

Я сидела в остывающей воде. Наконец пришел его ответ: «Рад, что ты способна с юмором относиться к подобным вещам. У меня вот не получается».

Я отправила ему свой образ с высунутым языком.

Ответ пришел, когда я уже вылезла из воды и оделась. Как и мой, он был бессловесным. В мозгу мелькнуло лицо Ризанда. У него тоже был высунут язык. Но помимо языка, там было кое-что еще.

На следующий день я выразила желание проехаться верхом. Я нарочно выбрала время, когда Брон и Харт несли караул, попросив их меня сопровождать.

По большей части они молчали, однако я чувствовала их внимательные взгляды, когда морщилась после каждой выбоины на тропах весеннего леса. Рана на щеке все еще оставалась заметной, а другие раны, скрытые под одеждой, были причиной моих недовольных гримас. Я рассчитывала на более скорое их заживление, хотя в какой-то мере это играло мне на руку.

Вчера за обедом Тамлин попросил у меня прощения. Я его простила, но Ласэн не разговаривал с ним весь вечер.

Юриан и близнецы выразили недовольство новой задержкой. Я сообщила им, что поранилась и не смогу сопровождать их к стене. Тамлину не хватило смелости предложить близнецам ехать без меня. Увидев на мне багровеющие последствия его вспышки, он прекрасно понял: меня спасло только мое новое фэйское тело. Человеческое тело такого не выдержало бы.

Испробовав на себе невидимую злобу богге (мы с Ласэном все-таки не зря старались), близнецы затаились. На время, конечно. Я не снимала охранительных заграждений, возведенных вокруг себя и других. Это отзывалось во мне постоянной головной болью и не позволяло распознавать другие виды магии. Отдых на границе не принес желанной перемены. Я лишь усугубила свое состояние, попытавшись спасти ту несчастную троицу.

Я позвала Ианту и дипломатично дала ей понять, что нуждаюсь в ее успокаивающем присутствии. Она уже знала все подробности случившегося в кабинете. Ианта вскользь сообщила, что Тамлин побывал у нее на исповеди. Он молился Матери, Котлу и всем прочим божествам, призывая простить ему этот поступок. Я с деланой непринужденностью сказала Ианте, что простила его в тот же вечер. Затем я разыграла очередной спектакль: вначале поблагодарила верховную жрицу за «мудрые советы», а затем, во время обеда, где присутствовали гости из числа придворных и мелких правителей, громогласно заявила, как же нам повезло: Тамлин и Ианта надежно защищают наши земли.

Почему никто не заглянул в суть моих слов? Почему за внешней мишурой не увидел в них вызов? Угрозу?

Это был последний маленький толчок, и события понеслись, словно камень по горному склону.

Едва время перевалило за полночь, как на земли усадьбы вторглись семеро нагов.

Правда, их уничтожили еще на пути к особняку. Их атака захлебнулась благодаря предостерегающему видению, посланному Котлом… угадайте, кому? Естественно, Ианте.

Но хаос и крики разбудили весь особняк. Я оставалась у себя в комнате. За дверью и под окнами замерли караульные. Потом ко мне явился Тамлин: тяжело дышащий, перепачканный кровью нагов. Он сообщил, что атака отбита и мне больше нечего бояться. У одного из убитых нагов нашли ключи от ворот усадьбы. Допрос караульного, потерявшего ключи, отложен до утра. Тамлин пытался все это обставить как незначительное происшествие. Дескать, наги, зловредное племя, распоясались за время правления Амаранты и решили показать свою силу. Тамлин выразил уверенность, что больше таких потуг не будет и наги забудут сюда дорогу.

Словом, Ианта спасла нас от большой беды.

Наутро все мы собрались перед казармой. Лицо Ласэна было бледным и осунувшимся. Круги под глазами. Он провел бессонную ночь, охраняя подступы к особняку.

Рядом со мной стояли близнецы и Юриан. Лица всех троих были хмурыми и непроницаемыми. Тамлин расхаживал перед караульным, привязанным между двух столбов.

– Тебе было доверено охранять покой дома и его обитателей, – говорил Тамлин дрожащему караульному, раздетому до пояса. – Мало того что тебя вчера нашли спящим на посту. Ключи, пропавшие несколькими днями ранее, были выданы тебе. Или ты осмелишься это отрицать? – угрожающе спросил верховный правитель.

– Я… я никогда не спал на посту, – запинаясь, бормотал караульный. – Такого ни разу не было… вплоть до минувшей ночи. Да и тогда я задремал всего на пару минут.

Тугие веревки больно впивались в его тело.

Случившееся не могло остаться безнаказанным. Особенно в присутствии посланцев Сонного королевства, замечавших любой признак слабости при дворе Тамлина.

Тамлин протянул руку. Брон с каменным лицом подал ему плеть.

Караульные, все опытные воины, гвардия Тамлина, переминались с ноги на ногу. Кто-то с откровенной неприязнью смотрел на верховного правителя, кто-то уперся глазами в землю, стараясь не глядеть на унизительное наказание.

Я схватила Ласэна за руку. Жест был скорее инстинктивным, чем предназначенным для зрителей.

Ианта вышла вперед и встала, сложив руки на животе:

– Двадцать ударов. И еще один за то, чтобы Котел даровал прощение.

Караульные с ненавистью смотрели на верховную жрицу.

Тамлин встряхнул плеткой, распуская ее хвосты.

Я сделала свой ход, направив магическую силу в разум провинившегося караульного. Я не могла развязать его веревок, но развязала память и язык.

– Это она, – хрипло произнес караульный, указывая подбородком на Ианту. – Она взяла ключи.

Тамлин заморгал. Теперь все смотрели только на Ианту.

На ее лице не дрогнул ни один мускул. Ианта спокойно выслушала брошенное ей обвинение. Караульный сказал чистую правду.

Я знала: мое проявление силы во время церемонии не пройдет бесследно. Ианта обязательно постарается взять реванш. Я тогда следила за ней весь день и вечер. Когда же я отправилась домой, Ианта поспешила в казарму, усыпила караульного и забрала у него ключи. За несколько дней их так и не хватились. Тогда верховная жрица… отдала нагам ключи, а сама устроила спектакль с предотвращением нападения.

Кому же, как не ей, было поднимать ночью тревогу и спасать нас от угрозы?

Это был бы хитрый замысел… если бы Ианта, сама того не зная, не подыграла моим замыслам.

– Зачем мне забирать ключи? – невозмутимо спросила Ианта. – Я даже не знала, где они. Я просто предупредила о нападении.

– Ты была в казарме, – твердил караульный. – Я видел тебя в ту ночь.

Он умоляюще смотрел на Тамлина. Этого фэйри страшила не боль. Будь наказание заслуженным, он бы принял и стойко выдержал двадцать плетей. Он боялся потерять честь.

– Вот уж не думала, Тамлин, что кто-то из твоих караульных может опуститься столь низко, дабы гнусной ложью спасать себя от мимолетной боли, – заявила Ианта.

Она держалась с необычайным спокойствием, вновь чувствуя себя хозяйкой положения.

Надо отдать должное Тамлину: он не торопился начинать порку и внимательно смотрел на караульного.

– Я хочу выслушать то, что скажет караульный, – заявила я, выходя вперед.

Среди караульных послышались вздохи. Кто-то смотрел на меня с откровенной жалостью.

– При всем моем уважении к госпоже Фейре, решения здесь выносит не она, – заявила Ианта.

Я не удивилась ее попытке поставить меня на место. Желая еще больше позлить Ианту, я пропустила ее слова мимо ушей и сказала караульному:

– Я хочу услышать твой рассказ.

Я целиком сосредоточилась на караульном. Затаила дыхание. Только бы Ианта заглотнула мою наживку…

– И вы готовы охотнее поверить какому-то караульному, чем верховной жрице?

Мое отвращение к услышанному было вполне искренним, хотя я с трудом сдерживала улыбку. Ианта попалась в ловушку. Караульные задвигались. Слова Ианты и тон, каким она их произнесла, были неприкрытым оскорблением. Даже если караульные не слишком верили своему проштрафившемуся товарищу, Ианта этими словами выдавала себя с головой.

Я посмотрела на Тамлина. Кажется, он понял: здесь не все так просто. Многочисленные возражения Ианты показались подозрительными и ему.

Возможно, и Тамлин подозревал, что нападение нагов было задумано Иантой с единственной целью: вернуть себе хотя бы часть власти и влияния, выступив спасительницей его подданных.

Губы Тамлина презрительно искривились.

Образно говоря, я бросила им обоим по веревке. Оставалось проверить, повесятся ли они.

Я еще на шаг приблизилась к Тамлину, протянув к нему ладони:

– Возможно, произошла ошибка. Не торопись подвергать своего караульного наказанию. Ведь плеть ударит не только по его телу, но и по его чести. Позволь ему высказаться.

Взгляд Тамлина чуть смягчился. Он молчал, раздумывая, как поступить.

Браннага, стоявшая у меня за спиной, презрительно фыркнула.

– Жалкое зрелище, – произнесла она так, чтобы слышали все.

Это прозвучало приговором всему Двору весны. Двор Тамлина слаб, уязвим и вполне созрел для захвата. Верховный правитель получил удар наотмашь.

Думаю, мы с Тамлином одинаково поняли слова Браннаги.

Ианта оценивающе смотрела на меня, чувствуя, как я умею влиять на толпу. В этом она уже неоднократно убеждалась. Если она признает свою вину… она лишится последних крупиц власти и уважения.

Тамлин открыл рот, но Ианта не дала ему говорить.

– Есть законы, которые должны соблюдать все, – сказала она, обращаясь ко мне. Тон ее был вполне учтивым, но мне захотелось ногтями расцарапать ей лицо. – Есть традиции, нарушать которые недопустимо. Этот караульный злоупотребил нашим доверием. Его беспечность могла обернуться кровопролитием. И теперь, вместо того чтобы смиренно принять наказание, он еще смеет перекладывать свою вину на плечи верховной жрицы. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

Ианта кивнула Тамлину:

– Пусть он получит двадцать один удар.

У меня пересохло во рту. Я смотрела на них обоих:

– Хотя бы выслушайте его.

Глаза привязанного к столбам караульного были полны надежды и благодарности.

Но здесь… здесь мое отмщение наткнулось на что-то непонятное, что-то липкое и тошнотворное. Тело караульного заживет, но удар, нанесенный по его чести… Если наказание состоится, я вместе с караульным лишусь частицы души.

Тамлин поочередно посмотрел на нас с Иантой. Затем бросил быстрый взгляд на близнецов и Юриана. Тот стоял, скрестив руки. Лицо его ничего не выражало.

Я не ошиблась в своих предположениях. Потребность в силе и власти взяла у Тамлина верх над всем остальным.

Ианта была слишком важной союзницей, чтобы ее отталкивать. Слова простого караульного против ее слов стоили немного.

Тамлин повернулся к провинившемуся.

– Засунь ему затычку в рот, – тихо приказал Тамлин, обратившись к Брону.

Броном овладело замешательство. Он был потрясен не менее остальных караульных. Тамлин показал им, что ставит Ианту выше их, его верных служителей.

В недавнем прошлом, безропотно выполняя его приказы, они ходили к стене. Один за одним, пытаясь найти способ снять проклятие Амаранты. Караульные делали это с радостью – и с радостью умирали, когда их убивали, приняв за волков. Мне вспомнился Андрас, которого я убила рябиновой стрелой… Андрас ведь тоже отправился добровольно. Знали бы они, как Тамлин однажды их отблагодарит. Знали бы они цену его доверию.

Однако Брон не посмел ослушаться и затолкал деревянную затычку в рот связанного караульного. Того снова начало трясти.

Караульные почти не скрывали своего отвращения к этому судилищу. Они понимали, что́ произошло. Верховная жрица целиком подстроила нападение, чтобы выставить себя спасительницей. Заплатила она за это совсем недорого – репутацией одного из их товарищей. Но ни караульные, ни сама Ианта даже не подозревали, что это я спровоцировала все ее действия. Я обнажила ее змеиную суть. Показала, как мало значат для нее те, кто не имеет титулов.

Показала я и то, как безоговорочно слушается ее Тамлин.

Я попятилась, пока не уткнулась спиной в теплую грудь Ласэна. Встала, тяжело привалившись к нему.

Караульные смотрели на Ианту, на посланцев Сонного королевства. И на Тамлина они тоже смотрели. Тамлин всегда был одним из них. Он сражался рядом с ними.

Пока не наступило это утро. Пока он не заключил союз с Сонным королевством. Пока не поставил иноземных чудовищ выше своих соратников.

Пока не предпочел соратникам коварную Ианту.

Тамлин смотрел на нас с Ласэном. Он видел, как Ласэн взял меня за руку, пытаясь успокоить. И тогда Тамлин взмахнул плеткой.

Это было похоже на удар грома, рассекшего воздух над казармой и над всеми владениями Тамлина.

Удар, пошатнувший само основание Двора весны.

Глава 9

Замыслы Ианты простирались дальше. Я это знала и внутренне подготовилась. Во всяком случае, она не упорхнула обратно в храм.

Нет, она осталась в особняке, воспользовавшись шансом укрепить доверие Тамлина. Ианта считала, что сделала очень серьезный шаг на этом пути. Когда плеть в последний раз коснулась окровавленной спины караульного, верховная жрица возвестила о «торжестве справедливости». На самом же деле это стало еще одной, завершающей пощечиной караульным, угрюмо наблюдавшим за поркой.

Когда наказанный обмяк, повиснув на веревках, а его товарищи подошли, чтобы осторожно их развязать, Ианта, словно хозяйка, повела Тамлина и близнецов в дом, насладиться вторым завтраком. Я осталась в казарме – помогать лекарю, который хлопотал над стонущим караульным. Применять целительную магию я не осмеливалась и просто делала то, что просил лекарь: полоскала окровавленные тряпки и меняла воду в тазу. А он делал свое дело спокойно, без суеты.

Я провела в казарме несколько часов. Брон и Харт взялись меня проводить. Я поблагодарила каждого. Затем извинилась, что не смогла разрушить ухищрения Ианты и предотвратить наказание их товарища. Свист плетки до сих пор отдавался у меня в ушах.

Караульные произнесли слова, которые я ожидала услышать. Оба извинились, что тоже не сумели предотвратить ничего из случившегося. Я поняла: речь шла не только о сегодняшних событиях, но и о предшествовавших.

Попроси я у них оружие, чтобы перерезать глотки Ианте и близнецам, они бы без колебаний отдали мне свои кинжалы.

Очередной ход Ианта сделала на следующий день, под вечер. Я шла переодеваться к обеду. Она перехватила меня в коридоре и будничным тоном сообщила, что завтра утром отправится с нами к стене. И Тамлин тоже.

За обедом Ианта произнесла пафосную речь о необходимости объединить усилия и хорошо изучить места грядущих действий. Она, видите ли, поняла, что тоже должна увидеть стену.

Близнецам было все равно, но Юриан мне подмигнул. Да, игра продолжалась, и он это видел не хуже меня.

Вечером я собрала вещи, а перед сном ко мне заглянула Асилла с еще одним мешком в руках:

– Этот путь будет длиннее прежнего. Припасы тебе не помешают.

Она была права. Сил Тамлина не хватит, чтобы перебросить всех нас к пролому. Придется снова чередовать перебросы с переходами.

Асилла положила свой мешок рядом с моим. Потом взяла с туалетного столика гребень и попросила меня сесть перед зеркалом. Я не стала возражать. Несколько минут Асилла молча расчесывала мне волосы, потом вдруг сказала:

– Завтра я тоже отправлюсь в путь. После вас.

Я вопросительно посмотрела на ее отражение в зеркале.

– Племянников я собрала. Лошади тоже готовы. Наконец-то мы отправимся ко Двору лета. Я так давно не видела родных краев.

Глаза служанки сверкали.

– Мне знакомо это чувство, – только и ответила я.

– Я желаю тебе удачи, госпожа. – Отложив гребень, Асилла принялась заплетать мои волосы в косу. – Удачи до конца твоих дней, какими бы долгими они ни были.

Я дождалась, пока она завяжет ленту в косе, затем повернулась и обхватила ее худенькие руки:

– Очень тебя прошу: не рассказывай Таркину, что ты хорошо меня знаешь.

Просьба удивила Асиллу.

– Они присылали кровавый рубин с моим именем, – пояснила я.

Кожа Асиллы имела цвет древесной коры, но сейчас даже она побледнела. Служанка сразу поняла: я числюсь среди заклятых врагов Двора лета. Мои действия во время визита туда Таркин счел преступлениями, расплатой за которые могла быть только смерть.

Асилла стиснула мне руку:

– Рубины рубинами, а один друг при Дворе лета у тебя будет всегда.

У меня перехватило горло.

– И у тебя при моем дворе – тоже, – пообещала я.

Асилла поняла, о каком дворе речь, но это ее не испугало.

Караульные старались не смотреть в сторону Тамлина и не говорить с ним без крайней необходимости. Нас должны были сопровождать Брон, Харт и еще трое. Рано утром я заглянула в казарму – проведать наказанного караульного. Казалось, я была единственной, кто помнил о его участи.

Переброс по ощущениям похож на хождение по вязкой глине. Моя магическая сила не столько помогала, сколько была обузой. К полудню у меня жутко разболелась голова. Последний отрезок пути я проделала как в тумане, тупо совершая переброс за перебросом.

Лагерь мы разбивали почти в полном молчании. Я робко попросила разрешения ночевать в одном шатре не с Тамлином, а с Иантой. Я видела, как Тамлин стремится разрушить барьер, возникший между нами после порки караульного. Но мне было важно не столько отодвинуть Тамлина, сколько уберечь Ласэна от поползновений Ианты.

Ужинали тоже молча. Затем все разошлись по шатрам. В первую вахту Тамлин отправил Брона и Харта.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы лежать рядом с Иантой, удерживаясь от желания перерезать ей горло. Всякий раз, когда кинжал у меня под подушкой нашептывал ее имя, я напоминала себе о своих близких и друзьях. Все они живы и в безопасности. Мне надо лишь до них добраться.

Снова и снова я мысленно повторяла в темноте их имена. Ризанд. Мор. Кассиан. Амрена. Азриель. Элайна. Неста.

Но в голову лезли совсем другие мысли. Память разворачивала передо мной картины во дворце правителя Сонного королевства. Я вспоминала пронзительные крики Кассиана, когда ему ломали крылья, угрозы Азриеля в адрес короля, когда тот попытался атаковать Мор. Я вспомнила Несту, которую волокли к Котлу, а она упиралась на каждом шагу.

Моя цель была крупнее, чем месть. Мои замыслы простирались дальше сведения личных счетов.

Я проснулась на рассвете. Пальцы сжимали рукоятку кинжала. Я вытащила его из-под подушки и села, поглядывая на спящую верховную жрицу. Смотрела на ее гладкую шею, на которую падали лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь полог шатра.

Моя рука ощущала тяжесть кинжала.

Наверное, у меня не было врожденной способности прощать. Прощать злодеяния, учиненные над теми, кого я любила. Зло по отношению к себе воспринималось не так остро. Иногда я ощущала внутри себя нечто вроде мощной стальной колонны, которую не сломаешь и не согнешь. Но позволить злодеям остаться безнаказанными я не могла.

Ианта открыла свои зелено-голубые глаза, такие же прозрачные, как камень на ее снятом обруче. Они замерли на кинжале в моей руке, затем поднялись к моему лицу.

– В одном лагере с врагами никакая предосторожность не бывает излишней, – сказала я.

В ее глазах мелькнул страх.

– Сонное королевство нам не враг, – прошептала Ианта.

Я лишь улыбнулась и выбралась из шатра. Ианта поняла смысл моей ответной улыбки. Недаром ее лицо стремительно побледнело.

Ласэн и Тамлин показали близнецам, где находится здешний пролом в стене. И снова, как в прошлые разы, брат и сестра принялись ходить вокруг стены, то задирая головы, то припадая к земле.

Но сегодня я внимательно наблюдала за ними. Им мое присутствие казалось досадной мелочью, и только. Близнецы считали, что меня поставили на место и я не представляю для них никакой угрозы. Конечно, они знали: я при случае могу и укусить, но сейчас мы были вынуждены терпеть друг друга.

– Здесь, – негромко произнесла Браннага, указывая брату на разделительную черту.

Черта была невидимой. На ее существование намекало лишь состояние листвы деревьев. На нашей стороне листья были по-весеннему сочными и зелеными. На стороне людей они успели потемнеть и свернуться от жары. Там царило лето.

– Первый пролом был лучше, – возразил Дагдан.

Я сидела на камне, срезая ножичком кожуру с яблока.

– Оттуда ближе до западного побережья, – добавил принц.

– Зато этот ближе к континенту. К проливу.

Мой нож вонзился в мякоть яблока, выковыряв кусок.

– Пусть так, но в том месте легче добираться до складов верховного правителя.

Верховный правитель, о котором шла речь, сейчас охотился с Юрианом, чтобы разнообразить наши походные трапезы. Ианта отправилась к ручью возносить молитвы, а где находились Ласэн и караульные, я понятия не имела.

Меня такой расклад вполне устраивал.

– Я бы выбрала этот пролом, – сказала я, с хрустом жуя яблоко.

Близнецы повернулись ко мне. Браннага язвительно усмехнулась, а Дагдан удивленно вскинул брови.

– Ты-то откуда это знаешь? – спросила принцесса.

Я небрежно пожала плечами, отрезав себе второй кусок.

– Вы оба говорите громче, чем вам кажется.

Близнецы с упреком поглядели друг на друга. Кто-то посмел усомниться в их совершенстве да еще заявить об этом вслух. Гордость, высокомерие, жестокость так и лезли из них. За последние две недели я вдоволь насмотрелась всего этого.

– Остальные дворы могут объединить усилия и напасть на вас раньше, чем вы успеете пересечь пролив. Если вы не хотите рисковать, то выберете этот пролом.

Браннага выпучила глаза.

– Впрочем, откуда мне знать? – продолжала я, позевывая от скуки. – Вы целых пятьсот лет сидите на своем островке. Естественно, вам лучше известно о перемещении притианских армий, чем мне.

– Речь не об армиях, – прошипела Браннага. – Надеюсь, тебе не составит труда помолчать, пока тебя не спросят.

Я усмехнулась.

– Так, значит, вся ваша суета была направлена вовсе не на поиск пролома и переброску армий с помощью Котла?

Браннага засмеялась, откинув за плечо прядь черных волос.

– Котел был сотворен не для перемещения армий, а для преображения миров. С его помощью мы разрушим эту отвратительную стену и восстановим прежний порядок.

Я чуть изменила позу, скрестив ноги.

– Имея десятитысячную армию, вы сделаете всю грязную работу и без помощи магии.

– Глупая ты девчонка! – презрительно бросила мне Браннага. – Численность нашей армии в десять раз больше. А если добавить наших союзников в Валлахане, Монтисаре и Раске – то и в двадцать раз.

Двести тысяч. Тут впору обратиться к Матери с мольбой о спасении.

Я сделала вид, что ее слова не произвели на меня никакого впечатления.

– Тогда не понимаю, почему вы столько лет выжидали. Почему не вторглись в Притианию, когда островом владела Амаранта?

– Потому что тогда король еще вел поиски Котла. Он позволил Амаранте ее фокусы, поскольку хотел посмотреть, как удобнее завоевать Притианию. К тому же правление Амаранты служило неплохой приманкой для наших союзников на континенте. Они видели, какие блага их ждут, если они выступят на нашей стороне.

Я доела яблоко и зашвырнула огрызок в лабиринт листвы. Близнецы следили за ним, будто гончие за полетом фазана.

– Значит, силы союзников высадятся на землях Двора весны? И мне вместе с Тамлином выпадет счастье приветствовать десятки тысяч солдат?

– Сил Сонного королевства вполне достаточно, чтобы захватить Притианию до прибытия союзников. Приготовления идут полным ходом. Наши командиры времени не теряют.

– Но если вы уповаете на помощь Котла, значит хотите застраховаться от возможного поражения?

– Котел гарантирует победу. Он полностью очистит этот мир.

Я наморщила лоб, выказывая дерзкую непочтительность их замыслам.

– И для осуществления своих замыслов вам понадобился именно этот пролом?

– Да, именно этот пролом, – ответил Дагдан, опуская руку на эфес меча. – Он возник потому, что некто или нечто, обладающие большой магической силой, сумели пробить стену. Котел, так сказать, изучит прежний опыт и будет увеличивать поток силы, пока стена полностью не рухнет. Это очень сложный многоступенчатый процесс, и его понимание вряд ли доступно твоему смертному разуму.

– Возможно. Хотя не так уж и давно мой смертный разум разгадал загадку Амаранты и уничтожил самозваную королеву.

Браннага удостоила меня взглядом.

– А ты не задумывалась, почему наш король позволил Амаранте так долго править на этих землях? Всегда предпочтительнее, если грязную работу сделает за тебя кто-то другой.

Я узнала все необходимое. Игру можно было заканчивать.

Тамлин с Юрианом еще не вернулись с охоты. Близнецы продолжали толкаться у стены. В лагере оставались двое караульных. Их я отправила за водой, сказав, что хочу сделать припарки для ран, которые у меня разболелись после вчерашних перебросов.

Вид у караульных был свирепый, но гневались они не на меня, а на того, по чьей вине появились эти раны. На того, кто поставил Ианту выше соратников, а союз с Сонным королевством – выше чести и жизни своих подданных.

Я взяла сюда три мешка, но теперь мне хватит одного. Туда я добавила припасы Асиллы. В этом мешке у меня было все, что понадобится в пути, когда я уберусь отсюда. Я уже дважды брала его к стене. На всякий случай. А теперь…

Оставаться дальше не имело смысла. Я узнала численность вражеских армий. Узнала место и цель вторжения, а также название стран, поддерживающих Сонное королевство.

И не только это. Здесь оставался народ, утративший веру в их верховную жрицу. Оставались гвардейцы, готовые поднять мятеж против своего верховного правителя. Думаю, теперь посланцы Сонного королевства усомнятся в силе здешних союзников. Я подготовила падение Двора весны, но не от внешнего вторжения, а от внутренних противоречий.

Эти события произойдут уже без меня, однако я должна была убедиться, что они произойдут. Если уподобить мой замысел картине, оставалось наложить на холст несколько завершающих мазков.

Из этого путешествия его участники вернутся без меня. Ради сохранения видимости власти Тамлин и Ианта будут врать о том, куда я делась. А через день-другой кто-то из караульных сообщит новость. Все, что он должен будет сообщить, я уже крепко внедрила в его разум. Очередная уловка, одна из многих.

Воспользовавшись тем, что рядом не было никого, принц и принцесса попытались меня убить, и я спаслась бегством. Я наполнила разум караульного жуткими картинами моего искалеченного тела. Дагдану и Браннаге было мало просто меня убить. Они хотели вдоволь поиздеваться надо мною. Все это караульный расскажет с ужасающими подробностями. Затем он поведает, как вмешался и помог мне бежать, пока я была еще в силах это сделать. Итак, я спаслась бегством, а Тамлин с Иантой даже не попытались спасти меня, боясь поставить под удар союз с Сонным королевством.

Дальше все должно будет выглядеть так: пару дней караульный будет бороться с собственной совестью, но она выйдет победительницей и он поймет, что не имеет права молчать. Он расскажет, что Ианта потребовала от Тамлина скрыть правду и он снова пошел у верховной жрицы на поводу, как и в день порки оболганного ею караульного.

И когда караульный поведает об увечьях, которые посланцы Сонного королевства посмели нанести мне – Разрушительнице проклятия, недавно благословленной Котлом… союз прекратит свое существование. Во всех землях Двора весны не найдется ни солдата, ни ремесленника, ни крестьянина, которые после содеянного согласятся и дальше поддерживать Тамлина и Ианту.

Я нырнула в шатер за мешком. Мои шаги были быстрыми и легкими. Затаив дыхание, я вслушивалась и всматривалась в окружающее пространство.

Мне понадобилось еще несколько секунд, чтобы заглянуть в шатер Тамлина и похитить оттуда его перевязь с ножами. Охотиться он поехал без них, только с луком и стрелами, поскольку не хотел брать лишний груз.

Ножи и впрямь были тяжелыми, какими и надлежит быть иллирианским боевым ножам. Я быстро надела перевязь.

Домой. Пора мне вернуться домой.

Я двинулась к северной кромке деревьев, даже не оглянувшись на лагерь. Если совершать переброс за перебросом, я за час достигну холмов, а там нырну в одну из пещер и покину пределы Двора весны.

Я прошла совсем немного, когда голоса за деревьями вынудили меня остановиться. Первым я услышала голос Ласэна:

– Отстань от меня.

Следом послышался негромкий женский смех.

Похолодев, я остановилась как вкопанная. Этот смех я уже однажды слышала, когда Ризанд поделился со мной картинами из памяти.

«Не медли, – требовал внутренний голос. – Да, это ужасно, но им сейчас не до тебя».

Идти, идти, идти, не останавливаясь.

– А я думала, после Ритуала ты будешь искать встречи со мной, – ворковала Ианта.

До них было совсем недалеко – от силы локтей тридцать. Если бы не мое умение затаиваться, я бы себя обнаружила.

– Выполнение Ритуала было обязанностью, которую я на себя возложил добровольно, – резко ответил Ласэн. – Уж поверь мне, для меня та ночь не была наполнена желанием.

– Тем не менее мы с тобой неплохо развлеклись.

– Я нашел свою истинную пару.

Каждая секунда промедления подталкивала меня к гибели. Я обрекла Двор весны на падение. Замыслы, которые я осуществляла все эти недели, давно перестали вызывать у меня сомнения, не говоря уже о чувстве вины. Особенно теперь, когда Асилла с племянниками покинули особняк.

И все же…

– А с Фейрой ты почему-то забываешь про свою истинную пару.

Угроза, хотя и завернутая в тончайший шелк.

– Ты ошибаешься, – глухо возразил Ласэн.

– Да неужели? – Судя по хрусту листьев и веток, Ианта ходила кругами. – По-моему, на ее теле не осталось места, к которому бы ты не прикоснулся.

Я была слишком усердна по части возбуждения ревности Ианты. Использовала каждый момент, находила десятки способов, чтобы заставить Ласэна прикоснуться ко мне на глазах у нее и Тамлина.

– Не трогай меня! – прорычал Ласэн.

И тогда я двинулась к ним. Бесшумно, как пантера. Я подкралась к самому краю полянки, где они стояли.

Точнее, стоял Ласэн. Его запястья сковывали обручи из голубого камня.

И эти обручи я тоже видела не впервые. Ими сковали Риза, лишив его магической силы. Голубой камень, добываемый в этом поганом Сонном королевстве, обладал свойством гасить всякую магию. Сейчас обручи удерживали Ласэна на месте. Ианта разглядывала его, как змея, задумавшая проглотить свою жертву целиком.

Она водила рукой по широкой груди Ласэна. Потом рука опустилась к животу.

И тут Ласэн заметил меня и покраснел. От страха. От стыда.

– Прекрати, – потребовала я от Ианты.

Верховная жрица резко повернулась ко мне. На губах играла глуповатая улыбка. Воплощенная невинность. Но Ианта успела заметить у меня перевязь Тамлина и мешок. Сделав вид, будто это в порядке вещей, она жеманно произнесла:

– Ты застала нас посреди игры. Мы так славно играли. Правда, Ласэн?

Он не ответил.

Мне было достаточно вида каменных кандалов на его запястьях. Рука Ианты, застывшая у него на животе, была еще красноречивее.

– Мы вернемся в лагерь, как только наиграемся, – сказала Ианта, вновь поворачиваясь к Ласэну.

Ее рука скользнула ниже. Ианта вовсе не собиралась доставить ему наслаждение. Она наглядно показывала мне, на что способна.

И тогда я нанесла удар. Не ножами и не магией. Силой разума.

Я опрокинула преграду вокруг разума Ианты. Преграда была поставлена мною, чтобы не допустить туда близнецов. Я буквально вломилась в ее сознание.

Мне показалось, что я сорвала маску, под который скрывалось гниющее лицо. Прекрасная золотоволосая голова была напичкана отвратительнейшими мыслями. Я увидела вереницу мужчин, которых Ианта лестью, обманом или угрозами укладывала в свою постель. Меня захлестнуло ее похотливыми мыслями. Оттолкнув их от себя, я сосредоточилась и приказала:

– Убери от него руки.

Ианта повиновалась.

– Теперь сними с него кандалы.

Бледный Ласэн не верил своим глазам: Ианта выполнила и этот приказ. Каменные кандалы упали на мшистую землю. Лицо Ианты стало кукольным. Она и сама превратилась в нерассуждающую куклу.

Рубашка Ласэна сбилась набок. Верхняя пуговица на штанах была уже расстегнута.

Гул, наполнявший разум, мешал мне слышать произносимые слова.

– Возьми вон тот камень.

Ласэн по-прежнему стоял, прислонившись к дереву. Он оторопело смотрел, как Ианта подняла грубый серый камень величиной с яблоко.

– Положи правую руку на валун.

У Ианты дрожала спина, однако она послушно положила руку на замшелый валун.

Ее разум бился, словно пойманная рыба, силясь вырваться. Равнодушная к ее потугам, я запускала невидимые когти все глубже, пока не услышала внутренний крик Ианты.

– Бей камнем по правой руке. Со всей силой. Пока я не позволю остановиться.

Эта рука дотрагивалась не только до Ласэна. Она перещупала всех мужчин, образы которых хранились в памяти верховной жрицы.

Ианта замахнулась камнем. Первый удар получился смазанным. Вторый достиг цели. После третьего показалась кровь.

Левая рука Ианты вздымалась снова и снова. Ее тело содрогалось от боли.

Она била себя по руке, а я говорила, словно произнося заклинание:

– Впредь ты не посмеешь коснуться кого бы то ни было против их воли. Отныне ты перестанешь врать себе, будто твои поползновения нравятся мужчинам и они охотно играют в твои игры. И к тебе отныне никто не прикоснется, если только это не связано с твоими ритуалами или по обоюдному желанию.

Ианта продолжала уродовать свою правую руку.

– Случившееся здесь ты не запомнишь. Другим будешь говорить, что упала и покалечилась.

Кажется, она сломала себе безымянный палец. Теперь он торчал куда-то вбок.

– Тебе позволено обратиться к целителю, чтобы он занялся твоими костями. Но шрамы останутся навсегда. Всякий раз, глядя на правую руку, ты будешь вспоминать: попытки домогаться кого-либо не останутся без последствий. Если ты нарушишь предостережение, твоей привычной жизни настанет конец. Дни твои наполнятся страхом, причину которого тебе будет не дано найти. Только страх, что тебя кто-то преследует, охотится за тобой и ждет, когда сможет застичь врасплох.

По щекам Ианты катились молчаливые слезы боли.

– Теперь можешь остановиться.

Окровавленный камень покатился в траву. Кажется, Ианта сломала себе не только безымянный палец. Правая рука напоминала изжеванный мешок, набитый костями.

– Будешь стоять здесь на коленях, пока тебя не найдут.

Ианта упала на колени. Кровь из покалеченной руки стекала в складки ее плаща.

– Утром мне отчаянно хотелось перерезать тебе горло, – призналась я. – Я боролась с этим желанием всю ночь, пока ты сладко спала. Оно возникло у меня в тот самый день, когда ты продала моих сестер Сонному королевству.

Здесь я позволила себе улыбнуться.

– Но быстрая смерть была бы слишком легким наказанием. То, которому я тебя подвергла, нравится мне больше. И я надеюсь, Ианта, что ты проживешь очень долгую жизнь, не зная ни минуты покоя.

Убедившись, что все мои слова и приказы вбиты в ее сознание, я повернулась к Ласэну. Он расправлял рубашку и одергивал штаны, глядя то на меня, то на Ианту, то на окровавленный камень.

– Ласэн, похоже, ты ищешь слово, которое бы все это объяснило, – послышался обманчиво беззаботный женский голос. – Я тебе его подскажу: диматий. Точнее, диматийка.

Повернувшись, мы увидели Браннагу и Дагдана. На губах брата и сестры играли волчьи улыбки.

Глава 10

Пальцы Браннаги коснулись золотистых волос Ианты. Принцесса сочувственно цокнула языком, глядя на кровавое месиво, в которое превратилась правая рука верховной жрицы.

– Фейра, ты куда-то собралась? – тем же беззаботным тоном спросила она.

Я сбросила маску.

– У меня дела в других местах, – ответила я, заметив, что близнецы как бы невзначай обступили меня с двух сторон.

– Какое дело может быть важнее, чем помогать нам? Насколько мы помним, ты поклялась содействовать нашему королю.

Время. Эта зловещая парочка старалась выиграть время, задержав меня до возвращения Тамлина и Юриана.

Ласэн перестал подпирать ствол дерева, но ко мне не подошел. Он наконец заметил мешок у меня за спиной и украденную перевязь, и его лицо болезненно исказилось.

– Я с вами в союз не вступала, – заявила я Браннаге.

Дагдан успел шагнуть в сторону, и теперь я его не видела.

– Я – свободная личность. Иду куда пожелаю и когда пожелаю.

– Ты так думаешь? – удивленно произнесла Браннага.

Ее рука обхватила эфес меча. Я чуть повернулась, чтобы не выпускать Дагдана из поля зрения.

– Надо отдать тебе должное: твои ухищрения были весьма искусными. И умением выстраивать замыслы ты не обделена. Но неужели ты думаешь, что мы день за днем только наблюдали за твоими действиями? Представь себе, мы делали то же самое.

Я поняла: живым Ласэна они отсюда не выпустят. Или сохранят ему жизнь, но хорошенько покопаются в его разуме.

Кажется, Ласэн догадался об этом одновременно со мной. Близнецы тоже сбросили маски, поскольку были уверены: сейчас они могут сделать с нами что угодно и остаться вне подозрений.

– Забирайте себе Двор весны, – вполне искренне сказала я. – Он все равно падет.

Ласэн зарычал, но я на него даже не взглянула.

– Мы его непременно заберем, – ответила Браннага, выдвигая меч из темных ножен. – Но вначале нужно разобраться с тобой.

Я зацепила пальцами рукоятки двух иллирианских ножей. Когда понадобится, я легко достану их из гнезд перевязи.

– Кстати, тебя не удивляли появившиеся головные боли? И то, что переговариваться через некую связующую нить тебе стало труднее?

Едва близнецы появились в особняке, мои магические силы стали быстро иссякать. Я слабела и никак не могла понять причину.

– Думаю, стоит обождать еще минут десять, пока съеденное ею яблочко… не переварится, – усмехнувшись, сказал сестре Дагдан.

Браннага тоже усмехнулась и поддела носком сапога один из каменных браслетов от кандалов, валявшийся в траве.

– Перво-наперво мы снабдили верховную жрицу порошочком. Есть такой камень, называется «фэйская немощь». Это был даже не порошок, а пыль, добавляемая тебе в пищу. У него нет ни запаха, ни вкуса. И потом Ианта подсыпа́ла его тебе понемногу, не вызывая подозрений. Чрезмерная доза сразу лишила бы тебя магических сил.

Меня начало мутить.

– Глупая ты девчонка, – ехидно бросил мне Дагдан. – Мы старше тебя на тысячу лет, и все это время были диматиями. Чтобы заставить Ианту выполнять наши приказы, нам даже не понадобилось проникать в ее разум. Но ты… какие героические усилия ты предпринимала, пытаясь оградить от нашего вторжения разум каждого из них.

Внутренним зрением я увидела черную стрелу, пущенную Дагданом в разум Ласэна. Я успела поставить преграду, и тут же моя голова отозвалась жуткой болью.

– Что это за яблоко? – спросила я, хотя и так догадывалась о его происхождении.

– Нам было приятно видеть, с каким аппетитом ты его ешь. А выросло оно в личном саду нашего короля. И яблоню, на котором оно созревало, поливали особой водичкой, настоянной на «фэйской немощи». Одного такого яблока достаточно, чтобы на несколько дней лишить тебя всех магических сил, да и телесных тоже. И кандалов не понадобится. Какая же ты наивная. Думала, никто не догадывался, что ты сегодня собиралась улизнуть?

Браннага снова цокнула языком.

– Наш дядя был бы крайне раздосадован, если бы мы позволили тебе это.

Итак, время, когда я еще была способна действовать, стремительно уменьшалось. Я могла совершить переброс, оставив Ласэна им на растерзание. Сумеет ли он выпутаться? Думаю, и его тоже потчевали «фэйской немощью», подсыпая порошок в лагерные трапезы.

Внутренний голос требовал спасать себя. Я вполне могла исчезнуть с поляны. Исчезнуть и обречь Ласэна на участь хуже смерти.

Его красно-коричневый глаз вспыхнул.

– Уходи! – крикнул мне Ласэн.

Я сделала выбор. Я превратилась в ночь, дым и тени.

Дагдан был старше меня на тысячу лет, но моя атака застигла его врасплох. Совершив короткий переброс, я ударила принца ножом в грудь.

Нож пропорол кожаный доспех, но не сумел вонзиться в тело – лезвие уперлось во внутреннюю стальную пластину. Дагдан умело повернулся, вынуждая меня либо оставить неприкрытым свой правый бок, либо опустить нож.

Я сделала новый переброс. На этот раз Дагдан устремился следом.

У меня не было опыта лесных сражений с посланцами Сонного королевства. Я не сражалась с аттором и его илками на улицах Велариса. Дагдан был опытным военачальником. Он сражался так, как было принято у них.

Переброс. Атака. Новый переброс. Новая атака.

Мы превратились в черный вихрь стали и теней, кружащийся по поляне. Месяцы суровой выучки, которую я прошла у Кассиана, не пропали даром. Дагдану ни разу не удалось сбить меня с ног.

Краешком глаза я замечала, как Ласэн смотрит на нас открыв рот. Мои навыки сражения ошеломили даже Браннагу.

Но удары Дагдана не отличались силой. Они были быстрыми и точными, однако он не стремился выкладываться.

Он тянул время. Изматывал меня, дожидаясь момента, когда «фэйская немощь» из того злосчастного яблока погасит остатки моих магических сил и я стану не лучше простой смертной.

Я ударила в самое уязвимое его место.

Перед Браннагой выросла огненная стена. Принцесса врезалась прямо в нее и пронзительно закричала. Крик сестры отвлек Дагдана всего на мгновение. Мне этого хватило, чтобы ударить его ножом в живот. Дагдан взревел от боли. С окрестных деревьев вспорхнули испуганные птицы.

– Ах ты, сучка! – процедил сквозь зубы принц, уворачиваясь от моего нового удара.

Огненная стена погасла. Браннага раскачивалась, стоя на коленях. Ее телесная защита оказалась хлипкой. Принцесса ждала, что я атакую ее разум.

Браннагу трясло от боли. Она хватала ртом воздух. А в воздухе пахло паленой кожей. Огонь задел ей правую руку, бедро и бок.

Дагдан бросился на меня. Я выставила оба ножа, отбивая его атаку. На этот раз он ударил со всей силой, и она эхом отозвалась в каждом уголке моего тела.

Потом я ощутила отвратительную, гнетущую тишину. Так было тогда, в королевском дворце.

Браннага поднялась на ноги. Это движение причинило ей боль, и она закричала. Принцесса сейчас видела меня одну. Я повредила ей не только руку, но и часть лица. Не знаю, какие мысли теснились в голове Браннаги. Она забыла о существовании Ласэна, а когда вспомнила, было поздно.

Он успел совершить переброс и оказался прямо перед Браннагой. Лезвие его меча сверкнуло на солнце, а через мгновение… Поляна содрогнулась, как от землетрясения. Меч Ласэна оборвал связующую нить между близнецами. Голова Браннаги с глухим стуком упала в траву.

Дагдан с воплем устремился к Ласэну. Тот еще не отвел клинок от окровавленной шеи Браннаги, когда Дагдан очутился прямо перед ним, готовый своим мечом проткнуть ему горло.

Ласэну едва хватило времени, чтобы отступить на шаг. Не вмешайся я, Дагдан его бы убил. Совершив переброс, я оказалась между ними и успела одним ножом отвести меч Дагдана, а другим – ударить принца в глаз. Нож застрял у него в мозгу.

Рот мертвого Дагдана замер в немом удивлении. Я выдернула нож, перепачканный кровью, обломками костей и сгустками мозга. Тело принца упало на обезглавленное тело его сестры.

Вспомнив об Ианте, я шагнула к ней. Жутко болела голова. Меня мутило, но я должна была внести изменения в приказы, отданные ей ранее.

– Тамлину и Юриану скажешь, что близнецов убила я. Это была самозащита. Я сделала это, не вынеся их издевательств надо мной. А вы с Тамлином предпочитали не вмешиваться. Если тебя будут пытать с целью дознаться правды, ты и тогда повторишь то же самое. Скажешь, что я убила близнецов, чтобы спасти Двор весны от ужасов.

Опустошенные глаза Ианты не дали мне никакого ответа.

– Фейра, – хрипло произнес Ласэн.

Я молча обтерла ножи о доспехи Дагдана, убрала их в перевязь и нагнулась за мешком.

– Ты возвращаешься ко Двору ночи?

Я продела руки в лямки мешка, показавшегося мне тяжелее прежнего, и только тогда взглянула на Ласэна.

– Да, – коротко ответила я.

Его бронзовое лице побледнело. Ласэн смотрел на застывшую Ианту, на убитых близнецов.

– Я с тобой.

– Нет, – возразила я, шагнув в сторону деревьев.

Живот свело судорогой. Нужно поскорее убираться отсюда. Истратить последние капли силы и совершить переброс к холмам.

– Без магии ты далеко не уйдешь, – предостерег меня Ласэн.

Я стиснула зубы. Боль в животе становилась нестерпимой. Я собирала остатки сил, готовясь совершить переброс к дальним холмам. Ласэн схватил меня за руку.

– Я с тобой, – повторил он.

Только сейчас я заметила, что его лицо забрызгано кровью Браннаги.

– Я должен вернуть свою пару.

У меня не было ни времени, ни сил затевать с ним спор. Ласэн жаждал ответов, жаждал правды. Не сейчас.

Время нас подпирало. Наверняка кто-то услышал крики близнецов. В любой момент здесь могли появиться Тамлин, Юриан и караульные.

– Только бы мне потом не пришлось сожалеть, – сказала я Ласэну.

Переброс к холмам занял не один час. Когда мы там оказались, мой рот был полон крови.

Я тяжело дышала. В голове стучали десять молотков, а живот был средоточием боли.

Ласэн чувствовал себя не лучше. Его перебросы отличались такой же неуклюжестью. Сейчас он сидел, обхватив руками колени, и смотрел на цепь зеленых холмов, простиравшихся вокруг.

– Исчезла напрочь, – сообщил он, ловя воздух ртом. – От моей магии ничего не осталось. Должно быть, они сегодня всех нас попотчевали своей отравой.

А мне еще для верности дали и отравленное яблоко.

Моя магическая сила напоминала волну, уходящую от берега в море. Но если там ушедшая волна сменялась другой, волна моей магии уходила дальше и дальше, пока не исчезла совсем.

Солнце уползало за горизонт. Между холмами пролегли густые тени. Не поддаваясь боли, я вспоминала сведения, которые удалось получить за эти недели.

Посчитав себя отдохнувшей, я встала и побрела к северу. Меня шатало.

– Ты воспользуешься дверью? – спросил Ласэн, хватая меня за руку.

Я кивнула. Дверями называли пещеры на склонах холмов. Там скрывались порталы, через которые можно было перебраться в другие части Притиании. В свое время такой портал привел меня в Подгорье. Казалось бы, чего проще: найти другой, выводящий ко Двору ночи или куда-то рядом с ним. Однако двери в Двор ночи не существовало ни здесь, ни где-либо еще.

Я бы не рискнула звать своих друзей, чтобы забрали меня отсюда. Да и как их позовешь? Связующая нить между Ризом и мною… Я ее даже не чувствовала.

Недавнее напряжение сменилось оцепенением, одеревенелостью в теле. Но я не имела права поддаваться усталости. Нужно покинуть эти места, и как можно скорее.

– Видишь ту пещеру? Там портал ко Двору лета. А в этой есть портал ко Двору осени.

Последнюю фразу Ласэн произнес с оттенком предостережения и даже упрека.

– Я не могу отправиться ко Двору лета. Меня там убьют на месте.

Ласэн молча разжал пальцы. Я проглотила слюну вперемешку с кровью.

– Оставшаяся дверь ведет в Подгорье. Все прочие мы запечатали. Если мы отправимся в Подгорье, велик риск попасть в ловушку. Еще хуже, если придется вернуться сюда.

– Тогда идем ко Двору осени. А оттуда…

Я умолкла, не произнеся последнего слова – «домой». Однако Ласэн и так понял. Во всяком случае, до него дошло, чем был для меня Двор ночи. Домом. Родиной.

В его красно-коричневом глазу я прочла другое слово: «Позже». Я молча кивнула. Да, позже. У нас будет время обстоятельно поговорить обо всем.

– Только учти: Двор осени не менее опасен, чем Двор лета, – предостерег Ласэн.

– Мне нужно место, чтобы спрятаться и выждать, пока… пока мы снова не сможем совершать перебросы.

В ушах тихонько зазвенело. Магическая сила ушла из меня полностью.

– Я знаю такое место, – сказал Ласэн, направляясь к пещере, что вела в его родные края.

В земли его семьи, вероломно предавшей его, как Двор весны вероломно предал меня.

Быстрые и молчаливые, словно тени, мы двинулись к холмам.

Пещера, соединяющая Дворы весны и осени, никем не охранялась. Ласэн на ходу обернулся и вопросительно поглядел на меня. Я кивнула. Да, я заранее позаботилась, чтобы караульные у входа покинули свой пост, оставив дверь открытой. Кассиан меня учил всегда заботиться о запасном выходе. Всегда.

Мы вошли. За спиной у нас были надвигающиеся сумерки. Впереди – кромешная тьма. Она казалась чудовищем, притаившимся, чтобы напасть на нас и проглотить. Я видела, как у Ласэна напрягся подбородок.

– Если хочешь, оставайся, – сказала я. – Но что сделано, того обратно не вернешь.

Сонное королевство вторгалось… по сути, уже вторглось на земли Двора весны. Я несколько недель подряд ломала голову над тем, что лучше: захватить Двор весны или отдать его в руки врагов.

Но этот двор не мог оставаться нейтральным и по-прежнему служить барьером между дворами Притиании и землями людей. Ослабив Двор весны, мне ничего не стоило бы обратиться к Ризу или Кассиану и попросить их прислать сюда иллирианский легион. Вряд ли иллирианцы встретили здесь хотя бы малейшее сопротивление. Правда, выполнение моей просьбы зависело от того, в каком состоянии сейчас находился Кассиан. Возможно, еще лечится.

Задумавшись о дальнейших последствиях, я была вынуждена отказаться от этого замысла. Даже если бы мы завладели Двором весны, между ним и Двором ночи оставалось пять дворов. Куда склонились бы их симпатии – предсказать невозможно. Не исключено, что кто-то из них вошел бы в союз с Сонным королевством, усмотрев в захвате Двора весны подтверждение злонамеренности Ризанда. А вот если Двор весны окажется под властью Сонного королевства… у нас могут появиться союзники. И тогда мы ударим объединенными силами.

– А ты была права, – нарушил молчание Ласэн. – Та девчонка, которую я знал, умерла в Подгорье.

Я не знала, считать ли его слова похвалой или оскорблением. Лишь кивнула, добавив:

– По крайней мере, в этом у нас с тобой нет разногласий.

Я шагнула в холод и темноту пещеры.

Ласэн пошел рядом. Обнажив мечи, мы двинулись вперед, оставляя за спиной тепло и зелень вечной весны.

Возможно, мне просто показалось. А может, я действительно услышала далекий звериный рев, расколовший землю. Здесь он был едва слышен.