Корпоративная этика

Короткий любовный роман

Цикл: Ложные надежды

В тексте есть: служебный роман, адекватные герои, чувственность и нежность

Ограничение: 18+

Победа над серостью и скукой. Победа над условностями. Победа над слухами и предрассудками, над здравым смыслом и деловым имиджем. Победа над аморальным обликом, недостоверной информацией и субординацией…

Не новогодний корпоратив, а маленькое поле боя только для двоих! И всё это ради самой главной победы — над корпоративной этикой.

* * *

Чудесная пора новогодних корпоративов. Время делать вид, что у вас безумно дружный и сплоченный коллектив, учиться пить шампанское, не переставая при этом втягивать живот (который так некстати подчёркивает мерцающее платье), а ещё надеяться, что за четырнадцать выходных дней из памяти большинства сотрутся все озвученные в этот вечер слова и увиденные события.

Виктории были чужды все эти простые радости и сложные проблемы настоящих офисных сотрудников. Может быть, в силу того, что отработать она успела всего пару месяцев. Может быть — из-за своей патологической нелюбви к крупным коллективным сборищам, появившейся ещё с первых детсадовских утренников.

Сейчас ей хотелось только как-нибудь незаметно стащить со стола один мандарин и выскользнуть на маленький балкон покурить.

Осуществление желаний затягивалось из-за Раисы Федосеевны, — женщины очень впечатляющих размеров, как назло перекрывшей своей фигурой доступ к мандаринам и считающей своей обязанностью завести долгий и нудный разговор с каждым приближавшимся к ней человеком.

И если уж Вике вдруг приходилось выбирать между фанатичной любовью к ароматным цитрусовым и паническим страхом перед общением с людьми старшего поколения, то вариант просто покурить тоже становился безумно привлекательным.

Только вот на полпути к выходу из зала перед ней внезапно возникло препятствие. Без всяких сомнений — непреодолимое. Ростом за метр восемьдесят, красивым разлётом плеч и светлыми волосами, из-за игры праздничного света вдруг показавшимися совсем белоснежными, с неоново-голубыми кончиками.

Ну просто живое воплощение тех мальчиков из аниме со странными причёсками, которых так обожала рисовать её двоюродная сестрёнка.

Препятствие улыбалось настолько очаровательно и дерзко, что продолжать называть его так было просто недопустимо.

Нет, его появление стало скорее стрелочным переводом, позволившим ей легко и незаметно третий раз за пару минут сменить направление своего движения.

И да, остановка в данном случае тоже могла считаться движением: потому что сердце воспаряло к небесам, а предательски счастливая улыбка, появившаяся на её губах, напротив, отправляла в падение на самое дно собственных принципов.

— Виктор-рия! — и без того звучную «р» её имени он дополнительно выделил голосом и раскатисто протянул, вызвав целый табун мурашек. Огромных таких, бесцеремонно пробежавшихся по телу и ворвавшихся в голову с ярким фейерверком.

«Веди себя как обычно!» — повторяла она сама себе, но вот незадача: никак не получалось вспомнить, как же это, обычно? Вот учащённо хлопающие ресницы и стучащее сердце — как обычно или нет? А восторг, что щекочет под рёбрами и заставляет улыбаться всё шире и шире — раньше с ней такое бывало, или это тоже новое, непонятно-приятное?

— Да, Илья Сергеевич? — хорошо, что высокие ноты заигравшей песни слегка заглушили для него её голос, потому что слишком уж радостным он прозвучал.

— Давайте хотя бы сегодня просто Илья, — предложил он, чуть склонив голову вбок и сделав ещё полшага к ней навстречу, — всё равно большая часть собравшихся здесь уже завтра утром ничего не вспомнит. Шампанское просто убийственное!

— Хорошо… Илья, — с трудом произнесла она, слишком долго не решаясь переступить через этот рубеж. Хотя хотелось очень сильно!

Но сейчас это «просто Илья», а потом что? Ещё и танцевать её позовёт? Мандарины ради неё со стола стащит?

Нет-нет, директора крупных корпораций так себя не ведут. Даже если они непозволительно молоды, недопустимо очаровательны и невыносимо обходительны. А Вика считала себя девушкой простой и слегка взбалмошной, и вести светские беседы была совсем не готова, даже ради такого вот светловолосого красавца.

— А знаете, Викторрия, что согласно положению о корпоративной этике нашей компании, вы просто обязаны со мной потанцевать?

— Обязана? Там прямо так и написано? — уточнила она, изо всех сил сдерживая смех от совпадения реальности со своими недавними мыслями.

— Ну вот! Никто из сотрудников его не читает! — раздосадовано всплеснул руками Илья, и в продолжении этого движения его ладонь очень ловко и естественно легла ей на талию, без промедления и лишних церемонии утягивая в сторону других танцующих. — А раз так, то придётся просто поверить мне на слово.

Вообще-то, говоря откровенно, Илья этот талмуд в двести страниц заумного текста и сам открыл только единожды с тех самых пор, как дядя на свой страх и риск три года назад пустил его в управление компанией. Открыл и тут же закрыл, убедившись, что ничего интересно (и понятного) там для себя не найдёт.

Знал бы он тогда, как его выручит существование подобной книжки вкупе с собственным воображением.

— Ну раз корпоративная этика обязывает, — с явно наигранным вздохом отозвалась Виктория, но стоило им только остановиться, как без промедления и колебания положила свои аккуратные ладошки ему на плечи для танца.

Не танцевал он аж с восьмого класса. Когда в разгар школьной дискотеки решился пригласить на медляк потрясающую девочку из параллели, и, не имея достаточно выдержки и терпения, с первых же покачивающихся движений предложил ей прогуляться после уроков, сходить в кино, поесть мороженого и начать встречаться. Да, вы правильно поняли: всё это он сказал разом, почти скороговоркой, а в ответ услышал ёмкое и вполне категоричное «нет», после которого случились самые некомфортные две с половиной минуты в его жизни, в течении которых продолжался танец.

Но вот ради Вики решил перешагнуть через свой детский комплекс, тем более танцевать ей явно нравилось: все последние полчаса, что он маниакально наблюдал за ней издалека, старательно сливаясь с толпой, она то покачивала бёдрами в такт музыке, то отбивала ритм острым каблуком своей туфельки, то перебирала изящными пальчиками по бокалу с шампанским.

Сначала Виктория показалась ему очень и очень странной. Среди трёх новеньких сотрудниц она сразу выделялась: и не только ярким бордовым цветом длинных волос, но и очень живой мимикой, высокой подвижностью (вечно крутилась юлой на своём стуле во время вечерних рабочих собраний и сбивала его с мыслей), а ещё своим смехом. Он и не помнит, слышал ли у других женщин такой вот смех: громкий, настоящий, заразительный. Совсем не похожий на более привычные ему жеманные смешки или чересчур наигранные улыбки.

Потом случайно встретил её на выходе из офиса поздним вечером. Илья задержался на переговорах, она — возвращалась за забытым на рабочем месте телефоном, а на улице, несмотря на начало декабря, разыгралась по-настоящему зимняя вьюга. И он предложил подвезти её до дома. Без всякой задней мысли, из простой вежливости и, — совсем немного, — желания пообщаться с ней.

Стало очень интересно, как такая яркая искорка угодила в мир чопорных и стервозных бухгалтеров.

И вот тогда, проболтав без умолку все полтора часа дороги, Илья понял, что ошибся на её счёт. Вика оказалась потрясающей. Такой вот… в самый раз странной.

— Виктория значит победа, — произнёс он бодро, и тут же чуть не прикусил себе язык от досады, что сморозил такую жутко банальную нелепицу. Однако Вика если и посчитала его полным дураком, то вида не подала, только задрала голову выше, так, что за пушистыми и покрытыми какими-то мелкими блёстками ресницами ему наконец стали видны её тёмно-ореховые глаза. — И сколько уже побед на твоём счету, Викторрия?

Вика, уже привыкшая к тому, что слова вырываются из её рта быстрее, чем мозг успевает их проанализировать, на этот раз как-то смутилась и замялась, совсем не зная, что сказать. Особенного значения собственному имени она никогда не придавала, считая его вполне обычным и распространённым, а уж про значение вспоминала и вовсе исключительно в шутливом ключе, влипнув в очередные неприятности.

— В десять лет я выиграла районный конкурс по игре на фортепиано, — брякнула Вика первое, что смогла вычленить из глубин своей памяти, — а в двадцать три выиграла в конкурсе на рабочее место в вашей компании.

— Нет-нет, это категорически не годится, — возмущённо воскликнул Илья, покачав головой. У него не выходило разобрать, скромничает ли она или специально дразнит его, но в мыслях моментально вспыхнула ярким огоньком идея, как можно растянуть их общение на весь этот вечер. — Нам срочно нужно набрать для тебя ещё побед! Как насчёт десяти?

— Вашими амбициями только космос покорять, Илья!

— Мне достаточно будет покорить твою привычку «выкать», — уверенно ответил он и резко крутанулся вместе с ней под музыку. На самом деле, у него было больше шансов упасть или сбить кого-нибудь с ног, чем продемонстрировать владение танцевальными па, но её это совсем не смутило, и вместо возмущения ему посчастливилось вновь услышать тот самый потрясающий смех, пусть и совсем короткий.

Кажется, в этот момент у них обоих немного закружилась голова. И виной тому было вовсе не быстрое движение и не особенно пьянящее шампанское.

— Я докажу тебе, что это на самом деле намного проще, чем может показаться, — заверил Илья, склонившись ниже к её ушку и полной грудью вдохнув исходящий от неё сладковато-пряный аромат, так напоминающий его любимое имбирное печенье. — И начнём мы, наверное, с победы над серостью и скукой!

Он покрутил в пальцах одну прядку её длинных ярких волос, красиво переливающихся под иллюминацией зала, и услышал ещё один смешок, который можно было смело засчитывать как очередную её победу: окончательную и безоговорочную победу над его сердцем, до того одержимо оно начало отстукивать свой ритм.

«Хва-тай! Це-луй!» — скандировал смело пульс в его ушах, а в глазах в этот момент должны были пульсировать огромные мультяшные сердечки, не иначе.

— И всё же я боюсь, что сама не справлюсь. Может быть, поможешь мне? — спросила Вика, а у самой дыхание застряло в груди в ожидании его ответа. Оказалось, что флиртовать со своим начальником это совсем не так просто, как с однокурсником или симпатичным бариста в кафе.

Хотя она уже готова была признать, что дело вовсе не в должности. А в том, что именно этот конкретный начальник будил в ней совершенно странные чувства и желания. Например, смеяться долго-долго, поддаваясь внутренней радости и лёгкости. А ещё покрепче сжать его руками, стиснуть как любимую плюшевую игрушку медведя и издать протяжное «ммммм» от умиления.

Правда, было ещё кое-что, совсем не такое невинное. Желание, чтобы его ладони как-нибудь случайно и невзначай сползли с её талии немного ниже.

И именно это желание, кстати, было обоюдным.

— Готов на всё, что ты попросишь, — как истинный рыцарь тут же отозвался Илья, и Вика слегка прикусила губу, чтобы своей улыбкой раньше времени не выдать появившийся в голове план.

План по проверке столь привлекательного начальника на психологическую совместимость. Если он сейчас выполнит её странную просьбу, — что казалось почти невероятным, — то она будет готова за ним хоть на край света пойти.

— Илья, а может быть вы пригласите на танец Раису Федосеевну? — невинно поинтересовалась она, кивнув в сторону женщины, которая в тот момент как раз вытирала вспотевший лоб бумажной салфеткой. — Мне кажется, ей так скучно и одиноко.

— Ну… почему бы и нет, — призадумавшись лишь на пару мгновений, согласился Илья. — Пусть это пойдёт в наш зачёт как победа над условностями!

Вика только выдохнула, — с не имеющим подходящих слов для описания восторгом, — и улыбнулась, наблюдая за тем, как он, подмигнув ей напоследок, уверенным шагом направился к местному сфинксу, охраняющему просторы шведского стола.

Конечно же, его врождённое очарование подействовало и на Раису Федосеевну, сначала побледневшую, потом покрасневшую, и остановившуюся в своей цветовой трансформации на розовом румянце, сразу же скинувшем ей лет десять возраста.

Просто Раиса Федосеевна не танцевала ещё дольше, чем Илья.

Вика же времени зря не теряла: набила все имеющиеся карманы прелестными, ароматными мандаринами, ещё раз похвалив себя за выбранный для праздника бархатный брючный костюм вместо банального платья, и ожидала Илью, забившись в тот же самый укромный тёмный уголок, где провела всю первую часть корпоратива.

Удивительно, но он не только танцевал с вполне себе довольным видом, но и к ней подошёл в прекрасном расположении духа, и не подумав пуститься в возмущения о том, каких моральных жертв ему стоила её авантюра. Хотя Вика-то успела заметить, как Раиса Федосеевна не раз прошлась по его ногам.

— Победа над голодом! — заговорщически шепнула она, вложив ему в руки один мандарин. И тогда пришла пора Ильи смеяться, оценив все вновь появившиеся у неё под костюмом мандариновые выпуклости.

— Ну что, Викторрия, чью скуку ещё прикажешь развеять? Кого осчастливить?

— Всех не осчастливишь, — махнула она рукой, и ему еле удалось сдержать вздох облегчения. Всё же хотелось провести оставшееся время праздника в максимально возможной близости именно к ней.

— Тогда как насчёт… победы над слухами и предрассудками? — смело предложил Илья, впервые пожалевший о том, что в компании о нём вечно говорят какую-то чушь.

Раньше он даже с некоторым восторгом относился к тому, сколько разных небылиц (иногда, впрочем, откровенно лестных) придумывали о нём подчинённые. Играючи поддерживал образ ловеласа и охотно подбрасывал поводы для новых пересудов, находя их забавными. А вот теперь, обдумывая, в каком свете он наверняка был представлен Вике сердобольными коллегами, совсем не знал, как же подступиться и попробовать развеять все эти нелепицы.

— Ой, про тебя, Илья, такое говорят! — искренне воскликнула она, не высказав при этом никакого отвращения или осуждения, и он позволил себе засчитать это за первый хороший знак на пути к успеху.

— Что, совсем плохое? — вздох поддельной грусти, кажется, очень развеселил её, и, закинув в рот одну дольку мандарина, Вика картинно округлила глаза, хихикнула и пояснила без ложной скромности:

— Совсем неприличное!

Илья хотел было тряхнуть головой, чтобы отогнать от себя наваждение, но вовремя остановился, поняв, как нелепо это может выглядеть со стороны. Просто в часто хлопающих ресницах, игривом тоне и сногсшибательно-притягательной энергетике этой девушки ему упрямо виделись попытки флиртовать.

А это выходило ну слишком идеально, чтобы быть правдой.

— Не верь ни единому слову! Я на самом деле белый и пушистый.

— Прямо и белый, и пушистый? — насмешливо уточнила она, словно специально подбивая его на какой-нибудь опрометчивый поступок. И Илья решил, что в преддверии Нового года стоит позволить себе ещё несколько приятных глупостей.

К тому же, что произошло на корпоративе, всегда останется на корпоративе, верно?

— А ты убедись сама, — поддразнил он и чуть склонил голову, подставляя ей свою «сынок, тебе срочно надо постричься» шевелюру.

Пальчики Вики чуть дрогнули, прежде чем зарыться в волосы на его затылке. Наверняка предполагалось, что она лишь легонько коснётся светлых и действительно пушисто-мягких прядей, но в последний момент просто не смогла отказать себе в удовольствии и запустила аж обе ладони, сильно растрепав его причёску.

— И как? — спросил Илья с такой странной интонацией, от которой бабочки в её животе слаженно выполнили тройной тулуп.

— Хорошо, — не менее странно выдохнула из себя Вика, ощущая, как щёки её стремительно заливает тёплый румянец.

Хотелось добавить что-нибудь ещё, но в мыслях крутились сплошь неприличности или романтическо-зефирные милости, озвучивать которые вот так сходу стало бы абсолютным моветоном.

Да и слова могли бы только испортить этот чудесный, такой неловко-воздушный, приятно-щекочущий воображение момент.

— Так что, может… — запнулся Илья, собирая растекающиеся карамельной патокой мысли, — тогда одержим победу над неприличностями?

— Нет, — решительно махнула головой Вика, решив, что сейчас самое время переходить к стратегии настоящего завоевания и оправдывать своё имя. — Это точно не ко мне. Но могу предложить победу над приличностями.

— А знаешь, сегодня я готов на любые авантюры. Победа над здравым смыслом?

— Да! — рассмеялась она громко и задорно, обращая на себя внимание стоящих неподалёку коллег, о существовании которых вовсе забыла.

Кажется, заметив её замешательство, он тоже осмотрелся по сторонам и предложил:

— Назначаю внеплановую встречу клуба победителей через десять минут, в переговорной около моего кабинета. Если я не приду, значит погиб в борьбе с Раисой Федосеевной за бутылку шампанского!

Конечно же, Вика не приняла его слова всерьёз, и пробравшись к выходу из зала (что было не так-то легко сделать, не растеряв на полпути все добытые с таким трудом, почти драгоценные мандарины), притаилась у двери, чтобы подглядывать в щёлочку за происходящим в зале.

Блондинистую макушку Ильи она без труда заметила даже издалека. Он, к огромному её удивлению, действительно подошёл к Раисе Федосеевне и долго крутился около неё, то вступая в разговор, то ненадолго отходя в сторону. И стоило женщине только отвлечься, как сделал неожиданный рывок к столу, а потом принялся наутёк.

Прямо по-настоящему, бегом, сквозь толпу недоуменно оглядывающихся ему вслед сотрудников. И с бутылкой шампанского в руках.

Она так смеялась, наблюдая за этой сценой, что вовсе позабыла о том, что их встреча была оговорена совсем на другом этаже.

— Илья! — окликнула его уже в коридоре, выглядывая из-за двери и продолжая смеяться.

— Ты здесь? — удивился он, тоже расплываясь в улыбке и убирая в сторону упавшие на лоб пряди светлых волос.

Вообще-то, никакой необходимости совершать странные поступки у него не было, ведь в переговорной стоял бар, где наверняка можно было найти если не шампанское, то хотя бы вино. Но ему безумно хотелось произвести на неё впечатление, пусть даже такое… неоднозначное.

— Подумала, если Раиса Федосеевна тебя всё же схватит, то я закидаю её мандаринами, чтобы помочь тебе выбраться.

— Ещё никто не был готов ради меня на такое! — восторг в его голосе вовсе не был наигранным, потому что Илья действительно чувствовал себя необыкновенно. И прежде несерьёзный, склонный к бунтарским выходкам, сейчас он ощущал бешеный азарт вкупе с предвкушением, струящиеся по венам. — Мне будет засчитана победа над собственным деловым имиджем?

— Безусловно!

— Так что за особенно неприличные слухи обо мне ходят? — он решил сразу зайти с козырей, задавая желаемый игривый тон их общению. Илья отчётливо понимал, что если в ближайшее время не сможет её поцеловать, то его бедное сердце просто остановится от тоски.

— Говорят, что ты с секретаршей… — без смущения и скромности начала Вика, своей лёгкостью и откровенностью подкупая его ещё больше. — Нет, неправильно. Говорят, что это секретарша у тебя. Прямо под столом!

Он сбавил скорость, чтобы было удобнее смотреть на неё, то и дело стремящуюся закусить нижнюю губу и сдерживающую смех, но при этом отвечающую ему честным и открытым взглядом с искренним любопытством в нём.

Это была или попытка поддразнить, или такая хитрая проверка, но при любом раскладе ему бесконечно нравилось происходящее. Эйфория от вечера нарастала так стремительно, будто содержимое пристроившейся у него в руках бутылки мелкими пузырьками просачивалось сквозь стекло и кожу на его пальцах, неслось по кровотоку и ударяло в голову мощным апперкотом.

— А вот и не правда, — спокойно возразил он, — и я даже могу это доказать!

— Доказать?

— Да. Пойдём, — он аккуратно взял её под локоть, наслаждаясь даже тем, как необычно мягкая ткань пиджака приятно проминалась под пальцами. В ней всё было таким новым, влек…