Король воров

ГЛАВА 17

Оставшееся до вечера время Джек провел в поисках, бродя по всему дому, осматривая все места, где могло быть спрятано ожерелье. Когда подошло время обеда, он осмотрел столько шкафов, картин, всякой мебели, что у него мельтешило перед глазами.

Сплошное недоразумение. Сорок фунтов — небольшая сумма, но этого хватило бы добраться до Лондона. Что касается его самого, то он уже давно прекратил бы все попытки найти это чертово ожерелье и уехал бы, но не мог оставить Норри в данной ситуации.

Когда Джек вошел в гостиную перед обедом, то увидел, что все гости столпились вокруг принца.

— Вы получили все эти медали в битвах против Наполеона? — восхищенно спросила миссис Грос, рассматривая награды, сиявшие блеском драгоценных камней на груди важного гостя.

— О, я, я! Это орден Марии-Катерины, это медаль Франца-Фридриха, а это большой крест Фюрстентума Ринсдорф-Рёдгенского.

— Очень впечатляет, — проговорил Джек со злой усмешкой. Он кивнул в сторону картины над камином. — Почти такие, как те драгоценные камни на портрете.

— Ах, это рубины. Они более изысканны, не правда ли?

— Особенно, если украшают шейку хорошенькой дамы. Вы покупаете их своей принцессе?

Принц посмотрел на Онорию, и его глаза загорелись. Он повернулся к хозяину дома.

— Сэр Ричард, дайте нам наконец возможность взглянуть на ожерелье, ради которого мы проделали такой путь.

Сэр Ричард, казалось, удивился этой просьбе.

— Ваше Высочество, ожерелье находится в надежном месте. Я с удовольствием показал бы его вам, но не могу сделать этого прямо сейчас.

Принц нахмурил лоб.

— Понимаю. Но оно появится здесь к балу, не так ли?

— Конечно, — склонил голову сэр Ричард. Принц посмотрел на Онорию.

— И, может быть, эта очаровательная леди согласится надеть его, чтобы мы полюбовались. Вы не против, моя милая?

— Нет, Ваше Высочество. Мы все хотим, чтобы у вас остались самые приятные впечатления от пребывания в Норкроссе.

— Да, я надеюсь на это.

Выйдя из-за стола после обеда, Джек понял, что ему не хватает присутствия леди Хэмптон.

До тех пор, пока она не «обнаружила» у него глаза Монингтона, он с удовольствием проводил с ней время в гостиной. Она, безусловно, оказалась самой интересной из всех гостей. Теперь ему поневоле придется общаться или с принцем, или с остальными гостями сэра Ричарда. Ему бы не хотелось этого. Он мог пофлиртовать с леди Милбурн, чтобы подразнить Эдмонда и разозлить Онорию. Но эта идея не показалась ему такой уж занимательной.

Сравнивая двух женщин, он почему-то не находил леди Милбурн столь соблазнительной, как раньше. И все же, он решил направить все внимание на нее, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Джек пробормотал какие-то слова извинения сэру Ричарду и, стараясь, чтобы его не заметили, прошел в другой конец комнаты к леди Милбурн.

— Кажется, вы так же, как и я, скучаете, — сказал он, подойдя к ней.

— Это так заметно? Я думала, мне удается скрывать это, — засмеялась она.

— Любому человеку в возрасте до пятидесяти лет надоело бы здесь до смерти.

Она кивнула в сторону Онории.

— Кажется, мисс Стерлинг находит здешнее общество приятным.

— Ей не остается ничего другого. Она же племянница хозяина.

— Откровенно признаться, я крайне удивилась, увидев вас здесь. Здешнее общество не похоже на круг людей, с которыми вы предпочитаете общаться.

— Я обязан находиться рядом с Онорией.

— И, конечно, вы не хотели упустить возможность увидеть заморского принца.

— А вы здесь по этой причине?

— Нет, я здесь потому, что Тодди пожелал этого.

— Преданная жена. — Да.

Джек бросил внимательный взгляд на Онорию. Она делала вид, что поглощена беседой с миссис Мэйфлауер, но то, что она нервно покусывала нижнюю губу, указывало, что на душе у нее неспокойно. Онория посмотрела в сторону Джека, и он быстро отвернулся, склонившись к леди Милбурн, которая томно обмахивалась веером.

— Позвольте мне, — сказал Джек, забирая у нее из рук веер. Он стал медленно махать им перед ее лицом.

— Так лучше?

— Намного.

— А в саду еще прохладнее.

— Прогулка в саду — как раз то, что мне и нужно. В эти душные августовские ночи иногда… трудно заснуть.

Джек накинул шаль на плечи леди Милбурн и повел ее на террасу подышать воздухом.

— Этот ночной воздух прямо оживляет, — прощебетала она, призывно улыбнувшись и заглянув ему в глаза.

— Да, в самом деле.

Присев, леди Милбурн похлопала по скамейке рядом с собой.

— Пожалуйста, садитесь. Я выверну себе шею, глядя на вас снизу вверх. Подагра не дает покоя бедному Тодци. Он пьет настойку опия, чтобы лучше спать.

Придав своему лицу сочувственное выражение, Джек перевел свой взгляд на вход в дом. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем Онория обнаружит его исчезновение? Джек почувствовал прикосновение пальцев леди Милбурн к своей руке.

— Один из досадных моментов — то, что он так крепко спит и так храпит при этом, что не услышал бы ничего, даже если бы в дом ворвались войска Наполеона.

— Да, настой опия может оказать такое действие, — согласился Джек.

Она крепче сжала его руку.

— Он ничего не заметил бы, если бы я… отлучилась на некоторое время.

Джек только хотел спросить, куда это она собирается пойти посреди ночи, но вовремя спохватился. Боже, она собирается к нему! Осознав это, он также понял, что не хочет такой жертвы с ее стороны. Не сейчас. И вообще никогда.

— Я не уверен… — начал он.

— Беспокоитесь, что ваша юная очаровательная леди что-нибудь узнает? — чувствовалось, что леди Милбурн поддразнивает его, но в ее голосе

Слышались нотки сарказма.

— Она может неправильно истолковать такой поступок. Вы же знаете, какие они, эти молоденькие незамужние девушки!

— Скучные и занудливые? — спросила она. На этот раз Джек не сомневался, что она язвит.

До сих пор ему не приходилось отвергать женщин, и он не знал, как ему поступить. Он мог притвориться, что согласен, а потом запереться в своей комнате. Но лучше всего, наверно, ответить прямо.

— Я завел себе правило никогда не возвращаться к старым любовным связям.

Она передвинула руку ему на бедро.

— Никогда?

Джек бережно взял ее руку и положил ей на Колени.

— Никогда.

Онория видела, как Джек вывел леди Милбурн из гостиной. Ее охватил гнев. Что он себе позволяет? Практически, все в комнате бросали любопытные взгляды на эту парочку, кроме Тодди, который уже заснул. Люди могут подумать о Джеке черт знает что — и вряд ли ошибутся.

— Извините меня, сказала она миссис Мэйфлауер и вышла в коридор.

«Где эти двое?»

И тут она вспомнила, как Джек обмахивал леди Милбурн веером, а затем оба куда-то исчезли. Ну, конечно! Наверняка, они вышли в сад подышать ночным прохладным воздухом.

Что за нахал?! Вчера ночью он целовал ее; сейчас, вероятно, он делал то же самое с леди Милбурн. Разве ему недостаточно одной женщины? Или ему недостаточно одних поцелуев?

Когда Онория представила себе Джека, целующегося с этой женщиной, у нее закипела кровь. Леди Милбурн не имеет на него никаких прав!

Джек принадлежал только ей!

Джек обрадовался, увидев Онорию, шествующую через дверь террасы подобно ангелу-мстителю.

— Чудесная ночь, — Джек подскочил ей навстречу.

— В самом деле?

— В гостиной так душно, — проворковала леди Милбурн. — Мистер Барнхилл оказал мне любезность и согласился вывести меня в сад подышать свежим воздухом.

— Мне кажется, я слышала, как Тодци искал вас, — проговорила Онория ледяным тоном.

Леди Милбурн величаво поднялась и протянула руку Джеку, насмешливо глядя на Онорию.

— Только запомните, пожалуйста, — сказала она Джеку. — «Никогда» — может быть очень, очень долго.

Джек прислонился к балюстраде, скрестив на груди руки и глядя, как леди Милбурн удаляется.

— Так Тодди проснулся?

— Все видели вас вдвоем, выходящих из комнаты.

— Ну, и что из этого? Как уже сказала леди Милбурн, я проводил ее в сад освежиться. Господи, да в этой комнате, наверно, можно зажарить быка!

. — Вы обещали мне, что будете держаться подальше от нее. И все-таки, как ни взгляни на вас, вы все время крутитесь около этой кокетки.

— Вы очень внимательно следите за мной, да?

— Нет!

Джек притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.

— Вы испугались, — проговорил он, глядя ей в глаза, — вы боялись, что застанете меня здесь, целующимся с леди Милбурн.

— Нет, я не думала об этом.

— Думали. Ну, признайтесь же. Вы хотели узнать, мог ли я целовать ее и нравилось ли мне целоваться с ней больше, чем с вами.

— Из всех эгоистичных…

Джек снова приложился к ней губами.

— Если вам станет от этого легче, то мне больше нравитесь вы. Хотя мне трудно сравнивать, так как я даже не помню подробностей наших с ней свиданий.

— Но…

— Тс-с! Поцелуй меня, Норри!

Он припал губами к ее рту прежде, чем она смогла что-либо возразить. Он поцеловал ее сначала нежно, затем более настойчиво и страстно. Джек упивался мягким теплом ее дыхания. Руки Норри обвили его шею, и она пылко прижалась к нему.

От ее робких поцелуев у него закружилась голова, его охватило жгучее желание. Джек страстно желал эту женщину. Он хотел пробудить ее, хотел увидеть, как она познает тайны своего тела, тайны его тела.

Вдруг Норри застонала, словно от боли. Джек оторвался от ее сладких губ, жадно глотнул воздуха. Затем мягко отстранил ее.

— Клянусь, Норри, если ты сию же минуту не вернешься в дом, я не отвечаю за последствия. Пожалуйста, уходи.

Онория посмотрела на него широко открытыми глазами, затем повернулась и стремительно убежала в дом.

Джек почувствовал укол совести. Соблазнить девственницу — не пустяк. Это наложит отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Хотел ли он этого?

Что с ним случилось? Это что-то новое. Когда вообще он задумывался о последствиях своих поступков? С тех пор, как чуть не умер, сказал ему тот же едва слышный голос. С того дня, как эта девчонка, маленькая и притворно застенчивая, отважилась вызволить его и подарить ему новую жизнь.

Он был обязан ей большим, чем кувырканием в смятой постели.

Джек не вернулся в гостиную; он не хотел снова увидеть леди Милбурн. В своей комнате он почувствует себя спокойнее.

Проходя мимо дверей спальни Онории, он остановился и задумался.

Он так сильно хотел ее! Почему она не какая-нибудь замужняя ветреница, уставшая от однообразия жизни, как леди Милбурн? Он бы, не задумываясь, завлек ее к себе в постель. Ни последствий, ни сожалений, лишь несколько ночей удовольствия.

Но Норри совсем другая — и не потому, что она невинна. Впервые в жизни он встретил женщину, от которой не хотел уходить. И это пугало его еще больше, чем виселица в Гортоне.

Ведь Онория хотела безопасности, защиты. Всего того, о чем он имел смутные представления и не мог дать ей, а в том числе и себя. В его жизни не осталось места ни для Норри, ни для любой другой женщины. Зная все это, он должен оставить Онорию в покое.

Но вместо этого он открыл дверь в ее комнату и вошел.

Джек передвинул кресло так, чтобы она не заметила его сразу, как войдет. Он пожалел, что не подумал захватить с собой стаканчик бренди. Но он надеялся, что ему не придется долго ждать.

Когда дядя Ричард и его высокочтимый гость уселись за игру в карты, Онория решила, что пора идти спать. Джек, вероятно, не собирается возвращаться в гостиную; она лишь потратит время, прождав его здесь.

Она хотела переговорить с ним, если он еще не спал. Но что она скажет? Что он поверг ее в смятение, и она не знает, что ей делать, боится; летит куда-то, как на крыльях, и трепещет в ожидании чего-то?

Онория и в самом деле поверила Джеку, что он желал ее, а не леди Милбурн. Джек Дерри хотел ЕЕ. Также сильно, как и она его. Так как теперь Онория могла назвать своим именем то, что чувствовала — желание. Она хотела мужчину, которого любила.

Остановившись у его двери в нерешительности, она, подумав немного, постучала. Не услышав ответа, она толкнула дверь. В темноте она не могла ничего разглядеть, но кое-как добралась до кровати. Но кровать пустовала.

Онория решила, что Джек отправился к леди Милбурн. Недоброжелательные взгляды, которые леди тайком бросала на Онорию, открыли ей глаза на происшедшее между Джеком и этой женщиной на террасе. Да, Джек сказал ей правду — он больше не испытывал интереса к леди Милбурн. Наверно, он ищет ожерелье.

Войдя в свою комнату, Онория поставила свечу на стол и сбросила туфли.

— Где вы пропадали? — услышала она голос Джека и, вздрогнув, обернулась.

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас. Я уже подумал, что вы собираетесь почивать в гостиной.

— А я ждала вас там!

Джек потянулся, потерев шею.

— Я чуть не заснул.

— Зачем вы поджидали меня?

— Я хотел поговорить с вами.

— О чем же?

— О том, что произошло на террасе сегодня вечером.

Онория пристально посмотрела ему в глаза.

— Почему вы отослали меня в дом? Джек взял ее руку и поцеловал в ладонь.

— Я сделал это для вашего же блага, Норри. Если у вас осталась хоть капля здравого смысла в вашей хорошенькой головке, вы сейчас же прикажете мне убраться из вашей комнаты.

— А если я не стану этого делать? — улыбнулась Онория.

— Я не тот, кто вам нужен, Норри. Забудьте о вашем ожерелье, и мы расстанемся. Я уеду. Так безопаснее всего.

— Для вас или для меня?

В его глазах промелькнула тень.

— Для нас обоих. Это очень опасно, Норри. Очень опасно. Я теряю голову радом с вами и могу потерять контроль над собой.

Но вместо того, чтобы отступить, Онория подошла ближе и посмотрела на него с легкой усмешкой.

— Как это непохоже на вас.

Глубоко вздохнув, он сжал ладонями ее лицо и поцеловал в губы. Его поцелуй был горячим, страстным, настойчивым. Его язык проник ей в рот, лаская ее язычок.

Джек обнял ее за плечи, перебирая пряди каштановых волос Норри, выбившихся из прически. Другой рукой он нащупал вырез ее платья, проник под ткань и начал поглаживать ее грудь. Онория напряглась в его руках, но не стала вырываться. Боже, что она делает с ним! Джек почувствовал, что возбуждается. Панталоны его предательски оттопырились, и он, не в силах совладать с собой, опустил руки ей на бедро и прижал к себе так, что она ощутила, насколько сильно его желание. Джек подумал, что сейчас она в ужасе отпрянет, но она только крепче прижалась к нему, страстно отвечая на его поцелуи.

Джек постарался освободиться от сюртука, в то время как Онория расстегивала пуговицы его жилета. Отведя в стороны его руки, она стянула с него сюртук, затем жилет, затем потянула за рубашку, вытащив ее из панталон. Каждый раз, как ее пальцы касались его, Джек вздрагивал, дыша все более прерывисто. Проникнув пальцами под рубашку, Онория легонько коснулась его груди, обжигая своими прикосновениями. Джек чуть не задохнулся от удовольствия.

Разобравшись с застежками ее платья, Джек приспустил его с плеч и бережно стянул с рук за рукава; платье упало на пол. Онория стояла перед ним в одной сорочке. Соски ее пышной высокой груди просвечивались сквозь материю, взывая к ласковым поцелуям.

Подхватив Норри на руки, Джек перенес и усадил ее на кровать, затем скинул рубашку и панталоны. В одно мгновение он оказался перед ней в одних кальсонах, но они не скрывали его желания.

Присев рядом с ней, Джек вынул из ее волос шпильки, бросая их на пол. Копна пушистых золотых завитков рассыпалась по плечам Онории.

— Как мне нравятся твои волосы, сейчас они кажутся золотыми, — восхищенно прошептал Джек.

Затем он опустил бретельки сорочки с ее плеч и потянул сорочку ниже и ниже, пока его взору не открылись ее прелестные упругие груди.

— Ах, Норри, какая ты красивая! — Джек бережно взял ее груди в свои ладони и принялся ласкать их.

Онория в изнеможении откинулась на кровати, взволнованная и трепещущая. Джек коснулся языком ее сладкого розового соска, целуя, покусывая и дразня. Норри застонала от наслаждения. Он осыпал поцелуями другую грудь, не прекращая нежно ласкать ее.

Норри вздрагивала под его ласками, тело ее уже пылало. Она жарко обнимала Джека, ее руки и неумелые прикосновения распаляли его больше, чем ласки какой-нибудь опытной куртизанки.

Джек ласкал кончиками пальцев ее гладкий живот, описывая магические круги. Рука его блуждала по телу Онории, рождая в ней неведомые доселе ощущения. Он поглаживал рукой ее стройные бедра, коснулся холмика тугих завитков на лобке, затем его пальцы продвинулись дальше, пытаясь раздвинуть ее ноги, завораживая ее волшебными прикосновениями. Его рука опустилась ниже, то продвигая, то удаляясь, изучая и покоряя ее, доводя до безумия.

Джек не мог сдержать стона, когда обнаружил, какая же она влажная. В ней горело столь же безудержное желание, как и в нем, и она была готова покориться ему. Джек довел ее до исступления своими ласками; она изнемогала от желания, тело ее дрожало и извивалось под его руками. Онории показалось, что она умирает, она неистово прижалась к Джеку, готовая принять его. Стянув последнее, что на нем оставалось, Джек снова схватил ее в объятия.

— Ты ведьма, Норри, ведьма, — прошептал он хриплым срывающимся голосом, не в состоянии сдержать дрожь в теле. — Что за заклятие ты на меня наложила?

Не прекращая горячих неистовых ласк, он уже приготовился овладеть ею. «О Господи, не забудь, она же девственница!» Джек нащупал среди простыней свои кальсоны. Ловко приподняв ее бедра, он подсунул под нее материю.

Ему следует сделать это медленно и осторожно, чтобы не причинить ей боли.

, — Я буду осторожен, обещаю, — прошептал он Нежно ей на ушко, покусывая мочку. — Доверься мне, Норри.

Она ответила ему умоляющим взглядом. Мягко раздвинув ее ноги, он осторожно вошел в нее, ощутив, как она податливо раскрывается ему навстречу. Джек начал медленно двигаться внутри нее, внимательно следя за ее реакцией. В глазах Норри отражались то удавление, то непередаваемый восторг, то всепоглощающая страсть. С каждым толчком самообладание покидало его. Достигнув препятствия, он стал двигаться осторожно и мягко, затем все сильнее, сильнее, пока не прорвался сквозь него. Норри широко открыла глаза от изумления, отчаянно хватая ртом воздух, но Джек в этот же миг припал к ней губами, нежно целуя и шепча утешительные слова/ Он полностью погрузился в нее, проникая все глубже и глубже, раскачиваясь все быстрее и быстрее.

Джеку казалось, что он задыхается, по щеке его потекла струйка пота. Норри сводила его с ума.

Их влажные тела двигались, подчиняясь единому ритму, Норри стонала, извиваясь под ним, отвечая на его мощные толчки, ощущая себя на вершине блаженства. Наконец, она изогнулась под ним со стоном, в то время как он содрогнулся всем телом, прижимаясь к ней и повторяя ее имя снова и снова.

Онория откинула влажные пряди волос со лба Джека и прижала его голову к своей груди. Ее тело наполнилось истомой, она даже думать не могла о том, что только что произошло. Это было как наваждение, как чудесный сон. ТО, что она испытала, не поддавалось описанию, чувства переполняли ее: сначала жгучее желание, затем некоторое! неудобство и, наконец, неописуемое блаженство.

Джек пошевелился и поднял голову, нежно улыбнувшись ей уголками рта. Он поцеловал в кончик носа, затем осыпал поцелуями все лицо. Со счастливым вздохом он сел рядом с ней на колени.

— Ах, Норри.

Ее имя прозвучало в его устах, как ласка. Онория прильнула к нему, ощущая в его надежных объятиях бесконечное счастье.

Она просыпалась несколько раз за ночь. Проснувшись, Онория поворачивалась на бок и смотрела на спящего Джека. Он ворочался во сне, пока она снова не ложилась рядом с ним, и затихал, обнимая ее своей сильной красивой рукой.

Когда она проснулась во второй раз, то увидела, что Джек, опершись на локоть, смотрит на нее.

Норри покраснела, заметив в его взгляде страсть и вожделение, но только сильнее прижалась к нему всем телом.

— Успокойся, — нежно сказал Джек. — Я не хочу снова сделать тебе больно.

— Ты не можешь сделать мне больно.

Издав нетерпеливый стон, он покрыл поцелуями ее шелковистую шею. Онория пылко отвечала на его ласки, поглаживая его спину и доводя до изнеможения…

Позже, когда ее окутал золотой туман дремы, его прикосновение разбудило девушку.

— Норри!

Она открыла глаза. Джек, уже одетый, легонько тряс ее за плечо.

— Уже утро, — негромко проговорил он, — мне пора возвращаться в свою комнату, пока еще все спят.

Онория лениво потянулась и села в кровати, протянув к нему руки. Джек крепко обнял ее, медленно раскачиваясь и как бы баюкая ее.

— Спи, Норри. Мы поговорим позже.

— Я люблю тебя, — прошептала она, теснее прижимаясь к нему. — О Джек, как я люблю тебя!

Пытаясь скрыть свой внезапный ужас, Джек закрыл ей поцелуем рот.

— Приятных сновидений, — пробормотал он, затем задернул полог и тихо вышел из комнаты.