Король Уолл-стрит (ЛП)

Глава вторая Макс

Харпер Джейн меня реально разозлила.

Она раздражала меня с того момента, как начала почти два месяца назад здесь работать. До сих пор мне удалось держаться от нее подальше.

Она была умной. Это не было проблемой.

И она достаточно хорошо ладила со коллегами. Я не мог жаловаться.

Она, кажется, всегда помогала Донне с копировальным аппаратом. Я не видел в ней никакого бреда величия.

Она жаждала и хотела учиться. Это была одна из первых причин, которые раздражали меня. Она была очень энергичной. То, как она смотрела на меня своими большими карими глазами, как если бы она была готова пойти на все, чего бы я не попросил, и это сводило с ума. Каждый раз, когда я смотрел на нее, даже когда она была на кухне, а я появлялся в офисе, я представлял себе, как она скользит на колени в моем кабинете, открывает свой прекрасный, влажный рот и обслуживает мой член.

И это была проблема.

У меня всегда была строгая граница между моей деловой жизнью и личной, и исключений никогда не было. Я был боссом с репутацией, которую защищал. Я не хотел, чтобы моя личная жизнь когда-нибудь стала достоянием общественности также, как и мой бизнес.

Я постучал ручкой по столу. Мне нужно было во всем разобраться. Либо уволить ее, либо забыть о ней. Но мне необходимо было что-то сделать.

Я все больше и больше времени проводил в своем кабинете при закрытых дверях, пытаясь создать какое-то расстояние между Харпер и мной. Обычно я прохаживался между столами своих сотрудников, проверяя, как продвигается работа. Но офис открытого плана (без перегородок у рабочих мест) я воспринимал как зараженную землю. Когда мне приходилось с ней взаимодействовать, я обращался к ней исключительно, как мисс Джейн, пытаясь, таким образом, удержать ее на расстоянии вытянутой руки. Это не помогало. Я провел рукой по волосам. Мне нужен был план. Я не мог позволить какому-то младшему исследователю изменить, как я вел бизнес, потому что это означало, что King & Associates был лучшим в том, что мы делали, и все на Уолл-стрит знали об этом.

Переключение внимания было последним, в чем я нуждался в данный момент. Мое внимание уже было достаточно рассеяно. Жизнь с Амандой целыми днями была гораздо труднее, чем я ожидал, и это означало, что гораздо больше времени вне офиса я проводил в Коннектикуте. Я также пытался получить нового клиента, который не имел счета в King & Associates в инвестиционном банке, а также у меня должно было в скором времени состояться совещание с советом директором.

— Входите, — произнес я на стук в дверь, надеясь, что это не Харпер со своим переделанным отчетом.

— Доброе утро, Макс, — сказала Донна, входя ко мне в кабинет, закрывая за собой дверь.

— Доброе. — Я забрал свой высокий стакан с кофе, который она мне предложила, пытаясь прочитать все по ее лицу. — Как дела?

— Я в порядке. Нам нужно многое обсудить. — Каждый день мы пробегались по моему расписанию на день.

Я потянул за свой воротник рубашки.

— Здесь жарче, чем обычно?

Донна отрицательно покачала головой.

— Нет, я не прибавляла температуру. Здесь невероятно холодно.

Я вздохнул. Не стоило с Донной спорить об этом. О большинстве вещей не стоило. Это я узнал о женщинах, которые появлялись в моей жизни — сражение будет проиграно наверняка.

— Итак, — произнесла Донна, скользнув на стул перед моим столом. Тот же стул, на котором сидела Харпер в пятницу. Харпер сидела, положив ногу на ногу, ухватившись руками за подлокотники стула, как будто она боялась, что поездка будет ухабистой. Но за счет этого она предоставила мне прекрасный вид на ее выпирающую грудь, и ее длинные каштановые волосы, аккуратно спадающие на плечах.

— Что происходит? — спросила Донна.

— А? — переспросил я, глядя на нее.

— Ты в порядке? Похоже, ты отвлекся.

Я покачал головой и откинулся на спинку кресла. Мне необходимо было сосредоточиться.

— Я в порядке. У меня в голове миллион вопросов. Предстоит напряженная неделя.

— Хорошо, тогда давай начнем. У тебя завтра обед с Уилсоном из D&G Consulting. Он перенесен на двенадцать в «Трибека Гриль».

— Полагаю, мы не можем отменить? — Уилсон был конкурентом и таким эгоистом, что отменить будет проблемой. И потому что это невозможно, он больше хорохорился, но, как правило, он все же получал некую полезную информация от этих обедов.

— Да, уже поздно. Ты и так переносил уже три раза.

— А мы не можем пойти к Джоуи?

Донна только приподняла брови. Я вздохнул, напомнив себе, что это было еще одно сражение, за выигрыш, в котором не стоило бороться.

— И Харпер хотела получить немного твоего внимания сегодня днем, она переделала свой отчет.

Я стал кликать по своему календарю. Я видел Харпер в пятницу. Мне стоит реже с ней встречаться.

— Что ты делаешь? Передо мной открыт твой календарь. — Она указала на планшет. — Сегодня у тебя есть время в четыре.

— Не думаю, что нам стоит встречаться. Ей следует оставить свой отчет у тебя, а я посмотрю, когда смогу. — Я уставился на свой блокнот, записывая обед с Уилсоном, хотя причин не было.

— Тебе обычно нравится встречаться и обсуждать доработки.

— Я занят и у меня нет времени, чтобы еще раз читать отчет, который скорее всего недостаточно хорош. — Это было несправедливо. Работа Харпер была неплохой. Были ошибки, но не было ничего, чего я не ожидал бы от человека, который раньше никогда со мной не работал — качество, к которому я привык от новых младших исследователей, в ее докладе было не таким, какое я требовал обычно. Она не смогла дозвониться до Донни, но он был настоящим сукиным сыном. И попросить ее поговорить с ним, все равно, что поставить перед ней невыполнимую задачу.

Оказывается, она была хороша в своей работе, у нее были даже некоторые действительно творческие идеи, так что все выглядело совсем не так, как будто она собиралась дать мне повод уволить ее в ближайшее время.

Это могло стать настоящей проблемой.

— Доклад был действительно так плох? — спросила Донна.

— Нет, но мне не нужно, чтобы она сидела здесь и смотрела, как я его буду читать. — Ее присутствие полностью отвлекало меня в пятницу, когда она всего лишь в паре ярдов сидела от меня. Я едва мог сконцентрироваться на ее докладе, потому что меня преследовал ее запах — мускусный, сексуальный. А когда она ухватилась своими пальцами за подлокотники стула, а затем ослабила хватку, я почувствовал, что мне становится еще труднее мыслить, потому что представил, как эти руки скользят по моей груди и вокруг моего пениса.

Черт, она стала настоящей проблемой.

— Особенно, если ты собираешься заставить меня пообедать с Уилсоном, — добавил я, глядя на Донну, а она смотрела на меня прищурившись. Я не хотел, чтобы она задавала еще вопросы о Харпер, даже если речь касалась качества ее работы.

Она глубоко вздохнула.

— Послушай, я не хочу говорить необдуманно…

— Тогда не надо, — тут же отрезал я. Что она собиралась сказать? Может она хотела сказать, что с Харпер я общаюсь совсем по-другому? Что я увлечен ей?

Увлечен. Вот дерьмо. Мне нужно подкрепление. Она красотка с потрясающими сиськами и классной задницей. Я знаю много таких женщин. В моем телефоном справочнике много таких женщин, кто бы приехал и помог мне выкинуть Харпер из головы, если я предполагаю, что это поможет. Она не особенная.

— Вы с ней довольно суровы, и я не думаю, что речь идет о ее выступлении в офисе.

Мои конечности закололи, словно тысячи иголок воткнулись в кожу, я замер и всем своим видом старался не выдать своей реакции на нее слова.

— Это как-то связано с Амандой? — спросила она, наклонив набок голову.

Мои плечи опустились. В конце концов, она заметила, чем было вызвано мое подобное отношение к Харпер.

— Должно быть это привыкание для вас двоих. Как давно Пандора уехала? — спросила она.

— Около шести недель. Да, это привыкание. — Я поднял брови. Мать Аманды Пандора, и ее муж Джейсон переехали в Цюрих, там Джейсон получил новую работу. — Я всегда был рядом с ней, всегда участвовал в ее жизни, я не понимал, насколько все может измениться. — Я всегда встречался со своей четырнадцатилетней дочерью, но как правило это были выходные и праздники. Я быстро понял, что за четырнадцать лет, я был всего лишь в легком режиме общения, весело проводя с Амандой время. Мне не приходилось беспокоиться о домашнем задании, краске для волос или макияже.

— Мы привыкаем друг к другу. И общение — это своего рода вызов.

Я привык оставаться в Коннектикуте только на выходные, но мы с Пандорой договорились, что Аманда должна остаться в ее нынешней школе. Так что теперь на Манхэттене я был всего две ночи в неделю, пока Аманда оставалась с бабушками и дедушками. Я работал в поезде и после того, как Аманда ложилась спать, но это было не то, к чему я привык.

И к существующим отношениям с дочерью тоже.

— Она хочет покрасить волосы. Я говорил «нет» миллион раз, но она продолжает настаивать. — Вздыхаю я. Я не привык повторять. — Клянусь, мне кажется, однажды я вернусь домой, а она уже покрасила волосы.

Донна засмеялась.

— Девочки-подростки — это проблема. Я счастлива, что у меня есть еще несколько лет. Я имею в виду, я отлично помню, какие мысли кружились у меня в голове в четырнадцать. Не всегда прекрасные.

Я понятия не имел, что происходило в голове Аманды большую часть времени.

— Я не уверен, что хочу знать, — ответил я, потирая ладонями свое лицо.

Донна усмехнулась.

— Поверь мне, тебе лучше быть в неведении. Постарайся иногда говорить «да», чтобы не было крупных баталий. Что говорит Пандора?

— Что отрежет мне яйца, если я позволю ей покрасить волосы.

— Хорошо хоть вы в одной упряжке.

Мы с Пандорой приходили к общему соглашению о большинстве вещей, когда дело касалось нашей дочери. Потому что мы оба были молодыми, когда Пандора забеременела, и мы начали с чистого листа. Между нами не было багажа. Никакой боли. Мы оба сделали лучшее, что смогли. Мы недолго заигрывали с идеей попытаться заставить наши отношения выйти на новый уровень, но ни один из нас особо не старался в этом вопросе. Это оказалась всего лишь веселуха до университета и ничего больше.

Я не был уверен, было ли это осознанное решение, но с момента рождения Аманды, я понял, что моя жизнь была посвящена моей дочери. Да, мой бизнес был важен, но необходимость поддержать Аманду, чтобы она получила все преимущества семьи, была для меня превыше всего. Я был убежден, несмотря на то, что мы с Пандорой допустили ошибку, и она забеременела, это ни в коей мере не должно было отразиться на моей дочери. Она была единственным важным человеком в моей жизни и причиной, по которой не было места для кого-то другого.

Поддержка со стороны наших родителей, дала нам возможность двоим закончить университет. Пандора познакомилась с Джейсоном на втором курсе, и они поженились вскоре после окончания университета. Я был шафером, Аманда сидела у меня на коленях во время церемонии. Это казалось странным, но так происходило все эти годы. Но оглядываясь назад, теперь я понимаю, что Пандора каждый день воспитывала Аманду. Теперь свою эстафету она передала мне.

— Да. Все намного сложнее, чем я ожидал. Раньше, если бы она спросила меня можно ли ей покрасить волосы, я либо сказал ей спросить у матери, либо сказал «нет» и оставил бы ее дома, и Пандоре пришлось бы со всем этим разбираться. Теперь это все на мне.

— Помни, Аманда, вероятно, тоже скучает по матери.

— Это была ее идея, чтобы они поехали без нее. Джейсон был готов отказаться от работы в Цюрихе.

— Я знаю, но она в том возрасте, когда иногда выдает взрослые суждения, а в душе все еще ребенок.

Я кивнул, и мое сердце забилось сильнее, так его заставляла биться только Аманда. Ей было всего четырнадцать. Господи, что мне нужно сделать, чтобы вернуть то время. Все было так просто.

— Они все время сидят в Скайпе. Думаю, сейчас у меня больше общего с Пандорой, чем когда-либо. Мы буквально пропустили ужин прошлым вечером, просидев в Скайпе. — Я засмеялся. — Вообще-то, было приятно. Я думаю, Пандора беспокоится, что она приняла неправильное решение, оставив ее со мной.

— Уверена, все будет хорошо. Вам просто нужно привыкнуть друг к другу.

Я кивнул.

— Да, надеюсь, что если она... — мой FaceTime[1] зазвонил. — А вот и она. — Я взял свой телефон. — Эй, здесь Донна поздоровайся с ней.

— Привет, Донна, — ответила моя дочь.

— Привет, Аманда. Ты такая красавица.

— Я была бы лучше с белокурыми волосами, верно?

Донна усмехнулась и встала.

— Я не хочу это обсуждать. Я вас оставлю на пару минут.

— Привет, малыш. Что случилось? — спросил я, как только Донна закрыла за собой дверь.

— Я хотела спросить, когда ты вернешься домой.

Я проверил часы на ноутбуке. Был только полдень.

— Наверное, не раньше восьми. Марион с тобой, да?

Моя домработница знала Аманду еще с детства, поэтому она была идеальной няней для нее после школы и на каникулы. На этой неделе Аманда была на каникулах.

— Да, она здесь. Я просто подумала, что ты вернешься пораньше.

Мое сердце снова сжалось. Девяносто процентов времени она сводила меня с ума, но благодаря этим моментам я жил. Может ей и четырнадцать, но иногда ей все же еще нужен отец.

— Как прошло утро?

— Тьфу. Я не хочу об этом говорить.

— Ты все еще борешься с Самантой? Знаешь, будет намного лучше, если отпустишь. Проблемы, как дерьмо…

— Паааап!

Я усмехнулся. Ей не нравились подобные разговоры, связанные с опорожнением кишечника или выходом газов, поэтому я поддразнивал ее при каждом удобном случае.

— Саманту уже пригласили на танец, — пробормотала она.

Это привлекло мое внимание.

— Что значит пригласили? Мальчик пригласил? На свидание? — У меня сжалось горло, я закашлялся. — Ты только в средней школе, ради Христа… ты не должна ходить на свидания. — Танец по окончанию восьмого класса занимал в голове Аманды главное и самое ужасное, по моему мнению, место. Я бы предпочел, чтобы она больше думала о математике или географии, на которых стоило сосредоточиться.

— Мне четырнадцать, а не двенадцать.

Велика ли разница?

— Но ты поедешь с Патти и всеми своими друзьями, не так ли? — Я старался сдержать поднимающуюся панику, которую чувствовал в своем тоне.

— Конечно, но…

— Ты хочешь, чтобы мальчик тоже пригласил тебя, а он не приглашает? — Я отчаянно хотел сказать ей «нет», отказать в страшном ночном кошмаре, которому не суждено было сбыться.

— Нет. Еще нет. Спасибо, что напомнил. Я позвоню маме. Поговорим позже.

— Аманда, постой. Что…

Она повесила трубку. Господи, что я сейчас сделал? Я ничего не понял. Все было намного проще, когда она жила со своей матерью. До переезда я не ошибался. В мои обязанности входило щекотать ее, шутить, прочитать какую-нибудь сказку перед сном, и она думала, что я самый удивительный отец. Теперь все мои потуги приводили к закатываю глаз или «Пааап!».

Мать твою. Мне необходимо позвонить Пандоре. Может, я отправлю Аманду в Цюрих на выходные, когда состояться эти танцы? По крайней мере, не будет мальчиков, никаких свиданий, и мне не придется беспокоиться, чтобы я попаду за решетку за убийство. Моей дочери всего четырнадцать, она не готова к реальностям мужского пола.

— Войдите, — громко пролаял я на стук в дверь. Харпер вошла в кабинет. Я застонал. Находиться в одной комнате с ней было самым последним, что я хотел бы в данный момент.

— Что? — Спросил я, пока она двигалась в моем направлении.

— Переделанный отчет о Бангладеш. — Она несла какие-то бумаги.

— Ты могла бы оставить их у Донны.

Она с треском положила отчет на стол.

— Уверена, если бы я оставила его у Донны, вы бы не сказали мне напрямую, что я должна в нем передать.

Ох. Огрызается. Я не ожидал этого. Пришлось скрыть ухмылку. Она была права, я даюсь ей нелегко. Но это было не личное. Ладно, немного личное. Она просто раздражала меня. Я гордился тем, что на работе не было эмоций. Я всегда был в состоянии разделять различные области своей жизни, закрывая один мир, пока был в другом. Харпер размывала границы. Во время наших встреч я зацикливался на изгибе ее шеи или как натянулся свитер на ее груди. Я мысленно пытался выяснить ее запах или представить, как ее кожа будет ощущаться под моими пальцами. Я пытался закрыть эту часть своего воображения. Снова и снова.

Я смотрел на экран ноутбука.

— Ну теперь ты здесь, оставь его на моем столе, и я постараюсь посмотреть его позже.

— Я оставлю ваш сэндвич у Донны, — сказала она, развернувшись на каблуках. На ней что новое платье? Оно прекрасно смотрелось, обтягивая ее задницу и покачивающиеся бедра, а также высокую шею и прямую спину.

У меня не было времени ответить, она вышла и захлопнула дверь.

Боже, похоже сегодня у меня куда не плюнь одни отношения. Сегодня что полнолуние? Я взял трубку и позвонил Аманде. Без ответа.

У меня была куча бумаг, которые мне необходимо было просмотреть, но я хотел разобраться с ситуацией с Амандой. Если она собиралась пойти на танец со свиданием, нам было о чем поговорить. Я собрал все свои вещи. Я поработаю в поезде. Уйти из офиса показалось двойным бонусом — я мог бы побыть с дочерью и увеличить некоторое расстояние между мной и Харпер. Хотя это решение и было не долгосрочным. Я не мог не появляться на работе, тем самым избегая Харпер. Мне нужен план, чтобы удержать ее подальше от себя. Чтобы я был уверен, что она не будет иметь ко мне никакого отношения.

Поездка в Коннектикут придала мне сил, с каждой милей я смог все лучше и лучше сосредоточиться на бумагах, с каждой милей, которая разделяла меня от Харпер.

— Блины? — спросила Аманда, забредя на кухню. Французские двери были открыты, вокруг нас кружил легкий бриз. Несмотря на то, что мы являемся обычной семьей, мне всегда нравилось, что в этом доме присутствовала традиционная семейная атмосфера. Здесь не было ни одной гладкой линии, блеска и гламура, как в моей нью-йоркской квартире, но мне нравились дом и квартира, я и там и здесь чувствовал себя как дома.

Я кивнул, разбивая яйцо в миску. С тех пор, как она перешла на твердую пищу, мы с Амандой по воскресеньям утром делали блины и разговаривали. Блины были нашей особенностью.

— Ты рано, — произнесла она. Она намекнула по телефону, что хочет, чтобы я был дома пораньше, но не ожидала такого. Ее это приятно удивило. Она понимала, что работа важна, но всегда была первой. Во многих отношениях она была зрелой, но время от времени я понимал, что ей еще четырнадцать.

Я снова кивнул.

— На полдня раньше, — добавила она.

— Я думал провести некоторое времени со своей любимой леди. Я отправил Марион домой, так что у нас будут блинчики. — Марион готовила для нас на вечер, когда я был дома. Две ночи в неделю за Аманду сражались бабушки и дедушки, наши родители. Потому что она провела с ними много времени, когда была маленькой, можно было сказать, что у нее имеется три комплекта родителей, и мои две сестры тоже вносили свой склад как тети.

Аманда запрыгнула на один из барных стульев за барной стойкой, наблюдая, как я взбиваю тесто.

— Разговаривала сегодня с мамой? — спросил я. Я понял одно, что не могу просто спросить Аманду, кто, она надеется, пригласит ее на танец и на каком основании. Нет, мне придется подождать, пока она сама все расскажет. К счастью, Аманда была болтушкой.

— Нет. Еще.

Я замолчал, надеясь, что она продолжит.

— Бобби Клэпхэм пригласил Саманту на танец.

Я крепче сжал венчик, но продолжал молчать. Мне нужно дать ей выговориться.

— И я подумала, что Каллум Райдер пригласит меня, но он молчит.

Четырнадцать. Никто не сказал мне, что свидания начнутся так рано. Могу я позвонить Пандоре и попросить ее согласия запереть Аманду в ее собственной комнате, пока ей не исполнится двадцать один? Я спокойно могу отказаться от работы и заниматься с ней дома школьной программой несколько лет, и тогда она смогла бы пройти заочный курс колледжа. А что это вариант!

— Каллум Райдер, он в твоем классе? — Я никогда не слышал, чтобы она о нем говорила. Или, может быть я что-то пропустил. Потому что Аманда любила рассказывать, я стал вспоминать основное, что она мне говорила. Поскольку не основного было слишком много, чтобы поспевать за всем — все друзья, склоки, проблемы, которые длились от силы пять секунд. Я не поспевал за всем. То, что я вспомнил, быстро пронеслось у меня в мозгу, я почти ничего не сохранил о ее дружбе в школе. Я начал понимать, что, возможно, с моей стороны это было ошибкой.

— О Боже мой. Ты не слушаешь, что я говорю? — Запричитала она. — Каллум переехал сюда из Сан-Франциско в прошлом семестре. Ты не помнишь, я говорила тебе о нем?

— О, верно. — Я кивнул, пытаясь скрыть тот факт, что понятия не имел, о ком она говорит. Господи, почему мы не отправили ее в школу для девочек? — И ты хочешь, чтобы он пригласил тебя на танец?

Румянец стал заливать ее лицо, и пронзительная боль отозвалась у меня в сердце. Она была слишком молода для всего этого дерьма.

— Возможно, — сказала она. — Но только потому, что он забавный, и я видела, как он однажды танцевал во время ланча, и казалось, он двигался в такт музыки.

— Значит, все едут парами? — Я старался не содрогнуться, когда произнес эти слова. Моя девочка.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила она, отщипнув виноград из миски с фруктами, стоящей на столешнице.

— Если Каллум пригласит тебя на танец, он же заберет тебя и…

— Нет, мы с Самантой поедим вместе. Ты сказал, что отвезешь нас. Помнишь? — Она всплеснула руками, словно я был самый глупый человек на земле.

— Да, я помню, — солгал я. — Но мне показалось, что ты больше не дружишь с Самантой?

— Это было на прошлой неделе, папа. Не отставай!

— Ладно, объясни мне, потому что я не знаю, как все происходит. Так ты увидишь Каллума?

Она пожала плечами.

— Наверное.

Глухие удары моего пульса замедлились. Может из-за того, что я приклеил ярлык «свидания» все очень драматизировал. Я налил тесто на сковородку, пытаясь скрыть облегчение.

— Итак, у тебя есть костюм для этого танца? — спросил я.

— Костюм? Ты имеешь в виду платье? Это не костюмированная вечеринка.

Я вздохнул.

— Перестань, пожалуйста. У тебя есть платье?

Она усмехнулась.

— Я подумала, не составить ли тебе компанию в городе на этой неделе? Знаешь, мы могли бы сходить за покупками?

— По Манхеттену? — Я не был уверен, что был в состоянии понять, что нужно купить для танца. Я понятия не имел, что будет уместно. И мне не нравилось брать Аманду в город, и я пытался отбить ее попытки посетить меня, когда оставался в квартире на Манхэттене. Нью-Йорк не место для ребенка. Слишком много искушений.

— Да, — ответила она.

— Тебе не нравятся здешние магазины?

— Я хочу что-то такое, чтобы ни у кого такого не было. — Что-то в выражении моего лица, должно быть, бросилось ей в глаза. — То, что мне четырнадцать лет, не значит, что мне не нужно найти идеальное платье, если ты так думаешь. Возможно, если бы ты когда-нибудь ходил бы на свидания, ты бы понял меня.

Вот мы и приплыли. Одна кризисная ситуация всегда перекрывается другой. Аманда всегда поддразнивала меня, что у меня нет подружки. Или жены. Женщины истощали. Работать было проще. Или это было до того, как не появилась Харпер.

— Я хочу, чтобы ты выглядела красиво. Конечно, я это понимаю. У меня в жизни много женщин. — С двумя сестрами, дочерью и Пандорой в моем мире не было недостатка эстрогена.

— Ты всегда думаешь об этом несколько эгоистично. — Аманда вздохнула и соскользнула со стула. Начиная собирать на стол тарелки и столовые приборы. Помогая на кухне, не спрашивая — это было новым. Я постоянно получал напоминания от нее, как сильно она выросла, и хотя гордился, что она стала такой красавицей, но мне казалось, что мы мчимся вниз с горы без тормозов. Мне хотелось поставить все на паузу, насладиться этим моментом, хотя бы еще пару лет.

— Я веду себя эгоистично тем, что не встречаюсь? — спросил я, переворачивая блинчики.

— Точно. Ты знаешь, как сильно я всегда хотела сестру. Мама замужем за Джейсоном до скончания века, и они меня полностью игнорировали с этой просьбой, так что одна надежда на тебя. Я не понимаю, чего ты ждешь. Ты не хочешь жениться?

— Эй, подожди-ка. Минуту назад ты говорила о том, что ты встречаешься, а теперь мне не только необходимо ходить на свидания, но я должен жениться на ней, и она еще должна забеременеть? — Должно быть, она общалась с моими сестрами. Они всегда издевались надо мной по сегодняшний день, пытаясь познакомить меня со своими подругами. Дело в том, что мне не нужна помощь женщин. Но ни Аманде, ни моим сестрам, слава Богу, не приходилось слышать о моей сексуальной жизни.

Она засмеялась.

— Ты никогда об этом не думал? Мы здесь, в большом доме, только мы вдвоем, и я скоро поступлю в университет.

— Ты хочешь моей смерти сегодня?! У тебя есть пара лет до того, как ты поступишь в университет. — Она была права, но университет был всего лишь за углом. Конечно, я хотел, чтобы она поступила, но, возможно, она все еще могла бы жить в моем доме. Я не был готов совсем не видеть ее.

— Я просто подумала, что было бы приятно иметь кого-то. А если я еще и получу сестренку? Тогда было бы еще лучше. — Она поставила тарелки и положила столовые приборы.

— Что это с тобой? Ты давно мне не читала подобную лекцию, малыш. — Так мои сестры своими разговорами повлияли на нее, или она скучала по Пандоре? Я приготовил блинчики и выключил плиту. Одного меня ей было мало?

Она пожала плечами.

— Мама Саманты спрашивала, встречаешься ли ты и это заставило меня задуматься.

Мама Саманты? Почему-то я подумал, что за вопросом мамы Саманты, которая недавно развелась, стоит больше, чем просто соседский интерес? С тех пор, как Аманда жила со мной, ряд мам ее подруг находили разные оправдания, чтобы зайти к нам. Я ни одной никогда не давал повод думать, что я свободен.

— Я думаю, было бы неплохо, если бы ты нашел себе кого-нибудь, вот и все. И мне нужна младшая сестра.

Я встречался, и под этим имел в виду секс, много секса. Но это всегда происходило в Нью-Йорке. Я никогда не приводил никого к себе домой в Коннектикут. Я держал свои два мира раздельно. Больше ничего. У меня были лучшие из двух миров — моя семья в Коннектикуте и King & Associates с моей карьерой на Уолл-стрит. Больше мне ничего не нужно. Что касается меня, то в моей жизни не было прорех, поскольку я предпринимал определенные шаги, чтобы их не было. Видимо Аманда думала иначе.

— Но тогда у нас не будет нашего времени отца-дочери? Ешь блинчики, посмотрим игру?

— Почему у нас не будет нашего времени? Мы втроем могли бы проводить время вместе, и когда Челси подрастет, она тоже будет есть с нами блинчики.

— Челси? — в замешательстве спросил я.

— Моя младшая сестра. А может Эми[2]… звучит лучше. Мне нравится, если наши имена будут начинаться с А.

Конечно же. Я усмехнулся, Аманда улыбнулась мне.

— Ты сумасшедшая, но я люблю тебя.

— Я могу найти тебе с кем пойти на свидание, если хочешь.

— Прекрати и ешь блинчики.

— Если ты согласишься пойти на свидание, я не скажу маме, что ты кормишь меня блинчиками в понедельник вечером. Ты же знаешь, она злиться на это. — Вау, может несколько моих навыков ведения переговоров передались ей на уровне генетики.

— Скажи мне, что ты не пытаешься меня шантажировать. — Я потрепал ее по волосам, садясь рядом с ней за барную стойку. — Я рискну по поводу твоей матери. Она знает, что иногда сладкое является единственным решением.

— Тебе не смешно.

— Я — твой отец. Мне не должно быть смешно.

— Пожалуйста, прошу тебя, подумай, чтобы пригласить женщину на ужин. В «Тиндере»[3] точно можно найти кого-нибудь.

«Тиндер»?

— Пообещай мне, что ты не сидишь в «Тиндере», или я возьму твой телефон, и ты не получишь его назад, пока тебе не исполниться тридцать пять.

— Папа, конечно, я не сижу в «Тиндере». Ты сошел с ума?! Мне четырнадцать. — Наконец-то она поняла. — «Тиндер» для стариков. Вроде тебя. — Аманда лила сироп высоко над тарелкой, и янтарная жидкость тягуче текла на блинчики.

А Харпер сидит в «Тиндере»? Возможно, мне стоит выяснить это. Черт, нет. Почему я вообще об этом думаю?

— Посмотришь, папа. Обещаешь?

— Я ничего не обещаю, — ответил я. Но не был уверен, насколько убедительно прозвучал мой ответ.