Корзинка счастья

Глава 17

– Максим, я камуфляж принесла, чистый, может, переоденешься, – тихо произнесла Зинаида, сидя напротив Максима.

– Оставь себе, как трофей, мне он больше без надобности, – с ухмылкой сказал Максим.

Эта его извечная привычка ухмыляться Зину бесила неимоверно. Пойди, разберись, что там скрывается за этой усмешкой, какие переживания. Знала ведь, что переживает, но как всегда молчит. Тогда молчал, когда ему Васильев возможные статьи перечислял и сейчас молчит, когда статьи из возможных, переросли в реальные. Только там, в лесу, когда он вырос из темноты, как черт из табакерки, открыл огонь из автомата, скашивая бандитов как траву, а потом, поднимая ее и прижимая к себе, не молчал. У него тогда руки тряслись, когда сжимал ее в объятиях до хруста костей и говорил:

– Успел, успел, – говорил на выдохе, – прокурорша, ну у тебя и характер, в кого только такой, зачем пошла, куда голову свою сунула, бестолочь ты такая.

Он называл ее обидным прозвищем, обзывал, а ей было все равно, сжимала в руках его грязный, потный камуфляж и плакала, так, как не плакала лет с десяти, когда наваляла первому обидчику, посмевшему ее обозвать. Пусть хоть как зовёт, ей без разницы, лишь бы не отпускал.

Потом были разбирательства, и если неуставных отношений не нашли и за раскрытие бандитской группировки Колесникова и Сергеева должны были поощрить, то за побег из-под надзора, да ещё и с оружием прокурор отправил Максима в ИВС.

Максим своей вины не отрицал, все показания Зинаиды и капитана Сергеева он отметал. Жаждал крови. Зинаиду, пока практика не закончилась, в изолятор пускали.

Толку от этих визитов было мало, Макс молчал и ухмылялся. Зинаида до последнего надеялась, что прокурор остынет и во всем разберётся, это же несправедливо, да, Макс закон нарушил, но это же чтобы спасти их. Когда дело передали в суд, Зинаида поняла, что ждать справедливости бессмысленно. Вышла из здания прокуратуры, взглянула на небо, затянутое тучами, будет дождь.

Достала телефон, посмотрела на дисплей, проводила пальцем, поднесла трубку к уху.

– Слушаю, – раздался на том конце строгий голос.

–Пап, – произнесла Зинаида и всхлипнула, слезы полились из глаз, – папочка, помоги, пожалуйста.

– Зинаида, условия остаются прежними, ты возвращаешься домой и больше таких глупостей не совершаешь.

Макса выпустили через три дня. У подполковника Павлова кроме собственных связей, имелись ещё и друзья со связями. Максим отправился сразу к Сергеевым, стол накрыли там. Поводов было несколько, возвращение ребят из командировки и оправдательный приговор Колесникова с восстановлением в звании.

– Мыться, – швырнула Катька полотенце в Макса, появившегося на пороге дома, – приволочешь мне ещё насекомых каких.

– Боишься, что они с тараканами в твоей голове не уживутся? – усмехнулся Макс.

– Иди уже, ужинать будем, все голодные.

– Тебе лишь бы пожрать, как ты Ромку ещё не съела.

– Я щас тебя покусаю, иди уже.

Зинаида знала, что ей пить противопоказано, она после принятия алкоголя влипала в неприятности, но сегодня сто грамм для храбрости ей были необходимы, ибо на трезвую голову осуществить задуманное у нее вряд ли бы получилось.

Соблазнить Колесникова, когда весь твой любовный опыт ограничивался только поцелуями и тисканьем с этим самым Колесниковых задача не из простых. Но Зинаида Константиновна никогда не искала лёгких путей. К тому же с Катькой она уже договорилась, что те ночевать будут у Ворониных.

Билет на поезд у нее лежал в сумке, отправление завтра в восемь тридцать утра, подписанные документы лежали там же, терять ей было особо нечего.